Студент в СССР 2

Глава 19 Вот они будни!

Домой явился только утром. Не стал повторять ошибку и нарываться на проблемы темной осенней ночью. Хоть и будний день, но рисковать все равно не стоит. Я ведь принадлежу нынче всему человечеству. Пафосно, да? Ну как есть. Это тонкий мужской юмор!

Дома меня прямо с порога ждал настойчивый звонок.

— Караджич? Ты где, черт побери, пропадаешь?

— Да я же токма приехал, Андрей Викторович.

Липневский был нетерпелив:

— И уже пьянствуешь в первой общаге.

«Какая сволота заложила?»

— Ну, вообще-то, у меня еще отдых.

— Хочешь заниматься наукой, забудь об отдыхе! Дуй быстро в музей! У нас новости. На вахте скажешь, что к Овсянникову.

— Счас приму…

— Принимай все кроме шампанского!

Понеслась душа в рай! Даже дня передохнуть не дадут нормально. Но, с другой стороны, мне этот отдых на пенсии даже малость достал. Когда не знаешь, куда себя деть. С женой хоть гуляли в последние её годы. Много гуляли. Так. Смахнул слезу с лица и за дело! Новая у тебя жизнь, парень, новая! И ты сам по себе новый! Так что в душ, побриться, помыться. Затем на кухню.

Батя привез с загранки фирменную кофеварку, что здорово облегчало приготовление ароматного напитка. Мама оставила записку и полную тарелку сырников, прикрытых салфеткой. Спасибо мамочка! Остатки похмелья вылетели разом. Все-таки хорошо иметь молодой растущий организм. И пора бы его начать жалеть. Разминки сегодня не делал, накинул куртку, шапку и побежал на остановку.

На улице ветрено, зябко, нечего уши морозить. Северянин не тот, кто холода не боится, а тот, кто тепло одевается! Я никак не могу привыкнуть к полупустым улицам, и тому обстоятельству, что люди переходят дорожное полотно, где им вздумается. Но сейчас бегу к подходящему троллейбусу номер «4» прямо наискось. Показываю водителю проездной и бухаюсь на свободное место. Хотя транспорт и так пустой. После утреннего часа пик до обеда народа в нем и не бывает. Я понять не могу — или в будущем все подорвались кататься, или транспорта стало намного меньше?

Музей уже, как несколько лет переехал в старинные Гостиные дворы. Вернее, оставшуюся от огромного комплекса Русскую её часть. Жалкие крохи от всей основательной постройки, включавшую в себя Немецкий Гостиный двор, и Каменную город-крепость. Наверное, единственное строение из камня семнадцатого века, сохранившееся в Архангельске. Их как раз к столетию города закончили. Мощные башни и остатки амбразур указывали на то, что изначально они имели ко всему прочему оборонительный статус. Ну и заодно являлись местом для офиса и складов «гостей». То бишь заморских и русских купцов.

И стоит вспомнить, что город Архангельский в 16 и 17 веке приносил в казну страны до 60 % от общего дохода всей России. К сожалению, немецкая часть Гостиных дворов не сохранилась. При императоре Петре в торговле отдали приоритет Петербургу, и первый порт России зачах. Вообще, старинных зданий в Архангельске почти не осталось. Да и те в основном расположились вдоль Набережной.

Город строили из дерева, а оно не так долговечно и часто горело. Церкви же большей частью посносили еще в двадцатые годы. Как же, советский порт и соборы на виду иностранцев. Не повезло им. Слышал, что часть кирпича и камня от них пошли на строительство школ. Вот тут согласен, хоть какая-то польза от религии. В двадцать первом веке школы массово закрывали, а церкви строили десятками тысяч. И помогли они нам?

Точно, вспомнил! При мне же обнаружили остатки первой деревянной крепости в парке при драматическом театре. Так что копать мне и копать! И на пересечении набережной и улицы Урицкого при строительстве новостройки обнаружили остатки построек Михайло-Архангельского монастыря. Хотя продолжения эти раскопки так и не получили. Финансов, как всегда, на это дело не было. А строила дом фирма местного олигарха, так что зарыли все обратно к чертям. И наука понесла невосполнимую утрату. Но кто о ней думает во время зарабатывания барышей?

