Сумасшедшие

Эпилог

Кэденс

Два года спустя…

Сегодня тот самый день.

— Поторопись, сестренка. Ты опоздаешь, — кричит моя сестра.

Я выхожу из ванной, и она вздыхает. — Ты такая красивая.

— Моя мама сказала, что это выглядит распутно.

— Без обид, но твоя мама — жалкая сука, — говорит Афина.

— Верно. — Я поворачиваюсь и проверяю множество кремовых лент, пересекающих мою спину и обвивающих талию. Слои персикового шифона падают мне на колени. Более тонкие бретельки пересекают мою грудь.

— Ты как Белоснежка, встретившая Бондаж Бетти (прим. перев.: Bettie Bondage – откровенная модель родом из США). — Моя сестра хихикает и фыркает над своей маленькой шуткой.

— Мне не следовало тебе этого рассказывать, — бормочу я.

— Это довольно очевидно, — говорит Афина.

— Лак сказал мне первым, — поправляет меня Карина.

— Хм... Держу пари, это нарушает какое-то правило доверия между учеником и учителем или что-то в этом роде.

Карина смеется и толкает меня на стул. После долгих потягиваний и плетений она заплела мои волосы в гигантскую косу с двойным хвостом, которая свисает с моего плеча.

Она заправляет цветы и маленькие заколки с драгоценными камнями в мои волосы, пока я действительно не становлюсь похожей на сказочную принцессу.

— Ты действительно хороша в этом, — говорю я ей.

Она краснеет и пожимает плечами.

Следующей ко мне подходит Афина со своими кисточками для макияжа.

— Черт, — бормочу я. Я едва узнаю себя, когда она заканчивает.

— Я подружилась с визажистом на нашем шоу, — усмехается она. — Всегда заводи дружбу с визажистом, иначе они расквитаются и отправят тебя на съемочную площадку с оранжевым тональным кремом или еще хуже. — Карина закатывает глаза.

Кто-то стучит, и Афина распахивает дверь.

— Привет, Тил. Заходи, — говорю я, приглашая ее войти.

— Блейз сходит с ума, ожидая тебя. Торну пришлось налить ему.

— О, отлично. Лучше бы ему не ударить в грязь лицом до того, как мы закончим.

Карина толкает Тил локтем. — Ты поздоровалась с Торном, я так понимаю?

Тил краснеет и отводит взгляд. — Поверь мне. Мне он больше не нужен. — Она стряхивает ворсинки со своего платья. — У него был свой шанс.

— Когда? — Спрашиваю я. — Тебе исполнилось восемнадцать только в прошлом месяце. — Она дергается и пожимает плечами.

— Оооо... Там есть история. — Афина смеется и потирает руки. — Мы вытащим это из нее после церемонии.

— Здесь нет никакой истории, — настаивает Тил.

Дверь открывается без стука. Моя мать. — А что, если бы я одевалась, мам?

Она пожимает плечами, затем останавливается и смотрит на меня. — Ты прекрасно выглядишь, милая. — Ее взгляд скользит к Карине, а затем отстраняется. Моя мать все еще отрицает, что у меня вообще есть сводная сестра. Это сделало мою жизнь странной, но наличие сестры стоит всех странностей в мире.

— Папа здесь? — Спрашиваю я.

Моя мама закатывает глаза. — Нет. Этот ленивый ублюдок...

— Хорошо. Хватит уже. В любом случае, Болт был для меня большим отцом. Я бы предпочла, чтобы он повел меня к алтарю.

Она хмурится. — Он...

— Не начинай, мам.

Карина распыляет на меня последний слой лака для волос и поправляет несколько выбившихся прядей. Тил вкладывает мне в руку букет персиковых и кремовых роз.

У двери Афина отводит меня в сторону и быстро обнимает. — Я действительно рада за тебя, Кэди. — Как только я поняла, что некоторые из причин, по которым я не нравилась Афине, были связаны с ревностью к новой сестре ее лучшей подруги, мы прояснили ситуацию и тоже стали друзьями.

Болт встречает меня в конце коридора. Он сменил свои обычные джинсы на черные брюки, но сохранил порез «Диких Драконов». То, на что моя мать жалуется, как только видит его.

— Прекрати это, — бормочу я.

— Привет, милая. — Болт берет меня за руки и чмокает в щеку. — Ты прекрасно выглядишь.

Карина, Афина и Тил бегут в переднюю часть комнаты и занимают свои места. Я мельком вижу Блейза.

Один из парней провожает мою маму до ее места.

— Она сегодня в настроении, — говорит Болт.

— Она каждый день в настроении.

Он трясется от смеха. — Верно.

Блейз

— Нервничаешь? — спрашивает Торн.

Я обдумываю вопрос, прежде чем ответить. Нет, никаких колебаний. У меня нет никаких сомнений. Кэди — это та, кого я хочу видеть рядом со мной всю оставшуюся жизнь.

— Нет. А ты?

— Из-за чего бы мне нервничать?

Мимо проносится Тил, и я чуть не смеюсь, когда взгляд моего брата следует за ней.

— Нет, ты совершенно спокоен, бро, — говорю я, хлопая его по руке.

— Кончай с этим на хрен. — Хаммер бьет Торна по затылку. — И перестань пялиться на мою младшую сестру так, будто собираешься унести ее в горы после свадьбы.

Я наклоняюсь ближе к Торну и громко шепчу. — Я прикрою тебя, когда ты будешь готов схватить ее. — Хаммер замахивается, чтобы ударить меня, и я уклоняюсь с его пути. — Ты не можешь ударить жениха.

— Вы оба можете отвалить, — рычит Торн.

Я умолял Кэди не заставлять нас заниматься всей этой дурацкой формальной ерундой, связанной с хождением к алтарю, и она согласилась. За исключением того, что мой отец поведет ее к нему.

Я почти уверен, что Болт немного поплакал, когда Кэди попросила его сделать это. Он будет это отрицать. Но я знаю, что я видел.

Мы занимаем свои места, и я замечаю Кэди, разговаривающую со своей матерью.

Дрейк ведет маму Кэди к месту впереди, и она мило улыбается мне. Я натянуто улыбаюсь, прекрасно понимая, насколько несчастной она делала мою девочку до сегодняшнего дня. Умоляла ее не выходить за меня замуж. Я должен был запретить ей появляться в клубе сегодня.

Тогда все плохое было бы стерто.

Я ошеломленно пялюсь, когда мой отец ведет ее к алтарю. Меня тоже возбуждает это гребаное платье с лентами, которое наводит меня на мысль о новой веревке, которую я купил только для того, чтобы связать ее задницу сегодня вечером.

Господи Иисусе, она сумасшедшая смесь невинной принцессы и озорной мегеры в этом платье.

Я так растерянно смотрю на нее, что Торну приходится подталкивать меня, когда приходит время произносить наши клятвы.

Берешь ли ты, Блейз Сэвидж, Кэденс Риверс в жены, чтобы защищать, доверять, чтить, лелеять и любить сегодня, завтра и до тех пор, пока вы двое живы, несмотря на лучшее и худшее, что бы ни случилось?

— Черт возьми, да. Беру.