Свежесть твоих губ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

По сравнению с домом Шератонов «Севен оукс» выглядел самозванцем.

Перед ними возвышалась нечто среднее между Букингемским дворцом и Тадж-Махалом!

– Уверена, что дальше этого порога не ступала нога человека в сапогах, измазанных навозом, – пробормотала Стефани, когда Дэвид достал их вещи из багажника своего «порше».

Дэвид широко улыбнулся.

– Ты права. Если здесь и есть деревенский дух, то только в изложении Мими. Она говорит всем, кто впервые приезжает сюда, что требовала от своего архитектора и дизайнера, чтобы дом был выдержан в деревенском стиле.

Стефани засмеялась:

– Серьезно?

– Черт возьми, может быть, она и права… если вспомнить вирджинские фермерские дома семнадцатого столетия с их позолоченными водопроводными кранами, столовыми на пятьдесят персон и вышколенными слугами… Вон идет один из них.

Стефани обернулась и увидела молодого человека в белой куртке и темных брюках, который торопливо направлялся к ним.

– Добро пожаловать в имение Шератонов, мадам. Позвольте помочь вам с багажом, сэр.

– Спасибо, – сказал Дэвид, – но я могу справиться и сам.

– Уверен, сэр, но…

– Джеймс, – сказал Дэвид. – Вас ведь зовут, Джеймс, не так ли? По-моему, мы точно так же препирались и во время моего прошлого приезда сюда. – Дэвид улыбнулся и потрепал парнишку по плечу. – Дело в том, – доверительно сказал он, – что в вашем возрасте я сам прислуживал другим людям.

Джеймс недоверчиво уставился на него:

– Вы, сэр?

– Я. И когда накопил достаточно денег, то дал себе зарок, что никогда в жизни не допущу, чтобы кто-то прислуживал мне. Ты можешь это понять, Джимми?

На секунду в парне появилось что-то совсем мальчишеское.

– Конечно… сэр.

Дэвид улыбнулся и протянул ему руку с банкнотой.

– Рад, что мы поняли друг друга, сынок.

Глаза Джимми округлились.

– Да, сэр. Надеюсь, вы проведете очень приятный уикенд. Вы оба, вы и ваша дама.

Стефани, которая, улыбаясь, следила за ними, неожиданно нахмурилась.

– Я не…

– Уверен, что так и будет. – Дэвид взял ее за руку. – Правда, Скарлетт?

– Да. – Она сдержанно кивнула.

Дэвид улыбнулся.

– Еще увидимся, Джимми, – сказал он и направился к дому, крепко держа Стефани за руку.

Пройдя немного, Дэвид остановился, опустил чемоданы и повернул Стефани лицом к себе.

– Давай договоримся о правилах игры прямо сейчас, Скарлетт. Ты согласилась играть роль женщины, на которой я собираюсь жениться.

– Я понимаю. – Она сердито взглянула на него. – Но это не значит… Мне просто не понравилось, как он это сказал. Если бы я была твоей… твоей…

– Моей чем?

– Не знаю.

Она действительно не знала. Что такого ужасного сказал парнишка?

– Он сказал это так, как будто мы любовники, – констатировал Дэвид.

Стефани вспыхнула.

– По-моему, да. А мы так не договаривались.

– Да мы уже, черт возьми, на пороге двадцать первого века, Скарлетт, и оба – взрослые люди. Если бы мы на самом деле собирались пожениться, то уж точно стали бы любовниками…

– Дэвид! Ау! Дэвид, я здесь!

Дэвид обернулся. Стефани тоже. На крыльце стояла женщина. Ее рыжеватые, нарочито растрепанные волосы покрыты лаком, макияж безупречен, а улыбка ослепительна.

– Мими, – сказал Дэвид тихо и помахал рукой.

– Дорогуша, иди скорей, чтобы я могла с тобой как следует поздороваться!

Стефани скривила губы.

– «Дорогуша»?

– Угу, – процедил Дэвид сквозь зубы. – И если ты считаешь, что от мисс Америки мы с тобой сможем отделаться, оставаясь добродетельными, то заблуждаешься.

– Я не собираюсь спать с тобой, – поспешно сказала Стефани.

От его улыбки ее обдало жаром.

– Дэвид? – Мими ткнула коралловым ногтем в их сторону. – Хочешь заставить меня спуститься к вам? – Она засмеялась, откинув голову, но ни один волосок на ее голове не колыхнулся. – Тебе известно, что солнце делает с моей кожей, дорогуша.