Вы думаете, в этой эпохе лучше? Строительство в Архангельске масштабное. На моих глазах целые районы новостроек выросли. Десятки домов в год! И часть застройки проходила в исторических районах города. Плановая, масштабная. Так вот, как вы считаете, была ли возможность у археологов исследовать все места? Даже не представляю, сколько всего пропало или было перекопано. И так не только у нас, а по всей стране. Мы уничтожали собственную историю сами.

Гостиные дворы долгие годы занимала типография, ремонт не делался, так что сейчас комплекс представлял собой жалкое зрелище. Музейщики еще толком не обосновались, кругом лежат ящики, валяются коробки. С потолка падает штукатурка. Будни советской науки! Но ничего. Я и не через такую разруху проходил. Но вот как на это посмотрят московские гости? Ох, кому-то я не позавидую!

— Привет честной компании!

Линнеевский и Овсянников о чем-то оживленно разговаривали, когда я вошел в большой заваленный всяческим барахлом кабинет. В углу скромно стояли опорожненные бутылки из-под коньяка, водки и пива.

— О, явился, не запылился!

Завкафедрой был не в лучшем состоянии, но бодр и весел.

— Что отмечали?

— Сам почитай.

Мне вручили странного вида распечатку.

— Факс пришел из Москвы.

Я некоторое время переваривал само именование гаджета. Мы его в лихие девяностые в движении между телефоном и компьютерными сетями как-то незаметно проскочили. А здесь факсы как раз входят в моду. Вижу на столе сам аппарат. Здорово напоминает японский, но надпись — «Алтай 83» говорит о том, что производство наше. Или стибрили стиль, или выпускают по лицензии.

— Ты читай-читай!

А почитать было что. Коллеги из Москвы как можно точнее выявили состав наших находок. По «Золотому божку» пока не выдали ничего определенного. Больно он выпадал из всего, что находилось доселе. Существуют, конечно, легенды, что в Биармии водилось золото, но это все ближе к Уралу. Но большая часть украшений как мужских, так и женских была точно идентифицирована. Но каков разброс стилизаций! От берегов финского залива до Волги. Вовсе не обязательно женские височные украшения или фибулы были родом именно оттуда. Просто специалисты обычно привязывались к уже найденным ранее вещам, судили по внешнему виду украшений.

Вполне возможно, что перевозились не сами украшения, а стиль исполнения. Культуры любят смешиваться и переходить дальше, а художники тибрить друг у друга. Но часть украшений буквально завели специалистов из Москвы в тупик. Ничего похожего из имеющегося материала в их запасниках не существовало. Разве что какие-то наметки имелись у саамов. Но это одна из теорий, что в нижнем течении Северной Двины до массового прихода финно-угров жили как раз лопари. Да и сами саамы не относились к финнам, просто поменяли язык. Впрочем, как многие другие западные финны. Больно уж антропологически они отличались от уральских народов.

Так что славяне прибыли сюда буквально лет через двести-триста после прихода самой чуди. Которая по факту оказалась населением смешанным, имея гаплогруппы от палеоевропейцев каменного века, а также из Китая. Слишком мало пока имелось археологических материалов о том времени. Книжных источников практически и не было. Разве что скандинавские саги. Так что работы мне хватит на всю жизнь! Вот бы кому подсказать, что генетику надо вперед двигать. Но геофизику мы использовать вскоре обязательно точно будем!

— Как ни странно, но местная чудь по культуре довольно близка к веси, что жила вокруг Ильменя и в Приладожье. Не могли они сюда переселиться? Не очень я верю в движение финно-угров в Приуралье. Коми и Пермь еще понятно, но дальше… — Овсянников пил крепкий чай и был здорово возбужден. Еще бы — это было самое важное открытие в его жизни. И мне отчасти все свалилось с послезнанием. А человек мозолями зарабатывал свой научный статус. Открытия и раскопки в Кенозерье и самом главном для Севера ареале чудес — Соловках.

— Вполне, — прошли волоками, потом по Кене в Двину. Там и дальше. Жило их здесь немного, характер хозяйства скотоводство и собирательство.

— А не через Онегу? — поднял голову Лепневский.

— Вряд ли, Андрей Викторович. Мореходы из финнов неважные. Да и славяне поначалу не могли особо похвастаться искусством мореплавания. Новгородцы наверняка многое взяли у варягов. Это затем их русичи обогнали в плаваниях в полярных водах.

Овсянников вскинул голову:

— Варяги у нас кто?

— Норманы, кто еще!

— На опасный пусть становитесь, молодой человек. Не любят у нас норманнизм по патриотическим причинам.

