Стилист. Том I

Глава 12

Ранним утром 20 апреля я переступил порог мужского зала «Чародейки». Вся парикмахерская уже была в курсе моей сегодняшней свадьбы, я только и успевал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон поздравления. Сел в кресло к Оле Чуватовой, с которой договорился заранее, она привела мою слегка заросшую голову в порядок, руководствуясь моими советами. Жаль, что я не могу подстричь сам себя, но Оля вроде бы и так справилась неплохо.

С моей стороны на свадьбу ожидались Настя Кузнецова и Наташа Анисимова. А вот Антонина, которую я тоже приглашал, отбоярилась, мол, они с мужем уже обещали знакомой приехать на её день рождения. Но в пятницу, накануне свадьбы вручила подарок от коллектива в виде большой хрустальной вазы со словами: «В хозяйстве пригодится».

Бракосочетание было назначено на 13 часов, до этого времени я успел забежать в фотоателье, где меня уже поджидали не только отпечатанные, но и аккуратно порезанные «визитки», выполненные на матовой бумаге. От глянцевой отговорил сам мастер, мол, на ней будут оставаться отпечатки пальцев.

Сунул пачку «визиток» в карман и помчался дальше. К ЗАГСу мы всем табором подъехали без четверти. Наша пара в костюме и платье и от Зайцева выглядела не в пример другим, неудивительно, что мы с Леной, шею которой украшала всё же скромная нитка искусственного жемчуга, который присутствовал и в ушах, то и дело ловили на себе завистливые взгляды других брачующихся.

Уже на крыльце меня начал колотить лёгкий мандраж, всё — таки первая женитьба в моей жизни, тогда как невеста держалась куда увереннее и прямо — таки светилась счастьем. Её мама явно вырядилась в лучшее, что нашлось дома, а вот на её голове, как и в прошлую нашу встречу, красовалась «вавилонская башня». Я про себя вздохнул, ведь наверняка Любовь Георгиевна считала, что она тоже ну очень ярко выглядит. Рядом с ней Владимир Петрович смотрелся куда скромнее, он вообще, казалось, не знал, куда себя девать. По — любому думает, как бы быстрее добраться до ресторана и тяпнуть за здоровье новобрачных. Тут же крутилась и Наташка. Бабушка и дедушка невесты не могли налюбоваться внучкой, несколько подруг то и дело нашёптывали: «Ленка, какая же ты красивая». Чуть в стороне стояли двое коллег — очкасто — носатый тип грустного вида и что — то говорившая ему негромко на ухо женщина лет сорока с выбеленными пергидролем волосами.

«Подружки жениха» Настя Кузнецова и Наташа Анисимова, в свою очередь, тут же успели со всеми перезнакомиться и уже весело щебетали, обсуждая что — то своё, женское. Возможно, мои девчонки уже нашли себе новых клиенток, за ними точно не заржавеет.

К счастью, сотрудница учреждения работала споро, выпекала новые пары, как горячие пирожки. Выслушали мы торжественную речь регистраторши, под марш Мендельсона и фотовспышки поставили подписи в свидетельстве о браке, причём Лена уже расписывалась как Бестужева, поцеловались, обменялись кольцами (подаренное мною на 8 марта заранее перекочевало на левую руку), выпили шампанского и закусили шоколадными конфетами из коробки.

— А теперь в ресторан! — облегчённо выдохнул тесть, тут же получив от супруги чувствительный тычок.

Гости рассортировались по машинам, мы с Леной заняли места в «Чайке», и вся эта кавалькада помчалась в «Узбекистан».

— Быстрее бы поменять фамилию в паспорте, не хочу больше носить фамилию первого мужа, — заявила Лена. — Тем более Бестужева звучит как — то… аристократичнее, что ли. И у детей наших будет фамилия Бестужевы. А ты кого хочешь — мальчика или девочку?

— И мальчика, и девочку.

— Тогда тебе предстоит как следует постараться, — засмеялась она, потянулась ко мне и, не обращая внимания на водителя, мы принялись исступлённо целоваться.

Впрочем, до прибытия в ресторан Лена успела поправить помаду. В небольшом, уютном зале на столах уже стояли закуски, водка и вино, включая несколько бутылок охлаждённого «Советского шампанского». Персонал своё дело знал, особенно когда женится человек, имеющий блат у директора ресторана. Правда, за аренду зала всё равно пришлось заплатить, но я прекрасно знал, что на эту субботу свадеб, желающих веселиться в «Узбекистане» более чем достаточно, и выбор в мою пользу был сделан лишь благодаря личному знакомству с супругой директора.

На свадьбах до этого мне доводилось бывать только в качестве гостя, теперь я почувствовал себя в шкуре жениха. Не хотел мешать водку с шампанским, но не утерпел, для бодрости первым делом с мужиками тяпнул рюмашку. К первому тосту прибыл и Слава Зайцев, предупредивший, что заглянул буквально на полчасика, поздравить молодых, так как через два часа у него самолёт на Варшаву, куда он улетает с новой коллекцией одежды под названием «Русские мотивы». Молодожёнам — то бишь нам с Леной Зайцев вручил нам икону с ликами святых Петра и Февронии Муромских. Судя по потрескавшейся поверхности, иконе было лет сто минимум, а то и двести. Само собой, я никогда не спросил бы дарителя о стоимости подарка, но догадывался, что стоит эта икона точно не сто и, возможно, не двести рублей, а намного больше.

— Пусть они хранят вас союз, — заявил даритель. — Кстати, вы крещёные?

— Я да, меня бабушка крестила, — сказала Лена.

— А я не знаю, у меня же память отшибло. А можно, если что, второй раз креститься?

— Если не помнишь, то можно, — заверил модельер. — Я даже могу твоим крестным стать, если ты не против.

Зайцев ограничился шампанским, посидел, закусил, после чего, ещё раз пожелав семейного счастья, откланялся, а веселье продолжилось с новой силой. Любовь Георгиевна оказалась той ещё тамадой, она успела договориться с каким — то баянистом, который всю дорогу изображал ди — джея, а сама была первой запевалой. Репертуар, что неудивительно, был соответствующим, от «Ой, мороз — мороз» до магомаевской «Свадьбы». Мужики между тем налегали на водочку, изредка выходя в курительную комнату (Любовь Георгиевна строго — настрого запретила курить за столом), я же старался от спиртного держаться подальше. После свадьбы нам с невестой предстояло ехать к ней домой, где остаток субботы и всё воскресенье мы будем предоставлены друг другу. Хотелось это время провести, как говорится, с пользой, а продрыхнуть вечер и ночь в пьяном угаре, чтобы утром мучиться с похмелья.