Стефани подняла бровь:

– Господи, дорогуша, что это значит?

Но он уже обхватил ее за талию.

– Улыбайся, – сказал он. – Делай вид, что тебе это нравится. – Он прижался губами к ее губам.

«Делай вид» – но ей незачем было делать вид.

Потому что от прикосновения его губ сердце ее готово было выскочить из груди, а земля ушла из-под ног, вынудив вцепиться в его пиджак.

– Видишь? – сказал он, прервав поцелуй. Его улыбка была такой холодной, словно они только что просто пожали друг другу руки. – Ты можешь справиться, если постараешься.

Он подхватил багаж и, сжав пальцами ее руку, послал четкий сигнал: «Придерживайся нашего соглашения, говорил сигнал, или будешь наказана…»

Мими Шератон расточала улыбки, приветствуя Дэвида, мурлыкала, посылала Стефани воздушные поцелуи, но ни улыбки, ни поцелуи не могли скрыть того факта, что Стефани была не более желанна в поместье «Шератон», чем в «Севен оукс».

Старательно играя роль предельно гостеприимной хозяйки, Мими без умолку болтала, пока вела их вверх по широкой лестнице. Наверху она остановилась и обратилась с улыбкой к Стефани:

– Вы должны рассказать мне, дорогая, как вам удалось поймать этого роскошного мужчину?

– Боюсь, вам придется спросить об этом у него, – ответила Стефани.

– Это случилось внезапно, не так ли? – Мими снова стиснула их руки. – Я хочу сказать, вы ведь с Дэвидом знакомы недавно?

Стефани посмотрела на Дэвида, ожидая помощи, но он медленно пошел вперед, с интересом изучая ковер, который, казалось, тянулся на километры.

– Вы знаете, дорогая, здесь будет куча дам, готовых вцепиться вам в волосы. – Мими зловеще улыбнулась. – Даже я, женщина, счастливая в своем замужестве, онемела вчера, когда Дэвид позвонил и сообщил мне эту новость.

Стефани весело рассмеялась.

– Вы защитите меня, Мими? Как женщина, счастливая в своем замужестве.

Мими хмыкнула.

– Ну, разумеется. Вот мы и пришли. – Она открыла дверь в море синевы. – Голубая комната для тебя, Дэвид, дорогуша. – Она стрельнула глазами: – Я прямо через холл, помнишь?

Дэвид вежливо улыбнулся.

– Ну как я мог забыть?

– А твоя подруга…

– Невеста.

– Невеста. Конечно. Она будет в Рубиновой комнате, в западном кры…

– Нет. – Дэвид обнял Стефани. – Скарлетт и я не хотим разлучаться даже на одну ночь. Правда, дорогая?

– Скарлетт… – сказала Мими со смешком. – Ну, разве это не очаровательно?

– Очаровательно, – пробормотала Стефани. Она взглянула на Дэвида. – Конечно, мы не хотим, чтобы нас разлучали, любимый. Но если наша хозяйка уже так распорядилась…

– Тогда, – сказал Дэвид, – боюсь, ей придется распорядиться по-другому. – Он посмотрел на Мими. – Это ведь не проблема, а?

Мими откашлялась.

– Ну… я полагаю… Скарлетт… то есть Стефани, может расположиться в комнате рядом с твоей.

– Спасибо, – сказал Дэвид и поцеловал ее.

Мими сдавленно хмыкнула.

– Коктейль через час, – прочирикала она и упорхнула.

Стефани пристально смотрела на свой раскрытый чемодан.

– Ты лжец, – сказала она ему, – я еду домой.

Что он вообразил? Что купил себе партнершу на уикенд? Ну, так он просчитался… хотя Мими действительно добивается Дэвида.

Стефани присела на край кровати. У нее нет права жаловаться. Она согласилась играть в эту игру. Кого она дурачила? Он дарил ей деньги, потому что ей исполнится лет сто, пока она сможет накопить достаточно, чтобы вернуть ему долг.

О Господи! Какой кошмар. Ей было ненавистно то, как на нее смотрела Мими Шератон, ненавистно то, какой униженной она себя чувствовала…

Будь честной, Стефи. На самом деле тебе ненавистно, что ты теряешь голову каждый раз, когда Дэвид тебя целует.

Есть только один выход. Она должна сказать ему, что эта идиотская игра закончена. Она не станет изображать его подругу.

