Страшный Крокозавр и его дети

ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНЫЕ РАЗГОВОРЫ У КРОВАТИ ПОСТРАДАВШЕГО

Миша очнулся, открыл глаза. Маленькая комната была тускло освещена электрической лампочкой, висевшей под темным деревянным потолком. Миша лежал на кровати. Его голова была забинтована. Из-за перегородки слышались голоса, смех, споры… Он вспомнил сон: солнечный луг, фиалки, навстречу ему идет Галя.

Он повернулся и… увидел в полутьме за изголовьем наклоненную голову и огромные глаза Гали. Галины глаза! Миша даже зажмурился: может, ему снится?

Нет, Галя была живая, взаправдашняя. В знакомом синем спортивном костюме она сидела в кресле рядом с его подушкой и держалась обеими руками за ручки кресла.

Увидев, что Миша открыл глаза, она протянула руку и положила ему на голову, чуть повыше забинтованного лба.

— Не больно? Скажи, Ключик, не больно? — со страхом и сочувствием спросила она его, вдруг встала и на цыпочках вышла из комнаты.

Через десять минут появилась старенькая докторша-соседка в пуховом платке. Она внимательно поглядела на Мишу из-под очков и сказала:

— Ну наконец-то проснулся! А ты нас очень напугал! Как себя чувствуешь? — Она протянула руку, привычно нащупала его пульс. — Ну все в порядке. Попробуй приподними голову.

Миша упер локти в матрас, хотел приподняться.

— Ключик, лежи, лежи! — бережно удерживала его Галя. — Может, принести тебе попить, поесть? Хочешь компоту? — И тут же затормошила докторшу: — А какое, какое ему лекарство дать?

— М-м-м… Пожалуй, никакого не нужно, — ответила та и шепнула Гале на ухо: — У него повреждена височная артерия, он потерял много крови. Пусть полежит, сейчас ему нужен абсолютный покой, а ты, милочка, посиди возле него. — С этими словами докторша вышла.

После холодного компота Миша почувствовал себя совсем хорошо и даже собрался встать, но потом раздумал: ведь если он встанет, Галя уйдет. Лучше закрыть глаза и тихонечко постонать.

— Ключик, что с тобой? — испугалась Галя. — Я останусь, я просижу всю ночь!

Миша смутился и закрыл глаза.

Тут в комнату крадучись проникли Игорь и Алла. Миша открыл глаза и сразу увидел их обоих — толстеньких, коротких, румяных.

— Как хорошо, что тебе лучше! — сказал Игорь.

— И я так рада, что тебе лучше! — вторила Алла. — А ты знаешь, мы первые увидели тебя. Рассказать как?

— Крокозавр сказал, это мы тебя спасли, — похвасталась Алла. — Я и он, — легонько подтолкнула она Игоря.

— Расскажите, — попросил Миша.

— Докторша запретила волновать больного, — тоном строгой медсестры возразила Галя.

— Да ведь ему же гораздо лучше, — умоляла Алла.

Галя снисходительно кивнула головой, давая этим понять, что разрешает рассказывать.

— Нам надоело кататься с горы, — начал Игорь. — Мы поехали в лес, скользим, скользим… Я впереди, Алла за мной.

— Дальше я буду, — попросила Алла Игоря и подхватила: — Мы въехали в лес, обогнули громадную развесистую елку и вдруг… — Алла нарочно сделала паузу и продолжала устрашающим голосом: — Мы увидели тебя. Ты лежал под елкой на спине и не двигался. Весь снег вокруг был в крови. Мы на весь лес закричали: «Ключика зарезали бандиты!» Первым подлетел к тебе Крокозавр. Он нагнулся над тобой… Знаешь, откуда текла кровь? Из твоей изыскательской жилки. Крокозавр ее прижал пальцем и остановил. Тут все примчались…

— А теперь моя очередь рассказывать! — перебила Галя. — Я по всем правилам забинтовала тебе голову.

— А ты потом очнулся и посмотрел вокруг мутными, мутными глазами, — опять вмешался Игорь. — Тебя спрашивают — ты не отвечаешь… А знаешь, как мы тебя повезли? — продолжал Игорь. — Прицепили ремнями от брюк одни лыжи к другим, положили тебя сверху и покатили на дачу…

Галя опять перебила:

— Тогда Петр Владимирович побежал звать соседку. Она же бывшая докторша. У тебя все лицо и куртка были в крови, а она ни капельки не испугалась, ватой промыла и сказала: «Счастливо отделался». Ранка-то у тебя оказалась совсем маленькая.

— А знаешь, мы завтра будем дежурить на кухне, — объявил Игорь.

Галя моментально сделала очень серьезное лицо.

— Уходите, уходите! Он устал вас слушать. Не буду никого пускать. — Она поднялась со стула, захлопнула дверь за Игорем и Аллой.

Время от времени из-за двери высовывался чей-нибудь нос, но Галя сердито прогоняла каждого любопытного.

Пришли Владимир Яковлевич и Светлана. Им Галя не посмела сказать: «Уходите!»

— Как это тебя угораздило? — спросил Владимир Яковлевич.

Миша нарочно страдальчески сморщил брови и нехотя сказал:

— Нечаянно на острый сучок наткнулся.

