Стонхендж. Точка приближения

Мир друидов был необычен, и даже к пятому веку нашей эры сохранялись еще островки древней мудрости, избежавшие жестокого уничтожения в эпоху Римской империи. В ирландских сказаниях сохранилась легенда о том, что разрушенная римскими легионерами в 61 году школа друидов на Моне была возрождена вновь и что другая школа процветала на Инис Энлли. Точно так же сохранились друиды на Инис Аваллах или Авалоне (современное Гластонбэри).

Обучение в школе друидов продолжалось обычно двадцать лет. Любой друид должен был познать азы философии и метафизики и попробовать свои силы на поприще барда и пророка, астронома и искусного целителя, учителя и судьи, а также в роли королевского советника. Большинство учеников друидов предпочитали заниматься чем-то одним из этого пространного списка, достигая вполне высоких, а иногда просто граничащих с чудом результатов. Так, к примеру, археологами было установлено, что кельтские друиды-целители могли вполне успешно проводить трепанацию черепа — и это без какой-либо аппаратной медицины, имеющейся в наличии у современных врачей-хирургов! Тот, кто выдерживал сдачу «экзамена» в друиды, причислялся к кельтской элите.

Безумно популярными друиды стали в XVII–XVIII столетиях, как раз в эпоху подъема интереса к Стонхенджу. Трудами ученых того времени друиды преобразились в неких кудесников, почти ничем не отличимых от ветхозаветных пророков. В 1659 году Обри писал о друидах и их храмах, таких как Стонхендж, в своем очерке Уилтшира следующее:

«Некоторые из этих храмов я потребовал бы восстановить, такие как Эйвбери, Стонхендж и им подобные».

Как справедливо замечает Стюарт Пигок, это «потребовал» в устах Обри звучит «как претензия на трон». Для него Стонхендж становится храмом друидов под открытым небом, религиозным и обрядовым центром. Сам же Стюарт Пигок пишет:

«По-видимому, он обсуждал свои идеи с Эдвардом Луидом из Эшмолина, который счел соображения Обри… заслуживающими опубликования. Луид и сам писал о таких памятниках: „Я представляю себе, что они могли быть местами принесения жертв и совершения иных религиозных обрядов во времена язычества, поскольку друиды были нашими древними языческими жрецами“».

А потом появился еще один адепт друидов и Стонхенджа — Уильям Стакли. Именно он «своими бурными и безрассудными теориями» ввел друидов в Стонхендж и вернул им почетное звание «кельтской элиты».

И эту элиту действительно неудержимо тянуло в Стонхендж…

Символ древнего храма, или Культ священных каменных кругов

Потому что он и в самом деле был древним храмом под открытым небом. Собственно говоря, это и неудивительно, так как над камнями Стонхенджа и сейчас существует энергетический купол, который был намолен в течение многих тысячелетий[18]. Некоторые люди даже видят над камнями Стонхенджа фантомы древнего храма с полусферной купольной частью.

Ведь что такое Стонхендж? Это круг, цикл. А круг, вне всякого сомнения, был первой геометрической формой, воспринятой человеком: в виде солнца, луны, женской груди, зрачка глаза, а также в виде расходящихся кругами по воде волн. Это древнейший из символов — ограниченное в безграничном и конечное в бесконечном, это образ вне сравнений и в то же время многовариантный. Стонхендж — это круг, это колесо жизни, космических процессов существования, планет и звезд. А следовательно, Стонхендж — это огромная каменная мандала. Согласно мифологическим представлениям, мандала является «олицетворением Вселенной, священным местом, где соединяются космические силы. Человек, мысленно „входящий“ в мандалу и „продвигающийся“ к ее центру, как бы подвергается космическим процессам дезинтеграции и реинтеграции»[19]. Вот чем является каменный символ Стонхендж. Единство ритуала, знания и красоты — вот основная черта мандалы.

Тамара Джанайты в своей работе, посвященной мандалам мира, писала о Стонхендже:

«Время от времени появляются монументы, подобные Стонхенджу, выражающие на своем уровне цикличность противоположных ритмов, объединяющие в единое целое пространственно-временные отношения как нераздельное культурное единство».

