Стойкий

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Анна Брукс

"Стойкий"

Серия: Плезант-Валли (книга 3)

Автор: Анна Брукс

Название на русском: Стойкий

Серия: Плезант-Валли_3

Перевод: Женя

Редактор: Lisyono4ek

Обложка: Таня Медведева

Оформление: Eva_Ber

Аннотация

Мы не могли быть более противоположными. Он выходец из богатой и хорошей семьи, в то время как я выросла без родителей в системе и нахожусь в одном шаге от того, чтобы снова жить в своей машине.

Я вижу боль, которую он пытается скрыть, а он знает, через какой ад прошла я, но это нас не остановило.

Одна ночь — всё, что было мне нужно, но он хотел большего, а такие мужчины, как он, всегда получают то, что хотят.

Глава 1

Эрик

Я сижу на краю кровати в гостевой комнате моего лучшего друга, опустив голову, и жду, пока не услышу, как закрывается дверь его гаража. Мне больно открывать глаза, но я должен это сделать, чтобы встать. Голова раскалывается. Тело болит. В мыслях полный бардак. Но ясно одно — мне нужно уезжать.

Не уверен, сколько ещё я смогу продолжать делать это с самим собой. Но абсолютно уверен, что существует разрыв между реальностью и жалкой правдой. И после каждого запоя не могу решить, благодарен ли я или обижен на отсрочку.

Я укладываю все свои вещи в одну спортивную сумку, а затем легко допиваю водку, стоящую на комоде, прежде чем выйти на улицу, только чтобы вспомнить, что моей машины здесь нет. Ломая голову, я отталкиваю дымку прочь и пробираюсь сквозь грязь, чтобы понять, где оставил её прошлой ночью.

Отель.

Точно. Он всего в миле отсюда, так что пойду я пешком. Не заслуживаю того, чтобы вернуться в мой прекрасный дом и положить голову на удобную подушку. Я отказываю себе в таких маленьких удовольствиях, когда делаю это дерьмо с собой. Пьяный я — это не настоящий я, поэтому избегаю всего, что напоминает мне о том, кто я на самом деле или откуда пришёл.

У меня сейчас ужасное похмелье. Мое дыхание неестественно тяжелое, и пот стекает по спине, когда я волочу ноги по улице. Каждый сделанный шаг сотрясает мою голову, и тупой пульс в моём черепе усиливается до пульсирующего отбойного молотка.

Добравшись до парковки, я роюсь в сумке в поисках ключей и открываю багажник. Порывшись в коробках, вытаскиваю несколько новых комплектов одежды и меняю их в сумке на грязные. Затем хватаю коробку с бутылками ликёра, стекло позвякивает во время моего движения, и я направляюсь внутрь, чтобы зарегистрироваться.

— Эй, — ворчу я на цыпочку за стойкой.

Она отрывает голову от телефона и откашливается.

— Простите. Я… — я лёгкой улыбкой она делает ещё одну попытку. — Я могу вам помочь?

— Нужен номер.

— Хорошо. С одной двуспальной или двумя двуспальными кроватями?

— Плевать. Просто номер.

Она облизывает губы, и, хотя я могу сказать, что она молода — вероятно, ей чуть за двадцать, — не могу не думать, что она могла бы стать неплохим отвлечением. Она не так уж молода. Старше, чем прожила София. «Из-за тебя». Мой разум начинает наказывать меня, и потребность в большем отвлечении садится на моё плечо и постукивает по голове.

— Как долго пробудете у нас?

— Без понятия.

Мне просто нужно добраться до места, где я смогу утопить свои печали в темноте. Я некоторое время жил у своего приятеля Смита и его девушки Мелли. Первоначально просто собирался проваляться в отключке пару дней, что является моим обычным занятием — задохнуться от жалости к себе, а затем вернуться на работу и притворяться, — но, когда началось всё это дерьмо, я не уехал. Теперь всё улажено, поэтому самое время уезжать.

— Хорошо.

Она печатает на клавиатуре и нервно смотрит на меня. Её большие зелёные глаза и рыжие волосы внезапно сияют, когда на неё падает солнечный свет. Девушка снова прикусывает свои чёртовы губы.

— Сколько ключей вам нужно?

— Лишь один. Но если захочешь воспользоваться этим ртом, то можешь взять другой для себя и навестить меня позже.

В мире существует два типа женщин. Нет, не так. Их три. Первые — хорошие. Милые, заслуживающие достойного парня, который будет относиться к ним как к золоту. Однажды у меня такая была. Знаю, что никогда не встречу другую такую, не то чтобы я её заслуживаю, но такие девушки, как моя София, бывают раз в жизни, а её жизнь оказалась слишком коротка.

Поскольку ей нет замены, я соглашаюсь на один из двух других типов. Те, кто, либо принимают приглашение без сожалений, либо те, кто подобно цыпочке что передо мной, притворяются униженными или оскорблёнными, но в конечном итоге всё равно принимающие его. Им нужно чувствовать себя хозяевами положения и иметь преимущество. Мне плевать, с кем из них я закончу, лишь бы ночь закончилась моим членом в чём-то тёплом и влажном. Эти мероприятия забронированы для тех случаев, когда я не могу достичь того уровня забвения, достигаемого с алкоголем, который я вливаю в своё горло, чтобы забыть всё это.

— Прошу прощения? — она прижимает руку к груди и изумлённо смотрит на меня.

Читаю её имя на бейдже.

— Послушай, Шелли. У меня было дерьмовое утро. Я планирую провести сраный день, а потом хреновый вечер. Думаю, что мне будет хорошо одному. Но если ты захочешь присоединиться ко мне, это было бы фантастически. Если нет, пошли подругу. В любом случае мне всё равно. Но не притворяйся, что не смотришь на меня так, будто не хочешь, чтобы я перегнул тебя через этот стол и трахал до тех пор, пока ты не закричишь так громко, что это будет слышно на крыше. — Я закидываю сумку на плечо и борюсь с приступом тошноты от того, как легко эти слова срываются с моего языка. — Ключ, пожалуйста.

Она швыряет ключ в мою протянутую руку.

— Номер три двенадцать.

Не говоря больше ни слова, я хватаю свои шмотки и направляюсь к лифту. Пока жду, когда он откроется, я вижу, как она засовывает ключ в карман через отражающее стекло. Это зрелище должно было бы сделать меня счастливым, но это не так. На самом деле меня уже мало что радует. Даже не легкодоступная киска. Это было несколько месяцев назад, в результате чего мысль об ещё одном забывчивом трахе, ещё одной бесчувственной встрече заставляет мой желудок сжиматься. Гнилой алкоголь, циркулирующий в нём, тоже не помогает.

По дороге в свою комнату я лезу в коробку и достаю ещё одну бутылку «Абсолюта»; от него мне станет легче. Или не станет. Мне уже всё равно. Сегодня утром, перед тем как я покинул дом Смита, Мелли пришла проведать меня и застала в тот момент, когда я размышлял. Пока думал о том, что, чёрт возьми, собираюсь делать со своей жизнью. С ней случилось ужасное дерьмо, и, чтобы помочь ей, я сразу же превратился в человека, которым на самом деле являюсь. Я лишь хотел бы быть им всё время.

Было легко заявить ей о том, что я алкоголик, чтобы избавиться от неё. Смит и Мелли многого обо мне не знают, поэтому я держусь за этот фасад. Смит думает, что, когда исчезаю, я ухожу в запой, и, хотя порой это правда, чаще всего это не так.

Я действительно пытаюсь бороться с этим. Вчера пытался бороться с этим. Хоть и знаю, что сильнее, иногда чертовски легче быть слабым. И сейчас я не только слаб, я ещё и трус. В прошлом я ходил на пару собраний анонимных алкоголиков, но никогда не был особенно хорош в групповой обстановке, поэтому в итоге откланялся. Кроме того, я просто не общался ни с кем из людей там. Я не зависим от алкоголя; мне просто нравится, что он заставляет меня забывать, или, по крайней мере, раньше так было.

К тому времени, когда переступаю порог места, где проведу следующие пару дней или около того, я уже выпил залпом около четверти водки. Мне больше не нужен преследователь. Конечно, моё тело испытывает физиологический эффект от этого, но мысленно мог бы с таким же успехом пить воду. Воспоминания, её голос — они плывут сквозь алкоголь и в конечном итоге затягивают меня ещё глубже. Достаточно, чтобы я задыхался и обжигал лёгкие, но не настолько, чтобы полностью утопить меня.

Бросаю своё барахло на пол, а затем плюхаюсь на кровать. Со вздохом закрываю глаза, зная, что увижу только её. Я всегда вижу её. Софию. Единственного, бл*ть, человека в мире, который на самом деле любил меня после того, как узнал всю правду. Того, кто доверил мне заботиться о себе. Девушку, которая, как мне бы хотелось, забрала меня с собой. Женщину, которую я уничтожил.

Но до того, как погубил её, я любил Софию. Я всегда, бл*ть, буду любить её. Она была светом, сиявшим сквозь мою тьму. С самого первого момента, когда увидел её в четырнадцатилетнем возрасте, я знал, что в ней что-то есть.

— Что ты здесь делаешь?

Две пары одинаковых глаз смотрят на меня, когда я медленно иду к столу для пикника. Мальчик и девочка. На вид они того же возраста, что и я.

Мне нужно было сбежать, я бродил по окрестностям, но не ожидал найти парк, скрытый в лесистой местности. Хотелось побыть наедине с собой, потому что сейчас я правда не в настроении общаться с людьми. Только что вернулся с одного из дурацких сеансов терапии, на которые меня заставляет ходить бабушка.

Мне не нужно слушать, как какой-то психиатр говорит мне, что это не моя вина, когда я знаю, что это так. Его там не было. Он этого не видел. Он не всё слышал. Это была моя вина. Я облажался.

— Я живу с бабушкой и дедушкой дальше по улице. Переехал пару месяцев назад.

— Ну и что? — спрашивает мальчик.

— Не будь идиотом, Смит. — Девочка толкает его локтём и встаёт. — Я София.

— Эрик.

— Откуда ты приехал?

— Из Калифорнии.

— Почему ты здесь? — спрашивает Смит.

Нет смысла лгать. Это не значит, что весь мир не знает. Открываю рот, чтобы сказать им, но тут София улыбается мне. Она действительно хорошенькая… милая, нежная. И я вдруг не хочу, чтобы она знала правду. Не хочу, чтобы она знала, какой я тупой.

— Мои родители умерли.

Вот. Не ложь, но и не совсем правда. В городе Плезант-Вэлли, где живут мои бабушка и дедушка, вырос мой отец, так что многие люди слышали эту новость, хотя мы не жили здесь, когда это случилось.

— Сожалею, — говорит она, подходя ко мне.

— Извини, приятель, — говорит Смит.

Когда она подходит ближе, я отступаю, но она не останавливается, пока не оказывается прямо передо мной. Вдыхаю её аромат и решаю, что она пахнет вишней. Когда она обнимает меня, я замираю. Никто не прикасался ко мне с тех пор, как это случилось. Не ожидаю, что это так меня утешит. Мне хочется обнять её в ответ, но я держу руки по бокам.

Наконец она отстраняется и улыбается. Чёрт. Вблизи она ещё красивее; глаза у неё светло-карие, но волосы на несколько тонов темнее. У неё несколько веснушек на переносице, но это ничто по сравнению с тем, сколько их у меня. Но её улыбка. Вау.

Её пальцы переплетаются с моими, и она тянет меня вниз по грязной дорожке, пока мы не оказываемся рядом с её братом. Он смотрит на наши руки, затем бросает сердитый взгляд на меня. Вытаскиваю свою руку из её и делаю шаг в сторону. Он может быть того же размера, что и я, но я укладывал на лопатки парней больше его одной рукой. Последнее, что мне сейчас нужно, — это связываться с чрезмерно заботливым братом. Хотя вымещать на нём своё разочарование было бы забавно.

— Теперь, когда ты здесь, ты можешь потусоваться с нами. В этом районе живёт не так уж много детей нашего возраста, поэтому мы рады, что есть кто-то ещё. Не так ли, Смит? — она пинает его ботинок.

— Ага, — он поворачивается ко мне спиной и надевает наушники. — Мы не можем быть счастливее.

Позволяю воспоминаниям взять верх, потому что нет смысла сопротивляться им. Я оставил попытки бороться с ними, потому что, когда пытаюсь оттолкнуть их дальше, они всегда возвращаются намного сильнее. Наш первый поцелуй, наше первое занятие любовью, первый раз, когда я пробрался в её комнату и уснул с ней в её постели. Они заставляют меня улыбаться. Они напоминают мне о том, что у меня было, и являются единственными вещами, имеющими хоть какой-то смысл.

Но затем приходят тени. Они начинают медленно скользить по хорошему… светлому. Первый раз оказывается последним. Удовольствие становится болью. Воспоминания превращаются в кошмар. Наш последний разговор и то, как я на неё кричал. Как она плакала. И хотя знал, что не должен был этого делать, я позволил ей уйти от меня. Её лицо вспыхивает, как молния; быстро и ярко. Затем грянул гром; громкий и разрушительный.

Когда они сталкиваются, я больше не в силах этого выносить. Встаю и швыряю бутылку через всю комнату, оставшееся содержимое выплёскивается на ковёр, делая светлые тона темнее. Теперь всё потемнело. Ничего не помогает. Ничто этого не исправит. Ничто, бл*ть, не исправит меня.

Я закрываю защёлку на двери, чтобы никто не мог войти, а затем иду в ванную, где включаю душ. Поворачиваю регулятор на максимально холодный режим, затем раздеваюсь и забираюсь внутрь. Струи попадают на меня, с таким же успехом это могли быть бритвенные лезвия, но я принимаю их. Терплю. Ощущаю. Сначала мои губы начинают дрожать, а после к ним присоединяются и колени. Пытаюсь скрестить руки на груди, и мне хочется, чтобы инстинкт самозащиты исчез. Я заставляю свои руки оставаться по бокам, чтобы жало ударило меня прямо в грудь. Как раз туда, где больнее всего.

Когда мои ноги начинают подкашиваться, я соскальзываю вниз, пока не оказываюсь на полу душа. Моё тело трясётся так сильно, что голова постоянно бьётся о кафель. Когда чернота начинает затуманивать зрение, я протягиваю руку, чтобы выключить воду, хотя рука протестует. Кожа там как будто рвётся, но я знаю, что это не так. Кожа будет в порядке, и тело восстановится, но сердце уже разорвано так глубоко, что его невозможно восстановить. Никакое количество сшиваний не сможет собрать его воедино.

Мои пальцы пару раз скользят по ручке, прежде чем я, наконец, навсегда отключаю поток воды. Затем сворачиваюсь в позу эмбриона, как проклятый ребёнок, которым являюсь. Веки тяжелеют, и дрожь утихает слишком быстро. Звук поворачивающейся дверной ручки, а затем сопротивление от замка цепочки просачивается через ванную комнату. Бормочущие голоса — два из них, она привела подругу — следуют сразу за ними, затем дверь захлопывается.

