Сверх

Глава 14

Раскрываем карты! Ха! Легко сказать! После того, что она тут наговорила, именно правду она примет, как ложь. Или, что еще хуже, как изощренное издевательство над органами, которые «демонстрируют возможность» выйти сухим из воды.

С другой стороны — не не в шпионаже же признаваться! Иномирное происхождение я, может быть, еще смогу как-то обосновать, а работу на иностранную разведку точно нет. Чего точно делать не стоит — это юлить. Пытаться убедить ее в ошибке.

Так что выбор передо мной стоял простой: либо попаданец, либо британский шпион.

— Маша, — начал я. — Ты почти все правильно подметила, но с выводами немного ошиблась.

Девушка чуть подняла бровь, как бы говоря — правда? Ну, давай, поведай свою версию.

— Я молодой сверх, но человек старый. Старая душа в молодом теле.

На лице юного и прекрасного полковника госбезопасности появилось примерно такое выражение: «Ты мне эту поповскую ересь кончай, Глебов! Душа у него старая в молодом теле! Что дальше скажешь? Ангелы тебя сюда принесли?»

— Меня зовут Вениамин. Вениамин Андреевич Захаров. Год рождения 1953-й, город Семипалатинск Казахской ССР. Год смерти 2023-й. Ножевое ранение в уличной драке… — тут я замялся, но все же добавил с небольшим смешком. — А потом еще автобусом сбит.

И тут уже замолчал, наблюдая за реакцией собеседницы. Она молчала. На этот раз, лицо не демонстрировало никаких красноречивых гримас. Именно так поступают люди, которые умеют управлять эмоциями, когда не знают, как реагировать — рассмеяться или принять сказанное всерьез. И попросту «отключают» все мимику до тех пор, пока не определяться.

Ладно, тогда продолжим.

— В 1971 году пошел служить срочную в армию. ВДВ. Через год службы получил предложение связать свою жизнь с армией более прочно. Поступил в Саратовское общевойсковое училище. Под выпуск один непримечательный человек предложил продолжить службу в секретных частях. Без конкретики, как ты понимаешь. Полгода учебки и проверок. В 77-ом — первые командировки в составе офицерской спецгруппы. Йомен, Сомали, Эфиопия, Сирия. В 82-ом нашу группу перебросили в Афганистан, там началась гражданская война…

Тут первый раз за весь мой рассказ у Маши дернулась щека. Не было гражданской войны в Афганистане в этом мире. Я специально смотрел. Союз вообще на этих землях не имел особенного влияния. По результатам политической расторговки, СССР получил германию в соцлагерь, уступив Ближний Восток Британии.

Но девушка снова промолчала. Было видно, что ей очень хочется что-то сказать, но она сдерживается. И правильно. Когда собеседник говорит, лучше ему не мешать. Собьешь своими уточнениями или издевками. А она, не смотря на свой внешне юный возраст, была профессионалом.

— После Афганистана была еще Ливия с Сирией, но уже начался бардак, который закончился развалом Советского Союза в 91-м. Я, однако, остался в армии, правда, пришлось немного переквалифицироваться…

— В смысле развалился, Глебов? — тут Марианна Дмитриевна, наконец, не выдержала. Если до этого, с ее точки зрения, я и нес чушь, то теперь перешел на новый уровень. — Как это он развалился, если мы в нем живем?

— Не в этом мире, Маша. — без улыбки ответил я. — В другом, альтернативном. Где после Великой Отечественной войны не появились сверхи, а СССР распался на части. Причем, так качественно распался, что сама Россия едва устояла. Теперь страна в том мире называется Российской Федерацией. И союзные государства в нее не входят.

И развел руками — вот так, мол. Хочешь верь, хочешь не верь, а другой правды у меня для тебя нет. Скрытница некоторое время молчала, а потом вдруг уточнила.

— Переквалифицироваться в кого?

— Ну, если по простому, то в ликвидатора. Мразь всякую зачищать — дома и за его пределами. Там, Маша, такой бардак начался, когда СССР развалился — ты не представляешь.

