Страшная Мария

При расставании Иван не сказал Марии, что они не увидятся теперь долго. Наверное, не захотел омрачать и без того тревожные и короткие минуты свидания. Но отцу, прощаясь у реки, объяснил: отряд понес тяжелые потери и вынужден временно прекратить боевые действия. На зиму решено уйти в тайгу, вглубь. Место выбрали надежное, карателям трудно обнаружить. А если и обнаружат, то не сунутся: с трех сторон горы да чащоба непролазная, а с четвертой незамерзающее болото, пар над которым в морозы клубится, как над чугуном с картошкой. С продуктами плохо. Но мукой и солью запаслись, на мясо придется повалить в стужу коней. Жалко. Однако кормить их все равно нечем, не ждать же, когда они сами околеют.

Так что Иван приходил домой попрощаться.

Вскоре покинул Сарбинку и Семка Красавчик, перебрался опять в Высокогорское. Очевидно, получил откуда-то сведения, что партизаны ушли в таежную глухомань. А скорее всего, боялся проворонить лакомый кусок.

Высокогорское издавна считалось торговым селом. Жили здесь богатые купцы, лавки которых раскиданы по многим селам и деревням Присалаирья. Работали маслодельни, крупорушки, пимокатки, кожевенные предприятия. Но после крестьянского восстания, хотя и было оно подавлено, некоторые купцы сочли за благо убраться отсюда и уступали свои лавки и кустарные заведения за полцены. Разве не резон Семке воспользоваться моментом, перехватить богатство, которое упускали трясущиеся от страха купцы?

Снялись с постоя, перебрались в волость и каратели. Бабы и девки опять не боялись выйти на улицу, а те мужики и парни, которые скрывались по заимкам от мобилизации, стали временами появляться в своих семьях.

Мария со свекром в эту зиму жили одной Танюшкой. Не будь ее, все равно бы источила тоска-тревога по Ивану, угнала Марию к нему в тайгу, а свекра наверняка бы свела в могилу. Старик и так еле бродил, с трудом переставлял свою деревяшку. Оживал он лишь возле внучки, когда качал ее в зыбке или тетешкал на руках, приговаривая:

— Ну-ка лепетни: батя, батя.

Когда же несмышленка шлепала губенками и пускала пузыри, несказанно умилялся и уверял, что внучка вполне явственно повторила за ним: ба-ба-тя, б-ба-тя! Уж больно хотелось старому, чтобы Танюшка произнесла первым именно это слово.

Зиму пережили. А едва сошел снег, партизаны вышли из тайги. Отряд быстро пополнялся парнями и мужиками, скрывавшимися от колчаковской мобилизации.

Омский правитель, войско которого трепала за Уралом Красная Армия, испугался за свой тыл. Карательные отряды были срочно пополнены. Офицеры получили приказ немедля и беспощадно подавлять любую попытку крестьянских бунтов, дабы не дать разгореться огню всеобщего восстания.

Но чем больше лютовали каратели по селам и деревням, тем шире и быстрее катилась по всему Причернью волна крестьянского восстания. Чуть не каждый день в Сарбинку поступали вести о партизанских налетах то на одно, то на другое село. В одном месте перебили колчаковских милиционеров, в другом — разгромили кулацкую дружину… Отрядов появилось много, а оружия мало, и партизаны поневоле добывали пока винтовки в мелких стычках с беляками.

Об отряде Ивана, лихого красного матроса, Мария слышала особенно часто. Но самому Ивану побывать дома не удавалось. В Сарбинке с весны опять расположились каратели во главе с поручиком Куницей, вышибить их у партизан сил пока не хватало, а одного Ивана товарищи не отпускали, не хотели рисковать командиром.

Правда, дважды наведывались в деревню посыльные матроса, а третий принес наказ, чтобы Мария сама прибыла на встречу с мужем. В субботу должен был через Сарбинку отправиться в Высокогорское смолокур. Он намеренно приедет вечером, чтоб заночевать у Федотовых. Это не вызовет подозрения. Старик-смолокур — давний приятель Иванова отца и прежде не раз ночевал у него.

В воскресенье поутру смолокур отправится дальше. Мария пусть выедет с ним на базар, захватив с собой и дочку. Это тоже не должно никого обеспокоить, поскольку у них нет своей лошади.

На дороге, вблизи землянухи, где обитала Мария, когда пасла борщовских свиней, Иван станет поджидать их с ребятами в березняке.

Задумано все было вроде неплохо. Но Танюшку взять с собой свекор не дал.

— Всяко может обернуться. Уследят беляки, так одна-то в березняке или согре схоронишься. А с ребятенком куда в таком разе? Знамо, Ивану охота дитем полюбоваться. Да на всякое хотенье надобно иметь терпенье. Невдолге уж и конец белякам-то…