Может быть, завтра. Может быть, завтра мне и захочется, но сейчас единственное, чего я хочу, — это закрыть глаза и уснуть, чёрт возьми, больше чем на час. Прошло семь грёбаных лет с тех пор, как я спал больше часа за раз. Я так чертовски устал.

Глава 2

Полли

Каждый раз, когда приходит почта, я съёживаюсь, потому что жду доставки уведомления о выселении. Я получила три уведомления; последнее было предупреждением о том, что, если не будут приняты меры по оплате, банк заберёт дом.

У меня недостаточно денег, чтобы заплатить по кредиту; чёрт возьми, мне едва хватает на бензин и продукты. Кабельное отключено, и я плачу абсолютный минимум за то, чтобы электричество и вода всё ещё поступали. Я экономила столько, сколько могла, получая свою жалкую зарплату и чаевые в закусочной. Однако за шесть месяцев я заработала почти тысячу долларов. Надеюсь, этого мне будет достаточно, чтобы найти достаточно дешёвое жилье для аренды. Я действительно не хочу снова жить в своей машине, и я отказываюсь ночевать на улицах. Я пообещала себе, что никогда не окажусь там, и мне удалось сдержать это обещание за двадцать восемь лет моей жизни.

Я осторожно провожу пальцем под печатью и вытаскиваю бумагу из конверта. Я вижу красную печать сквозь свёрнутую бумагу ещё до того, как открываю её. Тридцать дней. Бумага кажется тяжёлой в моих руках, но я разворачиваю её и просматриваю юридический текст. Однако на самом деле это не относится ко мне, поскольку дом зарегистрирован не на моё имя.

— Ладно. Ты готова к этому, Полли, — ободряюще говорю я себе, а затем прицепляю объявление на холодильник с помощью магнита. Один месяц. У меня есть один месяц, чтобы найти жильё. Я начну подыскивать варианты за работой сегодня; найти однокомнатную квартиру будет не так уж сложно. — Ты можешь это сделать. Ты справлялась раньше, справишься и сейчас.

Поскольку я готова приступить к своей смене, я выхожу и минут десять еду в закусочную, где работаю официанткой. Это маленькое семейное кафе, которое в точности соответствует названию: «Ланч-бокс». Еда здесь первоклассная, и я думаю, что это место так популярно из-за небольшого, но вкусного меню и удобных часов работы. Они открыты только с одиннадцати до трёх, так что мне не нужно быть там до половины одиннадцатого. Часы моей смены были идеальными, когда я жила с парнем, который оплачивал наше жильё, но теперь, когда он в тюрьме, одной мне приходится тяжело. Я хотела бы иметь возможность работать больше. Я знаю, что для этого мне придётся искать другую работу. Я просто откладывала это на потом.

Последние несколько лет были хорошими; мне не приходилось изматывать себя, работая так много, что я теряла сон и вес, как раньше. Но я делала это раньше и сделаю это снова. Я просто хотела бы, чтобы мне не приходилось этого делать. Я почувствовала вкус хорошей жизни — хотя некоторые могли бы возразить, что жизнь с человеком, который в итоге стал убийцей и сейчас сидит в тюрьме, — это не самая хорошая жизнь. Но это было лучше, чем всё, что я пробовала раньше. Он действительно был добр ко мне; у меня не было причин подозревать, что он ненормален.

Входная дверь звенит из-за колокольчика над ней, когда вхожу, и я слышу хихиканье. Дочь владельца, Рейн, выходит через кухонный проём со своим парнем Воном, владельцем тату-салона по соседству.

— Привет, Полли, — говорит она.

Вон кивает мне, направляясь к двери, в которую я только что вошла. Я иду в заднюю часть, чтобы повесить сумочку и избежать необходимости видеть или слушать, как они целуются. Они немного отвратительны. Для взрослой пары они ведут себя как подростки.

Очень горько, Полли?

Абсолютно последнее, что у меня на уме, — это мужчина. Мне не нужен кто-то, кто делал бы меня счастливой, и мне не нужен кто-то, кто заботился бы обо мне. Никогда больше. Честно говоря, я не против побыть одна. Я буду придерживаться идеи независимости, пока не умру.

Когда Рейн заходит на кухню, у неё мечтательное выражение лица, и только от этого зрелища я могу подавиться.

— Сегодня нет твоих предков? —спрашиваю я. Обычно её родители, владельцы этого кафе, приходят первыми и выполняют большую часть подготовительной работы.

— Нет. Они задержались в казино ещё на один день. Они вернутся завтра.

— Я могла бы сегодня прийти пораньше и помочь.

— Всё в порядке. Я сама справилась. Вон тоже помогал.

— Хорошо, — я повязываю фартук вокруг талии, — если тебе когда-нибудь понадобится помощь, просто позвони мне.

— Я так и сделаю. Спасибо, Полли.

Я выхожу вперёд, чтобы свернуть несколько столовых приборов и обдумать своё затруднительное положение. У меня нет мобильного телефона, так как же она вообще могла со мной связаться? Я никогда не нуждалась в нём раньше и не могу позволить себе купить его прямо сейчас. Дерьмо. Мне действительно нужно найти жильё, чтобы я могла хотя бы позвонить по стационарному телефону.

Один из постоянных клиентов приходит ровно в одиннадцать, и ещё до того, как он садится, я пишу его заказ на ежедневное специальное блюдо, жареный сыр и сливочно-томатный суп, затем подхожу к окну и отдаю Рейн, чтобы она могла его приготовить.

Когда её родителей здесь нет, это определённо более беспокойно, но мне это нравится, потому что это означает, что я остаюсь единственной официанткой, так что я получаю все чаевые.

День пролетает незаметно, и прежде чем вернуться домой, я заезжаю в магазин и покупаю газету. Люди все еще размещают объявления в газетах? Вероятно, мне следовало поискать другую работу несколько месяцев назад, но я медлила и отрицала это. Я отрицала многое... в основном то, как я позволила парню обмануть меня.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не могла представить, каким испорченным окажется мужчина, с которым я жила, и это горькая пилюля, которую трудно проглотить… тем более, что он не первый мужчина, который воспользовался мной. Я познакомилась с Ричардом около четырёх лет назад, когда была на самом дне. Он нашёл меня рядом с мусорным баком, как кусок мусора. Я была за зданием, а он случайно шёл по переулку. Я уверена, что, если бы он не прошёл там тогда, я бы умерла.

Хотя в тот момент мне было всё равно в любом случае. Я была так взвинчена и испытывала такую сильную боль, что смерть была бы желанной. Воспоминания о том, что я чувствовала, всё ещё свежи, но, если бы вы приставили пистолет к моей голове и спросили меня, как я оказалась там, где была в тот день, я бы нажала на курок вместо ответа, потому что я ничего не помню. Я имею в виду, я знаю, кто накачал меня наркотиками, но я не знаю, как я дошла до того, что даже не могла поднять голову.

Что я действительно помню, так это боль, которую испытывало моё тело в последующие недели и месяцы. Боль, какой я никогда раньше в жизни не испытывала. Боль, которую я не думала, что смогу вынести. Ричард немедленно отвез меня в больницу, и когда я достаточно пришла в себя, я отчаянно боролась за то, чтобы выбраться оттуда. Я боролась с ним, и я боролась сама с собой. Я боролась с врачами, медсёстрами и терапевтами. Я хотела уйти, я хотела умереть. Какой смысл был в жизни, когда у меня не было ничего или никого, ради кого можно было бы жить?

Однако, оглядываясь назад, я не знала ничего другого. Я не знала, что он пытался сделать. У меня никогда не было никого, кто заботился бы обо мне настолько, чтобы помочь мне, а не мешать мне. Когда у вас буквально нет никого, кроме вас самих, вы очень быстро узнаёте, насколько жесток мир. Как холодны люди. И что независимо от того, как низко вы падаете, всегда есть другой уровень погружения.

Когда меня выгнали из приёмной семьи в восемнадцать лет, я сделала то, что должна была. Мне нужна была еда, а, чтобы добыть еду, мне нужны были деньги. Чтобы зарабатывать деньги, мне нужна была работа. Но кто возьмёт на работу девушку без опыта работы и без навыков? Никто. Я искала, я упрашивала, я требовала. И у меня наконец-то появился план.

Если бы я не боролась за себя, никто другой этого не сделал бы. Я отказалась становиться статистом. Я хотела лучшего. Я не хотела совершенства; я хотела только полунормального состояния. Безопасности. Стабильности. Я не думала, что просила слишком многого. И Ричард, он обеспечил всё это. Он был странным для многих людей, но мне было легко не замечать его настораживающего поведения, потому что для меня он был единственным человеком, который заботился обо мне. И это кое-что значило.

Всё, что я пытаюсь делать, — это жить день за днём без него. Сейчас я пытаюсь смириться со своей ситуацией. Надеясь на что-то… на что угодно, что поможет мне пройти через это.

30 дней спустя…

Окно со стороны водителя в дерьмовой машине, которую купил мне Ричард, опущено, хотя в воздухе прохладно. Я сижу через дорогу от своего дома — ну, того, что было моим домом, — когда куча людей входит и выходит из него. Одни несли мебель, другие — костюмы, некоторые — чистящие средства.

Вот оно. Меня официально выгнали. Заключительная глава об этом месте окончательно завершена. Я завожу громкий двигатель, поднимаю стекло и уезжаю. Мне посчастливилось снять супердешёвую квартиру над художественной студией в центре города. Арендная плата доступна по цене, так как она включает коммунальные услуги, а её близость к «Ланч-боксу» является бонусом. Это было настоящее чудо — найти её. Она маленькая — студия, — но она моя. У меня никогда не было ничего, что принадлежало бы только мне. Только моя.

Теперь пришло время пройти собеседование на другую работу, чтобы позволить себе свою квартиру плюс сэкономить деньги на будущее. Когда я подъезжаю к ночному клубу, я смотрю в зеркало заднего вида, понимая, что оно, вероятно, отвалится в любой день. Вместо того, чтобы наклонять его вниз, я подталкиваю себя вверх, чтобы избежать возможности того, что оно сломается. Интересно, заметит ли парень, с которым у меня собеседование, насколько пусты мои глаза? В последние несколько лет они действительно немного искрились, но теперь, когда я снова осталась одна, они стали… обречёнными. Интересно, заметит ли он, как мне на самом деле грустно?

Я улучаю мгновение, чтобы пожалеть себя, затем встряхиваю головой, мои светлые волосы свободно развеваются по плечам. Мои пальцы слегка дрожат, когда я вынимаю ключ из замка зажигания, но, когда я выхожу из машины и начинаю идти к двери, нервы проходят.

Чтобы получить эту работу, мне нужно быть уверенной в себе. Я должна показать им, что я могу это сделать. Что я могу с этим справиться. Мне нужна эта работа. Я не хочу уходить из закусочной, поэтому мне нужно что-нибудь вечером, и эта работа в клубе идеальна.

Тяжелая дверь заставляет мой бицепс напрячься, когда я открываю её. Прежде чем я полностью вхожу в здание, очень крупный, очень привлекательный и очень знакомый мужчина машет мне рукой.

— Святое дерьмо! Ты та самая Полли, которая придёт на собеседование?

— Да, это я. — Я улыбаюсь и подхожу ближе к Брэду. Раньше он был завсегдатаем нашей закусочной. Его партнёр и супруг Кеннеди — лучший друг Рейн.

— Я не сложил два и два вместе. — Он встаёт из кабинки, в которой сидит, и обнимает меня. — Ты хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, я в порядке. Спасибо тебе.

Он указывает на кабинку, которую только что освободил, и я сажусь напротив него.

— Ты только что сделала мой день намного проще.

Нечасто мне делают такой комплимент, поэтому, естественно, мои губы растягиваются в улыбке.

— О, да? Почему же?

— Я могу отменить все мои другие собеседования.

У меня отвисает челюсть, но я быстро закрываю её и сглатываю, боясь сказать что-нибудь глупое.

— Ты хочешь эту работу, верно?

— Да. Я знаю, я никогда раньше не работала официанткой в баре, но у Рейн…

— Я знаю тебя, Полли. Я знаю, что ты трудолюбивый работник, и ты дружелюбна и хорошо следишь за столиками. Рейн всегда говорит о том, как им повезло, что у них такой ответственный и надежный сотрудник. Это идеально. — Он качает головой и делает глоток воды. — Мне пришлось уволить одного сотрудника, который прикарманивал деньги примерно три месяца, прежде чем я понял это.

— О нет, мне очень жаль.

— Всё уже хорошо. Я просто зол на себя, что не заметил раньше.

Когда тобой пользуются, это действительно отстой. К сожалению, я знаю это по личному опыту.

— Я понимаю.

— В любом случае. — Он качает головой. — Позволь мне рассказать тебе о работе, хорошо?

— Конечно.

— Мне нужна официантка для коктейлей в мою VIP-секцию. Она открыта только по вечерам в пятницу и субботу, но, если ты хочешь взять больше смен, я могу это организовать. Было бы неплохо иметь кого-то ещё, кто мог бы заменить меня в баре, когда один из парней болен или в отпуске.

— О, ммм, я никогда раньше не была барменом. Я не знаю, будет ли от меня какой-нибудь толк.

Он отмахивается от меня.

— Мы тебя всему научим. Работа барменом это пока в перспективе. Я даже не знаю, будет ли достаточно одной тебя в VIP-зале. Возможно, мне придётся нанять кого-нибудь ещё. Но я уверен, что ты сможешь справиться с этим самостоятельно, по крайней мере, некоторое время, пока мы не разберёмся с этим.

Я смеюсь над его уверенностью во мне.

— Итак, когда ты хочешь начать? Мне не нужны твои рекомендации… чёрт. Ты уходишь из закусочной? Рейн убьёт меня, если я украду тебя.

— Нет! Я не собираюсь уходить. Мне просто нужно ещё больше часов, чем она может предложить, вот и всё. — Однажды мне пришла в голову мысль бросить работать в кафе, но потом я быстро отбросила её. Мне там очень нравится. Там такая хорошая атмосфера и лёгкая работа; Я чувствую, что большую часть времени провожу с друзьями. Это моё счастливое место. Кроме того, я никогда не знаю, кто войдёт, а поскольку там обедает много деловых людей, я могу встретить кого-нибудь полезного.

— Ладно, хорошо. Мне нужно, чтобы ты приходила около шести или семи, а затем оставалась до закрытия. Обычно мы не выходим отсюда раньше трёх. Если это слишком, я…

— Всё в порядке. Я могу это сделать. — Это большие чаевые, так что я бы никогда от них не отказалась.

— Да?

— Да, определённо.

— Идеально. Ты хочешь начать завтра?

