Студиозус

Глава 10 Становление главой рода

Джинджер, облачённая в плотное зеленое платье с кружевами на рукавах и на подоле, сидела в гостиной на краешке кресла и глядела на огонь в камине. Не знаю, о чём она задумалась, но растормошить девочку хотелось. Подойдя к ней, я опустился перед ней на одно колено так, чтобы наши лица были примерно на одном уровне.

— Волнуешься? — положив ладонь ей на коленку спросил я.

Девочка повернула в мою сторону голову и улыбнулась:

— Нет, ведь со мной будете ты и мама Белла.

— Верно, и мы бы никогда не сделали тебе ничего плохого.

— Я знаю… Пора?

Я взглянул на часы, бронзовые стрелки которого говорили, что время — шесть часов.

— Если ты готова, то да.

— А мама Белла?

— Она уже ждёт нас. И ещё, то, что ты увидишь, может показаться тебе странным и необычным, но не стоит волноваться. Мы с Беллой будем рядом.

— Хорошо… Спасибо! — девочка резко подалась вперед, и обняла меня за шею.

Погладив прижавшуюся рыжую по голове, я встал, и сделал полноценный поклон:

— Прошу, мисс Джинджер Коппер. Сегодня в роду Виллис родится принцесса! — и, взяв девочку за руку, направился к дверям, ведущим в подвал.

Спускаясь в подвал, точнее в ритуальную залу рода Виллис, и держа за тёплую вспотевшую ладонь, волнующуюся Джинджер, я, как и в первый раз, ощущал себя некомфортно. Воспоминания о прошлом обряде в черно-белой зале с красным полом и потолком, в компании неизвестных в балахонах со скрытыми капюшонами лицами, ничуть не внушали доверия и уверенности. Даже живя в этом доме, мне ни разу не пришло на ум спуститься сюда самостоятельно. Может это аура обрядного зала, или мое, оставшееся с прошлой жизни, недоверие ко всему необычному. Но вот спускаться сюда просто так, чтобы полюбоваться архитектурой в стиле «вывернутой зебры» ни разу не захотелось. Рыжая же видит всё это впервые. Не знаю, что она чувствует, но волнуется точно. Об этом говорит то, что доселе не замолкающая девочка, как мы ступили на первую ступеньку, не проронила ни слова. И это было гораздо необычнее всех чудес.

У последней ступени нас ждала Белла, с непонятной улыбкой следящая за нами.

— Готовы? — спросила она, взяв Джи за вторую руку и успокаивающе пожав её.

Мы молча кивнули. Белла взглядом указала в сторону треугольника, у которого уже стояли жрецы в белых накидках со скрытыми под капюшонами лицами. И только стоящий напротив нас у дальнего угла треугольника главный жрец, которого я сейчас уж точно знал в лицо, был облачён в ту же чёрную мантию и золотую маску. Ощущения от окружения навевали мурашки, но, уже зная, что все эти жрецы — обычные горожане, в большинстве своём, преклонного возраста, со своими обычными жизнями вне жречества. Мы с Беллой сели на колени у двух ближайших углов начерченного на полу треугольника, Джи с непониманием и опаской глядела на всё происходящее поблёскивающими изумрудами расширенных глаз, но с места не отходила, ожидая подсказок от нас. Но подсказка, своеобразная конечно, пришла от Маски.

— На колени, дитя! — пророкотал камнепадом со скал голос эрла Галавея из-под золотой маски. От неожиданности и тона девочка встрепенулась, но сразу же опустилась.

О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Триада пребудет с нами всегда!

Во тьме согрей, даруй нам побед.

Триада пребудет и укроет от бед!

Слава тебе, Дану, Мать!

Взгляни на отрока младого!

Ты, Дану, Матерь Богов!

Дай силы сплотить семью кровным родством.

Запомни её, твоего ребенка любви и благости!

В этот день, до скончания дней!

Во все дни помни о ней!

Керидвен, Клиодна!

Даруйте красу и семейной любви!

О, мудрая Дагда, в тени своих яблонь

Дай разума дочери в долгом пути!

О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Как время придет, она вступит в ладью!

И снова дитя вольётся в семью!

Дай же Триада благость свою!

— закончил Маска, и вместо него жрецы в белом монотонно и одноголосно продолжили повторять речитативом:

— Триада пребудет и укроет от бед…

Жрец же вышел к центру треугольника, взял в руку поднесенные одним из «белых капюшонов» бронзовую тарелку и маленький нож и подойдя, встал передо мной. Я выставил перед собой правую руку, растопырив пальцы. Помню, что раны почти не остаётся, но опаска оставалась.

