Стороны света (СИ)

ГЛАВА 5. ВОЛЬТЫ

Император Запада, лорд Востока – они оба оказались не так умны, как они думали, и то, что Эльжебет Гард (а такую фамилию давали всем сиротам в Горде) все еще оставалась во дворце, только подчеркивало этот факт. На самом деле она из него и не уходила. Как только ее заперли в комнате, она тут же выглянула из окна, поняла, что находится на пятом этаже дворца и, вопреки уверенности Мадога, даже и не подумала прыгать вниз или идти по узкому парапету на такой высоте. Она хотела стать свободной, а не мертвой и очень точно отдавала себе отчет в своих желаниях. Получить свободу у нее были все причины. Во-первых, само то, что два таких влиятельных человека обращаются с ней как с тухлым яйцом, не вызывало у нее никаких оптимистичных мыслей, в понимании Эльжебет это означало всего лишь то, что по какой-то причине она нужна им живой-здоровой и достаточно сговорчивой. Для чего она им нужна, ей узнавать совершенно не хотелось. Во-вторых, истории о ее матери уже давно не производили на Эльжебет никакого впечатления, она уже успела усвоить жестокие законы жизни, которые гласили: если за столько лет твои родители не объявились, а платит за твое содержание некий «аноним», то не стоит ждать, что жизнь превратится в сказку, и твои папа с мамой будут ждать тебя в прекрасном замке с широко раскрытыми объятьями. Так не бывает. Поэтому не нужно верить людям, которые говорят, что это возможно. Не то, чтобы Эльжебет не хотелось верить лорду Мадогу, наоборот, ей еще как хотелось, но природная осторожность взяла верх. Именно поэтому, как только за ней закрылась дверь, Эльжебет сразу же поняла, что ей нужно делать. Сначала она просто сидела на стуле и слушала ленивую перебранку охранников за дверью, потом, когда разговоры прекратились, Эльжебет подождала еще с час, и, когда начали с оглушительным горохом бить часы на башне, которая находилась совсем рядом, разбила стулом окно. Недовольное ворчание за дверью сообщило ей, что ее стражники не различили в громком бое часов звука разбивающегося стекла. Потом Эльжебет просто спряталась под кровать и стала ждать. Сначала часы пробили четыре, потом пять, а потом дверь ее комнаты открылась, и Эльжебет из своего укрытия прослушала весь странный диалог Лорда и Императора. Из этого разговора она выяснила только одно: ей нужно скрываться от неких ноб, которые явились в Горд. Дальше начался переполох, за дверью то и дело бегала стража. Из-под кровати Эльжебет было видно, что дверь в ее комнату так и осталась открытой. Кто такие ноб, Эльжебет представляла себе достаточно смутно, она знала, что так называется религия, которую исповедуют на Юге, но кого именно так называют, и уж тем более, что этим ноб могло понадобиться от нее лично, у Эльжебет не было ни малейшего представления. Зато она могла себя поздравить с тем, что ее побег удался. Когда стук сапог в коридоре стал раздаваться все реже, Эльжебет рискнула выйти из своего убежища. Как выбраться из дворца, она себе не представляла, но решила, что бедная одежда не будет привлекать к ней лишнего внимания. Если кто-то ее и встретит, то просто решит, что это спрятавшаяся от страха прачка или поломойка.

План Эльжебет был блестящим и гарантированно удался бы, если бы не одно весьма существенное «но» – Император так и не отменил своего приказа найти ее. По этой причине Эльжебет удалось всего лишь спуститься на один этаж вниз, там она попалась на глаза стражнику, который тут же схватил ее за руку и потащил в комнату охраны, не обращая ни малейшего внимания на ее отчаянное сопротивление. И вот она снова сидела в кабинете Императора. Разница была в том, что на этот раз кабинет был пуст. В камине не горел огонь, на столе был беспорядок, громко тикали в углу большие часы с маятником. Эльжебет начала понимать, что, кажется, она действительно влипла.

Лазаря она прождала почти час, и, когда тот вошел в кабинет, Эльжебет невольно вжалась в свой стул, ее глаза расширились от страха и удивления: одежда Императора была в крови, левая ладонь перевязана. Лазарь прислонился к столу и хмуро посмотрел на Эльжебет. Та все-таки осмелилась поднять взгляд, но натолкнувшись на холодные зеленые глаза, тут же снова уставилась в пол. Пальцы Лазаря начали стучать по рукояти меча, который висел на поясе.

– Набегалась? – наконец, спросил Император.

Его голос был хриплым и тихим. От этого Эльжебет стало гораздо страшнее. Лучше бы он кричал, подумала она. Эльжебет не ответила. Лазарь подошел к ней.

– А теперь слушай меня внимательно, девочка, – его пальцы впились в ее подбородок, он поднял ее голову, и теперь у Эльжебет не было другого выхода, кроме как смотреть в его страшные глаза. – Я могу свернуть тебе шею одним движением, и такой вариант был бы для меня самым удобным. Я не сделаю этого, но не потому, что я такой добрый, а потому что только тебя я могу использовать как приманку для твоей свихнувшейся мамаши.

При его последних словах Эльжебет вздрогнула.

– Хочешь знать, кто ты? Я тебе расскажу, кто ты, Эльжебет. Твой отец лорд Востока Мадога два часа назад умер. Твою мать зовут Этель Штайн, больше десяти лет она была известна под именем Канцлера Эльте. После того, как твоя мамочка метко отомстила твоему отцу и учинила против него переворот на Востоке, она отправилась на Юг, где в нее вселился, как я могу предположить, очень могущественный и очень недовольный текущим положением дел дух ноб. Сейчас она ищет кровь лордов Востока. Конечно, лучше всего для нее подойдет лорд Родор, но он не самая легкая добыча, поэтому я думаю, что твоя мать решит найти тебя. Как ты понимаешь, она сделает это не для того, чтобы рассказать, как тебя любит, поэтому сейчас ты отправишься вместе со мной на Север, и если в дороге у меня возникнет хотя бы мысль о том, что ты хочешь сбежать, я незамедлительно от тебя избавлюсь. Конечно, так я откажу себе в удовольствии снова повстречаться с Эльте, но, поверь мне, я переживу эту неприятность. Мы с тобой поняли друг друга?