Стонхендж, мандала, круг… Многие плоды напоминают круг или, вернее сказать, шар, а следовательно, все это еще и символ роста и созревания: округлившееся чрево будущей матери — это явственное выражение процесса становления Жизни. И значит, круг Стонхенджа — это символ Великой богини-Матери, богини, что была прежде всех остальных богов.

Великая, или Трехликая, богиня Керидвен — это поразительно таинственное создание, предстающее перед своими почитателями то в образе юной девы, то в образе матери, а то и старой женщиной, убеленной сединами. Старуха часто именуется Скрытой или Сокровенной, потому что она нередко находится наполовину в нашем мире, а наполовину в пелене, в тумане мира иного. В этом «потустороннем» измерении она превращает каждую земную смерть — которая, согласно кельтскому мировоззрению, является лишь одним из многих узелков в цепи воскрешений — в новую жизнь и прядет из поколения в поколение вечную и неразрушимую ткань бытия. Ее священное дело обращено к будущему, вот отчего друиды называют Трехликую богиню Керидвен богиней будущего. Великие Знающие учили, что именно Керидвен определяет прошедшую, настоящую и будущую судьбу каждой отдельно взятой личности и народов в целом — то есть, дополнительно она отвечает еще и за становление людей и цивилизаций.

Трехликая богиня Керидвен — это вечные рождающие и питающие все живое силы земли, и с этими неисчерпаемыми силами друид должен был отождествить свое собственное «Я». Помните, меч в камне из легенды о короле Артуре? Артур сумел взять его потому, что силы земли, силы Керидвен признали его за своего. За своего его признал и камень-символ — Стонхендж. Собственно говоря, Стонхендж и есть замок Трехликой богини.

Камень-круг-Стонхендж является всего лишь внешней формой самого таинственного из всех символов Великой Трехликой богини — золотой середины. Человек очень давно ощутил, почувствовал ее, а потом уже постарался выразить ее геометрически. Данная середина, или сердцевина, с самого начала времен была в центре человеческого бытия и становления. Это была точка, благодаря которой жизнь становилась более понятной: ведь круг — это линия, обводящая очертания жизни. И постепенно человек создает культ священных каменных кругов. Кругов богини Керидвен.

Удивительного в появлении такого культа мало. В центре круга мы обнаруживаем и место жизни, и свое происхождение, а еще — место смерти. Начало, конец и возвращение — все это символически воплощено в культе Трехликой богини и в Стонхендже.

Культовые действа, происходящие в этих местах, можно представить в полном соответствии с формой священного круга как процессию, танец, жертвоприношение и инициацию, то есть посвящение.

Как? Вы все же сомневаетесь в том, что Стонхендж — такое каменное, такое гигантское сооружение — был посвящен Великой богине-Матери?

Энтони Перкс, исследователь из Университета Британской Колумбии, в течение нескольких лет занимался изучением Стонхенджа. По его мнению, Стонхендж является гигантским символом плодородия в форме женского полового органа.

В своей статье, опубликованной в Journal of the Royal Society of Medicine, Перкс подробно доказывает свою точку зрения, приводя подробный анализ структуры и географии Стонхенджа, его вид сверху и чертежи. Вот что пишет исследователь:

«Во времена неолита было представление о земле как о Великой богине-Матери. Стонхендж мог представлять собой отверстие, посредством которого Земля-Мать породила растения и животных, от которых так зависели древние люди».

Побывавший в древних кельтских землях пророк Енох, почему-то так и не подпущенный к канону Библии, писал:

«И я шел, пока не приблизился вплотную к стене, построенной из кристаллов и окруженной языками пламени, она начала пугать меня. И я вошел в языки пламени и приблизился вплотную к большому дому, который был построен из кристаллов; и стены дома были подобны мозаичному полу из кристаллов».

Не случайно камни Стонхенджа были посвящены и Керидвен, по ним друиды обучали своих учеников астрономической мудрости. Дело в том, что его каменные символы соответствуют четверти года и представляют собой дорогу солнца при переходе от равноденствия к следующему солнцестоянию, то есть период времени с июня до декабря.

Как правило, у древних культовых сооружений были и подземные ходы. Были они и у Стонхенджа, храма Великой Трехликой богини Керидвен, чему есть подтверждения.