— Ну если есть куча фактов, что они в славянских землях жили и работали, то к чему этот бессмысленный антинорманнский бред?

— Ты бы поосторожней на поворотах, Караджич, — проворчал глухо Липневский. — Тут понимать надо, что политика.

— И что, все находки за борт? Старая Ладога, Гнёздово, Киев?

Завкфедрой глянул на главного археолога области и показал ему рукой на меня:

— Ты видишь, какая молодежь нынче пошла? Палец в рот не клади!

— А вы, молодой человек, на редкость начитаны. Только эти изыскания найти обычному студенту довольно трудно.

Я тут же понял, что чуть не погорел на ровном месте. Многое из открытий в тех краях еще впереди. И скорее всего их в этом слое совершу я или сделают по моей подсказке.

— Я в Ленинграде интересовался и мне милостиво разрешили сделать копии.

— Что? — вскинулись оба.

«Вот дурак! В Союзе ведь каждый копировальный аппарат был под присмотром органов. Полнейший идиотизм!»

— В смысле переснять на фотоаппарат.

— Ну это ты неплохо придумал. А то многое до нас доходит через годы.

— Что не есть хорошо.

Овсянников допил чай и встал с кресла:

— Пойдем, поможешь мне разобраться с твоими фотографиями и привязать их к местности. Тогда мы торопились и выявились кое-какие закавыки.

— А мне, пожалуй, пора домой. Жена совсем потеряла, — Липневский попрощался с нами и ушел к выходу.

В святая святых музея царил полумрак и бардак. Рабочих рук не хватало, чтобы все оформить и посчитать как следует. Ведь археология — это не только раскопки и находки. В большей части это изучение найденного материала, его сортировка и описание. Без описи редкости как бы и нет. В итоге все лежит годами в запасниках и люди блестящие открытия ученых не видят. Даже не подозревают об их существовании.

— Сейчас включу лампы и начнем.

Провозились до вечера. Зато сделали все, что намечено. Обедать ходили в столовую главпочтамта, что располагалась в полуподвальном помещении. Я совсем и забыл про нее. А ведь забегал сюда, когда приезжал в детскую библиотеку. Чуть не всплакнул. Столько всего в этом городе, что связывает меня с той жизнью. Давно прошедшей жизнью. Но новая тут же ворвалась в действительность.

Когда возвращался назад, то пересекся с прелестной Светланой Владимировной. Одетая в блузку и узкую юбку с завитыми локонами роскошных пшеничных волос, она смотрелась еще шикарней.

— Здравствуй, Сережа. Давно не виделись.

— И вам, Светочка, приветики.

— А загорелый какой!

— Так работа и юга!

— Везет же кому-то!

Кому везет было непонятно, но мы оба поступили одинаково. Как будто нарочно протиснулись мимо друг друга в самом узком месте прохода. Её бюст легонько чиркнул меня по футболке, заставив шевелиться чресла. И взгляд у нее был такой…особенный. Так женщины обычно смотрят на желанного самца. А я даже малость вспотел.

«Чертовы гормоны!»

Вот тут призадумаешься. А стоит оно того? Только не надо мне втирать про моральный облик и замужество. Я частенько в той жизни встречал подобных дамочек, что по дурости вышли замуж в юности. Многие из них были на самом деле несчастны. Они даже толком не знали, что такое страстный секс и «потеря головы» от оргазма. Откуда? Где золотая середина между целомудренностью и полнокровной семейной жизнью? Даже я тут совершенно не знаю, что посоветовать.

Но наши терпеливые жены ждали мужей от любовниц, не хотели рушить семью из-за детей. В итоге все были несчастны. Более продвинутые супруги договаривались между собой, что они «свободны» для отношений, и как-то жили дальше. Помню, я с подобной дамой встречался. Как ни странно, но подобные браки не распадались. Потому что были хотя бы честными? Тогда к чему эта пустопорожняя мораль?

Во всяком случае из-за этих размышлений я после обеда был несколько рассеян. Вытянув из меня информацию, Овсянников заметил мое странное состояние и списал на усталость. Так что ушел я домой раньше. На вахте набрал наобум номер парикмахерской. Мне повезло.

— Нина, привет. Как кто? Ваш дорогой Сереженька! Маринка работает, а то я оброс за лето?

— Нет её, уехала в столицу.

— А кто нынче стрижет?

— Я тебя записала. Через двадцать минут будь.

«Ну, будь и буду!»