Эльжебет только смотрела на него и не могла выжать из себя ни слова. В этот момент в дверь постучали. Эльжебет инстинктивно повернула голову и увидела, что в комнату вошел человек в мантии жреца Багала.

– Вы меня звали, ваше величество?

– Да, – Лазарь кивнул. – Ты принес то, о чем я тебя просил?

– Да… – как-то смущенно ответил жрец и вытянул вперед руки.

Эльжебет увидела, что в его руках была метровая цепь, к которой были приделаны с двух сторон два тонких кандала. Император поманил жреца пальцем, тот недоверчиво подошел к ним. Лазарь взял у него цепь, защелкнул один из кандалов на руке жреца, а второй… Эльжебет сдавленно вскрикнула. Второй браслет Император ловко защелкнул на ее запястье.

– Это моя страховка на случай твоего побега, – заметил Лазарь, – теперь я думаю, вас нужно представить друг другу. Формоз, это Эльжебет, дочь лорда Мадога и Канцлера Эльте. Эльжебет, это верховный жрец Багала Формоз, теперь ты вряд ли куда-то убежишь, потому что с такой жирной свиньей на привязи убежать просто невозможно. А теперь мелодрама окончена, мы едем на Север.

– Но… – попытался возразить Формоз.

– Мы едем на Север, я не желаю больше терять ни минуты.

Яркий солнечный свет в окне обрисовывал фигуру Императора, похожего на могучего зверя, изготовившегося перед прыжком.

Человеческие души настолько странно устроены, что способны испытывать одновременно совершенно противоречивые эмоции. Этель представился уникальный случай испытать на себе это противоречие в высшей остроте его проявления. В тот момент, когда она поняла, что лорд Востока отравил себя, чтобы она не получила его кровь, она вдруг испытала совершенно противоположные эмоции. С одной стороны, она была рада тому, что он умирает: разве не этот человек пустил ее жизнь под откос и столько лет одним своим существованием причинял ей нестерпимую боль? С другой стороны, она понимала, что это означает – кровь Востока будет получить не так просто, как она рассчитывала вначале. Как только сердце Мадога перестало биться, Этель молниеносно приняла решение, и ноб покинули Горд, впрочем, не совсем уж налегке, все-таки обходной маневр Мадога принес им кровь Императора Лазаруса, который, кстати говоря, уже должен был бы быть мертв к этому времени. Но не всегда все идет по плану, и если с воскрешением Лазаруса им удалось разобраться почти без проблем, то вот с кровью Востока предстояло испытать весьма существенные трудности.

Конечно же, ноб почти сразу отправились на Восток, прямиком в Целлу, чтобы нанести неожиданный удар, захватить Родора и получить его кровь. Но тут им не повезло: последние события всполохнули в лорде Родоре ярый религиозный пыл, и как раз в это самое время он отправился на остров Мор, чтобы молиться Морскому богу. Целла хоть и стояла на воде, но стражу воды нужно было существенно постараться, чтобы ее защитить, а вот остров Мор – самое сердце стража. Неугомонный Лазарус, едва успев вытереть кровь Мадога со своих рук, сразу же бросился предупреждать лорда Востока, поэтому Родор принял решение окончательно окопаться на острове Мор, и теперь Этель нужно было как следует поразмыслить прежде, чем сделать следующий шаг.

Эти мысли не доставляли ей удовольствия: что бы она ни предприняла, это неминуемо влекло за собой существенные сложности. И в каждом из вариантов было слишком много неизвестных. Для начала нужно сказать, что Этель несколько кривила душой, когда утверждала, что не может добраться до лорда Родора. Она могла. Так же, как и Ильдор, она могла пожертвовать собственной жизнью и открыть путь к острову Мор, чтобы достать кровь Родора, а потом отправиться на Север, чтобы уничтожить Северного властелина. Игра могла бы стоить свеч, и среди ноб даже можно было бы найти сносного предводителя, но не нужно было забывать о том, что путь на Север не будет легкой прогулкой: старый хозяин вряд ли позволит убить себя без боя, и Этель, как единственная оставшаяся в живых первородная, станет существенным козырем в борьбе с ним. Второй вариант – найти девчонку, Эльжебет, ее дочь, в которой течет кровь Востока, воспользоваться этой кровью и при помощи нее убить хозяина. Найти ее и получить кровь труда не составит, даже если вокруг будет крутиться Лазарус, но эта кровь не была чистой, никто не знал, сработает ли она, а дойти до самого конца и вдруг узнать, что твой карающий меч совсем не меч, а столовой нож, у Этель не было никакого желания. Оставался третий вариант – Северные братья. Все эти годы они не боролись со стражами, и среди них должно было остаться достаточное количество первородных. Северные братья всегда были сильнее ноб, один единственный вольт стоил десяти черных братьев и сестер. Но долгие века братья молчат, говорят, что они живут в мире с Северным Властелином. Может быть и так. Тогда ноб просто-напросто не пройдут на Север – вольты вырежут их как скот. Но они же братья, когда-то они вместе парили в невероятной вышине, смотрели вниз на безумных людей и наслаждались свободой полета и собственным могуществом. Этель помнит, и они не могут не помнить. Если удастся уговорить Северных братьев перейти на их сторону, то у Этель будет и кровь Родора, и безопасный путь на Север, и возможность уничтожить Северного Властелина.

Этель размышляла, теряя драгоценные дни. Наконец, ноб взмыли высоко вверх, распугивая стаи птиц, черное облако сделало круг над Целлой, как будто бы давая понять, что оно еще вернется, а потом стремительно понеслось на Север.