Постепенно дело дошло до подарков. Комплекты постельного белья, посуда, швейная машинка, талон на приобретение дивана… Владимир Петрович, будучи уже изрядно навеселе, заявил, что от себя лично дарит молодым мотоцикл «Днепр» К—650.

— У нас есть «Москвичонок», а этот всё больше в гараже без дела стоит, — объяснил он. — Вам собственное средство передвижения пригодится, тем более с коляской, все влезете. Летом на природу махнуть или ещё куда по делам.

— Ура, — кричит Наташка, — я буду на мотоцикле кататься!

В пятом часу вечера откланялся очкасто — носастый коллега Лены, и тут же в зал вошли Галина Леонидовна и Юрий Михайлович, державший в руках дипломат, обтянутый светло — коричневой кожей. Мне пришлось выйти из — за стола и представить гостей:

— Прошу любить и жаловать, мои хорошие знакомые — Юрий и Галина!

Я — то, честно говоря, не особо рассчитывал на их появление. О свадьбе я говорил Галине в последнюю нашу встречу 18 апреля, в её день рождения, когда она попросила меня сделать из неё в очередной раз отпадную красотку перед сбором гостей в «Праге». Так как это был юбилей, 45 лет, когда баба, как известно, ягодка опять, то подарок я вручил не самый дешёвый: найденный в комиссионном магазине чайный сервиз начала 19 века (продавец утверждала, что это настоящий мейсенский фарфор) проделал чувствительную прореху в моём личном бюджете. Галина, конечно, привыкла получать в подарок бриллианты, но и в этот раз буквально светилась от счастья, с самым непосредственным видом радуясь подарку. На банкет в «Узбекистане», которая должна была состояться через два дня, я пригласил Брежневу, как мне казалось, ради проформы, да и сама Галина не обещала, мол, мало ли какие дела могут возникнуть.

И вот всё же они смогли выбраться! Некоторые из гостей узнали не столько Чурбанова, сколько Брежневу, и сейчас просто медленно переваривали информацию, что дочь генсека и её муж, по слухам, занимавший серьёзный пост в МВД, вот так вот запросто заявились на свадьбу к парикмахеру и художнику — реставратору. Пусть даже этот парикмахер и делает Брежневой укладку.

Чтобы как — то разрядить неловкую ситуацию, я громко крикнул:

— А опоздавшим — штрафную!

— Это можно, — хватая бутылку и рюмки, живо откликнулся Владимир Петрович, которого я тут же представит как своего тестя.

Чурбанов с Брежневой ломаться не стали, чинно сели на два тут же появившихся стула,

выпили за здоровье молодых, закусили, следом сами произнесли тост от семейной четы

Чурбановых — Брежневых и вручили подарки. Новобрачная получила серьги с изумрудами,

заставившие всех, и прежде всего женщин, восхищённо охнуть, а мне подарили… Да, мне

ПОДАРИЛИ! Не галстук, не книгу и даже не деньги, а тот самый дипломат, в котором

оказался набор фирменных парикмахерских инструментов. Я с вожделением глядел на

уложенные рядком ножницы «Jaguar», на фен «Dyson», на машинку для стрижки «Moser», на стайлер «BaByliss», и всё никак не мог оторвать взгляд.

— Ну как, угодили? — с улыбкой спросила Галина Леонидовна.

— Ещё как, — восторженно выдохнул я, — о таком подарке можно было только мечтать.

— Пользуйся на здоровье!

Как я успел выяснить в одну из прошлых наших встреч, Галина всё ещё носила фамилию первого мужа, циркового артиста Евгения Милаева, но везде представлялась как Брежнева. Мол, мужья меняются, а папа один на всю жизнь.

По ходу дела выпивала Галина не хуже Владимира Петровича, причём так же налегала на водочку. И вот уже песни распевает дуэтом с тёщей. А сидевший рядом Юрий Михайлович, глядя на это, всё больше хмурился. Видно, не впервые приходилось быть свидетелем того, как супруга доводит себя до полуневменяемого состояния. Наконец, не выдержав, он тронул её за руку?

— Галина, нам, наверное, пора.

— Юрка, да куда торопиться — то?! — отмахнулась раскрасневшаяся Брежнева и повернулась к моей тёще. — Люба, давай вот эту… Ой, то не вечер, то не ве — ече — ер, ой, мне малым мало спало — о — о — о — ось…

Любовь Георгиевна с готовностью подхватила, и вскоре уже голосила вся компания, даже Ленка принялась подтягивать. Но минут через пятнадцать Чурбанову всё же удалось вытащить жену из — за стола, мы душевно попрощались, и веселье продолжилось с новой силой.

Однако происходящее начинало меня понемногу тяготить. Всем весело, и я из последних сил делаю вид, что радуюсь вместе со всеми. Наверное, ещё не до конца из меня выветрился известный столичный стилист Алексей Бестужев, не привыкший к такого рода обывательским свадьбам. Ни мальчишника тебе, ни клубешника с модным ди — джеем. Зато поём песни под баян.

Ладно, главное, что любимая рядом. Выносят большой казан с пловом, и в этот момент я шепчу ей на ушко:

— Ленчик, давай сбежим?

— Как сбежим? — смотрит она на меня удивлённо.

— Да так, возьмём и сбежим, уйдём по — английски, им и так, без нас, хорошо. Видишь, как веселятся? А мы с тобой просто поймаем машину и поедем к нам домой.

— А подарки?

— С твоей мамой за них можно не волноваться.

— Но серьги я всё равно прихвачу.

Вот за что люблю свою женщину — способна порой на отчаянные поступки. Под видом «мы в туалет» вынырнули в большой зал, где в этот вечер гуляли и парочками, и компаниями, увидев метрдотеля, я попросил чуть попозже передать родителям жены, что мы уехали домой, затем на улице принялись ловить такси или частника. Со стороны, наверное, то ещё зрелище, когда на тротуаре стоят жених с невестой и голосуют. Впрочем, стояли мы недолго, менее чем через пару минут рядом притормозил «жигулёнок», мы плюхнулись на заднее сиденье, назвали адрес и тут же, ловя на себе в зеркале весёлые взгляды немолодого водителя, принялись целоваться.

В 11 вечера прибыли тесть с тёщей и Наташка. Кое — как они затащили в квартиру подарки, всё было в целости и сохранности, включая дипломат с парикмахерским набором. Попеняли в лице Любови Георгиевны, что получилось не по — человечески, молодые так поступать не должны, после чего всё — таки снова нас поздравили, схватили в охапку уже засыпавшую на ходу Наташку и уехали к себе домой. Ну а мы, сделав перерыв на чаепитие, разобрали подарки (Ленка не преминула примерить подарок Галины) и снова вернулись в постель. В эту ночь я планировал довести нас обоих до полного морального и физического истощения и мой план удался на все 100 процентов.