Мои глаза расширяются, и я заикаюсь, не ожидая, что получу работу так быстро. Или вообще, честно говоря.

— Можно и на следующей неделе, — быстро добавляет он.

— Нет, я приду завтра. Я хочу. Я просто не ожидала этого.

— Отлично. Вот. — Он протягивает мне стопку бумаг. — Заполни это и принеси их с собой завтра.

Я беру бумаги и встаю, затем следую за ним к двери.

— О, я забыла спросить. Есть ли какой-нибудь дресс-код?

— Нет. Носи то, в чём ты чувствуешь себя комфортно. Единственное, о чём я прошу, — это чтобы ты не одевалась слишком вызывающе.

Я быстро мысленно оцениваю свою одежду, в основном джинсы и футболки, но также несколько симпатичных юбок, и киваю. Я справлюсь.

— Ладно. Увидимся завтра. И спасибо, Брэд.

Он толкает передо мной дверь, яркий свет заставляет нас обоих прищуриться.

— Увидимся завтра.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него через плечо.

— Да, определённо. Спасибо тебе.

— Полли! — он резко зовёт меня по имени, но из-за этого и ослепляющего меня солнечного света я ничего не вижу. Я не вижу его. Я врезаюсь в незнакомого мужчину; хотя ствол дерева кажется более подходящим для описания того, что представляет собой этот парень. Твёрдый, широкий, высокий.

— Ух ты, — чужие большие руки обхватывают мои плечи, чтобы я не упала, что оказывается сложнее, так как от глубокого тембра его голоса у меня слабеют колени.

Я смотрю мимо мускулистой груди, облачённой в серую футболку, которая сильно обтягивает тело, прямо в глаза, от которых у меня перехватывает дыхание. Они прекрасны, и с этого ракурса я не могу сказать, зелёные они или карие, или, может быть, янтарные, как мёд. Когда этот взгляд скользит по моему лицу, меня окружает аура успокоения. Спокойный. Тёплый. Безопасно.

Его грудь поднимается и опускается напротив моей, а его руки обнимают меня. Безопасность, которую я чувствую в этот момент, отягощает мои веки, и я впитываю каждую секунду этого, пока солнце согревает меня.

— Ты в порядке, Полли? — слова Брэда приглушённо звучат в моей голове откуда-то сбоку, но, когда он повторяет моё имя и повышает голос, это отрывает меня от моего неловкого и неуместного положения. Горло незнакомого мужчины урчит, и эти сильные руки медленно опускаются, когда он отступает назад.

Я прочищаю горло.

— Да, я в порядке.

Брэд кивает мужчине, чьи пальцы скользят по моей пояснице, когда он заходит в бар. Как одно прикосновение может быть таким чертовски мощным? Я не могу не смотреть на него, на его мощные бёдра и уверенную походку. Чёрт. Я прикусываю губу, когда он исчезает внутри здания.

Что это было? Определённо кто-то… определённо что-то, что я никогда раньше не испытывала. Я так не реагирую на мужчин. Я никогда этого не делала. Я не уверена, что с этим делать, но смешок Брэда заставляет меня сосредоточиться на настоящем, а не на мужчине.

— Прости, — я забыла, что Брэд был здесь, и теперь мне ещё больше стыдно, что он видел, как я грезила наяву.

— Всё хорошо. Увидимся завтра, Полли.

Я наклоняю голову и бегу к своей машине. Он ждёт, пока я сяду и уеду, прежде чем начинает пятиться к бару. Я машу ему рукой, проезжая мимо, и улыбаюсь всю обратную дорогу до своей квартиры. Наконец-то у меня всё начало налаживаться.

Глава 3

Эрик

— Мы закрыты только по понедельникам. Я понимаю, наверное, ты не хотел бы работать шесть ночей, но, честно говоря, приятель, мне бы не помешала рабочая сила.

Я сажусь напротив Брэда, старого друга и владельца клуба, и жду, когда он закончит.

— У тебя проблемы?

Он вздыхает и опрокидывает в себя остатки виски. Я чувствую алкоголь с того места, где нахожусь. Прошло время, когда я пил в последний раз, но я всё ещё чувствую его восхитительный терпкий аромат.

— Когда я открыл это заведение много лет назад, это был исключительно гей-бар. Но время шло, и девушки начали понимать, что они могут приходить сюда, хорошо проводить время и танцевать, не будучи облапанными пьяными придурками. Так что я расширился на пятьдесят процентов, когда закрылась кофейня по соседству. Но потом, как ты понимаешь, эти придурки начали просачиваться, чтобы найти девушек, и теперь становится так тесно, что у меня чёртова очередь у двери.

— У тебя проблемы с этими придурками, которые обижают девушек? — у меня кровь закипает при одной мысли о том, что какой-то придурок может воспользоваться женщиной. Я мог бы переспать с ними, но я никогда, никогда, бл*ть, не причинил бы никому вреда. И осознание того, что моя работа — защищать их от пьяных придурков, заставляет меня чувствовать срочность, которой я давно не испытывал. Например, чтобы защитить Полли, официантку, которую, по словам Брэда, он только что нанял.

Самая великолепная женщина, которую я, чёрт возьми, когда-либо видел в своей жизни. Когда она сориентировалась и обратила на меня своё внимание, я увидел больше, чем мне хотелось бы. Боль и сожаление кружились в её синих, как океан, глазах, как циклон… Это то, что смотрит на меня каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало. Интересно, станут ли её глаза темнее или светлее, когда я заставлю её кончить? Проклятье. Я не собираюсь этого делать. С кем угодно. Неважно, насколько она чертовски красива. Неважно, как хорошо она пахла, как ваниль и сахар. Держу пари, у неё был бы такой вкус тоже. Бл*ть.

— Пока нет. Но я знаю, что проблемы будут. Я нанял вышибал, но мне нужно кое-что ещё. Мне нужна целая чёртова команда безопасности.

— И ты хочешь, чтобы я занялся этим?

Он кивает.

— Не забывай, что я знаю, кто ты, чувак.

Я скрещиваю руки на груди и приподнимаю бровь.

— И кто, собственно, я такой?

— Ты похож на своего отца, Эрик.

При упоминании моего отца я опускаю голову.

— Он прошел путь от боксера до телохранителя и руководил одной из самых успешных охранных фирм в Калифорнии. Ты не можешь сказать мне, что не учился у него.

По крайней мере, он не копнул достаточно глубоко, чтобы знать, что теперь я владею фирмой «Эйс Протэкшн», или просто «Фирмой», как нам нравится её называть.

— Он умер, когда мне было четырнадцать. Какое, чёрт возьми, он имеет ко мне отношение?

— А ты не думаешь, что твоя репутация идёт впереди тебя?

Мой гнев начинает нарастать.

— Какая грёбаная репутация?

— Эрик, да ладно, чувак. Ты серьёзно?

Это не сработает. Я приехал сюда, чтобы убежать от другой жизни, которой я живу в Кали (прим. здесь и далее сокращение от Калифорнии). Я на самом деле не хочу приводить это сюда; к тому же я не знаю, как я мог бы справиться и с тем, и с другим.

— Послушай, Брэд. Мы просто были в одной команде по борьбе в старшей школе.

— Да, и ты выиграл множество турниров, а также побил практически все окружные и даже национальные рекорды.

Он понятия не имеет, но забавно, что он зациклился на чем-то, что произошло так давно.

— В грёбаной старшей школе, Брэд!

— Ты не перестал драться после окончания средней школы, Эрик.

Он прав. Но потом всё поменялось… Я пытался отвлечься боксом, но в конце концов отказался от этого.

— Может, я и дрался, но это не значит…

— Перестань пытаться отрицать это. Иисус. Либо ты хочешь эту работу, либо нет. — Его раздражение злит меня. — Мне нужен кто-то, но если ты не можешь этого сделать, тогда я возвращаюсь к исходной точке.

— Я не просил об этом. Ты сам позвонил мне, помнишь? — я сердито сжимаю губы. — Но ладно, я возьмусь за эту чёртову работу. — Лучше утонуть в работе, чем в выпивке. Плюс, несмотря на то, что я не очень близок с Брэдом, мы пару раз встречались за последние годы, и это всегда было действительно круто.

Он вздыхает в знак облегчения.

— По-настоящему?

— Да. Мне нужно чем-то заняться, чтобы скоротать время. — Чтобы заполнить пустоту, которую я создал.

— Ты спасаешь мне жизнь.

Я качаю головой. Больше похоже на отнимающего жизнь.

— Я не такой. — Я встаю, и он следует за мной. — Проведи мне экскурсию и дай посмотреть, что у вас есть сейчас для обеспечения безопасности.

— На тебя это не произведёт впечатление.

— Я разберусь.

Пока мы проходим через бар, я осматриваю пространство клуба. Модный, тёмный, тесный.

— Что это? — спросил я. Я указываю на небольшую секцию за верёвкой с несколькими столами и несколькими диванами, которые стоят на приподнятой платформе.

— VIP-зона.

— Какого хрена тебе нужен VIP в гей-баре?

— Пошёл ты.

— Разве Кенни не для этого нужен? — невозмутимо говорю, имея в виду парня, с которым он встречается.

Жёсткие черты единственного знакомого мне человека, который крупнее меня, на мгновение смягчаются.

— Да. — Он прочищает горло. — Но на самом деле это больше не гей-бар, помнишь?

Я усмехаюсь себе под нос, и мы продолжаем прогуливаться. Я слушаю его, но мои мысли блуждают в другом месте. Я думаю, что мне повезло, что моим отцом был Эйс Андерсон. Да, он умер, когда мне было четырнадцать, но за это короткое время я узнал от него больше о том, как быть мужчиной, чем от большинства взрослых мужчин за всю свою жизнь.

Он боготворил мою мать. Обращался с ней как с чёртовой королевой. Он показал мне, каково это — быть преданным женщине. Что такое настоящая, честная и сильная любовь на самом деле. Чем бы ты пожертвовал ради неё, что бы ты сделал, чтобы защитить её. От чего бы ты отказался ради неё.

Но за каждую нежную часть, которую он приберёг для моей матери, безжалостная часть, которая должна была обеспечить её безопасность, была десятикратной. Он начинал как её телохранитель, когда ушёл из бокса, и одно привело к другому. После разветвления и открытия собственной компании он встретил, а затем женился на моей матери, и у них родился я.

Он показал мне все тонкости управления охранной фирмой с юных лет, так как я хотел постоянно общаться с ним, а также научил меня сражаться насмерть. К тому времени, когда мне исполнилось двенадцать, я мог справиться с мужчинами вдвое больше меня и вдвое старше. Я боготворил своего отца. Пока кое-что не произошло. Как бы я ни старался вспомнить всё хорошее, то, что он сделал, перевешивает всё это, так что просто легче блокировать это.

Поэтому, когда Брэд позвонил мне, я решил посмотреть, что он может предложить. Мне нужны перемены. Мне нужно отвлечься. Мне просто нужно что-то. Может быть, это станет моей новой нормой. Может быть, я вообще забуду о Кали.

***

— Давай, брат, пусти же меня, — ещё раз ноет парень напротив меня, но я продолжаю сканировать местность, игнорируя его.

Я официально работаю в клубе Брэда уже три недели. Первые два уик-энда (прим. суббота и воскресенье) были настоящим хаосом, но теперь, когда я позаботился обо всех «слепых зонах» безопасности и чувствую, как идут дела, мне гораздо спокойнее. Мы уже наняли ещё двух вышибал вдобавок к тем двум, которые уже были у Брэда.

У нас есть один у входной двери, один у входа в VIP-секцию, который также следит за задней дверью, один парень в баре и один, наблюдающий за танцполом. У меня нет определённой должности, поэтому я хожу и помогаю всем парням, когда кому-то из них нужен перерыв или если нужна дополнительная помощь. Вот почему я сейчас здесь.

Мы на пределе возможностей, а этот грёбаный мудак впереди очереди из желающих попасть в клуб выводит меня из себя, потому что он уже дважды наступил на мои новые кроссовки. Это худшая часть ночи. Я ненавижу дежурить у дверей, потому что вынужден иметь дело с подобными идиотами. Он снова натыкается на меня, но, к счастью, Мэнни протискивается в дверь как раз вовремя. Ему нужна чёртова прибавка за то, что ему приходится иметь дело с этим дерьмом всю ночь.

— Слава Богу, — бормочу я себе под нос и киваю ему.

Как только я возвращаюсь внутрь и отдаляюсь от яркого света, используемого для проверки удостоверений личности, мне приходится пару раз моргнуть, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Быстрый просмотр показывает мне, что за те пятнадцать минут, что я находился у двери, мало что изменилось.

Когда я обхожу периметр, женский смех привлекает моё внимание. Я наклоняю своё тело так, чтобы лучше видеть. Её ноги, такие чертовски длинные в обтягивающих джинсах, — первое, что бросается в глаза. Я следую за ними и сдерживаю стон от того, как выпячена её пышная попка, когда она наклоняется, чтобы поднять стакан. Когда Полли встаёт и поворачивается, мои глаза продолжают подниматься к её груди, ненадолго останавливаясь на её пышных формах, затем, когда я достигаю её лица, мне приходится отвести взгляд.

Прошли годы. Почти десять лет прошло с тех пор, как женщина заставила моё сердце биться быстрее. Я подхожу ближе к VIP-секции, намереваясь обойти её и проверить. Желая убедиться, что с Полли всё в порядке. Я бы никогда не признался, что провожу здесь больше времени, когда она работает, но что-то в этой девушке притягивает меня.

Когда я подхожу ближе, я слышу голос Полли, низкий и требовательный, но с оттенком страха.

— Отпусти.

Адреналин вспыхивает в моих венах с такой скоростью, какой я никогда раньше не испытывал, и я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы добраться до девушки. Я вскакиваю на платформу и перекидываю своё тело через стеклянную перегородку, отрезая другого вышибалу, когда он сбегает с лестницы. Требуется доля секунды, чтобы увидеть, как Полли пытается освободиться. И требуется ещё меньше времени, чтобы найти руку какого-то ублюдка на её бедре. Её обтягивающие джинсы легко показывают, как сильно он сжимает её ногу, так как его пальцы вмяты в ткань.

Рычание вырывается из моего горла, и в два шага я сжимаю его запястье в своей руке. Я загибаю его назад, и придурок падает со своего места.

— Чёрт, — он скулит, падая на пол. — Ай, ай.

Я ставлю колено ему на шею, чтобы он не мог пошевелиться, и смотрю на Полли.

— Ты в порядке?

Она сглатывает и кивает, хотя её глаза широко раскрыты, а обычно загорелая кожа слегка побледнела.

— Скажи мне. Мне нужны слова.

Её глаза встречаются с моими, когда я слышу резкость в своём голосе.

— Я в порядке.

Брэд подходит и начинает приближаться ко мне, но я качаю головой.