Никаких пяти тысяч долларов.

А что будет с Полом?

Он никогда не отворачивался от нее, даже после того, как их оставила мать. Нельзя сказать, что уход Бесс что-то изменил. Бесс не уделяла особенного внимания ни одному из них. Стефани готовила, убирала, стирала и гладила с тех пор, как себя помнила.

Это у Пола жизнь изменилась. Ему пришлось быстро повзрослеть. Он бросил школу и стал их кормильцем. И хотя был на одиннадцать месяцев младше ее, стал для нее старшим братом и отцом в одном лице. Даже пожертвовал музыкой, которую любил больше всего на свете, чтобы заботиться о ней.

Разве могла она бросить его после аварии? В один дождливый вечер его машина слетела со скользкой дороги и разбилась о дерево. Крыло автомобиля было смято, а Пол ударился головой. Через несколько недель это дало о себе знать. У него начались головные боли, шум в голове. Иногда он не понимал, кто она или где он находится…

– Поклянись мне, Стеф… – попросил он в минуту просветления. – Поклянись, что никому не скажешь, что со мной произошло. Все они будут говорить, что несчастье случилось потому, что я Хортон, сын своей матери.

И она поклялась и никогда не нарушала клятвы… кроме одного раза, когда в отчаянии сказала об этом Эйвери Уиллингхэму.

Стефани встала. Полу нужна ее помощь. Она не жалела о той жертве, которую принесла, выйдя замуж за Эйвери, хотя он и солгал, сказав, что будет относиться к ней как к дочери. Эта жертва была самой тяжелой. Изображать, что они с Дэвидом любят друг друга, вовсе не трудно. Дэвид такой… такой… Любой женщине было бы легко полюбить его. Он замечательный. Он именно такой, о каком она мечтала. Какого надеялась встретить и о ком молилась.

У Стефани перехватило дыхание. Нет, подумала она, нет, забудь об этом…

– Нет, – сказала она и торопливо пошла к двери, соединяющей их комнаты. Она сядет на поезд и уедет в «Реет Хэвен». Будет умолять врачей. Директора. Они поймут. Должны понять, она не может провести уикенд с Дэвидом, делая вид, что она его любовница – Дэвид? – позвала она и постучала в дверь. – Дэвид, ты там? – Она снова постучала, подождала и потом осторожно открыла дверь.

Вещи Дэвида были разбросаны на кровати, дверь в ванную приоткрыта. Она слышала, как шумит вода.

Он принимал душ. Ну что ж, она сядет и подождет, пока… Пока что? Пока он, голый, не войдет в комнату? Сердце выскакивало у нее из груди. Она могла себе представить, как он будет выглядеть. Широкоплечий, узкобедрый, мускулистый…

Стефани упорхнула от греха в свою комнату и заперла за собой дверь.

– Чэмберс, ты счастливчик, сукин ты сын! – Новый, самый молодой судья Верховного суда, приближаясь к стойке бара, задержался и хлопнул Дэвида по спине. – Тебе повезло.

– Да, – согласился Дэвид.

Он улыбнулся и отпил коньяка. Повезло, подумал он и сделал еще глоток. Может быть, коньяк поможет снять напряжение. Что-то должно помочь, пока он не взорвался.

Вечер проходил не совсем так, как он себе представлял.

План казался таким удачным – сказать Мими, что он обручен, привезти с собой Стефани и продемонстрировать, что он не свободен.

Каким же идиотом он оказался!

Все было прекрасно. Но… целовать Стефани не стоило. Он сделал это для Мими, а теперь стоит под холодным душем и думает о том, о чем не следовало думать, и безуспешно старается отогнать мысль, что случилось бы, если бы Стефани забралась к нему под душ.

Однако холодная вода помогла. Он поостыл и серьезно поговорил сам с собой, глядя в зеркало и бреясь. Потом нарядился в белый смокинг и черные брюки и пошел к двери, ведущей в комнату Стефани.

– Уже готова? – весело спросил он, когда она открыла дверь… и тут, бросив на нее всего один взгляд, понял, что погиб.

Она была просто восхитительна.

Разве можно по-другому описать то, как она выглядела в своем кремовом облегающем платье, с распущенными блестящими волосами?

Он отправил ее в Джорджтаун, наказав купить что-нибудь нарядное, что привлекло бы внимание Мими Шератон.

