Сущность буддизма

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ МУДРОСТИ И СОСТРАДАНИЯ

Мы видели, что понятие «бодхисаттва» в буддизме махаяны представляет идеальный образ духовного практика, которому в меру сил должны подражать все последователи Учения. Теперь давайте более подробно рассмотрим, как пройти жизненный путь бодхисаттвы.

В шестой главе автор уже упоминал вкратце о формировании бодхичитты, или мысли о просветлении. У бодхичитты две разновидности: абсолютная относится к природе разума, присущего всем живым существам, а вторая, относительная, — к состраданию. Первая клонится к мудрости, относительная же — к милосердию. Если вы хотите просветлиться, стать бодхисаттвой, вам необходимо выпестовать в себе и мудрость, и сострадание. Это достижимо при помощи практики, которая называется шестью парамитами, или «трансцендентными действиями».

«Пара» на санскрите буквально означает «другой берег». Здесь это означает продвижение за пределы нашего собственного представления о себе. С точки зрения буддизма вообще и с точки зрения махаяны в частности, если мы хотим должным образом двигаться по пути, нам надо выйти за рамки обыденного понимания самих себя. Вкладывая в понятие «парамита» смысл «трансцендентное действие», мы имеем в виду, что наши воззрения и дела должны подняться над плоскостью привычного эгоцентризма. Трансцендентность в этом случае относится не к некоторой внешней реальности, а, скорее, к нашему образу жизни и мироощущению — эгоцентричны они или нет. Шесть парамит для того и служат, чтобы преодолеть эгоистический склад мышления. В этой главе мы обсудим первые четыре парамиты (духовная щедрость, высокая нравственность, терпение и овладение силой), которые являются всеми заинтересованными лицами с нашими физическими действиями и относятся к этической сфере. Практика еще двух парамит (медитация и мудрость) относится к разуму, и эти совершенства мы рассмотрим в восьмой главе.

Первая парамита — дана, что в переводе с санскрита означает «духовная щедрость». В «Бодхисаттва-бхуми», одном из важнейших текстов махаяны, она определяется как «свободная и непосредственная душа, а также дарение и предоставление необходимого, совершенные в этом состоянии души». Сущность духовной щедрости — в дарении без мысли об ответном даре или какой-то благодарности. Это дарение ради самого дарения, к которому не примешивается ничего стороннего.

Традиция махаяны различает три вида духовной щедрости. Первый осуществляет великодушие на физическом уровне. Это означает, что мы, преодолевая себя, научаемся без колебаний помогать людям в нужде и легко расставаться со своим имуществом, делясь с другими. Этот вид щедрости находит применение на материальном уровне, облегчая людям телесные страдания и утраты.

Второй вид практики духовной щедрости — обеспечивать защиту, то есть спасать людям жизнь. Если чья-то жизнь в опасности, мы не станем колебаться, а поможем, причем немедленно. Если кто-то оказался в горящем доме, мы должны сделать все, чтобы его спасти. Если мы видим, что с соседским ребенком плохо обращаются, мы не станем думать, что ребенок этот не наш, а потому мы не несем за него никакой ответственности; мы вступаемся за него.

Главное, по крайней мере для бодхисаттв, — готовность защитить чужую жизнь в любой момент. Защита эта распространяется не только на человеческие жизни, но и на жизни всех существ, способных чувствовать. Так, если современный бодхисаттва в Австралии, где я живу, случайно собьет на шоссе кенгуру, то он или она не пристрелит его «из жалости», но сделает все возможное, чтобы сохранить животному жизнь. Предоставление защиты называют также великодушием бесстрашия.

