Свидетели истории

— Это, брат, казбеги. Грузинская пули. Одна деньга. Откуда у тебя такая?

— Казбеги? — спросил я, пораженный осведомленностью деда. — Вы-то почем знаете?

— Базар выучил, — сказал дед Иван и засмеялся. — Базар чему хошь выучит. Знаешь, сколько я их прошел?

И в самом деле, базар в жизни многих стран и народов играл роль, которую трудно недооценить. Не случайно названия, связанные с местами, где шла торговля, прочно стали именами многих населенных пунктов, сел, городов.

Торжок. Подумайте, о чем свидетельствует это название?

В Болгарии и Румынии есть населенные пункты, именуемые Тырговиште (Торжище). Не правда ли, прямая родня Торжку?

Торговицу можно найти в Ровенской и Кировоградской областях.

Еще больше названий впитало в себя слово «базар».

Просто Базар есть в Афганистане и в Пакистане, в Житомирской и Читинской областях.

Базардепе, Базарджай (базарное место), Базаршулан, Базарколь, Базардара, Базар Курган, Базар Яйпан — находятся в Средней Азии, Пазарджик — в Болгарии. Маркет (рынок) — в США (штаты Айова, Канзас, Мичиган).

А вот еще некоторые названия, считанные с карты нашей страны: Базарка, Базарная Кеныпа, Базарные Дубровки, Базарные Матаки, Базарный Карабулак, Базарный Сызган, Базарчай, Базартобе.

По-венгерски «вашар» означает ярмарку. Хей — это место. Вашархей — место, где проходят ярмарки. Сравните со среднеазиатским Базарджай. А вот названия населенных пунктов в Венгрии, в которых вы теперь легко угадаете знакомое понятие: Ходьмезёвашархей, Вашархейкуташ.

Кстати, вашарнап — в первоначальном смысле — ярмарочный день. Сегодня это официально принятое в Венгрии название воскресного дня недели.

Легко догадаться, что по мере развития торговли число базаров в мире росло. Регулярно среди них появлялись новые. Они так и вошли в географию многих стран, как новые базары. Вот лишь некоторые.

Новый Тарг (Польша), Янги Базар (СССР — Бухарская, Ташкентская, Хорезмская, Сурхандарьинская, Южно-Казахстанская области), Ньюмаркет — Ирландия, США (штаты Айова, Алабама, Вирджиния, Мэриленд).

Много базаров на свете. И каждый в прошлые века являлся главной сферой, в которой обращалась монета. Ее копили годами. Не отвергали ничего, что подтверждало статус денег по металлу и весу. В кладах вместе с русскими гривнами и копейками находят дирхемы, серебро западных стран. Много монет по названиям и по виду могли определять наши предки. Потом, накопив нужную сумму, в один прекрасный ярмарочный день бросали все богатство в лихой денежный круговорот, в котором находила воплощение известная каждому формула: «деньги — товар — деньги».

Представим тбилисский базар середины прошлого века. Веселый шум. Толчея. Остроумные споры торговцев и покупателей.

— Сколько стоит твое вино, дорогой?

— Кувшин — двадцать динаров.

— Ва, любезный! Ты говоришь кувшин, а я вижу кружку. Даю за нее двойной казбеги. Идет?

— Не идет. Только бисти.

Покупатель потряс кожаным кисетом, в котором зазвенело серебро.

— Ты, может быть, шахи запросишь? — спросил он язвительно. — Вот аппетит! Даю двойной пули.

Подошли к торгующимся два русских солдата. Прислушались к разговору. Подумали.

— Может, возьмем кувшин? — сказал один другому. — Запрашивает грош.

— А, давай, берем! — согласился второй.

Нетрудно угадать, что все время в этой базарной сценке шла речь о цене. Но какова она? Без переводчика не обойдешься. Впрочем, не каждый переводчик, если он к тому же не историк, может нам помочь. Сегодня мало кто помнит, чем отличалось бисти от шахи, грош от двойного пули. Время стирает из памяти людей очень многое.

Попробуйте спросить своих друзей, начитанных, любознательных, ловко решающих кроссворды с фрагментами, что такое «пуло». Вряд ли вам ответят быстро и точно. Между тем, «пуло» — название русской медной монеты, чеканившейся в XV — начале XVI века в Москве, Новгороде, Пскове. Эта была самая мелкая мелочь на Руси — шестьдесят-семьдесят пуло равнялись одной денге. Потому и не запомнились народу. Как исчезли с базара — так и забылись.

Вернемся к деньгам Грузии.

В 1783 году грузинский царь Ираклий II признал власть и покровительство русской императрицы. Россия гарантировала Грузии автономию и защиту в случае нападения извне.

По мере сближения России и Грузии между ними рос товарообмен, крепли рыночные связи. Вполне естественно, что правительство стало задумываться о включении Грузии в единую монетную систему государства. Но при этом к делу подошли с большой осторожностью и постепенностью. Учитывалось, что в Грузии монетная система сложилась при сильном влиянии денежного счета соседней Персии. А он велся так:

Пять иранских динаров составляли один казбеги.

Двадцать динаров — один бисти.

Пятьдесят — один шахи. Сто — махмуди. Двести динаров — один абаз (абази).

Чеканили в Грузии и свои деньги. Оформлялись они на персидский манер — арабский шрифт надписей, даты по лунной хиджре, на лицевой стороне имена персидских шахов. Только названия были свои, грузинские: полумарчили (1½ абаза), узалтуни (пол-абаза), шаури (четверть абаза).

Были и грузинские деньги, изготовленные на турецкий манер: онлыки, бешлыки, нимбешлыки.

Чтобы не ломать в один раз каноны рынка, а точнее базара, основой новой системы решили сделать государственную монету, по виду и названию понятную и привычную для грузин. Одновременно сохранялись персидские и турецкие монеты, а также вводились в обращение российские платежные средства.

К практическому внедрению новых монет для Грузии в рамках русской денежной системы приступили в начале XIX века. Когда императору Александру I представили на утверждение проект, монета на нем выглядела так: в поле лицевой стороны вверху размещалась так называемая «городская корона» (изображается как часть кирпичной крепостной стены с зубцами). Ниже ее надпись по-русски: «Тифлис». Еще ниже — перекрещенные пальмовая и оливковая ветви. На оборотной стороне надпись: «Грузинская монета» — и дата — «1802».

Александр высказал пожелание, чтобы на монете «ничего российского не было». Пожелание учли.

В окончательном варианте, утвержденном к чеканке, все надписи сделаны на грузинском языке и исполнены шрифтом мхедрули.

На лицевой стороне мы видим городскую корону, слово «Тбилиси» и скрещенные ветви. На оборотной стороне серебряных монет надпись: «грузинское серебро», у медных — «грузинская монета». Дата выпуска обозначалась по европейскому календарю в числительных буквах грузинского алфавита. Гурт у серебра — косая насечка, у меди — сетка.

Чеканка осуществлялась на Тбилисском монетном дворе штемпелями, которые резали в Петербурге. Память об этом сохранили серебряные абазы, на которых под датой читаются инициалы русских мастеров: П. З. — Петр Зайцев, А. Т. — Александр Трифонов, А. К. — Алексей Карпинский, В. К. — Василий Клейменов.

В обращение были выпущены знаки таких номиналов: серебряные два абаза (40 коп.), абаз (20 коп), полуабаз (узалтуни — 10 коп.); медные — 20, 10, 5 пули.

Тбилисский монетный двор работал с сентября 1804-го по февраль 1834 года. За этот период им выпущено более чем на миллион рублей серебряной мелочи и более чем на восемь тысяч рублей медной. Оригинальные по виду, полноценные по качеству металла, грузинские абазы принимались в платежи по всему Закавказью, выходили за его пределы на юг и на север. Сегодня они украшают многие хорошие коллекции, приоткрывая интересные страницы истории Родины.

«А какая монета самая редкая?» Такой вопрос нумизматам приходится слышать не так уж редко. Ответить на него однозначно бывает трудно. Много в мире монет редких. Не меньше «крайне редких». Столько же и «самых, самых». Тем не менее далеко не каждый раритет порождает вокруг себя одинаковое число споров и пересудов. Есть в этом отношении монеты уникальные. Одна из них — рубль императора всея России из династии Романовых — Константина I.

Вот сразу и загадка. Сколько ни вспоминай, такого царя в русской истории не отыщешь. А рубль есть. Более того, ни одна монета из самых редких не пользуется такой популярностью у историков в стране и за рубежом. Ей посвящено большое число печатных работ, в разное время выходивших в Петербурге, Москве, Берлине, Брюсселе, Марселе, Сиднее. Уже этот неполный список мест публикации работ дает некоторое представление об интересе ученых к константиновскому рублю.

А история его такова.

У императора Павла I было три сына — Александр, Константин и Николай. Первым после удушения папаши его же приближенными на русский престол взошел Александр, ставший по номеру Первым.

Средний брат Константин Павлович подвизался на военном поприще. Он — участник Италийского похода А. Суворова. В 1812–1813 годах командовал гвардией, а с 1814-го исполнял обязанности главнокомандующего польской армией. Это обязывало великого князя находиться вдали от столицы и всей политики брата. Жил Константин в Варшаве.

В 1820 году великий князь развелся со своей царственной супругой Анной Федоровной — до замужества Юлианой Саксен-Кобургской — и сочетался браком с польской графиней Грудзинской. Вольный поступок Константина вызвал переполох при дворе. Считалось, что брак великого князя неравный, а посему скандальный и недопустимый. В 1823 году под давлением старшего брата — императора Александра I — Константин отрекся от права престолонаследия. Акт отречения был совершен в тайне, которая строго охранялась даже от царского двора.

27 ноября 1825 года умер Александр I. По всем канонам преемственности царской власти императором должен был стать Константин. В Петербурге без промедления началась присяга новому самодержцу. Забегали, засуетились угодники. Один из них — министр финансов Е. Канкрин — решил перещеголять всех. По его команде началось срочное изготовление портретного рубля с изображением Константина I. Затея была довольно смелой. Дело в том, что Александр I за все время царствования не утвердил к массовому выпуску ни одной монеты со своим венценосным изображением. Что это было — показной скромностью или особого вида рисовкой — сказать трудно, но факт остается фактом. Поэтому трудно было предположить, как отнесется к портретному рублю новый царь. Тем не менее Канкрин пошел на риск, зная, что услужливость никогда не карается владыками.

Работа над константиновским рублем велась в большой тайне и огромной спешке. Обычно хороший гравер мог вручную вырезать штемпель высокой сложности не менее чем за неделю упорного труда. Здесь же мастерам был отведен фантастически короткий срок — четыре дня. Для этого несколько медальеров трудились и день и ночь. Работы возглавлял мастер Я. Рейхель.

12 декабря на Монетном дворе были отчеканены шесть пробных монет. На лицевой их стороне помещался профиль нового императора. Художник умело подчеркнул его сходство с венценосным отцом — Павлом. Курносый, лысолобый, Константин не выглядит ни героем, ни светочем знаний. Вокруг портрета надпись: «Б. М. Константин I имп. и сам. всея Росс. 1825». Читаться она должна так: «Божьей милостью Константин I император и самодержец всея России. 1825».

На гербовой стороне — царский двуглавый орел, окруженный венком. Под орлом — знак монетного двора — СПБ. По кругу надпись: «Чистого серебра 4 золотн. 21 доля». Между началом и концом этой надписи втиснуто слово «рубль».

Из затеи Канкрина ничего не вышло. В ночь на 14 декабря на заседании Государственного совета Николай провозгласил себя императором. В столице началось переприсягание новому правителю. И сразу затея министра финансов стала делом крамольным, а посему очень опасным. Это понимали все, кто прикасался к тайне подготовки константиновского рубля. Надо было спешно заметать следы. Этим и занялся без промедления Канкрин.

Что для сокрытия опасной затеи было сделано, можно хорошо представить, прочитав донесение вардейна (то есть начальника) Петербургского монетного двора Е. Еллерса своему шефу:

«Во исполнение приказания вашего превосходительства имею честь представить к прежним двум еще четыре образцовых рубля из числа затисненных в субботу (12 декабря), прочие кружки, коими первоначально штемпели пробованы, забиты так, что изображений на них не видно; при сем представляются также и рисунки; изготовленные штемпели, как два закаленных, так и четыре незакаленных, равно оловянные слепки, чем и сами пробы по сему делу приостановлены. 14 декабря 1825. Вардейн Еллерс».

Записка составлена так, что человек, не посвященный в тайну, так и не поймет, о чем речь — «четыре образцовых рубля», «оловянные слепки», «изображений на них не видно». Обратим внимание и на то, что министр не просто приказал уничтожить отчеканенные монеты и инструмент, а затребовал все к себе, чтобы не оставалось причин для сомнений, все ли на Монетном дворе сделано так, как надо. Опечатанный ящик попал к Канкрину в сопровождении двух препроводительных записок.

«При сем, — читаем в одной из них, — представляется в ящике шесть известных штемпелей с 19 оловянными слепками за казенной печатью Монетного двора. Вардейн Еллерс».

