Существуют ли морские чудовища?

Глава пятая Большой бесформенный предмет

Немало удивительного и загадочного пришлось пережить жителю одного из Бермудских островов, профессиональному рыбаку Джону Ингхему, когда он решил поискать новые места для глубоководного лова. Ингхем специализировался на ловле крабов у северо-западной оконечности группы островов вулканического происхождения, расположенной в самой середине Атлантического океана. В начале 1980-х годов, экспериментируя, он ставил ловушки на крабов на гораздо большую глубину, чем было принято, — почти на дно моря. Затем он постепенно выводил их вверх по склону континентального шельфа. Начал он с 3475 метров; странные вещи стали происходить, когда он подошел к глубине 1463 метра.

Сначала Ингхем обнаружил мощный косяк трески. Надо отметить, что треска — национальная бермудская еда, однако в последние годы запасы этого вида были настолько подорваны — в основном из-за варварского, грабительского лова, — что сейчас жителям островов приходится импортировать большую часть продуктов питания. Таким образом, одно только это открытие означало, что труды Ингхема оплачены сторицей.

Потом ловушки стали приносить на поверхность огромных крабов. Одна из особей весила, например, 7,25 килограмма. Краб оказался очень хорошим на вкус, сходным по вкусу с большинством глубоководных видов, добываемых у берегов Северной Америки, — как, например, алясский королевский краб. Кстати, долгое время никто не мог идентифицировать этот вид, пока, наконец, кто-то не обратил внимание на сходство крабов Ингхема с Золотым крабом вида Gereon fenneri с берегов Флориды. После долгого изучения два вида были идентифицированы — один G. fenneri, американский вид, и совершенно новый вид G. inghami — его описали и систематизировали эксперты по ракообразным Рэймонд Мэннинг из Смитсоновского института в Вашингтоне и Л.-Б. Холтиус из Государственного музея естественной истории в Голландии. Новому виду присвоено имя рыбака, обнаружившего его, — Ингхема. Вид оказался близок к G. gordonae — крабу, обнаруженному в восточной части Атлантики и описанному P.-У. Инглом из Британского музея естественной истории. Последний вид, G. gordonae, был открыт и поименован в 1985 году.

У Ингхема было собственное мнение о причине богатых уловов. Он обратил внимание, что здесь приманка портится намного быстрее, чем в других местах. Плотное скопление трески и крабов Ингхем объяснял тем, что ему случайно повезло напасть на гидротермический выброс — горячий источник на дне моря, способный поддерживать единственную на Земле форму жизни, независимую от солнечного света.

Каково бы ни было объяснение изобилия живности в этом месте, рыбак какое-то время вылавливал много крабов и процветал — до одного прекрасного дня… В тот день он, довольный, поднимал со дна моря тяжелую корзину с крабами, как вдруг лебедка стала быстро раскручиваться обратно.

«Я схватил быстро уходящую вниз веревку, но она обжигала ладони, и мне пришлось поливать их водой; в конце концов мне все-таки удалось остановить барабан и запереть его на храповик. Мы начали вытягивать снова, и, когда ловушка достигла глубины 200 фатомов (365 м), сонар^[27] показал, что там что-то очень большое. Затем последовала серия рывков, и веревка оборвалась. Мы потеряли ловушку».

Ингхем и его товарищ были весьма расстроены, точнее будет сказать — получили легкий шок, однако они продолжали забрасывать снасти в прибыльное место. Вскоре, однако, выяснилось, что кто-то (или что-то) к их ловушкам неравнодушен: несколько раз они ощутили сильное подергивание на том конце веревки; иногда рывки, по их оценке, достигали усилия 2700 килограммов. А потом наступил день, когда они вынуждены были сменить место.

«Я пытался отыскать способ вытаскивать ловушку неповрежденной. Однажды прочно закрепил веревку, не пытаясь оторвать ее ото дна. В тот день было совсем тихо, даже ряби не было на поверхности, и я смог поставить катер так, чтобы он находился точно над ловушкой. Мы заглушили мотор и стали ждать, что будет.

Вскоре катер стал двигаться — параллельно береговой линии. Кто-то протащил нас на буксире с треть мили (530 м). Мы видели темный силуэт около ловушки и сначала подумали, что это скопление крабов, движущихся к приманке, но, когда катер стал двигаться, я понял: это не крабы. Под нами было каменистое дно, и мы видели на экране сонара, как „оно“ передвигалось от камня к камню — и нашло нашу ловушку. Мы ее подняли, она оказалась наполовину раздавленной. Тогда я сказал товарищу: „Ерунда какая-то. Так мы с тобой без штанов останемся. Давай-ка забудем про испорченные снасти и двинемся куда-нибудь в другое место — подальше от этой твари, что ползает там внизу“».

Считается, что на крабов охотятся морские угри, но существо, посягнувшее на улов Ингхема, было, конечно, гораздо больших размеров. Бермудские рыбаки нередко возвращаются, неся в руках охапку щупалец и части тела гигантского кальмара — это все, что остается от животного после стычки с кашалотом. Общеизвестно, что кальмары обитают в мезопелагиальных^[28] слоях океана, а не на дне. Живущие на дне и переползающие от камня к камню головоногие — это обычно осьминоги. Но дело в том, что гигантские кальмары известны науке — по крайней мере, в наше время, но что касается действительно гигантских осьминогов — ученые считают, что их в природе не существует.

Самый большой из осьминогов — это Octopus delfei, крупный тихоокеанский осьминог, обитающий у скалистых берегов Северной Америки и особенно у берегов штатов Орегон, Вашингтон и округа Британская Колумбия. Особь рекордных размеров вытащил на поверхность аквалангист Дональд Хаген в 1973 году: размер животного от конца одного щупальца до конца противоположного достигал 7 метров.

Есть сообщения об особях с соответствующими размерами в 11 метров, но эти данные не были подтверждены.

Осьминоги считаются безвредными, неагрессивными существами — от человека и других животных они прячутся в расщелинах камней.

Начиная с 1967 года близ города Такома, что неподалеку от Сиэтла, проводятся соревнования на отлов самого крупного осьминога, в ходе которых животные доставляются на поверхность, измеряются, взвешиваются, а затем их отпускают обратно в море. Как-то соревнования проводились близ порта Таунсенд — в этом районе много плавающих или полузатонувших бревен. Так вот, у этих огромных осьминогов, к ужасу участников соревнований, была привычка цепляться за подводную часть бревна и падать вместе с ним на голову неосторожных аквалангистов!

Однако, насколько мне известно, ни один из участников не стал жертвой агрессии со стороны восьминогих обитателей моря. Говорят, их очень легко приручить, если держать на вытянутых руках, покачивая из стороны в сторону — это действует на их вестибулярный аппарат. Как только осьминог «обмякнет», его можно осторожно вытаскивать на поверхность.

