Студент в СССР 3

Глава 15 Невзначайки

— Доставай домкрат, Серега. Там делов-то, чуть подкрутить. Но за подвеской все равно следи!

Дядя Юра, сосед по площадке нарисовался буквально ниоткуда, пока я задумчиво рассматривал днище машины. Благо у меня в багажнике на всякий случай имеется фанерка и мешок для подстилки. В будущем это была пенка. Более опытный водитель быстро нашел причину бряканья и даже принес с собой инструменты.

— Спасибо!

— Да не за что! Видел, какими важными делами ворочаешь. Без машины никуда. Кстати, Серег, Сенкевич он как?

— Мировой мужик! С таким можно в разведку.

Дядя Юра расплылся в улыбке. Его круглое лицо сейчас блестело на солнце как сказочный колобок.

— Я так и думал. Ну удачи. Будут проблемы, заскакивай! Бате привет!

— Обязательно.

Права и вторая поговорка. Как день начнешь… Я как раз занялся тщательной упаковкой фотографий со стендов, как услышал знакомый голос.

— Мил человек, не подскажешь, где тут у вас была историческая выставка?

Я обернулся и обомлел. Мало мне президентов и великих путешественников! Сам Василий Макарович! Постаревший, морщин сколько на лице, но все с теми же пронзительными прозрачными глазами творца и искателя.

«Так, подожди, Шукшин же умер давно!»

Но вот он, передо мной. Живой и целехонький. Я же в ином мире и зимой шел по телевизору сериал, снятый им. Стоит, скромно улыбается.

— Простите, Василий Макарович, не ожидал увидеть вас здесь.

— А я не ожидал, что меня молодежь узнает.

Мы оба засмеялись и сразу стало легче. Всегда проще с людьми, у которых чувство юмора есть.

— То-то гляжу физиономия знакомая. Я же тебя видел по телевизору. А меча тут твоего случайно не осталось?

— Нет, уже увезли в Москву на исследования. Да что вам в нем? Там давно все в труху ржавую превратилось. Это же железо! Вот навершие с драгоценностями представляет большой исторический интерес.

— Все равно жалко. Это же легенда! По телевизору только о нем и болтали.

— Василий Макарович, вы сразу говорите, что вас интересует. Покажу, расскажу, пока все не унесли.

— Расскажешь, говоришь, — Шукшин глянул на меня с некоторым сомнением. Нет, постарел все-таки по сравнению со знакомым до боли образом. Хотя в фильмах я его уже и не помню особо молодым. Мужик и мужик.

— Так я тут всем делегациям две недели и рассказывал. Могу и по аглицки.

— Молодец! Ученая молодежь у нас растет.

— Вот здесь и здесь нашлись чудские могильники. А в перспективе на этом Княжострове искать следы чуди стоит. Если выбьем финансы для экспедиции.

— Ну и названия у вас, — Шукшин неспешно распробовал слово на языке. — Княжостров, Пинега, Тойнокурье, Тайбола. Вроде и знакомые названия, но как будто в другой стране нахожусь.

— Так поморы ведь сказывали — Мы не от России дышим! Впереди вода, сзади мох. Мы сами по себе.

— Ну так и есть. В этом вы схожи с сибиряками. Столица далеко, климат суровый, кругом враги. Самим требуется о своей доле позаботиться. Но любопытно.

— Ну, а мне уж как!

Мы присели прямо на ящики и начали перебирать фотографии со старинного покроя избами, предметами быта и людьми того времени.

— Интересно. Настоящей архаичной стариной пахнет. Мало где на Руси подобное осталось.

— А вы были в нашем музее деревянного зодчества?

— Да, вчера нас возили. Название там еще такое странное. Карелы тут откуда взялись?

— Нет. Малые Корелы. Племя будто бы там жило — корелы.

— Вот оно как? Любопытненько.

Василий Макарович что-то быстро записывал в толстый блокнот. Я же отлучился передать грузчикам несколько упакованных ящиков. Руководство выставочного центра торопилось к следующей выставке. А осенью здесь развернется знаменитая Маргаритинская ярмарка. Областные начальники решили провести «пилотную версию», чтобы по возможности сделать её ежегодной. Почин с юбилеем города посчитали удачным и тут же нашлись люди охочие и инициативные до всего нового.