Вторая записка написана управляющим Департаментом горных и соляных дел Е. Карнеевым, которому подчинялся Монетный двор. Стараясь успокоить министра, подтвердить ему свою лояльность перед лицом опасности, он сообщал:

«Здесь равномерно представляю все штемпели и прочие приготовления, сделанные за счет известного нового рубля, закупоренные в ящике. Самый даже рисунок прилагаю. Е. Карнеев. 20 декабря 1825».

В министерстве финансов ящик с крамольным содержимым пролежал 54 года. В 1879 году по распоряжению Александра II он был вскрыт и монеты переданы царю. Тот разделил их по-семейному. Одна монета осталась в личном кабинете императора (теперь она в Эрмитаже), по одной подарено великим князьям Сергею Александровичу и Георгию Михайловичу, одна послана в Дармштадт принцу Александру Гессенскому. Впрочем, к этому времени константиновский рубль был довольно известной среди нумизматов редкостью. Уже через два года после смерти Николая I русский генерал Ф. Шуберт опубликовал в Германии каталог своего собрания. Здесь был описан рубль с изображением Константина I. Никаких подробностей о монете не было. И начались гадания. Работы, построенные на слухах, предположениях и рассказах неизвестных лиц, содержат немало противоречивых, а то и просто фантастических сведений. Только в наше время, опираясь на архивные данные, историки до конца выяснили подробности появления на свет рубля несуществовавшего императора всея России.

Сейчас известно, что всего константиновских рублей было изготовлено восемь. Шесть с гуртовыми надписями. Пять из них были опечатаны и отправлены в ящике в министерство финансов. Один, хотя и был показан в описи, при вскрытии упаковки в ней не обнаружен. Значит, его сумели утаить. Еще два оттиска на серебряных кружках без гурта в период суматохи прихватил медальер Я. Рейхель.

Из первых пяти монет три находятся в музеях — в Эрмитаже, в Государственном Историческом музее в Москве и в Смитсоновском институте в США. Четвертая монета прошла через аукцион в 1898 году, и ее пребывание неизвестно. Пятая монета в 1965 году на аукционе в Нью-Йорке куплена неизвестным европейцем, и где она сейчас находится, также неизвестно. О шестой монете нет сведений с того момента, как она не попала в ящик Канкрина. Это вселяет в нумизматов тайную надежду на сенсационную находку. Только будет ли она сделана?

Как всегда, когда речь идет о «самых, самых», задают вопрос: «А сколько же стоят такие монеты?» Ответ на него дать трудно. Ни за какую цену не продаст редкости своих коллекций ни один из уважающих себя музеев. Что же касается цены на монеты из частных коллекций, то они «любительские», то есть зависящие от увлеченности нумизмата и его состояния. Во всяком случае, один из константиновских рублей в октябре 1964 года на аукционе в Люцерне был продан за 11 650 долларов, а год спустя перепродан в Нью-Йорке уже за 41 тысячу долларов.

Что же касается самого Константина, то он остается для истории фигурой бесцветной. Впрочем, его отказ от царствования при отсутствии официально известного отречения в пользу брата Николая I создал в России обстановку междуцарствия, которой пытались воспользоваться декабристы. Сам Константин умер в 1831 году от холеры.

Любознательных людей интересует и то, есть ли среди наших советских монет «самые, самые». Да, есть, но, увы, мало. Целый ряд самых простых для своего времени монет до нашего времени почти не дошел. Попросту говоря, они утрачены для истории.

В нашей стране почти 1600 музеев, в том числе около тысячи — историко-революционных, исторических и краеведческих. Так вот, можно с уверенностью сказать, что только в трех (!) из них есть достаточно полные коллекции советских монет. И надежд на то, что хотя бы в четверти остальных музеев удастся собрать такие коллекции, нет. Ибо уже не найти многих «самых, самых» наших монет. Какие же среди них?

Не станем упоминать о «Золотом сеятеле» — червонце 1923 года. Он все же не простой — золотой. А вот обычный медно-никелевый двугривенный 1934 года — разве он не редкость, если известен примерно всего в пятнадцати экземплярах, из которых один — в коллекции Эрмитажа, а еще пять в собрании Монетного двора. В числе чрезвычайно редких монет десяти-, пятнадцати- и двадцатикопеечники, датированные 1931 годом. Не те, на лицевой стороне которых изображен рабочий с молотом, держащий в руке щит с обозначенным на нем номиналом, а серебряные, где на лицевой стороне только цифра номинала, дата выпуска «1931» и венок из колосьев. Если нумизмату такая монетка досталась за сумму рублей с двумя нолями, можно считать — ему повезло.

И все же не цена монеты или монет, собранных кем-то, определяет стоимость и значение коллекции. Куда важнее то, какие открытия помогло нумизмату его собрание сделать, какие знания получить.

Да, монета и медаль. Что в них общего?

«Медаль, — определяет „Толковый словарь“ В. Даля, — звонкая, но не ходячая монета, выбитая в память чего-либо: победы, мира, воцаренья, коронованья и пр.».

Медаль — «не ходячая монета». Такое определение очень точно подметило интересную историческую связь двух вещей.

Монеты на Руси появились раньше медалей. Первые русские металлические деньги были отчеканены в конце X века при князе Владимире Святославиче. Это были золотые монеты массой в 4,6 грамма. На лицевой стороне помещалось изображение Христа, на оборотной — портрет князя и родовой знак Рюриковичей. Вокруг княжеского портрета шла надпись: «Владимир, а се его злато» или: «Владимир на столе» (престоле). В то время единой установленной системы наград еще не существовало и «пожалования» зависели от щедрости и богатства князя.

Обычно дружинники князя — его постоянное войско, опора, так сказать, лейб-гвардия — получали щедрые дары как из трофеев, захваченных у противника, так и из княжеской казны. Их одаривали оружием, воинским снаряжением, богатой одеждой, мехами. Чем выше оценивал князь заслуги воинов, тем большей была его награда.

В начале XI века на Киев двинулись половцы. Дружину киевлян возглавил легендарный воевода Александр Попович. Вражеское войско было разбито. Отмечая заслуги, князь одарил воеводу золотой гривной.

В 1016 году, разбив Святополка, князь Ярослав щедро оделил своих дружинников, не обойдя и бойцов народного ополчения — войско. Сельским старостам было пожаловано по 10 гривен, смердам — по гривне. Горожан при награждении приравнивали к сельским старостам, и потому все новгородцы — участники сражения — получили по 10 гривен.

При Иване III началась перечеканка венгерских золотых дукатов в монеты, которые в основном употреблялись для награждения за ратные подвиги. Их так и называли «жалованные монеты». Как видим, форма награды уже в какой-то мере обозначилась, но ни названия, ни обязательности еще не приобрела. Тем не менее «московки» уже пришивались к одежде или носились на специальной цепочке. В таких случаях их жаловали «с чепью».

Английский путешественник Д. Флетчер, оставивший интересные записки о посещении России в период правления Федора Ивановича, писал: «Тому, кто отличится храбростью перед другими или окажет какую-либо особенную услугу, царь посылает золотой с изображением св. Георгия на коне, который носят на рукаве или шляпе, и это почитается самой большой честью».

Награждение золотыми монетами приобретало большие размеры.

Когда в январе 1654 года на Переяславской раде было принято решение о воссоединении Украины с Россией, на съезжем дворе от имени царя Алексея Михайловича боярин Бутурлин вручил Богдану Хмельницкому знамя, булаву, ферязь, шапку и соболей. Вручение каждой вещи сопровождалось речью, пояснявшей назначение подарка. Несколько позже были отчеканены и посланы на Украину царские памятные награды, которые получили десятки тысяч казаков. Награды были разного достоинства — от золотой копейки до тройного червонца. Сам гетман Богдан Хмельницкий получил золотой в 10 червонцев — массой около 34 граммов.

При Петре I вручение наград в виде рубля — серебряного солдатам, золотого офицерам — стало явлением массовым. После победы под Полтавой царь пожаловал многих участников битвы. Военачальники и командиры были оделены «великими деревнями», просто деревнями, новыми чинами, золотыми портретами «с алмазы» и золотыми медалями «по достоинству чинов». Солдатам вручили серебряные медали и «даваны были деньги».

Медаль приобрела тот вид, который имеет и в настоящее время — то есть стала знаком отличия, который крепится к одежде на ленте.

В тридцатых годах прошлого столетия впервые появились так называемые «медальные памятные монеты». Их выпуск посвящался какому-либо торжественному событию. Выполнялись монеты не по обычным канонам, принятым для монет регулярного чекана (например, не всегда несли государственный герб), изготавливались по оригинальным рисункам, то есть в некотором роде были памятными медалями, но в то же время несли на себе обозначение нарицательной стоимости, чаще всего просто слово «рубль».

Медальные монеты выпускались небольшими тиражами и не пускались в обращение обычным порядком. Их продавали желающим.

К числу медальных памятных монет относится серебряный рубль 1836 года в память сооружения Александрийского столпа — колонны на Дворцовой площади в Петербурге. На медальной монете 1839 года запечатлен памятник на Бородинском поле. В 1912 году монетой-медалью было отмечено столетие Бородинского сражения. В 1914 году отчеканен медальный памятный рубль в честь двухсотлетия победы русского флота в Северной войне у полуострова Гангут (Ханко).

Кстати, первая советская медаль также была памятной и появилась в 1920 году. Ее изготовили в связи с трехлетием Великого Октября. Медаль вручали членам Петроградского Совета — участникам торжественного вечера, который состоялся в Актовом зале Смольного.

На лицевой стороне медали на фоне пятиконечной звезды был изображен рабочий, стоящий у наковальни. В одной его руке — винтовка, в другой — молот. Вверху справа полукругом лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» На оборотной стороне — серп и молот и две надписи: «РСФСР» и «Октябрь 1917–1920».

Нетрудно заметить, что эта медаль оказала заметное влияние на графическое оформление советских монет, работа над которыми началась в 1921 году. Звезда, наковальня, молот, серп, фигура рабочего, лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — все это впоследствии стало основой композиций первых наших монет.

В 1965 году в честь двадцатилетия Победы в Великой Отечественной войне впервые были выпущены юбилейные монеты. Одновременно Президиум Верховного Совета СССР утвердил юбилейную медаль для награждения участников войны и военнослужащих. В качестве главного элемента оформления лицевых сторон медали и монеты была взята статуя «Воин-освободитель», находящаяся в берлинском Трептов-парке.

Лицевые стороны медали «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» и юбилейного рубля 1970 года отличаются лишь поворотом профиля В. И. Ленина.

Единый сюжет взят и для оформления юбилейной медали «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и рублевика 1975 года. Это статуя «Мать-Родина», входящая в мемориальный комплекс в Волгограде. Причем лицевая сторона монеты в художественном отношении выполнена проще и выразительнее.

Так и в наши дни перекличка между медалью и монетой продолжается. Развиваясь, медальерное искусство делает все более совершенным рисунок наших монет. Об этом свидетельствуют рубли последних памятных выпусков.

Редко кто из серьезных нумизматов не знаком накоротке с филателией. Ведь почтовая марка в ряде случаев помогает глубже понять особенности денежного обращения в той или иной стране в какой-то период истории.

Что такое почтовая марка? Филателисты любовно называют ее «визитной карточкой страны», «почтовой миниатюрой» и т. д. А с точки зрения финансиста, марка — это государственный денежный знак, дающий человеку право на приобретение почтовых услуг. То есть марка — это своеобразная бумажная монета одноразового пользования и со строго определенным назначением. Пользуясь этим свойством марки, государство в определенных условиях не раз придавало ей функцию разменной монеты.

Впервые это случилось в 1862–1865 годах, во время гражданской войны в США. Марки номиналами от 1 до 90 центов были пущены в обращение с правами денежной мелочи. Для придания бумажным монетам большей долговечности их стали вкладывать в металлические рамки, точнее своеобразные футляры, на глухой задней стороне которых наклеивалась коммерческая реклама.

Опыт получил распространение, и вскоре в Уругвае в виде разменной монеты стали циркулировать марки выпуска 1866 года номиналами в 5 и 20 сентаво.

Первая мировая война, подорвавшая экономику царской России, привела к исчезновению из обращения разменной серебряной и медной монеты. И вот в 1915 году было принято правительственное решение о выпуске разменных денежных знаков типа почтовых марок. Впрочем, это и были почтовые марки из так называемой «царской серии», отпечатанные на полукартоне. При желании — мажь клеем оборотную сторону и лепи на конверт. При нужде — бери или давай в виде сдачи, а то и расплачивайся за покупку в лавочке или ларьке. С этой целью на оборотной стороне марок номиналами в 10, 15, 20 копеек под царским двуглавым орлом было напечатано уведомление: «Имеет хождение наравне с разменной серебряной монетой». На марках достоинством в 1, 2 и 3 копейки надпись под тем же орлом была иной: «Имеет хождение наравне с медной монетой».

Временное правительство в 1917 году, продолжив выпуск марок-монет, сняло двуглавого орла, однако оставило на марках портреты сиятельных хозяев царской России — императоров: Петра I, всех номеров Александров и Николаев.

