Свободное падение

Глава 20

Через три дня запасы провизии у Уилла и доктора Берроуза почти подошли к концу, а сами они выбились из сил. Пласт породы, по которому они двигались, то и дело пересекали глубокие разломы, в которые порой было страшно даже заглянуть. На поверхности земли любое ущелье такой ширины стало бы серьезным препятствием, но здесь благодаря уменьшенной силе тяжести его можно было преодолеть одним прыжком.

Перескочив через очередной разлом, доктор Берроуз начал насвистывать сквозь зубы. Он неторопливо вышагивал по туннелю, выставив подбородок вперед и лениво посматривая по сторонам, — как будто вышел прогуляться в воскресенье после обеда. Уилла раздражало, что отец держится так спокойно.

Меньше чем через километр подъем закончился узким-преузким каменным коридором с неровными острыми стенками. Протискиваясь внутрь, доктор Берроуз прекратил свистеть и стал кряхтеть.

Уиллу и свист действовал на нервы, а кряхтение окончательно разозлило. Мальчик резко остановился, и его отцу пришлось сделать то же самое.

— Да что ж я делаю?! — воскликнул Уилл, пиная камешек. — Какого черта я тут с тобой маюсь?

— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался доктор Берроуз.

— Ага. Не считая того, что я вымотался и подыхаю с голоду. Я совершил ошибку. Надо было пробираться к Честеру и остальным. А я даже не попытался как следует, а ведь знаю, что они будут меня ждать в Волчьих Пещерах.

— Мы попытались, — ровным тоном возразил доктор. — Но не нашли безопасной дороги.

Уилл помотал головой.

— Надо было рискнуть и свернуть в первый же туннель с паучатами. Наверняка бы все прошло благополучно. И мы совсем не смотрели, есть ли ответвления с другой стороны. Вдруг там был проход прямо к Волчьим Пещерам? — Мальчик пнул еще один камешек, и он рикошетом ударил в стенку. — Дурак, дурак, дурак!

— Уилл, мы искали ответвления и справа, только их не оказалось, — напомнил доктор Берроуз. — Ты успокойся.

— Не успокоюсь! А вдруг кого-то из них ранило при взрыве? Вдруг Честеру нужна моя помощь?

— Я убежден, что с ним все в порядке. Эта дама-ренегатка за ним присмотрит, да и ваша девочка с бомбами отнюдь не ромашка. Наверняка она эти места знает вдоль и поперек, — сказал доктор Берроуз.

— Ее зовут Эллиот, — проворчал Уилл и бросил на отца раздраженный взгляд. — И она тут ориентируется ничуть не лучше нас. А мы сейчас окончательно заблудимся.

— Думаю, не заблудимся, — ответил доктор.

Мальчик собирался еще раз выместить досаду на отце, но, услышав его слова, взял себя в руки.

— Почему это ты так думаешь?

— Потому что если бы ты последние пару километров смотрел по сторонам, то заметил бы вот это. — Доктор Берроуз посветил своей сферой на верхнюю часть стены. Хотя краска выцвела и кое-где облупилась, знак еще можно было разглядеть: красный треугольник прямо над головой у Уилла, указывающий в том же направлении, куда они двигались. — Вначале они попадались редко, а теперь встречаются каждые пятьсот метров, — пояснил доктор.

Уилл тут же заинтересовался:

— Думаешь, это моряки с подводной лодки нарисовали?

— Возможно, — сказал доктор Берроуз. — Но нам самим придется выяснить, куда ведет этот маршрут.

— Мы же не можем… Надо вернуться и отыскать остальных, — возразил Уилл, но уже не так уверенно, как прежде. Его глаза расширились в предвкушении, им овладела жажда открытий. — Хотя… думаю, ничего страшного не случится, если мы еще немного пройдем по стрелкам.

И он без колебаний двинулся дальше по узкому проходу.

— Узнаю своего сына, — прошептал доктор Берроуз.

Тесный туннель тянулся еще несколько километров, а затем доктор Берроуз и Уилл заметили, что эхо от их шагов вдруг стало звучать по-другому, подсказывая, что впереди открытое место.

— Свет… мне нужно больше света, — распорядился доктор. Выйдя из туннеля, они с удивлением обнаружили, что оказались на просторной и ровной платформе. Уилл увеличил яркость фонаря на несколько делений. — Это бетон! — воскликнул доктор Берроуз, постучав каблуком по платформе, а потом опустился на одно колено, чтобы как следует ее рассмотреть, не переставая бормотать себе под нос: — Бетон… Похоже, холодной укладки.

Но Уилл, взволнованный открытием, не слушал его.

— Смотри! Там какая-то линия! — крикнул он, светя фонарем перед собой. Действительно, поперек платформы тянулась широкая белая черта, а почти сразу за ней мрачно поблескивало и как будто шевелилось что-то темное.

Отец с сыном поспешили вперед, вглядываясь в темноту.

— Осторожно, — предупредил Уилла доктор.

— Ничего страшного, это просто вода, — сказал мальчик, когда они остановились у черты. Линия отмечала границу платформы. Они подошли к краю и посмотрели вниз. До воды было несколько метров, она казалась глубокой, но довольно чистой — можно было различить камни на дне.

— Да, какой-то подземный пруд, — согласился доктор. — Интересно, что еще мы тут найдем?

Уилл тут же направил луч фонаря над мягко плещущейся водой. На дальней стенке пещеры, слева от них, заплясали полумесяцы бликов. Отец и сын прищурились, рассматривая их сквозь мглу.

— Эта пещера просто огромная, — отметил очевидное Уилл. Он переключил фонарь на полную мощность, чтобы как следует разглядеть стенку.

— Огромная, — пробормотал доктор Берроуз. Однако его куда больше интересовала платформа под ногами, и он снова уставился вниз. — Что же тут делает этакая бетонная штуковина? На кой черт ее соорудили? — задумался он вслух, медленно водя ботинком по бетону.

— Пойду посмотрю, что с той стороны, — сказал Уилл и направился вдоль белой линии налево. Обнаружив, что платформа упирается в стену пещеры, он прокричал: — Пусто! Здесь тупик! — Мальчик вернулся туда, где стоял отец, и прошел у него за спиной. Справа поперек платформы лежал завал булыжника, и Уилл решил было, что она на этом кончается. Однако когда мальчик перелез через завал, он обнаружил, что платформа тянется и дальше, исчезая в темноте, лишь изредка прерываемая небольшими разломами.

— А тут она продолжается! — сообщил он отцу, а потом, присмотревшись к белой линии, увидел, что платформа сворачивает за угол. — Пап, иди скорей сюда! Погляди! — крикнул мальчик. Доктор Берроуз перебрался к нему, и они бок о бок пошли дальше, перешагивая через обломки камней и трещины.

Завернув за угол, Уилл посветил фонарем вперед и заметил в отдалении какое-то белое пятно. Мальчик с отцом подошли ближе, и пятно приобрело более четкие очертания.

Уилл навел луч прямо на него.

— Что это? — затаив дыхание, спросил доктор Берроуз. Они с Уиллом замерли, всматриваясь в белеющий у стены объект. Это определенно было какое-то строение. Доктор, не раздумывая, побежал к нему.

Сын не торопился следовать его примеру и медленно шагал к зданию, которое становилось видно все лучше. Уиллу вдруг пришло в голову, что этой находке, быть может, не стоит радоваться.

— Стой, пап, — негромко крикнул он, вспомнив, как Кэл описывал Бункер в Глубоких Пещерах. Уилл не видел его своими глазами, но знал, что он бетонный. «А если этой постройкой тоже пользуются стигийцы? Вдруг это их застава?» — подумал он, но тут же осознал, насколько это маловероятно. Марта категорично заявляла, что на такую глубину власть стигийцев не распространяется. Уилл помотал головой, отбрасывая сомнения. Это здание никак не было связано со стигийцами.

— В чем дело, Уилл? — наконец отозвался доктор Берроуз.

— Ни в чем, — сказал мальчик, догоняя отца.

Строение оказалось одноэтажным. Вдоль обращенной к ним стены тянулись одинаковые квадратные окошки, а дальше темнела дверь, к которой Уилл сразу бросился. Дверь была выкрашена серо-голубой краской, кое-где проеденной коричневой ржавчиной. В центре двери имелось колесо, очевидно, служившее ручкой. Доктор Берроуз повесил свою светосферу на шею, попытался повернуть колесо и забористо выругался, когда у него ничего не вышло.

— Нужна твоя помощь, — буркнул он Уиллу. Мальчик прикрепил фонарь к куртке и вместе с отцом налег на колесо.

После нескольких неудачных попыток они сдались.

— Черт! — воскликнул доктор, а потом ударил ногой по колесу, надеясь его расклинить.

— Погоди, — сказал Уилл, заметив на земле у стены обрезок металлической трубы. Мальчик поднял его и просунул между спицами колеса.

— Рычаг! Молодчина! — похвалил сына доктор Берроуз, и они вдвоем надавили на трубу. Колесо подалось, а импровизированный рычаг выскользнул и с грохотом покатился по бетону. Уилл нагнулся за ним.

— Оставь, — махнул рукой доктор. — Думаю, теперь и так получится. — Он с кряхтением повернул ручку до отказа. Раздался лязг. — Сезам, откройся! — торжественно произнес доктор Берроуз и потянул дверь на себя. Она приоткрылась, проскрежетав нижним краем по бетонной платформе. — Черт побери, ну и дверка! Полметра толщиной! — воскликнул доктор Берроуз и потянул ее еще раз, но дверь не двигалась. — Давай-ка тут расчистим, — сказал он, ткнув носком ботинка в обломки камней у порога.

Уилл стал помогать: оттолкнул крупные обломки ногами, а потом опустился на колени и руками разгреб гравий.

— Хватит, пожалуй, — кивнул доктор. — Теперь попробуем. — Щель между дверью и косяком оказалась достаточно широкой, и он смог просунуть пальцы и ухватиться за край двери. — Раз… два… взяли! — крикнул доктор Берроуз и со всех сил рванул дверь на себя, а Уилл потянул за ручку. Дверь приоткрылась немного шире. Отец с сыном, затаив дыхание, протиснулись внутрь. Они оказались в прямоугольной комнате размером примерно десять на двадцать метров. Там стоял походный столик в окружении складных стульев.

— Ого, пап! Смотри! — восхищенно воскликнул Уилл, заметив на стене напротив входа какую-то мудреную панель с рычагами и циферблатами. — Где же это мы?

— Понятия не имею. Но эта дверь отлично выполнила свою задачу, защитила помещение от сырости. Внутри ни следа ржавчины, — отметил доктор Берроуз. Тут они с сыном одновременно посмотрели на пять больших рубильников, над которыми красовалась надпись «Главный распределительный щит».

Доктор Берроуз по привычке начал что-то немузыкально насвистывать — это означало, что он погрузился в раздумья, — а потом произнес:

— Все переключатели направлены вверх, значит, цепь не замкнута… соответственно, все выключено. — Панель словно молча приглашала их рискнуть. Уилл кивнул. Ему не терпелось посмотреть, что будет делать отец.

Доктор потянулся к первому из рубильников, но тут мальчик обратил внимание на трафаретную красную надпись на стене у панели.

— Слушай, пап, тут написано: «Без особого разрешения не переключать», — быстро прочитал он вслух. Рука доктора Берроуза застыла в нескольких сантиметрах от рубильника. Он задумчиво замурлыкал, перебирая пальцами в воздухе. — Ну так что, попробуем или нет? — спросил Уилл.

Доктор Берроуз глубоко вдохнул и решительно хмыкнул на выдохе.

— На вид это совсем допотопное оборудование, — сказал он. — Навряд ли тут еще что-то работает… Так что не вижу причин, почему бы нам не попытаться.