Если бы Канцлер Эльте в своей памятной поездке на Север выбрал в качестве способа передвижения лошадь, а не карету, под завязку нагруженную багажом, то его путь занял бы гораздо меньше времени. Но Канцлер предпочел оттягивать неизбежное так долго, как это было возможно. У Лазаря такого желания не было, поэтому уже через три дня их небольшой отряд, состоящий из Красных отшельников, самого Лазаря, Эльжебет и Формоза, оказался в холодных северных землях. Севером уже правила зима, по земле метался колючий снег, который гонял пронизывающий холодный ветер. Лошадей и всадников окружали клубы пара, ночами приходилось долго греться в палатках, чтобы хоть как-то успокоить изнеможенные верховой ездой и холодом тела. С каждым днем их ночные остановки становились все короче – Император нещадно гнал свой отряд вперед.

На четвертый день они разбили лагерь уже глубокой ночью. Лазарь сидел в своей палатке и смотрел на тусклые отблески пламени. Снаружи раздавались протяжные жалобные звуки, похожие на детский плач. Лазарь вспомнил, что этих птиц называют ауры. Он устроился на жестком тюфяке из сена, накрылся плащом и попытался уснуть, но сон был мутным и беспокойным.

Сначала ему снился Казимир, который протягивал к нему свои изуродованные руки. Лазарь пытался от него отмахнуться, но тот продолжал его преследовать, повторяя как мантру одни и те же слова:

– Теперь я достаточно страдал, Лазарь? – снова и снова спрашивал его Хранитель Меча, с трудом переставляя переломанные ноги.

Лазарь ударил его по лицу, но вот из-за его спины вышла Марта, красивая, какой была когда-то в юности, она презрительно скривила губы и обняла Казимира.

– Он все равно умрет, – холодно сказала она, – один раз он уже умер, умрет и в следующий раз.

Лазарь развернулся, чтобы убежать, и столкнулся с лордом Мадогом, бледным и высохшим, с кровавым пятном вокруг шеи.

– Разве я не просил спасти ее, Лазарь? – прошептал он. – А что ты делаешь сейчас? Ты хочешь убить ее, ты не исполняешь мою последнюю волю, а ведь я умер, спасая твоего сына.

Лазарь не смог ему ответить даже во сне, он оттолкнул Мадога – тот рассыпался, превратившись в пыль.

Теперь перед Лазарем стояла молодая девушка в простом сером платье, у нее были длинные русые волосы и яркие синие глаза, узкое лицо с правильными чертами и задорная веселая улыбка.

– Кто ты? – спросил Лазарь.

Ее тело покрылось черным коконом, в котором Лазарь уже различал черный камзол, синие глаза стали серыми, волосы стали короче и приобрели блеклый мышиный оттенок.

– Вот что ты сделал со мной, Лазарь. Если бы не ты, я не стала бы такой.

Потом ее кожа потемнела, глаза стали черными, камзол сменило грязное разорванное платье.

– Вот, что ты сделал со мной, Лазарь.

Лазарь проснулся от собственного крика. Он скатился с тюфяка на землю, и она показалась ему спасительно холодной. Он тяжело дышал, на лбу выступил пот. Что это еще за чертовщина ему снится? Лазарь закрыл лицо руками и минут десять просидел так, потом решил выйти из палатки, чтобы подышать свежим воздухом. Снаружи было тихо, легкий ветер шевелил кроны хвойного леса, даже проклятые птицы замолчали. Точно, подумал Лазарь, это птицы, это из-за их странного крика у него кошмары. Из-за облаков выглянула старшая луна, полная и яркая. Лазарь посмотрел на нее и невольно залюбовался, ему всегда нравилась старшая луна на Севере – она была меньше, чем на Западе, но здесь она была такой величественно холодной и далекой, что невольно вызывала восхищение. В мягком свете лагерь стал походить на мистическую картину, протяжно и одиноко закричал аур, Лазаря охватило странное спокойствие. Все будет хорошо, они доберутся до старого северного бога, а там что-нибудь да получится. Потом он вернется в Горд, так уж и быть, привезет с собой эту девчонку Эльжебет, даже отпишет ей Валлардию, чтобы утешить собственную совесть, а потом начнется обычная жизнь Императора: он будет вести едкую переписку с лордом Родором, смеяться в письмах над Эоганном и издеваться над своим новым Канцлером. Только вот Родор – не Мадог, соперничество с ним не будет таким увлекательным, не будет верного Эльте, который будет краснеть и надуваться от его шуток, да и он сам больше не сможет так много шутить после страшных месяцев, проведенных в могиле. Лазарь снова посмотрел на луну, и вдруг заметил, что по ней мелькнула тень. Птица? Да, птица, наверняка, один из этих самых крикливых ауров… Но вот мелькнула еще одна тень, а за ней еще одна, а потом их стали десятки. Слишком большие для птиц. Лазарь уже понимал – не птицы, он прищурился, присмотрелся и почувствовал, как по спине пробежала дрожь: не птицы, а люди с огромными крыльями, они парили в вышине, опускаясь все ниже и ниже. Вдруг они резко спикировали вниз, и вот уже кружатся вокруг, задевая его своими жесткими перьями. Лазарь онемел, он только надеялся, что больше никто не решится этой ночью выйти наружу из палатки. Неожиданно все прекратилось. Лазарь открыл глаза, которые зажмурил, чтобы уберечь их от крыльев неведомых существ, отшатнулся, наткнулся на палатку и чуть было не упал. Перед ним стояло крылатое существо с абсолютно белой кожей, тонкой безгубой линией рта, черепом, покрытым редкими белыми волосами, и красными горящими глазами. Это еще что? Существо совершенно по-птичьи наклонило голову и уставилось на него. И тут Лазарь вспомнил: Багал правит огнем и является из огня, Морской бог живет в морях и реках, ноб – в песках, и тела их истерзаны песком и солнцем, вольты – повелевают ветрами, живут среди ветров и выглядят как птицы. Перед Лазарем был вольт, старая сказка, которая обрела физическое обличье. Лазарь медленно и почтительно поклонился. Крыло вольта чуть шевельнулось, Лазарь решил расценивать это как ответный жест приветствия. Вольт молчал, и Лазарь решил, что вряд ли нарушит какую-нибудь норму неизвестного ему этикета, если заговорит первым. В то же время не стоило забывать, что пальцы вольта оканчивались длинными острыми когтями. Лазарь все-таки рискнул.