Но их не так просто отыскать. Они живут в расщелинах и трещинах между подводными камнями и считаются искусными мастерами камуфляжа, удачно маскируя свою окраску под цвет окружающего дна. Доказано, что тихоокеанские осьминоги могут жить в одной норе в течение нескольких лет.

Известен случай, когда испытывалась понятливость осьминога, его способность к обучению. 52-килограммовую особь привлекли к участию в выпуске телевизионной серии «Морская охота» с Ллойдом Бриджесом в главной роли. Осьминог стал таким ручным, что его водили по подводной съемочной площадке за щупальца, как за руки. В перерывах между съемками он прекрасно проводил время в резиновой лодке, уплетая крабов.

Не стоит, однако, думать, что животные даются в руки так просто. Действительно, аквалангисты часто ловят осьминогов во всех частях света, и те не бьют их в ответ мощным клювом, расположенным в центре, между радиальными щупальцами. Но известны и такие случаи, когда осьминоги нападали на аквалангистов и даже убивали их.

В октябре 1877 года газета «Уикли орегониан» сообщила, что на купающуюся индейскую женщину из Северной Америки напал осьминог. Животное утащило ее на дно, держало ее там, и она погибла. Тело женщины обнаружили, когда она еще находилась в объятиях осьминога, и мужчинам племени пришлось нырять с ножами и отсекать щупальца, чтобы вызволить тело.

В апреле 1935 года огромный тихоокеанский осьминог напал на рыбака, шедшего по пояс в воде у входа в Сан-Францисский залив. Другой рыбак бросился его спасать, и после упорной борьбы осьминог был убит ударом ножа между глаз. Расстояние от конца одного щупальца осьминога до конца противоположного было 4,5 метра.

Осьминоги не любят также, когда их ловят на крючок. Мэйбел Марриот, пишущая для альманаха «О море и побережье», рассказывает о двух приятелях, попавших в жуткую историю с осьминогом. У этой тихоокеанской особи тело было с человеческую голову и очень длинные щупальца. Товарищи рыбачили у берега Аляски и подцепили на крючок осьминога. Они пытались сбить его с лески багром, но в ответ тот стал бешено извиваться. Когда подтащили его ближе к борту, животное ухватилось одними щупальцами за планшир, а оставшимися обхватило одного из рыболовов за руки и за ноги. С осьминогом удалось справиться, но он так сильно ужалил мужчину, что впоследствии круглые пятнышки от присосок долго еще были видны.

Джон Крэйг, оператор и автор фильма «Опасность — моя профессия», на собственном опыте убедился, что к тихоокеанскому осьминогу надо относиться с уважением. Ему нравился подводный спорт, и он опускался на дно в тяжелом водолазном костюме со скафандром и свинцовыми башмаками. В один прекрасный день Крэйг опустился на дно у островов Сан-Бенито, близ калифорнийского побережья, где обнаружил пещеру в камнях. Он вошел в вертикальный ствол, спустился на дно и увидел там двух осьминогов. Вместо того чтобы немедленно отступить, вспомнил совет, данный ему японскими аквалангистами. Они учили, что не нужно делать резких движений, чтобы не привлекать внимания осьминогов. Лучше стоять совершенно спокойно. Осьминоги могут приблизиться и ощупать вас своими щупальцами, но, если вы будете неподвижны, они вас не тронут и уйдут.

Крэйг стоял совершенно неподвижно, и осьминоги повели себя точно так, как предсказывали японские друзья. Одно из животных подняло щупальце, обследовало его костюм, после чего, казалось, потеряло к нему всякий интерес. Крэйг сбросил свинцовые башмаки и, надув костюм, стал подниматься на поверхность. Видимо, действия его были преждевременными. Тот осьминог, что был крупнее, выбросил щупальце и схватил водолаза за ногу. К счастью, животное лежало на гальке и не держалось другими щупальцами за камни. Выскочив из норы, он так и поднимался вместе с Крэйгом, вцепившись в его ногу. Когда водолаз достиг поверхности, приятели, подхватив его под руки, вытащили из воды, но тут увидели, что на нем висит осьминог. Они пытались оторвать щупальца — но не тут-то было. Тогда схватились за топоры — и только так смогли освободить товарища. Одно из отрубленных щупалец осталось в катере — в длину оно составляло 2,4 метра. Выходило, что осьминог от конца одного щупальца до конца другого был не менее 5,5 метра. Если б он лежал на камне, а не на гальке, то, вероятно, не отпустил бы водолаза.

Осьминог, живущий в Средиземном море, похож на один из видов, которые обитают у британских берегов, за исключением разве того, что средиземноморский осьминог вырастает до более крупных размеров. Он славится агрессивным нравом и не дает спуску обидчикам — с ним лучше не шутить.

Аквалангисту Дэвиду Олдейлу известно об этом: подобная черта характера осьминогов чуть не стоила жизни его другу. Дэвид иногда пишет для журнала аквалангистов «Дайвер». В одном из своих очерков он рассказывает, как они с Марком Кейни из Сидив, что в Като Пафос, занимались подводным плаванием у мыса Эронисо (остров Кипр); им захотелось сделать эффектные фотографии крупных осьминогов. В результате, как это часто бывает в жизни, они получили не то, на что рассчитывали.

Олдейл и Кейни нашли достойного кандидата и стали приближаться, чтобы изучить его получше. Животное выпустило чернильное облако и, пользуясь реактивным способом передвижения, устремилось к ближайшим камням.

Кейни схватил осьминога за конец щупальца, пытаясь задержать его. Тот вырвался, но, вместо того чтобы бежать, остановился, сделался ярко-красным от гнева и принял позицию, известную как «зонтик» или «цветок»: щупальца растопырены, мантия широко раскрыта, клюв полностью открыт. Осьминог размером более 2 метров набросился на Кейни, обвив его щупальцами.

Аквалангист с осьминогом на теле медленно пошел по направлению к мелководью, пытаясь на ходу освободиться от его объятий. Был момент, когда животное оторвало маску, но Кейни удалось водрузить ее на место. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. В конце концов осьминог уступил и скрылся среди камней. Уже на поверхности аквалангист обнаружил, что все руки, особенно запястья, покрыты крупными пурпурными и желтыми пятнами. Пример железной выдержки! Если бы на месте Кейни был менее опытный аквалангист и если б к тому же он запаниковал, осьминог, вероятно, утопил бы его.

Сэр Грэнвилл Темпл сообщал об аналогичном случае в своей книге «По Средиземному морю». Капитан морского судна с острова Сардиния купался на глубине всего 1,2 метра, когда его схватил осьминог и потащил в море. Когда тело моряка нашли, осьминог все еще обвивал своими щупальцами его ноги.

Более жуткая история описана в книге Клеменса Леминга «Французы в Алжире».