— Я поймал его. Убедись, что с ней всё в порядке.

Он обнимает Полли за плечи и выводит её из секции. Парень подо мной стонет, и я нажимаю немного сильнее, прежде чем поднять ногу и наклониться, чтобы схватить его. Обхватив рукой его бицепс, я пристально смотрю на его друзей.

— У меня будут проблемы с кем-нибудь из вас?

Все они качают головами.

— Хорошо. — Я тащу этого мудака вниз по лестнице, следуя за Джошем, вышибалой, который обслуживает VIP-секцию. Он развязывает верёвку, и я тащу этого парня ко входу. Когда я подхожу к двери, её открывает мне Мэнни, и я выпихиваю этого ублюдка наружу. Толпа, стоящая в очереди, ахает.

— Тебе здесь больше не рады. Не совершай ошибку, пытаясь появиться снова, потому что тебе не понравятся последствия.

— Я ничего не делал, — стонет он, вставая.

— Ты положил свою руку на мою… на женщину, и она сказала тебе отпустить. Ты этого не сделал. Теперь с тобой покончено.

Он пытается возразить, но я поворачиваюсь к нему спиной и иду внутрь. Я направляюсь прямо в кабинет Брэда, где они с Полли сидят на диване. Перед ней бутылка воды, и Брэд наблюдает за ней с очень раздражённым выражением лица. Это первый раз, когда что-то подобное произошло с тех пор, как я здесь, но я ждал этого. Немного удивлен, что это заняло так много времени.

— Ты в порядке, Полли?

Она подпрыгивает от моего вопроса, а потом смеётся.

— Боже, как кто-то такой большой может быть таким чертовски тихим? Да, я в порядке. На самом деле это было не так уж и важно. Я как раз собиралась ударить его по голове своим подносом.

Она нервно хихикает, но ни Брэд, ни я не отвечаем ей взаимностью.

— Видишь, — Брэд встаёт и проводит пальцами по волосам. — Такого дерьма раньше не случалось. Конечно, у меня здесь всегда работали вышибалы, но всё же. Этого вообще не должно было случиться.

Он явно расстроен, и я тоже, но это неудивительно.

— Я знаю, что ты злишься, но, к сожалению, именно это и происходит, когда ты помещаешь красивую женщину в замкнутое пространство с кучей богатых пьяных придурков.

При моих словах Полли поворачивает ко мне голову. Такая чертовски красивая. Когда она видит, что я пристально смотрю на неё, она внезапно проявляет интерес к этикетке своей бутылки с водой.

— Единственное решение — избавиться от VIP-зоны и…

— Нет. — Я замолкаю, услышав настойчивый тон Полли. — Так нельзя. Это приносит клубу столько денег, и если бы вы от него избавились, то потеряли бы много клиентов. На сколько месяцев уже стоит бронь, Брэд?

Он вздыхает и потирает затылок.

— Четыре месяца.

— Вот именно. И ты зарабатываешь тысячи за ночь. Закрывать эту зону было бы плохим решением. Люди приезжают со всего штата просто для того, чтобы провести здесь ночь; это единственный в своём роде клуб, и частью этого является VIP-зона.

— Деньги не стоят того, чтобы тебя или какую-нибудь ещё нашу девушку домогались, Полли, — заявляет Брэд.

Она бросает бутылку с водой в мусорное ведро и встаёт.

— Поверь мне, это было ерундой. Всё в порядке, я в порядке. Я могу постоять за себя, хорошо?

Я выхожу вслед за ней из комнаты, игнорируя Брэда, когда он зовёт меня. Когда девушка доходит до угла, который приведёт её к бару, я делаю большой шаг и оказываюсь перед ней с одним вопросом на уме.

— Что значит — ничего не было?

Она наклоняет ко мне голову, и я наклоняю свою ближе к её. Если бы я сдвинулся ещё на несколько дюймов, я мог бы прикоснуться к ней губами. Наконец-то смог бы попробовать её на вкус. Обхватить руками её грудь и почувствовать, как твердеют её соски. Однако она больше, чем просто её убийственное тело, она весёлая. И уверенная в себе. И умная. И я хочу, чтобы её глаза сверкали страстью, а не темнели от страха. Я хочу знать, ускоряется ли её сердце рядом со мной так же, как моё рядом с ней. Но дело не в этом.

— У всех нас есть прошлое, Эрик. — Она постукивает носком туфли по полу. — Я ценю, что ты вмешался. Спасибо тебе.

Она обходит меня, и я прислоняюсь к стене, наблюдая, как она уходит, понимая, что мне плохо. Действительно чертовски плохо.

Глава 4

Полли

Я спешу, чтобы успеть подать напитки до конца ночи, и чувствую, как моё лицо теплеет с каждым шагом, который я делаю. Не потому, что мне жарко от того, что я практически бегаю. Не потому, что ношу узкие джинсы. А из-за мужчины, чей пристальный взгляд я чувствую на себе, и так было с самого первого дня. Даже когда он в другом конце комнаты, я поднимаю глаза, и бум, наши взгляды встречаются.

Несмотря на то, что я пытаюсь игнорировать это, искры летят каждый раз, когда мы смотрим друг на друга. Бабочки щекочут мой живот, и моё сердцебиение становится неустойчивым. Но мне нужна эта работа. Деньги были таким благословением в последние несколько недель. Я заработала больше, чем рассчитывала, и это одна из причин, по которой я так против закрытия VIP-зала. Это действительно хорошие деньги. Наконец-то я смогу открыть сберегательный счет и надеюсь заменить свою машину в ближайшие несколько месяцев. Этот кусок дерьма и так едва не разваливается. И поскольку машина — это последняя ассоциация, которая у меня есть с Ричардом, я хочу, чтобы она исчезла.

Я использовала деньги, которые ранее сэкономила на арендной плате за первый и последний месяц, поэтому, когда я начала работать в клубе у Брэда, на моём текущем счёте было всего около семи долларов.

Когда я жила с Ричардом, я не понимала, за сколько он на самом деле платил. Или как мало я зарабатывала. Я считала само собой разумеющимся, что мне выдают деньги на продукты или автоматически оплачивают коммунальные услуги. Я делала всё, что могла, но пятичасовой работы в закусочной было недостаточно, чтобы кого-то прокормить, и всё же Ричард ни разу не пожаловался на финансы. На самом деле, именно он посоветовал мне остаться в «Ланчбоксе» и не работать полный рабочий день.

Когда ночь сменяется ранним утром, у меня начинают болеть ноги и поясница. Время к закрытию клуба, так что все скоро начнут убираться. Я закрываю вкладки заказов на компьютере, убираю бутылки и протираю столы. К тому времени, как музыка смолкает и включается свет, уже два пятьдесят. Я зеваю, заползая в кабинку и вытирая сиденье.

Позади меня раздаётся низкий рокот, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть Эрика. Он сжал руки в кулаки по бокам, и его глаза прикованы к моей заднице, торчащей в воздухе. Я выскальзываю и прислоняюсь к столу, потому что, когда он так смотрит на меня, это ослабляет мою решимость. Из-за таких вот взглядов со мной случаются всякие вещи. То, что точно мне не нужно.

— Что-то не так? — спрашиваю я немного грубо.

— Ты последняя. Я просто жду, чтобы всё закрыть и уйти. — Он сглатывает и проводит рукой по волосам.

— Все остальные уже ушли? — Я знала, что Брэд ушёл пораньше, но другие ребята не попрощались, как обычно. Полагаю, поскольку я убиралась и была погружена в свои мысли, они могли меня и не заметить.

— Да, все ушли, ты задержалась.

— Ой.

Он подходит ко мне ближе, и я пытаюсь отступить, но мне некуда двигаться. Если честно, то я не знаю, хочу ли я отстраниться от него. Я вроде как хочу остаться прямо здесь. С ним.

— Полли, — говорит он низким голосом. — Нам пора идти.

— Куда идти?

— Определённо туда, где ты не будешь находиться рядом с горизонтальной поверхностью, и мы не будем одни. — Кончики его ботинок касаются кончиков моих, и я прерывисто вздыхаю, поднимая голову, чтобы увидеть его лицо. Его язык высовывается и облизывает губы. — Если только это не то, чего ты хочешь.

Конечно, я хочу. Меня никогда не касались мужчины исключительно потому, что хотели прикоснуться именно ко мне. Всегда был скрытый мотив… Чёрт, может быть, с Эриком тоже так будет; я не знаю. Но как бы мне этого ни хотелось, я не могу. Я не могу так рисковать. Мне нужна эта работа, и мне нужно моё здравомыслие. Слишком много мужчин обманули меня, и мне действительно нравится вся эта история с независимостью, которая у меня сейчас происходит.

Но мне также нравится, когда пальцы Эрика касаются моей кожи, каким бы невинным ни был этот жест. Когда он рядом со мной, я ловлю себя на том, что улыбаюсь чаще. Его близость успокаивает меня. Я чувствую себя в безопасности, зная, что он рядом. И поскольку он заставляет меня чувствовать все эти вещи, я знаю, что, когда я ему надоем или, когда проявится его истинное лицо, я не смогу быть рядом с ним и потеряю эту работу. Я не могу так рисковать. Из-за моей работы, но также и из-за моего сердца.

Я качаю головой, затем отступаю от него в сторону, спускаюсь по нескольким ступенькам, ведущим в главную зону клуба, и бросаю тряпку в ведро за стойкой. Его шаги приближаются, и когда я хватаю свою сумочку из офиса Брэда, я протискиваюсь мимо Эрика, чья фигура почти такая же большая, как вся чёртова дверь, и жду у чёрного входа, пока он устанавливает сигнализацию. Даже когда все остальные с нами, это обычная рутина.

Ожидая, пока он введёт код, я достаю ключи из сумочки. Он толкает дверь, выглядывает в переулок и выходит впереди меня. Затем он снова тянется к моей руке. Я вкладываю свою в его, и свободной рукой он защёлкивает дверные замки. Оказавшись в безопасности, он отпускает мою руку и ведёт меня к моей машине, положив ладонь мне на поясницу. Когда Эрик сделал это в первый раз, я даже не думала, как это странно, потому что это было так приятно.

Это моя любимая часть дня. Самый яркий момент моей недели. Независимо от того, сколько людей выходит с нами, независимо от того, разговаривает ли он с кем-то ещё, он всегда делает это. Защищает меня. Относится ко мне по-особенному. Я ненавижу то, что мне это нравится, но не любить это невозможно. Никто никогда не заботился обо мне так сильно.

Конечно, Ричард заботился обо мне по-своему, извращённо. Письмо, которое он прислал мне из тюрьмы, прожигает дыру в моём кошельке, но я ещё не открывала его. Часть меня боится, что оно заставит меня чувствовать себя виноватой за то, что я игнорировала его, но после того, что он сделал, как я могу продолжать поддерживать с ним какую-либо связь?

Мне приходится прочистить горло, чтобы понять, что мы стоим перед моей машиной.

Я поворачиваюсь и пытаюсь улыбнуться, но это превращается в зевок.

— Прости. Долгий день.

Он подносит руку к моему лицу и проводит большим пальцем по моей скуле. Требуется больше сил, чем я думала, чтобы не прислониться к ней.

— Тогда тебе лучше поехать домой и немного поспать, красавица.

Он отступает, и я тянусь к ручке. Это занимает две попытки, но я наконец открываю дверь и сажусь внутрь. Отъезжая, я наблюдаю за ним в зеркало заднего вида, пока мне не приходится выехать со стоянки, и Эрик не исчезает из виду.

***

— Нет, нет, нет. — Я вдавливаю педаль в пол и ударяю по рулю. — Чёрт возьми, —тяжело вздохнув, я возвращаюсь домой и просматриваю старую, истрёпанную телефонную книгу, которую отыскала на дне ящика, и ищу компании по эвакуации. Обзвонив три фирмы, я нашла один гараж, его сотрудники могут отбуксировать мою машину, а затем также отремонтировать. Я понятия не имею, хорошо ли они знают своё дело, но мужчина по телефону сказал, что может быть здесь примерно через десять минут, поэтому я даю ему свой адрес. Я также звоню в «Сложности» и оставляю сообщение Брэду, чтобы сообщить ему, что опоздаю.

Пятнадцать минут спустя я стою здесь и смотрю, как водитель эвакуатора подключает мою машину. Он протягивает мне бумагу на подпись.

— Уходите или уже пришли?

— Собиралась уходить. — Я вздыхаю. Мне придётся идти пешком, и тогда я опоздаю ещё сильнее.

— Куда вам надо? — Он забирает планшет с подписанными бумагами обратно и надвигает солнцезащитные очки на глаза.

— На работу.

Он усмехается.

— Где это? — уточняет он.

Всё говорит мне о том, что он действительно хороший парень. Вероятно, лет тридцати пяти, немного грязноват, но этого и следовало ожидать, зная, чем он зарабатывает на жизнь.

— «Сложности». Бар.

— О, это не так далеко, я проезжаю прямо мимо этого места. Хочешь, я тебя подвезу?

И всё же я колеблюсь.

Его телефон звонит, и он смотрит на него, потом снова на меня.

— Мне нужно идти. Тебя подвезти или нет?

Почему нет?

— Конечно.

Я обхожу здоровенный грузовик и запрыгиваю внутрь, отмечая на приборной панели фотографию, изображающую по-видимому его жену и дочерей. Двигатель с грохотом заводится, и я пристегиваюсь. К счастью, поездка короткая и без происшествий, и он всё время говорит о своей маленькой дочери, которой только что исполнилось четыре года. Когда он подъезжает ко входу в «Сложности», я благодарю его.

— Нет проблем. Мы осмотрим вашу машину в понедельник и позвоним.

Чёрт возьми, до этого ещё два дня.

— Ладно. Ещё раз спасибо вам.

Я открываю свою дверь, и прежде чем я даже ступаю на землю, Эрик оказывается там, хватает меня за талию и вытаскивает из грузовика. Он захлопывает дверь и поворачивается ко мне лицом. О, он взбешён. Его ноздри раздуваются, а челюсти сжимаются.

Хищник и добыча. Он преследует меня, пока я не упираюсь спиной в кирпичную стену клуба. Он кладёт свои руки по обе стороны от моей головы, заключая меня в клетку. Ярость в его глазах должна была бы напугать меня, но это не так. Вообще. На самом деле, я чувствую абсолютную и полную противоположность страху.

Его нос фактически соприкасается с моим.

— Что. Чёрт возьми. Ты. Делаешь?

— Прошу прощения?

— Ты серьёзно села в грузовик с мужчиной, которого не знаешь. Одна? Господи Иисусе, Полли!

Оправдание слетает с моих губ, потому что я не хочу, чтобы он думал, что я идиотка.

