Сверх

Глава 4

Немного обескураживающий переход. Честно говоря, я рассчитывал на прощальное свидание, которое могло закончится в каком-нибудь гостиничном номере. Не то чтобы это была какая-то доминирующая идея, но — какого черта! Как говорил один известный в моем Союзе киношный персонаж: «Вы — привлекательны, я — чертовски привлекателен!»

А девушка как кирпичом по лбу заехала. Демоны! Серьезно? Сверхов в этом мире был недостаточно, так сюда еще и адских тварей завезли?

— Хм. — протянул я. — Ну пусть так. Встречался. Почему демоны, кстати? Как по мне, ничего потустороннего в них нет. Больше похожи на плоды чьих-то безумных экспериментов в сфере генетики.

— Да просто кто-то первым назвал их так, вот и прилипло. — отмахнулась Хелена. — Но не в названии дело. Понимаешь, какое дело. Твоя учебка… Она ведь совсем недавно была создана. Я подняла наши данные, сопоставила факты — ей и года нет.

— И что?

— И туда свозят сверхов со всей страны. Таких же вот «случайных», как ты. На черных рынках по всем странам сейчас множество контрабандного препарата ЕМ. В Союзе нет такого наплыва, но тоже что-то просачивается. Нет-нет, да и появляются такие вот уберы, вроде тебя. Которые не запланированы и без воли властей появились. Все, кого ККС находит — готовых сотрудничать, естественно — потом оказываются там.

— Что логично, нет? — я все еще не понимал к чему вела девушка. И так было понятно, что мой случай не уникальный. Да и желание «контролеров» обезопасить общество, убрав подальше не вполне контролирующих свою силу сверхов, тоже было вполне понятно.

— Одновременно фиксируется большое количество событий, называемых «прорывами».

А вот это слово я слышал. «Событие», о котором мне не стали ничего рассказывать, сказав лишь, что я все узнаю в учебке. Ситуация, в которой я могу применять свои сверхспособности без оглядки на ККС.

— И-и? — беседа, которая должна была стать прелюдией к прощальному свиданию, стала увлекать меня все больше.

— И наши специалисты, — имея в виду свою «контору», сказала Хелена, — связывают возросшее количество сыворотки на черном рынке с этими самими прорывами. Больше тебе скажу — «штази» рассматривает возможность создания такого же учебного лагеря на территории Германии. Сам понимаешь почему.

Я кивнул. После ее последней фразы у меня в голове все сложилось. Больше доступной сыворотки — больше сверхов. Больше прорывов, чем бы они не были, которые приводят к появлению тех самых демонов-мутантов. Учебные лагеря новоиспеченных суперов. Все это действительно жемчужины с одной нити.

— В лагере готовят противостоять демонам.

Девушка молча кивнула.

— Одного не пойму. — признался я. — Получается, что весь этот контрабандный препарат ЕМ — его распространение негласно одобрено? Чтобы получить большее количество сверхов, которые могли бы сражаться с мутантами?

— Путаешь причину со следствием. — покачала головой Хелена. — События типа «прорыв» стали проявляться именно благодаря возросшему количеству сыворотки в свободном доступе, и большому количеству новых сверхов.

— Как это?

И девушка как смогла, объяснила. С ее слов выходило, что первые прорывы появились сразу после Великой Отечественной войны. Точнее, в тот период, когда сторона победителей, забравшая себе нацистскую разработку, начала с ней экспериментировать. В те времена одно с другим еще не связывали. Просто иногда, довольно редко, на самом деле, в глубине полностью контролируемой территории какой-нибудь страны, стали появляться группы чудовищ.

Не сразу, но специалисты отметили, что монстры всегда шли туда, где каким-то образом проявляли себя сверхи. Жили, сражались, собирались вместе для отдыха — в конце шестидесятых, говорят, были очень популярны съезды и конвенты суперов. В общем, чуяли их. А добравшись — нападали.

Чем больше становилось сверхлюдей, тем чаще случались прорывы. Само это слово стали использовать уже в семидесятых, когда, наконец, удалось выявить один из источников появления демонов. Кстати, именно поэтому их и стали так называть — выходили они словно бы из прорехи в воздухе.