— Не представляю. — медленно произнесла девушка. — Не представляю, что должно быть в голове у человека, чтобы он все это придумал.

— Что косвенно указывает на то, что все это правда.

— Возможно…

Кухня опять погрузилась в тишину. Минут на пятнадцать, не меньше. Я посидел, а потом решил, что раз уже Маша сейчас взвешивает в голове все за и против, то мне можно провести дело с пользой. Например, посуду после ужина убрать. Как дальше события будут развиваться — непонятно. Я могу просто уехать отсюда в «черном воронке» и больше никогда на воле не оказаться. Но это же не повод оставлять после себя срач?

Когда я поднялся, девушка отчетливо напряглась и впилась в мое лицо взглядом. Я примирительно поднял руки и показал пальцем на грязные тарелки. Получив разрешение, отнес их к мойке, включил воду.

Сопротивляться я не собирался. Бежать тоже. Глупо это было бы. Во-первых — куда? Город Фрунзе, в моем мире давно переименованный в Бишкек — локация совершенно незнакомая. У меня тут нет связей, и местным не составит труда выследить беглеца в кратчайшие сроки. В теории, можно было попытаться добраться до гор, и укрыться там. А может даже перейти их и оказаться за границей.

Но тут вступал второй довод — зачем? Я после смерти просил Распределителя отправить меня в мир с существующим Советским Союзом. И делал это вовсе не для того, чтобы из него бежать. Если уж события начнут развиваться по самому плохому из сценариев, я уж лучше в тюрьме окажусь или просто сдохну. Жизнь после смерти существует — это мной уже доказано. Значит, и нечего тут!

Когда новенькие тарелки встали на сегодня купленные решетки-сушилки, Маша закончила с раздумьями. Молча встала, взяла влажную тряпку, протерла ею стол, после чего, кухонным полотенцем, вытерла его насухо. Аккуратно расправила влажную ткань, и повесила ее на спинку стула сушиться.

— Ну что, товарищ полковник? — спросил я. — Поехали сдаваться?

— К Герману поехали. Пусть он все это послушает.

— А я думал он тут за дверью стоит. Вместе с группой захвата ККС.

— Он не знает.

Я поперхнулся. Уставился на девушку ошалелым взглядом.

— То есть ты одна вела вербовку потенциального британского шпиона? Без прикрытия? Ты совсем, что ли? А если бы я правда оказался старым сверхом?

— Силач против Скрытника в замкнутом помещении? Я тебя умоляю, Вениамин! — хмыкнула она. И демонстрируя это, исчезла. Не растворилась в воздухе, а именно исчезла.

— И что это доказывает? — возмутился я. — Мне по тебе всего раз попасть надо!

— Попади. — голос раздался сзади, у самого уха. Вместе с очередным кухонным ножом, к коим девушка явно имела определенную слабость.

— Делать мне нечего, проверять тебя. — впечатленный ее скоростью, но не желая этого показывать, буркнул я. — Поехали к Герману.

— К тому же, — девушка еще не закончила с аргументами, — ты несколько дней назад получил порцию взрывчатки в кровь. В случае твоего агрессивного поведения или срыва, я бы ее активировала. Так что, я ничем не рисковала.

Кстати, да. Про это я как-то запамятовал. А почему тогда ту же взрывчатку в крови не активировали у Абрамова, когда он в срыв ушел? У командира спецназовцев ККС не хватало уровня допуска?

К ее машине мы прошли без сопровождения. Снайперов на крышах я тоже не заметил. Обычный летний вечер на окраине большого города — где-то гуляла шумная компания молодежи, по трассе летели разномастные авто, а два сверха собирались ехать к начальнику.

— То есть, ты мне поверила? — уточнил я уже в салоне.

— Скажем так, я приняла тобой сказанное, к сведению. — ответила она, выруливая с парковки перед домом. — Это может оказаться, как правдой, так и новым методом внедрения. В последнее, правда, я не очень верю — слишком уж выбивается из обычных схем британцев. С другой стороны… Может на это и сделана ставка. Короче говоря, Вениамин, я просто не знаю. Слишком это все…

— Тогда уж зови Виктором, ладно? Вениамин умер в Екатеринбурге.