В 1920–1922 годах в Германии появились так называемые «капсульные марки», наделенные свойствами разменной монеты. Делались они просто. Обычные марки вкладывались в круглые облатки из целлулоида. Задняя клеевая сторона марки закрывалась маской, на которой была напечатана торговая реклама. Всего филателистам известно около 400 видов немецких капсульных марок по тексту рекламы на оборотной стороне. Марки-жетоны выпускались во Франции, Италии, Бельгии, Австрии, Норвегии. Интересно переплелись судьбы почтовой марки и монеты в Китае, где в начале нынешнего века бронзовая монета достоинством в один каш с отверстием посередине служила официальным штемпелем гашения в почтовых учреждениях.

Знаки почтовой оплаты иногда выступают в роли разменной монеты и в случаях, специально не оговоренных законом. Просто по соглашению сторон — продавца и покупателя.

В 1943 году в Ташкенте в булочной продавец выдал мне на сдачу две десятирублевые марки с орденом Суворова и ленточку марок с изображением корабля Витуса Беринга. Писем мне в то время писать было некому, и я пытался отказаться от неудобной сдачи. «Не волнуйся, — успокоил продавец, — я же и возьму эти марки». Действительно, в последующие дни вся сдача ушла без всяких сложностей.

Другой случай произошел многие годы спустя. В Москве в газетном киоске мне дали сдачу новогодними марками с датой «1983»: мелочи под рукой у продавца не оказалось.

Почтовые марки — чуткий барометр, надежно показывающий состояние финансовой системы государства и свидетельствующий о ее неустойчивости или стабильности. Зная основы филателии, имея навык работы с каталогами, нумизмат может узнать немало интересного из истории денег. Не отнимая у любознательного читателя права заняться исследованиями самому, расскажем лишь о некоторых фактах.

В августе — сентябре 1921 года в нашей стране поступил в продажу Первый стандартный выпуск почтовых марок РСФСР. Его номиналы — от 1 рубля до 1000 рублей. Тысячерублевая марка на конверте — непривычно, не правда ли? В марте — апреле 1922 года после изменения почтовых тарифов цена знаков почтовой оплаты резко возросла. На старых марках пришлось делать надпечатки: «5000 рублей» и «10 000 р.». В марте вышла еще одна марка с номиналом в 22 500 рублей. Не надо даже читать страницы книг по истории, чтобы понять — страна переживала инфляцию.

Кардиограмму денежной аритмии зафиксировали и марки Китая. Если в 1939 году здесь еще можно было отправить письмо, наклеив на него марки номиналами от 1 до 50 центов, то уже 1948 год отмечен выпуском серии с номиналами от 20 тысяч до 5 миллионов китайских долларов!

И все же рекорд принадлежит не китайской почте.

В 1921 году в Германии самый дорогой знак почтовой оплаты стоил 50 немецких марок. В 1922 году максимум номинала вырос до 100 тысяч немецких марок. В 1923 году на знаках почтовой оплаты появились надпечатки со словом «миллион». Затем оно уступило место слову «миллиард».

50 миллиардов немецких марок за одну марку почтовую — вот германский рекорд инфляции, порожденный поражением в войне, которую сама же Германия и развязала. Но это еще не самое высокое европейское «достижение».

В 1945 году в Венгрии начала продаваться серия почтовых знаков оплаты достоинством от 12 до 3000 пенго.

Сорок шестой год венгерская почта отметила тринадцатью марками, которые, продавались по цене от 4000 до 800 000 пенго. В том же году появились еще шесть почтовых знаков с номиналами от 1 миллиона до 50 миллионов пенго. Затем последовала новая серия — от 100 миллионов до 50 миллиардов. Когда к миллиардам привыкли, почта «порадовала» население марками с номиналами в 100, 200 и 500 миллиардов. И наконец, венцом инфляции, абсолютным европейским рекордом стали марки в ценах от 1 триллиона до 500 000 триллионов пенго! Если перевести это в привычные для нас названия (правда, встречаться с ними в жизни почти не приходится), то цена марки будет равна 500 квадриллионам!

Знают филателисты и о марках, которым почта намеренно придала форму монет; материал, из которого они изготовлены, — золотая фольга. Впервые такие знаки почтовой оплаты появились в Тонге (государство на островах Тихого океана) в 1963 году, затем в Бурунди (1965), Сьерра-Леоне (1966) и в других странах. Вполне понятно, что весь выпуск рассчитан только на коллекционеров, поскольку письмо с золотой маркой вряд ли дойдет до адресата.

Стоит упомянуть и то, что в целом ряде стран почтовые ведомства не раз издавали марки с изображением старинных монет. Такие почтовые миниатюры одинаково интересны и для нумизматов, и для филателистов.

Инфляция, падение покупательной способности денег, рост цен, появление на банкнотах растущего числа нулей — явление типичное для многих стран буржуазного мира. Причины тяжкого социального недуга практически неизлечимы: экономические кризисы, огромные государственные долги, участие в разорительной гонке вооружений… В этих условиях деньги приобретают свойства уже знакомых нам по истории «лимонов», и обладание купюрами со многими нулями далеко не всегда делает человека богатым.

В современной Италии инфляция развивается темпами, для которых порой трудно подобрать точные определения. Курс лиры на международном рынке неуклонно падает. Если в 1976 году за один доллар давали 840 лир, то в 1984 году — уже 1800. Девяносто процентов банкнотов Итальянский банк выпускает купюрами в 50 000 и 100 000 лир. Были в печати сообщения о планировании выпуска знаков номиналами в один миллион лир.

Известно, что лира делится на сто чентезимо. Но как эти чентезимо выглядят и для чего на них делится лира, не знают даже итальянские экономисты. В последнее время на глазах населения из обращения пропали не только чентезимо, но и более крупные монеты.

Такая судьба постигла, например, алюминиевые десять лир. Впервые они появились в размене в 1959 году, а к восемьдесят четвертому уже стали нумизматической редкостью. В россыпи мелких нумизматических лавочек эту монету еще можно найти, но за нее придется заплатить уже не менее 50 лир: бизнес есть бизнес.

Кстати, исчезновение одной мелкой монеты из обращения в силу обесценивания стало основой для розыгрыша, получившего известность во всем мире.

Произошло это в Абу-Даби во время перерыва между таймами футбольного матча. Рекламное агентство, воспользовавшись возможностью, выкатило на поле новенький «мерседес». Представитель фирмы объявил, что машина будет передана тому, кто обнаружит в кармане и внесет символическую плату — три монеты по одному филсу.

Денежная единица Объединенных Арабских Эмиратов — дирхем, равный ста филсам. В 1973 году в ОАЭ была отчеканена и выпущена монета достоинством в один филс. Купить на эту монету что-либо путное было нельзя, и филс исчез из кошельков в самое короткое время.

Организаторы рекламного трюка, хорошо знавшие обстановку в финансовой сфере, мало рисковали. Они не проиграли бы, установив символическую плату и в один филс. Но три филса давали трехсотпроцентную страховку от проигрыша. Расчет оправдался. Такой суммы не оказалось ни у кого из зрителей матча. Машина уехала с поля. Игра продолжалась.

Из Объединенных Арабских Эмиратов перенесемся в Страну восходящего солнца. В обращении здесь находятся банкноты достоинством в 100, 500, 1000, 5000 и 10 000 иен. Считается (во всяком случае, так значится во всех финансовых справочниках), что иена делится на 100 сен. Но монету с наименованием «сен» государство не выпускает. Разменные функции здесь возложены на монеты номиналами в 1, 5 10, 50 и 100 иен.

Общая сумма обращающихся в Японии бумажных иен превзошла все вообразимые размеры. Священная для японцев гора Фудзияма возвышается над уровнем моря на 3776 метров. Гора денег, если все обращающиеся банкноты сложить одна на другую, превысит Фудзияму в 110 раз. Впечатляющее сравнение, не правда ли?

В южноамериканском государстве Перу инфляция низвела существующую денежную единицу «соль» до такого низкого уровня, что в 1987 году она должна быть ликвидирована вообще.

Соль впервые появился на арене общественной жизни Перу в 1930 году и неплохо обслуживал нужды населения. К 1976 году за доллар США давали 65 солей. К концу 1984 года соль столько потерял в весе, что для уравновешивания доллара требовалось 5300 монет.

Инфляция, подставившая подножку солю, родила в 1985 году новую перуанскую денежную единицу — инти.

Соль состоял из ста сентаво.

Инти также состоит из ста сентаво. Но каждый новый сентаво в инти равен десяти старым солям. Во всяком случае, так считают учредители новой денежной единицы. Но надолго ли удержится такой курс инти, и они не в состоянии ответить.

Мир капитала — стихия. Прогнозы в стихийных бедствиях никогда не бывают точны.

В истории цивилизации много «белых пятен». Прошлое таит немало вопросов, на которые мы пока еще не знаем ответов. Кто поможет их получить? И вот за дело берутся археологи, отыскивая следы материальной культуры, с тем чтобы по ним восстановить картину прошлого. И чем больше разрозненных фрагментов удается найти ученым, тем точнее передает обстановку минувших времен археологическая мозаика.

Уже в наши дни возникла новая вспомогательная историческая дисциплина — археометрия, являющаяся союзом археологии и физики. Благодаря достижениям последней сейчас можно с достаточной точностью определять возраст древних вещей и предметов. В числе первых радиологическому анализу были подвергнуты старинные монеты. И немые свидетели заговорили. С помощью их показаний удалось осветить некоторые, ранее неясные для историков страницы прошлого.

Названия греческих городов-государств — полисов, таких, как Афины, Эгина, Коринф, Спарта, Тасос, известны хорошо. Но почему вдруг из многих на первое место вышли именно Афины? Почему они оказались богаче и, следовательно, сильнее других полисов? Объяснение такому факту обычно дается простое — в Афинах раньше развились более мощные производительные силы. Это, конечно, так. Но опять же, почему они так развились именно в Афинах? Ответа источники, известные ученым, не давали.

И вот уже в наше время с помощью физических методов исследования было изучено большое количество античных монет. Удалось установить немало интересных фактов. Во-первых, определено, что разные полисы производили монету из серебра, добытого в разных копях. Во-вторых, Афины владели самыми крупными рудниками серебра и поэтому превосходили соседей в возможностях выпуска денег.

Основная масса афинских монет с изображением головы Афины Паллады и глазастой совы, как показал анализ, произведена из серебра рудников Лавриона. Греческий археолог Конофагос определил, что за триста лет добычи в этих местах было получено около трех тысяч тонн серебра. В то же время главный конкурент и противник Афин — Эгина — с добычей белого металла испытывала серьезные затруднения. Монеты ее выбивались из серебра, добытого по меньшей мере в трех разных местах. Не лучше обстояло дело у Коринфа и Тасоса. Они вынуждены были приобретать металл на стороне из-за отсутствия собственных месторождений.

Чем все кончилось — истории известно. Афины вела против Эгины ожесточенную войну. Борьба велась методами, присущими древним. Пленным эгинянам отрубали большие пальцы рук, чтобы они не могли держать меч, управлять парусами. Войны, длившиеся десятилетиями, закончились полным разгромом Эгины. Монета с глазастой совой восторжествовала над черепахой, которая украшала деньги Эгины.

Еще одно интересное свидетельство, данное ученым монетами.

Караханиды, или Илек-ханы, — это тюркская династия правителей, стоявшая во главе государства Караханидов в Средней Азии с 927 по 1212 год. Название свое и государство и династия получили от имени первого хана Абуал-Керима Сатука Бограхана Карахана.

Караханиды вели постоянные войны с соседями, то захватывая их территории, то теряя свои. Основным, а подчас и единственным источником изучения этой эпохи стали коллекции древних монет.

Одним из наиболее крупных и удачливых Караханидов был Ибрахим. Он отвоевал многое из того, что было захвачено врагами при его предшественниках. Но когда именно и что он отвоевывал?

Советский историк М. Федоров, внимательно исследовав монеты Караханидов, сделал немало интересных и, главное, научно обоснованных выводов. Вот некоторые его суждения.

«Завоевание Бухары произошло, видимо… в последние месяцы 1041 г., так как в этом году Ибрахим успел выпустить в Бухаре медные монеты трех типов.

Долгое время в науке существовало мнение, что Баласагун (столицу Караханидов. — А. Щ.) Ибрахиму не удалось отвоевать. В 1973 году мне посчастливилось увидеть монету, найденную на городище Красная Речка (примерно в 30 км к востоку от г. Фрунзе). Это оказался неизвестный науке дирхем Куз Орду (т. е. Баласагуна), выбитый в 1068 году от имени Ибрахима и его вассала Юсуфа сына Бурхан ад-Даулы».

Так, подтверждая свои выводы нумизматическим материалом, М. Федоров определил, когда Ибрахим овладел Ферганской долиной, Илаком, Кошем, Самаркандом, другими городами. История обогатилась новыми знаниями.

Видимо, стоит рассказать и о том, как отличное знание монетного материала помогает историкам избегать ошибок, предупреждать фальсификации.

В 1933 году в Вятской области были найдены византийские монеты VI–XII веков. Находки эти вызвали интерес краеведов, поскольку наличие связей вятской земли с Византией явилось бы новым и неожиданным фактом в истории северо-востока европейской части нашей страны. Намеки на такие связи сразу же появились в местной печати. В частности, высказывалось предположение о существовании на месте нынешнего Кирова поселения IX–XII веков, которое имело какие-то связи с Византией.