— От широкой общественности, как ты понимаешь, это все тщательно скрывается. — закончила Хелена. — Никому не нужна паника, которую может посеять сообщение о том, что откуда-то из другого измерения, в наш мир приходят монстры. Раньше с ними справлялись состоящие на службе у государства сверхи. Теперь, получается, их уже не хватает. Поэтому, я тебя очень прошу. Когда вам будут давать эту информацию в лагере, сделай вид, что ты ее услышал впервые, хорошо?

— Буду нем, как рыба. — пообещал я.

— И еще. — продолжила она. — Будь там осторожен. Те сверхи, с которыми ты будешь проходить обучение, они не из самых благополучных слоев общества.

Ну, я где-то так и предполагал. Хорошие мальчики и девочки не станут пить мутную жижу неизвестного происхождения. Они ездят на комсомольские стройки, служат обществу в качестве дружинников, старательно учатся и все такое прочее. Им незачем рисковать своей жизнью на ставке один к трем, чтобы получить призрачный шанс обрести «экстраординарную мутацию».

Да и зачем они, эти сверхсилы? Ну, серьезно! Одни же проблемы и куча головной боли. В развитом социализме моего нового дома гораздо проще прожить без них. Я бы, будь у меня выбор, отказался.

Так что я понимал, о чем говорила Хелена. Контингент на секретной базе будет впечатляющий. Отбраковка — так называл подобных людей мой первый инструктор по боевой подготовке. Но не обычная, а со сверхспособностями. Так что ухо нужно держать востро.

— Спасибо за предупреждение. — кивнул я, накрывая ее ладонь своей. — Скажи, а какие у тебя планы на сегодняшний день?

Будущее — оно где-то там. Близко, но не так сильно, чтобы я в один из своих последних дней на гражданке тратил на него слишком много времени. Предупрежден — отлично. Но забивать этим голову сейчас, когда напротив тебя сидит молодая красавица, глаза которой игриво прищурены? Ну уж нет!

— Я свободна до завтрашнего вечера. — ответила она, переплетая свои пальцы с моими. — Есть предложения?

— И много. А потом, если захочешь, можно заскочить домой, познакомится с моей мамой.

— Потом?

— После… реализации предложений.

— Вот даже как? — она вскинула брови, после чего вдруг построжела лицом и серьезным голосом произнесла. — Это очень ответственный шаг, Виктор. Вести девушку знакомится с родителями после столь непродолжительного знакомства. Ты же не собрался меня замуж звать? Я слышала, вы, русские, очень скорые в таких делах. Не успеешь оглянуться, а ты уже беременна третьим…

Впрочем, долго удерживать эту суровую мину на своем личике она не смогла. Рассмеялась прежде, чем закончила говорить. Я тоже улыбнулся, поддерживая шутку.

— Ну что ты, милая! Мы не такие уж страшные, как вы там в европах своих считаете. Да и я не готов отрывать тебя от карьеры контрразведчика. Все просто и банально. Времени осталось мало, а я бы хотел уделить его двум дорогим мне женщинам. На ужин мама просила быть дома. Семейный ужин и все такое — я все-таки на полгода уезжаю, и неизвестно буду ли иметь возможность хотя бы написать ей. Так что она заранее начинает скучать.

— Какой хороший и почтительный сын! — девушка приложила руку к груди и соорудила на лице умиленное выражение. — Это очень… вдохновляет, знаешь ли! А она не будет против, если на ваш маленький семейный ужин заявится иностранная шпионка?

— Ну, если ты ей об этом не скажешь, я тоже буду молчать.

— Хорошо. Думаю, ничего страшного в знакомстве с матерью своего русского друга не случится. Но сперва… Что ты там говорил о предложениях?

— Да, предложения!

Двое суток пролетели, как один миг. Большую часть времени, я провел с Хеленой. Лишь пару раз мы проведали Зою Витальевну. Первый раз — на том самом запланированном ужине. Сказать, что мама удивилась гостье — ничего не сказать. То есть она понимала, что ее сын не долго будет холостяковать, но немка?

Однако, в первые же минуты, Хелена очаровала мою мать. Теперь-то ей не было смысла притворяться, по-русски она разговаривала с совсем незаметным акцентом. Так что уже через полчаса я был забыт, а женщины проболтали друг с другом до полуночи. Мне разрешалось лишь иногда вставлять междометные фразы, а один раз и вовсе быть изгнанным на улицу — девочкам приспичило поговорить на темы, которые меня не касались.