– Мое имя, Лазарус, я Император Запада. Я пришел сюда, чтобы найти старого северного бога.

Вольт не шевелился, но его перья встали дыбом, чего можно было бы ожидать от собаки, но не от пернатого существа. А ведь Красные отшельники говорили, что вольты стали отрешенными философами. Видимо, ошибались – это существо никак не походило на философствующего аскета. Рука вольта вытянулась вперед, длинные когти коснулись груди Лазаря.

– Твоим именем убивали тех, кто в нас верит, – голос вольта походил на шипение.

Черт возьми! Какой глупый прокол! А Лазарь-то уже и думать забыл о том, с чего все началось – о странной истории, когда сам покойный Багал лично повелел ему уничтожить религию вольтов на Севере. Теперь-то понятно: незадачливый Огненный бог уже чуял настроения ноб, и решил отрезать им возможность напасть с тыла. Не за тем тылом ты следил, Багал, тебя ранили в самое сердце твои же слуги.

– Я исполнял волю Огненного бога, – спокойно ответил Лазарь, – я его слуга и не могу его ослушаться.

Вольт запрокинул голову. Где-то снова закричал аур, потом еще один, еще и еще, и вскоре их крики слились в один протяжный стон. Лазарь смотрел прямо в красные глаза вольта, но боковым зрением отметил, что из палаток начали выходить люди. Вот мелькнули красные плащи отшельников, вот показалась голова Формоза, который тут же нырнул внутрь, на мгновенье появилась Эльжебет, которую жрец сразу же втянул обратно.

– Чего ты хочешь, слуга мертвого стража? – вольт расправил крылья.

Ауры замолчали, тишина произвела на Лазаря оглушительный эффект.

– А чего хотите вы? – спросил он в ответ.

– Мы хотим покоя. Чего ты хочешь?

Лазарь усмехнулся. Он видел, что Красные отшельники выстроились в ряд, а над их головами проносятся огромные тени.

– Того же самого, но на текущий момент обстоятельства складываются так, что о покое я могу только мечтать.

– Южные братья… – протянул вольт.

– Ноб, – Лазарь кивнул.

– Я их чувствую, – вольт повернул свою уродливую голову и втянул ноздрями морозный ночной воздух. – Я чувствую их запах. Они идут.

Что-то долго они, подумал Лазарь. Оставалось только надеяться, что у Родора хватило ума его послушать, иначе можно смело отправляться назад и окапываться в Горде.

– Старшая луна сияет ярко, в ее свете Звери видят хорошо, – вдруг сказал вольт. – Братья выбрали плохую ночь, они не помнят про Зверей.

– Что еще за Звери? – осторожно спросил Лазарь.

– Здесь их называют зверьми из Миркрид, они служат Северном Властелину.

Миркрид… Именно у этой деревни пропал Эльте. Скорее всего, там и была та самая пещера, из которой она принесла медальон – и там по всем законам логики и должен был находиться Северный Властелин. По крайней мере, Лазарь на это надеялся. Он проклинал стечение обстоятельств, из-за которого он так и не смог узнать, что именно произошло в той пещере. Сейчас без этой информации он чувствовал себя слепым и глухим.

– Но Звери ходят только по земле, а братья будут путешествовать по воздуху… Они будут искать встречи с нами.

Казалось, вольт задумался. Лазарь решил, что пора задать интересующий его вопрос.

– Вы будете драться вместе с ноб? – спросил он.

Вольт медленно покачал головой.

– Мы хотим покоя. Мы не будем драться ни вместе с ними, ни против них. Но нам жаль братьев – Звери сильны, их не убить ни ветром, ни огнем. Они окроплены кровью Властелина.

Опять эти шуточки с кровью.

– Вы поможете нам попасть к Властелину?

Терять Лазарю было нечего – раз Этель со своими новыми друзьями уже спешит сюда, то нечего и думать о том, чтобы опередить ее.

Вольт вдруг взмахнул крыльями и чуть не сбил Лазаря с ног.

– А что ты нам за это пообещаешь?

А что у него было?

– Я обещаю вам Запад. Багал мертв, и Западу нужен новый бог.

Лунный свет играл на холодной белой коже мифического существа, которое висело в воздухе перед Лазарем. Выражение его красных глаз было невозможно угадать, безгубый рот обнажал длинные белые клыки. Вдруг вольт рванулся вперед, и Лазарь почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Вольт понесся куда-то в ночь, Лазарь услышал протяжный крик ужаса Эльжебет и почти такой же по высоте крик Формоза. Лазарь пытался не смотреть вниз, но у него ничего не получалось: он видел залитые лунным светом заснеженные дороги и леса, пустоши, а кое-где даже деревни, в которых горели редкие огни. Наверняка, кто-то из жителей этих забытыми богами поселений в этот момент смотрел вверх и, когда увидел фантастические тени, проплывающие в небе, сделал оберегающий жест того бога, в которого верил. Потом луна скрылась, и они полетели в полной темноте. В какой-то момент вольт резко спикировал вниз, и у Лазаря заложило уши, по звуку крыльев он угадал, что остальные следуют за ними. Потом вольт замер, Лазарь почувствовал, что ноги коснулись чего-то, понял – земля. Рядом опускались тени.

– Мы исполнили свою часть уговора, – прошипел вольт. – Не забудь исполнить свою.

Не забуду, можешь не сомневаться, подумал Лазарь. Вольт взмахнул крыльями и исчез. Еще несколько минут слышался шум, и ощущалось колебание воздуха, а потом повисла тишина. Лазарь посмотрел вокруг – они находились на поляне, в конце которой что-то чернело. Должно быть, это и есть те самые пещеры, в которые спускалась Этель. Лазарь поморщился. Попробуй, найди что-нибудь внутри. Он-то помнил про какую-то старуху, которая пошла туда за Этель, думал, что удастся ее найти и заставить повторить весь путь, но сейчас на это не было времени. Идти в пещеры без проводника казалось, по меньшей мере, неразумным.