— Моя машина заглохла, и я вызвала эвакуатор, а когда он приехал, он предложил меня подвезти, так как это было ему по пути. Ничего страшного не…

— Ты так думаешь? Ты была наедине с мужиком в два раза больше тебя. Он мог прикоснуться к тебе, воспользоваться тобой… Он мог причинить тебе боль, — заканчивает он шёпотом и прижимается своим лбом к моему, его тепло проникает в меня.

— Он этого не сделал. Я была в порядке, Эрик, в полной безопасности.

— Никогда больше так не делай. Пожалуйста. Если тебя нужно подвезти, или даже если твой грёбаный слив засорился, что угодно, не звони другому мужчине. Позвони мне.

— Почему?

Его веки медленно закрываются, прежде чем он открывает их. Волнение, бурлящее в его глазах, заставляет их немного потемнеть, превращая янтарно-нефритовые крапинки в цвет вечнозелёных растений.

— Потому что, если бы с тобой что-то случилось, а меня там не было…

О нет, я не позволю ему сделать это. Я не позволю парню вмешиваться и думать, что обо мне нужно заботиться. Я не привязываюсь к кому-то только, чтобы остаться на плаву.

— Я не под твоей ответственностью. Мне приятно, что тебе не всё равно, но я не собираюсь звонить тебе, если моя дверь заскрипит. Вот почему у меня есть домовладелец, он…

— У вас всё хорошо? — голос Брэда заставляет меня подпрыгнуть, но Эрик не шевелит ни единым мускулом.

— Мы в порядке, — говорит Эрик, не поднимая головы от моей.

— Полли?

— Всё хорошо. В любом случае, я как раз входила, — я выныриваю из-под руки Эрика и улыбаюсь Брэду. — Извините, я опоздала. Моя машина заглохла, и мне пришлось её отбуксировать.

— Всё хорошо. Я получил твоё сообщение. — Брэд заглядывает мне через плечо и приподнимает бровь. — Если тебя нужно подвезти домой, дай мне знать.

— Я отвезу её домой, — заявляет Эрик, проходя мимо нас, а затем исчезает в баре.

Брэд пожимает плечами.

— Тогда, я думаю, Эрик отвезёт тебя домой.

— Думаю, да.

Прежде чем мы подходим к двери, Брэд хватает меня за руку.

— Если он доставляет тебе неудобства, Полли, я хочу, чтобы ты сказала мне. Меня не волнует, что он начальник службы безопасности. Я отказываюсь, чтобы на меня работал кто-то, кто…

Этот мужчина такой чертовски милый.

— Нет. Нисколько. Он сильный, конечно, но он не заставляет меня чувствовать себя неловко. — Я останавливаюсь, положив руку на ручку двери. — На самом деле, как раз наоборот. Я просто пытаюсь разобраться в этом, наверное.

— Ладно. Но я серьёзно. Ты всегда можешь поговорить со мной.

— Спасибо, Брэд. Я ценю это.

Мы заходим внутрь, и, заперев свою сумочку в шкафчике в кабинете Брэда, я повязываю фартук вокруг талии и заступаю на смену.

Глава 5

Эрик

— Ты должен остыть, чёрт возьми, чувак. — Брэд закрывает дверь и прислоняется к своему столу, когда я вхожу.

Я плюхаюсь на диван и прижимаю пальцы к вискам, чтобы немного ослабить давление.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Что со мной не так? Она превратила меня в чёртово животное. Такого никогда раньше не случалось.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Невесёлый смех вырывается у меня, и я откидываю голову на спинку дивана. Хотел бы я ответить на этот вопрос. Я чувствую себя более живым, чем когда-либо за долгое время, но, когда я вижу её, а рядом другой мужчина, я похож на льва в клетке, готового вцепиться в ярёмную вену хищника и смотреть, как он истекает кровью. У меня буквально руки чешутся просто прикоснуться к ней. Но Брэд не может этого знать. Он уволит меня за такое сумасшествие, и тогда я не смогу её видеть.

— Я в порядке.

— Сделай передышку. Ты должен сохранять хладнокровие, Эрик. Я понимаю, что ты считаешь её горячей; чёрт возьми, я живу с мужчиной, но я могу оценить, насколько она сексуальна, но ты не можешь вести себя с ней как собственник.

Я опускаю голову и коротко киваю ему.

— Я знаю.

Он хлопает меня по плечу, выходя, и я улучаю момент, чтобы собраться с мыслями, прежде чем встать. Я веду себя как сумасшедший, а ведь я не такой. Чёрт, с Софией я не чувствовал этого… этого первобытного желания защитить её. Может быть, если бы я это делал, она всё ещё была бы жива. Конечно, я хотел, чтобы она была в безопасности, но это было не так сильно, не так подавляло. Может быть, если бы это было так, она всё ещё была бы жива.

Пытаясь отогнать эти мысли, я надеваю фальшивую уверенность и выхожу на площадку. После того, что случилось прошлой ночью с Полли, я ставлю Джоша в VIP-секции, а не у подножия лестницы. Надеюсь, его присутствие удержит кого-нибудь ещё от попыток прикоснуться к ней.

Несколько часов спустя я обхожу периметр бара, когда знакомая пара маленьких рук обхватывает меня сзади. Я поворачиваюсь и быстро обнимаю девушку, затем отстраняюсь.

— Что ты здесь делаешь?

— Я узнала, что здесь живёт один из моих клиентов, поэтому мы встретились за ужином, а теперь выпиваем, — говорит Мелли, девушка моего приятеля.

— Удивлён, что Смит отпустил тебя одну, — бормочу я, приподняв бровь.

— Заткнись. Он встречается со мной здесь в… — её глаза расширяются, и она прикрывает рот. — Срань господня!

— Что? — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, куда она смотрит. VIP-секция. В частности, Полли. Я знаю это, потому что Полли смотрит прямо на Мелли, и они обе выглядят так, словно увидели привидение. — Какого хрена?

— О, Боже мой, Эрик. Ты знаешь, кто это? — вскрикивает Мелли.

— Полли? — когда я произношу её имя, она бросает на меня взгляд, затем быстро поворачивается и уходит.

— Это Полли Ричарда. Сумасшедший, псих Ричард, который убил парня из-за меня.

Я поворачиваюсь к Мелли и качаю головой.

— Не может быть. Она…

— Слишком нормальная, чтобы быть с этим уродом? Да, я знаю. Я тоже так подумала, когда увидела её у них дома.

Но дело не только в этом. Она такая милая, и неё улыбка освещает весь ч

ртов бар; ей следовало держаться подальше от такого человека, как Ричард. И теперь он в тюрьме. Мне кратко рассказывали о ней, потому что она жила с ним, но поскольку она не была частью того, что произошло, я забыл о ней во всём этом сценарии. Я даже не знал, что девушка Ричарда и есть наша Полли.

— Я должен пойти поговорить с ней.

Мелли хватает меня за руку, и я замираю.

— Какого чёрта ты с ней разговариваешь? Она сука.

Очень медленно я поворачиваю ногу и наклоняюсь ближе к Мелли. Её глаза расширяются при виде исходящего от меня гнева. Я чувствую, как во мне закипает ярость, что случается слишком быстро и слишком часто, когда речь заходит о Полли.

— Никогда больше не называй её так.

Левая сторона её губ приподнимается.

— О, Боже мой. Она тебе нравится.

Она мне не нравится. Я без ума от неё. Меня тянет к ней. Она опьяняет меня.

— Я не знал, что это была она.

— Так она тебе действительно нравится?

— Оставь это, Мелли.

— О, честное слово, я не могу поверить, что она…

— Я сказал, оставь это, — огрызаюсь я. Её ухмылка исчезает, и я сразу чувствую себя полной задницей. Я никогда, никогда раньше не повышал голос на Мелли. Она была рядом со мной, когда у меня был грёбаный срыв, и была той, кто в конце концов заставил меня рассказать Смиту правду о его сестре и обо мне. — Чёрт, прости меня.

— Всё в порядке.

— Это не так. Но мне нужно идти, хорошо?

Она кивает, проводя пальцами по волосам.

— Не уходи, не попрощавшись. — Я кладу руку ей на шею и целую в макушку, потом разворачиваюсь и ухожу. По пути я останавливаюсь у бара и говорю Винсу, чтобы он дал Мелли и её клиенту бесплатную выпивку до конца вечера. Затем отправляюсь на поиски Полли.

Задняя дверь хлопает как раз в тот момент, когда я поворачиваю за угол, и я спешу догнать девушку. Она чертовски быстра; ноги Полли двигаются быстрее, чем я могу её догнать. Когда я выхожу на улицу, я нахожу её расхаживающей взад-вперёд.

— Не приходи сюда одна, Полли.

— Не указывай мне, что делать, Эрик, — огрызается она.

— Я просто присматриваю за тобой.

Она резко останавливается и поворачивается.

— Почему? Какого чёрта тебя это волнует? И какого чёрта ты со мной разговариваешь, когда тебя ждёт та сучка? Что, она испортила свои отношения после того, как испортила мои, и теперь ходит в поисках следующей жертвы? Пытается заполучить тебя следующим?

Если бы я не знал точно, я бы сказал, что моя Полли немного ревнует.

— Я скажу тебе то же самое, что сказал ей. Не называй её сучкой.

— О, так она назвала меня сучкой? Я даже ничего ей не сделала. Она та, кто…

— Достаточно, — я повышаю голос, и она замолкает. — Я был, нет, я лучший друг Смита, жениха Мелли.

На последнем слове она сглатывает и отводит от меня взгляд.

— Чёрт. Ладно, мне неловко. Теперь ты знаешь обо мне всё, не так ли, Эрик? — заявляет она, потому что я действительно знаю. И ей нечего стесняться. В том, что случилось, не было её вины. — Ты знаешь мою жалкую историю. Думаю, ты больше не будешь бояться находиться рядом со мной и с горизонтальной поверхностью.

Тот факт, что она думает в этом направлении лишает меня дара речи. Я резко выдыхаю. Она опускает голову, затем встряхивает ею, прежде чем направиться к двери. Прежде чем девушка успевает открыть её, я преграждаю ей путь. Она должна знать, что я чувствую.

— Это, — я указываю туда и обратно между нами, — не имеет ничего общего с тем, что произошло в прошлом. Мне на это насрать.

В ответ на это она фыркает:

— Хоть убей, я всё ещё не могу понять, почему тебя это не волнует.

— Я не могу этого объяснить, я просто так чувствую.

— Почему? Ты даже не знаешь меня. Хотя нет, — она смеётся, — ты меня знаешь. Ты знаешь, что я жила с психопатом, который сейчас сидит в тюрьме за убийство. Но самое хреновое в том, что ты даже половины этого не знаешь. Ты не знаешь, кем я была до того, как была с ним. Через что я прошла. Ты знаешь только то, что считаешь правдой.

Я наклоняю голову.

— Это неправда?

— Это не то, кто я есть

— Тогда скажи мне, Полли, кто ты?

— Я та, кто достаточно запутался в жизни, чтобы знать, что я не хочу и не нуждаюсь ни в ком другом, кроме себя самой. Потому что в ту минуту, когда ты кому-то доверишься, они находят способ сломать тебя.

— Пол…

— Нет… просто, хватит. Оставь меня в покое, Эрик. — Она протискивается мимо меня и возвращается внутрь.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем вернуться к работе и отложить этот разговор на другое время. Мы ещё далеки от завершения. Она может думать, что ей никто не нужен, но я собираюсь доказать ей, что она нуждается во мне, и, хотя я никогда не думал, что этот день наступит снова, она нужна мне. Мне нужна она — вот так просто.

Остаток вечера проходит мучительно медленно, особенно с тех пор, как Полли игнорирует меня, но я не позволяю пройти больше нескольких минут без того, чтобы не взглянуть на неё. Мелли уже ушла, и когда Смит пришёл сюда, я проводил её до его грузовика.

Взглянув на часы, я благодарен, что скоро клуб закроется, но у меня осталось ещё немного времени, чтобы всё проверить.

— Нужно подкрепление на час дня, — говорит Мэнни в наушнике (прим. имеется в виду направление от севера как 12 часов на циферблате).

Дерьмо. Я проталкиваюсь сквозь толпу и помогаю ему прекратить драку между четырьмя парнями впереди. Они ссорятся из-за того, кто отвезёт какую-то девушку домой. Никогда этого не понимал. Если женщина захочет тебя, она заберёт тебя с собой домой. Если она собирается играть в игры, то она не стоит таких хлопот. Тот факт, что эти чуваки дерутся из-за случайной цыпочки, выводит меня из себя. Я бы предпочёл не делать этого прямо сейчас. И, конечно, кто-то вызвал полицию, так что я должен подождать и дать свои показания. К тому времени, как я возвращаюсь внутрь, я осматриваю пустой бар, и мой адреналин повышается, потому что я не могу найти Полли.

Я спешу по коридору и заглядываю в кабинет Брэда, только чтобы обнаружить, как бармен убирает выручку за день в сейф.

— Ты видел Полли?

— Она ушла минут пять назад.

— Бл*ть! — я бегу трусцой к задней стоянке, запрыгиваю в свою машину и мчусь вниз по улице. Это моя работа — знать о сотрудниках, так что я уже знаю её адрес. Я еду в том же направлении, откуда она пришла сегодня днём, и замечаю её примерно в квартале отсюда. Идёт одна, пешком. Съезжая на обочину, я делаю вдох, чтобы успокоиться, а затем выхожу. Я не хочу её пугать, поэтому зову её по имени. — Полли.

Она немного подпрыгивает, но отмахивается от меня.

— Я в порядке. Иди домой.

В несколько больших шагов я оказываюсь рядом с ней. Я не говорю ни слова, продолжая идти рядом. Она должна понять, что я никуда не уйду. Я даже не собираюсь читать ей лекцию о том, как глупо с её стороны сейчас гулять одной. Мы подходим к её кварталу, и как только мы сворачиваем за угол, чтобы срезать путь через парковку, напротив нас появляется бездомный. Её ноги перестают двигаться так быстро, что тело девушки покачивается, и её вздох эхом отдаётся в ночной тишине.

— Голову опусти. Просто продолжай идти. — Я кладу руку ей на поясницу и подталкиваю, чтобы она продолжала идти. Эта позиция мне очень знакома. Моя кровь, чёрт возьми, кипит, когда я думаю о том, что могло бы с ней случиться, если бы меня сейчас здесь не было.

Когда мы проходим мимо парня, он просит денег, выкрикивает ругательства и угрожает нам, но я просто продолжаю продвигаться вперёд. Мало того, что мне сейчас не хочется иметь дело с кем-то ещё, но я не хочу, чтобы она видела меня таким. Она и так уже недостаточно уверенна во мне.

Её руки дрожат, когда она роется в сумочке, и я жду, пока Полли найдёт свои ключи, мои глаза внимательно следят за нашим окружением. Но после минуты её возни я беру их и открываю для неё дверь. Мы поднимаемся наверх и входим в квартиру. Я закрываю за нами дверь и прислоняюсь к ней.