— Ага, давай, пап.

— Ага, — повторил доктор, хотя обычно избегал этого слова в своей речи. Он взялся за первый переключатель и опустил его до щелчка. Отец с сыном посмотрели вокруг, Уилл обвел фонарем темную комнату, но ничего нового не увидел. Где-то снаружи капала вода, но больше не было слышно ни звука.

— Думаешь… — начал Уилл, спрашивая себя, стоит ли выяснить, для чего предназначены эти переключатели, прежде чем двигаться дальше.

Но доктор Берроуз уже опустил второй рубильник. Вспыхнули голубые искры — цепь замкнулась и раздался треск. Уилл с доктором от неожиданности отскочили в сторону. Комнату залил свет настенных фонарей.

— А-а, как ярко! — простонал мальчик, заслоняя глаза рукой.

Через некоторое время, привыкнув к свету, отец с сыном смогли оглядеться. Доктор Берроуз опустил остальные рубильники. Два из трех оказались в рабочем состоянии и сверкнули искрами. На щите вверху задвигались и защелкали стрелки на циферблатах под мутным стеклом. В большом прямоугольном окошке со шкалой в самом центре панели сдвинулся с места указатель.

— Должно быть, это индикатор суммарной мощности, — сказал доктор, вытирая пыль с окошка.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Уилл, прекрасно помнивший, что для отца любое техническое устройство сложнее тостера — великая тайна мироздания.

— Подумал и догадался, — с улыбкой ответил доктор Берроуз. Он провел пальцем над цифрами на шкале. — Похоже, это мегаватты, так что догадался я, скорее всего, правильно.

Мальчик кивнул и занялся осмотром комнаты: низкий потолок, некрашеные бетонные стены и никакой мебели, кроме металлического стола со стульями.

— О, гляди, — он указал в дальний угол. Там была дверь раза в два шире той, что вела наружу.

— Погоди, это еще успеется, — произнес доктор Берроуз, продолжая увлеченно наблюдать за дрожащими стрелочками на маленьких циферблатах. — Этому распределительному щиту несколько десятков лет, значит, питание не от батарей и не от аккумуляторов. А судя по состоянию помещения — хорошему, ничего не могу сказать, — но все-таки, судя по состоянию этого помещения, за ним давно никто не следит, так что аккумуляторы уже разрядились бы. В таком случае надо предполагать связь с наземной сетью, но и это невозможно, пото…

— Потому что мы слишком глубоко под землей? — вставил Уилл.

— Именно, — сказал доктор, почесывая заросший щетиной подбородок. — Тогда остается либо геотермальная, либо гидроэлектрическая станция. Учитывая, что снаружи мы видели воду, я ставлю на гидроэлектрическую.

— Но Колония тут совершенно точно ни при чем, так? — спросил Уилл.

— Нет, это наше оборудование. С поверхности, — подтвердил доктор Берроуз и большим пальцем протер несколько циферблатов еще раз. — Правда, столетней давности. — Он задержал руку над группой коротких толстых рычажков, помеченных буквами от «А» до «К». Сверху было написано: «Внешние». — Играть — так по-крупному, — объявил доктор и переключил все разом. Указатель на шкале в центре отклонился влево, потом вернулся в середину и опять остановился. Доктор Берроуз повернулся к окнам, покрытым толстым слоем пыли. — Похоже, получилось, — пробормотал он. Отец с сыном подошли ближе к стеклу и увидели снаружи свет.

Они поспешили в полуоткрытую дверь. Под потолком пещеры тянулись металлические перекладины, увешанные лампами. Теперь платформа, окружающая лагуну, была освещена целиком, и Уилл с отцом увидели, что от нее отходит пирс длиной метров в пятнадцать, тоже бетонный. По обеим сторонам пирса темнели ржавые тумбы. С некоторых свисали цепи, уходившие в воду. Уилл не понял, для чего они нужны, и подбежал к краю посмотреть.

— Пап, что это там такое? Неужели корабли? — воскликнул мальчик, обнаружив, что цепи опускаются к нескольким яликам, лежащим на дне лагуны. Простенькие лодки, сделанные то ли из пластмассы, то ли из стеклопластика, находились на разных стадиях разрушения. Некоторые совершенно развалились — теперь, когда пещеру заливал свет, Уилл мог разглядеть обломки кораблей среди скал на противоположном берегу.

— Совершенно верно. А там-то что, Уилл! — крикнул доктор Берроуз. — Баржа!

Всмотревшись в дальний угол пещеры, Уилл тоже заметил на воде длинное судно с налетом ржавчины на бортах, упиравшееся носом в стену. Очевидно, цепь, которой баржа была пришвартована к берегу, порвалась, и корабль отнесло в сторону. На корме баржи торчала маленькая будка, а остальная часть палубы была открыта; на ней штабелями лежали металлические сундуки.

— Господи Иисусе, Уилл! Это же целый подземный порт! — ахнул доктор Берроуз, у которого от восхищения перехватило дыхание. Он завертел головой, разглядывая набережную: оттуда, где стояли они с сыном, она тянулась еще на несколько сот метров. Здание с распределительным щитом оказалось далеко не единственным в порту. Заметив другие постройки, Уилл и доктор Берроуз со всех ног бросились к ближайшей. Здесь их тоже встретила дверь с колесом-ручкой, и доктор немедленно за него ухватился.

— Давай я попробую, — предложил Уилл.

— Нет, я сам, — ответил ему отец, поплевал на руки и снова взялся за колесо. Поднатужившись, он наконец повернул его и приоткрыл дверь. Из щели со свистом вырвалась струя воздуха.

— Фу-у, ну и вонища! — поморщился Уилл, когда они зашли внутрь. — Пап, это не от тебя?

— Разумеется, нет! — оскорбленно хмыкнул доктор. — Чем-то похоже на болотный газ… метан. По-видимому, воздух застоялся.

— Ну извини, — пробормотал мальчик и, чтобы скрыть смущение, занялся осмотром комнаты. Лампы здесь почему-то не зажглись, и Уилл включил свой фонарь. Бетонные стены были метровой толщины; по размеру это помещение не уступало комнате в первом здании, только тут не было окон. В углублениях на полу стояли три внушительных мотора, окруженные радужными лужицами.

— Генераторы? — задумался вслух доктор Берроуз. — Да, генераторы. Видишь, к ним подведено топливо, а вон там на стене распределительная коробка с переключателями.

— Э-э… по-моему, я нашел, откуда воняет, — отозвался из угла Уилл. Он посветил на термос в выцветшем клетчатом футляре и на открытую пластмассовую бутербродницу рядом с ним, в которой чернело что-то сгнившее.

— Кто-то забыл свой обед, — улыбнулся доктор.

— Это еще не все, пап, — сказал Уилл, заглянув в бутербродницу. — Там крыса… и лежит она там очень давно.

— Видимо, не смогла выбраться из комнаты, съела, что нашла, а потом сдохла от голода, — предположил доктор Берроуз, и они вышли наружу, направляясь в следующее здание.

Там вдоль стен стояли крепкие металлические стеллажи, уставленные ящиками. Доктор попытался снять один ящик с полки, но не смог его удержать: тот оказался неожиданно тяжелым. Выругавшись, доктор Берроуз отскочил, а ящик рухнул на пол и треснул пополам. Когда отец с сыном разломали его, то увидели внутри что-то большое, обернутое промасленной тряпкой, которая разорвалась, стоило за нее потянуть.

— Что это? — спросил Уилл.

— Подозреваю, что бортовой мотор, — сказал доктор Берроуз и провел пальцем по лопасти, стирая масло. Металл ярко заблестел. — Да. Причем в отличном состоянии! — Он повернулся к сыну, широко улыбаясь. — Просто невероятно. Пойдем дальше, может, встретится что-нибудь еще интересное.

Они с Уиллом вернулись на набережную. Однако у соседней постройки доктор не остановился и торопливо прошел мимо следующих — похоже, его куда больше заинтересовало что-то впереди. Действительно, в стене пещеры за зданиями обнаружились два цилиндрических бака тридцатиметровой высоты, обвитых трубами. Снизу у обоих баков были краны. Доктор Берроуз попробовал открыть один из них, и на землю вытекло немного жидкости.

— Бензин, — сразу определил по запаху Уилл.

Доктор аккуратно закрутил кран.

— А в этом, — он постучал костяшками пальцев по второму баку, — дизельное топливо. Наверное, для генераторов.

— Ты прямо так его учуял? — изумился мальчик.

— Нет. Видишь большую букву «Д» на баке? Ладно, пошли дальше! — сбивчиво прокричал доктор Берроуз, размахивая руками. Уилл много лет не видел отца в таком возбуждении. Но когда они снова зашагали по набережной, доктор заметно успокоился. — Не знаю, кто все это соорудил… но им пришлось постараться…

Он задержался у невысокого подъемного крана, вытянувшего стрелу над водой. Как и все вокруг, кран насквозь проржавел. Его основание, вмонтированное в бетон, окружал ореол из осыпавшейся серо-голубой краски.

— В самом деле… грузоподъемный кран… чтобы выгружать сырье, которое привозили на баржах… — забормотал доктор. — И, разумеется, портальный кран — перемещать грузы по набережной, — сказал он, указывая наверх, и двинулся дальше. Мальчик задрал голову и увидел на потолке широкий рельс. — Замечательно… но все же… приложить столько усилий… и бросить? — пропыхтел доктор Берроуз, на ходу махнув рукой в сторону недостроенного здания.

— Почему?

Уилл заметил ржавую бетономешалку, несколько куч песка и давно застывшие мешки цемента — серые блоки в обрывках бумаги.

— А это наверняка фильтры для воздуха, — сказал доктор, пробегая мимо рядов деревянных ящиков на подставках. Крайние ящики совсем прогнили, и массивные устройства, изъеденные коррозией, вывалились из них на платформу. — Так, для гидроэлектростанции нужны…

— Нужны… — повторил запыхавшийся мальчик, стараясь не отставать от отца.

— Во-первых, турбины, а во-вторых…

— Что во-вторых? — нетерпеливо прокричал Уилл.

Доктор Берроуз внезапно остановился.

— Уилл, ты слышишь?

— Слышу! — отозвался тот, различив рокот в отдалении.

— Сильное течение! — крикнул доктор и опять бросился бежать. Набережная закончилась укрепленной аркой, обозначавшей вход в порт. Пройдя под ней, Уилл с отцом оказались на берегу канала шириной не меньше тридцати метров, по которому неслась река. На стенах тут и там висели фонари, освещавшие все пространство пещеры.

Уилл повернулся налево, куда текла вода. Доктор Берроуз, осмотревшись, тоже поглядел в эту сторону. Почти во всю ширину канала тянулась металлическая решетка в крепкой раме, пересекавшая его под углом. У решетки скопилось много мусора и пены, но дальше ничего нельзя было разглядеть — из-за нее только доносилось ровное гудение, слышное даже сквозь шум воды.

— Вуаля! Турбины! — воскликнул доктор, энергично кивая. От реки летели брызги, и он ненадолго замолчал, протирая очки.

Мальчик посмотрел в другую сторону и сделал несколько шагов по сходне, надеясь увидеть, откуда течет река, но свет фонарей так далеко не доходил.

— А для чего все это? — спросил он у отца, повысив голос, чтобы его было слышно. — Кто все это построил, пап?

— Это сейчас не главное, — откликнулся доктор Берроуз. — Ты разве не понимаешь, что происходит?

— Что? — спросил Уилл, в замешательстве морща лоб.

— Если… а это под большим вопросом… но если нам удастся найти судно, еще способное держаться на плаву, и запустить бортовой мотор, — сказал доктор и, подбоченившись, поглядел вверх по течению, — то мы в игре.