— Кровь брата, что защитой покроет…

Резкая боль прошедшего лезвия по ладони и кровь хлынула в подставленную посудину. Боль отступает, и вместе с ней и перестает течь кровь. Жрец, под повторяющуюся речь из-под белых капюшонов, идёт к Белле. Бросаю взгляд на ошарашенную происходящим Джинджер и, поймав её взгляд, подмигиваю. Надеюсь, успокоится. Жрец в это время уже подставляет посудину под левую ладонь Беллы.

— Матери кровь, что любовью согреет!..

Белла лишь едва заметно выдохнула, и, как и я, взглянула на рыжую с тёплой, обнадёживающей улыбкой.

Жрец, дождавшись, когда кровь перестанет капать в бронзовую тарелку, возвращается к центру, оказавшись напротив Джи. Но, неожиданно, припадает перед ней на одно колено.

— Боишься? — голос, приглушённый золотой маской, мог бы напугать и меня, если бы я не знал, как в прошлый раз, ничего про ритуал и про того, кто скрывается за устрашающей золотой маской.

Девочка решительно покачала головой с рыжими хвостиками, глядя Маске прямо в прорезь для глаз.

Эрл заметно хмыкнул, и продолжил:

— Подставь обе ладони над чашей, смелое дитя.

Джи зажмурилась, но сделала, как попросили. А она смелее, чем я думал.

— Кровь дочери, что озарит счастьем Род!

Кровь сестры, что родство вознесёт!

Джинджер лишь ойкнула, но глаза не раскрыла, дотерпев секунды боли, пока раны на обеих ладонях не затянутся. Эрл Галавей, так же, не вставая с колена, стал помешивать ножом в посудине набежавшую туда кровь, начав громогласно проговаривать:

— Кубок, в который, волей Триады,

Стеклись все благословенья!

Кубок с любовью, дарованной богами!

Разделяя напиток богов,

Разделите путь в этом Абреде! — Маска Выставил перед Джи получившийся коктейль.

— Повторяй за мной, дитя, и выпивай глоток.

Джи, трясясь, кивнула. Голос Маски не терпел отказа, но был мягок.

— Разделяя напиток богов…

— Разделяя напиток богов… — Рыжая делает первый глоток. Я опасаюсь, что её вырвет.

— Я принимаю силу творить, принося свой свет миру…

— Я принимаю силу творить, принося свой свет миру… — а я и забыл, какой вкус у этого коктейля из лейко-, тромбо-, эритроцитов. Помню только вкус металла на языке.

— Теперь завершаю обряд…

- Теперь завершаю обряд… — Джинджер, похоже, уже вниклась в происходящее. Голос её осмелел.

— Благодаря тех, кто мне помог…

— Благодаря тех, кто мне помог…

- Дану, за защиту, за силу, за возможность плодить…

- Дану, за защиту, за силу, за возможность плодить…

Надо бы изучить, всё-таки, местный фольклор…

— Я благодарю тебя…

- Я благодарю тебя…

- Бригита, за свет твоих знаний, за помощь в рожденье…

- Бригита, за свет твоих знаний, за помощь в рожденье…

У моего ритуала вроде звучали иные слова…

— Я благодарю тебя…

- Я благодарю тебя…

- Дагда, старуха, одарившая мудростью…

- Дагда, старуха, одарившая мудростью…

- Я благодарю тебя…

- Я благодарю тебя… — посуда упала на пол и с протяжным звоном покатилась по красному мрамору пола, девочка с закатившимися глазами начала заваливаться назад. Я хотел было поймать её, но один из белых балахонов оказался уже рядом, и поймав отключившуюся Джи, взял её тельце на руки и принёс ближе ко мне. Надеюсь, Джи просто поспит, без всяких явлений во сне.

Мне же было необходимо сейчас встать в центр треугольника на место Маски. Начинался следующий ритуал. Хм, если я, как и Джинджер, усну, интересно, как отреагируют гости, которые уже должны были начать собираться у нас дома?

Жрецы в белых балахонах у каждого основания треугольника: перед сидящей на коленях Беллой, пред возвышающимся надо мной Маской и перед уснувшей и лежавшей на полу Джинджер, поставили три небольшие чаши с плещущейся в ней жидкостью. В чашке плавали маленькие горящие свечки, чьё пламя, отражаясь от неровных краёв бронзовой посуды, играло бликами на чёрно-белых стенах полутёмного зала. Только сейчас заметил, встав в центр треугольной фигуры, что внутри неё не хаотичные узоры, а спиралевидные линии, выходящие из каждого угла и смыкающиеся в центре прямо подо мной. Линии, хоть и шли как будто хаотично, но ни разу не пересекались между собой, причудливо извиваясь. Но изучить рисунок мне не дал голос Маски, который, как и Белла, встал на колени, затем выражением лица приказал исполнить это действие и мне. Я подчинился.

— О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Триада пребудет с нами всегда!

Во тьме согрей, даруй нам побед.

Триада пребудет и укроет от бед!

Слава тебе, Дану, Мать!

