Свидания особого назначения

Глава 27. Липа

Я напряженно замерла. В этот миг дверь резко отъехала в сторону и в купе, с автоматом наперевес, шагнул человек в маске и амуниции. На его груди была нашивка "СОБР". Мы секунду смотрели друг другу в глаза.

— О, красотуль, ты откуда здесь? — удивлённо пробасил он, быстро осматриваясь, и я узнала голос Артура.

— Вы… — я задохнулась от возмущения и вскочила, роняя книгу, — совсем, что-ли, охренели?! Андрей вообще с катушек слетел?!

Это уже переходило все возможные границы! Когда я сделала шаг вперёд, чтобы вытолкать наглеца за дверь, он, будто не слыша меня, вдруг сам сделал шаг назад и, прикрывая купе, коротко бросил мне:

— Извини, некогда поболтать. Из купе не выходи.

Дверь перед носом захлопнулась, а я так и осталась стоять с открытым от удивления ртом. Тяжёлые шаги быстро удалялись.

Не понимая, что происходит, я подняла книгу, снова села на полку и уставилась в окно. Бред какой-то. Спустя пару минут поезд тронулся и только тогда я поняла, что сидела едва дыша. Ярко освещенный фонарями перрон медленно поплыл назад, оставляя за спиной провожающих. Мимо прошли собровцы, ведущие полусогнутого мужчину с закрученными за спину руками. Один из них, идущий позади, будто специально выискивал меня глазами, а, увидев, широко улыбнулся и сложил из пальцев сердечко. Я усмехнулась и, помахав ему рукой, откинулась на подушку, закрывая глаза и испытывая смесь облегчения и грусти одновременно. Миниатюра "Липа-истеричка". Надо же, так совпало… Конечно же, поднимать на уши отряд из-за моего бегства было бы очень глупо…

— Девушка, через десять минут ваша станция. — Голос проводницы вырвал меня из сна, где мы с Андреем что-то обсуждали, стоя в обнимку перед панорамными окнами в Москва-Сити.

Я нехотя отпускала сон, казалось, до сих пор чувствуя теплые прикосновения ладоней… За окном проплывала промзона, тускло освещённая фонарями.

Я отдала проводнице стакан с остывшим чаем, достала чемодан и, укутавшись в пуховик, стала ждать остановку.

Спохватившись, написала подругам, завалившим меня сообщениями за эти два дня, что не приду в универ и пообещала рассказать все потом. Смогу ли я честно все объяснить, поделиться той горечью, что сжигает нутро? Вряд ли. Фролова сильная и пробивная, она не страдает из-за всякой ерунды. Подумаешь, было и было.

Соцсеть напомнила, что у меня миллион непрочитанных сообщений и звонков от Gore. Я снова смахнула уведомления. Поезд начал останавливаться.

Я вышла на перрон и глубоко вдохнула свежий воздух. Здравствуй, родной город. Почти год прошел, как не виделись.

Немного подумав, решила переждать до утра на вокзале, чтобы не будить родителей. Четыре часика всего потерпеть и папа встанет на работу.

В здании вокзала было светло и тихо. Я прошла в угол подальше от входа и, усевшись на неудобное пластиковое кресло, достала книгу. Желудок громко заурчал о том, что голодный. Сколько я не ела? Уже полтора дня получается. Как пообедала на работе, так и все. Найдя глазами вендинговые аппараты, купила себе стаканчик кофе, чипсы и шоколадку. Так себе наборчик, конечно, но круглосуточного кафе тут нет. Придется довольствоваться малым.

Едва дождавшись пяти утра, я вызвала такси и подъехала к дому. За эти дни на поездки я потратила больше, чем могу себе позволить. Нужно будет срочно решать вопрос с новой работой. Или возвращаться на старую, если после всего произошедшего меня возьмут обратно. Вспомнив, что у меня на счету чужие деньги, зашла в приложение банка и перевела всю сумму Андрею обратно.

Посмотрела на верхний, пятый этаж, в окно квартиры родителей. На кухне горит свет. Папа не спит.

Пискнул телефон.

"Gore написал вам сообщение"

Не спит тоже… Вот его кроет. Другой бы успокоился уже. А сердце все равно трепыхнулось в очередной раз.

Я вздохнула и зашла в подъезд.

Я тихонько открыла ключом дверь. В образовавшуюся щель выскочил Марти, наш старый кокер-спаниель и, тихо гавкнув для формы, начал прыгать на меня, виляя хвостом.

— Привет, дружочек, — тихо шепнула я, термуша его длинные уши. — Я тоже рада тебя видеть.

— Вот это новости, — расплылся в растерянной улыбке папа, выглядывая следом за Марти. — Липтон, заходи!

Отец, как всегда, был в одних семейных трусах и напоминал пухленького гнома из мультика про Белоснежку. Только голого и без бороды.

Я закатила глаза, но, улыбнувшись, шагнула внутрь квартиры и обняла его.

— Раздевайся.

— Давай я сначала с собакой погуляю, — шепнула в ответ. — А ты мне какао сваришь.