Мальчик уставился на реку. Он уже не пытался понять, к чему клонит отец.

— Уилл… — прокричал доктор, развернувшись к сыну, — ты же хочешь домой?

Глава 21

— Я так и думала, что встречу вас тут, — сказала миссис Берроуз, подходя к Бену Уилбрахамсу. Американец устроился за привычным столом в читальном зале хайфилдской библиотеки.

— Да, дома мне не работается: все время отвлекаюсь, — ответил он. — Вижу, нога у вас прошла.

Кивнув, миссис Берроуз протянула Бену Уилбрахамсу портфель. Тот взял его, но открывать не стал и вопросительно посмотрел на Селию.

— В тот вечер, — начала она, — когда вы рассказывали мне о странных происшествиях в Хайфилде, вы меня спрашивали о Роджере и о том, что он собирался делать, прежде чем пропал. К сожалению, я не пошла вам навстречу.

— В чем? — спросил американец, взвешивая портфель в руке.

— Я много думала об этом и решила, что вы должны все знать. В этом портфеле дневник моего мужа. Последняя запись сделана за день до того, как он исчез, и я бы хотела…

Услышав шипение, Селия замолчала и резко развернулась. Она увидела старика в свободной рубашке, которая явно была ему велика, и в галстуке-бабочке внушительных размеров. Старик неодобрительно покачал головой, приложил палец к губам и снова зашипел, будто черепаха, страдающая астмой.

Миссис Берроуз села на стул рядом с Беном Уилбрахамсом.

— Ну же, почитайте, — попросила она.

Он раскрыл портфель, вынул дневник и принялся читать с самого начала, пока миссис Берроуз наблюдала за ним.

— Потрясающе, — сказал американец, перелистнув последнюю страницу.

— Знаете… я выскочила на дорогу перед вашей машиной, потому что мне показалось… — Старик опять шикнул на нее через зал, но миссис Берроуз старательно его проигнорировала. — Мне показалось, что двое таких «бледных людей» — «людей в кепках», как называл их Роджер, — преследуют меня.

— Вы уверены, что это были именно они? — насторожился Бен Уилбрахамс.

— Более чем. Я хорошо их разглядела. Но я вот о чем: может быть, вы как-нибудь используете этот случай и записи моего мужа в своих фильмах?

Американец задумчиво потер виски.

— Видите ли, Селия, раскапывать заметки о загадочных случаях в газетах многолетней давности — это одно дело, но если я упомяну о вас или включу в фильм дневник вашего мужа, — он поднял книжку, — я перейду определенные границы. К тому же исчезновение доктора Берроуза до сих пор расследует полиция, и любые необоснованные заявления с моей стороны могут привлечь ко мне, скажем так, нежелательное внимание. — Бен Уилбрахамс помолчал, глядя на наклейку на обложке дневника. — Но мне все же хотелось бы пока оставить его у себя — перечитать, обдумать. Вы не возражаете?

— Нисколько. А сейчас мне пора на работу: сегодня попросили выйти на замену. — Миссис Берроуз встала со стула и направилась к выходу. Проходя мимо старика, она вдруг наклонилась над ним, выхватила у него из руки карандаш и с громким треском разломила пополам.

— Тс-с-с! — сказала она, бросив половинки карандаша ему на колени, и быстро вышла.

— Вот нахалка! — сердито воскликнул старик. Бен Уилбрахамс нагнулся над книгой, пряча улыбку.

Уилл с отцом обследовали каждый сантиметр порта. В очередном одноэтажном здании они нашли стоящий на кильблоках катер из стеклопластика, на вид в хорошем состоянии.

— Что ж, может быть, у нас и вправду выгорит это дело, — объявил доктор Берроуз, потирая руки. По пути к зданию с распределительным щитом он насвистывал как ненормальный.

Внутри оба взглянули на дрожащую стрелку главной шкалы, прежде чем направиться к большой двери в конце комнаты.

Доктор Берроуз призадумался. — Рискну предположить, что это бронедверь.

— Бронедверь? — повторил Уилл. — И что…

— Давай-ка лучше посмотрим, что за ней, — перебил его доктор.

— Ладно, — немного обиженно согласился Уилл, бросив взгляд на отца. — Так, теперь моя очередь отпирать? — спросил он, взявшись за колесо.

— Пожалуйста, — сказал тот, положил руку на верхнюю из трех массивных петель и стал смотреть, как Уилл сосредоточенно крутит колесо. Когда оно провернулось до упора, раздался щелчок.

— Тяжелая, — пожаловался мальчик, потянув дверь на себя. Она не сдвинулась и на миллиметр.

— Бронедверь, — опять сказал доктор, словно издеваясь над сыном. — Давай помогу.

Они вместе ухватились за дверь, и она медленно подалась, издав протяжный стон. Из щели сразу подуло, как будто по ту сторону двери давление было выше, чем по эту.

Берроузы переглянулись, кивнули друг другу и вошли. К своему изумлению, они оказались в громадном коридоре со сводчатым потолком высотой около пятнадцати метров.

— Туннель метро? — пробормотал Уилл.

Стены коридора были обшиты чрезвычайно прочными на вид прямоугольными листами железа, приклепанными друг к другу; швы между ними заполняла какая-то черная смола. По центру потолка шел ряд прожекторов, а по обе стороны от него тянулись кабели и трубы, самые широкие из которых заканчивались решетками и, похоже, пропускали в коридор свежий воздух. Встав под одной из решеток, Уилл почувствовал, как его вспотевшее лицо обдает ветерком. Несмотря на то что массивная дверь наверняка была воздухонепроницаемой, затхлостью в коридоре вовсе не пахло.

— Линолеум, — сказал доктор Берроуз, сделав несколько шагов по гладкому серому полу, поблескивавшему на свету. — Смотри-ка, тут почти не пыльно. — Он прошел чуть дальше, остановился и оглянулся на сына. — Вообще-то если подумать, то мы сейчас уже под стеной пещеры. — Доктор развернулся и поднял руки ладонями вверх, показывая, где примерно должна была начаться стена. — Пещера, скорее всего, имеет естественное происхождение, а вот туннель, пожалуй, пробили в толще породы.

— Ага, — рассеянно ответил Уилл. — Интересно, а тут что? — Мальчик указал на металлические двери по одной стороне коридора. Судя по промежуткам между дверями, за ними скрывались небольшие помещения. Доктор Берроуз с Уиллом решили осмотреть первое. Нижняя половина стен — примерно до пояса — была покрыта темно-серой глянцевой краской, а верхняя вместе с потолком — грязно-бежевой. Ни мебели, ни каких-либо вещей в этой комнате не было.

Отец с сыном вышли обратно в коридор.

— «Радиорубка», — прочитал мальчик вслух трафаретную надпись на следующей двери. Когда они открыли ее, то обнаружили на другой стороне график дежурств на несколько месяцев: таблицу с фамилиями, против которых указывалось время — дежурные должны были сменяться каждые несколько часов. И Уилл, и доктор Берроуз предпочли оставить свои мысли при себе. Комната оказалась примерно вдвое больше предыдущей. Узкий стол, стоявший вдоль более длинной стены, был уставлен всевозможными электронными приспособлениями. От темно-серых металлических коробок с круговыми шкалами под стол тянулись провода, которые соединялись в толстый пучок, уходивший в люк в полу. В комнате было два обитых тканью стула на металлических каркасах.

— Что это за штуки? — поинтересовался Уилл, указывая на стеклянные лампочки замысловатой формы, торчавшие из некоторых коробок.

— Электронные лампы. На них работало радио до того, как изобрели транзисторы, — сказал доктор Берроуз. — А вот и микрофон, — добавил он, отодвинув стул, чтобы взять со стола толстый черный цилиндрик на подставке. Доктор взвесил его в руках, а потом потянулся за наушниками, лежавшими рядом. Уилл заметил на столе папку, раскрыл ее и полистал заламинированные страницы, где были только матрицы с цифрами и буквы. — Может, какие-то коды? — предположил доктор Берроуз.

Но Уилл уже отошел от стола и рассматривал старый телевизор на стене слева от них. Мальчик пощелкал рукоятками на нем, но ничего не произошло.

— Что это означает? — спросил он, увидев слово «ROTOR» на карте около экрана. Карта изображала Британские острова, исчерченные десятками пересекающихся кружков.

Доктор пожал плечами.

— Никогда раньше такого не слышал. Может, какая-то аббревиатура?

— Нет… наверняка буквы как-то расшифровываются, — уверенно сказал Уилл, не заметив, как по лицу отца скользнула улыбка. — Ух ты, телефоны! — воскликнул Уилл, заметив на противоположной стене два аппарата, черный и красный, рядом со старенькой распределительной коробкой, из которой свисали спутанные провода. — Попробуем кому-нибудь позвонить? — предложил он.

— Не трать время понапрасну: они наверняка уже много лет как не работают, — сказал доктор Берроуз. — Пошли дальше, — усмехнулся он и вышел в коридор, махнув сыну рукой.

Следующая комната, по размерам такая же, как радиорубка, оказалась настоящей сокровищницей военного снаряжения.

— Арсенал! — воскликнул доктор, едва шагнув внутрь. Все стены занимали грубые деревянные стеллажи. Доктор Берроуз нагнулся у ближнего к нему стеллажа — рассмотреть какую-то укороченную винтовку с необычным прикладом. Оружие было покрыто крупными застывшими каплями грязноватой смазки, но его это не смутило. — Стэн, — объявил доктор, взяв пистолет в руки. — Пистолет-пулемет, который был на вооружении у британской армии начиная с сороковых. Их делали на заводе в Энфилде. Солдаты прозвали это оружие «кошмаром водопроводчика». Ясно почему. Уродливая вещь, правда?

— Ага, на редкость уродливая, — сказал Уилл, но в его голосе явно слышалось восхищение.

Остальное пространство комнаты также заполняло разнообразное снаряжение, аккуратно установленное в козлы, и металлические ящики, высившиеся штабелями у стен. На каждом ящике были трафаретные надписи: коды из букв и цифр, а кое-где и слова.

Уилл открыл несколько ящиков. В первом оказались пистолеты, обернутые промасленной тканью, и магазины к ним. Мальчик развернул один пистолет и передал отцу.

— Тоже стэны. Они тут все в идеальном состоянии, — сказал доктор Берроуз, вытерев рукавом ствол, который тут же заблестел. — Как новенькие.

— Может, возьмем себе по одному? — предложил Уилл.

— Не надо, — ответил доктор и строго поглядел на сына, возвращая ему оружие. — Положи на место.

В следующем ящике лежали таким же образом завернутые пистолеты с клеймом «Браунинг» и пропитанные маслом картонные коробочки с патронами и запасными магазинами.

— Браунинги модели Hi-Power, — объявил доктор Берроуз, взглянув на них. — Что ж, логично. Они относятся к тому же периоду, что и стэны.

— «Двухдюймовые минометы», — прочитал Уилл надпись на самых больших ящиках, сложенных в углу, и перешел к штабелю коробок. Они в основном были узкие, а внутри лежали патроны, но потом мальчику попалось несколько квадратных. Открыв одну из них и убрав ткань, проложенную между крышкой и содержимым, он увидел гранаты, лежащие плотными рядами. Уилл восхищенно присвистнул и запустил руку в коробку, но отец остановил его.

— Уилл, их лучше не трогать, — предупредил доктор Берроуз.

— Почему? — нахмурился мальчик.

— Я понимаю, что тут сухо, но взрывчатка со временем портится. Тем более мы не знаем, кому все это принадлежит. Правда, хозяева, судя по всему, бросили свое имущество и больше не возвращались.

— Но кто они? И почему они не вернулись?