Не знай я, кто такая Хелена, может и напрягся бы — так будущая супруга может говорить со свекровью. Однако, с этой стороны мне точно не было чего опасаться. Каким бы не было мое высокое самомнение, я прекрасно понимал, что выбор между мужчиной и службой она сделает однозначный.

А на втором визите настояла сама немка. Сказала, что моя мама ей очень понравилась, и она хотела бы с ней попрощаться перед отлетом. Мне потом их пришлось друг от друга буквально отрывать, а то бы храбрая и хитроумная шпионка опоздала бы на свой самолет.

Все остальное, что происходило в эти два дня, можно было емко уложить в одно слово. Только вот смыслов оно бы содержало бы такое великое множество, что не хватило бы и сотни исписанных листов.

Проводив подругу и немного взгрустнув по этому поводу, я тряхнул головой — жизнь продолжается! — и отправился домой. Где провел последний день свободной гражданской жизни в компании с Зоей Витальевны. Кто-то мог бы сказать, что молодому мужчине стоило бы чем-то другим заняться в такой момент. Нагуляться, например, с запасом. Но такого умника, к счастью, рядом не оказалось. И глупых жертв не случилось.

А на утро я отправился все в тоже здание городской управы КГБ, откуда меня автобусом отвезли на военный аэродром. Там усадили на военный же борт, который вез какой-то тяжелый, упакованный в герметичные контейнеры груз, и отправили в Сибирь. Шесть часов полета — два в воздухе, два в безымянном аэропорту, где контейнеры забрали, и еще два в воздухе — после чего я, наконец, вышел в той части нашей страны, с которой прочно ассоциируется все русское у иностранцев. Сибирь или, как они говорят, Сайберия.

Военная база. Сколько я их повидал в своей прошлой жизни. В пустынях, в джунглях, в горах или вот, как сейчас — в тайге. Все они, если разобраться, одинаковые. Военные — люди прагматичные и разного рода красотам и стилю, всегда предпочтут функциональность. Мне кажется, что если я когда-нибудь попаду на форпост пришельцев, то и там смогу без труда ориентироваться. Настолько схожим образом мыслят разумные в форме.

Так что, выйдя из самолета, я без удивление оглядел ровный прямоугольник из десятков приземистых построек, окруженных бетонным забором с колючей проволокой поверху, и безошибочно обнаружил штаб, куда мне надлежало явиться. Но и шагу в его направлении не сделал — меня уже встречали.

Молодой лейтенант стоявший у трапа производил впечатление вчерашнего выпускника из военного училища. Причем, такого, который до этого, еще и в суворовском проучился. Полевая форма сидит, как влитая, ботинки с высоким берцем начищены так, что зайчиков пускают, а черный берет заломлен лихо, но одновременно с тем, не нарушая требований устава.

Лицо у парня было приятное. Открытое такое, простое. Такое можно печатать на плакатах в военкоматы. Единственно, молодой слишком. Лет бы десять ему накинуть, и было бы оно идеально мужественным и одухотворенным. А пока — восторженно-щенячье.

«Особо тут только не умничай! — напомнил я себе. — В твои двадцать небольшим ты выглядишь точно так же!»

— Виктор Глебов? — спросил он меня.

Я подавил желание оглядеться — вроде один летел, зачем уточнять. Но не стал этого делать. Вояки, особенно такие вот молодые — страшно обидчивые существа. И шуток не понимают. Сам таким был.

Поэтому я кивнул и улыбнулся.

— Все верно, я Глебов.

— Приветствую. Лейтенант Слепцов. Следуйте за мной, товарищ Глебов. — лейтенант тут же сделался собранным и деловитым. — Командир части вас ждет.

А ведь только что меня глазами ел — еще один сверх прибыл. Ну, и ладно.

Штаб оказался ровно тем зданием, которое я приметил на выходе из самолета. Два этажа, на первом кабинеты военных бюрократов, без которых не взлетит ни одно доброе дело, на втором рабочие места командира, его замов, ленинский уголок и все. Флага части, например, я не увидел, хотя он, обычно, именно тут, на выходе с лестницы, и должен находится. За исключением особо секретных подразделений и в случае, если они являются подразделением более крупного формирования. Вроде, разведрота такого-то полка.

