Странник

Глава 34

Брехт четырежды просигналил и остановил машину у скалистого салона, где они ночью разбивали лагерь. Хиксон снова вел фургончик, а в автомобиле рядом с Брехтом сидели Анна и Рама Джоан, на заднем сиденье расположились Марго и Хантер.

Вся эта пятерка с оживлением разговаривала, несмотря на то, а может быть, именно потому, что их лица были перемазаны черным, одежда мокрая и грязная от странного теплого черного дождя, который только что перестал идти. Они пришли к выводу, что дождь черный от вулканического пепла, который ветер нес из Мексики и других местностей на юге.

— Или от водорослей, выброшенных отливом и захваченных смерчем, — рискнул выдвинуть гипотезу Брехт. — У воды соленый привкус…

Небо покрывали темные тучи, которые поглощали яркий серебряный свет.

— Всем выходить! — весело крикнул Брехт. — Росс, проверь, нет ли в яме воды. Я хотел бы проехать, прежде чем мне станет страшно.

Хантер поспешно направился исполнять этот приказ, Марго отправилась за ним.

Фургончик остановился за «корветом», а за ним автобус, на желтом кузове которого выделялись черные потеки.

— Скажи своим, чтобы выходили! — крикнул Брехт Хиксону. — Мы должны переехать на другую сторону. Гарри, скажи Додду, чтобы он как можно быстрее выгонял всех из автобуса. Мы не можем терять ни минуты. Сам стань возле автобуса и наблюдай за дорогой позади нас.

Анна прижалась к Брехту.

— Могу я остаться с вами в автомобиле? — спросила она. — Я не боюсь, что мы упадем.

— Мне очень жаль, любовь моя, но твоя мамочка сказала, что я искушаю Кали, богиню зла, — ответил он и, наклонившись, прикоснулся щекой к щеке девочки. Рама Джоан улыбнулась и забрала смеющуюся Анну из машины.

— Воды нет! — крикнул Хантер, но в тот же миг потерял почву под ногами и упал на землю. — Но скользко, черт возьми, — добавил он, смотря на Марго, которая иронически улыбалась. — Этот слой мокрого пепла довольно коварен, — сказал он, вставая.

Улыбка исчезла с лица Рамы.

— Может быть, нам попытаться засыпать эту яму? — предложила она Брехту.

— Нет; моя милая. Эти пьяные хулиганы, скорее всего, уже раздобыли из затора работающие машины и бросились за нами в погоню. Они не будут с нами церемониться, стремление убивать — их вторая натура. Мы не можем терять ни минуты.

Брехт нажал газ.

— Берегись! — закричал он громко.

Автомобиль двинулся и перепрыгнул яму. Брехт остановил машину и бегом вернулся к Раме Джоан, Марго и Хантеру, которые стояли и смотрели, как он совершал свой подвиг.

Анна у автобуса разговаривала с Макхитом и с интересом рассматривала его карабин.

— Я не думал, что все пройдет так гладко, — сказал Брехт. — На старости лет я стал довольно трусливым.

Марго и Хантер рассмеялись. Рама Джоан неуверенно улыбнулась.

— Прошу вас! — пискливо крикнула Ида, которая стояла у фургончика. — Рей Ханкс не хочет, чтобы его выносили.

Брехт осмотрелся, после чего пожал плечами.

— Это его дело. Хорошо, рискнем. Вперед, Хиксон!

Фургончик тоже набрал скорость. Только когда он перепрыгнул через яму, они увидели, что миссис Хиксон не вышла, но, склонившись над кроватью Ханкса, держалась за стену фургончика.

Войтович вышел из автобуса и стал рядом с Макхитом и Анной. Остальные пассажиры автобуса: Дылда, Ванда, Ида, а также яростно спорящие Додд и дед, направились в сторону ямы.

Брехт надвинул на лоб испачканную черную шляпу и энергично двинулся им навстречу.

— Знаю! Знаю! — сказал он, прежде чем дед успел открыть рот и показать его щербатое содержимое. — Задние скаты лысые и так далее. Рудольф — гонщик, вот он сейчас этим и займется.

— Один цилиндр не работаем — крикнул вслед ему дед, но Брехт даже не оглянулся.

Кларенс Додд посмотрел на перепачканные лица окружающей его группы.

— Этот дождь порадовал бы сердце Чарльза Форта, любителя сверхъестественного, — с улыбкой произнес он. — Вы выглядите так, словно будете участвовать в каком-то индийском погребении.

Рама Джоан неожиданно направилась за Брехтом в сторону автобуса. Стоящая рядом с Рудольфом Анна помахала ей.

— Мамочка! — крикнула она.

Рама остановилась и неуверенно помахала рукой.

Брехт сел в автобус, двигатель заработал, и машину начало немного вести в сторону.

— Вторая скорость иногда западает, — буркнул дед.