Третий тип щедрости — духовное наставление, а также совет. В текстах махаяны ясно сказано, что здесь есть три аспекта, и первый из них — объект щедрости, то есть тот, кому мы могли бы режиссировать такое учение или дать совет. Он должен быть заинтересован в знании или совете, которые мы подаем. А если нет, толку не будет, сколько бы мы ни распинались, сколько бы ни расточали свои советы. Кричи мы хоть в самое ухо, нам могут ответить: «Убирайся! Не желаю тебя слушать!» Что пользы упорствовать в таком вот случае? Но если у человека нет предубеждения, намерение наше вполне осуществимо. Так что надо учитывать личность того, кого мы собираемся поучать.

Второй аспект — намерение. Когда мы хотим дать наставление или совет, мы должны делать это с чистым намерением, не думая при этом, будто мы чем то лучше поучаемого или знаем больше, чем тот, кому мы пытаемся помочь. Побуждение учителя должно быть чисто и свободно от заблуждений.

Третий аспект — наделение дхармой. В «Бодхисаттва-бхуми» Асанга говорит: «Подарить дхарму означает объяснить ее стройно и последовательно, а не каким-то извращенным способом. Чтобы ученик неукоснительно следовал правилам, ему внушенным». Мы должны подавать духовные советы связно и последовательно, логично и красноречиво, чтобы они, кстати сказать, не вызывали сильных эмоций. Душевное волнение способно только усилить заблуждения, которых у неофитов и без того хватает.

Вторую парамиту называют шила (по-тибетски — тсултрим), или нравственностью. Вернее будет перевести это слово как «моральные правила», потому что все парамиты, а не только шила, тесно связаны с этикой, сиречь с нравственным законом. Особенность этой парамиты в том, что адепту следует усвоить определенные этические заповеди. В традиции махаяны окажется, что без моральных принципов мы подобны безногому: у нас нет опоры, нам не на чем стоять. В одной из сутр махаяны так и сказано: «Как ты не сможешь идти без ног, так ты не сможешь стать освобожденным, если тебе недостает нравственности, или моральных принципов». Тибетское название «тсултрим» — часть выражения тсултрим че кангпа, которое буквально означает «стопы моральных заповедей». Так что шила видится главной основой нашей духовной практики, или, если хотите, помогает нам твердо стоять на земле.

У парамиты нравственности три аспекта. Первый связан с категорическими запретами: запретом убивать и запретом лгать. Важно не дать произрасти порывам такого рода и действиям, из них вытекающим, для чего мы должны вырабатывать в себе определенные сдерживающие начала.

Второй аспект — «накопление полезного». Мало только воздерживаться от дурных деяний, необходимо еще и непрестанно делать добрые. Поэтому адептам рекомендуется, что называется, тренировать себя таким образом, чтобы относиться ко всему с любовью, состраданием и заботой, не поддаваясь отрицательными эмоциям — злобе, обиде, враждебности и отвращению. По-тибетски это называется гева чодти, где «гева» означает «полезный», а «чодти» — «накапливание». Так что мы собираем все, что полезно, и культивируем то же в самих себе.

Третий аспект — приносить пользу другим, а самому при этом не вожделеть. Повышенное внимание к благу других вообще характерно для этики махаяны.

Но моральные заповеди здесь не уподоблены писаным законам, которые требуют буквального и неукоснительного исполнения. Махаяна учит, что нравственность не бывает абсолютной. Заповедям нужно следовать отнюдь не слепо, но с разумением, соотносясь с идеей махаяны об упайе, то есть совершенных средствах.

Моральные заповеди не должны также исполняться из страха наказания или в ожидании награды. Об этом совершенно ясно сказано в другой сутре: «Нравственные заповеди не должны быть соблюдаемы ни ради царствования, ни ради небесного блаженства, ни для уподобления Индре, Брахме или Ишваре (то есть для обретения божественной силы); ни для стяжания сокровищ, ни ради вещного мира, ни ради иных искушений. Они не должны соблюдаться из боязни ада, нового рождения в теле животного или в царстве Ямы. Наоборот, нравственность или моральные заповеди должно соблюдать, дабы уподобиться буддам и нести счастье или пользу всем существам». Последователи махаяны скажут, что следовать нравственным принципам ради какой-то награды или из страха на самом деле безнравственно.