— Где?

— А, точно. — поправился я. — Его же переименовали в в 91-ом. А я, оказывается, успел привыкнуть. Свердловск, Маша. В Свердловске я умер.

— Чертовщина какая-то. — пожаловалась девушка. — Сколько живу, а таких сказок не слыхала. Ум за разум уже заходит.

— У вас тут твари откуда-то лезут, а люди обладают сверхспособностями. — парировал я. — Представь, какого было мне, когда я сюда попал.

За этой странной беседой мы добрались до конторы. На втором этаже, где располагался кабинет Германа, горел свет.

— Он вообще домой уходит? — спросил я.

— Не всегда. — ответила Маша. — У него в конце коридора комната отдыха оборудована, так что чаще он спит здесь, а не дома. Да и сна-то нам нужно не так много.

Это да. Это я уже успел на себе испытать.

В кабинет к начальству Маша вошла по своему обыкновению — стремительно и не стучась. Дождалась, пока я войду и сяду, после чего обратилась к совсем не удивленному нашим появлением Герману.

— Ну, что. — сказала он. — Поговорила я с ним.

— Хорошо. — ровно произнес мужчина. — И что?

— Помнишь мы с тобой в 86-м надышались дымом? Ну, когда на складе торговцев анашой пожар случился.

— Случился? — хмыкнул Герман. — Ты же его и устроила!

— Это детали! Состояние это помнишь?

— Забудешь его, как же…

— Вот, сейчас я себя примерно так же чувствую. — подытожила Маша. — Давай, Вениа… Виктор. Рассказывай.

Ну, я и рассказал. Второй раз вышло легче, да и Герман слушателем оказался благодарным. Все-таки, флегматики — хорошие люди. Недооцененные. Порой с ними не просто, но зато в подобных ситуациях — лучших слушателей не бывает.

— Интересно. — сказал он под конец. — Довольно реалистично. Множество проработанных деталей, даже на уровне переименования городов и исторических персоналий. Если это новый способ внедрения, то я снимаю шляпу перед Ми-6. Титаническая работа проделана.

— Вы оба меня, конечно, удивляете. — сообщил я «коллегам». — У вас тут возможный британский шпион, к тому же сверх-биокинетик, а вы и в ус не дуете.

— А что ты предлагаешь? — Герман отреагировал на вопрос спокойно, как и всегда. — Вызывать группу захвата? Да рано еще. Ты же не проявляешь агрессию. Если ты британец, то значит неглупый человек. И понимаешь, что уйти тебе не удасться. Даже, если предположить такой вариант, где ты с нами двумя справляешься.

Я потряс головой. Что это? Самоуверенность, присущая всем людям со сверхспособностями, усталость от долгой жизни и фатализм? Не должны они себя так вести!

— К тому же, среди сверхов, которые имеют отношения к спецслужбам, существует неписанная традиция. — добавила Маша. — Если противник не бузит, его не убивают. Британец, если бы его раскрыли, спокойно бы протянул руки под наручники. И через пару недель пил бы чай в своем особняке в Лондоне. Ценят они свою долгую жизнь.

А вот это, кстати, много объясняло. Долгая жизнь, действительно заставляет на многое смотреть с другого угла. А когда она потенциально бесконечная — смысл ею рисковать в глупой драке? Гораздо проще договориться. Тем более, когда в твоих кровеносных сосудах плавает целая флотилия начиненных взрывчаткой микродронов.

— Ну и какие у тебя предложения, Марианна Дмитриевна? — спросил Герман через несколько минут. — Что с парнем делать будем?

— Звони Окелле. — ответила та. — Он его привез, вот пусть и решение он принимает. Я, например, понятия не имею.

Было видно (или мне так казалось?), что в мою историю Маша скорее верит, чем нет. Да и Герман тоже. В самом деле, к чему городить такой огород с новым способом внедрения, если старые дают результат не хуже.

Руководству ККС звонили прямо при мне. Не стесняясь, вывели видеозвонок на большой экран на стене, попросили еще раз рассказать свою историю. Улыбчивый негр находился где-то в другом часовом поясе, где уже была глубокая ночь, но вид имел бодрый и веселый.