«У солдат стало привычкой каждый вечер купаться в море, и каждый вечер кто-то исчезал. Никто не знал, как это происходило и в чем было дело. Купание было строго запрещено. Однажды вечером, несмотря на запрет, несколько человек вошли в море. Вдруг один крикнул: „Помогите!“ Товарищи бросились его спасать и обнаружили, что осьминог схватил жертву за ноги четырьмя щупальцами, прикрепившись остальными к подводному камню. Солдаты отбили друга, а „монстра“ принесли домой и в отместку сварили его и съели».

В газете «Генуя газэтт» в августе 1867 года была помещена заметка про ломового извозчика, решившего искупаться около рифов в городке Сан-Андриа. Он был схвачен большим осьминогом. Сообщалось о многих других купальщиках, попавших в похожую ситуацию, но примечательно, что никто из окружающих не отваживался помочь попавшему в беду и в конце концов несчастные тонули.

Адмирал Бейли Гамильтон в письме к Генри Ли, натуралисту из Брайтонского аквариума (это было в конце 1800-х годов), рассказывал об особо крупном экземпляре, обитавшем в Гибралтарском заливе. Именно этот осьминог утопил солдата, охранявшего знаменитую скалу «Рок».

В последние годы леденящие кровь истории об ужасных осьминогах стали крайне редки, если не совсем исчезли. Загрязнение океана от курсирующих взад-вперед лайнеров, кораблей, сухогрузов, танкеров, катеров, а также нашествие туристов в это морское пространство сделали жизнь его обитателей невыносимой. Если пресловутая Региональная морская программа ООН будет приведена в действие, если Средиземное море будет очищено, возможно, тогда в этом регионе снова появятся уникальные создания природы. В конце концов все эти ужасные истории про злых средиземноморских осьминогов имели место в отдаленном прошлом.

В своем знаменитом труде «Естественная история» древнеримский ученый Плиний Старший, живший с 23 по 79 год нашей эры, упоминал о гигантском осьминоге, одержимом клептоманией. Когда Плиния назначили правителем приморской провинции Испании, близ Гранады, — это было в 73 году, — ему рассказали об «огромном полипусе», который каждый вечер выползал на берег Картерии — старинной римской колонии на берегу Гибралтара — и совершал рейд по прибрежным навесам, где вялилась рыба. Животное таскало соленых тунцов и пожирало их в своем логове на дне моря, расположенном, вероятно, где-то недалеко от берега. В конце концов рыбаки решили положить конец безобразию и убили вора. Тело осьминога было величиной с хорошую бочку и весило 700 фунтов, то есть 318 килограммов. Щупальца достигали длины 30 футов (9,1 м).

Похоже, соленую рыбу любят многие осьминоги. Элиан в своей книге «О природе животных» упоминает другой случай, происшедший на этот раз в Италии: своими мощными щупальцами осьминог обвил бочку с соленой рыбой и раздавил ее — только чтобы добраться до содержимого.

Во многих других точках планеты эти головоногие попадали на страницы дневников исследователей, натуралистов, морских капитанов и даже военных. Большой знаток кашалотов Т. Билль, например, описывает случай, как он наткнулся на странное существо из семейства головоногих — ученый в это время собирал ракушки на берегу одного из Бонинских островов, что в западной части Тихого океана, а именно на острове Огасавара-Гунто.

«Я был в полном замешательстве, увидев у своих ног совершенно странное, нелепое существо, подползавшее к линии прибоя… Оно передвигалось на восьми ногах, которые из-за своей гибкой бескостной структуры значительно прогибались под весом тела, — оно держалось лишь усилием щупалец и почти задевало нижней частью камни. Увидев меня, животное забеспокоилось и стало отползать в море».

Билль, видимо, не был большим мастером ловить осьминогов, поэтому он наступил на одно из его щупалец. Несколько раз животное пыталось высвободить конечность. Тогда Билль схватил ее обеими руками, и оба с остервенением стали тянуть каждый в свою сторону. В какой-то момент натуралист почувствовал, что конечность может оторваться. И тогда он резко дернул.

«Через несколько мгновений разъяренное существо подняло голову с большими глазами в середине туловища и, отцепившись от камней, за которые держалось другими щупальцами, вдруг прыгнуло мне на оголенную до плеча руку (ее я оголил, чтобы удобнее было доставать ракушки в щелях между камнями) и накрепко прилипло присосками и уже старалось высвободить страшный клюв, который я уже видел там, где сходились основания щупалец. Страх охватил меня, когда я почувствовал, с какой чудовищной силой зверь впился в мою руку. Его холодное липкое прикосновение было противно до тошноты, и я закричал что было мочи, призывая на помощь капитана, тоже собиравшего ракушки неподалеку».

Только объединив усилия, они смогли убить монстра ножом. В поперечнике он был около 4 футов (1,2 м). Позднее Билль классифицировал его как «подкаменного кальмара» — именно так называют его китобои.

С кем, однако, столкнулся Билль — с кальмаром или осьминогом? По поведению — ползание по камням, цепляние за камни при помощи присосок и, конечно, способность бросаться — существо несомненно ближе к осьминогам.

Проповедник Уильям Виат Джилл, миссионер на островах Херви, что в южных морях, поведал в журнале «Лежер Ауэр», как в начале 70-х годов он наблюдал еще один способ атаки осьминогов.

Его слуга отправился понырять за «пульпусами» (осьминогами), оставив своего сына присматривать за каноэ. Через некоторое время отец появился на поверхности с осьминогом, облепившим все его лицо. Если б сын не оторвал животное, мужчина наверняка задохнулся бы.

Ловец жемчуга из Швеции Виктор Бердж рассказал в книге «Опасность — моя жизнь» о жуткой встрече с большим осьминогом в проливе Макассар, между островами Борнео и Целебес. В тяжелом водолазном костюме он опустился на глубину футов 120 (36,6 м) и начал собирать ракушки, как вдруг почувствовал прикосновение к руке и как бы легкое подрагивание. Бердж инстинктивно выхватил нож и не глядя полоснул по этому месту. Обернувшись, он увидел, что отсек два щупальца осьминога. Остальные шесть моментально схватили его за лодыжки и потащили водолаза с такой силой, что голова ударялась о внутреннюю поверхность скафандра.

Бердж понял, что ему грозит смертельная опасность, и попытался дать сигнал SOS подводника: четыре раза дернуть страховочный трос, который с другого конца, на поверхности, держал в руках его напарник — полинезийский ныряльщик Ро, находившийся на катере. Но едва он потянулся к тросу, осьминог потащил его с удвоенной силой.

«Я чувствовал, что теряю сознание. Пока еще мог что-то соображать и делать, я простер обе руки и схватил страховочный трос вместе с воздушным шлангом и, собрав все оставшиеся силы, дернул четыре раза. Потом был момент, когда я почувствовал, что меня будто разрывают на две части. Больше я ничего не помню».