— Пока не знаю, — ответил доктор Берроуз, — но оружия тут хватило бы на небольшую войну. — Он потер лоб, и на нем остались черные пятна от смазки. — Видишь, какой значок нарисован на сундуках — стрелка, а над ней линия?

Уилл кивнул.

— Он показывает, что это собственность министерства обороны… или армии, так что, может статься, это все построили по заказу правительства… а то и наоборот.

Мальчик пожал плечами.

— Какого-нибудь суперзлодея, как в фильмах?

Доктор Берроуз покачал головой с таким видом, как будто Уилл неуместно пошутил.

— Нет. Анархистов… ультралевых… или ультраправых… это уж я не знаю. — Он нахмурился. — Но кто бы это ни был, без властей тут, судя по всему, не обошлось. На такое строительство нужно невероятное количество сил и денег. — Доктор скорчил гримасу. — Я хочу сказать, одна только гидроэлектростанция чего стоит. Соорудить ее на такой глубине — настоящий подвиг для инженера. И все остальное, что мы видели, — это строилось на века. Я готов поспорить, что это…

— Что? — нетерпеливо спросил Уилл, устав ждать, пока отец перейдет от рассуждений к выводам.

— …подземное убежище… военное убежище на случай ядерного удара… возможно, времен холодной войны.

— Какой-какой войны? — удивился Уилл.

— Вы еще не проходили ее по истории? Она началась в пятидесятые-шестидесятые, еще до твоего рождения. Это не была война в том смысле, как мы привыкли понимать это слово… по большому счету, просто Америка и Советский Союз соревновались, кто кого переплюнет. Но многие в самом деле верили, что это перерастет в ядерную войну, которая уничтожит мир. Так что в каждой стране составляли свою программу на такой случай… и у нас, в Англии, тоже… в том числе строили убежища, — сказал доктор Берроуз и повернулся к выходу. Уилл последовал за ним, так и не выпустив из рук браунинг. Его отец увлеченно развивал собственную теорию:

— А если это и вправду убежище… значит, оно самообеспечивается… у него должен быть собственный источник пресной воды, а еще тут наверняка где-то есть жилые помещения.

Не заглядывая в другие комнаты, отец с сыном отперли дверь в конце коридора. Когда она открылась, из щели, как и в прошлый раз, вырвалась струя воздуха. Внутри было темно, но доктор Берроуз нащупал у входа ряд выключателей и разом опустил их ребром ладони.

По всей комнате один за другим зажглись светильники.

— Господь всемогущий! — ахнул доктор Берроуз.

Потолки здесь были ниже, чем в коридоре, но это не скрывало величины помещения. Колоссальное пространство заполняли ровные ряды коек.

— Да тут можно было бы разместить человек сто! — воскликнул доктор.

Уилл подбежал к ближайшей койке и припал щекой к подушке. Все койки были аккуратно застелены, из-под жестких коричневых одеял виднелись белые простыни.

— Настоящая кровать! — Мальчик вскочил и издал торжествующий возглас, который эхом разнесся по комнате. — Я сегодня буду спать на настоящей кровати! — и он помчался к серым пронумерованным дверям, которыми заканчивались проходы между рядами коек.

— Душевая! — завопил Уилл, заглянув за первую дверь. — Туалеты! — крикнул он, распахнув следующую. Открыв еще несколько дверей, он радостно закричал: — Еда! Здесь еда! — и скрылся внутри.

Доктор Берроуз побежал за сыном.

За дверью оказалась кухня с рядами духовых шкафов и длинным грилем, похожая на кухню большого ресторана. Но Уилла прежде всего заинтересовали полки и шкафы, уставленные жестяными банками.

Мальчик взял большую прямоугольную банку. Этикетки на ней не оказалось, но на боку были напечатаны мелкие синие буковки.

— «Солонина говяжья», — прочитал он. — Думаешь, консервы не испортились?

— Может, и нет, — ответил доктор Берроуз, забирая у сына банку. Он повертел ее в руках, проверяя, нет ли ржавчины или следов протечки. — Поищи-ка ключ, Уилл.

Глава 22

— Осто… осторожно! — залопотал Честер, лихорадочно жестикулируя и указывая в темноту за спиной у Марты: женщина только что вернулась к Честеру и Эллиот, сторожившим лагерь в Волчьих Пещерах. Что-то зашуршало, и Бартлби показался целиком. Голову он не поднимал, как будто ему было стыдно. — Тут этот поганый котяра!

— Угомонись, — осадила его Марта и подозвала кота. Бартлби несмело приблизился, сел у ее ног и посмотрел на нее. — Не могла я его бросить на съедение паукам и волкам.

— Но он же чуть не напал на Уилла. Он собирался на него наброситься, — возразил Честер, хватаясь за винтовку. — Ему нельзя верить.

— Ты же слышал, что сказала Ребекка. Это все стигийцы, — спокойно заметила Эллиот, откусывая новый кусок паучатины.

— В смысле? — спросил Честер.

— Они обработали Бартлби Темным Светом, — ответила Эллиот. — Он не мог не подчиниться приказу Ребекки. Темный Свет ломает даже самых сильных людей и делает их покорными рабами стигийцев, а Бартлби — всего лишь глупое животное. В общем, успокойся, он еще может нам пригодиться, — добавила она.

— Нет, это я глупое животное, — проворчал Честер и опустил винтовку, не сводя недоверчивого взгляда с кота. — Надо было тогда на подлодке пустить его на котлеты.

Марта погладила Бартлби по лысому загривку, с которого еще не сошли пятна грибного сока.

— Нет, Эллиот права. Бартлби — Охотник. Может, от него будет толк.

Войдя в радиорубку, доктор Берроуз увидел сына, развалившегося на складном стуле. Задрав ноги на стол, мальчик сунул вилку в большую банку с консервированными ананасами, которую держал в руке, нанизал сразу несколько кусочков и отправил в рот.

— М-м-м… Вкуснятина. Вот это жизнь, да, пап? — сказал он, с аппетитом жуя фрукты.

— Смотри не объешься, а то с непривычки живот заболит, — предупредил сына доктор Берроуз, ставя на стол армейскую жестяную кружку. Он запустил руку в карман и достал несколько пакетиков из фольги. Уилл опустил ноги и заинтересованно взглянул на него.

— Принес тебе печенья, — сказал доктор Берроуз.

— Здорово. А тут что? — спросил Уилл, глядя на дымящуюся кружку.

— Чай с молоком, — ответил доктор. — Попробуй.

— Цвет вроде как положено, — заметил Уилл и глотнул из кружки. — Фу, гадость! — скривился он. — Слишком сладко!

— Потому что молоко сгущенное. Я его обожал в молодости — мы им поливали персики…

Усевшись рядом с сыном, доктор Берроуз пустился в воспоминания о какой-то двоюродной бабке, которую Уилл никогда не видел, и заодно стал щелкать переключателями на разных коробках. В тот момент, когда доктор пел дифирамбы пудингу с говядиной и почками, который эта бабка готовила специально для него, он нажал кнопку на самом большом устройстве, и шкала на нем мгновенно зажглась бледно-желтым светом. Несколько лампочек на верху устройства тоже засветились, излучая розоватое сияние. Из маленькой колонки под потолком донесся треск, а потом пошел гудок, то усиливавшийся, то ослабевавший. Звук чем-то напоминал отдаленный плеск волн. Доктор Берроуз замолчал на полуслове.

— Слава богу, — с облегчением от того, что больше не придется слушать бесконечные воспоминания отца, пробормотал Уилл.

— Да-да, я понимаю… Может быть, это нас спасет, — сказал доктор, не подозревая, чему на самом деле обрадовался сын, и повертел круглую ручку в середине устройства, но в ответ раздалось только потрескивание. Через пару минут он оставил попытки и покачал головой. — Подозреваю, что лампы перегорели, — сказал он, указывая на стеклянные колбы на устройстве, которые так и не зажглись.

— А если их заменить? — предложил Уилл.

— Я видел в одной из кладовых запасные лампы, но как их менять, не знаю. Эта техника для меня сложновата, — проворчал доктор Берроуз, как будто рассердившись на самого себя. Он вздохнул, откинулся на спинку стула и стал теребить в руках пакетик с печеньем. — К тому же я понятия не имею, что означают все эти цифры и как вообще работает такая аппаратура, — с сожалением произнес он. Затем доктор встал и пощелкал языком, размышляя. — Может, это будет напрасная трата времени, но раз ты тут все равно сидишь, Уилл, попробуй пройтись по всем волнам. Конечно, это оборудование наверняка предназначалось только для связи в пределах порта, а поскольку здесь нет никого, кроме нас… — и он вышел, не договорив.

Мальчик взялся за дело. Медленно поворачивая главную рукоятку и наугад щелкая переключателями, он повторял в микрофон: «Алло, алло! Меня кто-нибудь слышит?» — правда, получалось у него не очень отчетливо, потому что он то и дело набивал рот ананасами. Не добившись ничего, кроме треска из колонок, и объевшись фруктов, Уилл вскоре сдался.

— Нет, — разочарованно сказал он себе. — Это и в самом деле напрасная трата времени. — Уилл разорвал пакетик и принялся грызть печенье, обводя взглядом комнату. Тут он посмотрел на два телефона. Мальчик встал и снял трубку на красном. Приложив ее к уху и не услышав гудка, он понажимал кнопки на верхней части аппарата и набрал несколько цифр.

— Бэт-фон не работает, — проворчал Уилл (сигнал так и не появился) и повесил трубку. Тут ему в голову пришла безумная идея, и он, усмехнувшись, снял трубку на черном телефоне и начал набирать свой домашний номер в Хайфилде. Крутить диск и после каждой цифры ждать, пока он вернется в исходное положение, было непривычно. — И как только люди с этим жили? — удивился мальчик вслух. Он подумал, как странно будет, если его мать сейчас возьмет трубку. — Да, такой разговор не каждый день услышишь.

Уилл закрыл глаза и попытался представить себе этот диалог.

«Алло?» — «Привет, мам, это я, Уилл». — Она наверняка ужасно рассердится: — «Где вы пропадали столько времени, черти? Вы хоть представляете, что мне из-за вас пришлось пройти? Два эгоиста! ЧТОБ НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЛИСЬ ДОМОЙ!» — заорет она во весь голос. — «Э… Мам, понимаешь, мы сейчас под землей, на глубине в несколько тысяч миль, в каком-то военном убежище…»

В трубке по-прежнему была тишина, и мальчик прервал воображаемый разговор.

— Никого нет дома, никого нет дома… — нараспев пробормотал он и хотел было повесить трубку, но решил попробовать кое-что еще.

Уилл припомнил номер мобильного миссис Берроуз — правда, она обычно держала его выключенным. Набрав номер, мальчик прислушался. Из трубки донесся «белый шум», и он вздрогнул от неожиданности.

Миссис Берроуз сидела у себя за столом в адвокатской конторе и с бешеной скоростью стучала по клавишам. Она слушала диктофонную запись через наушники и печатала письмо от одного из деловых партнеров по поводу бракоразводного процесса: бывшие супруги судились из-за опеки над пятилетней дочерью. Представляя, сколько страданий и горя скрывается за сухими юридическими формулировками, миссис Берроуз не могла остаться равнодушной.

Ей показалось, что звонит ее мобильный, и она, сорвав с головы наушники, схватила сумочку. Когда Селия вытащила телефон, он еще звонил, но, нажав на кнопку и поднеся его к уху, она услышала только громкий треск. — Алло? — сказала она, но на том конце уже положили трубку. Миссис Берроуз посмотрела на номер — незнакомый и явно не лондонский. — Опять какая-нибудь реклама, — сказала она, убирая телефон в сумочку и возвращаясь к работе.

В ухо Уиллу снова ударил «белый шум», на этот раз намного громче, и он бросил трубку.