— Сюда, товарищ Глебов. — лейтенант открыл передо мной дверь в приемную, сам же остался в коридоре. — Направо.

Ну, направо так направо. Могу и налево, мне так-то непринципиально. Тем более, там тоже дверь была, только не командира части, а его заместителя. Майор Петров. А командир у нас — подполковник Боширов. Да вы издеваетесь! Как эта парочка из моего мира, скорее мифическая, чем настоящая, оказалась здесь? Впрочем, фамилии-то распространенные, просто забавное совпадение.

— Разрешите? — Виктор срочку недавно отслужил, так что, как себя вести в таких кабинетах, должен понимать. — Курсант Глебов прибыл по месту прохождения учебы. Вот предписание.

Подполковнику Боширову было около сорока пяти лет. Подтянутый, крепкий, с цепким взглядом и лицом бульдога. Ну, серьезно! Еще и смотрел так хмуро, как только представители этой породы могут. Одет он был в полевую форму без знаков различия, черные волосы стриг почти под ноль по причине появления залысины в центре.

— Служил? — не здороваясь уточнил он.

— Так точно! Полгода, как на гражданке, товарищ подполковник! Воздушно-десантные войска!

— Тогда орать прекращай, Глебов, не на плацу. И садись. Что служил — это хорошо. Хоть один в вашем стаде будет иметь представление о дисциплине и субординации. А вот, что в ВДВ — это плохо.

— Почему, товарищ подполковник?

— Дурные вы там. — сморщился Боширов, отчего стал еще больше походить на бульдога. — Лихие и придурковатые. Но это ничего.

Он помолчал, разглядывая на столе мое бумажное личное дело. Явно не только что начал его изучать, этот взгляд так, для создания нужной атмосферы. А так он и тип мой знал, и ранг, и все, чем я занимался. Но спросил все же.

— Значит, Силач.

— Биокинетик, товорищ полковник.

— Не умничай…

— Есть не умничать!

Ну а что? Он сам сказал, что мы, десантники, народ лихой и придурковатый, значит будем соответствовать. Я лично к Войскам Дяди Васи особого пиетета не испытывал, но знал ребят, которые были выходцами оттуда. Нормально их там учили. Может, тут какие-то особенности? Просто традиционные разногласия между родами войск?

— И в боевую форму с трудом входишь?

— Несколько раз получалось. С выходом проблем чуть больше.

Дежурный разговор. Явно, он меня не для этого лично принял сразу по прилету. И я не ошибся. Через еще несколько таких же исполненных смысла фраз, он произнес.

— Коллеги твои, — на первом слове он снова сморщился, — те еще бестолочи. Считай, каждый под приговором ходил, один так и вовсе малолетка. И две девчонки еще… Из всей вашей братии, ты один мне кажешься нормальным. Как смотришь на то, если я тебя над ними поставлю старшим? Вроде комзвода, но без звания. Кто-то должен эту банду в руках держать. А ты у нас и срочку служил, и органам в сложном деле помощь оказал. То есть, со стержнем парень. Думаю, сдюжишь.

Вот, значит, что он придумал! Ну, спасибо, удружил! А оно мне надо, за других отвечать? Тут с собой-то самим не всегда все гладко!

Но что хорошо, опять же, с военными — на каждый чих у них есть процедура и регламент.

— Это приказ, товарищ подполковник?

Лицо бульдога сообщило мне, что нет. На нем прямо написано было — ну вот чего ты начинаешь, нормально же сидели, общались, как люди. А все потому, что не может он мне приказать. Формально я гражданский, и здесь лишь прохожу обучение. Решу потом или нет с армией или ККС судьбу связать, тогда, да. А пока — извините!

— Значит так, Глебов! Слепцов проводит тебя в расположение чудиков. Познакомишься с ним сам. Занятия индивидуальные, но групповая часть, на слаживание, тоже есть. По ней ты отстал, и надо наверстывать. План получишь в канцелярии, на первом этаже. С инструктором познакомишься там же, их кабинеты рядом с бухгалтерией. Свободен!

Обидел дядьку. Не дал ему часть ответственности с себя спихнуть.