Немецкий кельтолог Манфред Бельк реконструировал подземелья Стонхенджа следующим образом. Узкий туннель, ведущий под землю, был облицован огромными плитами из скальной породы. На левой его стороне установлены двадцать два камня, а на противоположной — двадцать один. Камера в кургане имеет в плане форму кельтского креста, в каждом боковом ответвлении которого устроена каменная чаша изумительной работы. А в правом алькове есть еще одна искусно выполненная небольшая чаша, стоящая в большой.

Искусные друиды соорудили камеру с крышей в виде ступенчатого щипца и выставили двадцатичетырехметровый проход точно по лучу солнца, восходящего в день зимнего солнцестояния.

Ритуалы, проводимые в этот день, были в те времена в высшей степени драматическими. В камере, где царит абсолютная тьма, внезапно появлялось неземное сияние, сначала яростно-красное, а затем столь же яркое, как и дневной свет, но не имеющее окраски. Через час холодный свет сменяется золотистым солнечным сиянием, после чего камера вновь погружается во тьму. Луч света, проникающий через двойной вход, считался у друидов фаллосом бога, проникающим в Землю и приносящим с собой оплодотворяющее семя.

Можно ли доказать существование подобного чуда? Думаю, что да.

Дело в том, что в полутора километрах севернее от Стонхенджа до сих пор видна шахта глубиной более тридцати метров, колодец которой диаметром в несколько метров пробит в сплошной меловой толще, где внизу были штольни, уходившие в разные стороны, в том числе и в сторону Стонхенджа. В самом Стонхендже ранее тоже существовал спуск в подземелья, который впоследствии был засыпан. Не исключено, что алтарный камень ушел в землю именно в этом месте.

Рядом со Стонхенджем расположено местечко Даркхилл, а в нем имеется ракетно-испытательная база, которая частично использует древние подземелья. Не исключено, что в так по сию пору и неизученных подземельях Стонхенджа могут находиться древние исторические материалы, которые позволят дать ответ на многие вопросы. В том числе и на тот, зачем во время Второй мировой войны в Стонхендж тайно пробирался знаменитый исследователь Тур Хейердал…

Легенда восьмая. Страна погибших

Утром короли решили все вместе отправиться к алтарному камню Висячих Камней.

Это Тилезин был тем, кто настоял, чтобы они пошли с оружием. И это Морбигайл был тем, кто воспротивился его решению:

— Это же алтарный камень! Что боги скажут?

— Делай то, что он говорит, — приказал младшему брату король Уртрерт.

И тогда все они затихли, словно вслушивались в неторопливую поступь Недоброго.

У короля саксов Хенгиста бровь от удивления приподнялась, когда он их при оружии увидел.

— Вам кто-то угрожает, раз служить богам вы при оружии направляетесь? — только и спросил он.

Король Уртрерт чуть приоткрыл рот, но Тилезин оказался быстрее в ответе.

— Нет, вовсе нет, — улыбнулся он. Это всего лишь подготовка к последующим после жертвоприношения состязаниям, пояснил он. Хенгист улыбнулся в ответ. И велел привести своим слугам Гельвецея-младшего. Его советники не любили слишком часто показывать ребенка с пустым взглядом пред народом, но Хенгисту нравился Гельвецей, хотя все кругом находили это чувство забавным. Даже мать ребенка. Да, Гельвецей-младший излишне тих, но он подрастет еще и, конечно же, изменится и станет великим воином.

Все они собрались у алтарного камня, и даже королева Боадицея смотрела на родню не так враждебно, как прежде. Гельвецей-младший переминался подле взрослых на слабых ножках.

И тут толпу взрезал страшный крик:

— Тиле-е-е-езин!

— Мирриддин!

К ним бежал Мирриддин-Рой, взволнованный, с парой неглубоких ран на руках.

— На меня напали, — задохнулся он. — По приказу королевы Боадицеи, дядька короля саксов Хенгиста.

Тилезин, сердито нахмурившись, обернулся к королю саксов:

— Может, ты мне объяснишь, отчего твой дядька пытался убить моего брата по оружию? — Он не менее грозно посмотрел на королеву Боадицею. — Или это все по твоим указкам творится, а, королева? И какую ж награду ты пообещала за убийство?