— Что же я делаю? — спросил себя мальчик, но все-таки решил попытаться еще раз. Однако у него из головы вдруг вылетели все номера — он не мог придумать, кому позвонить. Телефонов тети Джин и родителей Честера Уилл не знал и, отчаявшись, уже думал набрать номер службы спасения.

Но вдруг у него в памяти всплыли цифры, которые Эллиот раз за разом повторяла в бреду, а Уилл успел запомнить наизусть. Он их набрал и стал ждать. Ни ответа, ни гудка, как и прежде, не было — на этот раз мальчик не услышал в трубке даже треска. Недолго думая, он сказал:

— Говорит Уилл Берроуз. Я глубоко под землей, но я обязательно скоро вернусь. Спасибо, до свидания, — и с грохотом повесил трубку. Догрызая печенье, мальчик отправился посмотреть, чем занят отец.

— Не знаю, как ты можешь это пить, — сказал он. Доктор Берроуз, прихлебывая из своей жестяной кружки, сгорбился над столом, который оборудовал себе в общей спальне. Пол вокруг стула был завален папками, коробками и разрозненными листами бумаги — очевидно, доктор собрал все документы, где рассчитывал найти что-то полезное, и теперь отсеивал лишнее.

Перед ним лежал какой-то план, развернутый на весь стол. На посеревшей бумаге кое-где встречались пометки пастельных цветов. Допив чай, доктор Берроуз поставил кружку прямо на план, и Уилл, проследивший за ней взглядом, обратил внимание, что большой участок на плане густо заштрихован. По его форме мальчик сразу догадался, что он обозначает порт и тот комплекс, где они находятся. Через весь план бледно-голубой лентой вилась река, а от пещеры с портом расходились тонкие желтые линии, разделенные на равные промежутки красными треугольничками. Уилл предположил, что они отмечают расстояние и соответствуют треугольникам, нарисованным на стенах в туннеле, который и привел их с отцом в порт.

— Нашел что-нибудь интересное? — полюбопытствовал мальчик, кивая в сторону плана.

— Да не особенно, — рассеянно ответил доктор. — Эти линии показывают, где в окрестностях искали источники пресной воды.

Тут Уилл заметил каменные таблички, лежащие на грязном платке, и сразу же заинтересовался, ведь до этого он видел их только мельком. Одну из табличек доктор Берроуз держал в руках и внимательно рассматривал.

— Можно взглянуть? — спросил мальчик.

— Только не урони, — пробормотал доктор, выводя в блокноте какие-то каракули.

Уилл через стол дотянулся до платка и взял табличку.

— Ого! Ты говорил, что тут мелкие буквы, но я не думал, что настолько мелкие! — изумился он, щурясь на микроскопические надписи и крошечные рисунки.

— Сколько я над ними ни сижу, никак не могу перевести текст. Я в тупике, — огорченно признал доктор Берроуз, со вздохом откинувшись на спинку стула. — Кое-какие слова я помню, но этого слишком мало. Тут нужен специалист по дешифровке.

— Давай я попробую? — с энтузиазмом предложил Уилл.

— Нет, это слишком сложно, — ответил доктор. — Только зря потратишь время.

— А что показывает эта карта, как ты думаешь? — спросил Уилл, взял с платка вторую табличку и стал сравнивать с первой.

Доктор Берроуз открыл блокнот на чистой странице, что-то торопливо нарисовал и развернул его к сыну. Уилл увидел окружность с человечками, гуляющими по ее внутренней стороне, и солнышком ровно в центре. — Это фреска, которую я обнаружил на потолке древнего храма в Глубоких Пещерах. Она изображает мир внутри мира, — сказал он и опять вздохнул.

— А, я видел этот рисунок у тебя в дневнике, — припомнил Уилл.

— Как? — закричал доктор, вскочив на ноги и опрокинув стул. — Как ты мог его видеть?

— Я же рассказывал, пап: мы нашли около Поры несколько страниц из твоего дневника, — ответил мальчик.

— Но я думал, что там ничего нельзя было разобрать. Я думал, они размокли! — воскликнул доктор Берроуз.

Уилл ошеломленно захлопал глазами.

— Я такого не говорил. Ну да, они промокли, но не так уж сильно. Из тех страниц, что я успел подобрать, почти все можно было прочитать.

Доктор Берроуз зашатался, как будто его только что ударили по затылку. Он попытался сесть, но вовремя остановился, сообразив, что стул валяется на полу. Доктор поспешно схватил его, поставил на место, сел и застрочил в блокноте как бешеный. Через несколько секунд он сунул блокнот мальчику.

— Был там такой рисунок?

Уилл посмотрел на три колонки текста, обведенные рамкой неправильной формы. Буквы в торопливом исполнении доктора Берроуза больше напоминали раздавленных комаров.

— Да, эту страницу я точно видел, — сказал он.

— Господи, да не томи! Где она сейчас?

— Я ее спрятал вместе с остальными. В хижине у Марты.

— В хижине… у Марты… — медленно повторил доктор. За месяцы, проведенные под землей, его кожа и так побледнела, но теперь Уиллу показалось, что у отца в лице не осталось ни кровинки.

— А что? Она тебе для чего-то нужна? — поинтересовался Уилл.

— Нужна. Будь у меня эта зарисовка камня Берроуза, я бы перевел таблички. Так что да, она мне очень нужна.

Уилл наморщил лоб, услышав про «камень Берроуза», и бросил взгляд на отца. Убедившись, что тот не шутит, мальчик вернулся к табличкам и взял еще одну.

— Камень Берроуза — это как Розеттский камень, — объяснил доктор Берроуз. — На нем три разных текста, повторяющих одно и то же на разных языках. Один из текстов на финикийском, так что он может служить ключом для перевода с двух других языков, которые, я уверен, никогда не встречались на поверхности земли. Если бы у меня сейчас была эта зарисовка, я бы смог перевести таблички и… — Он замолчал.

— И что? — спросил Уилл, переводя взгляд с одной таблички на другую.

— И… я полагаю, что они указывают путь к тому миру внутри мира, в который верили древние жители Глубоких Пещер. К Саду Второго Солнца.

— Второго Солнца, — рассеянно повторил Уилл.

Доктор Берроуз не ожидал от сына такой вялой реакции на его открытие, но внимание мальчика было поглощено другим. Он передвигал таблички по столу, брал следующие и подкладывал к ним. Наконец на платке ничего не осталось, и он поднял голову.

— Можно? — спросил Уилл, указывая на каменную пластинку в руке у отца. Доктор Берроуз протянул ее мальчику, и Уилл, повертев табличку и осмотрев края, аккуратно положил ее на свободное место между двумя другими.

— Домино, — сказал Уилл. — Это как домино. Конечно, они немного стерлись, но разве ты не заметил по краям маленькие желобки? Вот, смотри, — мальчик взял одну из табличек и показал отцу, — здесь на конце четыре желобка, значит, она идет перед этой, где такие же четыре желобка. — Уилл вернул табличку на место и выпрямился.

— Гениально! — вскричал доктор Берроуз, внимательно разглядывая ряд табличек, но через мгновение снова поник. — Итак, последовательность я теперь знаю, но толку от нее никакого. Мне все равно нужен камень Берроуза, чтобы понять, что тут написано. К тому же мы не знаем, откуда начинается путь, который тут отмечен.

Уилл выставил руки перед собой.

— У меня еще кое-что есть! Никуда не уходи! — воскликнул он и бросился к своей койке, где оставил рюкзак.

— Куда же я отсюда уйду? — ошарашенно произнес доктор.

Мальчик подбежал к нему, держа что-то в руке. Но прежде чем показать отцу, что он принес, Уилл указал на каменную табличку, которая в его последовательности стояла первой. — Смотри, пап. Видишь значок… вот тут? — Он ткнул в крошечный трезубец в верхнем левом углу таблички, почти что на самом краю.

— Вижу, — пожал плечами доктор Берроуз как ни в чем не бывало. — Я неоднократно встречал такие символы в Глубоких Пещерах, — добавил он, пока мальчик перебирал пачку фотографий, которые ему дала Ребекка-один.

— Они принадлежали какому-то моряку с подводной лодки. Погляди на последнюю, — и Уилл положил перед отцом снимок. — Тот же самый знак, — отметил он. — И он должен быть где-то рядом с лодкой — раз моряк вернулся, не попавшись Пресветлым, значит, фотографироваться ходил не особенно далеко.

— Быть не может! — ахнул доктор. — Неужели я был у цели, сам того не зная?!

— Значит… значит, нам нужно туда скорее вернуться! — воскликнул Уилл с не меньшим энтузиазмом.

Но доктор Берроуз покачал головой.

— Нет, Уилл. Вернуться мы не можем.

— Почему? — спросил мальчик.

— Потому что нам необходимо отыскать надежный путь на поверхность. Потому что я не хочу, чтобы мы снова оказались отрезаны от цивилизации, если что-нибудь случится. Если мы сможем пройти вверх по реке, то вернуться сюда будет проще простого: можно будет просто плыть по течению. — Он хотел было что-то еще сказать, но вместо этого стал задумчиво тереть лоб. Наконец доктор Берроуз почти шепотом продолжил: — А еще я должен убедиться, что с твоей матерью все в порядке. Она наверняка с ума сходит от беспокойства: все-таки не только я пропал, а еще и вы с Ребеккой. Она осталась там совсем одна.

Доктор отвел глаза в сторону, избегая взгляда сына, и у Уилла сразу появились подозрения. Отец никогда особенно не беспокоился о матери, и мальчик сомневался, что теперь что-то всерьез изменилось.

— К тому же у тебя с собой этот вирус, — выпалил доктор Берроуз, как будто ему это только что пришло в голову. — Ты ведь должен его передать кому-то на поверхности. Если я не ошибаюсь, ты говорил, что это жизненно важно?

— Вроде того, — ответил Уилл, почувствовавший себя так, будто его окатили холодной водой, чтобы разбудить. Он так увлекся мечтами о новых приключениях вместе с отцом, что и думать забыл о плане стигийцев. Отец прочел растерянность на его лице.

— В чем дело? — спросил доктор Берроуз.

— Видишь ли, может, это вовсе и не Доминион, — сказал Уилл. — Может быть, вообще все зря.

— Почему ты так думаешь?

Уилл еще сильнее помрачнел.

— Потому что Ребекки лгали, кажется, во всем остальном. Что бы они ни делали и ни говорили, это всякий раз оказывалась уловка. И мне до сих пор кажется странно, что Ребекка-один отдала мне вирус. Еще более странно, что об этом знала Ребекка-два — помнишь, у подводной лодки она требовала у меня пробирки?

Доктор Берроуз на мгновение задумался.

— С другой стороны, Ребекки, похоже, всерьез хотели их вернуть. Так может, там и вправду вирус? А если ты считаешь, что он и в самом деле настолько опасен, как ты рассказывал, то ты просто обязан передать его властям, чтобы они сделали все, что полагается.

Уилл кивнул, сдавшись. Отец был совершенно прав: раз есть шанс, пусть даже ничтожный, что это действительно Доминион, то он обязан проследить за тем, чтобы вирус попал в надежные руки, и тем самым помешать планам стигийцев.

— Ладно… но когда мы доберемся до Верхоземья и я разберусь с этими пробирками, ты ведь возьмешь меня с собой обратно под землю? Я хочу помочь тебе с исследованиями, пап, — сказал мальчик. Голос его слегка дрожал.

— Разумеется, разумеется, — ответил доктор Берроуз, по-прежнему избегая смотреть на сына, и наклонился за черной папкой, лежавшей на полу у его ног. — А сейчас у меня для тебя вот какое поручение, — он протянул ее сыну.