И Лена и я взяли каждый на своей работе по 23 дня в счёт отпуска, и уже через день мы грузились на круизный теплоход «Фридрих Энгельс», следовавший из Москвы до Астрахани и обратно. Такое вот свадебное путешествие я устроил нам с Леной. Путёвки были мною приобретены загодя, благодаря личному знакомству с главным бухгалтером речного пароходства. Получалось, что 9 Мая мы должны были встретить в городе — герое Волгограде.

Клиентов я заранее предупредил, что у меня свадьба и недели две я буду отсутствовать в Москве, поэтому на борт теплохода поднимался с лёгким сердцем и чистой душой. С туристскими книжками на руках, служившими пропусками, мы заняли свою двухместную каюту — люкс, проезд в которой в один конец до Астрахани стоил 56 рублей 47 копеек на человека. В тех же книжках были указаны наши данные, номер столика в ресторане и номер экскурсионной группы. Дополнительно она представляла собой мини — путеводитель по маршруту круиза с расписанием движения судна: Москва — Горький — Казань — Ульяновск — Куйбышев — Саратов — Волгоград — Астрахань.

Впервые за последние полгода с лишним, как угодил в прошлое, я мог по — настоящему расслабиться. Единственный вид физической нагрузки, который я себе позволял — это кое — какие упражнения с железом в небольшом спортзале теплохода и комплекс упражнений из крав — мага на верхней палубе. Проводил я его рано утром, чтобы не смущать посторонних необычными телодвижениями, обнажённым по пояс, благо что «сейчас такие дивные погоды стоят». Конечно, в крав — мага предпочтительнее спарринги, нежели «бой с тенью», но можно было повторить хотя бы базовые движения.

Пожалуй, за физическую нагрузку можно было принять и наши занятия с Ленкой любовью. Причём не только вечером и не только в постели, тем более что, несмотря на номер — люкс, двоим в одной койке было тесновато. Учитывая, что потаённых уголков на огромном теплоходе было достаточно, где мы только не уединялись. В этом была не только пикантность, но и адреналин, так как в случае поимки за таким занятием нас на берег, возможно, и не высадили бы, а вот по месту работы задним числом могли бы состряпать донос.

Вечером публика помоложе собиралась на дискотеку, вернее, как здесь это называлось — вечер танцев. М — да, имеется даже небольшой ВИА в виде квартета парней, явно косящих «под битлов» и внешним видом, и репертуаром, в котором присутствовали и в самом деле вещи ливерпульской четвёрки. В основном, правда, звучала советская эстрада, под которую народ с воодушевлением двигал конечностями. Мы с Леной, поддавшись всеобщему веселью, тоже двигали, не забывая заглядывать в местный бар, а ночью ставили «постельные» рекорды.

Мы с моей молодой невестой любили просто сидеть в тени на палубе, развалившись в шезлонгах, и наблюдать за проплывающим миом пейзажем. Природа после зимней спячки возвращалась к жизни, глядя на зеленеющие леса и поля, так и хотелось воскликнуть: «Лепота!»

В Горьком стояли два часа, за это время мы с Леной успели прогуляться по окрестностям речного порта и купить вялёной чехони. На следующее утро по привычке на рассвете я отправился на верхнюю палубу. В самый разгар занятий почувствовал на себе чей — то пристальный взгляд, обернулся и увидел опиравшегося спиной на ограждение худощавого, лысеющего мужчину с трубкой в зубах, чьё лицо ещё в первый день путешествия показалось мне смутно знакомым. Скрестив руки, тот пристально наблюдал за мной, а когда увидел, что я остановился, улыбнулся и, вынув трубку изо рта, подошёл, протягивая руку.

— Говорухин Станислав, кинорежиссёр. Извините, если я вас отвлёк своим появлением. Не думал, что в такую рань уже кто — то есть на верхней палубе, поднялся вот прогуляться, заняться созерцанием.

Если бы на его лице присутствовали усы — узнал бы сразу, оказывается, в эти годы он ещё брился. Надо же, судьба подарила мне встречу с ещё одной известной личностью. Любопытно, тем более что в прежней жизни пересекаться со знаменитым режиссёром кинокартин «Место встречи изменить нельзя» и «Десять негритят» не довелось.

— Бестужев Алексей, — представился я в ответ. — Работаю в московском салоне «Чародейка».

— А кем, если не секрет?

— Дамским мастером.

— Ого, а по вам и не скажешь… О, простите, я не имел ввиду ничего такого.

— Да всё нормально, — улыбнулся я.

— А что это, если не секрет, за упражнения такие? Похоже на карате, в Университете дружбы народов двое японцев учатся, я видел, как они показывают что — то подобное.

— Похоже, да, но не карате. Это мною разработанная система, — нагло заявил я, — а поскольку она официально Спорткомитетом СССР не признана (я даже название ей ещё не придумал), поэтому я вас прошу об увиденном никому ни слова.

— Буду нем как могила, — приложил руку к груди Говорухин. — А вы знаете, я сейчас планирую снимать на «Одесской киностудии» фильм под рабочим названием «Контрабанда». Поглядел на вас, и подумал, что хорошо бы добавить в финальный эпизод хорошую такую драку между преступником и следователем, а то у меня по сценарию отрицательный персонаж просто разбивает голову следователю и убегает. Потом его, конечно, ловят, но сам процесс драки должен захватить зрителя. И чтобы как раз преступник обладал как раз арсеналом подобных приёмов, не хочу халтурить с дублёрами. Может, согласитесь стать консультантом и постановщиком боевой сцены?

— Хм, интересное предложение… Я — то не против, но ведь вы вроде бы снимаете в Одессе? Не полечу же я туда специально, кто меня с работы отпустит, тем более что и так на этот свадебный круиз пришлось брать 20 дней в счёт отпуска.

— Так у вас медовый месяц? Поздравляю! А вот насчёт кто бы вас отпустил — тоже верно… А можно сделать так, что актёры сами приедут в Москву на пару дней, сможете их натаскать?

— Ну это ещё вполне приемлемый вариант. И кстати, Станислав…. м — м — м…

— Бросьте, мы с вами практически ровесники, давайте без отчества. И я даже не против на «ты».

— Хорошо, согласен. В общем, если твоего актёра нужно обучить приёмам самбо — могу подсказать вариант. Я в том же зале, если что, занимаюсь, думаю, договоримся.