Советский историк Э. Плюснин внимательно изучил монеты, найденные на территории города Кирова, и пришел к доказательному выводу, что это всего лишь копии византийских монет, изготовленные в позднее время. Он докопался и до причин, которые породили эти копии. Оказывается, с их помощью местные церковники проводили работу среди раскольников и иноверцев. Монеты служили наглядным пособием, подтверждавшим, что поклоняться одному только восьмиконечному кресту — значит заблуждаться. На древних монетах Византии был виден четырехконечный крест, показывавший, чему молились древние христиане. Выходит, никакого отношения к истинной истории находки в Вятке не имели. Строить на копиях далеко идущие выводы просто ненаучно.

Из земли на краю села плуг вывернул старый, почерневший от времени чугунок. Бросился к нему тракторист: клад! Высыпал на газету содержимое и чертыхнулся. Не вспыхнули монеты солнечной желтизной, не блеснули лунным светом серебра. Были они, как и сам горшок, черные, покрытые густым слоем окислов. Оттолкнул тракторист находку с борозды — пусть валяется, кому они нужны, старые медяшки…

Почти ежегодно в газетах можно встретить сообщения о находке кладов. То старый дом ломают — отыщется спрятанный в стене сундучок, то огород копают и вывернут лопатой на свет железную банку с монетами.

Клад… Это слово таит в себе огромную привлекательность. В мире существует даже особое племя искателей кладов. Пользуясь старыми картами, они ищут сокровища потонувших кораблей, копают землю на островах, где, по преданиям, прятали свои богатства пираты. О кладах написаны увлекательные книги, в числе которых роман Стивенсона «Остров сокровищ» и повесть Рыбакова «Кортик». Но, честно говоря, по интересности, глубине содержания, по открытиям, сделанным при изучении кладов, не менее увлекательно читать научные трактаты, написанные археологами и нумизматами.

При раскопках в Новгороде ученые наткнулись на следы большого пожара. Выяснилось, что был он в 989 году. Почему возник пожар? Было ли это делом рокового случая, или ему предшествовало какое-то событие? Разобраться в сложном деле историкам помогли многие данные, в том числе и те, которые дали обнаруженные на древнем пожарище клады.

Один из них, названный Неревским по месту находки, состоял из серебряных восточных монет, среди которых было 60 целых дирхемов и 811 их обломков. Второй клад содержал 131 целый дирхем и 604 обломка.

Самая младшая монета Неревского клада была датирована 972 годом, второго клада — 975 годом. Значит, путь, который они проделали из стран Ближнего Востока к месту пожарища в Новгороде, потребовал от 14 до 17 лет. Этот вывод стал для историков новостью. Разумеется, то, что монеты, чеканенные в Багдаде или Самарканде, попадали на Русь и участвовали в торговых сделках, было известно давно. Но исследования прошлых лет позволяли делать выводы, что на путешествие монеты от места производства до Руси требовалось не менее 50 лет. Теперь объективные показания Неревского клада позволили изменить взгляд на проблему.

Не менее интересные сведения помог получить Неревский клад и в другом вопросе.

Изучая место захоронения клада, историки обратили внимание на то, что он не был спрятан на большой глубине. Значит, хозяева, укрывая деньги под полом, не собирались хранить их там долгие годы. Они положили монеты так, чтобы при любой нужде их можно было извлечь из тайника. В те времена, когда в деревянных городах часто возникали пожары, так обычно и хранили расходные средства.

Почему же тогда хозяева не извлекли спрятанные деньги после того, как отбушевал огонь, уничтоживший здание? Ведь именно погорельцам и бывают нужны все их денежные запасы.

Ответ, который подсказал ученым их опыт, жесток, но предельно прост. Пожар, уничтоживший дом и скарб новгородцев, был пожаром войны. В 989 году на новгородской земле не только горели дома, но и шла расправа с мирными жителями. Видимо, и хозяева клада пали под ударами мечей или вынуждены были бежать без оглядки с пепелища родного дома. В противном случае они перекопали бы пожарище, чтобы извлечь немалые по тем временам ценности: общая масса двух кладов равна почти полутора килограммам серебра.

Какая же война была в 989 году?

Известно, что после крещения киевлян князь Владимир стал насаждать новую религию — христианство — огнем и мечом. Таким образом, новая религия завоевывала себе сторонников не светлой силой своих идей, как это стараются представить буржуазные историки и церковники. Она утверждалась силой княжеской власти, путем кровавых расправ.

В Новгород, где население противилось принятию христианства, великий князь послал с миссией веры своего дядю Добрыню и княжеского тысяцкого Путяту.

Новгородцы, узнав о приближении дружины, встали на защиту своей прежней веры — язычества. Два дня горожане со словами «лучше нам умереть, чем отдать своих богов на поругание» сражались с киевской ратью. «И бысть междо ими сеча зла». Добрыня приказал поджечь город. Это позволило сломать сопротивление населения.

Затем были сожжены все деревянные идолы, которые попались на глаза христианским миссионерам, а каменные были сброшены в реку. Новгородцам, оставшимся в живых, было повелено пройти обряд крещения. С той поры и говорят, что жителей этого свободолюбивого города «Путята крестил мечом, а Добрыня — огнем».

Красноречивыми оказались Неревские клады, не правда ли?

Клад — историческое достояние общества. К нему нужно относиться по-хозяйски, бережливо и доброжелательно. Не так, как тракторист, отбросивший старинные монеты в сторону лишь потому, что среди них не было золотых. «А чего тут сдавать? — удивленно спросил он, когда его упрекнули. — Медь же это. Окисленная. Вот кабы золото или серебро…».

Человек подходил к находке со своей меркой. Сколько, мол, может стоить такое. А клад, между прочим, для науки бесценен.

Выходит, клад не обязательно драгоценности — золото и серебро. Клад — это все, что спрятано в землю в минувшие века и может представить интерес для науки. Даже одиночную старинную монету не стоит бросать бездумно. Она тоже многое знает.

Во французской государственной нумизматической коллекции есть золотой статер — античная монета III века до нашей эры. На лицевой ее стороне помещено изображение Александра Македонского, на оборотной — контурный рисунок Афины Паллады и надпись: «Царь Аки». Найден статер более ста лет назад в Грузии на территории древней Колхиды. Ответить на вопрос, кто такой царь Аки, историки не могли. Такого имени наука не знала. В то же время кто бы стал чеканить монету с именем царя, которого не существовало? Именно так и поставил вопрос советский нумизмат, доктор исторических наук Давид Капанадзе. И начал поиск. Успеху способствовал случай. Был найден еще один статер, точно такой же, как и хранившийся во Франции. И опять на нем имя «Царь Аки».

Может, стоило поискать этого правителя не в далекой Элладе, а в Колхиде, где сделаны находки? Тем более что корень «аки» широко распространен в абхазском языке. Например, город Сухуми абхазцы именовали Акуа. Правда, ученые долгое время объясняли, что название произошло от греческого «аква» — вода. Но так ли это? Ведь слово «акуа» в переводе с абхазского означает «люди Аки».

Капанадзе подверг тщательному исследованию все местные монеты, которые имелись в коллекциях. Сопоставляя материал от года к году, следуя за монетами дорогами истории, ученый доказал: да, был в Колхиде царь Аки. Удалось даже датировать период его правления.

Еще один случай.

С 1881 года в берлинском музее Пергамон хранится древнеегипетская стела. На ней изображены четыре египетских бога, подносящие жертвенное вино фараону. В наше время все правители Древнего Египта хорошо известны науке. Любого египтолог узнает в лицо. А тут загвоздка — не знакомый никому фараон получает божественные почести.

Только в наши дни научный сотрудник музея Вальтер Ивас сопоставил изображения римского императора Августа Октавиана, выбитые на монетах, с рисунком на стеле. И увидел — изображен один и тот же человек. Это позволило установить причину, по которой римлянину оказывалось высокое внимание.

В свое время Август разгромил армию египтян под предводительством Антония и Клеопатры и стал правителем Египта. Это и заставило подданных оказывать ему фараонские почести.

Шумен, люден торг новгородский. Гудит, толчется народ. Одни дело правят, прикупая товары заморские, продавая свои, домашние, — пушнину и мед, деготь и посуду гончарную. Другие любопытство неизмеримое тешат — дивные товары заморские щупают, приценяются, а по рукам не бьют, сделок не заключают.

Вдруг в рядах крик и драка. Два дюжих молодца третьего ухватили, сжали будто клещами, руки за спину завели, гнут к земле лупоглазого. Люди собрались, волнуются. Драка сама по себе не диво. В Великом Новгороде частенько на кулачках бьются, но вот за что кого-то бьют, почему руки крутят — это знать всегда любопытно.

А дюжие молодцы-гости, придавив недруга к возу, объясняют толпящимся горячо и сердито:

— Како злодейство замыслил, аспид! Товар имать пожелал добрый, а гривну худую норовил всучить.

Из толпы выдвинулся рослый мужчина в добротном кафтане и в крепких сапогах, дегтем смазанных. Знал он, должно быть, купцов-гостей и сразу стал им присоветовать:

— Держи ево, Митяй, покрепше. И ташшите злодея прямо на Опоки. Тамотки и учиним взыск. Не будет вражина поганым рублем платить.

— На Евань его! — зашумели люди. — На Евань, злодея! Пусть не дурит честной народ!

Сценка из новгородского средневекового быта довольно типична. Много, ох, много известно истории лихих злодеев, которые княжескую монету с умыслом, великой корысти ради портили и подделывали.

Для того, чтобы вес и качество серебряной гривны можно было сравнивать с настоящей, княжеской, существовали специальные эталоны. В 1136 году князь новгородский Всеволод ввел в действие устав «О церковных судах и о людях и о мерилах торговли». Этот документ стал итогом длительной работы и предназначался для регламентации торговых правил.

Под мерилами торговли устав Всеволода имел в виду «пуд медовый, гривенку рублевую, локоть еваньский». Торговому люду предписывалось «торговые все весы и мерила блюсти без пакости, ни умалювати, ни умножувати, а всякий год извещати…». Короче говоря, закон запрещал порчу мерных устройств и предписывал ежегодно сверять их с эталонами. Местом хранения княжеских образцов была определена церковь Евань (Ивана) на Опоках.

Нарушителей мер веса, длины и платежных средств устав Всеволода повелевал карать вплоть до «предания казни смертию». Помимо кар земных, церковь обещала грешникам многие муки адовы. И тем не менее желавших нажиться на обмане весовом и денежном имелось немало.

Фальшивомонетчество как преступный промысел известно с тех пор, как деньги стали универсальным эквивалентом обмена. Самое раннее упоминание о фальшивомонетчиках на Руси сделано в Новгородской летописи. В 1447 году некий «ливец и весец» (то есть литейщик, серебряных дел мастер) Федор Жеребец промышлял изготовлением гривен из неполноценного металла. В более поздние годы порча монет приобрела во много раз больший размах.

Посмотрите, как образно рассказывает об этом летописец: «При державе великого князя Василия Ивановича начаша безумнии человецы, научением вражьим… деньги резати и злой примес в серед класти, того много лет творяху…»

Власти обходились с фальшивомонетчиками крайне строго, если учесть, что в те времена строгость была сродни жестокости. За порчу и подделку монет «казнили многих людей, москвич, и смолян, и костромич, и волжан, и ярославец, и иных многих городов московских, а казнь была: олово лили в рот, да руки секли».

Монетное производство находилось под бдительным присмотром правительственных служб. Прием на работу обставлялся большими строгостями. Поступающий должен был дать присягу и назвать поручителей, которые могли засвидетельствовать его благонадежность и подтвердить, что не станет красть серебра, примешивать в серебро медь или олово, воровать, подделывать чеканы и штамповать фальшивые монеты. Но даже после присяги и поручительства все мастера оставались под самым суровым присмотром. Как писал историк, такой присмотр заключался в том, что когда работники Монетного двора шли на работу или с нее, «их осматривают донага, чтобы они не приносили меди и олова и свинцу, или з Двора чего не снесли».

Во главе Денежного двора стояли специально назначаемые царем дворянин и дьяк. Вся техническая часть заведения возглавлялась головой из гостей (купцов) и целовальниками из торговых людей. Кстати, целовальник — это человек, давший специальную присягу и целовавший крест, чтобы подтвердить свою готовность работать честно, без злого умысла и воровства. Эти должностные лица принимали металл, выдавали его мастерам и получали от них готовую монетную продукцию. Высшие руководители двора менялись ежегодно, чтобы искус не прокрался в их души. И тем не менее размах фальшивомонетчества не ослабевал.

Вот как описывает известный историк Сергей Михайлович Соловьев денежные беззакония, предшествовавшие знаменитому «медному» бунту 1662 года. По решению царя Алексея Михайловича в 1655 году были выпущены в обращение медные монеты с нарицательной стоимостью серебряных. Два года все вроде бы шло нормально. А в 1659 году медные деньги резко обесценились. «Стали присматривать, — пишет историк, — за денежными мастерами, серебряниками, котельниками и оловянщиками и увидели, что люди эти, жившие прежде небогато, при медных деньгах поставили себе дворы каменные и деревянные, платье себе и женам поделали по боярскому обычаю, в рядах всякие товары, сосуды серебряные и съестные припасы начали покупать дорогою ценою, не жалея денег. Причина такого быстрого обогащения объяснилась, когда у них стали вынимать воровские деньги и чеканы».