– Я верну тебе деньги за свою покупку, – сказала она холодно, и он не решился напомнить, что она уже должна ему пять тысяч долларов, которые, возможно, никогда не отдаст.

И вот сейчас, увидев ее, он понял, что ахнет не только Мими Шератон, но и все присутствующие мужчины.

– Устроит? – бесстрастно спросила она.

– Конечно, – сказал он, борясь с желанием схватить ее и утащить в свою берлогу.

Но он удовлетворился тем, что притянул ее к себе и поцеловал. Она не протестовала.

Спустя полчаса Дэвид понял, что допустил ошибку: мужчины облепили ее, как пчелы. Подонок из газеты «Вашингтонец» едва не упал носом в свой суп. Один развратный конгрессмен из Калифорнии едва не утопил галстук в блюде с тунцом. А когда некий денежный мешок из Бостона положил свою лапу на руку Стефани, Дэвид готов был вцепиться ему в горло и потребовать, чтобы тот держался подальше, потому что, черт подери, она принадлежит ему.

Для них она была его невестой. Они не имели права вертеться вокруг нее. И она тоже не имела права смеяться и слушать с восхищением всякие глупости, которые они ей говорили. Разве она не знает, что принадлежит ему? Ну, будем считать, что принадлежит. На эту ночь. На этот уикенд. Да на столько, на сколько он пожелает. Она что, не знает этого?

Вот и теперь она стоит среди мужчин – согласно американской прессе, сильных мира сего. И они ловят каждое ее слово. И среди них конгрессмен из Калифорнии, который как бы невзначай обнимает ее за талию.

Глаза Дэвида сузились. Он осушил свою рюмку.

– Спокойно, – сказал мужской голос.

Он круто повернулся. Рядом с ним стоял Том Шератон.

– Твоя подруга сама в состоянии справиться. – Том улыбнулся. – Но чем скорее ты наденешь на ее пальчик обручальное кольцо, тем скорее эти болваны все поймут.

– Да, – процедил Дэвид сквозь зубы. – Извини меня, Том…

– Ну и когда же грядет это счастливое событие?

– Мы только что обручились… – Дэвид нахмурился.

Конгрессмен нашептывал что-то Стефани на ушко. Откинув голову, она смеялась.

Политобозреватель, который стоял с другой стороны от Стефани, зашептал ей что-то в другое ухо. Она улыбнулась и повернулась к нему, спокойно отстранив руку старого козла.

Черт, неужели этому не будет конца? Знаменитый киноактер, с гривой светлых волос, улыбкой в тысячу ватт и намерением не отставать от других, ловко оттер газетчика плечом и взял Стефани за руку. Он что-то сказал, она кивнула, и они вместе направились в сторону веранды.

«Ну, хватит», – подумал Дэвид.

– Отличный прием, Том, – сказал он, подошел к Стефани и по-хозяйски положил ей руку на плечо. – Стефани, можно тебя на минутку?

Стефани нахмурилась.

– Да, но сначала…

– Я хочу поговорить с тобой. – Дэвид обнял ее за талию. – Ты пойдешь со мной. И немедленно.

Он увидел вспыхнувшую в ее глазах злость, но поспешно повернулся и вывел ее на веранду, прежде чем она успела возразить. И тут ему пришлось туго. Она выдернула свою руку и свирепо посмотрела на него.

– Что это еще за спектакль?

– Это вы устраиваете спектакль, мадам.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Она стала спускаться по каменным ступеням в сад. Он шел за ней по пятам. – Как ты посмел уволочь меня таким образом?

– Я тебя вовсе не уволок, хотя, можешь поверить, у меня было такое искушение. – Дэвид схватил ее за руку и повернул к себе. – С каких это пор мужчина должен умолять свою невесту уделить ему время?

– Я же разговаривала с Гэри, ты не заметил? Гэри рассказывал мне забавную историю о том, что случилось во время съемок его последнего фильма, и…

– Гэри, – сказал Дэвид, – не способен рассказывать забавные истории.

– Ошибаешься, Дэвид. И, между прочим, напомню тебе, что я не твоя невеста.

– Нет, моя, на уикенд.

– Я не давала согласия стать твоей собственностью. Ну а теперь, если это все…

Дэвид схватил ее за руку:

– Куда это ты направилась?

– В свою комнату, уложить вещи. Я решила возвратиться в город.

– Не выйдет, Скарлетт. Мы заключили соглашение, помнишь?

– Дурацкое, и я собираюсь расторгнуть его.

