Стяжатели

9.

Надежда Леонтьевна умерла, так и не узнав правды о сыне. Скончалась тихо и незаметно, когда муж был на работе, словно боялась причинить ему лишние заботы. Она всю жизнь оберегала мужа от забот, старалась облегчить тяжелую ношу ответственности, которая легла на его плечи, когда Бережнова впервые, много лет назад, назначили на руководящую работу.

После смерти жены Бережнов почти совсем перестал бывать дома. Его угнетала тишина большой квартиры, ставшей вдруг пустой и неуютной. Если б не чувство некоторой неловкости перед окружающими, он бы сразу, на следующий день после похорон, женился на Аглае. Но Бережнов был слишком «на виду» и это требовало соблюдения хотя бы минимальных приличий. Месяц? Да, пожалуй, месяца достаточно. Тогда его никто не осудит. А этот месяц он целиком посвятит расхлебыванию каши, которую заварил Эдик.

Почему молчит Мещерский? Неужели забыл свое обещание раздобыть деньги? Напоминать не хотелось. Еще вообразит чего доброго, что Бережнов без него не обойдется. «А ведь не обойдусь! — мрачно думал Бережнов. — Но не в ноги же ему кланяться».

Мещерский не забыл. Наоборот, он за это время развил бурную деятельность. «Некстати отпустил Павлова в отпуск. Все приходится делать самому. Без посредника. Чертовски досадно! Ну, да теперь уже это позади. Можно идти к Бережнову».

Захватив новый, составленный им список на получение квартир, Мещерский прошел к управляющему трестом. У Бережнова был вид затравленного зверя. «Готов! Остается только захлопнуть капкан», — с удовольствием подумал Мещерский.

— Вы просили меня позаботиться о деньгах, Николай Николаевич. Помните?

— Не так легко об этом забыть.

— В таком случае подпишите список.

— Что за список?

— На распределение квартир. У меня есть на примете пять человек, которых мы можем принять на работу с тем, чтобы предоставить им квартиры. Я включил их в список. В долгу они не останутся. Десять тысяч вам обеспечены. Новыми, конечно, — подчеркнул Мещерский. «И столько же осядет у меня». Впрочем, этого он не сказал. Только подумал.

Бережнов вскочил:

— Подлец! — прохрипел он. — Ты это предлагаешь мне? Мне…

— Вам, — холодно сказал Мещерский. — Ведь ваш сын преступник. Не мой.

Увидел, как огромная фигура Бережнова съежилась, точно стала таять на глазах. «Другого выхода нет. Мещерский подлец, но другого выхода нет»… Все же сделал попытку возразить:

— Но как же так? Вы сами недавно заявили в прокуратуру о Лисовском, — сейчас ему было противно говорить Мещерскому «ты». Хоть этим отгородиться. Сухим, официальным «вы».

Мещерский рассмеялся:

— Ловкий ход, не больше. Я теперь в глазах властей личность светлая и неподкупная. Мои люди сумеют действовать спокойно.

— Значит, Лисовского подвел под монастырь, а у других брал? Вот почему ты всегда при деньгах! — Какого черта он будет говорить этому прохвосту «вы»?! — Мои люди… — передразнил он Мещерского. — Что у тебя там целая лавочка?

— Да, — цинично сказал Мещерский. — Но без хозяина лавочка дает малый доход.

— Поэтому понадобился я?

— Если говорить откровенно — с вашей помощью все дело приобретет другой размах. Квартирами-то распоряжаетесь вы.

— Распределением квартир всегда может заинтересоваться общественность.

— И обратиться к председателю постройкома! — в голосе Мещерского ничем неприкрытая ирония.

— Значит, и Павлов?

Мещерский кивнул.

— А если я заявлю о нашем разговоре прокурору?

— Не заявите. Подумайте об Эдике. Об Аглае. О себе, наконец. Стоит ли так волноваться? Подпишите и дело с концом.

Порвать список! Бросить его в нагло ухмыляющееся лицо. Затопать ногами, закричать, вышвырнуть вон этого подлеца, этого взяточника… И вдруг Бережнов с ужасом понял, что не накричит, не вышвырнет Мещерского. Что он, Бережнов, которого побаивались и уважали не только подчиненные, но и кое-кто повыше, — теперь надолго, может быть, навсегда, будет игрушкой в руках этого человека. Стоит только подписать список…

Ярость захлестнула Бережнова. Он так взглянул на Мещерского, что будь это прежде, тот как ошпаренный выскочил бы из кабинета. А теперь сидит, развалившись в кресле. Закурил, не спросив разрешения. Держится фамильярно. Того и гляди подойдет, похлопает по плечу.

— Открой форточку! — резко сказал Бережнов. — Накурил черт тебя знает как!

Мещерский лениво поднялся, медленно подошел к окну, всем своим видом утверждая непреложную истину — прежних отношений подчиненного и начальника больше не существует. И это сейчас, хотя Бережнов еще не подписал список. А что будет, если подпишет? «Не подпишу! К черту!» Но уже через секунду подумал об Эдике. Об Аглае. О том, что Мещерский немедленно потребует вернуть ему долг. «С него станется…»

И тут Бережнову показалось, что он слышит шелест бумажек. Почудилось, что они плывут по воздуху и с легким хрустом, одна за другой, одна за другой опускаются в его карман. Их много. Десять тысяч? Да, десять тысяч, так сказал Мещерский. И отказаться от них не было сил. И он уже знал, что подпишет, непременно подпишет этот проклятый список!