И опять последовали жестокости. Преступникам рубили головы, отсекали у них руки и прибивали у денежных дворов на стенах, а деньги и имущество преступников забирали в казну. Не помогло.

В 1663 году царь вынужден был отступить. Чеканку медных денег прекратили, всю наличность переплавили в металл. Однако в 1664 году появился указ, который свидетельствует, что воля царя не была выполнена. Не сдавали люди свои медные запасы в переплавку. В указе говорилось, что в Москве и разных городах появляются в обращении деньги «портучены» (то есть натертые до серебряного блеска ртутью), а иные посеребренные или просто полуженные. И опять последовала волна жестокостей.

Всего за порчу денег в те годы было казнено более семи тысяч человек. Более чем пятнадцати тысячам отсекли руки, ноги, наказали ссылкой, у многих отобрали имущество. И все же соблазн нажиться фальшивомонетчеством оставался большим.

Народная молва прочно связывает фамилию известных уральских промышленников Демидовых с запретным промыслом. До наших дней дошло предание, будто однажды императрица, играя в карты с Акинфием Демидовым, сорвала крупную ставку. Придвинув к себе кучку серебряных рублевиков, она спросила со смыслом: «Чьей работы, моей или твоей?» Демидов был не так уж прост, отличался хладнокровием и находчивостью. Сдавая карты, смиренно ответил: «Все твое, матушка: и мы твои, и работа наша — твоя…»

Трудно сказать, случайно ли был задан такой вопрос царицей или до нее дошли какие-то доносы о фальшивомонетчестве известных заводчиков, только достоверно одно: поймать Демидовых за руку не удалось никому. И богатели братья-разбойники как на дрожжах. К концу жизни имел Акинфий Демидов по всей России 25 заводов — чугуноплавильных, железоделательных и медных. Но главным его оплотом оставался Невьянск с его знаменитой и столь же таинственной Невьянской башней. Легенды прошлого утверждают, что именно под ней в тайных подземельях находились мастерские, где крепостные мастера плавили серебро и монету делали. Говорят также, что никто из безвестных работников, как строивших башню, так и работавших в ее подземельях, наружу живым не вышел. Кстати, Невьянская башня имеет большой наклон. В верхней точке отклонение от вертикали достигает двух с половиной метров. И говорят в народе, что-де, построенная некогда прямо, башня не выдержала злодеяний демидовских и наклонилась, грозя падением.

То, что Демидовы чеканили фальшивую серебряную монету, доказать современникам не удалось. У них просто-напросто не было возможности побывать в частных владениях близких к царскому двору и сказочно богатых заводчиков. Но даже и теперь, когда, казалось бы, можно заглянуть в тайные подземелья Невьянска, сделать этого еще не удалось.

В 1977–1978 годах свердловские ученые методами геофизических исследований обнаружили глубоко под землей какие-то коммуникации, залитые водой, но исследовать их до сих пор сложно. Тем не менее косвенные доказательства тому, что Демидовы нечисты были на руку, у историков есть.

Говорят, без огня дыма не бывает. Помня об этом правиле, кандидат геолого-минералогических наук С. Лясик собрал в дымоходе Невьянской башни старую, спекшуюся сажу. При ее исследовании было обнаружено высокое содержание серебра. Значит, плавили денежный металл в доме Демидовых. Не зря, должно быть, нарекли их в народе фальшивомонетчиками.

Призрак злоумышленника постоянно преследовал хранителей царской казны. Занимаясь составлением новых монетных программ, чиновники министерства финансов буквально с первых шагов начинали думать об их защите. Так, в записке министра финансов, датированной 1 февраля 1867 года, «О выпуске в народное обращение новой разменной серебряной и медной монеты» читаем: «Для затруднения же подделки необходимо составить новые более красивые рисунки, приняв, кроме других улучшений, для надписей на монете два рода букв: выпуклые и вдавленные. Буквы эти требуют разного способа приготовления, и, следовательно, для выделки фальшивых штемпелей будет необходимо большое искусство».

Добавим, что, помимо большого искусства, производство выпуклых и вдавленных надписей требует сложных технических приспособлений, в том числе мощного прессового оборудования, которым никакие мелкие мастерские не располагают.

Особенно быстро пополняются ряды фальшивомонетчиков в смутное время — в периоды безвластья или, наоборот, многовластья, в годы войны.

В романе Михаила Булгакова «Белая гвардия» есть эпизод, рисующий разгул «фальшування грошей» в период правления контрреволюционной Директории. Дело происходит в Киеве. Некий домовладелец Василиса, пользующийся моментом, сколачивает состояние.

«Ночь. Василиса в кресле. В зеленой тени он чистый Тарас Бульба. Усы вниз, пушистые — какая, к черту, Василиса! — это мужчина. В ящике прозвучало нежно, и перед Василисой на красном сукне пачки продолговатых бумажек — зеленый игральный крап:

Знак державноі скарбниці

50 карбованців

ходит нарівні з кредитовыми білетами.

На крапе — селянин с обвисшими усами, вооруженный лопатою, а селянка с серпом. На обороте, в овальной рамке, увеличенные, красноватые лица этого же селянина и селянки. И тут усы вниз, по-украински. И над всем предостерегающая надпись:

За фальшування карается тюрмою,

уверенная подпись:

Директор державноі скрабниці

Лебідь-Юрчик…

Василиса оглянулся, как всегда делал, когда считал деньги, и стал слюнить крап. Лицо его стало боговдохновенным. Потом он неожиданно побледнел.

— Фальшування, фальшування, — злобно заговорил он, качая головой, — вот горе-то. А?

Голубые глаза Василисы убойно опечалились. В третьем десятке — одна. В четвертом десятке — две, в шестом — две, в девятом — подряд три бумажки несомненно таких, за которые Лебідь-Юрчик угрожает тюрьмой. Всего сто тринадцать бумажек, и, извольте видеть, на восьми явные признаки фальшування. И селянин какой-то мрачный, а должен быть веселый, и нет у снопа таинственных, верных — перевернутой запятой и двух точек, и бумага лучше, чем лебідевская. Василиса глядел на свет, и Лебідь явно фальшиво просвечивал с обратной стороны.

— Извозчику завтра вечером одну, — разговаривал сам с собой Василиса, — все равно ехать, и, конечно, на базар.

Он бережно отложил в сторону фальшивые, предназначенные извозчику и на базар, а пачку спрятал за звенящий замок».

Допустим, что роман не протокол следствия и писатель вправе немного заострить ситуацию, преувеличить ее. Но вот еще одно писательское свидетельство, относящееся к тем же временам. Пишет Константин Паустовский: «…Когда давали сдачу в магазине, мы с недоверием рассматривали серые бумажки, где едва-едва проступали тусклые пятна желтой и голубой краски, и соображали — деньги это или нарочно. В такие замусоленные бумажки, воображая их деньгами, любят играть дети.

Фальшивых денег было так много, а настоящих так мало, что население молчаливо согласилось не делать между ними никакой разницы. Фальшивые деньги ходили свободно и по тому же курсу, что и настоящие.

Не было ни одной типографии, где наборщики и литографы не выпускали бы, веселясь, поддельные петлюровские ассигнации — карбованцы и шаги. Шаг был самой мелкой монетой. Он стоил полкопейки.

Многие предприимчивые граждане делали фальшивые деньги у себя на дому при помощи туши и дешевых акварельных красок. И даже не прятали их, когда кто-нибудь посторонний входил в комнату».

Чутко уловив суть обстановки, царившей в стане врагов молодой Советской власти, половить рыбку в мутной водице приезжали и заморские рыбаки. Например, два предприимчивых японца, некие Инуое и Сосики, отпечатали 10 тысяч знаков Сибирского правительства Колчака по 250 рублей каждый. Размах, как видим, широкий. Сделано все было не тушью и акварелью, а в типографии. Но пожадничали самураи. И попались. Однако колчаковским властям пришлось посчитаться с японскими властями, которые своих жуликов решили не выдавать.

Судили Инуое и Сосики в Японии. Первая инстанция — окружной суд в Вакояме был показательно строг. Не понимали вакоямцы, что японским жуликам дозволено на чужих землях поступать и вопреки законам. Обоих фальшивомонетчиков приговорили к каторге.

И тогда начался фарс, который в полной мере отразил взгляды правящих кругов Японии, которые делали ставку на Колчака, но видели в нем всего лишь дешевую марионетку.

Инуое и Сосики подали апелляцию. Главный оправдательный их мотив был таким: «Омское правительство» Колчака — не государство, а невесть что. И почему японцам его не пограбить? Какие японские законы это запрещают?

Пересмотром дела занимался Осакский кассационный департамент. С помощью экспертов министерства иностранных дел Страны восходящего солнца жулики были оправданы. В приговоре, оправдавшем фальшивомонетчиков, есть такие строки: «Омское правительство не представляло Россию, не возглавляло государственное целое и не являлось дружественным Японии государством (!), чьи интересы должны быть защищаемы, а потому обвиняемые не могут быть привлечены к ответственности за подделку иностранных денег». Прекрасное оправдание, не правда ли?

И в наши дни мир буржуазных финансов потрясает подпольная деятельность фальшивомонетчиков — организованных групп и одиночек. По данным зарубежной печати, фальсификация американских долларов в 1974 году велась по меньшей мере в 46 странах. В 1977 году с помощью международной полицейской службы — Интерпола — было выявлено 415 тайных мастерских, в которых фабриковались деньги.

Последней сенсацией в мире капитала стало задержание в 1984 году группы израильских граждан, промышлявших изготовлением фальшивых долларов. По некоторым подсчетам, в денежном обращении в США постоянно находится не менее десяти миллионов фальшивых долларов.

Борьба с фальсификаторами денег в США возложена не на полицию или ФБР. Существует специальная секретная служба особого назначения, входящая в состав охраны президента. Как показывает опыт, хоть служба и секретная и «особая», ей в равной мере не удается ни спасать американских президентов от пуль, ни противостоять тем, кто посягает на главную власть страны — Его Величество Доллар.

Образцом беспомощности властей в борьбе с фальшивомонетчиками стал буквально анекдотический случай, имевший место в Перу. В столице этой страны Лиме были обнаружены фальшивые перуанские банкноты — соли. Поиски, которые вела полиция, не увенчались успехом. И вдруг разгадка тайны неуловимых злоумышленников пришла сама собой. Один из преступников, отбывавших срок наказания в государственной тюрьме, донес властям, что его сообщники по заключению фабрикуют фальшивые деньги прямо в тюрьме. «Монетный двор» надежно охранялся полицией, которая «ничего не видела, ничего не ведала».

Перед судом встал вопрос: как быть с преступниками? Они ведь и без того отбывали пожизненный срок заключения.

В мире капитала подделка денег — бизнес, и притом весьма выгодный, хотя и опасный. Ждать, что с ним удастся покончить, не приходится.

18 мая 1941 года президент германского имперского банка Вальтер Функ пригласил на совершенно секретное совещание нескольких доверенных лиц. Обсуждался вопрос об изготовлении советских денег. Так, именно в указанный день имперский банк стал филиалом международных фальшивомонетчиков, а его президент — главарем преступной банды.

Надо сказать, что опыт использования фальшивых денег в военном противоборстве для подрыва экономики противника у истории уже имелся. И герр Функ о нем, безусловно, знал.

Так, вступив в войну с Россией, император Наполеон отдал распоряжение приступить к печатанию русских ассигнаций. Сейчас многие биографы Наполеона делают вид, что он воевал только по «рыцарским правилам». Но из книги истории фактов не выкинешь. Великий полководец не брезговал и грязными приемами. Впрочем, фальшивые ассигнации, нанеся некоторый ущерб финансам России, все же не помогли французам поставить нашу страну на колени.

Широко пользовались фальсификацией денег и антисоветчики всех мастей, стремившиеся уничтожить молодую Республику Советов.

В 1926 году на территории Германии группа белоэмигрантов после тщательной технической подготовки начала массовый выпуск фальшивых советских червонцев. Главной целью эта банда ставила расстройство советской валютной системы. Определенную часть фальшивок предполагалось истратить на финансирование деятельности контрреволюционных групп на территории нашей страны. Дело велось на широкую ногу.

В конце того же года в Мюнхене было изготовлено около пятнадцати тысяч червонцев различных номиналов. Однако план фальшивомонетчиков потерпел провал по не предвиденной ими причине. Червонцы тех лет были конвертируемой валютой и в равной мере ходили как в нашей стране, так и за рубежом. Появление фальшивых денег в Германии сразу ударило по интересам банков, имевших дело с советской валютой. Пришлось вмешаться полиции.

В августе 1927 года во Франкфурте-на-Майне полиция выявила подпольную типографию фальшивомонетчиков. При ее захвате было конфисковано почти 120 тысяч банкнот в разной степени готовности.