А потом случилось нечто, чего никто никогда не сможет объяснить. Или Гельвецей-младший захотел к своим нянькам, или просто испугался и бросился бежать. Так неожиданно он кинулся прочь, желая проскользнуть мимо Тилезина, что различал слепым глазом одни лишь тени. И тот взмахнул мечом, словно отбиваясь от врага. Годы привычки научили его быть быстрее всех остальных.

Голова Гельвецея-младшего упала прямо под ноги королевы Боадицеи.

— Нет, — прошептал Тилезин. Этого он не хотел. Такого точно никогда не хотел. Только не жизнь ребенка! Он смотрел на свой меч, на свои руки. И не понимал, как…

— Тилезин! — в неподдельном ужасе вскричал король Тинтагеля Аркурас.

А королева Боадицея замерла, словно не могла поверить в то, что видит.

Предводитель саксов Хенгист стоял бледный как смерть, с открытым в ужасе ртом и не говорил ни слова. Кровь Гельвецея-младшего фонтаном била из подрагивающего тельца, запятнывала алтарный камень. Только теперь его мертвые глаза и в самом деле опустели. Навсегда.

Пляска смерти началась, начались убийства.

И не было уже спасения для Висячих Камней.

Сталкер, или Ритуал порога

1942 год. Вторая мировая война в самом разгаре, и кажется, что не будет конца пляске смерти. Тур Хейердал служит в Норвежских вооруженных силах, в диверсионных группах. Эти диверсионные группы проходят стажировку на территории Великобритании перед тем, как их забросят в оккупированную фашистскими войсками Норвегию. В то время Тур Хейрдал еще не был ни ученым, ни прославленным путешественником: до лодки «Ра» ему было еще плыть и плыть. И древние тайны ему тоже пока еще не открылись. Он — всего лишь начинающий этнограф, выпускник университета в Осло. Но он жаждет приключения, и оно уже ждет его.

После этого события его жизнь и станет жизнью великого человека-легенды Тура Хейердала.

Думаю, рассказать о великом приключении надо дать самому Туру Хейердалу. В 84 года ученый напишет в своей автобиографической книге «По следам Адама»:

«Однажды мне довелось увидеть незабываемую символическую картину: воплощение пяти тысяч лет технического прогресса. Дело было так.

Я давно мечтал посмотреть на знаменитые руины в Стонхендже и как-то раз… сел на поезд до Солсбери, а дальше на попутных машинах добрался до забора из колючей проволоки…

Однако я твердо решил не отступать, покуда не увижу своими глазами знаменитый храм древних друидов. В конце концов, не зря же меня учили военному ремеслу… Я нашел пустой картонный ящик и, когда стемнело, проложил между соседними витками проволоки два слоя картона и пролез между ними. Сперва я сполна насладился видом величественных каменных глыб, а затем забрался на алтарь… Надо мной сияли созвездия… Эти созвездия, вместе с луною и солнцем, вдохновляли древних строителей Стонхенджа так же, как и нас, а может, даже больше. Тут одна из звезд медленно пересекла ночной небосвод от края до края. Эту звезду создало мое поколение — бомбардировщик летел на задание. Там, на алтарном камне в Стонхендже, я по-новому увидел современную войну».

Вы знаете, я ни за что не поверю, что Тур Хейердал сбежал с базы, где готовились диверсионные отряды, что он полз ночью на животе между двумя рядами колючей проволоки, рискуя быть пойманным, только для того, чтобы полежать на алтарном камне Стонхенджа и поразмышлять о сути современной войны.

Да, на алтарном камне Стонхенджа он и в самом деле собирался полежать. Недаром прихватил с собой спальный мешок. А все для того, чтобы пройти своего рода посвящение, заглянуть «за Тот Порог».

Известный исследователь древней мистики и эзотерики Эдуард Шюре в своей книге «Великие легенды» (1891) приводит одно предание кельтов:

«Там возвышался круг из камней. В центре этого круга стоял один особенно большой. Этот менгир называли камнем доказательства или камнем вдохновения. Именно на этом камне ночевал тот, кто должен был проходить обряд посвящения»[20].

Бывали и такие, кто не выдерживал ночи на алтарном камне и еще до рассвета уходил прочь. Тот же, кто проводил в круге из камней всю ночь, просыпался «или… (здесь тоже что-то пропущено?), или безумцем и оставался таковым до конца своих дней», пишет Э. Шюре.