В это время Ро и еще два члена команды, находившиеся на катере, поняли, что друг их в опасности, и стали втроем тащить Берджа наверх, но не тут-то было: он как будто прилип ко дну. Стали думать, что делать. Ро осенило: когда катер находился у подошвы волны, в самой низкой точке, он быстро накинул страховочный трос на пиллерс и сделал несколько мотков. Идея оказалась проста: когда волна поднимет катер, он потащит за собой и Берджа, что бы его там ни держало. Напарники наверху, разумеется, не сообразили, что Бердж схватился с осьминогом. Замысел сработал, и погибающий водолаз был доставлен на поверхность. Он был не один: к ноге, намертво обхватив ее щупальцами, прилепился осьминог. Когда Берджа только подтаскивали к поверхности, Ро заметил на его ноге осьминога. Прыгнув в воду, он обвязал своего почти потерявшего сознание компаньона еще одной веревкой и вернулся на борт за ножом. Потом снова прыгнул в воду и стал отрезать щупальца монстра — одну за другой. Берджа благополучно доставили на борт. Он был здорово помят, весь в синяках, но живой.

В одном из номеров «Эплтон америкэн джорнэл оф сайенс энд арт» корреспондент сообщил об осьминоге, напавшем на водолаза, когда тот обследовал корпус затонувшего парохода. Судно лежало на дне океана, близ Флориды. Водолаз по прозвищу Буйный Ирландец оказался совершенно беспомощным под водой — его вытаскивали за страховочный трос. Оказавшись на палубе, он потерял сознание. Компаньоны не могли оторвать от него осьминога до тех пор, пока крепко по нему не ударили.

Аналогичная история приключилась с аквалангистом в устье реки Мойн в австралийском штате Виктория. Этот парень оказался более ловким и сумел поразить осьминога железным прутом, да еще выволок тело на берег. Размер животного от конца одного щупальца до конца противолежащего составлял 2 метра.

А в 1960 году возле Кейптауна, в самой южной точке Африки, ловец устриц сразился с осьминогом, который даровал ему жизнь, забрав взамен золотые часы.

Южная Африка, а точнее Ист-Лондон, стала местом другого происшествия, связанного с осьминогом, правда, это случилось очень давно — в 1856 году. Майор Королевских инженерных войск Ньюсэм решил как-то утром искупаться. Место он выбрал тихое: маленькое озерко с каменистым дном, оставшееся, после отлива, — таких много оставалось на этом побережье.

«Однажды утром я отправился к одному такому озерку — оно всего-то было футов 20 в длину и 7 или 8 футов ширины (6 × 2,4 м), но довольно глубокое в центре — футов 8 или 9 (2,4–2,7 м). Когда я поплыл вдоль этого болотца от одного берега к другому, я вдруг почувствовал, что что-то намоталось мне на ноги. Меня даже в дрожь бросило. Я поплыл к ближайшему берегу, подумав, что это водоросли, но, выбравшись на берег и ступив ногой на камни, я понял, что наступил на что-то мягкое, скользкое и мерзкое. Тошнотворное чувство брезгливости возникло во мне. Признаться, я сильно испугался, да и зверь, на которого я наступил, по-видимому, тоже здорово встревожился. Он быстро отцепился от моей лодыжки и скрылся в воде. Я окликнул ребят, что купались неподалеку, и когда они прибежали, мы взяли багор с бота и стали шарить им по дну — осьминог тут же к нему и прилип. Вытащили его на берег. А когда растянули эту тварь, она оказалась 5 метров в диаметре… Не плыви я строго посередине озера, все могло бы кончиться печальнее: это была бы борьба не на жизнь, а на смерть между мной и зверем на моей ноге. В открытой воде я ничего не боюсь. Но у дна или крутого берега, до которых я не могу дотянуться руками, а он своими щупальцами может, — он бы меня, пожалуй, утопил».

Западная часть Тихого океана — еще одно место, где жители побережья из уст в уста передают устрашающие истории о коварных осьминогах. Островитяне южной части Тихого океана, например, очень их боятся, и для этого есть причины.

В сентябре 1984 года поступило сообщение о двух рыбаках племени кирибати, которые пошли охотиться с копьями на осьминогов и не вернулись: несколько осьминогов держали мужчин под водой, пока те не захлебнулись. Говорят, осьминоги были 12 футов (3,5 м) в поперечнике.

В середине 1980-х годов Лоренс Олифант писал в своей книге «Китай и Япония» о японском музее наподобие Музея восковых фигур мадам Тюссо в Лондоне, с тем различием, что фигуры вырезались из дерева. Одна скульптурная группа изображала женщин, в ужасе разбегающихся после купания в море. Одну из них схватил гигантский осьминог. Осьминог выполнен так, что глаза и рот у него двигаются — это проделывает человек, скрывающийся внутри фигуры.

Однако положен ли в основу сюжета какой-либо реальный случай? В японском трехтомном издании под названием «Продукты земли и моря» (автор Ки Коун) — о японских рыбных предприятиях и рыбокоптильнях — есть достоверная информация о гигантском осьминоге и даже несколько любопытных иллюстраций. На Западе этот материал стал известен, когда в газете «Филд» от 14 марта 1874 года была опубликована статья на эту тему с отдельными иллюстрациями из книги.

На одной из картинок изображен рыбак в маленькой лодке, на которого нападает осьминог. Рыбак наклонился с кормы и ножом с длинной ручкой, похожим на китовый разделочный нож, отрубил одно из щупалец чудовища. По всей вероятности, здесь нет никакого преувеличения: человек, лодка и нож нарисованы в одном масштабе. Осьминог громаден.

Вторая картинка изображает рыбный рынок. На видном месте подвешена пара щупалец кого-то из головоногих. Покупатели удивляются размерам конечностей.

На следующей иллюстрации — рыбак, ловящий головоногих. Он бросает в воду крабов и накалывает на копье незадачливого осьминога, когда тот поднимается на поверхность, почуяв приманку. Некоторые читатели толковали изображение как охоту на гигантских кальмаров, однако животное на картинке с лодкой очень похоже на осьминога. Кроме того, тот факт, что рыбак использует в качестве приманки крабов, красноречиво говорит о том, что это все-таки осьминоги. Гигантские осьминоги.

Эти необычные гиганты были на слуху в конце XVIII века, когда из уст в уста передавались ужасные истории о громадных осьминогах, способных переворачивать рыболовные суда. Для их обозначения Пьер Денис де Монфорт, в частности, ввел понятие «пульп колосс» — по сравнению с ними гигантский осьминог Плиния, таскавший соленых тунцов, покажется просто невинным шалуном. В своей книге «Общая и частная естественная история моллюсков» Денис де Монфорт изобразил огромного, действительно гигантского «пульпа», охватившего конечностями трехмачтовое судно, причем отдельные щупальца достигали верхушек мачт. Под картинкой было написано, что иллюстрация является копией с гравюры, которая висит в церкви Святого Томаса в Сент-Мало.