– Все в порядке? – спросил Лазарь.

– Да, – ответил один из Красных отшельников.

– Если можно назвать порядком то, что какая-то тварь вытащила нас из палатки, и чуть не оторвала мне руку… – раздался раздраженный голос Формоза.

– Эй, а ты кто?

Лазарь вдруг заметил стоящую чуть в стороне фигуру. Это совершенно точно был не Формоз и не Эльжебет, но и плаща отшельника на нем не было.

– Я с тобой разговариваю! – Лазарь сделал несколько шагов к фигуре.

Человек остался стоять на месте. Лазарь уже вытащил из ножен меч, но тут фигура наклонила голову.

– Император…

Голос казался чертовски знакомым, но вот где он его слышал?

– Огня! – приказал Лазарь.

Один из отшельников протянул ему горящий факел, и пламя осветило лицо незнакомца.

– Будь я проклят… – прошептал Лазарь. – Ты-то как сюда попал?

Он смотрел в глаза Тарта Вильрена, Капитана Канцлера Эльте.

– Меня привел Морской бог, – ответил Капитан.

Высоко в небе, там, где старшая луна становится огромной, там, где не летают птицы, где есть только пустота и холодный свет всевидящих звезд, парили на своих могучих крыльях вольты. Этель закричала, позвала их, с радостным криком бросилась им навстречу, но вольты взлетали все выше и выше, пока не поднялись так высоко, что даже Этель не могла до них добраться. Тогда она поняла – братья слышат ее, но они ей не ответят. Этель чувствовала их близость, ощущала их запах, слышала шепот их крыльев. Братья медленно улетали прочь, Этель смотрела им вслед. На ее плечи упали все тысячелетия одиночества, века заточения, древность, старость, дряхлость. Она ощутила себя чужой в своем новом теле, чужой среди молодых братьев, которые не помнили древних битв. Она ощутила себя навечно одинокой и ненужной. Но… Но это еще был не конец. Этель ринулась вниз и позвала ноб, ноб ответили счастливым криком. Они были одни, но они БЫЛИ, и скоро они получат этот мир!

– Я шел за вами весь последний день, – сказал Капитан, – я старался не попадаться вам на глаза, заночевал неподалеку. Когда вольты поднимали вас в воздух, они по ошибке схватили и меня.

Лазарь рассмеялся. Только он начал хаять судьбу за то, что Этель так и не смогла рассказать ему про пещеры Миркрид, как вот он – живой свидетель этих событий.

– Времени мало, – ответил Лазарь. – Ты помнишь, как идти в пещеры?

– Да, – Капитан кивнул.

– Тогда пошли.

– Нет, – Капитан покачал головой. – Это долгий путь, когда Канцлер пропал, мы выкопали более короткий, чтобы солдаты не заблудились, когда менялась стража.

Лазарь вскинул брови. Оказывается так. Капитан повел их куда-то в сторону, к тому времени все уже зажгли факелы, первыми шли Капитан и Император, за ними скованные Эльжебет и Формоз, замыкали процессию Красные отшельники. Капитан показал им лаз сбоку от основного входа в пещеры, свод лаза был укреплен деревянной аркой. Медленно, один за другим, они начали спускаться в холодную темноту. Сразу же в ноздри ударил соленый запах – где-то рядом было море, которое проложило себе путь под землей в глубину континента. Капитан осторожно шел в полумраке, слышался редкий, но размеренный стук капель.

– Расскажи, что впереди, – приказал Лазарь.

– Пещера, вход в которую закрывает ледяная дверь. Через нее может пройти только тот, в ком есть кровь Севера, поэтому Канцлер и пошел туда один.

Это Лазарю не понравилось. Среди них кровь Севера была только у Эльжебет, но Император очень сильно сомневался в том, что она сможет сделать что-нибудь дельное, даже если попадет внутрь.

– Ты в этом уверен? – спросил Лазарь.

– Еще бы нет, – Капитан криво улыбнулся, – неужели вы думаете, что я не пытался туда попасть после исчезновения Канцлера?

И то правда – «еще бы нет», Лазарь никогда не мог понять, что так тесно связывает Канцлера Эльте и Капитана Вильрена. Не верил он в эту беззаветную собачью преданность, которую приписывали Капитану. Не таким был этот человек. Ну да ладно, что бы их ни связывало – это их дело.

– Долго еще? – спросил Лазарь, осторожно пробираясь между кусками земли, которые упали с потолка.

– Минут двадцать. Скоро новый тоннель соединится со старыми пещерами, там мы повесили фонари в проходах. Даже если их там не окажется, то пойдем по высеченным в скале рунам. В любом случае не заблудимся.

Лазарь кивнул.

– Расскажи мне, что случилось.

– Когда?

– На Востоке, а потом на Юге.

Краем глаза Лазарь отметил, что Эльжебет шла достаточно близко, чтобы слышать их разговор. После последних слов Лазаря она рванулась вперед и чуть не сбила с ног Формоза, который и так с трудом успевал за ее быстрым молодым шагом. Пусть слышит, подумал Лазарь.

– После того, как мы получили ваше письмо, то сразу же отправились в Целлу. Там у Канцлера состоялся разговор с лордом Мадогом. Потом Канцлер получил приглашение на остров Мор, и перед отъездом отдал мне договор между вами и лордом Мадогом, согласно которому вы делите Юг. На этом договоре стояли ваши подпись и печать. Я отдал этот договор Атторнею Банару, чтобы он использовал его по назначению.

– Так приказал Канцлер? – спросил Лазарь.

– Нет, – Капитан покачал головой. – Я сам принял это решение. Приказ Канцлера состоял в том, чтобы я сохранил этот договор до его возращения.

Так выходит, что и не Этель вовсе свергла Мадога, хотя явно собиралась, иначе откуда бы на этом договоре взяться подписи Лазаря и его личной печати, которую так легко получить, если совместить печать Меча и Имперскую печать. В общем, все получили по заслугам: один дурак отдал две печати в одни руки, другая дура отдала подписанный и скрепленный печатями договор человеку со странными жизненными принципами.