– Ты не колебалась, когда Эйвери Уиллингхэм купил твои услуги.

Он видел, что кровь отхлынула от ее лица, и проклял себя за глупость.

– Ты прав, – сказала она. – Я не колебалась. – Ее голос дрожал, но она твердо выдержала его взгляд. – Я настоящая шлюха, Дэвид. Я продала себя ему и тебе и оба раза получила по заслугам.

– Проклятье! – взорвался он. Схватив за руку, он притянул ее к себе. – Я хочу услышать ответ. Почему, Скарлетт? Зачем ты вышла замуж за человека, которого презирала?

– Сейчас не время.

– Время, черт возьми! Скажи мне всю правду.

Она покачала головой.

– Отпусти меня, Дэвид. Мы оба знаем, что это была ошибка. Я соберу свои вещи и придумаю какую-нибудь отговорку для Мими…

– Скарлетт, посмотри на меня. – Она снова покачала головой, но он настойчиво сжал ее руку. – Я должен знать причину. – Ему показалось, что он увидел слезы в ее глазах. – Не отвергай меня, Скарлетт. Пожалуйста. Позволь мне помочь тебе.

Наступила тишина. Она наполнила все и мерцала неуловимо, как лунный свет. И тут слезы побежали по ее щекам.

– У меня есть брат. – Она говорила шепотом.

Дэвид должен был наклониться к ней поближе, чтобы расслышать ее слова.

– Младший брат. Он всегда был… он значит для меня все, Дэвид. Он – все, что у меня есть, и… и он болен. Страшно болен. Он нуждается в специальном лечении, а это стоит целое состояние. Эйвери знал. Он повел себя прекрасно. Помог найти клинику для Пола. Даже одолжил мне денег на уход за ним. Но лечение становилось все дороже и дороже, и тогда Эйвери предложил…

Она задрожала, и Дэвид прижал ее к себе.

– Все в порядке, – сказал он.

– Да нет. Разве ты не понимаешь? Я вышла за Эйвери, потому что он сказал… что только так может гарантировать Полу надлежащий уход. Сказал, что… будет относиться ко мне как раньше, что будет мне другом… – Она вздрогнула. – Он обманул меня, – прошептала она. – Во всем.

«Во всем», – эхом отдалось в голове Дэвида. Господи, что же с ней сделал этот Эйвери Уиллингхэм!

– Дорогая… – Дэвид притянул ее ближе и стал гладить по волосам, а она уткнулась лицом в его грудь. Ее тело сотрясалось от рыданий, и это разрывало ему сердце. – Дорогая, не плачь.

– Я должна была выполнять обязанности хозяйки дома. Компаньонки. Секретарши. Он говорил… говорил, что никогда не дотронется до меня. – Она судорожно вздохнула. – Но он солгал. Спустя какое-то время он… явился в мою комнату…

– Тшш, – сказал Дэвид и подумал, что хотеть избить до потери сознания человека, которого уже нет в живых, наверное, богохульство и, несомненно, безумие. – Все уже позади, Скарлетт.

– А потом он умер. И появилась Клэр. Она смеялась и смеялась и сказала мне, что Эйвери никогда и не помышлял что-то мне оставить, что он и так терпел меня дольше, чем намеревался, и все потому, что заболел…

Дэвид поцеловал ее. Ее губы были холодными, но он целовал их до тех пор, пока не почувствовал, что тепло возвращается в ее плоть.

– Я знаю, что ты должен думать обо мне, – прошептала она. – Но я доверяла Эйвери. И не видела другого выхода…

– Я думаю одно, – горячо сказал Дэвид, – что ты прекрасная мужественная женщина. И что я идиот, потому что заставил тебя плакать.

– Мне не надо было приезжать сюда с тобой на уикенд. Плохо уже, что ты дал мне работу и приют. Но уезжать с тобой… – Их взгляды встретились. – Я бы не стала спать с тобой, Дэвид…

– Я знаю.

– Моя ситуация с Эйвери, какой бы ужасной ни была, – совсем иное дело.

Дэвид кивнул:

– Ты была его женой.

– Да. И хорошей женой, как бы странно это ни звучало. Теперь ты понимаешь, почему я… почему я не могу выполнить до конца наше соглашение. Больше я не продаюсь.

Он провел пальцами по ее щекам.

– Я знаю, – сказал он спокойно, как будто не собирался сейчас совершить что-то нечто безумное. – Поэтому и хочу жениться на тебе.