Взгляни на просящего твою благодать!

Ты, Дану, Матерь Богов!

Мудростью своей взгляни в душу юнца.

Взгляни на него и скажи!

Готов ли он стать главой?

Готов ли юнец, ведомый твоей мудростью,

Вести свой род к свету?

Готов ли юнец, под сенью Бригитты,

Хранить свой дом от напастей?

Дайте нам ответ,

О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Маска застыл в ожидании, белые балахоны стали повторять последний вопрос. Тут, как будто распахнулись несуществующие окна и по зале пробежался едва уловимый ветерок, несущий за собой шлейa запахов леса, травы и весенних цветов. Пламя на трёх фитилях плавающих в чашах свеч встрепенулось и разгорелось ярче, отчего за спинами стоящих у стен жрецов в белом появились по три тени, нависающих над каждым и пляшущим вразнобой, вторя движениям пламени в чашах. Всё это было настолько неожиданным, что я даже не успел удивиться, лишь гадая, что за знак подали боги, которых призвали к ответу жрецы. Но Маска, похоже, нисколько не удивился. Мужчина из своего положения поклонился, коснувшись золотым лбом тёмно-красного пола. Белла, как я заметил краем глаза, повторила его действия. Я же, пользуясь незнанием обряда, остался в том же положении. Жрец выпрямился и продолжил:

— В этот день, до скончания дней!

Не жалея себя заботься о доме!

О тех, кто доверил жизнь свою и потомков,

О тех, кто взыщет у рода приют,

О тех, кто строит для рода уют!

Беленус, Морриген, Тевтат!

Даруйте свет и силу роду юнца!

Дайте поддержку в защите дома-сердца!

О, вечно младая матерь богов, Дану!

И все, Туатта де Дананн!

Прошу приглядывать за родом, в чьих венах ваша кровь!

Прошу защитой укрыть их кров!

О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Как время придет, они вступят в ладью!

Но Триада продолжит хранить этот род!

Дай же Триада благость свою!

Пятерка жрецов в сторонке продолжили приговаривать «Триада придёт и укроет от бед!», а Маска, встав, обошёл все три чаши, выливая оттуда жидкость в ту же тарелку, откуда Джи, да и я, почти месяц назад, пили кровяной коктейль. Свечи при переливании так же падали в тарелку, тухли и опускались на дно. Если мне придётся это тоже пить… я не ручаюсь за свой желудок.

Пришлось. Жрец передал мне в руки бронзовую тарелку с прозрачной на вид водой, на дне которой плавали три свечки, и вернулся на своё место на углу.

— Повторяй за мной, глава рода, и отпей глоток из чаши.

Я кивнул. Всё повторялось, как и в прошлый раз, хотя в этот раз, вроде, не кровь.

— Разделяя напиток богов, насыщенной доверием рода…

- Разделяя напиток богов, насыщенной доверием рода… — жидкость в тарелке оказалась чистейшей водой, настолько холодной, что сводило зубы.

— Я принимаю обязанность хранить и защищать, принося свой свет роду…

-Я принимаю обязанность хранить и защищать, принося свой свет роду… — рот чуть пообвыкся, второй глоток пошёл легче. И я стал повторять каждую фразу, делая маленький глоточек после каждой.

— Теперь завершаю обряд…

…Благодаря тех, кто доверился мне и поверил в меня…

…Благодарю Туатта де Дананн и Дану, за защиту, за силу, за возвращение света…

…Я благодарю Вас и доверяю вам главное, что есть у меня…

…Я благодарю тебя, мать…

…Я благодарю тебя, сестра…

…Благодарю всех предков моего рода, пусть в новом колесе Арбеда сними прибудет удача…

…Благодарю друидов, за помощь в обряде…

…Благодарю слуг, за службу моему роду…

…Клянусь, в этом колесе Арбеда стать защитой и опорой доверившегося мне рода!

В тарелке осталось еще много воды, но Маска, протянув руку, взял её из моих рук, и встав и подойдя к спящей Джи, протёр её лицо смоченной тряпицей, затем подошёл к Белле. Она сперва, зачерпнув ладонями, испила воды, затем, еще раз зачерпнув, ополоснула лицо. Жрец вернулся, сел на свое место и повторил действия Беллы, только ополоснув маску вместо лица. После него все пятеро жрецов в белом, поочередно подходили, снимали капюшоны и омывали лица. Надеюсь, мне после этого пить не придётся?!

Эрл в золотой маске пододвинул бронзовую посудину ко мне и руками изобразил умывание. Ну, хоть так.

Пока я споласкивал лицо студёной водой лицо и руки, жрецы, уже без капюшонов, кроме Маски, вернулись на свои места, встали на колени, и приступили к завершению обряда:

— О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Триада пребудет с нами всегда!

Во тьме согрей, даруй нам побед.

