Страсть и надежда

Глава 23

У каждого свои заботы.

Выставка открылась. Об этом сообщала огромная вывеска на фронтоне театра: Выставка-продажа картин художницы Светланы ФОРС. "Апология весны" Светка волновалась страшно. Ее трясло, как при сорокаградусном гриппе.

Ненадолго она успокаивалась, начинала благодарить Антона, называла его "Мой рыцарь". А потом опять скатывалась в противный липкий страх: а вдруг засмеют все ее творчество, скажут: мазня!

И Антону снова приходилось буквально за волосы вытаскивать ее из болота неуверенности. И тогда Светка начинала неслышно ходить вокруг картин, прислушиваясь, а вдруг кто проговорится? Но, увидев молодую художницу, все издалека улыбались, приветствовали ее, целовали в щечку, хвалили: "Так держать!"

"Ну вот, — говорил Антон. — Видишь, все в порядке. Всем нравится!"

Но Свету это совсем не успокаивало. "Они мне льстят! — отвечала. — Я же вижу, что у меня все — убогая мазня".

В общем, день получился чрезвычайно нервный. Вечером поехали в "Волгу", чтоб хоть немного расслабиться. И тут, как назло, обнаружился Форс. Увидев дочкину неуверенность, он, нет, чтобы поддержать, опять начал подшучивать.

Причем остроумно и очень болезненно.

Антон, как мог, парировал, защищая Свету. Только получалось не очень.

— Ладно, — сказал на прощанье Форс. — Дочь, ты не обижайся. Я ж любя!

Ну все, дети, пока.

Света обиженно промолчала.

— До свидания, Леонид Вячеславович! — попрощался за двоих Антон.

— Дочка! Не игнорируй папу, — шутя, возмутился Форс.

— А чего с тобой прощаться, — буркнула Света. — Все равно вечером домой придешь.

— Да в том-то и дело, что я в командировку уезжаю. Пока.

После этих слов сердце у рыцаря Антона сладко заныло.

А Света все никак не могла прийти в себя от переживаний.

— Антош, наливай!

Антон с готовностью налил очередную порцию шампанского.

— И себе сразу же! Я одна не пью!

— Я тоже один не пью.

— Давай сейчас выпьем за… ну я не знаю…

— Выпьем за твою смелость! — искренне сказал Антон.

— За смелость! Чокнулись, опрокинули.

— За успех! — предложил Антон.

— За успех! — согласилась Света.

— И за твой талант!

— За талант, это точно, — уже не совсем трезвым голосом сказала Света. — Потому что я не бездарь! Понимаешь? Я действительно талант. Это он, отец мой, бездарем меня называет. А зачем он так говорит, никому не понятно.

А я талант действительно. Мне знаешь, все об этом говорили.

— Правильно! — подтвердил Антон. Официант принес новую бутылку.

— Ой, какое вкусное все-таки. Сил нет!

— А ты знаешь, Светка, что я думаю.

— Знаю. Ты всегда об этом думаешь.

— Да нет, перестань, — рассмеялся Антон. — Мне кажется, он специально хочет тебя разозлить. Это у отца твоего стиль такой. Если ты сломаешься, уйдешь в быт, станешь обычной домохозяйкой, будешь мужа искать — это то именно, чего он хочет. А не сломаешься, выдержишь — станешь знаменитой художницей. Тоже неплохо.

— А я ему не верю, я ему не верю! — тараторила Света, глядя на пузырьки в бокале с шампанским.

— Да ты ему не верь, ты мне верь. Он просто хочет, чтобы у тебя упрямства побольше было!

— Правильно! А знаешь, Антоша, что мы сейчас сделаем? Мы сейчас выпьем шампанского. Этого замечательного нерусского шампанского. И выпьем за художников. За всех молодых художников, которые не бездари. Которых, знаешь, что ждет? Их ждет… гов-ло… голво… говоло…

Антон не растерялся и помог Свете донести до него свою мысль:

— Го-во-ло-кружительный успех.

— Точно. Успех! Успех, а не провал! Успех, Антоша! — и бедная Светочка чуть опять не расплакалась.

Домой приехали на такси. Была прекрасная лунная ночь. И замечательное опьянение от великолепного шампанского. Казалось, что все в мире устроено хорошо и правильно. И все люди — очень добрые. И весь мир — только ждет каждого твоего слова, чтобы замереть в радостном изумлении.

— "Куда идем мы с Пятачком — большой, большой секрет…", — напевала Света песенку Винни-Пуха.

