Стремление убивать

ПРОЛОГ

Дом стоял на самом берегу реки, невысоком и довольно пологом.

Притом — почти неприступном. Илистым был тот берег и густо зарос непроходимым кустарником, высокой — в человеческий рост — травой, еще какой-то влажной гниющей дрянью.

Вокруг дома, необозримый в своих границах, стоял лес. Настоящий густой сосновый лес, тоже почти непроходимый, потому что он, как и берег реки, находился во власти буйной поросли. Кое-где, словно гигантские насекомые, затянутые в паутину прожорливого паука, чернели мертвые стволы падших деревьев, покрытые зеленым мхом, как тленом, — разлагающиеся трупы.

Уже много лет дом пустовал.

Было даже странно, что лес, захваченный нашествием дикой растительности, до сих пор не поглотил его полностью, растворив в своих непролазных кущах.

Пожалуй, это было первым чудом.

Вторым чудом было то, что дом до сих пор не купили, не сломали или по крайней мере не перестроили.

Лес не облагородили.

Берег не расчистили.

А вес вместе — не огородили двухметровым забором красного кирпича, сильно напоминающим Кремлевскую стену.

Это было и вправду очень странно, ибо дом и окружающий его добрый гектар девственного леса находились в том заповедном месте Подмосковья, где каждая пядь земли была уже куплена и продана не по одному разу.

Но старый дом стоял.

Одинокий, холодный, мертвый.

Могильной сыростью дышали темные провалы выбитых окон.

Крыльцо покосилось, сгнили и разломились ступени.

Стены были покрыты толстым слоем плесени и того же зеленого тленного мха, что окутывал в лесу черные трупы валежника.

Большой балкон, выходящий на реку, чудом держался на шатких резных колоннах. Когда-то, в ту пору, когда дом был обитаем, на этом балконе наверняка подолгу ужинали, пили вечерний чай, наслаждаясь вязкими летними сумерками и свежей речной прохладой.

Теперь же казалось: недостает только сумрачной, ветреной ночи, чтобы ветхое сооружение низверглось и было немедленно поглощено прожорливой паутиной диких зарослей.

Но дни сменялись ночами.

И снова наступали дни.

И снова приходили ночи.

Были среди них разные, в том числе пасмурные и ветреные, случались и трозовые, когда ненастье бушевало в полную злую силу.

Но дом стоял.

Уже само по себе это обстоятельство настораживало, пугало и рождало великое множество преданий, одно мрачнее другого.

Однако толком никто ничего не знал.

Чаще всего говорили о древней, выжившей из ума вдове прославленного советского академика — прежнего владельца дачи. Якобы, рассорившись с наследной родней, старуха прозябает теперь в полной нищете, но дом продавать не желает.

Это более всего походило на правду.

Однако всему рано или поздно приходит конец.

То ли покинула наконец этот мир упрямая академическая старушка, развязав наследникам руки.

То ли сломила гордую женщину непосильная нужда.

То ли не было никакой старушки вовсе, а просто наследники тянули до последнего, ожидая наступления лучших времен, да так и не дождались.

Но как бы там ни было, волнующая весть разнеслась по округе: старый дом продан.