Выслушав мой рассказ, он сказал лишь:

— Ну, даже логично. Волков с Дитрих тоже отмечали некоторую оторванность от реалий. Если он тут гость, то незнание каких-то очевидных вещей становятся вполне понятными.

Черт возьми! И этот совершенно спокойно все воспринял! Да что ж не так с этими сверхами? Хоть бы один удивился. А, Маша была в шоке, да. Остальные же словно бы каждый день с попаданцами сталкивались. Окелло, кажется, вообще это мое признание принял, как последовательное завершение его собственных размышлений.

— Василий. — обратился Герман к начальству. — Делать-то с ним что?

— А что изменилось? Если он врет — проявится в очень скором времени. В этом случае, тебе нужно только приказ отдать и — бух! — негр красочно изобразил, как разлетаются в клочья мои кровеносные сосуды. — Если же говорит правду, то тебе вообще грех жаловаться. Наш советский человек, с богатым жизненным опытом и правильными устремлениями желает служить своей родине. Да, с некоторой странностью, но кто из нас без нее? В остальном — ты просил пополнение? Вот тебе пополнение. Учи, холь и лелей. Расти, короче говоря, смену.

— Не смешно.

— А я не смеюсь, Герман. — впервые за всю эту беседу, Василий Оларович действительно перестал пускать зайчиков белоснежной улыбкой. — У меня очень хреновая ситуация с молодежью. Девяносто шесть процентов ни на что не годны по психологическим и идеологическим соображениям. В учебных лагерях срыв за срывом происходит. А препарат ЭМ в страну льется из всех щелей. Мы на новом витке войны, если кто-то из вас этого еще не осознал.

— Да понятно…

— И это я тебе еще не говорю остального, например, про прорывы. — Океллу, что называется, понесло. — Ты видел статистику за последнее полугодие.

— Я эту статистику на земле вижу.

— Вот! Сам должен все понимать. В этих обстоятельствах, как никогда актуальна старая поговорка наших смежников — нет отходов, есть кадры. Так что я вижу два варианта развития событий. В первом мы просто хороним нашего уважаемого гостя из альтернативной реальности, а во втором — даем ему возможность послужить своей новой или старой родине.

— Я за второй, Василий Оларович! — горячо воскликнул я. — Появление здесь — результат моего осознанного выбора. Так-то, если Распределителю верить, я мог к эльфам попасть и гаремом обзавестись.

— Вот! — снова воскликнул негр, на этот раз сверкнув-таки белым. — У человека правильная мотивация и четкое понимание жизненного пути. Дадим ему шанс. Взорвать-то никогда не поздно.

На мой взгляд, с последней фразой он все-таки перегнул палку. Но я никак на нее отреагировал.

Перед тем, как отключится от видеосвязи, Окелло взял с меня обещание потом поподробнее рассказать про беседу с Распределителем. Очень его заинтересовала эта мифическая фигура.

— Но это не к спеху. Как время появится. — закончил он.

Мы остались в кабинете втроем.

— Значит тебе сейчас шестьдесят девять или семьдесят лет. — задумчиво произнесла Маша.

— Семьдесят. За пару дней до дня рождения погиб.

Общаться после этого сеанса откровенности было немного неловко. Словно бы ты ехал в поезде и во внезапном приступе безумия взял и рассказал случайным попутчика о себе все. По настоящему — все. И теперь сидишь и думаешь, а как они это восприняли. И кем меня сейчас видят.

— Это несущественно. — отрезал Герман. — Василий прав. У нас слишком сложная ситуация в стране, чтобы иметь роскошь разбрасываться подготовленными кадрами. — Виктор. Вы, как я понял из вашего рассказа, в большей степени по войсковым операциям специализировались?

— И по ликвидациям. — кивнул я.

— Это хорошо. Вот и покажете себя в этой области. От пограничников пару часов назад поступила информация о крупном караване, который вскорости должен отправится к нам. Думаю, это прекрасный способ узнать, говорит наш новый сотрудник правду или необыкновенно талантливо врет.