– Ну а потом?

– Потом Канцлер уехал на Юг, я нашел его там. Канцлер решил отправиться на поиски древнего города Юга. Он думал, что вы мертвы, но его беспокоила вся эта история с ноб и что-то, что он видел или слышал здесь, в Миркрид. Мы нашли город, а потом в Канцлера вселился ноб. Я преследовал его до самой Огненной земли, видел, как ноб прошли ее. Потом я отправился морем на Север.

Морем? На Север? Такое действительно возможно только при покровительстве Морского бога. Насколько знал Лазарь, никому еще не удавалось в одиночку через открытый океан добраться с Юга до Северных побережий.

Новый тоннель закончился, и они оказались в старом коридоре, вырубленном прямо в толще скалы. Как и обещал Капитан, они видели развешанные на стенах масляные фонари, некоторые из них упали и разбились, многие, должно быть, унесли местные жители, но веревка, на которой они висели, все еще была натянута вдоль стены.

– Ну а здесь ты почему? – спросил Лазарь. – Ты же вроде с Юга, должен поклоняться ноб и быть на их стороне.

Капитан поморщился.

– Я никогда не буду на стороне ноб. Считайте это моей принципиальной позицией.

Лазарь моргнул. Ба! Какая сложная фраза для простого вояки!

– Если что-то и может помочь Канцлеру, – продолжил Капитан, – то только то, что скрывается в этой пещере.

Интересно, он в курсе, что Канцлеру никто помогать не собирается? Лазарь скосил глаза на Эльжебет, та внимательно слушала и даже не обращала внимания на свою неестественно выгнутую руку, которая была прикована к безуспешно пытающемуся ее догнать Формозу.

– Ты знаешь, кто эта девушка? – Лазарь кивнул себе за спину.

– Нет, – Капитан покачал головой. – А кто это?

Ну, по крайней мере, в эту тайну тебя не посвятили. Оно и к лучшему, Лазарь не собирался проверять, что придет этому человеку в голову, если он узнает, что Эльжебет – дочь Этель и Мадога.

– Наш пропуск через стену изо льда, если не будет другого способа попасть внутрь.

Дальше они шли в тишине. Слышны были только их шаги и ругательства Формоза, когда он не вписывался в очередной поворот. И вот, наконец, перед ними оказалась каменная стена, в которой была прорезана дверь, залитая льдом. Лазарь остановился.

– Это то самое место? – спросил он.

Капитан кивнул.

– Да. Через эту дверь может пройти только тот, в ком течет кровь Севера.

Словам Лазарь верил редко, он вытянул вперед руку, пальцы коснулись твердого влажного льда. Капитан не врал. Скорее всего, пытаться разрубить эту дверь даже не стоит, остается только послать Эльжебет, а этого Лазарю ой как не хотелось. Во-первых, он не верил в то, что девочка сможет произнести хоть что-нибудь вразумительное перед лицом могущественного существа, которое там скрывалось, а, во-вторых, Лазарь вовсе не был уверен в том, что она станет говорить то, что он ей скажет, а не то, что решит сама. Особенно учитывая цепь, которой он приковал ее к Формозу. Император еще раз вытянул руку, дотронулся пальцами до льда, и… В уши вдруг ударил до отвращений высокий звук, голова начала раскалываться, в глазах потемнело. Боковым зрением до того, как оно окончательно помутнело, Лазарь успел заметить скрючившегося рядом Капитана. Шатаясь, как пьяный, Император попытался прислониться к спасительному холоду ледяной стены, но его рука нащупала только пустоту. Звук оборвался так же неожиданно, как и возник. Ледяная дверь за его спиной исчезла.

– Неплохо, Лазарус, – услышал он за спиной знакомый голос, – я и предположить не могла, что ты заберешься так далеко.

Лазарь резко выпрямился, перед глазами поплыли темные круги. Всего в десяти шагах от него в дымящемся черном облаке стояла Этель. Одной рукой она держала тщетно пытающуюся выбраться Эльжебет, на полу рядом лежал обмякший Формоз.

– Не сказала бы, что эта идея приводит меня в восторг, но другого выхода у меня нет.

Этель поднесла руку Эльжебет к губам и впилась зубами в ее запястье, хлынула кровь. Черное облако сгустилось вокруг руки Эльжебет, Этель отбросила ее в сторону, девушка с криком упала на пол, прижимая руку к груди. На вытянутой ладони Этель держала пузырек, в котором переливалась темная красная жидкость – кровь четырех правителей.

– Надеюсь, этого окажется достаточно. А теперь уйди с моего пути, Лазарус, ты мне уже не нужен.

Этель сделала шаг вперед. Лазарь обнажил свой северный меч. Прости, Мадог, но твоя последняя просьба так и останется неисполненной. Этель сделала еще шаг, ее темные глаза улыбались.

– Да неужели сможешь убить меня? – она улыбнулась. – Разве ты не виноват передо мной так же, как был виноват Мадог? Он начал дело, а ты закончил его. Такое ощущение, что вы договорились об этом заранее. Какая странная судьба, правда? Вы оба умрете, потому что будете пытаться помешать монстру, которого сами же и сотворили. Ну не ирония ли?

Она была уже достаточно близко. Лазарь занес меч и ударил. Раздался странный металлический звук, в воздух поднялся сноп искр. Этель подняла руку, чтобы защититься от его удара, меч плавно входил в плоть, хотя у Лазаря было такое ощущение, что он пытается разрезать железо. Он стиснул зубы и навалился на меч со всей силы. Отрезанная по локоть рука Этель с глухим звуком упала на пол. Другой рукой она схватила его за рубашку на груди и швырнула в стену, меч отлетел в сторону.

– Какой конфуз, ваше величество, – фыркнула Этель, – и прямо на глазах у верноподданных.

Она рассмеялась. Дым вокруг нее начал превращаться в худые одетые в лохмотья фигуры ноб.