Изображенный корабль, как повествует книга, шел вдоль берегов Анголы, что в Западной Африке, как вдруг из пучин океана появился гигантский осьминог и напал на судно, пытаясь его перевернуть. Команда стала молить святого Томаса, чтоб он помог им победить чудовище. Затем, схватив топоры и абордажные сабли, моряки сумели отрубить конечности монстра и спасти корабль, а с ним и свои жизни. Когда судно пришвартовалось в Сент-Мало, первым делом моряки пошли в церковь и заказали благодарственный молебен. Затем наняли художника, чтобы он нарисовал им картину с изображением пережитой драмы, и поместили ее на стене церкви. Специалисты тщательно изучали изображение в книге де Монфорта и пришли к выводу, что художник кое-где перестарался. Бернард Хевельманс, например, отмечает, что конечности осьминога у основания, если судить по пропорциям рисунка, должны быть в 3 метра толщиной. Так что обыкновенным топором или саблей перерубить их было бы весьма проблематично.

Денис де Монфорт был конхиологом^[29] в Музее естественной истории в Париже и написал две довольно значительные и впоследствии популярные книги о морских моллюсках. К сожалению, в своих трудах об осьминогах он слишком увлекся эмоциями и отошел от действительности, снискав в результате славу человека с причудами и просто лжеца. Он утверждал, например, что шесть военных кораблей, которые отбил британский флот у французов под главенством генерала Родни (это якобы случилось в 1782 году у берегов Западной Индии), были атакованы и потоплены гигантскими осьминогами. В действительности эти корабли вообще не испытали никаких неприятностей: их просто продали на Ямайке за ремонт и переоборудование нескольких британских кораблей.

Привычка господина де Монфорта чересчур вольготно обходиться с фактами сыграла с ним в конце концов скверную шутку: о нем забыли. В 1821 году беднягу нашли мертвым на одной из парижских улиц. Он умер в полной нищете. Однако если в его предположении о том, что в море водятся гигантские осьминоги, окажется хоть малое зерно истины, не будет ли это злой иронией судьбы?

Современная наука не сталкивалась с подобными экземплярами… до 30 ноября 1896 года, когда двое мальчиков, катавшиеся на велосипедах (так повествует история) вдоль береговой линии острова Анастасия, что к югу от Сент-Августина, штат Флорида, наткнулись на тело огромного морского существа, оставшегося здесь, вероятно, после отлива; животное частично ушло в песок. Обследовать останки пригласили местного врача и натуралиста-любителя доктора Де Витта Уэбба — президента Исторического общества и Института науки города Сент-Августин. Сначала он решил, что это кит, но уже в письме к Дж. А. Аллену от 8 декабря 1896 года писал, что речь идет о совершенно другом существе — осьминоге. Р.-П. Уитфилд переправил письмо в Йельский университет, профессору Эдисону Вериллу — видному специалисту по кальмарам и осьминогам. Немного спустя письмо было опубликовано в журнале «Америкэн джорнэл оф сайенс», в январском выпуске. Уэбб писал:

«Вам, вероятно, интересно будет узнать о теле гигантского осьминога, выброшенного на берег в нескольких милях южнее города. К сожалению, от животного остались только части щупалец. По-видимому, оно погибло задолго до того, как было выброшено на берег. Но и по ним можно предположить размеры тела — 18 футов в длину и 10 футов в ширину (5,5 и 3 м соответственно). Плачевное состояние огромных останков не оставило никакой надежды на их сохранение. На мой взгляд, таких громадных животных еще не встречалось.

Пропорции, указанные выше, свидетельствуют о том, что это было какое-то кальмароподобное создание, а не осьминог. „Ширина“ — это, несомненно, размеры распухшего разлагающегося тела, а при жизни максимальная длина щупальца животного была по крайней мере футов 7 (2,1 м), а возможный вес существа — от 4 до 5 тонн, если считать только тело и голову. Эти размеры ни в какое сравнение не идут с размерами подробно описанных ньюфаундлендских существ. Возможно, останки принадлежат виду из рода Architeuthis^[30]. Профессор Стринстроп много лет назад описал один из видов этого рода, а именно A. dux; особь была поймана в 1855 году в западной части Индийского океана, но тот экземпляр был намного мельче».

Тем временем тело не оставалось на одном месте. Штормовые волны унесли его в море, а затем снова прибили к берегу, но уже южнее, на побережье Крещенд-Бич, в южной оконечности острова Анастасия. А еще через некоторое время Верилл опубликовал дополнительную информацию, основанную на четырех фотографиях, сделанных Эдгаром Ван Хорном и Эрнестом Хауаттом; снимки ему прислал доктор Уэбб. После этого фотографии исчезли, но криптозоолог Гэри Мангиакопра обнаружил несколько рисунков, выполненных сыном Верилла, Хиаттом Вериллом. Рисунки дают некоторое представление о форме и размерах существа, выброшенного на флоридский берег. Верилл писал:

«На фотографиях видно, что это головоногий моллюск. У него восемь щупалец. Скорее всего, это осьминог, только колоссальных размеров. Тело грушевидной формы, с одного конца — толще. Голова узнается с трудом — вследствие повреждения и разложения тканей. Доктор Уэбб пишет, что через несколько дней после того, как были сделаны фотографии (7 декабря), песок раскопали, и был найден фрагмент щупальца; он оказался 36 футов длиной (11 м) и 10 дюймов (25 см) в диаметре в удаленном от тела конце. Это, вероятно, всего лишь половина первоначальной длины, так как конечности сходят на нет постепенно и обычно по длине в пять-шесть раз превышают длину тела. На переднем плане фотографии видно то, что, скорее всего, является частью щупальца.

Длина, показанная как 18 футов (5,5 м), включает часть поврежденной головы. „Ширина“, первоначально принятая за 10 футов, соответствует более или менее разным частям отдельных конечностей и тела. При жизни этот размер был, вероятно, не менее 5 футов. Части тела, выброшенные на берег, по-видимому, весили 5–6 тонн, что, несомненно, менее половины полной массы живого животного».

Профессор Верилл полагал, что существо принадлежит к виду, которым питаются кашалоты, и привел в пример истории, поведанные китобоями, об останках гигантских головоногих, отрыгнутых кашалотами. Первоначально он окрестил экземпляр Octopus giganteus, однако впоследствии, согласно признакам животного: медузообразный тип, малых размеров, восемь щупалец, глубоководное, — предложил отнести его к Curroteuthis. Он доказывал, что позднейшие останки, найденные доктором Уэббом, представляют собой боковые плавники, хотя и допускал, что они могли быть расположены ближе к голове. Вот что он пишет дальше: «Это первое гигантское восьминогое, описанное или зарисованное с реального экземпляра.