Стремглав несусь на троллейбусную остановку, и как раз подходит «трешка». Ничего себе! Не был в их салоне с мая, а уже такие перемены. Везде сплошные перемены. Гляжу на появившиеся рекламные стенды, яркие буквы на магазинах. Все понемногу меняется. Страна куда-то двинулась.

«А жизнь-то идет дальше!»

Нина сидела на том же месте, разве что вокруг прибавилось ярких плакатов, и сама девушка смотрелась ярче, современней.

— Отлично выглядишь!

— Спасибо. А ты где так загорел?

— Юга, вино, девушки.

— В последнее охотно верю. Одет как денди!

Ну да, батя подогнал модные шмотки. Да я и не против. За свои бы купил, но пока негде. Зарубежное барахло лишь через знакомых или фарцу. «Тучу» местный рынок еще не открыли. Да и дома всегда трачу деньги на еду и вещи первой необходимости. Хотел давать на квартплату, но тут мама на дыбы встала. А Нина выглядит уверенно, так бывает, когда у девушки с личной жизнью все в порядке. Ну что ж, рад за нее.

— Кто у нас нынче мастер по модной стрижке?

— Не туда смотришь. Видишь того парнишку. Новичок, но уже успехи делает. Дима зовут. Я сказала ему, кто ты. Так что без очереди примет.

Судя по прическе, что он носит, парень и в самом деле в этом деле соображает. Ну что ж, пойдем знакомиться. Сошлись мы с Димой быстро, и я довольно скоро понял, кто это. В моем времени в парикмахеры он пошел позже и открыл одну из первых модных студий в городе. В короткий промежуток времени поднялся, стал узнаваем, создал свою школу, сеть магазинов. Но побухивал, так что в один прекрасный момент остался без ничего и не у дел.

Не раз я наблюдал, как жизнь действует как качели. Надеюсь, в этом мире ему повезет больше. Очень сомневаюсь, что мое вмешательство Диме поможет. Характеры обычно не меняются. Но во всяком случае в стрижке он соображал и мои длинные лохмы привел в порядок. Я посмотрел в зеркало и чуть не засмеялся:

«До чего же стал на Преснякова похож!»

Дима шутки не понял, но чаевым обрадовался. Я считаю, что таланты надо поддерживать.

Уже полностью стемнело, и на Центровом перекрестке было довольно людно. Люди спешили домой с работы, шли по магазинам, предприятиям бытового обслуживания. Неторопливо прогуливались молодые пары и, как ни странно, пенсионеры. Даже осенний холод никого не разогнал по домам. Я заметил много тусующейся молодежи. Не успел перейти на ту сторону перекрестка в свой район, как кто-то меня позвал:

— Серега, куда спешишь? Не проходи мимо!

Не сразу память подсказала, кто этот высокий, худощавый парень моего возраста. Рядом с ним на ступеньках весело сидела целая компания.

«Одноклассник…Мишка Варачев, а там Леха Ракорин и еще кто-то из наших. То есть брательниковых знакомых. А чего они тут сегодня тусят?»

— Миха, ребята, салют! Давно не виделись. Как жизнь молодая?

— Все пучком!

— Ни фига ты черный! В моря, что ли подался?

— Ты чего, Леха, за прессой не следишь? Сережа у нас нынче знаменитость!

«Никак Наташка Косова!»

Девушка тут же полезла целоваться. От нее пахнуло дешевым вином. Что-то я не помню, чтобы мы дружили. Вернее, не всплыло в памяти брата. Не красотка, но и не дурнушка. Но свят-свят связываться с одноклассницами. Об этом потом весь район будет знать. Что Серый пёр вот ту деваху. И все у него очень даже в порядке с сексом. Что знает одна женщина, то знают скоро все её подруги и подруги подруг. На фиг мне такая слава в родном районе?

— Ты просто красавец! Весь модный и прича клевая.

— Так только что с парикмахерской.

— Это с новой?

Леха тоже слыл модником.

— Ага. Короче, Рак, приемщицу зовут Нина, стрижет Дима. Запомнил? И лучше к ней подойти не с пустыми руками.

— Усек. Но ты маладца. Клёво выглядишь. Видал тебя издалека на стадионе. Ни фига ты забурел! Весь мышцей покрыт.

— Так стараемся.

— Летом где был?

— Да много где. Стройотряд, раскопки. Вы тут, гляжу, парни приборзели? В открытую бухарите.