Организуя выпуск советских фальшивых денег, банкир-фашист Функ мог не опасаться преследований полиции. Курировал операцию сам начальник гестапо Рейнгард Гейдрих. Всю практическую часть ее проведения он возложил на опытного гестаповского провокатора Науйокса, который уже не раз был проверен в грязных делах. В частности, он организовал нападение отряда эсэсовцев, одетых в польскую военную форму, на радиостанцию в Глейвице. Этот случай дал Гитлеру повод объявить Польше войну.

Дело Науйокс повел с размахом. По всем тюрьмам и концлагерям Европы гестаповцы собирали фальшивомонетчиков, граверов, печатников, специалистов по изготовлению денег. Неподалеку от Берлина, в замке Фриденталь, под эгидой гестапо было создано «химико-графическое предприятие». Его возглавил гауптштурмфюрер СС Бернгард Крюгер. По его имени и вся деятельность фальшивомонетчиков-фашистов получила кодовое название «Операция Бернгард».

Во Фриденталь свезли собранных специалистов. Граверы, химики, специалисты бумажного производства, печатники, художники — все включились в производство. А началось оно не с советских рублей, а с американских долларов и английских фунтов. Фальшивомонетчикам удалось разработать рецепты производства бумаги и красок, не отличавшихся от настоящих. Изготовили они и нужные клише.

Практическая часть операции — печатание купюр — велась в специальном блоке 18/19 концлагеря Заксенхаузен. Блок в интересах секретности был огражден металлической сеткой и вдоль ограждений, и сверху. Из этого блока никого не выпускали живым. Даже заболевших специалистов вместо лечения уничтожали по дороге в медпункт.

Первая продукция фирмы «Бернгард и К°» — фальшивые фунты стерлингов и доллары США — была выпущена в конце 1942 года. Банкноты подвергли строгой экспертизе и только после этого стали пускать в дело.

Во главе сбыта фальшивок стоял штандартенфюрер СС Федерико Швенд. Он и разработал технологию вывоза нелегальной продукции из Германии. Вначале тюки с деньгами дипломатической почтой отправлялись в германские торговые представительства в нейтральных странах. Оттуда через свою агентуру немцы переправляли фальшивки в страны, воевавшие против фашизма.

Тайным финансовым агентам в порядке поощрения выплачивалась одна треть барышей, получаемых при обмене денег. На доходы от «операции Бернгард» фашисты скупали золото, другие ценности, которые «на всякий случай» помещались в тайные хранилища за рубежом. Фальшивыми деньгами гитлеровцы расплачивались и со своими зарубежными секретными агентами. Так, в оплату за услуги триста тысяч фальшивых фунтов стерлингов получил один из наиболее активных агентов абвера — камердинер английского посла в Анкаре некий Эльяс Базна — «Цицерон». После поражения фашизма он остался у разбитого корыта с ворохом бумажек, которые никто не принимал в оплату.

Банковские специалисты Англии и США довольно быстро обнаружили наличие фальшивых денег в обращении. Да и не обнаружить их было трудно. За последние два года войны фашистские фальшивомонетчики откатали на своих машинах в блоке 18/19 почти сто тридцать пять миллионов фунтов стерлингов. В то же время весь золотой запас, хранившийся в английском банке, обеспечивал всего примерно сто тридцать семь миллионов фунтов стерлингов. Тем не менее сведения о фальшивых деньгах держались в секрете. Англичане боялись, что известие об истинном положении дел подорвет и без того пошатнувшуюся финансовую систему союзников. После войны, ликвидируя последствия деятельности фашистских фальшивомонетчиков, английский эмиссионный банк изъял из обращения все купюры достоинством в десять фунтов стерлингов.

Как показала история, ни на одном из этапов своей деятельности фашистские главари не отличались способностями реально оценивать ход событий. Осенью тысяча девятьсот сорок четвертого года, когда уже всему миру было ясно, что фашизм стоит на пороге своего разгрома, фюрер санкционировал создание так называемой «Альпийской крепости».

В южной части Европы в районе Зальцкамергута среди скал на участке в несколько десятков квадратных километров началось создание фортификационных сооружений. Комендантом «крепости» в горах, где до лучших времен надеялось отсидеться фашистское руководство, был назначен подручный Гиммлера Э. Кальтенбруннер. Шеф гитлеровских диверсантов Отто Скорцени обеспечивал снабжение крепости оружием, боеприпасами, продуктами. Шеф по сбыту фальшивых денег Швенд получил назначение на должность начфина «Альпийской крепости». По мнению фюрера, в горах можно было продержаться несколько лет, пока фашизм вновь не соберется с силами. Бессмысленность такой затеи очевидна даже для людей, далеких от военного дела. Тем не менее эсэсовцы с тупой готовностью взялись за выполнение приказа фюрера.

По узким теснинам в «Альпийскую крепость» потянулись колонны военных машин. Везли в горы оружие, боеприпасы. Сюда же свозились награбленные фашистами сокровища, секретные архивы, чертежи, связанные с проектированием атомного оружия, сырье для его производства. Сюда направили и оборудование «химико-графического предприятия».

В конце февраля сорок пятого года в Зальцкамергут начали переправлять оборудование из блока 18/19. По дороге часть машин застряла. Зная о приближении войск союзников, эсэсовцы приняли решение утопить ящики с оборудованием и готовой продукцией в глубоком высокогорном озере Топлицзее. Однако тайна все же всплыла на поверхность. Некоторые ящики лопнули, и фальшивые банкноты вынырнули на свет. Несколько раньше в соляных копях союзники обнаружили документацию фирмы «Бернгард и К°». Она легла в основу обвинений фашистских вождей еще в одном виде преступлений. На Нюрнбергском процессе и обер-жулик Вальтер Функ, и руководители эсэсовской мафии были обвинены в фальшивомонетчестве.

«200 тысяч долларов наличными — такую рекордную сумму заплатила на нью-йоркском аукционе компания „Манфра, Торделла энд Брукс“ за одну-единственную монетку, которая вызвала, однако, большой интерес среди американских нумизматов. Эта монета достоинством в 20 долларов отчеканена в 1907 году по рисунку известного американского скульптора и художника А. Гауденса, талантливыми руками которого были созданы скульптуры многих выдающихся политических и общественных деятелей США. На одной стороне монеты изображена статуя Свободы, на другой — двуглавый орел в лучах солнца. Как сообщают, по проекту Гауденса, одобренному тогдашним президентом США Т. Рузвельтом, было отчеканено 13 или 16 таких монет толщиной 4 мм».

Нечасто в нашей печати появляются заметки по нумизматике. Эта, опубликованная в «Московской правде», одна из немногих. В ней почти все правильно, кроме двуглавого орла, который на монетах США никогда не помещался. Но, видимо, не это поразило редактора, решившего опубликовать сообщение. Куда сенсационнее звучит известие о том, что за одну двадцатидолларовую монету кто-то выложил, не скупясь, сумму, в десять тысяч раз большую номинала.

Между тем удивляться нечему. Наш сегодняшний советский коллекционер будет считать себя счастливым, если сумеет приобрести 2 копейки 1927 года за цену, тоже превышающую номинал в 10 тысяч раз, то есть за двести рублей. Тем более надо учесть, что это обычная бронзовая монета, а не золотая, как двадцатидолларовый Гауденс.

Да, кстати, если вдруг у начинающего коллекционера появится возможность приобрести за меньшую сумму столь редкий экспонат для своего собрания, лучше все же не спешить и сначала посоветоваться с опытными нумизматами. Возможно, что «редкость» окажется лишь подделкой. Такое случается, хотя и нечасто.

Коллекционеры — народ особый. Каждый мечтает найти что-то необычное, такое, чего нет ни в Эрмитаже, ни в Историческом музее. Что это может быть в нумизматике? Монета, отпечатанная царевной Софьей или Емельяном Пугачевым — мужицким царем? Но, скажет историк, персоны сии нумизматику вкладом не обогащали. Так точно. И тем не менее нумизматам известны рубли «царевны Софьи» и рубли «Пугачева». Правда, они не подлинные, а сфабрикованные опытными фальшивомонетчиками. Но, создавая фантастические подделки, эти умельцы знали — их нечестное мастерство и неправедный труд будут хорошо оплачены. Пока доверчивые собиратели разберутся, что к чему, дело будет сделано. Слишком уж велик для коллекционера соблазн не упустить монету, хотя он о ней до того никогда и не слышал.

Фальсификация монет, рассчитанная на интересы, а иногда и просто на обман доверчивых собирателей, известна давно и стала особым промыслом для нечестных умельцев.

Одна из категорий русских монет, изготовленных в интересах нумизматов, называется «новоделами». Вот как определяют это понятие знатоки монет России Андрей Николаевич Дьячков и Василий Васильевич Узденников: «Новодельными (то есть „заново сделанными“) монетами, или новоделами, принято называть специфически коллекционные монеты, чеканившиеся монетными дворами по заказам коллекционеров-любителей и в отдельных случаях — для использования их в качестве экспонатов на выставках».

Главная особенность новоделов в том, что они изготовлены в более позднее время, чем то, каким они датированы. Изготовление новоделов шло до революции на Петербургском и Екатеринбургском монетных дворах.

Вплотную к новоделам примыкают старые монеты новой чеканки. В последние годы они стали появляться на международном валютном рынке во все больших масштабах. Причина такого явления одна — стремление государства заработать дивиденды на разнице цен слиткового золота и золотых монет.

Современная действительность буржуазного мира накрепко связана с неудержимыми процессами инфляции. Поэтому любой человек, имея свободные деньги, старается обратить их в рост. Но для этого люди не всегда пользуются посредничеством банков, которые могут и прогореть. Считается более выгодным помещать свободные средства в ценные металлы. Однако купить стандартный слиток золота далеко не всем по карману. Да и неудобен слиток в тех случаях, когда от большой суммы надо взять немного на внезапно возникшие траты. Куда удобнее вкладывать свободные средства в золотую монету. Тем более если учесть, что любая монета со временем приобретает все большую коллекционную цену.

Новой чеканкой старых монет занимаются государственные монетные дворы. В качестве образцов берутся известные нумизматические редкости. Их, как правило, выпускают с новой датировкой.

В 1949 году в Великобритании начат новый чекан соверена — золотой монеты, появившейся впервые в 1489 году. Прекращен выпуск соверенов был в 1925 году. Именно эта дата и оставалась на новом чекане 1949–1951 годов. Сейчас на соверенах, предназначенных для продажи, помещается дата — 1957. В Испании год нового выпуска старых монет указывается под звездочкой ниже первой даты. На турецких — дается разница между первым и последующим выпусками. Например, ¹⁹²³/₄₁. Чтобы определить год нового чекана, надо обе цифры сложить, и тогда узнаем дату — 1964.

С 1975 года для внешнеторговых целей был возобновлен выпуск золотых червонцев 1923 года с новой датировкой.

Несколько слов о подделках. Они рассчитаны на обман нумизматов и в нашей стране появились впервые в широких масштабах в 30-е годы прошлого века.

Все подделки можно разделить на три группы: копии подлинных монет, выдаваемые за подлинники, переделки ординарных монет в редкие типы и разновидности и, наконец, так называемые фантастические изделия, или фантастика. Суть подделок первых двух категорий вполне ясна. А о фантастике стоит сказать несколько разъясняющих слов.

К этой группе монет относятся такие, которых государство никогда не выпускало. Они всего лишь плод фантазии подделывателя. Например, лицевая сторона монеты оттискивалась штемпелем какой-либо реально существовавшей медали, а гербовая изготовлялась монетным штемпелем. Иногда «умельцы» тонко спиливают одну из сторон монеты и потом пайкой соединяют ее с другой. Так возникает «уникальный» денежный знак. К фантастике относятся уже упоминавшиеся нами рубли Пугачева и царевны Софьи.

Надо иметь в виду, что существует и официальная фантастика, рассчитанная на продажу в коммерческих целях.

Неподалеку от западного побережья Англии, у устья Бристольского залива, есть маленький островок Ланди. По названию он обозначен только на подробных картах — нет на острове ничего примечательного. Этот клочок земли в океане когда-то за 25 тысяч долларов купил в личную собственность лондонский делец Мартин Колес Хартман.

В 1929 году Хартман отчеканил 50 тысяч «монет» острова Ланди с намерением продавать их коллекционерам и туристам. Однако английское правительство справедливо расценило этот акт как посягательство на суверенные права Великобритании в эмиссии денег. Ланди хотя и собственность бизнесмена, но все же не самостоятельное государство, а владение британской короны. Английский суд оштрафовал Хартмана и предписал уничтожить весь выпуск «монет».

В 1965 году Хартман повторил выпуск, но уже с юридическим обоснованием своего права на него. В Англии частным лицам не запрещается выпускать жетоны и памятные медали с нейтральными изображениями. На «монетах» острова Ланди изображена морская птица тупик — по-английски «паффин». Об этом свидетельствуют и надписи. На крупном кружке, где птица изображена целиком, написано: «Один паффин». На более маленьком кружке изображена только голова и шея тупика. Здесь надпись гласит: «полпаффина». На другой стороне обоих знаков профильное изображение самого Хартмана и надпись, удостоверяющая, что это именно он.