— Прекрасно, предлагаю обменяться телефонами. Вот моя визитка, держи.

— У меня тоже есть визитки, только они в каюте, если подождёшь — я через пару минут вернусь.

Вручая Говорухину отпечатанную на фотобумаге визитную карточку, я в очередной раз пожалел, что Ленина бабуля в своё время учудила, избавившись от телефона. Если Гуляков не подсуетится — придётся бог знает ещё сколько стоять в очереди.

В дальнейшем мы стали частенько пересекаться с Говорухиным, который путешествовал по Волге с супругой Галиной. Та быстро нашла общий язык с Бестужевой, делилась подробностями жизни с Говорухиным, а Ленка пересказывала их мне. Оказалось, Галина работала монтажёром на «Одесской киностудии», когда на неё положил глаз молодой режиссёр. Причём отбил у актёра Лембита Ульфсака. Жаль только, что Станислав не хочет детей, ему хватает сына от первого брака.

Между тем добрались до Астрахани, где мы накупили с собой сушёной и вялёной рыбы. В том числе в подарок родителям Лены и моим девчонкам на работе. Для Антонины, разрешившей взять мне отпуск за свой счёт, я приобрёл в подарок пару баночек чёрной икры лучшего качества, благо что стоянка была суточная, и мне хватило времени найти в районе Центрального рынка человека, торгующего самым качественным продуктом, хотя и из — под полы втридорога. Конечно, с моими теперешними связями я при желании и в Москве мог бы достать икру, но если уж мы оказались в черноикорной столице Советского Союза, то грех было возвращаться без такого сувенира.

Попрощались с Астраханью, двинулись в обратный путь. Теперь в меню постоянно была осетрина в различных видах. И суп, и парная, и заливное, и даже шашлык по желанию. Похоже, повара на судне затарились элитной рыбой по самую ватерлинию и теперь будут нас так кормить до самой Москвы.

К этому времени я уже вполне насытился путешествием, это тот случай, когда даже хорошего бывает много, и мои руки скучали по работе. В Волгограде, где мы причалили 9 мая и по случаю Дня Победы стоянка была увеличена до 5 часов, я даже сделал жене причёску на выход, хотя она и поломалась для виду, мол, ты хотя бы в круизе забыл о работе.

Кроме нас к Мамаеву кургану отправились ещё с десяток — другой пассажиров теплохода. Мы влились в живую реку, двигаясь вверх от площади Скорби к монументу «Родина — мать зовёт!», где вдоль серпантина захоронены останки десятков тысяч советских воинов. Благодаря огромной ширине лестницы никакой давки не наблюдалось. Я смотрел на идущих слева и справа, спереди и сзади ветеранов, и думал, сколько же их много, ещё вполне бодрых, у некоторых даже седина в волосах не пробилась. Медали, ордена, наградные планки… Они двигались группками и поодиночке, на ходу вспоминая военные годы, боевых товарищей, тех, кто сложил голову на фронте, кто ещё жив и тех, кого недавно не стало.

— Да, жаль, не успел с Семёном повидаться, — говорил один, покачивая чубом с проседью, идущему рядом ветерану. — Думал, летом к нему в Камышин съездить, а даже про похороны задним числом узнал, а то бы рванул проститься с другом. Всё — таки недаром он в последние годы на сердце жаловался. Вот и у меня, случается, то здесь, то там кольнёт.

— Сходи в поликлинику, — посоветовал товарищ. — В нашем возрасте с такими вещами лучше не шутить. Я вон лучше перестрахуюсь,

Наши с Леной букетики тюльпанов утонули в горе возложенных ранее цветов. Постояв, мы двинулись в обратный путь. Над курганом звучала музыка, а я подумал, что чего — то не хватает. Понятно, я успел привыкнуть к шествию «Бессмертного полка», но и помимо его отсутствия в этом времени ощущался какой — то дискомфорт… Ну как же! Конечно же, знаменитой песни «День Победы», без которой не обходится ни один праздник 9 Мая. А ведь, если память не изменяет, она была написана примерно в эти годы.

Когда мы были от мемориала уже на приличном расстоянии и звуки музыки затихли, я негромко напел:

— День Победы, как он был от нас далёк, как в костре потухшем таял уголёк…

Я вполголоса пропел первый куплет с припевом, наблюдая за реакцией жены, и та не замедлила поинтересоваться:

— Что это за песня?

Так — так, похоже, если она и написана, то ещё не успела стать главным хитом празднования Дня Победы.

— Да вот, как — то на фоне всего этого в голове крутится. Такое ощущение, что я где — то эту песню слышал.

— Лично я слышу в первый раз. Ты может её сам сочинил?

— Нет — нет, точно где — то слышал. Уверен, со временем она станет неотъемлемой частью празднования Дня Победы.

Всё — таки присваивать себе мелодии из западных кинофильмов и даже хит Стинга — это одно, а вот на «День Победы» рука у меня не поднимется. То ли дело «Бессмертный полк»! Акция вроде бы пришла в голову какому — то провинциальному журналисту, но думаю, будет только польза, если она станет проводиться лет на тридцать раньше.

Москва встретила нас промозглым дождливым утром. Поймав в порту такси, мы первым делом заехали к родителям Елены, и пока добирались — тучки разбежались и засияло по — летнему жаркое солнце. Вручили подарки из Астрахани, часок посидели, почаёвничали, опрокинули с тестем по рюмке водки и, прежде чем забрать соскучившуюся по маме и немного по мне Наташку и ехать домой, отправились с Владимиром Петровичем в гараж. Там благодаря самовольно удлинённому заднему торцу гаража умудрялись одновременно помещаться «Москвич» и прятавшийся за ним мотоцикл «Днепр», поэтому, чтобы выкатить мотоцикл, для начала пришлось выгонять автомобиль.

— Вот, принимай, — сказал тесть, выкатывая из гаража «Днепр». — Я на нём год не ездил, более — менее привёл в порядок, вчера только заводил. С техникой вообще знаком?

— Я по жизни с техникой на «вы», случись что — хрен починю. Да и права ведь, наверное, придётся получать?

— На первый случай у тебя есть я, а права получить не проблема. У меня в районном ВДОАМ друг детства работает, я ему сегодня позвоню, направит тебя в автошколу. А ещё лучше, можно сунуть на лапу и договориться сдать экстерном. Только справку принесёшь, что по причине занятости на работе не можешь посещать уроки. Но к экзаменам ПДД должен знать назубок. Между делом я тебя и так научу ездить. Итак, перед тобой мотоцикл «Днепр» К—650 шестьдесят девятого года выпуска, — хлопнул он мозолистой ладонью по бензобаку. — Двигатель 650 кубов, 32 «лошадки», развивает скорость до 105 км/час и при скорости 50–60 км/час расходует на 100 км пути 5,8 л бензина. Запоминай последовательность действий. Перво — наперво вставляем ключик в замок зажигания. Если движок холодный¸ то закрываем этот дроссель, открываем подсос, при необходимости, если нет бензина, закачиваем, открываем краник, проверяем, стоит ли мотоцикл на нейтральной передаче — если стоит, то вот здесь светится зелёная лампочка — и заводим.