— "…И не расскажем мы о нем. О нет, и нет, и…"

— И да, — невпопад закончила песню Света. — Да — ты мой рыцарь. Ты мой рыцарь… Ты мой…

— Ну подожди, ну подожди… Я еще не рыцарь. Антон накрутил воображаемые усы и взъерошил настоящие волосы.

— Все. Теперь — рыцарь. Целуй. Сюда — указал на щеку.

Но Света поцеловала его в губы. И он ее поцеловал. Кровь разлилась по телу.

— Подожди, подожди, — зашептала теперь уж Света. — Где же ключ от дома?

Нашла!

Антон поднял ее на руки, чтоб не споткнулась. И в таком виде Света открывала ключом двери. Было очень неудобно, но ужасно романтично.

— Как же мне хорошо! Мне так хорошо… — все повторяла Света. — Прямо не могу… И очень щекотно. Ты такой смелый, такой хороший, такой смешной…

Мне с тобой совсем ничего не страшно.

Антон бережно уложил ее на кровать.

— Лежать! Не шевелиться! — сказал строгим голосом.

— Что-о-о? — хотела возмутиться Света.

— Ничего, — нежно ответил Антон. — Просто я должен снять твои хрустальные туфельки…

Едва проснувшись, Кармелита сразу почувствовала, что должна поехать к Максиму. Она еще не понимала, зачем. Но твердо знала, что должна. Девушка сама сначала удивилась этому ощущению, этому непоборимому внутреннему призыву. Ведь еще только вчера вечером она была уверена, что ненавидит его, что никогда не сможет простить той непонятной мутной истории с побегом. А тут…

Процедурные формальности уладили очень быстро. И вот она уже стояла рядом с ним, напротив него, но не против него.

— Спасибо, что пришла, — тихо сказал Максим. — Как себя чувствует Миро?

— И ты еще спрашиваешь? Максим насупился:

— Никто не верит в мою невиновность. Даже ты… Еще вчера она бы повторила вслед за ним "Даже я". Но сегодня промолчала.

— Суд признает меня виновным. Кармелита опять не знала, что ему ответить.

— Ты знаешь, я хотел сказать тебе… — Максим замялся на мгновение. — Все у вас с Миро будет хорошо. Я желаю вам счастья…

— Спасибо… — наконец-то смогла ответить Кармелита.

— Если нам не суждено вдвоем… То… пусть хотя бы ты… будешь счастлива. Я бы никогда в жизни не позволил бы себе причинить тебе боль.

Он посмотрел на нее, глаза в глаза, в самую душу. И добавил:

— Потому что я люблю тебя!

После этого Кармелита ничего не помнила, как она вышла из милиции, как вскочила на Звездочку и умчалась куда-то в чащобу. А там, в лесу, она расплакалась, по-детски безнадежно.

Все вернулось. Она посмотрела в его глаза и по боли, растворенной в отчаянии, поняла, что он ни в чем, совсем ни в чем не виноват. Как она могла поверить, хоть на миг, на час, на день, поверить во все то, что наговорил о Максиме этот остолоп Антон.

Нет, это не он предал ее.

Она предала его. Какой-то шестеренке в душе надоело с болью проворачиваться. И она заверещала: "Максим — предатель! Максим — предатель!", чтоб хоть как-то выйти из замкнутого круга.

Она сама дала слабину и только поэтому согласилась на свадьбу с нелюбимым Миро.

И все это время сама себя обманывала, что все как-то сладится.

Нет, не сладится. Все вернулось. Все — как было. Только многократно хуже, потому что ее любимый в тюрьме, а жених — лежит с простреленной грудью.

Вот, чем обернулась для близких ее слабость.

Нет ничего коварней хорошего шампанского. Оно пьется, как сама радость, по странной прихоти судьбы обратившаяся в золотую, игривую жидкость.

Достаточно вечером хоть немного обмануться в истинном его смысле и содержании, и наутро ждет суровая расплата. Похмелье от шампанского такое же тяжелое, как от любого другого непомерно выпитого вина.

А еще нет ничего смешнее мужчины, впервые надевающего перед тобой брюки.

При этом он понимает, что смешон своей непривычной наготой. Оттого хочет казаться особенно ловким, мужественным. И поэтому путается в штанинах, скачет на одной ноге. В общем, выглядит, клоун клоуном.

Света смотрела на Антона и в наказание за вчерашнее счастье мысли были все больше смурные:

— Ну что, Антоша, наверно, на этом наши отношения можно считать законченными?

— Ты чего? — удивился Антон.

— Ничего… Классика жанра. Ты получил, чего хотел, а зачем я теперь тебе нужна? Да ладно… ты это так… ты уходи, я тебя не держу! Правда!

