Свадебные колокола

ПОД ЗВЁЗДАМИ ЗАРЯНА

Осенью звёзды особенно чистые, словно старательно прополощены дождевой водой, и хочется подпрыгнуть высоко-высоко вверх, чтобы дотронуться руками до этих непонятных иероглифов, написанных длинными беспорядочными рядами. Почему никто не может прочесть эти древние и такие загадочные письмена?

Веня вспомнил маленького и лысого Борю Заряна. Он приехал к ним в колонну из Армении, возил самого Амбарцумяна (Боря работал в Бюраканской обсерватории). Гуревич принял его шофёром на самосвал и по совместительству монтёром. «Надоело мне на Арарат смотреть», — шутил Зарян, когда вспоминал Армению. Кроме звёзд, Борю ничего не трогало, он был флегмат высшей категории. Зарян читал десятки книг и рассказывал забавные вещи. Оказывается, если с Белых Карликов привезти камень размером со спичечный коробок, то нужен будет состав, электровозов, чтобы стронуть его с места. Зарян хотел стать непременно великим астрономом. Он обещал ребятам, если откроет новую звезду, назовёт её сорок первой в честь их колонны. Мальчишки верили, что он откроет такую звезду. А почему бы и нет? Зарян был отличным шофёром, придумал универсальный телескоп, в который ребята смотрели на Магеллановы Облака, а он комментировал их путешествие к звёздам. Все вечера Боря проводил с книгами, а ночи со звёздами. Когда он спал, никто не знал. Неужели после этого Зарян не станет астрономом и не прочтёт эти звёздные загадочные письмена?

Таёжный медленно погружался в сон. Здесь рано ложились спать и вставали вместе с солнцем — старый сибирский порядок. На улице пахло после дождя прелыми листьями.

Нечего и думать, решил Веня, что мне удастся подхватить попутную машину. Нужно вернуться к те; тёте Соне или топать в гостиницу.

Веня не хотел напрасно терять время. Но делать было нечего, и он пошёл в гостиницу.

До гостиницы Веня не дошёл. Хозяин мотоцикла с коляской, которого Веня не разглядел в темноте, а запомнил только огромные лётные перчатки, посадил его в коляску.

— Тебе куда?

— Можно на Кудыкину гору, но лучше на станцию, — сказал Веня.

— Подброшу до развилки. Там пешком почапаешь.

Одноглазый мотоцикл оказался на редкость резвой машиной, которая весело потрещала минут десять и оказалась у развилки.

Парень в огромных кожаных рукавицах почти до самых локтей повернулся к Вене:

— Мне направо. Жди здесь попутной.

— А они такими вечерами ходят?

— Случается.

— Ты не забудь меня тут проведать ночью, — сказал Веня.

— У меня других дел по горло. Вообще топай прямо через тайгу, друг. Засветло будешь на узловой. На вот фонарик, а то шею сломаешь.

— Шею, конечно, жалко, — сказал Веня и взял фонарик.

Парень в лётных перчатках показал рукой на тайгу:

— Здесь есть дорога. Размыло её малёхи после дождя. Так ты по ней и дуй до самого конца.

— Очаровательная будет прогулка. Домой вернусь, путевые записки напишу, — невесело сказал Веня.

— Я обязательно прочту, — пообещал парень. — А ты можешь мои почитать, вроде обмена опытом. «Новый мир», шестой номер, фамилия моя Ларин. Бывай, дружище.

— Салют. Береги шины, — сказал Веня.

Мотоцикл сверкнул одним глазом, ослепив Веню, и рванулся с места. Но потом он развернулся и подъехал снова к Вене:

— На тебе губную гармошку. Скучно не будет.

— Я играть не умею. Мне что труба, что гармошка. Гитару признаю, — ответил Веня.

— Ничего. Пока дойдёшь до узловой, научишься.

И мотоцикл уехал.

Только дурак будет здесь ждать попутную — авось пройдёт, думал Веня. А если не авось, тогда как? Лучше потопаю на своих двоих. Так, во всяком случае, надёжней. А этот, в перчатках, славный малый.

Веня пошёл через тайгу. Но он скоро сбился с дороги. Да какай это дорога, если на ней одни лужи? А потом кругом стало столько луж, что уже было невозможно отличить, какие лужи были на дороге, а какие сами по себе.

Вене не хотелось бродить по лужам, у него давно промок один сапог, и он обходил все лужи, которые ему попадались на пути. Обходил, обходил и заблудился. Дороги не было видно.

И, как нарочно, пошёл дождь.

Чтобы вконец не испортить себе настроения, Веня надел плащ с капюшоном, который достал из рюкзака, потом переложил в него фисташки из карманов плаща и принялся учиться играть на губной гармошке.

Сначала у него ничего не получалось, но часа через три он уже освоил нехитрую технику. Играть на губной гармошке — плёвое дело. Вдыхай и выдыхай в отверстия гармошки воздух, больше ничего не нужно. И будет музыка, какая кому нравится.

Веня шёл совсем в другую сторону от узловой станции, не зная об этом. Он шёл вперёд, чтобы не идти назад. Очёнь уж Веня не любил идти назад.

Он играл на губной гармошке все песни, которые знал. Оказалось, что песен он знал очень много.

Вот так походить с губной гармошкой месяц по тайге, думал Веня, и можно записываться в музыкальные критики. Нет, всё это очень несерьёзно. Я верхолаз-высотник. Я тяну провода на химкомбинаты. Я сейчас самый модный парень на свете.