Оглядывая пространство, я вижу всё, так как это студия. Маленькая, но симпатичная и полностью её. Ярко-розовые подушки на диване и старый сундук вместо прикроватного столика. У неё даже есть свежие цветы на её маленьком кухонном столе.

— Почему ты здесь, Эрик? — шепчет она из кухни. Она стоит ко мне спиной, когда пьёт воду из раковины.

Нет смысла лгать.

— Потому что ты мне нравишься, Полли. Я забочусь о тебе

— Почему?

— Потому что ты забавная. И умная. — Я иду на кухню. — И каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу, какие грустные у тебя глаза, и я хочу, чтобы это исчезло. Я хочу убрать это. — Её голова наклоняется вперёд, и я встаю позади неё, кладя руки по обе стороны раковины. — И ты так чертовски красива, что у меня перехватывает дыхание.

Она оборачивается, и я делаю шаг назад. Я бы хотел быть как можно ближе к ней, но я не хочу, чтобы она думала, что я давлю на неё. Если это должно произойти, она должна быть той, кто примет решение.

— Как много ты знаешь? — спрашивает она.

— По поводу чего?

— О моём прошлом.

— Я знаю, что случилось с Мелли, и смутно понимаю, почему ты была с ним.

Её зубы впиваются в нижнюю губу, прежде чем она отпускает её.

— Что ты знаешь о том, что было раньше? — Я совершаю ошибку, отводя взгляд на секунду, и она воспринимает это как необходимое оружие. — Убирайся.

— Я даже не знаю, правда ли это. Скажите мне сама. Ты сказала, что теперь ты другая, не такая как раньше. Так скажи мне, кто ты такая.

Она качает головой.

— Всё не так просто. Я… Мне было нужно...

— Полли, я…

— Убирайся. Я не хочу сидеть здесь и гадать, сколько в твоих словах сочувствия. — Она подходит к двери и открывает её. — Я просто хочу пойти завтра на работу и заработать достаточно денег, чтобы прокормить себя, не нуждаясь ни в чьей помощи. Мне никто не нужен. Я прекрасно справляюсь сама по себе. — Слеза скатывается по её щеке, и девушка быстро вытирает её. — Не мог бы ты, пожалуйста, уйти?

Не сводя с неё глаз, я подхожу к двери и захлопываю её, затем притягиваю Полли в свои объятия. Её тело содрогается, и она сжимает мою футболку, когда плачет. Одна из моих рук баюкает её голову, а другая поддерживает девушку, обнимая за талию. Я прижимаюсь губами к её голове, а затем поднимаю девушку и несу на диван, где она устраивается на мне сверху, уткнувшись лицом в моё плечо.

У меня есть желание обнять её крепче. Приспособить тело Полли к моему, чтобы она никогда не покидала меня, потому что в моей жизни никогда не было ничего более правильного. И я не хочу его терять. Я не хочу её терять.

Слёзы Полли пропитывают мою футболку, и, слушая её тихий плач, моё сердце разрывается. Её дыхание начинает выравниваться, и я говорю:

— Мне не жаль тебя, милая. Мне грустно, что тебе пришлось так много пережить. Я просто… Я вижу в тебе что-то, что напоминает меня самого. Я был один долгое грёбаное время, и как бы я ни пытался убедить себя, что тебе было бы лучше без меня, я знаю, что это неправда. И мне не лучше без тебя. Ты на самом деле заставляешь меня просыпаться каждое утро, а ведь прошло много времени с тех пор, как я чувствовал какую-то цель.

Наконец она поднимает голову и хватает салфетку со столика, чтобы вытереть лицо.

— Чего ты хочешь от меня?

— Тебя. Только тебя.

— Почему?

— Почему ты продолжаешь спрашивать об этом? Почему я не могу просто хотеть тебя, потому что я что-то чувствую к тебе?

— Потому что никто никогда не хотел меня без чего-то взамен, — шепчет она. — Я никогда не была достаточно хороша сама по себе.

— Боже, Полли. Ты так много значишь. Мне насрать, что тебе говорил какой-то придурок в прошлом. Клянусь Богом, у меня нет никаких скрытых мотивов.

Долгий вздох вырывается из её полных розовых губ.

— А как насчёт тебя? Ты сказал, что увидел во мне что-то такое, что видел в себе. Что ты видишь?

На меня нахлынули воспоминания, и я зажмурился, пытаясь отогнать их. Я пытался держать их подальше так чертовски долго. Когда они всплывают на поверхность, я не могу контролировать силу эмоций, которые текут по моим венам. Изнурительные приступы вины, которые обрушивались на меня в быстрой последовательности, ослепляют меня и делают так, что у меня кружится голова, если я двигаюсь.

Слова, которые я выкрикнул Софии, слёзы, струящиеся по её щекам, когда я захлопнул дверь у неё перед носом. Всё всегда приходит сразу, никогда по чуть-чуть, чтобы я мог это переварить. Прошлое, ещё до Софии, проникает внутрь и возвращает меня к тому месту, с которого всё началось. Я открываю дверь, когда мой отец велел мне этого не делать. Оружие. Кровь. Крики. Моя мать умоляет. Мой отец… Мой отец умирает вместе с ней.

— Эй. Эй, Эрик. Посмотри на меня, — голос Полли звучит на заднем плане, и я изо всех сил пытаюсь протолкнуться, чтобы добраться до него, добраться до неё. Рука девушки ложится на мою щёку, и я делаю пару вдохов через нос, прежде чем открыть глаза. — Всё в порядке.

Быстрее, чем когда-либо прежде, демоны ускользают от её прикосновения. Я знаю, что они вернутся, потому что они никогда не уходят. Но когда её глаза впиваются в мои, я вспоминаю, что увидел в ней в тот момент, когда мы встретились.

Какого хрена я делаю? Почему я думаю, что это хорошая идея — пробиться сквозь стены этой девушки, когда у меня есть свой собственный щит? Я хочу её по эгоистичным причинам. Потому что знаю, что она бы это забрала. Чёрт возьми, она держит меня за яйца, и она даже не знает об этом. Полли уже даёт мне больше, чем я заслуживаю.

— Если бы я не трахался так, чтобы отвлечься, я бы пил так, чтобы забыться. Я обходился без того или другого, но никогда без того и другого… пока не встретил тебя. И я эгоистичный ублюдок, потому что ты ставишь меня выше, чем обе эти зависимости вместе взятые, и, если ты позволишь мне, я стану настолько зависимым, что никогда не смогу бросить тебя.

Через секунду девушка поднимается выше так, чтобы она была на одном уровне со мной, её другая рука ложится на мою противоположную щёку.

— Не знаю, то ли мы совершенно ужасны и несовместимы друг с другом, то ли мы действительно идеально подходим друг другу.

Я мягко киваю.

— Может быть, немного того и другого.

Она ёрзает у меня на коленях, и я наблюдаю, как она приходит к какому-то выводу.

— Что, если сегодня вечером мы используем друг друга, чтобы просто забыть всё это?

— Не уверен, что смогу провести с тобой только одну ночь.

— Как мы узнаем, если не попробуем?

Иисус. Я хватаю её за бёдра и крепче прижимаю к себе. Лёгкий вздох покидает Полли, когда она натыкается на мой твёрдый член.

— Ты уверена?

— Да. Мне нужно что-то почувствовать. Я точно не знаю, что именно, но ты заставляешь меня чувствовать многое, и я хочу почувствовать это всё с тобой.

Ангел и дьявол внутри меня спорят… кого из них я должен выбрать? Полли просит, практически умоляет. И как бы это ни было хреново, я знаю, что не собираюсь отказывать ей, потому что, как бы сильно она ни думала, что хочет этого, я знаю, что мне это нужно больше.

Как всегда, побеждает дьявол. Просто ещё один пункт, который нужно добавить к списку причин, по которым я отправляюсь в ад.

— Ты принимаешь таблетки?

Она прикусывает губу и кивает.

— Да

— Я прошёл тест, прежде чем начал работать в «Сложности».

— Я тоже.

— Значит, я могу чувствовать тебя, когда между нами ничего нет?

— Да.

Моё горло урчит, когда я прижимаюсь членом к её горячему центру.

— Ты уверена?

Вместо ответа она притягивает мою голову ближе к себе и прижимается своими губами к моим.

Глава 6

Полли

Когда его язык скользит по моему языку, мои ногти впиваются в его плечи. Он хватает меня за округлости задницы и переворачивает нас, оказываясь сверху. Его твёрдое тело нависает над моим и дарит мне комфорт, которого я так давно не чувствовала.

У меня кружится голова, я безумно возбуждена, и я обхватываю его ногами за талию, чтобы притянуть ещё ближе. Эрик вдавливает меня глубже в диван и прижимает ко мне свой очень твёрдый, очень большой член. Мои руки взлетают к его голове и тянут за короткие волосы, в то время как давление между моих ног усиливается.

Эрик немного приподнимается и смотрит мне в глаза сверху вниз. Затем вращает бёдрами, заставляя меня мурлыкать.

— Чёрт возьми, малышка. Ты ведь уже собираешься кончить, не так ли?

— Заткнись, — я выдавливаю это слово, когда мои глаза начинают закатываться.

— Посмотри на меня.

Я открываю глаза, задыхаясь, когда он снова толкается в меня.

— У меня это было давно.

Его сексуальные губы приподнимаются в довольной ухмылке. Представление о том, что эти губы могли бы сделать у меня между ног, потрясает меня до глубины души, и мой оргазм взрывается. И к тому же очень хороший. Действительно хороший, которого я не ожидала. Не то чтобы я думала, что с ним это не будет потрясающе, просто это было до неловкости быстро. Но если всё, что у меня есть, — это одна ночь, тогда я собираюсь взять всё, что смогу.

То, как его челюсть расслабляется, а грудь вздымается, делает оргазм намного лучше. Пока я всё ещё плаваю на волнах удовольствия, он тянется к моей футболке, задирает её и обхватывает мои груди поверх простого чёрного лифчика. Его большие руки разминают их, а затем щиплют мои соски через материал.

— Чёрт, — шиплю я, тяжело дыша. Он тянет меня за джинсы, и я приподнимаю бёдра, чтобы помочь снять их. Как только я тянусь за трусиками, он просто разрывает их пополам.

Мои руки отчаянно дёргают его за футболку, и он помогает моим дрожащим пальцам, стаскивая её. Затем одним быстрым движением он стягивает джинсы вниз. Что-то в том, что он оставил свои ботинки и штаны на лодыжках, практически вызывает у меня ещё один оргазм.

Он опускается на колени на диване и наклоняется вперёд, хватает меня за лодыжки и разводит мои ноги в стороны. Когда кончик его члена касается моего клитора, я хватаю простыни. Он использует одну руку и постукивает головкой там снова и снова, затем скользит двумя пальцами внутрь меня.

— О, Боже мой.

— Ты такая чертовски тугая, Полли. Я не могу дождаться, чтобы растянуть тебя своим членом. — Он двигает пальцами внутрь и наружу, каждый раз сильнее и быстрее, чем в прошлый. — Давай, малышка. Я хочу скользнуть внутрь тебя, когда ты кончаешь, и почувствовать, насколько крепче ты можешь стать. Я хочу, чтобы с тебя капало, когда я буду трахать тебя.

Непонятный звук вырывается из моего горла, и Эрик немного наклоняется надо мной, а мой клитор просто умирает без внимания. Его потемневшие глаза встречаются с моими. Ещё одна ухмылка играет на его губах, и он говорит:

— Давай, кончай. — Затем он зажимает мой клитор и потирает его очень сильно, очень медленно, пока его пальцы извиваются внутри меня, вызывая ощущение, которого я никогда раньше не испытывала, и заставляя звезды танцевать перед моими глазами.

Всё моё тело гудит, и я лечу так чертовски высоко, что даже не замечаю, когда он убирает руку. Но когда Эрик скользит в меня, своим твёрдым и толстым членом, я шиплю, едва переводя дыхание.

— Чёрт возьми, ты идеальна. — Он скользит руками вниз по моим ногам, хватает меня за икры и обхватывает ими свою спину. Затем его руки скользят обратно вверх, мимо моих бёдер и по животу. Когда они добираются до моего лифчика, Эрик опускает чашечки вниз и играет с каждой грудью. — Ты в порядке?

— О боже, да.

— Это отличная грёбаная новость. — Я обхватываю его ногами, но на этом мой контроль заканчивается. Когда он так хорошо входит и выходит, мужчина хватает меня за запястья одной рукой и держит их над моей головой. Его другая рука лежит на мне. Подо мной, разминая мою задницу, между моих ног, потирая мой клитор, и затем, наконец, он медленно продвигается к моему рту. Он проводит большим пальцем по моим губам, и я открываюсь, желая, чтобы он вошёл в меня любым доступным способом. Он скользит пальцем по моему языку, я всасываю свои соки, и мы оба стонем, когда экстаз охватывает нас, унося меня куда-то между эйфорией и раем.

Череда ругательств слетает с его губ, а затем его крупное тело наваливается на меня сверху, но он каким-то образом выдерживает свой вес, чтобы не раздавить меня. Через несколько минут, собравшись с силами, я начинаю немного двигаться под ним, и он понимает намёк и скатывается с меня.

— Куда ты идёшь? — Чёрт. Теперь его хриплый голос звучит ещё сексуальнее.

— Мне нужно привести себя в порядок. — Надеюсь, он оденется и уйдёт, так что нам не придётся сталкиваться с какой-либо неловкостью. Зайдя в ванную, я смачиваю мочалку и обмываюсь, затем чищу зубы и хватаю халат с крючка на стене. Когда я открываю дверь, Эрик всё ещё лежит на моём диване. Я также вижу его джинсы и ботинки в куче рядом. Они были на нём всё время, пока мы занимались сексом, так какого чёрта он делает?

Я прохожу через маленькую квартиру-студию и пью воду, затем наполняю стакан для него. Его голова покоится на подушке, и он лежит на моём диване только в одних серых боксёрах. Когда я подхожу ближе, он поворачивает голову и открывает глаза. Если бы я не собиралась прямо сейчас выгнать его вон, его улыбка сразу же растопила бы мои трусики.

— Иди сюда. — Он протягивает руки, и я сажусь на диван, не уверенная, зачем он меня зовёт. Выпив воду, мужчина ставит свой стакан на пол, обнимает меня одной рукой и тянет вниз. Я взвизгиваю, испугавшись, и роняю свой стакан на диван. Стекло не разбивается, но простыни пропитываются водой. Становятся ещё более влажными, чем они были. Он быстро ставит стакан на пол рядом со своим. — Это было невероятно, бл*ть, потрясающе. — Его губы оставляют след мягких поцелуев на моей шее сзади, и я напрягаюсь от его слов. Должно быть, он чувствует моё колебание, потому что останавливается и перекатывает меня так, что я оказываюсь на спине. — Что случилось?