Примечание. Когда материал был уже в печати, я узнал, что доктор Уэбб настоял на том, чтобы песок, покрывавший тело, был удален, и с помощью шести лошадей и крепкой упряжки тело удалось переместить на более высокое место, подальше от береговой линии. Он сообщает, что истинная длина тела составляла 21 фут (6,4 м). Голова почти полностью исчезла. Наружный покров высох и превратился в твердую массу толщиной в несколько дюймов».

Доктор Уэбб и в дальнейшем отправлял письма с дополнительной информацией как профессору Вериллу, так и профессору Уильяму Хейли Доллу, куратору по моллюскам в Смитсоновском институте в городе Вашингтоне (заведение позднее стало называться Национальным музеем). Несмотря на ажиотаж вокруг останков гигантского животного, ни один из ученых не приехал лично осмотреть объект, и вопрос повис в воздухе — примерно на месяц, до того дня, когда профессор Верилл резко изменил свою точку зрения. В журнале «Америкэн джорнэл оф сайенс» он писал: «Прояснились некоторые дополнительные факты, и, кроме того, получены образцы; все неопровержимо доказывает, что найденные останки не принадлежат головоногому».

Мнение Верилла о том, что животное — осьминог, было основано на присланном ему описании конечностей: части щупалец были «клейкие с одного конца» тела. Однако дальнейшие исследования показали, что это было не совсем так. В письме от некоего мистера Вильсона (он был в числе первых, кто видел тело до того, как его смыло в море и снова прибило — уже в другом месте) доктору Уэббу мы читаем: «Один фрагмент конечности — 23 фута (7 м) длиной — лежал на запад от тела, футах в 4 (1,2 м); три конечности лежали к югу от тела и, по всей видимости, были присоединены к одному месту (хотя я не раскапывал песок, чтобы увидеть все тело, потому что оно просело довольно глубоко, а я тогда сильно устал); самая длинная конечность была 32 фута (9,7 м), а другие щупальца были на 3–5 футов короче».

Неуверенность Верилла не была безосновательна: когда тело откопали, ни одно щупальце не было присоединено к телу. Возможно, тело это представляло собой останки головы кашалота, а щупальца принадлежали кальмару, находившемуся в желудке кита, которые отрыгнулись или вывалились из желудка, когда тело прибило к берегу. Я уверен, Верилл не отвергал эту версию, и, когда доктор Уэбб послал ему несколько образцов тела, он был убежден, что эти образцы скорее принадлежат киту, чем осьминогу. Верилл писал в журнал «Америкэн джорнэл оф сайенс»:

«Доктор Уэбб прислал мне недавно несколько крупных образцов оболочки того существа, довольно хорошо сохранившиеся в формалине. Толщина образцов от 3 до 10 дюймов (7,6–25,4 см). Они представляют собой не мышечную ткань, как все ожидали, а структуру, аналогичную твердой, эластичной разновидности жировой оболочки — такая есть на голове некоторых китовых, например кашалота. Ткань содержит мало жира, и в общем ее нельзя назвать настоящим китовым жиром. Оболочка этого типа твердая, очень прочная и эластичная и состоит по большей части из переплетенных волокон и сгустков твердой, волокнистой, белой соединительной ткани. Волокна не так просто разрезать или оторвать, особенно, если они частично подсохнут или затвердеют. Внутренние и менее плотные каналы этих объемных масс пронизаны крупными каналами. Вероятно, первоначально эти ткани содержали и кровеносные сосуды. От внутренней поверхности некоторых образцов, удаляясь во внутренние массы, отходят пучки эластичных волокон. Теперь они свободно свисают с оболочки ткани. По утверждению доктора Уэбба, эти волокна со всех сторон соединялись с длинным мешкообразным органом, занимавшим большую часть центральной полости огромной массы. Мышечных волокон в присланных образцах не обнаружено. Возможно, мышечные ткани внутренних поверхностей, если они и были первоначально, разложились. В плотной волокнистой массе признаки разложения отсутствовали. Внешняя поверхность в некоторых местах предстает в виде твердого, тонкого, серого, довольно грубого кожеподобного слоя, который может быть остатками внешнего слоя кожи. Она сходна с внешним покровом некоторых рыб, с которых удалена чешуя. Руководствуясь этими фактами, я полагаю, что масса, выброшенная на берег, — всего лишь часть туловища гигантского позвоночного, покрытая толстым слоем, который по структуре напоминает китовый жир.

Если даже предположить, что эта эпидермальная оболочка может быть совместима со структурой некоторых неизвестных рыб (например, оболочка огромной рыбы-солнца очень толстая и эластичная, но отличная от исследуемой по структуре) или рептилий, все равно очевидно, что это больше походит на внешние покровы китообразных, чем какого-либо другого животного из тех, что мне известны. Если мы представим кашалота с вытянутой далеко вперед головой, или огромной, тупой мешкообразной мордой, выступающей далеко вперед за пределы верхней челюсти, и огромной центральной пазухой, и если все это подгниет и подпортится — получится как раз то, что было выброшено на берег. Однако, с другой стороны, вряд ли возможно, что угловатая, как бревно, усеченная узкая морда кашалота могла бы, даже после долгого пребывания в волнах, принять такую форму. Ни один китобой, взглянув на эти останки, не признает, что это фрагмент кита. Вряд ли вообще возможно узнать в таком большом грушеобразном мешке 21 фута длиной какую бы то ни было часть кашалота, разве что допустить, что это какой-то уродливый, не похожий на сородичей экземпляр с раздувшимся то ли вследствие болезни, то ли от старости носом. Как ни старались, дыхала тоже не обнаружили. К этому времени объект изучения переместился ближе к Сент-Августину; его обнесли забором, чтобы защитить от песка. Он оставался в том же состоянии еще несколько месяцев».

Что в конце концов случилось с телом, не сообщается. Верилл, со своей стороны, тоже написал в несколько научных журналов, включая «Сайенс» — журнал Американской ассоциации развития науки. В номере этого издания от 5 февраля 1897 года он сообщил, что его идентификация останков тела оказалась ошибочной и что сейчас он склоняется к мнению, что это все-таки были останки кашалота. В номере от 19 марта он подтвердил свое мнение дополнительной информацией.

В том же журнале профессор Фредерик Лукас из Национального музея выступил относительно нового, измененного мнения Верилла еще резче: «Профессор Верилл совершенно прав, заявляя, что структура внешнего слоя „флоридского монстра“ напоминает китовый жир, а существо, вероятно, следует отнести к китам. Да! Эта материя похожа на китовый жир и пахнет как китовый жир, это и есть китовый жир — не более и не менее. Лучшего довода, пожалуй, и не придумаешь, и этот довод гораздо убедительнее того, что объект представляет собой „мешковатую структуру“. Склонный к пылкому воображению обыватель, неспециалист, может увидеть гораздо больше, чем самый эрудированный ученый».