— Ты первый выдашь меня, если попадешься! — глухо сказал Бережнов.

И оба поняли, — слова эти — согласие.

Мещерский прихлопнул форточку:

— Прохладно!

«Даже не спросил, можно ли. Распоряжается… сволочь!»

— Не попадусь. Это исключено. Те пятеро, которых я включил в список, не заинтересованы в близком знакомстве с прокуратурой. А если б даже случилось невозможное и меня арестовали, — какой мне смысл вас выдавать? В тюремной камере вы нуль без палочки. — Сделал вид, что не заметил, как исказилось лицо Бережнова. — Зато на свободе вы — сила. Ваше служебное положение и личные связи единственная гарантия, что долго меня за решеткой не продержат. Так зачем я буду рубить сук, на котором сижу? — Внимательно посмотрел на Бережнова. — Если со мной случится беда, надеюсь, вы выручите меня так же, как я сейчас выручаю вас.

Бережнов угрюмо кивнул головой.

— Я в этом не сомневался! Впрочем, никакой беды со мной не случится. Подписывайте, чего там волынить! — Мещерский видел, как раздражает Бережнова его тон, но не мог отказать себе в удовольствии потешить мелкое самолюбие. Теперь они сообщники. Почему же не отыграться за те годы, когда вынужден был «соблюдать дистанцию»?!

— Шито белыми нитками, — взглянув на список, сказал Бережнов. — Принять этих пятерых на работу и сразу предоставить квартиры… Что если вмешается райисполком?

— Когда они вмешивались в наши дела? Председатель исполкома ваш давнишний друг. Он всегда подмахивает ваши списки, не читая. Подписывайте, Николай Николаевич, и завтра же десять тысяч будут у вас в кармане. Вы забыли о свадьбе Эдика? Настала пора выполнить все, что ваш адвокат наобещал невесте и ее родителям. А там и вторую свадьбу сыграем — вашу с Аглаей.

Бережнов вздохнул. Сейчас его не радовало ничего. «Мог ли я думать?.. Мог ли когда-нибудь предположить, что я, Николай Бережнов, скачусь в такое болото? И запутался же ты, Бережнов! А кто на моем месте поступил бы иначе?!» Знал, что любой порядочный и честный человек поступил бы иначе. Знал. Просто он подлец. Такой же, как Мещерский. Ничтожество. Но думать так было невыносимо, поэтому он снова и снова повторял себе: «Никто, никто на моем месте не мог бы поступить иначе!» Мысли эти как плотная завеса окутывали Бережнова, и он не имел ни сил, ни желания оттолкнуть «помощь», предложенную Мещерским. Спросил глухо:

— Те, кого ты вычеркнул из списка, не побегут жаловаться?

— Это в основном народ тихий, мелкая сошка. Да и кому они будут жаловаться? Вам? — ухмыльнулся Мещерский. — Ну, тут уж придется пораскинуть мозгами, чтобы объяснить им, почему так произошло.

— Кого ты вычеркнул?

— Счетовода Антропова, машинистку Сергееву, уборщицу Лукину, электромонтера Громова…

— Какого Громова? А, того! Забыл, что я обещал Аглае…

— Поверьте, Аглая сама давно забыла. До того ли ей сейчас? А если вспомнит, — сделайте ей ценный подарок, и она простит вам Громовых.

— Ладно, — махнул рукой Бережнов. — Кто там пятый?

— «Сейчас произойдет взрыв», — подумал Мещерский.

— Ваш шофер. Королев.

Против ожидания, Бережнов отнесся к этому спокойно:

— Женя? Ну, ничего, он парень холостой, подождет. — Бережнов придвинул список. — А старый где? — Долго читал и тот, и другой. Нет, не читал. Просто медлил. И все же он поставил свою подпись. Швырнул старый список в ящик стола. Встал. — Учти — в следующий раз те пятеро, которых ты вычеркнул, получат квартиры. Самые лучшие. Запомни.

«Ах, как ему хочется успокоить свою совесть!» — язвительно подумал Мещерский.

— Какой может быть разговор? Конечно. — Мещерский взял список. — Ждите меня завтра вечером дома. С деньгами.

Мещерский вышел из кабинета. Сейчас, когда все уже было позади, Бережнов почувствовал облегчение. Пока еще можно было остаться честным, он нервничал и не находил себе места. Надо было на что-то решиться, и это выбивало из колеи. Оказывается, не так просто впервые решиться на подлость. Но теперь, когда подлость была уже сделана, Бережнов стал думать о том, что десять тысяч — это же, как ни крути, сто тысяч на старые деньги! — сумма солидная. Он отдаст долг Мещерскому, окончательно расплатится с адвокатом, которому удастся, вероятно, избавить Эдика от ответственности, обставит квартиру молодым, сделает им свадебные подарки и на все это, пожалуй, не уйдет и половины денег. Другой половины ему с Аглаей хватит надолго. «А, если не хватит, — с горькой иронией подумал Бережнов, — что ж, не беда. Этот источник дохода неиссякаем».