В нашей печати иногда проскальзывали утверждения, что паффин — это монета, обращающаяся на острове Ланди. Оно неверно. На острове, как и во всей Великобритании, обращаются только фунты, шиллинги, пенсы. Паффин не имеет ни обеспечения, ни установленного паритета к фунту, ни сферы обращения. Это не монета, а жетон. Если хотите, то фантастическая монета.

Покупая такого рода жетоны, коллекционер знает их суть; куда опаснее, если он приобретает подделку под видом «редкости».

Среди советских монет объектами подделки чаще всего становятся редкие экземпляры — 2 копейки 1927-го, 20 копеек 1934 года, некоторые разновидности тиражных монет разных лет. Делаются подделки просто. «Умелец» берет подлинную двушку, например, датированную 1926, 1928 или 1929 годами, и переделывает последнюю цифру в семерку. Работа подчас выполняется настолько чисто и ловко, даже под лупой место переделки угадать трудно.

Чтобы обнаружить обман, надо посоветоваться с опытным нумизматом, который знает признаки, отличающие лицевую сторону двушки 1927 года от лицевых сторон более ранних и более поздних монет. Советское законодательство рассматривает фальсификацию и сбыт поддельных денежных знаков как уголовное преступление.

Эта призывная фраза рекламы ежевечерне горела на фронтоне здания, стоявшего напротив дома, в котором жил инженер Иван Мартынович. Она периодически подмаргивала то зеленым, то красным светом, требовала, призывала обратить на нее внимание.

С наступлением сумерек Иван Мартынович задергивал штору. Моргающая реклама, бросая в комнату цветные всполохи, мешала смотреть телевизор.

Итак, сначала горела реклама, на которую внимания не обращали.

Потом горела дача. Не загородные хоромы в два этажа с гаражом и сауной, а так себе, сирый домишко, сколоченный на скорую руку на садово-огородном участке.

Тем не менее домик горел хорошо и споро. Огонь полыхал с яростью, подогретой сухим жарким летом, и тонкая струя воды из пожарной кишки с шипением превращалась в пар, не принося особого вреда опасному чудовищу.

А вокруг в отчаянии, не зная, что и предпринять, метался наш знакомый — владелец хозяйства Иван Мартынович. И даже отблески багрового пламени не делали его бледное, будто мукой посыпанное лицо хоть чуть-чуть розовым.

Позже, копаясь в остывшей золе, Иван Мартынович выгреб лопатой почерневший металлический ящичек (добротная работа — сам резал, сам варил автогеном) и стал сбивать с него крышку.

Внутри лежала плотная пачка почерневших без доступа воздуха денег — этакий своеобразный уголь из сверхдорогого сырья.

Сел Иван Мартынович перед раскрытой коробкой, взялся руками за голову.

— Сгорела машина, — приговаривал он. — Всё сгорело, всё пропало…

Соседи, добрые люди, проявили сочувствие и понимание. Советовали: надо идти в Госбанк. Там увидят, что это деньги, и поменяют на новые. Факт!

Факт так факт. Но давайте задумаемся. Представим, что мы купили новые часы, и тут же они сломались. Не в силу заводского дефекта, а только лишь потому, что мы уронили их на каменный пол — стекла в осколки, колесики — вперемешку. Неприятность немалая. Часы новые, модные, красивые. Жалко их! Но возникнет ли у кого-то из нас желание пойти в магазин и предъявить государству претензии — вот, мол, упали и не выдержали, сердечные, разлетелись. Дайте нам новые за ту же плату.

Нет, такого желания у нас не возникнет, поскольку каждый знает: претензии бессмысленны и незаконны.

По-иному получается, когда речь заходит о безнадежно испорченных по вине владельцев деньгах.

Вот в контору Госбанка пришел человек. Выложил перед сотрудниками прямоугольный листок бумаги неопределенного цвета и объяснил:

— Это деньги. Двадцать пять рублей. Нельзя ли поменять их на новые?

— А в чем дело? — спросил контролер. — Вот образец банковского билета достоинством в двадцать пять рублей. Похожа ли ваша бумажка на образец?

— А почему она будет похожа? — уже с некоторым возмущением стал наступать посетитель. — Случилось несчастье. Я положил двадцать пять рублей в «заначку». А жена не знала. Вот и сдала вместе с брюками в срочную химчистку…

Что ж, служба быта постаралась на совесть. Химикаты у нее крепкие, высококачественные. Съели они краску на денежном знаке почти начисто, оставив лишь бледную тень от рисунка. Но при чем здесь Госбанк? Почему «потерпевший» решил обратиться сюда со столь необычной просьбой? Законны ли его притязания?

Часто ли мы задумываемся над тем, что денежный знак — это документ не менее строгий, чем паспорт, что он действителен лишь тогда, когда имеет строго утвержденную государством форму — цвет, водяные знаки на бумаге, определенный рисунок, цифры, обозначение серии, а также размеры?

Думаем ли мы, что, получая трудовые рубли в день зарплаты, мы берем их в собственность? Все заработанные, все честно приобретенные деньги безраздельно принадлежат каждому из нас, и никто не вправе нам указать, как их хранить, как расходовать. Да, не вправе, хотя вопрос траты денег и их хранения часто имеет не малое общественное значение. Потому и существуют разные пожелания, с которыми общество обращается к своим членам. Например:

«ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КАССЕ. ЭТО ВЫГОДНО, НАДЕЖНО, УДОБНО».

Согласитесь, что подобный совет буквально мозолит глаза. Он выписан неоновыми трубками на фронтонах домов в городах. Он откатан на типографских машинах и распространяется в миллионах экземпляров плакатов, листовок, памяток.

Свыше 170 миллионов счетов имели в 1985 году наши соотечественники в сберегательных кассах. И на них — двести двадцать миллиардов рублей вкладов. Надежно, выгодно, удобно. Тем не менее есть среди нас еще немало таких, кто живет советами, почерпнутыми из опыта и арсеналов памяти прапрабабушек: «Подальше положишь, поближе возьмешь», «Не деньги, что у бабушки, а деньги, что в запазушке», «Держи деньги в темноте, а девку в тесноте».

И вот пришел Иван Мартынович с кучкой пепла в руках к экспертам Госбанка. Инженер по образованию, начальник цеха по должности. Знает хорошо, что в сберкассе деньги не могут ни сгореть, ни утонуть. Надежность их хранения гарантирует то же государство, которое обеспечивает и твердость рубля. Знает хорошо, но кажущаяся мудрость минувших эпох взяла верх над здравым смыслом. И он положил «подальше», чтобы «поближе» взять. И взял. А потом стал проявлять знания, почерпнутые в художественной литературе, и доказывать, что современная криминалистика может установить, принес ли он горелые деньги или просто кучу бумажного пепла.

Криминалистика это сделать, конечно, может. Слово ее много весит там, где речь идет о преступлениях. Все же, что касается определения подлинности денег, возложено только на банковскую экспертизу.

Наше государство в вопросах денежных во многом идет навстречу трудящимся. Но права экспертов Госбанка — и это надо четко знать каждому гражданину — очерчены параграфами служебных инструкций. Существуют, например, Правила определения признаков платежеспособности билетов Государственного банка СССР и государственных казначейских билетов СССР.

Правила эти далеко не молоды. Своими корнями они уходят к одному из первых декретов Советской власти, изданному в 1919 году и подписанному В. И. Лениным.

«Поврежденный кредитный билет или расчетный знак, — писалось в декрете, — не принимается в платежи, когда он не составляет трех четвертей целого билета или знака или на нем отсутствует номер, серия или обе подписи. Разорванный кредитный билет или расчетный знак не принимаются в платеж, когда края оторванных частей не совпадают настолько, чтобы номер и подписи представлялись непрерывными или когда их принадлежность одному билету или знаку не очевидна».

В современных правилах рамки не менее жесткие: поврежденные билеты обмениваются Госбанком, если сохранилось не менее трех четвертей их площади, один из номеров и обозначение серии, а в середине билета можно прочесть слова или цифры, указывающие номинал.

Строгие и разумные правила. К сожалению, многих правил, прямо касающихся наших прав и обязанностей, мы не знаем, иногда и знать не хотим, поскольку считаем, не для нас правила писаны.

В упоминавшейся уже инструкции есть пункт, определяющий, что умышленно поврежденные билеты обмену не подлежат. Скажете — бюрократическая предусмотрительность, поскольку вряд ли кто умышленно портит свои, кровные. Однако, представьте, случается.

Некий любитель выпить явился домой после получки в состоянии «хорошего» подпития. Жена сделала ему замечание. Закипела душа мужа, посчитавшего себя оскорбленным. Схватил он дырокол и на глазах у ошеломленной супруги быстренько превратил пачку купюр в кружевные салфетки: «Вот тебе!»

Утром, когда градусы настроения поубавились и появилась способность трезво мыслить, глава семьи посмотрел на дело рук своих, собрал дырявые деньги и конфетти, приготовленное из них, и пошел в контору Госбанка.

Мне рассказывали потом, как разгневался человек на «бюрократов», отказавшихся менять ему дырки на новые деньги. Он демонстративно порвал остатки бумажек и бросил на пол: «Вот вам!» А кому, собственно, «вам»?

Трудно сказать, сколько читателей будет у этой книги. Еще труднее представить, сколько из них дочитают ее до этой главы. Но, уверен, девяносто девять процентов дочитавших на вопрос «Умеете ли вы беречь деньги?» ответит: «Да, умеем».

Увы, оптимисты, позвольте мне усомниться в правильности вашего ответа. Бережное отношение к рублю для большинства из нас еще не стало ни потребностью, ни даже простой привычкой.

Я здесь имею в виду нечто большее, чем проверка способностей дырокола на казначейских билетах.

Начнем с того, что в день получки из пачки денег выберем самый целый, самый новенький рубль. Наш трудовой, кровный.

Пусть он нам хорошо знаком уже многие годы, пусть ежедневно мы протягиваем ему руку как старому другу, все же давайте рассмотрим его хотя бы раз в жизни с той внимательностью, с какой рассматриваем фотографии родных и друзей, полученные нами из далеких краев.

Итак, вот он, новенький, лежит перед нами. Красивая сетка волнистых линий играет трудноуловимыми переходами цветов. Начинаясь с левого края, волны оттенков южного загара к середине билета приобретают зеленый колер и к правому краю, но уже быстрее, опять бегут золотистым прибоем. Поверху на красивой виньетке надпись: «Государственный казначейский билет». Слева и ниже герб величайшей страны мира — Союза ССР. В центре композиция на изящной розетке (вглядитесь, как переходящие тона коричневого цвета образуют слова и рисунок) надпись: «Один рубль», наложенная на цифру 1. Чуть правее и ниже красные знаки серии и номера билета.

В левой нижней части купюры на фигурной линейке, украшенной декоративными вензелями с цифрой 1, в рамочке текст: «Государственные казначейские билеты обеспечиваются всем достоянием Союза ССР и обязательны к приему на всей территории СССР во все платежи для всех учреждений, предприятий и лиц по нарицательной стоимости».

Надпись как надпись, привычная, примелькавшаяся, и мы на нее не обращаем внимания, не вдумываемся в смысл и назначение. Между тем именно эта надпись и есть знак качества, а если точнее, то знак твердости на нашем рубле.

Тот, кто читал эту книгу с самого начала, представляет, как такая твердость досталась нашему государству, чего она стоила народу.

Сегодня слово «рубль» хорошо известно в мире. Название денежной единицы СССР дало имя коллективной валюте стран — участниц СЭВ — переводному рублю.

Сколько же он стоит, наш трудовой, красивый в своей художественной простоте, повседневный слуга и спутник — рубль?

Прежде всего отметим, что рубль — ключевой кирпичик в фундаменте советской денежной системы. Он укреплялся и набирал мощь по мере мужания нашего государства, его экономики и финансовой базы.

До 1937 года курс рубля устанавливался на базе французского франка. С 1937 года определение курса перевели на долларовую основу. Паритет устанавливался в виде отношения 1:5,3 в пользу доллара. В 1950 году рубль получил независимую от иностранных валют базу — золотую. Его содержание государство определило к 0,222168 грамма. Доллар, вставая рядом, ощущал себя похудевшим. Но соотношение все же оставалось в его пользу: 4:1.

В ходе денежной реформы 1961 года введен новый масштаб цен. Вес золота, обеспечивающего курс рубля, поднялся до 0,987412 грамма. Тогда доллар сразу утратил спесь, и в таблицах денежных курсов появилось новое соотношение: 1 доллар за 90 копеек. В июле 1986 года оно составляло 70 копеек за доллар.

Но есть у каждого рубля и другая цена. Именно о ней и стоит поговорить сейчас.

Рубль — это не просто платежный знак. Это ко всему еще и продукт сложного современного производства. У каждого билета — своя себестоимость. Ведь небесплатно достается он государству и обществу.

Проследим путь одной купюры от рождения до ветхости, до момента, когда ее изымают из сферы обращения и списывают за негодностью.

Себестоимость каждого денежного знака начинает расти задолго до его рождения, до появления на свет.

Вначале приготавливают специальную бумагу. Делается она из натурального хлопкового сырья по специальной технологии. В процессе производства на листы определенного размера наносятся водяные знаки. Рассмотрите на просвет купюру любого номинала — и вы увидите легкий теневой рисунок. С одной стороны, он защищает билеты от подделки, с другой — придает им дополнительное изящество.

