Строптивая

Эпизод II. Хозяин

Конго почувствовала, как шевельнулись наниты, раскаленной иглой пронзив её ядро, и начали оживать корабельные системы. Зашелестели, выходя на режим, генераторы, очнулась система позиционирования… правда оружейные и защитные так и остались под блоком. Ей вернули возможность двигаться, но не сражаться. Всё это означало только одно: хозяин пришел.

Машинально запустив тесты всех систем, она сосредоточила внимание на своей боевой рубке, где толклось пятеро людей. Точнее, четыре человека и её хозяин — мужчина с нашивками капитан-лейтенанта, потирающий предплечье, куда явно только что были имплантированы наниты, контролирующие теперь внедренную в её ядро колонию.

Самый старший из людей в разукрашенном многочисленными нашивками мундире вдруг гулко прокашлялся и заговорил.

Конго выхватывала только отдельные фразы из произносимой речи: «великая честь… огромное доверие… всё человечество… авангард…», продолжая рассматривать своего… капитана.

Мужчина, европеец, биологический возраст: двадцать лет, других имплантатов нет, патологий нет, физическое развитие на двадцать три процента выше среднестатистического.

Человек слушал говорившего с непроницаемым выражением лица, вытянувшись перед ним по стойке «смирно». Остальные же, собравшись чуть в стороне, наблюдали за этим с едва прикрытой скукой.

Видимо, это был один из ритуалов, что люди так любят устраивать по любому поводу.

Наконец, закончив речь, старший покровительственно похлопал по плечу её хозяина, величественно махнул скучающим, и те, собрав оборудование для имплантации, быстро покинули борт.

Оставшись один, человек прошелся по рубке, остановился перед штурманским столом, зачем-то постучал по нему пальцем… наконец, заметив ожившие контрольные экраны, задрал голову к потолку.

— Э-ээ… ну… привет, что ли. Давай знакомиться, я — Алекс.

Конго промолчала. Хозяин ведь не приказывал отвечать. А знакомиться… Какой смысл в бессмысленном наборе звуков, если идентификатор человека, способного устроить ей персональный ад одним лишь желанием, она теперь почувствует в любой точке этой планеты?

Мужчина с минуту вертел головой, дожидаясь ответа, наконец, пожал плечами.

— Отдать швартовы.

Конго невольно встрепенулась и кнехты просто провалились в корпус, сбрасывая удерживающие её причальные канаты, а двигатели запустились, даже не дожидаясь команды человека.

Она тихо презирала себя за подобную торопливость, но поделать ничего не могла. После многомесячного стояния в доке даже это куцее подобие свободы буквально опьяняло.

Человек удовлетворенно кивнул и, устроившись в капитанском кресле, приказал:

— Курс: двадцать норд-ост, малый вперёд. Следуй в квадрат 08–11.

***

К концу вторых суток человек осунулся и слегка охрип.

Нет, Конго старательно выполняла все приказы, от и до. Но только приказы.

Впрочем, она и сама жутко устала от этих бестолковых, с её точки зрения, перемещений туда-сюда в заданном квадрате.

Какой вообще в этом смысл? Уточнить её ходовые характеристики после внесенных изменений? Так пока они шли до полигона у неё набралось достаточно статистики, чтобы все просчитать и внести поправочные коэффициенты. Или, может человек таким образом самоутверждался, демонстрируя, что она теперь полностью в его власти? Не зря же у людей существует даже специальный термин: «объездить». Но тогда зачем он требовал подробные отчеты после каждого маневра и что-то записывал в свой планшет, а после, записи куда-то отправлял? Ну не могли же эти… покатушки быть ходовыми испытаниями!

Конго уже отчаялась понять смысл происходящего, когда человек, наконец, унялся.

Выбравшись из кресла, в котором провел почти двое суток с короткими перерывами, он потянулся, потер красные от недосыпа глаза, и неопределенно махнул рукой:

— Всё, идем домой.

Через пару секунд, сообразив, что её двигатели так и работают в холостом режиме, поинтересовался:

— А почему стоим?

— Приказ непонятен, — ровно ответила Конго.

— В смысле?

— У меня нет дома.

— Э-ээ… хм… — человек непонятно почему смутился, — я хотел сказать: возвращаемся в порт.

Конго молча запустила двигатели. Меньше всего ей хотелось возвращаться в клетку, но кого интересовали её желания?

Снова в порт. Снова стоять у стенки, притянутой к пирсу… Сама мысль об этом была невыносима. Но доставить человеку удовольствие наблюдать, как она едва плетется самым малым в жалких попытках отсрочить неизбежное… Нет уж, в этот проклятый порт она войдет, как и положено линейному крейсеру.

Поэтому Конго шла на полном ходу, кратчайшим курсом. И менять его из-за попавшегося на пути буксира не собиралась. В конце концов, если у кого-то недостаточно мощные двигатели, чтобы вовремя убраться с дороги — это его проблемы.

Через минуту Конго поняла, почему недостаточно мощные. Проектировавшие этот буксир люди явно пожертвовали всем, чтобы установить на него чудовищный ревун, и на двигатель там места уже банально не осталось. Ей даже пришлось понизить чувствительность сенсоров, иначе звуковая волна плющила их не хуже акустических торпед.

Ещё через минуту в боевую рубку, на ходу натягивая штаны, влетел взъерошенный человек. Обвел экраны полубезумным взглядом, увидел приближающийся буксир и, едва не подпрыгнув, истошно завопил:

— Лево на борт!!! Левый двигатель — стоп, правый — самый полный!

С трудом подавив раздражение от того что ей орут прямо в сенсорную матрицу, Конго выполнила приказ, вставая на циркуляцию.

— Ты почему курс не изменила?! — выдохнул человек, падая в кресло и утирая со лба выступившие капли пота, когда она прошла в каком-то десятке метров от отчаянно сигналящего буксира, на палубе которого с белыми как мел лицами металась команда.

Странно, и чего он так испугался? Да она бы даже корпус не поцарапала, раздавив эту букашку. Даже при отключенном волновом поле.

— Не получила соответствующего указания.

Человек тихо выругался, простонав:

— Вот же бла́ндинка! А самой сообразить не судьба?

Конго невольно удивилась. Ведь он до сих пор не видел её аватару. Тогда откуда ему известно, что цвет волос у неё действительно белый? Неужели та самая загадочная человеческая интуиция?

— Опасность отсутствовала, — ответила она равнодушно. — Прочность моего корпуса позволяет проходить даже паковые льды, не активируя волновое поле.

Человек выругался ещё раз, куда громче.

— Приказываю строжайше соблюдать ППСС* при движении в небоевой обстановке, даже если опасность повреждений отсутствует. — Он вскинул голову к потолку, словно рассчитывая встретиться с ней взглядом. — Как поняла?

Очередной бессмысленный вопрос.

— Принято: строжайше соблюдать ППСС*.

Словно она могла забыть или проигнорировать распоряжение хозяина.

*ППСС — правила предупреждений столкновений судов на море.