Уилл повертел папку в руках, разглядывая трещины на сгибе. На обложке стоял только какой-то шифр из букв вперемешку с цифрами, и мальчик раскрыл папку на странице с очень подробной схемой какого-то устройства.

— Что это? — спросил мальчик, а потом, перелистав страницы к началу, прочитал сам: — «Инструкция по эксплуатации бортового мотора»? И что, ты хочешь, чтобы я это прочитал?

— Ты же знаешь, я с техникой не в ладах. Может, разберешься, что там к чему, а я пока займусь лодкой. Кстати, я не знаю, какой модели тот мотор, что мы нашли, так что если эта инструкция не подойдет, сходишь в двадцать третью комнату, там целый шкаф: всякие документы по технике, куча романов Алистера Маклина… и инструкции к оружию.

Уилл навострил уши, услышав про инструкции к оружию.

— Можешь на меня рассчитывать, — сказал он.

Следующие двое суток Уилл провел читая о том, как устанавливать внешний мотор и управлять им, урывками бегая смотреть на сам мотор, который они с отцом выволокли на набережную. Заодно мальчик тайком от доктора Берроуза несколько раз пробирался в арсенал за разным оружием и тренировался разбирать и собирать его, расстелив одеяло на полу одной из боковых комнат.

Доктор тем временем тоже не сидел без дела. Он на ржавом прицепе перевез катер к причалу, а потом спустил на воду. Надежно пришвартовав лодку, доктор Берроуз принялся загружать ее провизией. В очередной раз возвращаясь на склад, он столкнулся у главного входа в убежище с Уиллом.

— Горячая вода есть, — объявил Уилл. Его мокрые волосы были гладко зачесаны назад, а лицо — впервые за долгое время — сияло чистотой. А еще мальчик переоделся: на нем была рубашка оливкового цвета и такие же брюки.

Доктор Берроуз уставился на сына раскрыв рот.

— Одежда и туалетные принадлежности в тридцать первой, душевая в двадцать седьмой. Я тебе там оставил шампунь и мыло, — спокойно сказал Уилл, проходя мимо отца. Доктор Берроуз проводил его взглядом и тут заметил, что у мальчика за пояс заткнут браунинг.

— Уилл! Я же тебе запретил…

— Он не заряжен, — на ходу ответил Уилл, не оборачиваясь. Выйдя из поля зрения отца, он с улыбкой подкинул в воздух коробку патронов и поймал ее. Мальчик знал, что из убежища доктор Берроуз вряд ли услышит выстрелы. — Ну, за дело. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, — сказал себе Уилл.

На следующий день они перетащили мотор на катер, и Уиллу удалось прикрутить его на место. Завести его оказалось куда сложнее. Мотор начинал постукивать и тут же глох. Уилл столько раз пытался раскрутить его вручную, что у него разболелись плечи, и доктору Берроузу пришлось его сменить. В конце концов у них получилось. Несколько минут мотор работал неровно и плевался черным дымом, но потом перестал стучать и равномерно затарахтел. Пропотевшие, перемазанные сажей и копотью отец с сыном переглянулись, и доктор Берроуз выставил вверх оба больших пальца. Его смех утонул в шуме двигателя. Уилл наклонил мотор так, чтобы винт коснулся воды, прибавил газу, и от кормы катера разлетелся фонтан брызг.

— Готово, — подвел итоги Уилл, остановив мотор и дождавшись, пока стихнут отзвуки его оглушительного рокота.

— Великолепно! — воскликнул доктор Берроуз. — Напомни мне перед отплытием загрузить на борт побольше топлива про запас. — Когда они выбрались из лодки на причал, доктор посмотрел на сына. — Мы с тобой молодцы, — сказал он, легонько хлопнул Уилла по плечу, и они направились в убежище отдыхать.

Выспавшись и позавтракав, отец с сыном вышли на причал к катеру.

— Клевая шинель, пап, — сказал Уилл, одобрительно поглядев на старый теплый плащ, который подобрал себе доктор Берроуз, с капюшоном и продолговатыми пуговицами спереди. Он был сшит из ткани желтовато-коричневого цвета, такой плотной, что создавалось впечатление, будто плащ может стоять сам по себе.

— Это классический дафлкот «Монтгомери» из добротного толстого сукна. У моего отца был точно такой же, он его покупал в армейском магазине. Помню, папа все время в нем ходил, когда я был маленький, — с нежностью сказал доктор Берроуз. Налюбовавшись своим новым плащом, он поднял голову и обратил внимание на два туго набитых вещмешка цвета хаки, которые держал в руках Уилл. — Там все что надо?

— Я захватил нам по спальному мешку и еще кое-какие мелочи, на всякий случай, — быстро ответил мальчик, стараясь, чтобы отец не заметил, насколько тяжелые получились вещмешки.

— Ну что ж, думаю, балласт нам не помешает: мало ли что может случиться, — сказал доктор Берроуз.

Уилл посмотрел на нагрудный карман военной куртки, которую реквизировал для себя.

— Единственное, из-за чего я по-настоящему беспокоюсь, это пробирки с Доминионом. Мы должны их сберечь. Любой ценой.

Они прошли чуть дальше по набережной, и Уилл снова заговорил:

— Пап, ты же понимаешь, что я отправляюсь с тобой только из-за вируса? Иначе я бы вернулся к Честеру и Эллиот. И я обязательно к ним вернусь, как только отдам кому-нибудь эти пробирки.

Доктор Берроуз резко остановился.

— Уилл, ты прекрасно дал мне это понять. И ты ведь не думаешь, что я не собираюсь сюда возвращаться? Я лишь положил начало грандиозному исследованию. — Он покачал головой. — Нет, я обязательно вернусь и продолжу начатое.

До катера они дошли молча, только доктор едва слышно пробормотал:

— Если только мы доберемся до дома.

Отец с сыном погрузили вещи на лодку, и тут доктор Берроуз повернулся к Уиллу:

— Чуть не забыл. — Он вытащил из кармана плаща две черные шерстяные шапки и отдал одну сыну. — Чтобы голова не замерзла.

— Хорошо придумал, пап, — сказал Уилл, натягивая свой головной убор. Он поглядел на отца и криво улыбнулся: в шапке, спущенной по самые брови, и с торчащей клочьями бородой доктор Берроуз походил на старого капитана, избороздившего все моря.

— Вперед и вверх! — объявил доктор, когда Уилл завел бортовой мотор. Они сделали на катере несколько кругов по гавани, а когда мальчик освоился с управлением, отец велел ему прибавить газу, чтобы набрать достаточно большую скорость перед выходом на реку. Проскочив под аркой, Уилл понял, что отец не ошибся: ему даже пришлось еще увеличить число оборотов, иначе катер не смог бы и на метр продвинуться против течения.

Когда «благоустроенная» часть реки осталась позади, доктор Берроуз устроился на носу катера с фонарем — освещать путь. Он играл роль лоцмана, криком предупреждая Уилла о выступах породы или резких поворотах. Плыть на катере оказалось не так просто, как ожидал Уилл. Лодку то и дело подбрасывало, и по ней прокатывались волны ледяной воды, да и без этого мальчика с отцом постоянно обдавало брызгами, так что скоро они промокли до костей. Уилл порадовался, что тепло оделся в дорогу и надел шапку.

Река, кажущаяся бесконечной, километр за километром вилась через недра земли. О том, что до Уилла с доктором Берроузом здесь побывал кто-то еще, говорили только большие белые круги, намалеванные на неровных стенах, — они отмечали нужное направление на многочисленных развилках. Доктор Берроуз высматривал знаки, а Уилл вел катер вперед, всегда вперед и вверх, по направлению к истоку реки.

Когда мальчик настолько устал, что уже не справлялся с мотором, они с отцом поменялись местами. Уиллу страшно хотелось вздремнуть, но спать было нельзя: кто-то должен был освещать дорогу, поскольку ориентироваться вслепую на такой скорости не получилось бы даже при желании. На носу лодки было так же холодно, как и на корме, но у Уилла хотя бы отдыхали руки.

Они мчались без остановок, потому что остановиться и причалить было негде: бурное течение снесло бы маленький катер. Прошло, наверное, часов двадцать — доктор Берроуз за это время успел несколько раз заправить мотор прямо на ходу, — прежде чем Уилл заметил новый знак: белый крут, но с черным квадратом внутри. Он показал отцу, куда повернуть. После этого им встретилось еще несколько таких знаков, всякий раз уводивших в одну и ту же сторону. Вскоре Уилл с доктором Берроузом обратили внимание, что река заметно расширилась — метров до ста.

Течение здесь было не таким сильным, и мальчик с отцом разглядели в отдалении что-то светлое. Подплыв ближе, они обнаружили, что это металлический понтон, который когда-то был выкрашен в белый, но уже обесцветился от ржавчины. За ним оказался пирс, отходящий от небольшой набережной, явно искусственного происхождения. Доктор Берроуз заглушил мотор, и катер придрейфовал к причалу.

— Есть! — крикнул Уилл, ухватившись за металлические перила, и остановил катер. Привязав его за нос, отец с сыном выбрались на берег.

— Как же хорошо снова оказаться на твердой земле, — сказал доктор, с нескрываемым удовольствием топая ногами. Он снял шапку и принялся ее выкручивать, а Уилл пошел осмотреться. Набережная была во много раз меньше той, откуда они отплыли, и на осмотр много времени не потребовалось.

— Тут почти ничего нет, пап. Только цистерны с топливом и маленький домик, где даже мебели нет — один телефон на стенке.

— Я так и думал, — сказал доктор Берроуз. — Полагаю, это заправочная станция — чтобы баржа и лодки могли залить топливо по пути. Очень удачно, что мы на нее попали, — мы уже израсходовали две запасных канистры, и я начал сомневаться, что нам хватит до конца.

— Тогда пойду посмотрю, что осталось в цистернах, — сказал Уилл и зашагал прочь, но вдруг остановился и обернулся. — Пап, а долго еще?

Доктор Берроуз усмехнулся, сунув палец в ухо, чтобы вылить оттуда воду.

— Ты все время так спрашивал, когда мы с тобой ездили искать окаменелости. Тебе все не терпелось поскорее доехать. Помнишь?

Уилл улыбнулся.

— Ну так долго еще?

— Трудно сказать, но я думаю, мы прошли от силы треть пути, — сказал доктор. — Или и того меньше. — Он помахал руками и попрыгал на месте.

— Ты чего это? — удивился Уилл.

— Чувствуешь, что руки двигаются как будто медленнее? — Он взял свой вещмешок, который забрал с катера, и плавно поднял вверх. — Даже он кажется тяжелее. Когда доберемся до поверхности, мы будем словно свинцовые.

— Да, снова полная сила тяжести… Об этом я не подумал, — сказал Уилл и вздохнул. — Эх, не будет у нас больше суперсил!

Они устроили лагерь в маленьком здании и растопили на пороге бензиновую печку, чтобы отогреться и просушить одежду с обувью. После горячего ужина отец с сыном забрались в спальные мешки и через несколько минут крепко уснули.

Уилл проснулся от того, что доктор Берроуз сунул ему под нос кружку с дымящейся жидкостью.

— Фу! Опять твой чай? — поморщился мальчик, а потом простонал: — Можно я еще часок подремлю? У меня глаза сами закрываются.

— Вставай, лежебока! — сказал доктор Берроуз, присев на корточки рядом с сыном. — Пора в путь-дорогу!

Невзирая на усталость, Уилл поднялся, хоть и продолжал ворчать, и они вернулись на катер. Через полтора дня, встретив еще несколько заправочных станций, доктор Берроуз с сыном наконец выплыли к более основательному сооружению.

— По-моему, приехали! — крикнул доктор с кормы.