– Сегодня все закончится, – сказала Этель. – Сегодня мы либо исчезнем, либо победим.

– Сегодня… мы… либо… исчезнем,… либо… победим… – разными голосами повторили за ней ноб.

Вокруг них все еще витал черный дым. Этель шагнула внутрь. За ней шли остальные ноб. Капитан хотел было сделать шаг вперед, но Лазарь вцепился в его ногу, и Капитан упал.

– Сиди тихо, – прошипел Император.

Звери, вспомнил, Лазарь. Должны появиться Звери. Когда после ухода ноб прошло достаточно времени, Лазарь поднял меч и, наконец, рискнул войти внутрь.

Когда-то конунги Севера были самыми великими правителями во всем мире. Северный Властелин отдал им свою кровь, и с этой божественной кровью в жилах они были сильнее и умнее обычных людей. Они не проигрывали, они были настоящими стражами Севера, они, а не эти глупые Багал и Морской бог. Этель смотрела на огромные ладьи по сторонам каменной дороги. Ее взгляд проникал сквозь тысячелетия, и она видела, как эти корабли бороздили штормовые моря. На этих кораблях плавали великие завоеватели, которым не было равных. Этель слишком отвлеклась, рассматривая плавные изгибы линий боевых кораблей.

А с древними войнами, стоящими на постаментах, происходило что-то странное. Их кожа слезала вместе с одеждой, обнажая темную матовую чешую, ногти на руках и ногах стремительно вырастали, превращаясь в длинные острые когти, руки становились неестественно длинными. Войны медленно оседали, опускались на четвереньки, появлялись длинные хвосты, покрытые роговыми наростами, лица оставались человеческими, только на коже выступили темные пятна. Последними ожили глаза – агаты, когда-то вставленные в глазницы, вдруг обрели блеск, головы как по команде повернулись в сторону входа. Первый из Зверей громко и протяжно завыл. Остальные присоединились к хору.

– Черт… – прошептала Этель.

Вольт был прав – она забыла про Зверей. Думала, что уже прошла через все преграды, но забыла о самой важной. Войны севера. Непобедимая армия конунга, люди-звери, которые выходят только ночью. Проклятые выродки Анла, которых он создал в подарок своим слугам. Прямо на Этель мчались Звери, пасти были открыты, ядовитая слюна капала на пол.

Первый Зверь бросился на нее, Этель ударила его, и тварь с рыком отлетела куда-то в сторону, ударилась о старую ладью, отряхнулась и снова бросилась в бой. Но Этель уже окружало черное облако. Братья и сестры приходили на помощь. Она слышала их голоса, которые шептали ей: «Иди вперед». Это было почти одно слово, разделенное лишь мгновеньем человеческого вдоха. Слева от нее раздался хлопок, а потом визг Зверя – один из братьев остался в своем теле до конца, чтобы освободившаяся сила нанесла сокрушительный удар мерзкой твари. Братья и сестры не знали, Этель знала – Зверей нельзя убить, когда они так близко к Северному Властелину. Можно лишь попробовать их задержать. Она отшвырнула очередного Зверя прямо в гущу черного тумана. В руке все еще была зажата склянка с добытой с таким трудом человеческой кровью. За спиной Звери разрывали на части тела братьев и сестер, Этель уже чувствовала, как многие из них, бестелесные и потерянные, витают под самым сводом пещеры в отчаянной попытке найти себе новое тело. Этель смотрела на Анла.

Он сидел в своем исполинском кресле, не двигался, залитые ртутью глаза смотрели вникуда. Так и не проснулся, поняла Этель, не будет лучшего момента, чем сейчас. Она бросилась вперед, взмыла в воздух, чтобы уйти от особенно надоедливого Зверя, еще двоих отшвырнула. До Властелина оставалось еще метров сто пятьдесят, когда Этель остановила биение своего сердца, ей нужно было четко рассчитать время, чтобы нанести удар именно в тот момент, когда ее человеческое тело умрет. Сила ее смерти, в сотни раз превышающая силу смерти Ильдора, который победил стража воды, ударит в Анла и уничтожит все вокруг. Это совпадет с тем моментом, когда она выплеснет на него кровь человеческих королей. Без человеческой крови, бегущей по венам, идти стало сложнее, но у нее еще хватало сил отбиваться от Зверей. За ее спиной слышались хлопки – это братья и сестры убивали себя, расчищая ей дорогу. Сто метров. Руки и ноги начали холодеть, человеческая голова потяжелела, перед глазами появились темные круги, но Этель ясно видела его, свою цель, бывшего хозяина, который предал своих слуг, и теперь получит сполна. Ноб будут свободны! Ноб будут править миром! Ноб отплатят за предательство, которое разбило их черные сердца, а потом, когда-нибудь, они снова будут парить в небесах вместе с северными братьями. Пятьдесят метров. Каждый шаг давался с трудом, только сила ноб гнала вперед полумертвое человеческое тело. Сорок метров. Неожиданный страх: вдруг не успеет, вдруг она неправильно рассчитала время. Но нет, она дойдет, осталось еще немного. Еще десять шагов. Осталось совсем немного, если смерть застанет ее здесь, то у нее еще хватит сил запустить склянкой в Анла, пусть она ударит его не всей силой своей смерти, но и этого должно хватить. Двадцать метров. И тут великан наклонил голову и посмотрел прямо на нее своими страшными глазами. Уже не успеешь, со злорадством подумала Этель. Рука великана поднималась, но Этель в предсмертной агонии рванулась вперед. Склянка жгла руку. Еще несколько мгновений, думал ее угасающий разум, еще несколько жалких мгновений, и дело всей ее безумно долгой жизни завершится успехом. Еще немного, еще совсем-совсем немного.

– Я прощаю тебя. Я всегда тебя прощу. Я всегда буду с тобой.