— Ничего.

— Что случилось? — снова спрашивает он. Это немного странно, как он может так хорошо читать меня.

— Ничего. — Я сдуваю волосы с лица. — Я просто не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. — Я думала, что это будет просто одноразовый секс, который устроит нас обоих. Что он хочет еще от меня?

Он приподнимает бровь, и это делает его ещё сексуальнее. Чёрт бы его побрал.

— Эрик, это был лучший секс, который у меня когда-либо был. Эрик, ты перевернул мой мир. Эрик, я никогда не буду прежней, — говорит он искажённым голосом, пытаясь подражать мне.

Я смеюсь и в шутку легонько даю ему пощёчину.

— Заткнись.

Одна из его рук приподнята, поддерживая голову, пока он лежит на боку. Он протягивает через меня другую руку и скользит пальцем между отворотами моего халата, между моими грудями и вниз к моему пупку. У меня перехватывает дыхание.

— Ты такая красивая, Полли. — Ловкими пальцами он развязывает узел и распахивает халат. Мурашки покрывают мою кожу там, где был материал, и Эрик наклоняется и целует меня в бедро. Он скользит языком по всей длине и повторяет свой поцелуй с другой стороны. Я скрещиваю лодыжки и тру бёдра друг о друга, потребность, которую он вызывает, медленно нарастает снова. — Как думаешь, сколько раз я смогу заставить тебя кончить прямо сейчас?

Прежде чем я успеваю ответить, он встаёт с дивана, снимает нижнее белье, а затем кусает и целует меня от лодыжки до верхней части бедра. Когда он добирается туда, он возвращается вниз и проделывает то же самое с другой ногой. Его рот, наконец, накрывает меня в самом центре удовольствия, и мои бёдра приподнимаются. Он толкает их обратно на диван и обводит кончиком языка мой сверхчувствительный комок нервов.

— Лежи спокойно, детка. Просто расслабься и позволь мне позаботиться о тебе.

Я не знаю, из-за чего именно… или из-за его жарких слов, шепчущих в мою влажную кожу, или из-за того, что он заставляет меня чувствовать, или сочетание всего этого, но внезапно на меня накатывают сильные эмоции, и как бы я ни старалась их приглушить, я не могу. Слёзы катятся из моих глаз, и когда я напрягаю живот, пытаясь выровнять дыхание, он скользит пальцем внутрь меня, и я кончаю. Открытая. Уязвимая. Мой голос срывается, когда я произношу его имя, и его голова резко поднимается у меня между ног.

— В чём дело? — спрашивает он. Эрик поднимается выше так, что его лицо оказывается над моим, но я качаю головой.

— Ничего.

— Ты плачешь, — его брови сходятся вместе, и он вытирает мои щёки большими пальцами.

От этого движения его твёрдость прижимается ко мне, и я зачарованно наблюдаю, как темнеют от желания его глаза, показывая, насколько он возбуждён. Я обхватываю ногами его спину и притягиваю ближе.

— Не останавливайся.

— Я не собираюсь быть внутри тебя, когда ты плачешь.

— Они… Это слёзы счастья.

Теперь он выглядит ещё более смущённым, и я собираюсь с силами, чтобы попытаться объяснить.

— Никто никогда… Я никогда не чувствовала этого, и я вообще думала, что ты уйдёшь, когда я вышла из ванной, и… я…

— Всё будет хорошо. С нами всё будет в порядке, Полли. — Он заглушает мой лепет своими губами, затем прижимается своим лбом к моему. Не теряя ни секунды, он погружается в меня, и моя спина выгибается, поскольку каждый дюйм доставляет больше удовольствия, чем предыдущий. Все мои слёзы высохли, и на их месте ярко горит огонь для мужчины, который приносит мне больше, чем просто удовольствие.

Не сводя с меня глаз, он наблюдает за моим лицом, занимаясь со мной любовью. Медленно. Нежно. Красиво. Его губы сливаются с моими, и он переворачивает нас так, что я оказываюсь сверху, сохраняя нашу связь. Я сажусь с намерением двигаться в такт бешеному ритму своего сердца, но он переплетает наши пальцы и тянет меня вниз, так что наши лица оказываются рядом.

— Помедленнее, детка.

Я раскачиваюсь взад-вперёд. Двигаю бёдрами, приподнимаюсь и опускаюсь. Мои бёдра горят, но боль между ними ещё сильнее, и когда я собираюсь достичь очередного пика, его слова бросают меня через край.

— Давай вместе, Полли.

***

Эрик положил руку мне на живот, а я уставилась в потолок. Я понятия не имела, что секс может быть таким хорошим, таким красивым, чувственным и нежным. Частью этого, вероятно, была вся та близость, которую мы разделили прямо перед тем, как он скользнул в меня. У меня никогда не было никого, кто занимался бы со мной любовью. Сексом да, но не любовью. Никого никогда не волновало, хорошо ли мне. Никого никогда не волновало, что я чувствую.

На протяжении всей своей жизни я никогда не думала о будущем. Я старалась не загадывать наперёд. Я сосредоточилась только на сегодняшнем дне и, возможно, на завтрашнем. Я не думала, что для меня есть какая-то надежда, какое-то будущее. И прямо сейчас я борюсь со всем внутри себя, чтобы и продолжать так делать.

Эрик — хороший человек. Он совершенен во всех смыслах этого слова, и я не заслуживаю такого, как он. И нет, я не строю из себя мученицу, я просто реалистка. У меня нет семьи, нет денег, нет нормального дома. Моё прошлое — словно сценарий для фильма. Я всегда одна. И я даже не знаю, как заводить нормальные отношения. Свидания? Никогда на них не была, да и вряд ли это для меня. Кроме того, мне нужно сосредоточиться на том, чтобы держать голову на плаву и полагаться только на себя. Я больше не могу полагаться на мужчину. Я больше не могу этого делать. Неважно, как сильно я этого хочу.

Если бы я встретила Эрика много лет назад, я влюбилась бы в него. Я бы ухватилась за возможность побыть с ним и насладиться вниманием, которое он оказывает мне. Я бы внушила себе, что он любит меня, и я бы попыталась быть той, кем, как я думаю, он хотел, чтобы я была. Я бы сделала всё, что угодно, лишь бы кто-нибудь сказал мне, что любит меня. Но я уже не тот человек, которым была раньше. Я больше не так не уверена в себе.

Прежняя я так отчаянно нуждалась в том, чтобы кто-то полюбил меня, что игнорировала каждый красный флаг и предупреждающий звоночек, которые попадались мне. Как тогда, когда Ричард забрал меня к себе домой из больницы. Там было так много предупреждающих сигналов, что они должны были ослепить меня. Но вместо этого я находилась в отрицании. Насколько это хреново? Так отчаянно, что я жила с диагностированным психопатом и даже не осознавала этого.

И я, может быть, и не самый умный человек на планете, но я достаточно сообразительная, чтобы понимать, что не должна основывать отношения на том, что у меня было с Ричардом. Или мужчины до него. Я всё это осознаю и понимаю. Всё это делает меня такой измученной любовью, которую Эрик предлагает мне прямо сейчас.

Мои веки наконец отяжелели, и я знаю, что мне нужно попытаться немного поспать. В противном случае я буду еле стоять на ногах в закусочной. Я закрываю глаза и, клянусь, прошло всего четыре минуты, когда Эрик будит меня.

— У тебя звонит будильник, Полли, — шепчет он мне на ухо и целует в щёку.

— Я уже встаю. — Я стону и тянусь к своему будильнику на тумбочке, затем хлопаю по нему рукой, пока не нажимаю на него достаточно, чтобы остановить звуковой сигнал.

Я хватаю подушку и накрываю ею голову. Сквозь материал я слышу, как Эрик смеётся. Диван слегка двигается, и шлёпанье его ног по старому деревянному полу затихает, а затем дверь ванной закрывается. Я быстро сбрасываю с себя одеяло, спрыгиваю вниз, затем хватаю свой халат и надеваю его.

Мои ноги неплохо бы побрить, и я так и не смыла макияж прошлой ночью. Мне отчаянно нужно почистить зубы и принять душ, но Эрик там. Я роюсь в своём комоде и беру чистую одежду, когда в туалете спускается вода.

Он выходит, и я тереблю подол халата, чтобы не смотреть на него. Это несправедливо, что он так хорошо выглядит по утрам. Когда я прохожу мимо него, он хватает меня за руку, притягивает к себе, затем целует в лоб. Я снова наклоняю голову, но он останавливает меня и поворачивает моё тело так, чтобы я была к нему лицом. Его большой палец цепляется за мой подбородок, приподнимая его так, чтобы я смотрела на него.

Когда я наконец встречаюсь с ним взглядом, он говорит:

— Доброе утро, детка.

Мне уже двадцать восемь лет, но никто никогда не называл меня ласковым словом. «Чёрт возьми, малышка, а ты умеешь сосать» не считается. Может быть, это потому, что никто никогда не смотрел на меня так, как сейчас. Но более чем вероятно, это потому, что, несмотря на всё плохое дерьмо, грязь и боль, Эрик сказал мне это самое приятное, что кто-либо когда-либо говорил мне. И не из-за слов, а из-за искренности в его словах.

Я облизываю губы и пытаюсь что-то сказать, но он лишает меня дара речи. Тепло поднимается от живота, и моё лицо нагревается, краснея, когда мои глаза начинают гореть. Он наблюдает, видит всё это. Точно так же, как в самый первый раз, когда мы столкнулись друг с другом. Он видит меня.

— Я знаю, — шепчет он.

Потому что я идиотка, я отстраняюсь и иду в ванную, затем закрываю и запираю дверь. Моя спина ударяется о дерево, и я делаю глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Или, по крайней мере, пытаюсь. После долгого горячего душа я чувствую себя немного лучше. Я почти в норме.

Мои волосы всё ещё влажные, поэтому я собираю их в пучок, прежде чем выйти из ванной. Эрик прислонился к стене, согнув ногу в колене, и держит телефон в руке. Если бы я сказала, что он мне не нравится в моей квартире, я бы солгала. Он поднимает голову и странно смотрит на меня.

— Что?

— Я бы приготовил что-нибудь поесть, но у тебя в доме почти нет еды. — Он отталкивается от стены.

— Да. Я, эм, мне нужно пройтись по магазинам.

— Что ты обычно ешь на завтрак? — он подходит ближе.

— Я не большой любитель завтракать.

— Ясно. — Эрик качает головой и останавливается в футе от меня. — Во сколько ты ужинаешь? И что обычно ешь?

По какой-то причине я пытаюсь придумать ложь, но мне ничего не приходит в голову. Я не хочу, чтобы он знал постыдную правду. Так или иначе, я знаю, что он попытается это исправить, а мне это не нужно. Мне нужно научиться выживать самостоятельно, и часть этого — научиться готовить. Сейчас я не знаю, как это делается, но планирую научиться в какой-то момент.

— Полли. — Он практически рычит моё имя.

— Мне нужно идти на работу. — Ещё рано, но это повод убраться отсюда. Я прохожу мимо него и хватаю свою сумочку, но затем останавливаюсь у двери, вспоминая, что у меня нет машины. — Чёрт.

— Пойдём. — Он открывает мне дверь. — Я подвезу тебя.

Заперев двери, мы идём по улице к его машине. Когда мы отъезжаем, он тянется к моей руке, как будто это его вторая натура, и я понимаю, потому что чувствую то же самое. Я хочу что-то сказать, но знаю, что если открою рот, то испорчу момент. Когда он поворачивает не в ту сторону, я всё-таки говорю:

— Кафе в другой стороне.

Он игнорирует меня, заезжает на парковку другого кафе, где подают завтрак, и глушит двигатель.

— Что ты делаешь?

— Тебе нужно поесть. — Он вынимает ключи из замка зажигания, хлопает дверью после того, как выходит, а затем обходит машину и направляется к моей стороне. Когда он открывает мою дверь, я не двигаюсь. — Давай, детка. На то, чтобы тебя накормить, уйдёт пятнадцать минут, а потом я отвезу тебя в закусочную.

— Я не голодна, и мне пора на работу. Ты можешь высадить меня, а потом вернуться сюда и поесть.

— Полли, не надо. — Он наклоняется и кладёт руки мне на бёдра. — Тебе нужно поесть. Я сам умираю с голоду. Я имею в виду, я не жалуюсь на то, что съел вместо завтрака, но…

Я не могу удержаться от смеха, хотя и злюсь из-за этой ситуации с завтраком.

— Не смеши меня.

— Но ты ещё красивее, когда смеёшься.

— Эрик, — я поворачиваюсь к нему. — Мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.

— Но ты этого хочешь.

Правду трудно проглотить, но мне удаётся покачать головой.

— Нет. Это не так.

— Ну, мне всё равно. Когда ты в последний раз ела что-нибудь нормальное?

— Какое это имеет значение?

Он вздыхает.

— Я не пытаюсь указывать тебе, что делать. Я просто забочусь о тебе, хорошо? То, что я приглашаю тебя на завтрак, — это конец света.

Он прав, но, если я сдамся, он подумает, что я сделаю всё, что он скажет. И я пообещала… пообещала себе, что никогда больше не позволю парню указывать мне, что делать. Мной всегда помыкали и обращались как с несмышлёным ребёнком. Я контролировала только одну вещь, я берегла только одну вещь всю свою взрослую жизнь, и я просто отдала всё это ему прошлой ночью. Я, кажется, отдала своё чёртово сердце.

Но по правде я действительно голодна. Кроме того, после нашей одноразовой ночи, мы вряд ли проведём ещё одно такое совместное утро. Это просто часть обязательного плана — секс, потом завтрак, и разбежались в разные стороны.

— Если у тебя нет денег на продукты, я с радостью поведу тебя вечером по магазинам.

И вот так исчезает моя гордость. И мои чувства. Без лишних слов я расстёгиваю пряжку ремня и протискиваюсь мимо него, топая в кафе. Как он смеет? Как он смеет думать, что я не могу позволить себе еду? Я могу себе это позволить. Я могу купить еду, если захочу. Я куплю его чёртов завтрак, просто чтобы доказать это.

— Полли, подожди, — зовёт он меня сзади, и я резко оборачиваюсь.

— Что? Хочешь оскорбить меня ещё больше? Продолжай, Эрик. Что ещё? Мои сиськи недостаточно большие? Моя квартира слишком мала? Моя одежда не той марки?

В его защиту скажу, что он выглядит удивлённым.

— Я не хотел тебя оскорбить. Ты правда так думаешь?

Я скрещиваю руки на груди, а затем подбрасываю их в воздух, не зная, что я чувствую.

— Неважно. — Когда я подхожу к двери, я толкаю её и иду прямо к кабинке, не дожидаясь, пока хозяйка кафе усадит меня. Эрик заходит за мной и садится рядом, наклоняясь ближе и загоняя меня в угол.