Автобус медленно въехал в яму. Когда он выезжал из нее, передние колеса забуксовали, а задние начали быстро сдвигаться вбок. Брехт прибавил газу. Колеса запищали на скользкой каменной дороге. Брехт резко затормозил, и автобус начал скатываться назад.

Макхит бросил Войтовичу карабин и по шоссе побежал к автобусу, спотыкаясь на выбоинах и холмах.

Автобус приостановился на краю двухсотметровой пропасти, когда передние колеса попали на небольшой валун, лежащий в выбоине. Все видели, как Брехт старается подняться с сиденья, как пытается встать на перекосившийся пол и хватается за ручку, чтобы открыть переднюю дверцу.

Хантер схватил Марго за плечо, сунул руку под ее куртку и вытащил серый пистолет.

Макхит был уже почти на краю пропасти. Войтович не знал, что он, собственно, собирается делать, может быть, крепко упереться ногами и подать руку Брехту, чтобы тот не потерял равновесия, прыгая на скользкий грунт.

Брехт открыл дверь и высунул голову. Небольшой валун, который поддерживал машину, скатился в пропасть, задние колеса съехали с края, пол автобуса наклонился, затрудняя Брехту бегство. Через мгновение машина начала медленно сползать в пропасть.

Хантер нажал на маленький поворотный рычажок, размещенный на рукоятке пистолета, и повернул его так, чтобы стрелка была обращена в противоположную сторону от ствола.

Брехт высунулся до половины, когда неожиданно машина резко наклонилась и он упал обратно. Автобус сполз с края и рухнул в пропасть, а вместе с ним и Рудольф Брехт, который еще успел посмотреть на друзей, стоящих на склоне, снять черную шляпу и махнуть ею.

Хантер прицелился и нажал курок.

Лицо Брехта и его поднятая рука исчезли из поля зрения, и только черная шляпа, которую нес холодный ветер, приплыла к ним.

Макхит бросился к краю обрыва и, держась за край скалы, посмотрел вниз.

Склон задрожал, они услышали шум, когда автобус ударился о дно ущелья.

Холодный порыв ветра усилился. Черная шляпа подлетела прямо к Хантеру и повисла на стволе пистолета. Небольшой камень начал катиться под гору. Хантер снял палец с курка. Валун покатился обратно.

— Он мертв! — крикнул Макхит. — Он выпал из автобуса. Я видел, как он падал. Его придавил автобус.

— Если бы на секунду раньше… — шепнул Хантер.

— Ты повернул стрелку на сто восемьдесят градусов, чтобы создать поле притяжения, да? — спросил Кларенс Додд и, когда Хантер с грустью кивнул, добавил: — Это логично.

Хантер схватил шляпу, висящую на стволе пистолета, словно намереваясь бросить ее на землю и затоптать, но только посмотрел на нее.

К ним донесся глухой далекий звук. Небольшой валун ударился о землю двумястами метрами ниже.

В Аризоне на солнечном плоскогорье, напоминающем персидскую Башню Тишины, стервятники сдирали последние куски мяса с лица Асы Голкомба, открывая голый красный череп.

Пол Хегболт сидел, удобно опершись о теплое гладкое окно, занимающее половину машины Тигрицы. Он смотрел на тающий ледяной покров на северном полюсе Земли и на огромные льдины, которые несли мощные волны, безумствующие в Гренландском море, в заливе Баффина и в Беринговом проливе. Почти вся Арктика была залита солнечным светом, поскольку в Северном полушарии стояло лето.

В машине царил полумрак: внутрь попадало немного солнечного света, отраженного заснеженным льдом, на котором сверкали светлые точечки — звезды на белом небе — каждый раз, когда волны поворачивали льдины под соответствующим углом к солнцу.

Тигрица тоже лежала, вытянувшись у окна, недалеко от Пола. Она гладила Мяу, которая вдруг высунулась из-под трехпалой лапы с фиолетовыми подушечками, оттолкнулась задними лапками от зеленого с фиолетовыми полосами плеча и прыгнула над Полом в сторону цветника, находящегося с другой стороны корабля. Очевидно, для того чтобы снова посетить его, на этот раз в таинственном свете ледового покрова. Мяу быстро приспособилась к новым гравитационным условиям и с радостью летала между растениями, время от времени выставляя из листьев и цветов маленькую улыбающуюся мордочку.

Тигрица издала короткое мелодичное ворчание, похожее на вздох. Полу пришла в голову мысль, что это кошка направила корабль к Северному полюсу, наверное, затем, чтобы иметь возможность спокойно смотреть на Землю, без неприятного чувства, что там гибнут люди. Он уже хотел было сказать ей, что и здесь, на Северном полюсе, есть, а вернее, были до вчерашнего дня люди — советская метеорологическая станция, но тут же пришел к выводу, что, в конце концов, Тигрица, если захочет, сама может прочесть это в его мыслях.