Следующая парамита — терпение (кшанти). Она противодействует гневу; разочарованию, обиде, враждебности и тому подобному. Нетерпеливый разум как раз и становится жертвой этих эмоций. Шантидева объяснял в «Бодхисаттвачариаватаре»: «Когда кто-то усваивает взгляды, отравленные ядом державной недоброжелательности, разум его спокоен не бывает. Не находя ни радости, ни счастья, он становится бессонным и беспокойным». Господствуя в разуме, ненависть отдает нас во власть обиды и гнева, мы утрачиваем покой и, как заметил Шантидева, не можем даже спать толком. Шантидева продолжает: «Короче говоря, когда мы гневаемся, мы не можем быть счастливы, когда же счастливы, нет причины гневаться. Гнев и счастье сосуществовать не могут».

Если мы преодолеваем страдание — а именно это является основной целью буддизма, — нам следует преодолеть и дурные наклонности в себе, поскольку положительный статус разума — мирный и счастливый настрой — не может сосуществовать с дурными наклонностями. Поэтому и важно выработать в себе терпение. Но просто признавать, что они в нас есть, мало; следует деятельно и неотступно преодолевать их.

Еще Шантидева сказал: «Никто не может быть гневлив в счастье своем; друзья устают от такого человека. И даже если он обольщает их своим великодушием, они не останутся с ним». Мы можем, не меняя своих манер, подкупать людей дарами, чтобы показать нашу приязнь, но когда-то глаза у них откроются, и они откажут нам в дружбе. Так что гнев влечет за собой всевозможные дурные последствия, причем не только для нашей духовной практики, но и для всей жизни.

В практике кшанти имеются три аспекта. Первый касается того, как управляться с опасными людьми; второй — того, что надо делать в трудных обстоятельствах; третий — постижения реальности в целом. Сначала бодхисаттва должен научиться справляться с людьми, которые при дурном характере еще и агрессивны, докучливы, напористы. Махаяна учит, что лучший способ научится этому — понять, что того, кто охвачен гневом, следует воспринимать как помешанного или пьяного, то есть собой не владеющего. Если же мы ему уподобимся, мы не найдем выхода. А нам следует адекватно оценить ситуацию и действовать соответственно.

Второй аспект касается трудных ситуаций. Даже когда мы встречаемся с ними, нам не следует впадать в отчаяние. Надо понимать, что жизнь непроста, что трудности — неотъемлемая ее часть; нам ведь никто не обещал, что все будет тихо и гладко, а все блага упадут к нам в ладони просто так, без малейших наших усилий. Когда появляются трудности, нам следует проявлять терпение и выдержку, сохранять наш разум ясным и не поддаваться отчаянию и безнадежности.

Третий аспект назван «постижение реальности в целом». Мы еще вернемся к нему и обсудим как часть парамиты мудрости. Проще говоря, бодхисаттва должен осознавать, что все вокруг происходит в силу определенных причин и предпосылок. И трудности, с которыми мы встречаются, не вечны, поскольку все, что зависит от причин и предпосылок, преходяще. Поэтому нам не следует позволять, чтобы проблемы, заботящие нас в данный конкретный момент, совершенно нами завладевали.

Следующая парамита называется вирья, что иногда переводится как «усилие», но я думаю, что лучше называть ее силой или энергичностью, потому что слово «усилие» приводит на ум скорее грубую физическую работу. Ведь если мы обладаем

силой, нам не приходится прибегать к усилиям. К примеру, нам приходится делать усилие, чтобы вынести вон что-то ненужное, а вот человек сильный сделал бы это с легкостью. Обладая силой, мы не отступаем перед задачами любой тяжести, а она в нас не иссякнет.