Он поставил ногу на рычаг стартёра, и секунду спустя двигатель утробно заурчал. В этой железяке чувствовалась скрытая мощь. Видимо, уловив мою мысль, тесть, повысив голос, довольно добавил:

— Не машина — зверь! Из любого болота выберется. Сжимаем рычаг сцепления, далее ручку газа на себя и отпускаем сцепление. Вот здесь — рычаг переключения передач, чтобы переключиться на более высокую передачу — приподнимаешь его ногой. Со временем освоишь. В общем, садись, попробуй дать кружочек.

М — да, это вам не «Bentley Continental GT», тут нужно применять физическую силу. Впрочем, мой дебют обошёлся без происшествий, я дал даже не один, а три круга по площадке между гаражами. Петрович увиденным остался доволен, заявил, что я врождённый мотоциклист, после чего вручил мне книжечку ПДД и мы вернулись домой, где Лена уже начала беспокоиться, не спаивал ли меня отец в гараже.

— Дочка, ну как можно, ну, при зяте, — изобразил оскорблённого в лучших чувствах человека Владимир Петрович.

— Правильно Лена говорит, от тебя, старый пень, чего угодно можно ожидать, — проворчала Любовь Георгиевна. — Точно знаю, у тебя там бутылка припрятана. Вот как — нибудь возьму ключи и устрою в гараже обыск.

— Ага, так я тебе их и дал, — пробурчал тесть.

В холодильнике дома было шаром покати, мы специально перед отъездом не оставляли ничего скоропортящегося, поэтому, прежде чем переступить порог нашей квартиры, пробежались по окрестным магазинам. Взяли пару кило картошки, три пирамидки молока, бутылку полюбившегося мне кефира, буханку «Бородинского» и булку нарезного, и сумели чудом урвать килограмм «Докторских» сосисок.

Квартира после почти месячного отсутствия хозяев носила какой — то заброшенный характер. Лена тут же принялась за уборку, и пустое мусорное ведро, которое я выносил перед круизом, снова почему — то оказалось полным. Пришлось тащить его на помойку. Когда возвращался, увидел, как на кнопку звонка нашей двери жмёт какой — то мужик с чемоданом в руках. Оказалось, мастер с телефонной станции.

— Я к вам уже второй день прихожу, — объяснял он, переступая порог нашей квартиры. — Вы аппарат — то приобрели? Если что, я на своём проверю, а после купите и просто вставите штекер.

Аппарат у нас имелся, Ленкина бабуля хоть и отказалась от номера, но сам телефон производства рижского завода «ВЭФ» в красном, пластмассовом корпусе с дисковым набором покоился в родной картонной коробке. Минут десять спустя мастер подсоединил штекер, поднял трубку и удовлетворённо кивнул:

— Работает.

После чего что — то чирканул в маленьком блокнотике, вырвал листочек и протянул мне:

— Вот ваш номер, пока не выучите — не теряйте. И ещё в акте приёмки распишитесь, вот здесь подпись ставьте.

— Сколько мы вам должны? — опередив меня, спросила Лена.

— Нисколько, установка бесплатная.

Ай да Гуляков, ай да сукин сын! В том, что это постарался именно он, у меня не было никаких сомнений, наша очередь не могла так быстро подойти никоим образом. Что ж, при следующей встрече скажу огромное человеческое спасибо.

Не успел я об этом подумать, как задребезжал телефон. Лена подняла трубку и с удивлённым видом протянула мне:

— Лёш, тебя.

— Алексей Михайлович? Добрый вечер, Гуляков. Судя по всему, телефон вам уже установили?

— Хм, буквально вот только что… Спасибо, Иннокентий Павлович, буду должен.

— Это само собой, — то ли в шутку, то ли всерьёз заявил гэбист. — Теперь нам с вами станет намного легче держать связь. Кстати, наклёвывается у меня для вас одно дельце, возможно, в первых числах июня вам придётся отъехать из Москвы на пару дней. С работой вопрос уладим, ну а дома что — нибудь придумаете. До свидания!

— Кто звонил? — спросила Лена, когда я положил трубку.

— Человек, который помог установить телефон без очереди. Видишь, милая, как хорошо работать парикмахером, каким полезными связями обрастаешь всего за полгода.

Лена не стала расспрашивать, кем работает этот «полезный» знакомый, а то пришлось бы на ходу изворачиваться. Тем более что она выразила желание тут же позвонить родителям, сообщить радостную новость. Предвосхищая, что общение с мамой затянется надолго, я попросил разрешения сначала всё же самому сделать несколько звонков, предупредить клиенток, что я вернулся в Москву и готов к дальнейшему сотрудничеству. После чего с чистой совестью передал трубку жене, а сам отправился на кухню готовить ужин, то есть варить макароны и сосиски.

Кстати, после дня рождения Брежневой, которое прохлопал бы, не позвони она мне сама, я завёл специальную записную книжку. В этот блокнотик я занёс не только данные своих клиентов, но и по возможности дни рождения. С клиентом — особенно ХОРОШИМ КЛИЕНТОМ — желательно поддерживать приятельские отношения, и поздравление с днем рождения прекрасно вписывается в эту канву. Заодно внёс туда же дни рождения своей новоиспечённой родни. Днюхи коллег по работе, подумав, решил не вписывать, в «Чародейке» этим процессом заведовала Оля Барышникова, всегда заранее собиравшая по рублю на подарок имениннику.

Утром, оставив готовить Лену в садик нашу дочку (Наташка сразу же стала называть меня папкой), я в первую смену отправился на работу, не забыв захватить подарки. Вязовская попыталась вручить мне за икру деньги, еле отбился. Попросил за это, как понадобится, написать справку, что по причине занятости не могу посещать занятия в автошколе. Заодно продиктовал новый номер домашнего телефона, после чего, уже покидая кабинет, вспомнил про идею «Бессмертного полка». Антонине задумка понравилась, а когда я поинтересовался, что нужно для того, чтобы претворить её в жизнь, посоветовала для начала составить письменный план мероприятия, и с ним отправляться ко второму секретарю Гуськову, тому самому, к которому мы уже ходили на разборки по письму Тани — стукачки.