Склянка выскользнула из ее пальцев, человеческая кровь разлилась по древним каменным плитам. Рука великана поднялась вверх, серебряные глаза проникли внутрь нее и снова запустили ненавистное человеческое сердце. Этель медленно повернула голову и увидела стоящего рядом с ней Капитана Вильрена. Сердце снова гнало кровь по венам, в голове прояснялось. Глаза самой Этель почернели и стали такими же непроницаемыми, как у Анла, способность, доступную только первородным ноб. Из ее глаз потекли черные слезы, которые, скатываясь со щек, испарялись и поднимались в воздух черным дымом, этот дым ударил в грудь Капитана, раздался треск ломающихся костей, тело человека безвольно рухнуло на землю. Этель повернулась к Анлу.

– Давай, – прохрипела она, уже зная, что у нее больше нет оружия, которое она сможет ему противопоставить.

Анл поднялся со своего трона. Когда его колени разогнулись, раздался скрежет, похожий на скрежет старой двери.

– Давай, не тяни, – прошипела Этель, а потом выплюнула старое ненавистное слово, которое слетело с ее языка как ругательство, – хозяин…

Ноб замерли, Звери остановили битву, повернув свои головы с человеческими лицами в их сторону.

Анл ударил.

Я прощаю тебя. Я всегда тебя прощу. Я всегда буду с тобой… Теперь я всегда буду с тобой. Она поняла, что эти слова значили для Этель – отпущение грехов, которого она так жаждала, но которого так и не дождалась. Холодный северный ветер, ушедшее под воду старое кладбище Штайн, слезы в глазах Канцлера Эльте.

Наступила тьма.

Пещера вмиг опустела, куда-то исчезли ноб, чудовища с человеческими лицами отползли на свои постаменты, выпрямили кривые спины, втянули когти и снова стали высушенными временем мумиями. Анл продолжал стоять, но не шевелился. Лазарь замер в тени одной из ладей, он старался дышать спокойно, почему-то ему казалось, что в этой оглушающей тишине его дыхание могут услышать. С жутким скрежетом великан опустился на свой трон, положил руки на подлокотники и замер. Лазарь провел в своем укрытии еще с четверть часа, а потом, наконец, рискнул выйти. Рука сжимала рукоять меча, но вокруг не было больше ничего, что могло бы представлять для него опасность.

Он медленно прошел мимо воинов, потом миновал ряд сидящих конунгов Севера и, наконец, подошел к основанию трона Северного Властелина. Этель стояла к нему спиной. Неужели она жива? И кто она теперь: Этель Штайн, Канцлер Эльте или древний черный ноб? Где-то тихо капала с потолка вода, огромное изваяние с металлическими глазами смотрело в пустоту со своего трона. Лазарь дотронулся до ее плеча, пальцы ощутили холодный влажный камень, в ноздри ударил едкий запах морской соли. Он обошел ее и увидел каменное лицо: широко распахнутые глаза, кривая улыбка боли с опущенными уголками губ. У ног Канцлера лежало изуродованное тело Капитана Вильрена – теперь рядом навсегда. Император усмехнулся, покачал головой и пошел прочь.

***

Там, где северные реки впадают в северные моря, властвует лишь тишина и шум моря, одиноко кричат ауры, нашептывает свою песню ветер в кронах корабельных сосен. Жизнь размеренна и нетороплива, жизнью правит холодное северное море.

Эльжебет Гард сидела на берегу, за ее спиной виднелось несколько старых деревянных столбов и куча догнивающих досок. Еще несколько лет, и никто никогда не узнает о том, что когда-то здесь стояла хижина рыбака. Холодная прозрачная вода с каждым дыханием моря подкрадывалась все ближе к ногам Эльжебет. Она смотрела на серый горизонт, над которым уже сгущалась темнота, и ее мысли все время возвращались к странным совпадениям, которым не предали значения ни лорд Мадог, ни Император Лазарус, ни Канцлер Эльте.

Могло ли быть случайностью, что море вынесло лорда Мадога после кораблекрушения именно на этот берег прямо к самым ногам рыбачки Этель?

Могло ли быть случайностью то, что именно в Храме моря Канцлер Эльте услышал слова, которые остановили ноб?

Могло ли быть случайностью то, что именно морской крест обжег руку Этель в Целле?

Эльжебет не знала ответов, эти вопросы странно ее волновали, но она не задумывалась над тем, откуда знает о событиях, свидетелем которых она быть не могла.

На горизонте свинцовое море соединилось с темным небом. Эльжебет стала подниматься по узкой тропинке. Как только она оказалась на самом верху обрыва, волна разбилась о скалы, окатив ее спину холодными солеными брызгами. Она провела рукой по лицу и вместе с морской водой стерла одинокую черную слезу.

Завтра будет ясный солнечный день. Через неделю Император Лазарус вернется в Горд, первое, что он сделает – это повесит на рыночной площади тело Хранителя Меча Казимира. Труп будет висеть там, пока какой-то мальчишка забавы ради не попадет камнем точно в веревку. Тогда тело рухнет вниз и смешается с отбросами. Лазарус сдержит свое слово, и Запад станет поклоняться вольтам. Формоз, бывший верховный жрец бога Огня Багала, поменяет свою веру и станет верховным жрецом вольтов. Он часто будет ездить на Север, чтобы встречаться со своими новыми богами. Через год он замерзнет насмерть, отбившись от отряда во время зимней северной бури. Лорд Родор вернется с острова Мор и публично объявит о том, что его брат, лорд Мадог, стал жертвой заговора. Он казнит Атторнея Банара, к его ногам привяжут камень и сбросят в море с одного из маяков Целлы. Король Эоганн умрет в своей постели от старости, и Югом станет править Эльнера, теперь уже Королева Юга. Вопреки ее надеждам, лорд Родор на ней не женится, потому что не решится нарушить обет безбрачия морского монаха.

Эльжебет видела все это так же ясно, как свинцовый северный горизонт, но пока Лазарь, Казимир, Формоз, Родор, Эоганн и Эльнера еще не знают, какая судьба им уготована. И они не знают, что как бы они ни старались привести мир в порядок, мир никогда уже не будет прежним. Потому что завтра начнется Эра Предсказателей. Эльжебет почувствовала, как по лицу стекает еще одна черная слеза.