Таким образом, Верилла поставили на место, и остается только догадываться, какое давление ему пришлось вынести, пока он переменил свое официальное мнение. Опять-таки фотографии свидетельствуют, что это голова кашалота, а фотоизображение принимается за фактическое доказательство. Верилл, однако, оговаривался, что здесь все-таки не все гладко, особенно в интерпретации, и обращал внимание на тот факт, что некоторые из ученых придерживаются мнения, что это все же головоногое. Вопрос повис в воздухе до 1957 года, когда Форест Вуд, тогдашний директор Морской лаборатории во Флориде, а ныне научный сотрудник Научно-исследовательского центра Военно-морских сил США в Сан-Диего, раскопал пожелтевшие газетные вырезки в какой-то полузабытой папке и серьезно заинтересовался «флоридским монстром».

Вуд выведал у видного специалиста по головоногим доктора Герберта Восса из Университета Майами, что образцы тканей этого монстра были препровождены в Смитсоновский институт в Вашингтоне, и там они, завернутые в марлю и помещенные в раствор формальдегида, хранятся до сих пор. Хранитель музейной коллекции моллюсков Гарольд Рехдер отправился искать «флоридского монстра» и наконец нашел требуемые образцы среди бесчисленных банок. На банках значилось по-латыни: «Octopus giganteus Verrill», то есть «Гигантский осьминог Верилла».

Вуд убедил руководство разрешить его коллеге, доктору Джозефу Дженнаро, работавшему тогда в Университете Флориды, а ныне в Нью-Йоркском университете, взять некоторую часть материала для гистологического анализа. Дженнаро лично пришел в музей и отыскал флоридский материал — «полдюжины кусков мяса величиной с ростбиф» — в какой-то темной мутной жидкости в большой стеклянной банке. Ткань была очень плотной. Дженнаро затупил четыре вставных лезвия от скальпеля, прежде чем сумел отрезать от образцов два кусочка, размером с палец каждый. Его сразу же поразило, что ткань не была маслянистой, как китовый жир, и не имела никаких отличительных особенностей. Исследование под микроскопом показало: тип волокон ткани ближе к осьминогам, чем к кальмарам или китам. После серии анализов Дженнаро пришел к заключению, что «флоридский монстр» действительно был гигантским осьминогом.

Однако научная общественность все еще отказывалась согласиться с выводами Дженнаро. Ученые твердили одно: нужны дополнительные доказательства. Тогда Дженнаро заручился поддержкой Роя Маккола — профессора Чикагского университета, биохимика и криптозоолога. В его лабораторию в Чикаго привезли свежие образцы тканей осьминога, кальмара, дельфина, белухи и несколько заформалиненных образцов ткани кальмара и «флоридского монстра» с просьбой провести независимую гистологическую экспертизу. Образцы были зашифрованы, никаких надписей и объяснений не было. На банках проставили только номера. Таким образом, Маккол находился в полном неведении относительно образцов, подлежащих исследованию.

Маккол провел серию тестов на сравнение аминокислот в каждом образце. Он обнаружил, что один из образцов отличался высоким содержанием глициновых и пралиновых аминокислот, а в комбинации с другими выявленными аминокислотами это означало, что ткань состоит в основном из коллагена — основного структурного белка соединительной ткани животных. Это субстанция с высокой прочностью на растяжение, но с низкой пластичностью. Как выяснилось позже, образец ткани был от «флоридского монстра». Маккол предполагал, что именно гигантскому осьминогу необходима такая ткань, чтобы сдерживать массу огромного тела.

А тем временем Форест Вуд тоже проявил завидную активность в этой истории с гигантским осьминогом. Еще до того, как он прочитал о «флоридском монстре», что, собственно, и дало толчок для всех этих исследований, он наткнулся на упоминание о подобных существах в Западной Атлантике, в регионе между Флоридой и Багамскими островами.

Вуд, например, вычитал, что в 1941 году власти серьезно опасались немецких подлодок, охотящихся у берегов Флориды, и поэтому Военно-морские силы США весьма интенсивно осуществляли программу по «прочесыванию глубин», которая, как заметил один очевидец, «нарушила всю экологию морского дна в этом регионе». Впередсмотрящий одного из военных кораблей, следовавших за чередой взрывающихся глубинных бомб (они сбрасывались с идущего впереди противолодочного крейсера), сообщил, что близ Форт-Лодердейла он увидел на поверхности большую коричневую массу, похожую на скопление серой водоросли. Когда судно подошло ближе, моряк разглядел, что это были не водоросли. «Когда мы подошли на расстояние прямой видимости, все сомнения развеялись: изгибы конечностей напоминали извивы манильского каната».

Вуд тоже слышал о гигантских осьминогах — во время своих экскурсионных поездок на Багамские острова с целью проведения подводных съемок. Выяснилось, что местным жителям есть что рассказать о гигантских существах, обитающих на большой глубине во впадинах, в основном вокруг острова Андрос. Когда Вуд спросил проводника-аборигена о размерах этих созданий, рыбак пальцем обозначил расстояние до сарая, находившегося от них метрах в 25. Вуд выяснил также, что в островном фольклоре рассказывается о гигантских головоногих, которые появляются в прибрежных водах, только когда больны или умирают (вспомним рассказы о гигантских кальмарах, которые могут быть очень опасны, если одновременно прилипнут к днищу судна и ко дну моря).

Еще одну историю о встрече с гигантским головоногим во время рыбной ловли с отцом поведал ему местный служащий. Они стояли на берегу острова Андрос. Глубина в этом месте составляла метров 180. Ловили краснохвостого луциана. После одного из забросов отец подергал леску и сказал, что зацепился за дно. Вскоре, однако, выяснилось, что леса понемногу подается. Когда ее подтянули ближе, то сквозь прозрачную воду отец и сын разглядели огромного осьминога. У самой поверхности животное резким движением освободилось от лески и присосалось к днищу лодки. Через некоторое время, к большому облегчению рыбаков, оно отлепилось и ушло в глубину.

Тот факт, что местный фольклор изобилует глубоководными монстрами, можно в какой-то степени объяснить многочисленными так называемыми «синими дырами», или подводными пещерами, на Багамских островах — речь идет о разветвленной системе пещер, пробитых потоками пресной воды в ледниковый период. В то время этот регион был сушей. Тысячи лет назад во время таяния ледников вода потоками стекала в океан, пробивая многочисленные ходы, отчего, собственно, и образовались эти пещеры. В результате уровень океана поднялся, и Багамы стали островами. Некоторые из этих пещер очень глубоки — до нескольких сот метров («синяя дыра» близ города Белиз уходит вглубь более чем на 1000 м). Лишь несколько из этих подводных пазух обследованы. Местные жители боятся приближаться к этим «дырам». Они рыбачат с лодок, но ни за что не нырнут в черные глубокие воды, опасаясь «луски», которая, согласно легенде, может утащить человека и его лодку к самому центру Земли.