— Да менты нынче особо не трогают, если не буянить. Но просят мусор и перепивших за собой забирать.

— Мусор просит убрать мусор.

Народ заржал, а мне предложили хлебнуть прямо из горлышка.

— Не, ребят. Вчера уже в общаге причастился.

— Ты в педе учишься? Ну вашим все равно далеко до нас Алтишников. Пиво будешь, еще неоткрыто?

— Давай!

Я прямо пальцами свернул пробку и приложился. Пожалуй, с утра оно пошло бы лучше. За неспешными разговорами выявляются разные интересные новости. Кто, где, с кем. Так получается, что случайно оказавшиеся в одном классе и даже отчасти подружившиеся люди выходят во взрослую жизнь каждый по отдельности. Кто-то и вовсе уезжает далеко-далеко и навсегда. И увидишься ты с лепшим корешом детства намного позже и уже в Одноклассниках. Такова жизнь!

— Серый, Марка помнишь?

Смутно всплывает физиономия кудрявого юноши.

— Ну.

— В столице, поступил в МГУ.

— Ну он всегда был умницей.

— А вот Толяну не повезло. Прошлым летом утоп.

— Как?

— Вернулся после армии, поехали рыбачить с дядькой и в шторм угодили. Лодку потом перевернутой на острове нашли. И хоронить некого, не нашли тела.

— Бляха-муха, а я не слышал!

Мы молчим, вспоминая нашего бедного товарища. Надо же так умереть в двадцать лет, когда жизнь только начинается. Природа, стихия, человеческая глупость или техногенные катастрофы. Это понемногу вырывает старых товарищей из наших тесных рядов. Потом пойдут автомобильные аварии, болезни, алкоголизм и даже самоубийства. В итоге на тридцатилетие выпуска придут безмерно усталые от жизни, постаревшие, больше чем есть, взрослые мужики и бабы. Из которых ты далеко не всех и узнаешь.

Потому я и не ходил никогда на эти сборища. Встречался с теми, с кем дружил или навел хоть какие-то мосты. Бывает так, что в школе особо и не общались, а потом стали неплохими товарищами. Но бывало и наоборот. Что еще горше. Потерять старого друга по его же вине. Здесь же и вовсе сидят не мои друзья и знакомые, а практически посторонние люди. Но все равно почему-то тянет к ним.

Странно все как-то…

Порыв холодного ветра или жуткие мысли заставляют вздрогнуть. К чему это все? Зачем? Вечные вопросы, которые человек рано или поздно задет себе или самым близким.

— Сереж, а что ты ко мне не подходишь?

Наташка прижимается все ближе. Что ей от меня надо?

— Ты же вроде замужем была?

— Была да сплыла, — Косова выпила прямо из горла и потянулась за сигаретой. Покатилась девочка под откос. Зачем? Зачем ты не ценишь свою юность и молодость? Все еще поправимо и можно обернуть вспять? Навидался я таких. Ну оступилась, не повезло, но еще вся жизнь впереди! Нет, надо её обязательно просрать. Лет через десять встретишь такую и не узнаешь. Лишь тень осталась от той девчонки.

— И что сейчас?

— А ты не чуешь? А ведь когда-то мы дружили…Сереж. Помнишь, как на выпускном…

Я осознал, что разговор пошел куда-то не туда и стал мне неинтересен:

— Ну что теперь-то вспоминать?

Наташа зло сузила глаза:

— Все по своей Морозовой сохнешь? Зачем тебе эта сучка? Она же всегда искала, кем поживиться!

К нам обернулись:

— Эй, потише! Наташка, нарезалась, что ли?

Мы молча смотрели друг на друга. Посторонние друг для друга люди. Ну что мне в ней? Я по той прошлой судьбе помню, что три года для молодых это очень много. Столько всего получается пережить. Кому-то даже и чересчур.

— Прощай!

Не знаю, что я или Серега должен этой девушке, но мы идем разными путями. Иногда помощь вовсе не требуется. Да и отвергнут её скорее всего. Сколько раз в том мире я пытался или жалел таких оступившихся. Но объять необъятное никогда не получается.

Так что шел домой с ноткой грустинки. Нельзя в одну реку войти дважды. Тебя каждый раз будет нести по-другому. И ничего ты с этим не поделаешь. Не стоит изображать из себя всемогущих богов.

Неужели и в этом не самом плохом из миров ничего не получится? Ну тогда хотя бы стоит прожить хорошую судьбу!