Корабль начал без предупреждения подниматься с огромной скоростью. Сначала резко уменьшился ледовый покров, а потом и вся Земля.

Пол старался не показать своего удивления. Он знал, что коты не любят резких движений, но, впрочем, уже успел убедиться, что Тигрица умеет оперировать пультом управления, не прикасаясь к нему — и даже не смотря на него.

Вокруг заблестели звезды. По мере того как Земля уменьшалась, в поле зрения постепенно показывался Странник. У этой планеты тоже был своего рода Северный полюс — желтое наклонное пятно на фиолетовом фоне, из которого торчала желтая шея, шея динозавра.

С этого расстояния желтое пятно напоминало военный топор.

Они поднимались под прямым углом к лучам Солнца, поэтому лучи не падали прямо в кабину. Земля и Странник, на солнечной стороне которого сияли белизной остатки разрушенной Луны, выглядели как два полушария.

Когда погас свет, отраженный ледяным покровом, в кабине воцарилась темнота. Планеты, которые наконец приостановили свое движение, выглядели сейчас как два маленьких, почти неуловимых для глаза, соседствующих друг с другом полумесяца на фоне звездных полей — созвездий, преимущественно неизвестных Полу, поскольку их можно было видеть только с южного полушария Земли. Без особого удивления он осознал, что корабль в течение неполной минуты унесся на несколько миллионов километров вверх — со скоростью, немногим меньшей скорости света.

Это было, словно он прошел с Тигрицей через город, повернул в большой, неосвещенный парк и смотрел сейчас на огни города через гектары темных газонов и деревьев. Однако через некоторое время его начало угнетать страшное одиночество.

— Чувствуешь себя Богом? — шепотом спросила Тигрица. — Земля ведь у твоих ног!

— Сам не знаю, — пожал плечами Пол. — Могу ли я изменить то, что уже произошло? Могу ли я воскресить умерших, если я Бог?

Тигрица ничего не ответила, но в темноте Полу показалось, что кошка покачала головой.

Некоторое время царила тишина. Потом Тигрица снова издала мелодичное ворчание, похожее на вздох.

— Пол, — тихо сказала она.

— Слушаю, — спокойно ответил он.

— Да, мы жестоки. Мы сделали много зла твоей планете. Да, мы боимся, — эти слова она произнесла очень тихо.

— Мы такие, как ваши писатели потерянного поколения, как венгерские беженцы, анархисты и почитатели Сатаны, как битники и Падшие Ангелы, как беглые заключенные или несовершеннолетние преступники. Мы убегаем, постоянно бежим. Каждый из наших шагов — миллиард световых лет — грохочет по пустому планетарному тротуару под холодными фонарями звезд.

Пол знал, что Тигрица берет слова, понятия и образы из его мыслей, хотя совершенно не чувствовал этого.

— Странник, — продолжала большая кошка, — для нас, как автомобиль или поезд, с помощью которого мы можем убежать, как красивый современный корабль, эвакуирующий солдат из Дюнкерка.

Пятьдесят тысяч палуб, на которых можно отлично развлекаться и приятно проводить время. Небеса, которые любому придутся по вкусу! Закаты солнца на заказ! В каждом помещении — меняющаяся гравитация и температура! Все на выбор! Звезда Проклятых! Ковчег Сатаны!

Теперь, она говорила, как девочка, которая своей бравадой, сознательным употреблением мрачных образов и одновременно шутливым тоном старается скрыть чувство вины.

— О, роскошная планета заклятых! Мы рисуем наше небо, чтобы отрезать себя от остального мира. И это не понравилось обитателям вот этих солнечных трущоб! Трущоб, в которые мы только что влетели. Эти серые конформисты думают, что у нас есть, что скрывать под этой двухцветной красивой оболочкой! Ну что ж, вынуждена признать, что они правы!

— Рисованная планета, — сказал Пол, пытаясь подстроиться к ее настроению и хотя бы один раз употребить какое-то выражение, прежде чем употребит его она.

— Да, — кивнула Тигрица. — Как ваши пустыни… И как ваши женщины из примитивных племен, которые разрисовывают свои тела. Фиолетовый и желтый цвета, как заря в пустыне. Даже корабли мы расписываем теми же цветами, что и свою планету, — корабли, значительно большие, чем ваши трансатлантические лайнеры, и такие маленькие, как этот. Да, мы находимся у вершины цивилизации, но вместе с тем мы — пассажиры Ковчега Сатаны, мы — Адские Сонмы, мы — Падшие Ангелы.

Она мимолетно улыбнулась, морща мордочку, но через мгновение снова посмотрела через окно на звезды, на два полумесяца внизу и вновь стала серьезной.