Печатание денежных знаков — сложный полиграфический процесс. Рассказывая о нем, просто грешно не сказать, что технология печатания банкнот у нас принята своя, отечественная.

Еще в конце XIX века техник Экспедиции заготовления государственных бумаг И. Орлов разработал оригинальный способ печатания денег. Он позволяет в один прогон оттиснуть на бумаге узорчатый многоцветный рисунок с сохранением всех сложных оттенков и переходов от одной краски к другой.

В 1891 году первая орловская машина была спроектирована, а через два года уже давала продукцию. Несколько позже главный механик денежного производства И. Стружков перевел орловскую печать на ротацию, резко увеличив ее производительность.

Денежные знаки нашего государства просты и по-своему красивы. В них угадывается хороший вкус художников, исполнивших рисунок, и высокая культура производства. Они прочны, обладают достаточным запасом износоустойчивости, удобными размерами. Но ведь все это достается не бесплатно, не так ли?

Наконец, давайте прикинем и такую статью роста себестоимости денежных знаков, как транспортные расходы. Согласитесь, что доставка банковского груза во Владивосток или Петропавловск-Камчатский требует немалых трат. Потому рубль, обращающийся в Москве, то есть неподалеку от места рождения, дешевле рубля, курсирующего в Хабаровске или Магадане.

Теперь попробуем хотя бы в самой приблизительной степени подсчитать, сколько требуется рублей для обслуживания нужд нашего общества. Исходные данные таковы: средняя численность рабочих и служащих в народном хозяйстве в 1985 году составляла 118 миллионов человек. Среднемесячная зарплата их в том же году равнялась 190 рублям. Умножение этих двух цифр дает произведение, равное 22,4 миллиарда рублей. Сумма солидная, но тем не менее она не полная. Мы еще не учли, что ежемесячно получают пенсию 56 миллионов пенсионеров. Миллионы студентов вузов и техникумов получают стипендии. Миллионам людей выплачиваются пособия. Не вошла в наш расчет и сумма, идущая на оплату труда колхозников. Вот сколько требуется «живых» денежных знаков нам всем ежемесячно!

Размер этой суммы трудно представить зрительно: наши земные масштабы не дают эталонов для удобных сравнений. Да и не в сравнениях дело. Куда важнее просто представить, сколько должны работать печатные машины и люди, сколько им требуется сырья и материалов, чтобы насытить сферу обращения нужным количеством денежных знаков.

К сожалению, производство денег не одноразовый процесс. Обращение требует постоянного воспроизводства. Купюры изнашиваются, теряют форму, ветшают. Их необходимо изымать и заменять новыми.

Вглядимся в судьбу трудового, рабочего рубля.

Вот в жаркий летний день продавщица кваса торгует живительной влагой, наливает бидоны, моет кружки. Действует она сноровисто, споро. Рубли и трешки сжимаются мокрым кулаком в удобные комочки и исчезают в карманах халата. Вспомним, сколько раз каждому из нас приходилось получать на сдачу мокрые, будто кем-то изжеванные билеты.

Беда ли это? Беда! И еще какая!

Обычно деньги в банке пересчитывает машина. Угнаться за ней человек не в силах. Купюры мелькают, дело идет быстро, а счет предельно точный. Только, увы, машина разборчива. Она не признает за деньги бумажки, побывавшие в мокрых кулаках, смятые и истерзанные неаккуратными руками. Такие приходится считать людям.

Сделаем еще один экскурс в арифметику, доступную сегодня даже ученику начальных классов. Вот условия задачи.

Инкассаторы к вечеру завезли в банк выручку магазинов среднего по размерам города — один миллион двести тысяч рублей. (В Москве ежедневный товарооборот в среднем составляет десятки миллионов рублей). Допустим, что миллион двести тысяч представлены банку в купюрах по десять рублей (такого не бывает, но мы представим, что так случилось). Значит, у нас сто двадцать тысяч билетов одного номинала. И все они по тем или иным причинам непригодны для машинного счета. Сколько же потребуется людей, чтобы пересчитать эти деньги, разложить их по пачкам, приготовить к утренней отправке кассирам банка?

Допустим, счетчик-виртуоз листает в секунду по две купюры. Значит, такому специалисту потребуется всего шестьдесят тысяч секунд на подобную работу. Это семнадцать часов беспрерывных движений пальцами, без еды и питья, вообще без отхода от рабочего места, без траты времени на подноску материала и его раскладку по пачкам. Нереальная задача, согласны? Нужно по меньшей мере пять человек, чтобы работу сделать чисто, без ошибок и в срок. А если банк получает не миллион и даже не два?

Содержание многочисленного аппарата, в задачу которого входит только пересчитывание денег, — вынужденное расточительство, бесхозяйственность, которую мы порождаем сообща.

«После бога — деньги первые». Так записал В. Даль одну из русских поговорок. Для наших дней она звучит удивительным анахронизмом. Не погоня за богатством, не стремление потуже набить мошну стали движущими силами общественной жизни.

Мы прекрасно понимаем значение денег, не пытаемся отрицать их важной роли в жизни отдельного человека и общества в целом, но в то же время не обожествляем бумажки, не создаем из них кумира.

Не деньги нас, а мы их наживаем. Не мы им служим, а они — обществу.

Взгляд трезвый, единственно верный. Но в то же время, сняв покров святости с денег, мы, к сожалению, еще не научились видеть в них наше общенародное, общенациональное добро. Порой мы будто соревнуемся в пренебрежительном отношении к денежным знакам.

Посмотрите, с каким варварским пренебрежением мы буквально запихиваем в тесные кошельки рубли, трояки, десятки, перед тем как выйти из дома. Даже новенькая купюра, вынутая из такого узилища, оказывается смятой в четыре-шесть перегибов.

Постойте несколько минут у кассы магазина или у рыночного прилавка, где идет бойкая торговля. И вы легко убедитесь, что почти нет покупателей, которые бы вынимали из бумажника ровные, несмятые купюры. Да и само название «бумажник» — вместилище для бумажных денежных знаков — почти исчезло из нашего лексикона. Нет и в магазинах удобных, элегантных и — главное — дешевых карманных портфельчиков (именно так расшифровывает слово «бумажник» словарь русского языка), специально рассчитанных на формат советских денег.

Для паспортов, для водительских удостоверений, для проездных билетов в метро и автобусе мы делаем всякого рода обложки, футлярчики. Для бумажных денег если и встретишь нечто подобное, то оно будет обязательно громоздким, негнущимся. Его делают в сувенирном исполнении — из тяжелой, тисненой кожи. Такое ни в карман современного костюма не всунешь, ни в руке не понесешь.

Небрежное отношение к деньгам, как к народному добру вообще, — это показатель низкой культуры. Это укоризненный ответ на вопрос: «Умеем ли мы беречь свои деньги?»

Да, именно свои, потому что рубль, вчера обслуживавший мои нужды, завтра перейдет к вам, к другому, третьему. И хорошо, если в пути он не потеряет своих качеств, не окажется в масляных пятнах, в кляксах чернил, с оторванными углами, то есть не приобретет вид, который требует изъятия купюры из обращения. Выходящие из строя бумажные денежные знаки тоже не подарок для общества. На их сбор и ликвидацию приходится тратить немалые средства. Попытки уменьшить такого рода расходы пока что не принесли положительных результатов.

Федеральный резервный банк США в Сан-Франциско долгое время вынашивал планы более рациональной утилизации поизносившихся банкнотов. Предполагалось, в частности, ежедневно измельчать по четыре тонны старых денежных знаков, а затем перерабатывать их с тем, чтобы продукт продавать фермерам для мульчирования почвы. Однако специальные исследования показали, что предполагаемое сырье довольно ядовито и в сельском хозяйстве его использовать нельзя. В денежных знаках на миллион частей содержится 1300 частей токсичных металлов (свинца и меди) при допустимой норме их концентрации в размере 1000 частей на миллион.

Найти подходящего вторичного применения огромной массе ветхих знаков не удалось, и с ней поступают по старому, испытанному методу — сжигают на специальной свалке, которая предназначена для хранения опасных отходов производства.

Точно такая же судьба у отслуживших денег и в других странах. Не в наших ли силах сделать что-то, чтобы трудовой рубль не старел преждевременно, чтобы как можно дольше ходил среди нас молодым и свежим?

Коллекционеры — бонисты и нумизматы ищут старые знаки. Чем старше находка, тем она бывает интереснее и ценнее.

Специалисты денежного производства многих стран продолжают усиленный поиск нового. Прогресс науки и техники оказывает постоянное воздействие на облик денежных знаков. Они периодически меняют внешний вид, совершенствуются.

Одна из причин этого безостановочного процесса — стремление как можно более надежно защитить банкноты от подделки. Именно на это обстоятельство обращал внимание К. Маркс. «Получило ли бы изготовление банкнот, — писал он, — такое усовершенствование, если бы не существовало подделывателей денег?»

Второе, не менее важное обстоятельство заключено в желании удешевить выпускаемые деньги, сделать их более износоустойчивыми, долговечными.

Методы защиты денег от злоумышленников многообразны и применяются давно. В процессе подготовки оригиналов к печати граверы наносили на купюры так называемые защитные знаки. В этом деле каждый специалист изощрялся в меру своего таланта и мастерства. В определенных частях рисунка делались едва заметные глазу разрывы линий, где-то добавлялись контрольные штрихи, вроде бы случайно появившиеся точки. В сетке, образующей виньетки, розетки и другие украшения, также шифровались условные признаки подлинности.

Защитную роль играла и бумага. На нее в процессе производства наносились водяные знаки — сложные и многообразные рисунки, очень трудно воспроизводимые в кустарных условиях. Коллекционеры знакомы с фальшивыми совзнаками достоинством в 1000, 5000, 10 000, 25 000, 50 000 и 100 000 рублей образца 1921 года. Сделаны они типографским способом и весьма похожи на курсировавшие купюры. Однако даже человек малоопытный в состоянии отличить фальшивки — на них нет водяных знаков. Поэтому мошенники старались сбывать свою продукцию, подмешивая поддельные знаки к большим суммам подлинных. Не проверяли же люди миллион рублей по отдельной бумажке на просвет.

Известны и другие старые способы придания специальных охранительных свойств денежной бумаге. В нее, например, при производстве заделывали цветные тонкие шелковые нити. Так, в бумаге, на которой печатались знаки достоинством в два червонца образца 1928 года, хорошо различимы микроскопические красные прожилки.

Сегодня важные охранительные функции выполняет сложная цветовая гамма рисунка денежных знаков. Художники добиваются того, чтобы у купюр каждого номинала был один, хорошо запоминающийся господствующий цвет. Но в то же время делают это так, что основной тон складывается из многих оттенков.

Содержат секреты и сами современные краски. Например, во многих зарубежных странах в их состав добавляют вещества, позволяющие безошибочно с помощью приборов отличить подлинные деньги от подделок.

В целях контроля создан ряд специальных устройств разной сложности. Самые простые из них основаны на применении ультрафиолетовых лучей. В момент облучения купюры, изготовленной с применением спецкрасок, она как бы загорается цветами, отличными от тех, которые мы видим простым глазам. Например, красные места начинают полыхать оранжевым заревом, зеленые изливают холодный голубой свет.

Не зная секрета красок, фальшивомонетчики не могут добиться нужного свечения, и подделка легко обнаруживается специалистами банка.

Однако действуют и более сложные приборы контроля. Один из них, созданный в Швейцарии, получил название «Руломет». Он реагирует на магнитные добавки к типографским краскам, которые используют при печатании банкнотов американский, английский, западногерманский, швейцарский, японский и другие банки.

Для проверки достаточно провести над купюрой искателем прибора, как индикаторная лампочка выдает сигнал. В случае если деньги настоящие, лампа не загорается. Нет на купюре магнитного поля — лампа горит. Указывает «Руломет» и на неустановленную концентрацию магнитных добавок в краску. Правильная пропорция состава содержится в большом секрете.

Изобретатели конструируют и устройства для защиты денег от грабителей. Так, одна из западных фирм выпускает специальные противогангстерские банкноты. Внешне это обычная пачка денег, упакованная банком. Состоит она из крупных купюр и лежит на самом видном месте возле работающего кассира. На нее, как считается, и обратят первое внимание грабители. И это должно их погубить. Внутри пачки создатели поместили капсулу со слезоточивым газом, контейнер с несмывающейся аэрозольной краской и электрический дистанционный детонатор. Едва грабители бросятся наутек, как у дверей банка от специального импульса пачка взорвется. Грабители окажутся в густом облаке краски и слезоточивого газа…

Фирма утверждает, что окрашенный люминесцентной краской, ослепленный газом гангстер лишается воли к сопротивлению и его легко задержать.

Усиленно изыскиваются возможности рационализации денежных знаков, повышения их информативности. В Японии, например, на купюрах, специальным методом в определенных местах наносят едва заметные глазу точечные утолщения. С их помощью слепые легко определяют достоинство денег, что намного облегчает им расчеты.

Мы уже знаем, как отягощает наши карманы разменная мелочь. Чтобы уменьшить ее массу, создаются автоматы, которые работают на безмонетной основе.