Тем же вечером после работы я засел за составление плана, уместившегося на одну страничку. На следующий день заглянул в бухгалтерию «Чародейки», где за плитку шоколада мой план напечатали на машинке. Сразу после смены отправился в райком, где Анатолий Дмитриевич после звонка Антонины уже меня ожидал.

— Так — так, — протянул он, приступая к ознакомлению с текстом проекта. — Угу… Ну — ну… А почему бы и нет… Угу — угу…

Закончив читать, он снял очки и потёр переносицу.

— Что ж, любопытно, очень даже свежо, в канун 30—летия Победы вам в голову такая идея пришла как нельзя кстати. Но… есть одна небольшая загвоздочка.

— Что за загвоздочка? — насторожился я, чувствуя подвох.

— Вот были бы вы членом партии или хотя бы кандидатом — тогда я бы дал 99 процентов за то, что всё получится. Да я и сам бы в лепёшку разбился, дошёл бы до горкома партии. А раз вы беспартийный и даже неизвестно, были ли комсомольцем, то я не рискну поручиться за конечный результат.

— И что вы предлагаете?

— Алексей Михайлович, — решительно хлопнул он ладошкой по столешнице, — нам ведь что важно? Правильно, чтобы на следующий год в День Победы по Красной площади прошёл «Бессмертный полк» с портретами отцов и матерей, братьев и сестёр, дедов и… и так далее. А какой ценой это будет достигнуто, наверное, не столь уж и важно, верно? Помните, как в «Белорусском вокзале»: «Нам нужна одна победа, одна на всех — мы за ценой не постоим»? И чтобы вероятность успеха стала выше, предлагаю такой вариант: под проектом «Бессмертного полка» стоит моя подпись, а вы проходите как соавтор. Ко мне, как к члену партии с 20—летним стажем, отношение будет несколько другое. Сильно другое, я вам так скажу. Ну как, согласны на моё предложение?

Вот же крыса канцелярская! Огромных усилий в этот момент мне стоило сдержать эмоции в узде. Ишь как мягко стелет, какой ход мгновенно сочинил, и главное — всё вроде бы логично, не подкопаешься. И я, как настоящий советский человек, по идее должен соглашаться на любые предложения облечённого властью чинуши. А в итоге окажется, что это он всё придумал, а я так, сбоку припёка. Нет, конечно, я и сам немного скрысятничал, позаимствовав идею у другого человека. Меня извиняет лишь тот факт, что с моим появлением в этой эпохе история рискует пойти совсем по — другому пути, и «Бессмертный полк» рискует так и не появиться на свет. Опять же, не ко́рысти ради… Но и отдавать проект этому хапуге с водянистыми глазами не было ни малейшего желания.

Досчитав про себя до десяти, я как можно благодушнее улыбнулся и протянул руку за листком.

— Я подумаю над вашим предложением, Анатолий Дмитриевич. А теперь вынужден откланяться, дела. До свидания!

И не дожидаясь, пока он выйдет из ступора и что — то возразит на мою нагловатую выходку, поднялся и покинул кабинет. А дома в седьмом часу вечера раздался звонок. Звонила Антонина, оказалось, после моего ухода Гуськов позвонил ей и выразил недоумение моим поведением. Когда я ей в красках описал ситуацию, она какое — то время молчала, потом негромко произнесла:

— Да, я подозревала, что Гуськов та ещё сволочь… И что ты теперь думаешь делать? Жаль будет, если твоя идея пропадёт.

— Не знаю, Антонина Васильевна, не знаю… Хочется, чтобы «Бессмертный полк» появился к 30—й годовщине Победы. Время пока есть, что — нибудь придумаю.

А может быть, в очередной раз воспользоваться личными связями? В конце концов, что я теряю, ведь дело — то благое! Утешив себя такими мыслями, я набрал номер Галины Леонидовны. Трубку, правда, поднял её супруг, который, как мне показалось, без особого удовольствия согласился позвать Брежневу. Похоже, всё — таки Чурбанов меня слегка недолюбливал.

— Алексей, здравствуй, что — то случилось? — раздался на том конце провода знакомый голос.

— Да ничего особенного, просто появилась у меня идея насчёт одной патриотической акции в преддверии 30—летия Победы.

После чего буквально за минуту уложился с объяснением, добавив, что приходил сегодня ко второму секретарю райкома партии, Гуськов его фамилия, а он предложил приписать эту идею себе, а меня провести соавтором, мол, партийному быстрее пойдут навстречу.

— Каков негодяй этот Гуськов! — не сдержала эмоций Брежнева. — Надо будет сообщить в партийный контроль.

— Может и отказаться от своих слов, свидетелей же не было. А мне просто хочется довести эту инициативу до людей, от решения которых зависит — быть «Бессмертному полку» или не быть.

— Правильно мыслишь, Алексей… Нужно подумать, кого можно к этому делу привлечь.

— Наверное, кого — то из тех, кто сам прошёл Великую Отечественную, — подсказал я.

— Точно! Позвоню — ка я председателю Советского комитета ветеранов войны Павлу Ивановичу Батову. Как появятся какие — то новости, я тебе перезвоню на домашний.

Фух, теперь можно и выдохнуть. Почему — то я был уверен, что теперь дело точно выгорит. Председатель Советского комитета ветеранов войны — это вам не какой — то второй секретарь райкома. Да и Брежнева так просто эту затею не бросит, несмотря на показную легкомысленность, она казалась мне ответственным человеком.

Не успел положить трубку — позвонил тесть.

— Ну что, Лёха, поздравляю! Послезавтра идёшь к начальнику районного ВДОАМ Ивантееву Петру Андреичу, говоришь, что от меня, не забудь захватить паспорт и справку с работы, что по причине занятости готов сдавать экзамены экстерном. Ещё медкомиссию надо будет пройти, но это он тебе в красках распишет, куда и к кому. Да, и пузырь коньяка с тебя, отдашь ему. Осилишь? Я в тебе не сомневался… ПДД учишь? Молодец! Завтра в первую смену? Тогда часикам к шести вечера приходи сразу к гаражам, продолжим твоё обучение практическому вождению.

Когда на следующий день я вернулся с «практического вождения», Лена сказала, что мне звонила Брежнева. Тут же перезвонил, и услышал, что называется, благую весть: Батов хочет со мной встретиться лично.

— Спасибо, Галина, я твой должник!

— В честь чего это? — настороженно поинтересовалась Лена, когда я положил трубку.

Услышав объяснение, сразу расслабилась, и позвала на кухню, с которой доносился одуряющий аромат жареных котлет.