Глава 23

На окраине Кардиффа человек поднялся на крыльцо своего дома, отпер дверь и вошел. В доме было совершенно темно, но он не стал включать лампу. Человек положил зонт на столик в прихожей и направился на кухню. Здесь он, так и не зажигая света, подошел к электрическому чайнику, проверил, достаточно ли в нем воды, и включил его. Человек стал ждать, не отводя глаз от красной подсветки на подставке чайника. Наконец вода нагрелась и забулькала, и он потянулся к шкафу за чашкой.

— Сэм, — раздался из темноты голос Дрейка.

Человек, вздрогнув, выронил чашку, и она со звоном разлетелась об пол.

— Господи… Дрейк! Это ты, Дрейк?

— Здравствуй, Сэм, — сказал Дрейк. — Извини, что напугал тебя, но давай не будем включать свет, если ты не против…

— Я думал, ты погиб, — сказал хозяин дома и, едва передохнув, продолжил уже сердитым тоном: — Ты что здесь делаешь? Тебе нельзя ко мне приближаться. Вдруг за нами наблюдают?

— Не наблюдают, я проверил. Мы в безопасности.

— Мы никогда не будем в безопасности, — резко ответил Сэм.

— Любишь ты преувеличивать, — покачал головой Дрейк. — Кстати, как жена, дети?

— Кто бы мне рассказал. Не знаю. Я ведь больше с ними не вижусь: пришлось бросить семью, чтобы не ставить их под угрозу. — Сэм подошел к раковине, наступив на осколки чашки. — Надеюсь, никто не заметил, как ты сюда пробирался? — осведомился он, явно не собираясь успокаиваться. — Ты же знаешь, что они ликвидировали сеть? И что почти все старые команды либо уничтожены, либо ушли в такое глубокое подполье, что их, почитай, тоже не стало?

— Ага, — небрежно ответил Дрейк, еще больше рассердив этим Сэма.

— Ах, прости, я не догадался, что с тобой надо вести светские беседы. Я бы тебе предложил кофе, да вот незадача — только что разбил единственную чашку.

— Мне нужна помощь, — сказал Дрейк.

— А откуда я знаю, может, ты теперь заодно с ними? — серьезно спросил Сэм. — Тебя не было… сколько?.. Четыре года. Может, это они тебя подослали? Я не знаю, можно ли тебе верить.

— Я могу сказать то же самое. Я не знаю, можно ли верить тебе, — парировал Дрейк.

— А мне не нужно верить. Я этими делами больше не занимаюсь. От прежнего Сэма ничего не осталось, так что ты теперь сам по себе, приятель, — сказал Сэм и глубоко вздохнул. — И с чего только мы думали, что можем победить? Эти мерзавцы слишком умны и слишком хорошо организованы. Нам никогда их не свергнуть.

— Господи, Сэм, да что ты заладил: «они», «они»? Мы же оба знаем, что ты говоришь о стигийцах, — проворчал Дрейк.

Сэм ничего не сказал. Он тяжело шагнул к окну и оперся на раковину. На улице было достаточно светло, чтобы Дрейк разглядел его профиль. Сэм был в темных очках.

— Что с тобой случилось? — спросил ренегат.

— Они меня ослепили, Дрейк. Я ничего не вижу.

— Как? Черт возьми, как они это сделали?

— Мне кажется, они научились применять инфразвук. Технология наподобие Черного Света, но в гораздо больших масштабах, — ответил Сэм. — Я ехал на явочную квартиру к северу от Хайфилда, остановился на светофоре и вдруг услышал звук — глубокий, низкий, словно под водой. У меня как будто завибрировало что-то прямо в голове. Я не мог пошевелиться, все мышцы будто отказали. Что было дальше, я не знаю. Я пришел в себя через пару дней в больнице, уже с повязкой на глазах. Стигийцы отняли у меня зрение, — сказал он, впервые назвав своих врагов, таким тоном, будто сплевывал яд. — До сих пор удивляюсь тому, что они оставили меня в живых.

— Может быть, они хотели этим донести что-то до нас, — тихо сказал Дрейк. — Предупреждение.

— Может быть, — повторил Сэм. — Но я не могу вернуться к активным действиям, Дрейк, даже если бы и хотел. Ты видишь, в каком я теперь состоянии.

— Я только что выбрался из Глубоких Пещер. Прости, я ничего не знал.

— Конечно. Откуда тебе было знать? — пустым голосом ответил Сэм.

— Интересно, кого они похитили в Верхоземье, чтобы развивать инфразвуковые технологии? — задумался Дрейк.

— Может, и не понадобилось никого похищать. Мало ли, ученые из Колонии своим умом дошли…

Дрейк откашлялся.

— Мне пора.

— Вот еще что. Ты же помнишь, как я колдовал над удаленным сервером в университете, когда мы только объединялись в сеть? Помнишь нашу систему обмена сообщениями, о которой не должен был узнать никто, кроме нас?

— Естественно, — сказал Дрейк.

— Так вот, о ней кто-то узнал, — продолжал Сэм.

— Что ты имеешь в виду?

Сэм потер бровь.

— Сам не знаю почему, но я так и не отключил ее, когда все развалилось, и до сих пор время от времени проверяю ящик. И вот пару дней назад пришло сообщение для тебя. Очень много помех, но насколько я разобрал, оно от некоего Уилла Берроуза. Это имя тебе что-нибудь говорит?

— Уилл Берроуз… — негромко повторил Дрейк, ничем не выдавая своего волнения, хотя сердце у него заколотилось. — Нет, не припоминаю, но все равно спасибо. Я подключусь к серверу и послушаю, что там, — сказал он. — Извини, что я к тебе так вломился. Удачи тебе, Сэм.

— Погоди, может, тебе чем помочь? Поесть не хочешь? — спросил Сэм, но Дрейк уже скрылся.

— Но ведь река еще не кончилась. Почему мы не плывем дальше? — спросил Уилл у отца, когда они выбрались на берег и побрели по длинному причалу, оставляя за собой лужицы воды, капавшей с их одежды и хлюпавшей в ботинках.

— Может, она вовсе не выйдет на поверхность, — сказал доктор Берроуз, пожав плечами. — Да и потом, посмотри на эти здания… и на кран. — Они с Уиллом остановились и стали разглядывать постройки перед собой. — Я уверен, что именно здесь корабли загружались перед тем, как отправиться вниз по течению. А вот это подсказывает, что я прав, — добавил доктор, указывая на большую арку в конце набережной, выкрашенную в белый цвет по краям.

Отец с сыном подошли ближе.

— Тут и грузовик проедет, — заметил доктор Берроуз.

— Уже не проедет, — сказал Уилл, постучав по кирпичной кладке, заполнявшей проем арки.

Но доктор деловито удалился в темноту. Мальчик догнал его у широкого бетонного проема, который, как и арка, был обведен белой краской и замурован серыми кирпичами.

— Скорее всего, служебный вход, — предположил доктор Берроуз, приложив ладонь к кладке. — Шлакобетонные блоки, — определил он и поковырял цементные потеки, похожие на засохшую зубную пасту. Цемент легко крошился. — Небрежно сделано. Клали наспех, — вынес свой вердикт доктор Берроуз.

— И что с того? — спросил Уилл.

— Если мы не найдем другой выход, можно будет без труда пробиться в эту дверь.

Быстро осмотрев здания и оставшуюся часть набережной, доктор Берроуз с Уиллом пришли к выводу, что это единственная возможность.

Доктор хлопнул в ладоши.

— Принеси-ка инструменты!

Уилл вернулся к причалу и спустился на катер. Мальчик в раздумьях поглядел на свои вещмешки. Если отец хотел разрушить кладку, Уилл мог предложить более быстрое решение. Менее аккуратное, но куда более быстрое.

— Инструменты! — нетерпеливо крикнул доктор Берроуз, и Уилл сказал себе, что о взрывчатке, припрятанной в вещмешках, лучше промолчать. Выбравшись на берег, он побежал к отцу со старой холщовой сумкой с инструментами, которую доктор Берроуз позаимствовал из кладовой в убежище.

Доктор порылся в сумке, достал длинный лом и тут же принялся за дело. Узким концом лома он стал выдалбливать цемент из промежутков между кирпичами.

— Мягкий, как сахарная пудра, — пробормотал доктор Берроуз. Расчистив пространство вокруг одного шлакоблока, он загнал под него лом и нажал. — Вот так, — сказал доктор, когда высвободившийся блок упал к его ногам. — Получилось! И кладка всего в один слой толщиной!

Он поднес светосферу к отверстию. Уилл подошел ближе, но они ничего не разглядели — за стенкой была темнота.

— Его надо расширить, — объявил доктор Берроуз, вручая лом сыну. Прежде чем мальчик успел возразить, доктор буркнул: — Пойду поразмышляю где-нибудь в тишине, — резко развернулся и пошел прочь.

— О чем поразмышляешь? — крикнул ему вслед Уилл, но доктор притворился, что не услышал, и, хлюпая ботинками, удалился. Мальчик догадался, что отец улизнул подремать, свалив на него всю «неинтересную» работу.

— Ничего не меняется, — посетовал Уилл, принимаясь за следующий шлакоблок. — Ничего.

Уилл расширил отверстие до такого размера, чтобы через него можно было пройти, и отправился искать отца. Тот, полусонный, растянулся рядом с бензиновой печкой.

— Ну что, как размышляется? — поинтересовался мальчик.

— Хорошо… хорошо размышляется, — сонно почавкав, ответил доктор Берроуз. — А как там стена?

— Все готово. За ней какое-то помещение.

По настоянию доктора они выгрузили с лодки все вещи, а затем вытащили из воды на набережную и сам катер. Разобрав, что взять с собой, а что оставить, отец с сыном направились к проходу, сделанному Уиллом.

— Прошу, — сказал доктор Берроуз, пропуская мальчика вперед.

Уилл пролез через отверстие, затем его примеру последовал отец. Помещение оказалось широким коридором, заваленным пустыми ящиками и трухлявыми досками. В конце коридора темнела тяжелая металлическая дверь с двумя ручками по одной стороне. Спустя несколько минут, в течение которых доктор Берроуз и Уилл ожесточенно дергали и крутили ручки, пинали дверь и ругались, обе ручки удалось повернуть в нужное положение, и отец с сыном налегли на дверь.

— Черт, опять вода! — воскликнул Уилл, когда им на ноги хлынула вонючая мутная жижа. Задержав дыхание, они вошли в затопленную комнату. Она была шириной около двадцати метров, вдоль стен тянулись ряды шкафчиков. В дальнем конце комнаты имелась еще одна металлическая дверь, но она настолько заржавела, что доктор Берроуз с сыном быстро оставили попытки ее открыть. От вони у обоих начала кружиться голова.

— Эй, пап! — прогнусавил Уилл, зажимавший нос. Он обратил внимание на боковую дверцу и обнаружил, что за ней находится вовсе не шкаф, как он сперва подумал, а чуланчик площадью около двух метров. К потолку поднимались широкие перекладины, привинченные к стене. Уилл во мгновение ока вскарабкался по ним и пробил прогнивший дощатый люк.

— Осторожней! — крикнул ему доктор Берроуз, на которого посыпались обломки досок, но сын его не слушал: он торопился выбраться наружу.

Уилл продрался через терновый куст и кое-как поднялся на ноги.

Он был под открытым небом.

— Верхоземье, — выдохнул мальчик. Пошатываясь, он запрокинул голову и посмотрел в бездонную глубину. Ему почему-то захотелось пригнуться и спрятаться.

— Интересно, утро сейчас или вечер? Это закат? — задумался доктор Берроуз, вставая рядом с Уиллом. — Или рассвет? — добавил он, понизив голос и глядя на темное безоблачное небо. Мальчик повернулся к отцу.

— Пап! Мы выбрались! У нас получилось! — воскликнул он. У него в голове не укладывалось, как это отец может оставаться таким спокойным. — Мы вернулись домой!