Еще бы, все это оказалось делом не только красивым, но и выгодным. Область и город получили столько вливаний! Потому и у меня там в обкоме сложилась некоторая репутация человека дельного. Это мне, по секрету уже Янис Кариньш рассказал. Карьера прибалта пошла в рост, а он оказался человеком благодарным. Не забыл, что подставлять я его с группой из центрального телевидения не стал. А наш куратор к тому же отметился при открытии на камеру «Меча Викингов». Начальство любые успехи любит и отмечает для себя тех, кто к ним был причастен.

Даже если просто мимо проходил.

— Вот ты куда пропал, бродяга? А меня то туда посылают, то сюда.

Этот до боли знакомый голос с хрипотцой. Да черт возьми, что это за мир такой, в котором остались живыми два символа семидесятых?! Владимир Семенович собственной персоной, и целенаправленно движется именно к Шукшину. Они разве были в том мире друзьями? Мне казалось наоборот. Космополит и почвенник. Хотя на смерть актера и писателя Высоцкий написал замечательные стихи. Значит, безмерно уважал. Жаль, в этом мире они свет не увидят. Хотя какое жаль?

— Да я тут, Володя, нашел весьма любопытные вещи. Как раз по той теме, что мы намедни с тобой обсуждали.

— Ну-ка, ну-ка, показывай.

— Это тебе лучше Сережа объяснит. На редкость дотошный и умный молодой человек. Это ведь он тот «Меч Викингов» нашел. Понимаешь, как нам свезло.

— Здорово, племя младое и незнакомое!

Вблизи Высоцкий оказался знаком и незнаком одновременно. Ниже меня ростом, сухощавый, с крепким рукопожатием и немолодым лицом. Сколько ему сейчас? Сорок семь? Еще не старый мужик. Но здесь отчего-то все выглядят старше. Жизнь тяжелей или взрослеть начинают раньше? Так или иначе, но судьба на лице этого непростого человека оставила свой незабываемый отпечаток. Пять лет жизни после смерти в других мирах.

— Сергей Караджич.

— Вижу, что меня ты узнал. А я не страдаю излишней скромностью. Так, Василий, говоришь, что не зря ты сюда приехал?

— Ох, не зря Володенька.

Они сели вместе. Два могучих русских мужика с совершенно разным взглядом на жизнь. Две ох какие непростые личности, которых обожала огромнейшая страна. А у меня по спине пробежал холодок. Зачем я здесь, почему именно так? Что еще надо от меня Мирозданию? Я не сразу понял, что меня окликают.

— Сереж, показывай!

— Сейчас.

Ну не оказалось у меня дрожи в коленках! Не задавили личности, как ни старались. То ли отчаяние, то ли бравада способствовали, но я в красках начал повествовать о той древней земле, сказочной стране Биармия, что одинаково привлекала к себе бродяг севера викингов и предприимчивых новгородцев с юга.

Мне задавали наводящие и временами каверзные вопросы. Если Шукшина в основном интересовала фактология, то Высоцкого больше аспекты здешней культуры. Я показывал фотографии этим и прошлым летом найденных нами украшений, рассказывал об их сакральном значении. Их заинтересовали наши огромные дома хутора, коньки на них. Насколько хватало памяти, я вспоминал об обычаях, кухне и культурном коде поморов. Гостей это так завлекло, что мы совсем забыли о времени.

— А ведь у нас не всегда было спокойно в старину. Двинские войны длились весь четырнадцатый и часть пятнадцатого века. Бились пришедшие первыми сюда новгородские бояре со своими лихими ватагами со старинными ростовскими и суздальскими родами, а затем уже с московскими князьями. Не на жизнь, а на смерть. Так хотелось им владеть богатым на промыслы Заволочьем. Жители Двинской земли неоднократно пытались свергнуть власть Великого Новгорода и стать независимыми.

Очередное восстание двиняне подняли в 1397 году. В 1398 году на Двинскую землю отправилась огромная новгородская рать, пройдя почти все Подвинье, новгородское войско остановилось у стен Орлецкой крепости — только она могла сдержать эту орду. Целый месяц продолжалась осада крепости, но все-таки новгородцам удалось взять ее штурмом. Великое противостояние боярской вольницы Новгорода и централизованного государства Московского решилось в двух битвах — 14 июля на реке Шелони и 27 июля на реке Шиленьге при ее впадении в Северную Двину. О них мало упоминают, но значение для русской истории они имеют неимоверное.

Я достал свою рабочую тетрадь и нашел нужную страницу.