Генерал армии, дважды Герой Советского Союза Павел Иванович Батов встретил меня строгим взглядом глубоко посаженных глаз и, двигая челюстями, словно жвалами, проскрипел:

— Звонила мне тут Галина Леонидовна, говорила, идея у тебя интересная к юбилею Победы? Ну садись, рассказывай, сынок, чего напридумывал.

Выслушав проект «Бессмертного полка», какое — то время задумчиво молчал, глядя куда — то сквозь меня, так что я даже начал беспокоиться, может, он уснул с открытыми глазами? Но нет, встряхнулся, сфокусировался на мне, пожевал тонкими губами, сцепил пальцы в замок и выдал:

— Идея принимается. Очень патриотично, нельзя забывать тех, кто прошёл войну и тем более сложил на ней голову. Оставляй этот документ, завтра же передам его в Политбюро ЦК. И пусть только попробуют задвинуть твою инициативу.

Из комитета я выходил в приподнятом настроении. Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! По пути на радостях купил в «Кулинарии» торт «Сказка», который в этот же вечер был безжалостно съеден, причём Наташка схомячила в одиночку чуть ли не половину. А потом Лена достала со шкафа пропылившуюся картонную коробку, извлекла из неё диапроектор и несколько алюминиевых бочонков с плёнками, я растянул на стене простыню, и остаток вечера мы посвятили просмотру диафильмов.

Экзамены я сдавал в автошколе на 2—й Скотопрогонной. Бутылка хорошего коньяка сразу расположила ко мне этого Ивантеева. Может, он и имел какое — то влияние на экзаменаторов, но, по моему глубокому убеждению, я и сам неплохо справился с зданиями, что устными, что с вождением, и вот я уже являюсь счастливым обладателем прав на вождение мототранспорта.

— Гаражик тебе нужен, — сказал тесть, вручая ключи от «Днепра». — На улице оставлять рискованно, разберут, народ у нас ушлый, а ко мне сюда каждый раз не находишься.

Насчёт «гаражика» дело решилось быстро, выяснилось, что соседка по дому не против загнать свой сарайчик во дворе по приемлемой цене — за 200 рублей. Выкинув из сарайчика хранившуюся там старую мебель и прочий хлам, я загнал туда мотоцикл, а в ближайшее воскресенье мы всей семьёй отправились в Алексеевскую рощу, всего 15 км от МКАД.

Правда, накануне поездки выяснилось, что пассажиру в люльке, коей предстояло стать Наташке, тоже полагался мотоциклетный шлем. А у нас их было всего два. Позаимствовали у соседа по дому, тоже оказавшегося мотоциклистом, а в дальнейшем я собирался купить.

Наташкина голова буквально тонула во взрослом шлеме, пришлось под шлем натянуть трикотажную шапочку. Теперь она могла более — менее наблюдать за проносящиеся мимо пейзажем. Ну как проносящимся… Я старался не гнать быстрее 60 км/ч, торопиться некуда, да и ехать не так далеко.

Прекрасный чистый песчаный пляж на запруженном истоке Пехорки, с фонтанчиками для питья и кабинками для переодевания, работающие кафе и эстрада скрашивали досуг отдыхающих. Одуряющий аромат шашлыков не оставил нас равнодушными, хотя и пришлось отстоять небольшую очередь.

В начале июня вода уже успела прогреться, Наташка, вспенивая брызги, с визгом носилась вдоль берега, а мы с Леной тем временем постелили на песок покрывало. Я лежал с закрытыми, спрятанными под линзами солнцезащитных очков глазами, подложив руки под голову, и размышлял над переменами, случившимися в моей жизни за эти девять месяцев. То ли я сам изменился, то ли отсутствие соблазнов Москвы будущего так на меня действует, но чувствовал, что стал серьёзнее, ответственнее, что тянет меня к спокойной семейной жизни, к простым человеческим радостям. И не сказать, что обленился, энергии во мне хоть отбавляй, и на любовь хватает, и на остальные дела. Вот только хватит ли моих сил, чтобы изменить будущее, предотвратить Афган, межнациональные конфликты, окончательный развал страны? Не слишком ли медленно я двигаюсь вперёд, всё ещё пребывая в должности рядового женского мастера, пусть и облечённого хорошими связями? И не подать ли мне заявление в партию? Как там сначала, кандидатами становятся, а уже после… Нет, это мысль, надо будет завтра же Антонину озадачить, она тётка хорошая, думаю, поддержит.

Вязовская и впрямь, казалось, даже обрадовалась моей инициативе, обещала похлопотать, правда, выразила обеспокоенность, что Гуськов может навставлять палок в колёса, прицепиться, например, к тому, что официально я не являлся комсомольцем.

— Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Попробуем, Лёша, а ты пока начинай учить Устав Коммунистической партии Советского Союза.

В тот же день на работу позвонил Говорухин, о котором я, честно говоря, успел подзабыть. Ну как подзабыть — по возвращении из круиза на первой же тренировке я пообщался с Леушиным и Корольковым. Те, узнав, что снимается прославляющий советскую милицию фильм, вопрос с начальством тут же решили, о чём мне сообщили ещё на прошлой неделе. И я, успокоенный, окунулся в более насущные дела.

— Здорово! — раздался из трубки бодрый голос режиссёра. — Ну что, готов встретить звёзд моего фильма?

— Без проблем, хоть завтра.

— Нет, завтра не надо, будут послезавтра. Они прилетят сами по себе, я тут в Одессе завис. Одного зовут Владимир Павлов — он играет следователя, а его оппонента, первого помощника капитана — Юрий Пузырёв. Надеюсь, поладите, телефон твой рабочий у них есть, в общем, не потеряетесь.

— У меня теперь и домашний есть, записывай…

Говорухин, невзирая на мои протесты, пообещал не обидеть сопричастных к этому процессу. Павлов и Пузырёв в этом времени актёры, может, и известные, но я их, честно говоря, не помнил. Тем не менее, за дело взялся, засучив рукава. Немного напряг Королькова, чтобы поставил Павлову за один день экспресс — технику самбо, обучив паре приёмов, а сам те же два дня посвятил обучению Пузырёва кое — каким движениям из крав — мага, впрочем, со скидкой на возраст. Павлов, как оказалось, в юности одно время занимался самбо, так что дело у него быстро пошло на лад. Но всё это была прелюдия, дальше я перешёл к основному — постановке боевой сцены. Учитывая, что дело происходит на палубе морского судна, где в наличии имеются разного рода ограждения, леера и трапы, мы сначала отработали несколько движений в зале, а после отправились на заброшенную стройку в Черёмушках. Вот здесь мы следующие два дня поработали на совесть, Павлов которого по изменённому сценарию избивает первый помощник капитана, заработал несколько синяков, однако актёры стоически терпели все лишения. Так что обратно в Одессу к Говорухину я отправил их с чистым сердцем.