— Владимир Яковлевич, докторша говорит — ему нужен абсолютный покой, — решилась наконец Галя, особенно выделяя слово «абсолютный».

— Какая сердитая медсестра! — улыбнулся Владимир Яковлевич.

Гости ушли. Миша гадал, придет или не придет Крокозавр, и решил, что непременно, обязательно, хоть на пять минут, а придет. И стал нетерпеливо ждать.

Он вспомнил, как первые дни ненавидел Крокозавра, как старался избегать его. Но потом Миша с Васькой Вовку избили, а Крокозавр даже не отругал их.

После этого он уже не казался таким противным. Голос у него, правда, как у медведя, но он кричит редко и сердится редко. А все его слушаются. Мише очень нравилось, что Крокозавр не любил называть ребят по фамилии, а говорит: Вова, Вася, Игорь, Галочка… Конечно, так гораздо лучше. Вот кто настоящий изыскатель — это Крокозавр. Сколько он придумал интересного — про изыскателей и про тюфяков, таблицу «Три богатыря», работы «по желанию». При Крокозавре и хулиганить-то совестно. Но самое главное, что сделал Крокозавр, — это познакомил маму со знаменитым адвокатом. Адвокат — значит защитник, на суде заключенных защищает. И мама ходила к тому адвокату на квартиру и даже кофе там пила из малюсенькой чашечки — чуть побольше солонки. Он для мамы написал заявление в самый главный суд, чтобы Сашино дело снова разобрали. Будет пересуд, и Саша вернется, обязательно, непременно вернется…

Наконец Крокозавр заглянул в дверь, постоял у порога, потом подошел совсем близко. Миша повернул голову. Крокозавр, совсем как второй старший брат, молча положил свою огромную руку Мише на плечо…

В своем белом свитере, высокий, почти до потолка, Крокозавр стоял над ним. Его зачесанные назад светлые волосы растрепались, две мокрые пряди упали на открытый лоб. Только сейчас Миша заметил, что глаза у Крокозавра были зеленоватые, с темными прожилками, и он их ласково щурил…

Так они смотрели друг на друга. И никто не сказал ни слова. Они понимали друг друга.

Наконец Крокозавр тихо спросил:

— Ключик, я слышал, тебе лучше?

— Лучше, — блаженно ответил Миша.

— Ваша знакомая докторша говорит — ему нужен абсолютный покой, — холодно заметила Галя.

— Сейчас, Галочка, уйду. — Крокозавр опять ласково прищурился, кивнул и вышел.

Вечером Галя поместилась рядом с диваном-кроватью Миши на матрасе на полу.

Миша долго не спал и все ворочался. Рана почти не болела, но от тугой повязки, от большой потери крови он чувствовал слабость и головокружение.

Утром Миша проснулся. Верная медсестра тихонько говорила ответственной дежурной Гале Крайневой:

— Я останусь с ним и не пойду на лыжах.

— Да что ты, ему лучше! Видишь, он шевелится, — так же тихо ответил голос.

Миша испугался: а что, если Галя раздумает и уйдет? И он чуть застонал.

— Нет, нет, я останусь. А вдруг с ним что случится!

Девочки оборвали разговор. Миша слышал, как дежурные зазвенели на кухне посудой. Они там смеялись, о чем-то весело спорили…

Добросовестная медсестра начала было читать ему вслух какую-то книгу, но скоро ей надоело. Она его о чем-то спросила, потом начала читать про себя…

Пришла Галя Крайнова, с засученными рукавами, в белом фартуке.

— Галя, слушай, как замечательно! Мы сейчас ходили на соседнюю дачу и там променяли банку мясных консервов на целых два ведра картошки. Обед будет изумительный! — похвалилась она.

Видно, ответственная дежурная была сверх меры довольна своей бурной деятельностью. Столько народу — и всех она накормит вкуснейшим обедом! Только вот успеют ли дежурные начистить такую уйму картошки?

Галя обернулась к Мише:

— Слушай, Ключик, я вижу, тебе гораздо лучше. Я побегу помогать. Если буду нужна, позови.

Он кивнул головой, и Галя тут же исчезла.

Миша лежал один, тоскливо прислушиваясь к голосам и смеху дежурных, хлопотавших на кухне.

Вернулись лыжники, шумные, галдящие. Миша все лежал, все прислушивался…

Потом Галя заглянула к нему за перегородку и сказала извиняющимся голосом:

— Ключик, я пойду после обеда на лыжах кататься. Очень уж хочется с той высокой горы….

Он кивнул.

И Галя ушла вместе со всеми.

Миша понял: все Галино сочувствие сразу улетучилось, как только она убедилась, что ему стало лучше. И еще он понял, что к любому больному Галя отнеслась бы так же тепло, бережно, внимательно. И Мише сделалось очень грустно…

На следующий день он почувствовал себя совсем здоровым. Повязку сняли, ранку залепили пластырем. А разбинтовывала ему голову другая девочка-санитарка.

Все оставшиеся дни Миша ходил на лыжах наравне со всеми.

А каждый вечер, укладываясь спать на помосте второго этажа возле стенки, он вспоминал или свой сон о фиалках, или наклоненную над ним в темноте голову с косами и расширенные от беспокойства и участия Галины глаза.