В одной из сутр махаяны сказано: «Непревосходимое, совершенное просветление нетрудно для того, кто делает усилие, потому что где усилие, там и просветление». Даже достигнуть просветления, если обладаешь вирьей, не так уж трудно. Если мы ощущаем в себе силу, энтузиазм и энергию, для нас все легко. Другая сутра говорит: «Для трудолюбивого просветление легко». Эти цитаты помогают понять, что мы непременно добьемся своего, если возьмемся за дело с умом. Если бодхисаттва направляет все свои мысли к тому, чтобы достичь просветления, цель эта оказывается близкой и достижимой, и это справедливо для каждого из нас.

Парамита вирья противодействует лености. Учение различает три типа лености: первый — лень, проистекающая от бездействия или отсутствия интереса, когда дело нас, попросту говоря, не трогает. Человек спрашивает: «Какой смысл это делать? Да и вообще делать что-нибудь?» И валяется в постели три дня кряду, а на кухне копится грязная посуда, ну, и так далее. Второй тип — леность от недостатка уверенности, когда думаешь: «Разве у такого, как я, что-нибудь получиться? Попробовать, конечно, можно, но толку все равно не будет». Неудача тут предполагается раньше, чем случится на самом деле. С таким настроением мы отрезаем себе путь к успеху, которого вполне могли бы достичь. Для третьего, последнего вида лености характерна повышенная активность. Человек вечно занят, хватается то за одно, то за другое, пытаясь разом сделать три дела. А когда никакого дела нет, названивает по телефону или идет к кому-то в гости. Эти метания, само собой, делу отнюдь не помогают. Чтобы преодолеть склонность к такой вот «деятельной лени», следует практиковаться, пытаясь обрести парамиту силы.

И у этой парамиты есть три аспекта. Первый назван «сила, подобная доспехам». Это означает, что решение мы принимаем сознательно и следуем ему целеустремленно и неотступно. Решению нашему свойственна сила духа, но ни в коем случае не исступление.

Второй аспект — «сила практического дела». Он относится к естественной стороне нашего бытия. Обязанные действовать, мы должны овладеть упайей, или благими средствами. Общаясь с людьми, бодхисаттва должен быть весьма опытен; некоторые негативные наклонности имеют свойство казаться частными, в то время как позитивные хочется представить всеобщими. Некоторые поведенческие качества бывают так похожи, что поначалу мы не можем четко отличить друг от друга. Но с практикой бодхисаттвы различия становятся явственными. Например, самонадеянность и уверенность в себе могут быть похожи, но на деле они кардинально отличаются друг от друга. Самонадеянность сужает кругозор, а уверенность в себе способна значительно возвысить и расширить его. Агрессивность можно спутать с самоутверждением, привязанность — с любовью, безразличие можно спутать с беспристрастием, а потворство своим желаниям — с саморефлексией. Взаимодействуя с другими людьми и практикуя парамиты, бодхисаттвы постепенно приходят к пониманию, что такое мудрость и благодатность в межчеловеческих отношениях.

Последний аспект этой парамиты — «неудовлетворенность». Буддисты часто говорит о преодолении недовольства и неудовлетворенности, и может создаться впечатление, будто эти чувства совершенно нежелательны. Но в определенном смысле неудовлетворенность необходима человеку. Независимо от того, чего мы уже достигли и чем справедливо гордимся, мы не должны успокаиваться. Наоборот, мы должны искать способ сделаться еще лучше.

И работе этой нет конца. Мы должны иметь энтузиазм хотеть идти далее и далее в касающийся других и развиваться духовно и психологически. Наши обычные ощущения неудовлетворенности и недостаточности, даже неполноценности и бессмысленности жизни можно и должно перенести в духовную плоскость. Никогда нельзя удовольствоваться своим духовным развитием, никогда нельзя говорить себе: «Дело сделано» или «Этого вполне довольно». Нас не должна оставлять неутолимая жажда углублять и множить наш жизненный опыт на этом пути.