Подошёл срок и везти новые статьи в «Работницу». Появился я в редакции в середине июня, как обычно, с подборкой на три номера вперёд. Когда мы с Орловой уже попрощались, она крикнула мне в спину:

— Да, чуть не забыла, Алексей, вами на днях тут какой — то мужчина интересовался.

Я обернулся, и почему — то у меня ёкнуло сердце.

— Что за мужчина? — спросил я враз осипшим голосом.

— Лет пятидесяти, подтянутый такой, в дорогом костюме. Поджидал меня внизу, сюда — то посторонних не пускают, видно, кто — то из наших сказал, что я вас курирую. Спрашивал, где вы работаете. Я, правда, не сказала, всё — таки конфиденциальная информация, а он не из органов, чтобы я ему вот так всё выложила. Сказала, если что — то нужно передать — я передам, а он заявил, что ничего не надо передать, повернулся и ушёл. Странный какой — то тип.

— Действительно, странный, — пробормотал я, кусая губу.

В глубине души шевельнулись кое — какие подозрения, но я их тут же отмёл. Слишком фантастично, чтобы быть правдой. Хотя… Моё попадание в 1973—й тоже иначе как фантастикой не назовёшь. Ладно, не стоит забивать себе голову посторонними мыслями, чему быть — того не миновать.

Станция метро «Белорусская» встретила меня чёрным прохладным гранитом, а станционный зал — разноцветным мрамором. Взгляд мазнул по приглядывавшему за пассажирами из дальнего торца зала бюсту Ленина на постаменте из тёмного гранита. Сколько он уже здесь стоит, наверное, лет тридцать с лишним, учитывая, что станция была открыта ещё до войны. Вон того очкастого мужчину лет пятидесяти пяти с авоськой в руках Ильич видел, не исключено, ещё ребёнком, потом юношей, идущим под руку с девушкой, затем мужчиной с женой и детьми, а спустя какое — то время, возможно, увидит и стариком, держащим за руки своих внуков. А может, он и не был никогда женат, всю жизнь прожил бобылём…

Раздался шум приближающегося поезда, темноту туннеля разорвали луч прожектора. В этот момент я вдруг почувствовал затылком чей — то тяжёлый взгляд, от которого волосы на голове, кажется, стали вставать по стойке «Смирно», а в следующее мгновение мимо меня пронеслась тень и метнулась навстречу кабине электропоезда. Раздался женский крик, тут же перебитый рёвом улетающей вперёд вместе с кабиной машиниста сирены. Стоявшие впереди отшатнулись назад, стоявшие сзади, напротив, подались вперёд. Какая — то женщина продолжала причитать, но её причитания утонули в разноголосом гомоне.

— Что, что случилось? — неслось сзади.

— Женщина какая — то под поезд бросилась, — отвечали передние.

Они всё ещё пытались отжать себя от края платформы, хотя состав уже остановился и из его нутра выползали, словно дождевые черви из влажной земли, ничего не подозревающие пассажиры.

Взгляд зацепился на лежавшую рядом со мной босоножку на танкетке с порванным ремешком. Чья она, той несчастной, что кинулась под поезд, или потерял кто — то в этой хаотичной толчее?

Рахитичного телосложения милиционер пытался навести порядок, трель его свистка вроде бы привела людей в чувство.

— Граждане, отойдите, отойдите в сторону, состав пока никуда не поедет, — кричал он и тут же, включив рацию, принялся в неё бубнить. — У меня экстренная ситуация, на «Белорусской» человек попал под поезд, нужны срочно «скорая» и дополнительный наряд милиции.

— Какая «скорая», там же фарш, — негромко заметил кто — то из — за моего левого плеча.

Я обернулся, это был тот самый очкастый с авоськой. Перехватив мой взгляд, он смущённо потупился и поспешил затеряться в толпе.

То и дело слышались вопросы опоздавших к этому жуткому зрелищу, всех интересовало, что произошло? Ответы утрировали ситуацию в геометрической прогрессии: «Да говорят, баба какая — то под поезд кинулась» «Да — да, вместе с младенцем на руках» «С двумя, с двумя младенцами!»

Я стоял в толпе, чувствуя себя зрителем какого — то кошмарного реалити — шоу. Появился немолодой машинист, матерясь, полез под поезд.

— Слышь, сержант, ну — ка подмогни!

На пару с рахитичным милиционером они вытащили на платформу вроде бы целое тело ещё довольно молодой женщины, за которой, однако, волочился кровавый след. Лицо её было белым, как бумага, остекленевшие глаза невидяще смотрели в потолок, но машинист, для которого, судя по всему, это был не первый труп, провёл по глазам ладонью, и веки покойницы сомкнулись. Кто она, что заставило её свести счёты с жизнью? Трагедия в личной жизни, неурядицы на службе, а может, просто психически больной человек? Да мало ли может быть поводов для того, чтобы сделать последний шаг.

Тем временем подоспевший наряд стал оттеснять людей от края платформы. Ещё минут пять спустя появились работники «скорой» в белых халатах: немолодая женщина с уставшим лицом и парень, годящийся ей в сыновья, по виду чуть ли интерн, в одиночку тащивший сложенные носилки, который при виде трупа слегка побледнел. Женщина присела на корточки, зачем — то пощупала пульс у покойницы, что — то негромко сказала молодому напарнику. Тот на пару с одним из милиционеров переложили на носилки останки несчастной, прикрыв их простынёй, на которой тут же проступили алые пятна.

Дома я не стал ничего рассказывать об этом ужасном происшествии, а ночью мне приснился кошмар. Лена отделена от меня огромным стеклом, скребёт по нему пальцами, её губы шевелятся, но я ничего не слышу. Она плачет, слёзы текут по её бледному лицу. Я пытаюсь разбить стекло, но он напоминает монолитную стену. А потом позади неё появляются чьи — то чёрные руки с длинными, цепкими пальцами, увенчанными похожими на когти чёрными ногтями, обвивают Лену и тащат за собой, в чернильную тьму. Я ору, бью по стеклу кулаками… и просыпаюсь. Моя любимая как ни в чём ни бывало тихо посапывает, и выглядит такой беззащитной, что горло сжимает спазм. Вытираю пот со лба и падаю на подушку. Что бы ни случилось, но я тебя никому не отдам, ты моё самое большое сокровище в моей новой жизни.

_{Конец первого тома.}