Триада пребудет и укроет от бед!..

Жрец, взглянул на остатки воды в тарелке, и, недолго думая, взял её и вылил мне на голову. Я, отфыркиваясь, с удивлением взглянул на него, гадая, это часть ритуала или неудачная шутка. Эрл же снял капюшон и золотую маску, показав своё улыбающееся конопато-бородатое лицо.

— Ритуал окончен, баронет Виллис, а вода, благословенная богами не должна пропасть.

— Может, стоило её использовать её по-другому? — спросил я, начав расстёгивать пуговицы промокшей до нитки рубашки, которая неприятно липла к телу.

— Нет, юный баронет! — категорично заявил эрл, похлопав меня по плечу, отчего рубашка еще больше стала нервировать. Тут Галавей увидел висящий на моей шее медальон и его взгляд переменился. Он сперва с удивлением взглянул мне прямо в глаза, затем выпрямился и поклонился.

— На этом ритуал окончен, сэр баронет Виллис. Благодарю за доверие.

— Это вам огромное спасибо, — решил я не обращать внимание на перемену поведение жреца. Холодная липкая рубашка не давала спокойно мыслить. — Вы останетесь на приём?

— Сожалею, но нет. Нам нужно провести еще один обряд в Редбридже.

— Понял, спасибо, эрл Галавей.

— Можете обращаться ко мне по имени, баронет Мэттью Виллис, — как-то странно улыбнулся эрл, он же барон Эдвард Тюрноу.

— Что вы, я не посмею, — решил я отказаться от такой фамильярности.

— НУ что же, в любом случае, спасибо за доверие, сэр Виллис, а нам уже пора.

Эрл, в компании белых балахонов покинули обрядную залу, и на замену к ним вниз спустились Квентин и Виллис. Оба, встав передо мной, опустились на одно колено и опустили головы:

— Господин Виллис… — их голоса были полны послушания и непонятного трепета.

— Встаньте, Вильям Вилсон, Квентин Мор, — мужчины встали, но также с опущенными головами. — Благодарю вас за службу роду Виллис, и прошу, продолжайте в том же духе.

Они кивнули и улыбнулись. На краешке глаза Квентина я даже заметил блеск слезинки, Вилсон же улыбнулся, и резко сделав ко мне шаг, порывисто обнял.

— Вилсон, я весь мокрый… — попытался я отстраниться, но куда там.

Закончив с суровыми мужскими обнимашками, и получив поздравления от ближайших слуг и Беллы, я поручил Вилсону отнести спящую рыжую в её комнату, сам же, взяв под локоть Беллу устало улыбающуюся, направился вслед за Квентином. Нужно еще привести себя в порядок, перед тем, как выйти к гостям.

Выход из подвала вёл в гостиную, поэтому, мы, поднявшись, сразу же оказался в окружении прибывших первыми гостей: род Купер в полном составе, род Белл, Юдин с Еленой, несколько незнакомых, на первый взгляд, людей, и неожиданно, лорд Томас Честер, граф Честерфилд, который, не гнушаясь общества джентри, одним из первых подошёл к нам.

— Поздравляю, сэр баронет Мэттью Виллис! И вас, прелестная леди! — в общем шуме поздравлений прозвучал голос графа. Естественно, все остальные примолкли, давая слово аристократу.

— Ваша светлость, рад вас видеть в доме рода Виллис, — я поклонился, как следует по этикету.

— В твоем доме, Мэттью! — поправил меня граф, ухмыляясь. — Теперь ты и твой род неразделимые понятия! Ты, твой род, и дом, — теперь и есть Виллис! — пафосно закончил он, но запнулся, увидев, что я весь мокрый, — И главе рода не следует показываться в столь неприглядном… — граф замолк, смотря на мою расстёгнутую рубашку, на миг мн показалось, что его улыбка померкла, но Честер продолжил: — виде… Мэттью, я заскочил ненадолго, так что, возможно, к тому времени, как ты переоденешься, меня уже не будет. Сам понимаешь — дела, — натянуто улыбнулся он, глядя в мои глаза. — Но насчёт подарка я не забыл, — он кивком головы указал на длинную узкую картонную коробку, лежащую на диване возле камина. — Подарок точно должен тебе понравиться! — подмигнул он. — Любому главе рода нужна хорошая трость, не так ли? А теперь иди, — он кивком головы указал на лестницу. — И еще раз поздравляю! Леди Виллис, рад знакомству с прелестной матерью столь перспективного юноши! — граф в поклоне поцеловал тыльную сторону ладони Беллы, которая склонилась в реверансе.

Ослушаться графа, моего высокородного гостя, я не мог, поэтому я быстро направился вверх по ступеням, надеясь успеть застать его еще дома, когда спущусь. Но то, что он появился, хоть на минуту — уже хорошо для рода в репутационном плане.