Именно за этим отправился в Стонхендж 28-летний Тур Хейердал. Он пытался понять механизм воздействия камня-символа на человеческий организм. И он получил свое посвящение. Впоследствии во многих странах мира, где доведется побывать замечательному ученому, говорили, что Туру Хейердалу присущ особый дар тайновидения. Друиды Стонхенджа такой дар в древности называли Авеннизиу, то есть божественный дух.

Как работал этот ритуал порога? Увы, сведения обрывочны и разбросаны по самым разным источникам. У Дугласа Монро в книге «24 урока Мерлина» я прочитал о том, что Стонхендж действительно играл огромную роль в ритуале порога: он был открытыми дверями в иные миры, иные измерения. Для ритуала использовались своеобразные каменные врата — П-образное сооружение из каменных глыб.

Но каким образом осуществляли друиды сам ритуал? Вероятно, сознание человека под воздействием определенных практик могло покидать тело и путешествовать по различным мирам. А тело в этот момент охранял камень-символ.

В статье Сергея Волганова, опубликованной в Интернете, многое посвящено загадкам мегалитических комплексов. В частности, там говорится, что Стонхендж способен генерировать ультразвуковое излучение. Все это тоже могло помочь проходящему посвящение заглянуть за тот порог, как это, например, сделал в Стонхендже Мерлин. Потому что Гальфрид Монмутский не слукавил: великий маг побывал здесь. Именно здесь он стал великим магом и прорицателем.

Экскурс. Как становятся великими магами и прорицателями

Так он не легенда? Не собирательный образ устного народного творчества Британии? Должна разочаровать вас, он — настоящий. Такой же настоящий, как и Стонхендж, камень-символ.

Мерлин оказался в высшей степени привлекательным героем для писателей. Как же, маг, обладающий грозной силой и даром пророчества! Он так и просится на страницы всевозможных книг. Скажу об одной — о книге «Мерлин-чародей» исследователя артуровской тематики Эдгара Кине. Это не просто книга, а гибрид романа и политической аллегории. Здесь Мерлин учреждает Круглый стол не только для таких героических персонажей эпосов разных народов, как Зигфрид, но даже для Агасфера.

И все это Мерлин?

В 1998 году на экраны вышел голливудский фильм «Мерлин». Технически он был снят просто великолепно, но… к настоящему Мерлину не имел ни малейшего отношения: истинный образ великого друида так и остался за кадром.

И богиня Меб, и Артур с его верными рыцарями, и Мерлин превратились в дешевых «фокусников», в продукт фэнтези, в карикатуру на самое себя. В фильме «Мерлин» не было друида, подарившего Европе удивительные и, наверное, самые прекрасные видения, актуальные по сию пору.

Полтора тысячелетия назад этот маг оставил пророчества, которые начинают понимать и оценивать по достоинству только в наше время.

Только благодаря Мерлину не были забыты ни король Артур, ни рыцари Круглого стола. Он сделал все, чтобы в самые мрачные времена Средневековья не погиб в море забвения мир кельтов-язычников, мир доброго Красного Дракона. Сделал все — и сам стал мифом.

Он был демонического происхождения, гласит христианская легенда о «волшебнике», а возможно, что и сыном дьявола. Однако даже христианской Церкви не удалось исказить сохранявшиеся чаще всего изустно легенды друидов и бардов. Текст о Мерлине можно разыскать в Black Book of Carmarthen — собрании уэлльских песен бардов, древнейшая часть которой относится к пятому-шестому веку. Приведем несколько строф оттуда:

Мирриддин — так называли его лично знавшие Мерлина люди. Позднее, в эпоху создания легенд о нем, короле Артуре и Камелоте, имя волшебника изменилось, приобретая привычные для нашего слуха формы. А вот на родине Мерлина его по-прежнему называют Мирриддином. Вино из легенды он пил в крепости Брин Мирддин (холме Мерлина) на окраине маленького южноуэлльского городка Кармартена, или, иначе, Каэр Фирддин (города Фирддина, опять же того самого Мирриддина).

В этом городке обязательно следует побывать, если вам действительно хочется приблизиться к реальной истории Мерлина. Именно здесь он получил свое имя. Но при каких обстоятельствах?