— Я бы никогда не причинил тебе боль и не оскорбил тебя, так что я не знаю, какого чёрта ты пытаешься выкинуть…

— Я ничего не выкидываю. Это ты намекаешь на то, что я настолько жалкая и нищая, что даже не могу позволить себе купить еду. Я могу себе это позволить. Я сама могу купить себе чёртову еду. Только потому, что ты, — я указываю на него, — занимался со мной сексом, не значит, что я должна позволять тебе командовать мной и обращаться, как с какой-то грёбаной шлюхой. — Когда слова слетают с моих губ, я позволяю отчаянию, стоящему за ними, тоже выскользнуть. И точно так же, как я и предполагала, он узнает это… Унижение. Стыд. Каким-то образом его глаза смягчаются, в то время как челюсть твердеет.

Прежде чем он успевает пробормотать хоть слово, я толкаю его и пытаюсь выйти из кабинки. Мои лёгкие сжимаются, а зрение затуманивается.

— Двигайся. Мне нужно убираться отсюда. — Я снова толкаю его, но он не двигается с места, так что мне каким-то образом удаётся протиснуться между ним и кабинкой. Не пытаясь устраивать слишком шумную сцену, я выхожу из кафе и иду к машине Эрика.

Однако он прямо за мной, и я знаю, что если я сяду с ним в эту машину, он потребует чего-то, чего я не хочу давать. Поэтому я бегу.

Глава 7

Эрик

— Чёрт, — бормочу я себе под нос, когда бросаюсь догонять её. Она быстра, надо отдать ей должное, но я быстрее. К тому времени, как я добираюсь до Полли, мы уже прошли половину квартала. Я обхватываю её обеими руками и поднимаю с земли. Ноги девушки продолжают брыкаться, и она ударяет меня в голени. — Остановись.

— Отпусти меня, — ворчит она, пытаясь вырваться из моих рук.

— Никогда.

— Эрик, я серьёзно.

— Я тоже.

Я делаю вместе с ней на руках пару шагов назад и сажусь на скамейку у автобусной остановки, сажая её рядом со мной. Полли остаётся на месте и переводит дыхание, пока я снова пытаюсь осмыслить последние несколько минут. Потому что в первый раз, когда я услышал, как она это сказала, я действительно не думаю, что расслышал её ясно.

— Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь, Эрик. Я не разорена. Я не жалкая. Я не слабая

— Я ни разу не произносил этих слов, так что не пытайся что-то исказить, чтобы сделать из меня плохого парня. — Я поворачиваюсь и смотрю на её профиль.

Колено Полли дёргается, и она сжимает свои изящные руки в кулаки на коленях, но ничего не говорит. Маска, которую она внезапно надела, делает её похожей на совершенно другого человека. Мне это не нравится. Я как раз собираюсь что-то сказать, хотя и не знаю, что, когда она встаёт.

— Мне действительно нужно на работу.

— Полли, я…

— Пожалуйста, не надо. Ты можешь отвезти меня в закусочную? В противном случае я пойду пешком. Мне действительно нужно идти.

Моя голова поднимается, и когда я ловлю её взгляд, это разрывает меня на части. Ушла милая, нежная девушка, с которой я провел ночь, и на её месте теперь побеждённая и грустная… такая чертовски грустная.

— Да, милая. Я отвезу тебя.

Мы возвращаемся к моей машине, и она садится на своё место ещё до того, как я успеваю открыть для неё дверь. Есть так много всего, что я хочу сказать. Так много вопросов, которые я хочу задать. Миллион разных способов, которыми мне нужно показать ей, как сильно я забочусь о ней те месяцы, что я её знаю. Но она скрестила ноги и руки и повернулась всем телом так, чтобы оказаться практически ко мне спиной. Она не смогла бы больше закрыться от меня, даже если бы попыталась.

Я знаю, каково это, когда кто-то давит, когда они пытаются заставить тебя заговорить, когда ты не готов, или, когда последнее, чего ты хочешь, — это поделиться тем, в каком ты отчаянии. Каким жалким ты стал. Как низко ты бы пал. Поэтому, хотя я и хочу этого, я ничего не говорю и не задаю вопросов, которые вертятся у меня на языке. Я подъезжаю к обочине перед «Ланчем для завтрака», и она выпрыгивает и заходит внутрь, не оглядываясь.

Сегодня мне не нужно работать в «Сложностях». Я подумывал о том, чтобы вернуться в Кали на пару дней, но после быстрой проверки в офисе я говорю ребятам, чтобы они не ждали меня некоторое время. Они привыкли к тому, что я бывает уезжаю по делам. Пока работа, которую мне нужно сделать, выполняется, у них нет причин беспокоиться. В любом случае, в последнее время я даже не думал о «Фирме».

Хотя мне действительно нужно сходить в спортзал. Мне нужно куда-то сбросить свою энергию. Мне нужно выбивать дерьмо из неодушевлённого предмета до тех пор, пока я не устану настолько, что единственное, о чём я смогу думать, — это о том, как болят мои мышцы.

После быстрой остановки дома, чтобы переодеться, я еду через весь город в спортзал. Я провёл здесь больше часов, чем где-либо ещё с тех пор, как вернулся. Парковка относительно пуста, и это хорошо. Старая дверь склада скрипит, когда я открываю её, а затем захлопывается за мной. Я подхожу к шкафчикам на дальней стене, нахожу свой и поворачиваю ручку на замке. Как только я бросаю ключи внутрь и хватаю свою одежду, я направляюсь к беговой дорожке.

Когда я неспешно бегаю трусцой, я обматываю руки лентами, затем ускоряюсь на несколько минут, прежде чем подойти к сумке. Первый удар всегда самый лучший. Это тот момент, когда ты вспоминаешь, как хорошо это заставляет тебя чувствовать.

Практически в мгновение ока я начинаю потеть и вымещаю каждую унцию агрессии. В голове у меня полный сумбур, но движения чёткие. Точные.

Слова Полли повторяются, и это побуждает меня действовать ещё усерднее. Того факта, что даже слово «шлюха» слетело с её хорошенького ротика, достаточно, чтобы заставить меня разозлиться. Это даёт мне повод сделать это вместо того, чтобы пить. Впервые за очень долгое время у меня появилась цель, более чем в профессиональном качестве.

Никто не знает, как низко я пал. Как глубоко я позволил себе погрузиться. Как всё было плохо на самом деле. Я бы ни за что не позволил кому-либо увидеть меня в худшем состоянии.

Помимо моих родителей, я уже подвёл одну девушку. Мой эгоизм и опасения стоили Софии жизни. Когда я остался один после того, как она умерла, мне было наплевать на то, что со мной случилось. Чёрт возьми, я хотел последовать за ней. Я молился поменяться с ней местами и проклинал Бога, в которого давным-давно перестал верить, чтобы он проявил ко мне милосердие и просто покончил с этим.

Часть меня умерла вместе с Софией той ночью. И пока Полли не столкнулась со мной на улице у «Сложностей», я никогда не думал, что почувствую что-то. Не думал, что заслуживаю того, чтобы получить какой-то шанс. Но один взгляд на неё, одно прикосновение, и я понял, что мне дали второй, и даже третий шанс, которого я не заслужил.

Мои лёгкие горят, поэтому я притормаживаю и останавливаюсь, чтобы попить воды из фонтанчика. Отдышавшись на мгновение, я возвращаюсь к боксёрской груше и продолжаю вымещать своё разочарование.

Будильник, который я установил ранее на своём телефоне, зазвенел, и мне потребовалось несколько минут, чтобы остыть, прежде чем я прыгнул в душ и переоделся. Выходя за дверь, я съедаю протеиновый батончик, который прихватил из своего шкафчика, а затем ухожу, чтобы забрать Полли. Я позаботился проверить время закрытия кафе, когда высаживал её сегодня.

Это не слишком далеко, но достаточно, чтобы дать мне время подумать. Чтобы понять, насколько глубоко она уже погрузилась. Знать, что в прошлом с ней случилось что-то такое, что заставило её почувствовать, что люди, особенно мужчины, хотят только использовать её, — это разрушительно. Это приводит в бешенство. Даже если я отброшу тот факт, что я действительно, по-настоящему забочусь о ней… как мужчина, я не смог бы жить с собой, зная, что она одна, и я не сделал всё, что в моих силах, чтобы убедиться, что эта девушка в безопасности.

Так что, несмотря на то, что она пытается оттолкнуть меня, я дам ей пространство, которое она хочет, и в то же время обеспечу ей необходимую безопасность, пока Полли не поймёт, что я никуда не денусь.

Я бы не стал упускать из виду, что скорее всего она попытается выскользнуть через чёрный ход, поэтому я паркуюсь и направляюсь в кафе. Когда я захожу внутрь, один мужчина сидит в углу и потягивает кофе. Полли с другой стороны наполняет салфетницу.

Она подходит ко мне и скрещивает руки на груди.

— Что ты здесь делаешь?

— Я подвезу тебя домой.

— Я ещё работаю и потом дойду сама.

Я качаю головой.

— Я подожду.

Когда я подхожу к свободному столику, она хватает меня за руку.

— Эрик. — Я останавливаюсь, и она обходит меня. — Пожалуйста. Меня действительно не нужно подвозить. Я доберусь сама. Это недалеко, и я не хочу…

— При всём моём уважении, детка, но мне всё равно, чего ты хочешь. Я здесь, а это значит, что ты не одна, так что привыкай к этому.

Она прищуривает на меня глаза, что мало помогает скрыть замешательство в них, затем фыркает и стремительно уходит. Прежде чем сесть, я бросаю взгляд на мужчину, пьющего кофе. Он встаёт, опираясь на трость, и, пошатываясь, подходит ко мне.

— Эрик Андерсон?

Я пожимаю ему руку.

— Да, сэр.

— Хорошо. Я Реджинальд, старый друг твоих бабушки и дедушки. Я также знал твоего папу, когда он был ещё мальчишкой. Ужасно, как он сдал. — Мужчина кладёт дрожащую руку на стол и садится. — Я не видел тебя с тех пор, как твоя бабушка отправилась к Господу.

Услышав эти слова от совершенно незнакомого человека, я вспоминаю, насколько я одинок. Моя бабушка умерла вскоре после того, как я переехал к ним, а затем мой дедушка последовал за ней несколько лет спустя. Он был сварливым стариком, который был несчастен без своей жены и ненавидел, что я живу с ним. Хотя он не выгнал меня, и технически я не был бездомным, но с таким же успехом мог им быть. Так что после смерти бабушки я, по сути, жил в доме Смита и Софии. Их родители брали меня к себе всякий раз, когда я хотел остаться, и шутили, что я был тем сыном, которого они всегда хотели.

Моё горло горит, когда я сглатываю, но я пытаюсь направить разговор в то русло, которое мне, по крайней мере, удастся обсудить.

— Откуда вы их знаете? — спрашиваю я, садясь напротив него.

— Ах, давным-давно я работал с твоим дедушкой.

— Хм. — Я постукиваю большим пальцем по столу, чтобы отвлечься от ямы, образующейся в моём животе. В любой другой ситуации я бы ушёл, чтобы избежать разговоров о моём прошлом. Я бы пил до тех пор, пока не потерял бы способность соображать и вспоминать. Я бы устроился на работу по охране и брал бы на себя столько дел, чтобы не думать о чём-то другом. Но если я сделаю что-нибудь из этого, я не смогу присматривать за Полли. Одной этой мысли достаточно, чтобы переключить мысли на что-то другое.

— Как у тебя дела?

— Хорошо.

Он достаёт носовой платок из переднего кармана своей рубашки и вытирает нос.

— Чем ты занимаешься? Удивлён видеть тебя в городе. Думал, ты пойдёшь в своего отца…

И сейчас самое время мне спасать себя. Одна из причин, по которой я не прихожу сюда, заключается в том, чтобы избежать позора моих родителей. Большинство людей не узнают меня, так как я вырос не здесь.

— Было приятно поболтать, но мне пора, сэр. — Как только я встаю, из задней комнаты появляется Полли.

Я толкаю дверь немного сильнее, чем намеревался, и пересекаю стоянку к своей машине. Держась рукой за капот, я проигрываю битву за то, чтобы поднять голову, и она опускается вперёд. Кажется, будто я всасываю воздух, проходящий через мой нос, через соломинку, и с каждым вдохом дышать становится всё труднее и труднее.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то, кроме моего подсознания, поднимал эти воспоминания со дна.

— Эрик? — рука Полли касается моей спины, и когда она проводит по ней маленькими кругами, мои дыхательные пути открываются, и я наконец набираю полные лёгкие воздуха. Он обжигает, когда я втягиваю его, но боль уходит от кроваво-красного цвета, который начал затуманивать моё зрение. Когда я наконец открываю глаза, размытое пятно рассеивается. Тепло её пальцев согревает лёд в моих венах, полностью возвращая меня к реальности.

Моя шея дёргается, прежде чем я выпрямляюсь.

— Ты готова? — спрашиваю я её, роясь в карманах в поисках своих ключей.

— Ты в порядке? — беспокойство в голосе девушки заставляет меня захотеть признаться в правде. Заставляет меня хотеть обнажиться перед ней и позволить ей забрать все это… но это мой груз, который нужно нести, мои ошибки, с которыми нужно жить. Моя боль, которую нужно вытерпеть.

— Пойдём. — Я открываю двери, и она безмолвно обходит вокруг и садится на свою сторону. К счастью, без боя. Как только мы оба садимся и пристёгиваемся, я направляю свой Камаро в сторону её квартиры.

— Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, верно? — Полли нарушает молчание, но я не отвечаю. Если бы я это сделал, я не уверен, что бы я сказал. Наверное, слишком много. Достаточно, чтобы она поняла, что ей было бы лучше без меня.

Время на моей стороне, потому что я подъезжаю к её квартире и выхожу прежде, чем она успевает сказать что-нибудь ещё. Вероятно, чувствуя исходящее от меня напряжение, девушка молчит, пока мы идём к её двери. Я следую за ней внутрь и, проверив замки на её окнах, подхожу к входной двери.

— Запри за мной. Я отвезу тебя завтра в закусочную. — Она кивает, и я закрываю за собой дверь, всё время избегая её взгляда. Я не уверен, что смог бы вынести, увидев разочарование на её лице.

Когда я выхожу на улицу, моё внимание привлекает движение справа от меня, и я меняю направление. Вместо того чтобы идти к стоянке, я сворачиваю за угол и примерно в полуквартале вижу знакомого мужчину. Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я жду, пока он скроется из виду, прежде чем отправиться обратно к Полли. Она заперла за мной дверь, поэтому я стучу и нетерпеливо жду, когда она откроет, что она и делает сразу.

— Что не так?

— Собери сумку. Ты останешься со мной.

Я не даю ей шанса ответить, легонько подталкивая её внутрь квартиры.