Московская повесть о походе Ивана III на Новгород:

Гости меня внимательно слушали. Еще бы, о таком у нас почему-то упоминают редко. Это тогда Север играл огромную роль в истории государства Российского, а позже её потерял в силу разных причин. Страна, получив ресурсы, начала бурно идти на юг и восток. Но собственные истоки помнить следует. Иначе можно свернуть не туда. Шукшин что-то коротко чиркнул и заявил:

— Обязательно найду в Москве материалы. Это ж сколько страниц нашей былинной истории выкинуто на свалку и позабыто! Это же целый эпос!

Высоцкий внимательно наблюдал за ним и мной. Думаю, что его не столько интересовала сама история, сколько наша реакция, движения, мысли. Ну он же поэт, мыслит по-иному. Внезапно рядом раздалось пение. Мы разом очнулись от морока, навеянного историей. Я тут же узнал голос. Так тонко и жалостливо могла петь лишь Иришка. Мелодично перебираемые струны гитары вписывались в мягкую мелодию.

«Хм. А ведь это любимая песня мамы!»

Высоцкий живо закрутил головой и подскочил с места.

— Это кто у нас такой жалостливый? Но, Василий каков голосок! Воистину ангельский!

Как все-таки точно умеют поэты описывать текущую реальность. Пока я хлопал глазами, мои гости заглянули в нашу подсобку. Вход туда был отдельный. Ирина, видать, услышала, что я занят очередной лекцией, и решила нам не мешать. Потом не выдержала и начала репетировать.

— Вот это северная красавица! Дозволь с тобой познакомиться, красна девица.

Ну что ты будешь делать. Заметив совсем рядом два знакомых и в то же время чужих лица, девушка буквально впала в ступор. Не могла поверить своим глазам или просто застеснялась? Мне же разбираться было некогда, надо было спасать положение. Я помог Ирине встать и, держа её нежно за талию, представил:

— Это Ирина. Прошу любить и жаловать. Она мне тут…

— Девушка твоя?

Василий Макарович смотрел на нас с хитрецой, но доброжелательно. Высоцкий также улыбался и откровенно любовался Иришкой. Мне его внимание к подруге льстило, но в то же время вызывало глухую ревность.

— Это Василий, он часто мелькает на экране. А это Владимир, его песни летят над всей страной.

Высоцкий сверкнул глазами и глухо с ехидцей заметил:

— Какой ты у нас, оказывается, шутник. Не щадишь ни имен, ни регалий. Но вы, молодежь, нынче вся такая. Не в меру наглая и циничная. Ирина, мы же слышали, что вы умеете говорить и даже петь. И чего безмолвствуете?

— Ой, извините. — наша царевна вышла из летаргии. — Просто все так неожиданно получилось, — затем девушка осуждающе глянула на меня. — Хотя у него всегда все внезапно и будто бы невзначай. Пора бы уже мне привыкнуть.

После этого раздался такой характерный вздох, что мы все не выдержали и засмеялись.

Шукшин схватился за лицо и потряс кулаком:

— В этой девушке прячется замечательная артистка! Будешь у меня сниматься, Ирин? Понятно, что не в главной роли.

Высоцкий оглянулся на товарища:

— Так ты уже решил?

— Да, конечно! Спасибо Сергею и его горячности. Забыли мы совсем Русский север и его богатейшую историю, коей уже тысячу лет А ведь и наши сибирские начала отсюда истоком. Все решено! Сажусь по приезде за сценарий, попутно договариваюсь с телевидением.

— После успеха прошлого сериала тебе точно деньги дадут. Кстати, прилюдно скажу снова спасибо, что взял меня туда. Помню, как это было непросто. Молодежь еще не все о жизни знает, но и нам большим артистам частенько приходится несладко. Но чего не сделаешь ради искусства.

— Ну как бы я без тебя? — развел руками Василий Макарович. — И роль под тебя написана, и песни рефреном идут. Да мы же вместе все задумывали. Зато как славно все вышло. Давно у меня душа так не пела. И по фиг на регалии и критику. Мечта сбылась снять великую сагу о Разине!

Высоцкий с нескрываемым восхищением наблюдал за товарищем. Было заметно, что ему нравится, что Василий Макарович так возбужден. Да я и сам залюбовался. Это ж сколько скрытой энергией в этом, казалось бы, невзрачном человеке. Как нам позже не хватало таких исполинских богатырей духа!

— Володь, будь тогда рядом. Вместо начнем вычитывать. Ну и одна из главных ролей твоя.

— Продолжим прошлую тему или нечто новое.