— Ты хочешь, чтобы я ушел? Ты жалеешь о том, что произошло, да?

— Я ни о чем не жалею! Просто я подумала, что теперь ты не захочешь меня видеть…

— Кто? Я?! Тебя?! Да ты что? Я столько в тебя вложил сил! А ты говоришь.

— Что вложил?

— Не что, а чего! Времени, труда. Да денег, в конце концов! Ты же знаешь, какой я меркантильный. Ты мне дорого обошлась! Свет, ну какой мужчина откажется от такой девушки?

— От какой такой?

— А вот такой!

Антон обнял ее, громко чмокнул.

— Ну что? Ты до сих пор хочешь, чтобы я ушел? Светка улыбнулась:

— Нет, уже не хочу, — и схватилась за голову. Антон осмотрел ее быстрым, понимающим взглядом:

— Ах, вот оно что! Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка. Что, головушка болит?

— Угу, — беспомощно сказала Света.

— Тогда источник мрачных мыслей ясен. Как же выйти из этого затруднения?

— Как? — собезьянничала девушка.

— Вообще-то, как учат древние Гиппократы, подобное лечится подобным.

Света в ужасе покачала головой.

— Сам боюсь. А что делать? — трагически вопросил Антон.

— Нет, Антоша. Нет, умоляю — никакого шампанского.

— Конечно никакого шампанского. Только коньяк! Света в ужасе, на этот раз еще более притворном, спряталась под одеяло.

Пользуясь этим, Антон убежал на кухню. И через несколько минут вернулся с подносом в руках.

— Тадатам-татам! Ваш кофе! Света выбралась из одеяла:

— Антон, ты чудо. Спасибо… Послушай, а почему тут пять чашек. У нас тут что, еще кто-то есть.

— А ты начни пить, тогда поймешь.

Света начала пить и все не поняла, потому как не могла остановиться, пока не выпила три чашки.

— Антоша, а что за кофе такой особенный.

— Ну я же сказал. Коньяк!

Света запустила в него подушку. Антон поймал ее и галантно вернул на прежнее место.

— Не волнуйся, коньяк — только в качестве лекарства, буквально пару капель. И признайся — ведь помогло.

— Угу.

— Все. Собирайся — поехали на выставку. Пожинать плоды посеянного вчера успеха.

— Ага, — грустно улыбнулась Света. — Еще б найти, где мы его вчера посеяли.

Как же страшно и больно ехать к Миро. Как трудно говорить ему правду. И как тяжело ее не сказать.

Миро лежал в постели, увидев невесту, обрадовался. Но сразу же почувствовал ее состояние:

— Что случилось?

Кармелита присела рядом с ним, на кровать.

— Кармелита! Почему ты не смотришь мне в глаза?

— Я была у Максима.

— В тюрьме? — Да.

— Я не верю, что он в меня стрелял! Ты ему об этом сказала?

— Нет… Но он сказал мне… — Что?

— Мне это не удобно говорить…

— Жених и невеста должны говорит друг другу все.

— Поэтому мне и неловко.

— Кармелита, давай договоримся, что у нас с тобой не будет секретов.

Хорошо? Что он тебе сказал?

Кармелита отвела глаза.

— Понимаю… — сказал Миро. — Можешь не отвечать. Он сказал, что любит…

Кармелита кивнула головой.

— Что ты ему ответила?

— Ничего… Что я могла ему сказать? Я же тебя выбрала…

— А ты в этом уверена?

— Я дала слово, что выйду за тебя замуж…

— Мне нужно не слово… мне нужна ты…

— Я понимаю…

— Если ты выйдешь за меня только потому, что обещала, это будет несправедливо по отношению ко мне.

— Тебе нужен честный ответ?

— Конечно.

— Я не знаю, что ответить…

— Что ж! Спасибо за честность! Только… — Миро привстал, опершись на локоть. — Я так долго не смогу, Кармелита… Разберись в своих чувствах…

Пожалуйста!

— Миро, я же дала согласие на наш брак…

— Посмотри на меня, посмотри на меня! — властно сказал Миро.

Она поймала его взгляд.

— Понимаешь, сейчас у тебя еще есть время что-то изменить. А после свадьбы обратного ходу не будет.

— Миро…

— У нас нет разводов, так что, пожалуйста, подумай еще раз.

— Да я все время думаю! Мое сердце не слушает мой ум!

— Понятно… Значит, твой ум — мне, а сердце — ему..

— Что мне делать?

— Значит, нас опять двое, и ты снова не знаешь, с кем остаться? Тогда уходи! Уходи, мне от тебя ничего не нужно!

Кармелита ушла.

"Все вернулось…" — подумал Миро.