— Странник пронзает подпространство. Дорога с выбоинами, бушующее море, буря, ураган, вместо света миллионов звезд — какая-то кое-где жалкая искорка — вот что, собственно, есть подпространство. Бесформенное, как хаос, враждебное всему, что живо. Нет света, атомов или даже энергии, которой мы, сверхсущества, могли бы пользоваться. Как это было до сих пор! Оно, как летучие пески, через которые нужно брести, или как пустыня без воды, в которой можно погибнуть, но которую необходимо преодолеть, чтобы добраться до тенистого оазиса! Подпространство — это черное и грозное море, которое имеет столько общего с пространством, как подсознание с сознанием! Улочки, которых не достигает свет фонаря, слепые закоулки, полные опасных поворотов, так и ждущие твоей смерти. Это темная холодная вода под доком, покрытая слоем мазута. Это Саргассово море звездных кораблей! Кладбище потерянных планет! Восхитительное море — как раз для Ковчега Сатаны. Море, которое приводит к тому, что ангелов тошнит и у них начинаются кошмарные сны. Огненное, холодное бесформенное море Ада!

— Всю эту звездную Вселенную, которая кажется тебе неизменной и вечной, как сам Бог, мотает в бесконечном бурном подпространстве, словно листок бумаги, поднимаемый смерчем. И Странник плывет в этом кулаке ветра, держащем листок, а мы, осторожные мореходы, всегда стараемся держаться поближе к берегу.

Пол посмотрел на рассеянные по небу одиночные звезды и удивленно подумал, почему он всегда считал, что они символизируют порядок.

— Для того чтобы попасть в эту пустоту, — продолжала Тигрица, — нужна сила миллиарда реакторов, и значительно больше нужно умения и счастья, чтобы из нее выбраться. Странник съедает луны на завтрак и астероиды на закуску. И все это для того, чтобы умилостивить чудовищ подпространства, чтобы они пропустили нас дальше. Мы отдаем им нашу пищу… Само путешествие через подпространство коротко, но очень много времени занимает старт и приземление — какой же ловкости требует нахождение порта, сколько нужно умения, чтобы вернуться обратно в свою Вселенную! Создается впечатление, что ты блуждаешь по незнакомому побережью во время густого тумана. В подпространстве есть следы нашего космоса — тени солнц, планет, лун, пыли, пустоты, — но в них значительно труднее разобраться, нежели принять сигналы радара, которые должны пройти через преграду — металлическую фольгу или расшифровать старинные полустертые иероглифы в только что открытой пещере.

Из последнего путешествия мы вернулись измученными и усталыми, — продолжала она. — Нам очень не хватало солнечного света! Наша защита истончилась в этом полете почти до нуля. Мы почти полностью потеряли наше небо и атмосферу. Никто больше не отваживался входить на верхние палубы, и неорганические гиганты, кварцевые мозги, похожие на разноцветные медузы, живущие там, начали на нас обижаться.

И что хуже всего — мы уже два раза пытались, причем безуспешно, пробиться в вашу солнечную систему и каждый раз это стоило нам много кубических километров топлива, которого у нас мало, потому что мы вынуждены поворачивать, условия были неподходящими или вектора ошибочными, а входные точки, которые подошли бы нам, были слишком удалены.

— Только два раза? — инстинктивно вмешался Пол. — Были четыре фотографии с вибрирующими звездными полями!

— Четыре фотографии… но только две неудачные попытки… Один раз вблизи Плутона, другой — вблизи Венеры, — решительно ответила большая кошка. — Не прерывай меня, Пол! Наконец нам все же удалось выплыть возле вашей Луны, потому что три тела — Земля, Солнце и Луна — встали на одной линии во время затмения, создавая идеальную тень. Мы вынырнули на поверхность из моря подпространства. Но тогда мы уже почти не имели топлива. Если бы, например, мы должны были провести битву, то нам вряд ли удалось бы аннулировать гравитацию Странника, чтобы иметь возможность маневрировать.

— Тигрица! — крикнул Пол. — Это значит, что вы могли устранить гравитацию, гравитационное поле Странника так, чтобы на Земле не было катаклизмов, и не сделали этого?

— Я не капитан Странника! — рявкнула Тигрица. — Ты что, не понимаешь, что нам нужна полная гравитация, чтобы притянуть Луну и раздавить ее? Полная гравитация, увеличенная локальным завихрением и массой вращательного момента! Даже в наиболее критической ситуации мы должны иметь запас топлива на случай битвы! Разве это не очевидно?

— Но, Тигрица, — ужаснулся Пол. — По сравнению со Странником наши космические силы и атомное оружие — это детские игрушки. Не понимаю, о какой битве…

— Пол, я ведь тебе говорила, что мы боимся. — Она повернула голову, и ее зрачки-цветы фиолетово сверкнули. — Странник — не единственная в этой Вселенной планета дальнего радиуса действия.