Король Кустеннин по прозвищу Рогатый считал новорожденного свои личным врагом. Он нашел маленького Мерлина в башне Бели и приказал аббату Маугану завязать ребенка в мешок и бросить в воду, пока прибой не унесет его и вечно отверстая утроба моря не поглотит Мерлина. Но перед гибелью мальчика король дал ему имя Морская твердыня, то есть Мирриддин, свершив тем самым первую часть древнего кельтского пророчества о рождении великого мага.

Это было не просто утопление младенца, а древний ритуал омовения в морских водах. В мешок маленькому Мерлину положили чашу белого стекла. Такие чаши в пятом столетии обладали ценностью, сравнимой с ценностью кубков из чистого золота. Археологи до сих пор находят подобные предметы белого стекла в захоронениях князей. Следовательно, младенца, который впоследствии станет знаменитым магом, уравнивали в правах с самыми знатными персонами того времени. Вероятно, королю Кустеннину было отчего бояться Мирриддина. Вполне возможно, как гипотетического соперника в борьбе за престол.

Согласно легенде, мешок с младенцем не утонет, а повиснет на кольях в рыболовной запруде. И это тоже часть священной мистерии кельтов. Мерлин как бы повисает на Мировом древе. Том самом, на котором висел бог Один (по-другому Вотан или, как его называли кельты, Ллеу) в течение девяти дней, желая обрести Истинную Мудрость. Мерлину суждено провисеть на кольях в рыболовной запруде точно такое же время, пока младенца не подберут друиды.

Поначалу ребенок Мирриддин должен был учиться познавать жизнь земли, растений, животных, моря и облаков. В малом и повседневном он должен был заметить Великое, поняв, что все это клеточки космического организма — бесконечности.

«Вечно странствуют облака и море, земля и скалы, деревья, животные и человек, планеты, солнце и галактики», — могли бы сказать учителя Мерлина.

«Это — дыханье Вселенной, что является одновременно частью безграничной божественности. В космосе нет ни начала, ни конца. Космос таит в себе все возможности прошлого, настоящего и будущего» — эта идея была основной в учении друидов.

А потом настанет его пора направиться в Стонхендж к алтарному камню за посвящением.

Вот как описывает Эдуард Шюре посвящение Мерлина:

«Ночь опустилась на землю. Мерлин взобрался на камень доказательства и слушал удаляющееся пение хора бардов. Вскоре на землю опустился туман. Его длинные языки взобрались на камень вдохновения и поглотили его целиком. Мерлину показалось, что в тумане он видит, как гримасничают посланцы ада и улыбаются феи. Спал ли он или бодрствовал? Иногда его лица касалось нечто, похожее на крылья летучих мышей. Вскоре страшная буря обрушилась на землю. Мерлин вжался в камень, чтобы ураган не унес его с собой…

Когда пришли барды, Мерлин уже встал с первыми лучами солнца. Они увидели в его руках серебряную арфу, а на шее у него висела пятиконечная металлическая звезда на медной цепи. По этим знакам Талиесин понял, что его ученику были дарованы способности мага и прорицателя».

И именно в Стонхендж впоследствии Мерлин приведет будущего короля Артура. Тоже за посвящением. О Стонхендже он вообще никогда не будет забывать. Как, впрочем, не забывали о нем и остальные друиды. Так что не удивительно, что идея друидического происхождения Стонхенджа долго продолжала жить и укрепляться в национальном фольклоре Британии, становясь его неотъемлемой частью.

И это при том, что уже Уильям Стакли не считал реальной мысль о друидических жертвоприношениях на перекрытых плоскими камнями мегалитических конструкциях. В своих неопубликованных записках он писал о друидах и приписываемых им алтарях, что мы «никоим образом не можем разделить их, пожалуй, лишь упомянуть, что некоторые из них слишком для этого высоки: как нелепо было бы представить себе жреца взбирающимся по лесенке на глазах у всего народа, чтобы исполнить обряд. Это выглядело бы непристойно и ослабило бы их почитание».

Но это Уильям Стакли так шутил.

На самом деле совсем недавно я наткнулась на статью Елены Соболевой, мастера традиционной усуи и тибетской рэйки, посвященную камню-символу: «Стонхендж — врата в иное измерение». Здесь вновь говорится о ритуале порога, хотя напрямую вроде бы так все происходящее с автором и не называется.