Некоторые из «синих дыр» до сих пор имеют подводные каналы, соединяющие главную каверну как с открытым морем, так и с пресноводными озерами. У других «дыр» входы закрыты, и на дне этих природных емкостей образуются наслоения остатков органических продуктов с поверхностных слоев, которые разлагаются, производя сероводород с характерным неприятным запахом тухлых яиц. У одной из «дыр» на острове Бимини, к западу от острова Андрос, вход не перекрыт и через тоннель соединяется с главной каверной.

В силу того, что пресная и соленая вода не смешиваются, пещеры, соединенные с пресноводными озерами, и сами эти озера таят в себе определенную опасность. Дело в том, что слои пресной и соленой воды непостоянны и изменяются в зависимости от фазы прилива-отлива. В такие «синие дыры» человека может засосать в два счета. Неудивительно, что на эту тему существует много легенд.

Во время прилива морская вода вливается в эти «синие дыры» через многочисленные каналы и канальцы, а во время отлива из этих небольших озер отсасывается пресная вода — в результате образуются вздутия поверхности и мощные воронки.

В «дыры», соединенные с морем, легко может попасть морское животное, хотя до сих пор ни один из добровольных исследователей подводных пещер с этим не сталкивался. С чем ныряльщикам действительно приходилось встречаться, так это с песчаными акулами, обитающими в подводных пещерах. Есть там и другие виды акул. Их объединяет одна особенность: они плавают вверх брюхом. Рыбы обыкновенно ориентируются по свету, а единственный свет в некоторых подводных пещерах — свет, отраженный от песчаного дна.

Таким образом, мы ознакомились со случаями наблюдений морских монстров в Средиземноморье, в южных районах Тихого океана, на Багамских островах и у берегов Флориды. Вправе ли мы теперь сказать, что морское существо, с которым встретился бермудский рыбак Джон Ингхем, — это родственник багамской «луски»?

Вряд ли это можно утверждать со стопроцентной уверенностью. В море много различных головоногих, в том числе огромных и в том числе вокруг Бермудских островов. Ингхем сам ненароком может встретиться с таким существом еще раз.

Доктор Брайан Лакхарст, старший сотрудник отдела рыболовства на Бермудских островах, вспоминает, как Ингхем, придя к ним на радио, рассказывал о своих впечатлениях: «Вытягивая на поверхность одну из крабовых ловушек с глубины 500 фатомов (915 м), он вдруг почувствовал, что ловушка стала непомерно тяжела. Когда корзина была у поверхности, он увидел большую массу, со всех сторон покрывшую ее. Это оказалось огромное головоногое, обвившее ловушку щупальцами. Ингхем попытался зацепить его багром, но крючок проходил сквозь тело, разрывая его на куски, которые потом отваливались. В конце концов масса рассыпалась, как моток каната, разрезанный пополам. Единственное, что ему досталось, — сравнительно небольшой кусок, завалившийся в корзину. Все остальное ушло на дно».

Лакхарст сфотографировал 22-килограммовый кусок и положил в холодильник. Фотографию он послал ученым Смитсоновского института, но этого оказалось недостаточно даже для самой ориентировочной идентификации: желеподобная структура могла указывать на разных морских животных. Гигантские трубчатые виды пиросомы (Pyrosoma), например, достигают 2 метров в длину — их нередко обнаруживают плавающими у поверхности океана. Ингхем был уверен, что его животное совершенно другого типа — глубоководный осьминог, достигающий в поперечнике 9 метров. Один из видов осьминогов действительно больше похож на медузу, чем на осьминога, но на самом деле это глубоководный осьминог, его латинское название — Alloposus. Он походит на большой зонтик из желатина, с короткими щупальцами и крупными глазами. Одно время считалось, что желатинообразные осьминоги очень редки, потому что в сети морских исследователей они попадаются нечасто. Однако когда американцы потеряли ядерную боеголовку у берегов Испании, было выполнено огромное количество фотографий морского дна, и этих самых полупрозрачных осьминогов там было как мух.

Известно, что они вырастают до 2 метров в диаметре, причем на голову приходится 1,6 метра, а остальное — конечности. Считается, что возможно существование и более крупных экземпляров, только на небольшой глубине. Вполне вероятно, что осьминоги Сина Ингхема, на вид очень большие, когда их подтаскивали на леске к поверхности, могли просто казаться такими, потому что, сопротивляясь буксировке на поверхность, раскрывались на манер «зонтика» или морского якоря.

Мелкие виды, такие, как Vitroledonella, попадаются в средних слоях, в то время как разновидности с плавниками, например, Cirroteuthis, живут на дне. Alloposus обычно водится над шельфовыми склонами, как раз в таких местах, через которые ловушки Джона Ингхема обязательно проходят, когда их вытягивают на поверхность. Корзина, наполненная крабами, должна была быть сильным соблазном для голодного осьминога, поэтому он и бросился на нее.

Не так давно доктору Малькольму Кларку из Центра морской биологии в Плимуте прислали фотографии с изображением очень крупного желатинового осьминога — его поймали рыбачьей сетью на глубине 600 футов (183 м) у западных берегов Ирландии. Самое удивительное — это, пожалуй, глаза животного, точнее, их размер — до 6 дюймов (15 см) в ширину! Как идентифицировать животное? Этот вопрос до сих пор покрыт завесой тайны.

Но, пожалуй, самые загадочные сообщения поступили из южной части Тихого океана, с прибрежных вод Чили. Рассказывали о каких-то очень странных существах, которые можно описать только тремя словами: «большой бесформенный предмет».

В книге Эрика Ф. Рассела «Великие загадки света» один аквалангист рассказывает об огромной черной массе, которая всплыла из глубин южной части Тихого океана и поглотила крупную акулу, за которой этот человек плыл. А в книге Джулио Викуна Кифуэнтес «Мифы и суеверия» чилийский рыбак рассказывает о существе, которого они называют «шкура», — огромный плоский осьминог, имеющий размеры и очертания коровьей шкуры, растянутой на земле. «По краям ее находятся бесчисленные глаза, а в том месте, где у шкуры должна быть голова, находятся еще четыре глаза, но гораздо крупнее остальных». Это существо, как считается, способно утащить любого, кто окажется в воде.

Подобные создания по описанию несколько напоминают желатиновых осьминогов…

Возможно ли существование огромных существ из разряда описанных, которые обитают на большой глубине? Если да, то, возможно, рыбачьи рассказы о «луске» и «шкуре» содержат долю истины? От этой мысли, признаться, мурашки идут по коже…