— А хотя бы расскажем про ушкуйников! Лихих новгородских богатырей, наших северных викингов. Одна легенда о Буслаеве чего стоит! Ну и здешние характеры описать потребно. Говоришь, Сергей, именно в это время начал складываться поморский этнос?

— Да. После экспансии Московского княжества переселенцы с Новгорода массово пошли, да люди из иных мест подтянулись. Чудь к этому веку начала активно смешиваться со славянами и принимать новую более продвинутую экономику. Кому же жить лучше и богаче не хочется? И морские промыслы стали активно развиваться. Так что наши обычаи и традиции складывались именно в те времена.

Шукшин меня внимательно выслушал и кивнул:

— Дело! Ты тоже в фильме обязательно снимешься. Про роль подумаю. Да не тушуйся. В эпизоде. Я ж понимаю, что вы не профессионалы. Но обязательно вместе со своей зазнобой. Больно уж хорошо в кадре смотреться будете, — Василий Макарович придирчиво оглядел Ирину. Та аж засмущалась. Она была одета по погоде в легкий сарафан, только подчеркивающий её стройную фигурку. — Какие волосы и конопушки! Ты просто прелесть, Ирушка!

— Да, фактура хорошая. Одеть в старинный русский костюм. Да и Сергей молодец хоть куда, вон какие мышцы! Не только о науке думает. Люблю атлетичных людей, сам такой.

— Все, решено. Сережа, пиши свои координаты и телефон. Будешь меня консультировать.

— Да я же…

— Знаю, знаю. Материал я найду, академиков в Москве хватает. Но и ты со своей поморской стороны глянешь. Сердцем. Понимаешь меня?

Я внимательно посмотрел в глаза великого русского творца и смог лишь кивнуть в ответ. В горле встал ком.

«Хоспади, куда я лезу?»

Высоцкий же в это время разглядывал Ирину гитару:

— Хороший инструмент.

— Сережа привез.

— Балует тебя? И правильно. Мы, мужчины для того и созданы, чтобы баловать своих любимых. В лепешку разбейся, но сотвори чудо для ненаглядной.

— Он может.

Девушка осмелела и зарозовела щеками.

— Молодец! Таких уважаю. Да и заметно, — Владимир Семёнович обвел помещение глазами, — что парень у тебя мастеровой. Но, Макарыч, это же мне песни надо еще к твоему фильму написать. Впечатления нужны. Не так просто, ребятушки, они из сердца выходят.

Внезапно для всех нас Ирина всплеснула руками и затараторила:

— Так вам надо нашу белую ночь увидеть. Пропитаться её неувядающей красотой! Нигде больше таких ночей не найдете.

Оба гостя задумчиво уставились на девушку. Столько в ней сейчас бурлило энергии. Мне же в голову пришла невероятная идея.

— Я сейчас!

К счастью, дядя Саша был на месте. Я знал, что он в отпуске. Мое предложение свозить неких московских артистов на рыбалку сначала воспринял с недоверием. Я же фамилии ему не озвучил. Но я напомнил ему о Сенкевиче, и он согласился. Как раз сам собирался на рыбалку, и мужики с катерами свободные были. Оставалось лишь назначить время. Мое конкретное предложение застало гостей врасплох. Но Шукшин недолго колебался.

— К черту дела! Когда еще такое выпадет? Сереж, найдется у тебя одежа для меня попроще?

— Я найду, — встрепенулась Ирина. — У меня папа такой же комплекции.

— Лады!

Высоцкий заметался:

— Сегодня не могу, ребята, край! Вечером концерт, а потом встреча. Но завтра после телевидения я ваш полностью! Эти белые ночи мне спать мешают. Так что хочу напиться их вдоволь!

— Тогда я вас заберу от гостиницы на машине и отвезу на причал.

— Договорились. Я с собой только одного человечка возьму. Ну, вы его знаете. Не могу друга бросить. Ирочка, обязательно возьмите гитару. Я, может, вам всем еще сюрприз устрою.

— Сереж, мне это все приснилось?

— Я и сам о том же думаю.

Мы рассмеялись с некоторым облегчением. Хотелось выдохнуть и расслабиться, но тут же в голову полезли мысли о подготовке. Все-таки мы очень похожи. В глазах у обоих одинаковый вопрос. Как жаль, что я не встретил её в той жизни. Хотя неизвестно был бы я также счастлив, как сейчас. Счастье оно мимолетно, его надо беречь.