Соболева неоднократно бывала в Англии и всякий раз старалась посетить Стонхендж.

А потом описывала то, что кто-то назовет литературной инсинуацией, а кто-то — видением:

«Как-то вечером я… незаметно для себя задремала. Это был особый полусон-полуявь. Помню, что сначала я увидела вокруг себя темноту, затем я постепенно начала различать то тут, то там мерцающие звезды и планеты… На фоне темно-синего неба я четко видела огромные каменные глыбы и, к моему немалому удивлению, поняла, что нахожусь около Стонхенджа. В следующий момент я заметила горящий внутри каменного круга костер».

У костра, пишет Соболева, оказался человек, «древний старец, со смуглым лицом, с длинной снежно-белой бородой», то есть, типичный (очень литературный) образ друида. Именно этого старца автор статьи спросила о том, что из себя представляет Стонхендж. И выяснила, что это — вход в иное измерение.

Я не уговариваю вас поверить во все это, тем более что сама, хоть и давно уже интересуюсь загадками Стонхенджа, подобных видений не имела. Хотя на то он и камень-символ, с ним и не такое случается…

Легенда девятая. Страна погибших

Только Тилезин уцелел в той битве. Саксы заперли его в каменном подвале. Из его ран сочилась кровь, но не так чтобы сильно — особой опасности не было. Смерть как-то лениво относилась к нему. Да Тилезин и не надеялся, что с ним покончат быстро или подарят ему легкую гибель.

Он вспоминал всю свою жизнь и мечты, что вместе с кровью уходили в землю, в пустоту Ничто. Он искал в себе. Боялся ли Тилезин? Возможно, его еще ожидают пытки. Но это было бы не в первый раз, и он всегда способен был выдержать любые телесные испытания. Все было в его жизни — и пытки тоже уже были. А вот смерть, исчезновение из танца жизни, который был так важен для него, — она придет к нему впервые. И Тилезин вновь станет пылью звезд и песен о героях.

А теперь он так устал и мог бы даже заснуть — и даже проспать собственную смерть. «Что останется от Тилезина из Висячих Камней, когда альпийского охотника Эймсбери Арчеране не станет?» — спросил он себя и не нашел ответа.

А потом в темноте над ним началось какое-то шевеление, суматоха, торопливые шаги, и вот появилась королева Боадицея, многажды злополучная, в великом количестве убийств нашедшая великую справедливость. Тилезин даже слабо улыбнулся. Смерть и в самом деле женщина. По крайней мере, его смерть. Свет факела теперь слепил его, и он смотрел в землю: ни к чему ей видеть его искаженное болью и усталостью лицо.

А потом что-то упало рядом с ним и покатилось в темный угол — то была голова короля Висячих Камней Уртрерта, многажды злополучного брата королевы Боадицеи.

— Ах, — произнес Тилезин, и по голосу его не понять было королеве, взволнован ли плененный воин. И это еще больше разъярило Боадицею.

— Я убью тебя! — задохнулась королева злополучия и обеими руками ухватилась за принесенный меч.

Так значит, смерть его будет долгой. Тому, кто не научен обращению с оружием, может потребоваться целая вечность, пока он не убьет человека.

— Убийца! — крикнула Боадицея и ударила в первый раз.

Да, все как он и думал. Клинок разбил ему правую ключицу, но ранил его недостаточно сильно, чтобы лишить сознания и утопить в спасительном забытьи. Но крови хлынуло немало. Королева Боадицея не на шутку растерялась. Она представляла себе все это гораздо легче.

— Чуть выше бей, королева, — подал Тилезин добрый совет многажды злополучной повелительнице саксов. Но Боадицея думала, что он высмеивает ее. И со страшным криком ударила вновь, на этот раз причинив ему ужаснейшую боль. Королева разбила Тилезину челюсть с левой стороны и располосовала лицо. Тилезин закашлялся, захлебываясь кровью.

А потом он услышал голос своего отца, чужого бога, который разговаривал с ним без слов, лишь чувствами. Откуда и куда он попадет, теперь неважно. Скоро, скоро Тилезин найдет все то, что ему нужно.

Он станет улыбкой и ожиданием, он станет покоем.

«Все будет хорошо», — говорил голос без голоса, голос чужого бога.

И это было правдой.