Стражи

На следующий день, взбодренный прогулкой, я решил заняться своей рукой.

У меня был врач, но за годы пьянства я потерял с ним связь. Как-то я пошел к нему, надеясь получить сильные транквилизаторы, так он выгнал меня взашей.

Я даже не знал, жив ли он. Решил рискнуть.

Самый конец города. Харлей-стрит. Табличка все еще висит. Вошел, и молодая регистраторша спросила:

— Чем могу вам помочь?

— Я когда-то здесь лечился, но не уверен, что моя карточка сохранилась.

— Сейчас посмотрю.

Сохранилась.

Сестра просмотрела мою карточку и сказала:

— А, вы служите в полиции!

Господи, как же давно это было… Она взглянула на мою бороду, и я пробормотал:

— Это маскировка.

Она ни на секунду этому не поверила.

— Посмотрю, свободен ли доктор.

Он был свободен.

Он постарел, но с другой стороны — мы все постарели. Он заметил:

— Такое впечатление, что вы воевали.

— Так и есть.

Он полностью меня осмотрел и сказал:

— С пальцев можно будет снять гипс через пару недель. Нос так и останется. Как насчет спиртного?

— Завязал.

— Самое время. Они сейчас в полиции измеряют уровень алкоголя. Сколько за день. Я, наверное, человек старой закалки, я измеряю, сколько нужно, чтобы человек пошел служить в полицию.

Я не понял, хотел ли он пошутить или сказал всерьез, поэтому пропустил его разглагольствования мимо ушей. Отпуская меня, он сказал:

— Да благословит вас Господь!

Я не пошел в пивную, подумал: «Сегодня я вполне обойдусь без наставлений Шона».

У дома встретил Линду, которая заявила:

— Даю тебе две недели на поиски нового жилья.

Мне в голову пришло множество разнообразных ответов, но я решил ее смутить и воскликнул:

— Да благословит тебя Господь!

Я смотрел спортивную передачу по телевизору, когда зазвонил телефон. Энн.

— Привет, милая! — выдохнул я.

— Джек… тут произошел несчастный случай… ужасный.

— Что? С кем?

— С Шоном… Он умер.

— О Господи!

— Джек… Джек… я в больнице. Они привезли Шона сюда.

— Жди. Сейчас приду.

Я положил трубку. Затем сжал левую руку в кулак и ударил по стене. От боли в переломанных пальцах я заорал благим матом. Я ударил еще раза четыре или пять, потом сел на пол, обессиленный болью. Мне мешал жуткий вой, но я вскоре сообразил, что сам издаю его.

Энн ждала меня у входа в больницу. Она попыталась было обнять меня, но я отстранился. Она увидела мою руку:

— Что случилось?

— Я упал и… нет, я не пил.

— Я не про это…

Я взял ее руку правой рукой и сказал:

— Я знаю. Где он? Что случилось?

— Его сбила машина и уехала с места происшествия. Врачи сказали, он умер мгновенно.

— Откуда им знать?

На третьем этаже нас встретили врач и два полицейских. Врач осведомился:

— Вы родственник?

— Нет.

Они переглянулись.

Я спросил:

— Можно мне его увидеть?

Врач посмотрел на Энн:

— Не думаю, что это удачная мысль.

— Я вас знаю?

Он покачал головой, и я продолжил:

— Я так и думал, тогда откуда вам знать, удачная ли это мысль или нет?

Один из полицейских вмешался:

— Эй!

Доктор кивнул мне:

— Следуйте за мной.

Он вывел меня в коридор, остановился в дверях и предупредил:

— Возьмите себя в руки. Мы не успели привести его в порядок

Я промолчал.

Кровать была занавешена. Доктор еще раз взглянул на меня и отодвинул занавеску.

— Я вас ненадолго оставлю.

Шон лежал на спине, на лбу — огромная ссадина. Все лицо в крови. Брюки разорваны, из дыры высовывается костлявое колено. На нем был синий свитер, который я подарил ему на Рождество. Он был весь в грязи.

Я наклонился и с ужасом заметил, что мои слезы капают Шону на лоб. Я попытался их смахнуть. Затем поцеловал его в лоб и сказал:

— Я не пью. Правда, замечательно?