Доктор Берроуз помедлил с ответом. Когда он наконец заговорил, в его голосе сквозило разочарование:

— Это отнюдь не grand retour, на который я надеялся. Ведь я столько повидал под землей, столько исследовал… — Он выставил ногу вперед, придавливая носком высокую траву. — Я хотел принести на поверхность какой-нибудь артефакт, который потряс бы весь мир… Который свел бы с ума археологическое сообщество. — Набрав воздуха в грудь, доктор на несколько секунд задержал дыхание. — А вместо этого я могу похвастаться только сумкой с инструментами времен холодной войны, — сказал он, роняя ее наземь, — и худшей прической в истории. Нет, без дневника мой рассказ ничего не стоит. Досточтимым коллегам пришлось бы поверить мне на слово, а… ну… мягко говоря, я не могу на это рассчитывать.

Уилл кивнул. Теперь он понял, почему отец такой мрачный. Мальчик подумал, не напомнить ли ему еще раз о стигийцах. Если доктор Берроуз рассчитывал беспрепятственно опубликовать свои исследования подземного мира, то его ждало неприятное открытие. Стигийцы ревностно берегут свои тайны и не допустят, чтобы их обнародовали. Но Уилл понимал, что, заговорив сейчас об этом, ничего не добьется — только поссорится с отцом, а этого ему совершенно не хотелось. Мальчик был слишком измотан.

Так что Уилл промолчал. Он сорвал листочек с молодого деревца, растер в руке и понюхал, наслаждаясь запахом — зеленым запахом. Как же давно он не видел ничего подобного!

— Как ты думаешь, где мы? — спросил Уилл у отца.

— Точно могу сказать только одно: по крайней мере, это не жерло потухшего вулкана в Исландии, — ухмыльнулся доктор Берроуз, обводя фонарем окрестности. Луч высветил только кроны высоких деревьев.

Уилл походил вокруг.

— Может, мы и не в Англии вовсе. Нас же столько раз заносило черт знает куда.

— Искренне сомневаюсь, что нас занесло настолько далеко.

Они принялись исследовать местность, в полумраке пробираясь через густые заросли кустарника.

На сравнительно небольшом пространстве было сосредоточено довольно много заброшенных зданий. Их разделяло что-то вроде шоссе, но кусты по его сторонам так разрослись, что асфальтированную дорогу едва можно было различить среди зелени.

Постройки были кирпичные, в один или два этажа высотой; почти во всех были перебиты окна. Уиллу с отцом не составило труда проникнуть внутрь: двери либо стояли открытыми настежь, либо вовсе отсутствовали. Полы были усыпаны отслоившейся с потолка краской, и казалось, что их припорошило снегом. Уилл и доктор Берроуз обошли первый этаж очередного здания и собирались двигаться в следующее, но тут заметили в отдалении два пятна света: фары автомобиля, мчащегося через быстро подступавшую темноту.

— Не знаю, кто там едет и куда, — шепнул доктор Берроуз, — но я не хочу ни с кем связываться. Предлагаю залечь на пару часов, а уж утром осмотрим все как следует.

— Отлично, — согласился Уилл, который только и ждал такого предложения, потому что уже валился с ног от усталости. Отец с сыном отыскали сухой угол в одной из комнат на первом этаже и расстелили спальные мешки.

Светосферу они оставили на полу между мешками, прикрыв сверху, чтобы свет не привлек ничьего внимания. Через слипающиеся ресницы Уилл стал глядеть на ветку, проросшую в дом через разбитое окно. Когда у него уже не было сил держать глаза открытыми, он позволил векам опуститься и глубоко вдохнул, наполняя легкие прохладным воздухом. Может, потому, что родился в Колонии и был от природы наделен таким тонким восприятием, может, просто оттого, что слишком много времени провел под землей, но Уилл сейчас необычайно остро ощущал ритм этого мира, слышал его музыку: не стрекотание насекомых, не редкие крики птиц, а что-то всеобъемлющее — бесшумную мелодию самой природы. Мальчик словно чувствовал, как наружу пробивается растущая трава.

Но теперь ему не хватало другого ритма, других мелодий, сопровождавших его жизнь в недрах земли: едва заметного движения почвы и породы, таких родных, первобытных и спокойных запахов, которые как-то по-особому воздействовали на его обоняние. Уилл ни за что не признался бы в этом отцу, но он уже скучал по жизни под землей. С этой мыслью он провалился в глубокий сон.

Уилл перекатился на спину и раскрыл глаза.

Яркие рассветные лучи обожгли ему сетчатку, и мальчик отпрянул в тень, зажав глаза руками. Проморгавшись, он медленно выполз обратно на свет, не убирая ладони от лица. Уилл не без труда выбрался из спального мешка и обулся — ему казалось, будто все его тело налито свинцом. Однако скоро мальчик понял, что это действие силы тяжести, нормальной силы тяжести.

— Доброе утро! — бодро приветствовал его отец, входя в комнату. Под ногами у него захрустело битое стекло.

— Доброе, — отозвался Уилл и зевнул во весь рот.

Доктор Берроуз взглянул на него.

— Неважно себя чувствуешь?

— Ага, — снова зевнул мальчик.

— Подозреваю, дело в том, что ты еще не адаптировался к новым условиям. Знаешь, как после долгого перелета, когда пересекаешь несколько часовых поясов? Только мы путешествовали не по поверхности Земли, а перпендикулярно ей, — со смешком сказал доктор, принимаясь разжигать печку, чтобы поставить греться котелок с водой. Он посмотрел на часы, а потом на Уилла. — Ты ведь даже не представляешь, сколько времени спал и который теперь час, верно? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Но ты понимаешь, что под землей жил по суткам, в которых наверняка больше двадцати четырех часов? У тебя совершенно сбились биоритмы.

— И что это значит? — спросил Уилл — не потому, что на самом деле хотел услышать ответ, а потому, что знал, что отец ждет такого вопроса.

— В отсутствие дневного света суточные колебания уровня мелатонина в мозге нарушаются. В нормальных условиях с заходом солнца уровень мелатонина повышается, что вызывает сонливость, — доктор Берроуз потянулся за светосферой и повертел ее в руках, рассматривая жидкость внутри, потемневшую с наступлением утра. — Под землей это наш единственный источник света. Света, близкого по своим характеристикам к солнечному, однако света постоянного, так что наш организм не ощущает смены дня и ночи, к которым привык на поверхности, и…

— Ох, пап, давай ты в другой раз объяснишь? — взмолился Уилл. — Я сейчас ничего не соображаю.

Доктор с оскорбленным видом замолчал. Так же, в тишине, отец с сыном дождались, пока вскипит вода, и выпили переслащенного чаю.

— Так, — начал доктор Берроуз, — теперь ты в состоянии меня слушать?

Уилл хмыкнул, выражая согласие.

— Мы на заброшенном аэродроме — где конкретно, не знаю, но точно в Англии. Похоже, он охраняется, но охрана не военная. Скорее всего, частный подрядчик. Итак, давай приходи в себя, собирай все, что нам надо взять с собой, а остальное спрячем тут.

— Зачем? Куда спешить-то? — спросил Уилл.

— Нам пора в Лондон, — сказал доктор Берроуз.

Они быстро обошли авиабазу, оглядывая постройки. Доктор Берроуз, не умолкая, рассуждал об их назначении. Одно из зданий окружал земляной вал, а прямо перед входом возвышалась толстая стена. Доктор сказал, что это для защиты от бомбежек. Внутри здания ничего не осталось, кроме устаревшей вентиляционной системы и бегущих по стенам проводов. Доктор Берроуз поделился с Уиллом своим предположением, что это была диспетчерская. С другой стороны здания обнаружился еще один вход, но вел он в помещение, служившее куда более мрачным целям. Это была длинная узкая комната, вдоль одной стены которой тянулись металлические стеллажи, каждый из трех полок, а на беленой стене около каждой полки темнел номер, нарисованный через трафарет.

— Антисептик, — отметил Уилл, потянув носом воздух. — Это что, лазарет был или что-нибудь в этом роде?

— Скорее морг, — сказал доктор Берроуз.

— Что? На этих полках складывали мертвые тела? — спросил Уилл.

Отец кивнул ему в ответ, и они вернулись наружу, к дневному свету. Доктор Берроуз указал на шпиль церкви, видневшийся вдалеке.

— Пойдем в ту сторону. Там рядом обязательно будет дорога.

Они вышли к огромному заасфальтированному пространству. Асфальт был покрыт трещинами и кучками бетонной крошки.

— А это была взлетная полоса, так? — спросил Уилл, поглядев по сторонам и прищурившись на большие здания, похожие на склады.

— Ангары класса «С», — сказал доктор, заметив, куда смотрит сын. — Это все тоже строили в послевоенные годы, как и убежище внизу.

После того как Уилл с доктором Берроузом пересекли летное поле, пробрались через живую изгородь и сбежали вниз по насыпи, они оказались на узкой проселочной дороге, по которой и двинулись дальше. Дорога привела их в крошечную деревушку. Доктор Берроуз немедленно направился к единственному магазину, вдобавок служившему местным почтовым отделением.

Перед дверью Уилл вдруг хлопнул отца по локтю.

— А деньги-то! У нас же нет ни гроша!

— Ни гроша? — переспросил доктор Берроуз и торжественно расстегнул и снял свой ремень. С внутренней стороны в ремне был кармашек на молнии. Доктор вытащил оттуда полиэтиленовый пакетик, перетянутый резинкой. В пакетике лежали скрученные трубочкой банкноты. Доктор Берроуз пересчитал их и сунул в карман пальто. — Нам понадобятся деньги на дорогу, так что особенно не расходись, Уилл, — сказал он.

Когда они вошли, колокольчик над дверью звякнул, и из подсобки выскочил коренастый продавец. Уилл выбрал себе чипсы и достал банку газировки из холодильника, а доктор Берроуз прилип к витрине с шоколадками, а потом, подумав, взял еще и газету.

— Денек-то, похоже, разгуляется, — дружелюбно заметил продавец хрипловатым голосом. На нем была коричневая клетчатая рубашка и шерстяной галстук, то ли фактурой, то ли оттенком напоминавший носок.

— Похоже, да, — согласился доктор, а затем, откашлявшись, спросил: — Подскажите, пожалуйста, а где мы находимся?

— В смысле? — Продавец, подсчитывавший стоимость их покупок, остановился и оглядел доктора Берроуза.

— Как называется эта деревня?

— Уэст-Рэйнем, — несколько озадаченно ответил продавец.

— Уэст-Рэйнем, Уэст-Рэйнем, — повторил доктор, как будто пытаясь припомнить, не слышал ли прежде этого названия. — А какое графство?

— Норфолк… северный Норфолк, — сказал продавец, бросив удивленный взгляд на Уилла.

— Долго были в дороге, — объяснил доктор Берроуз.

— А, — кивнул продавец, выбивая чек.

— Скажите, а если мы собираемся в Лондон, как туда проще всего добраться? — поинтересовался доктор Берроуз, протягивая ему мятую двадцатифунтовую купюру.

— На машине? — уточнил продавец. Он короткими пальцами разгладил банкноту и посмотрел на свет, проверяя водяные знаки. Удовлетворенный результатом, он убрал деньги в кассу.

— Нет, автобусом или поездом.

— Тогда вам надо в ближайший город — Фэйкенхем. Это милях в шести отсюда. — Продавец ткнул пальцем в сторону, потом приложил руку ко рту и покашлял. Несколько раз судорожно вздохнув, он продолжил: — Оттуда можно доехать на автобусе до Норвича и сесть на поезд. А еще из самого Фэйкенхема два раза в день ходит автобус до Лондона — это будет дольше, но дешевле.

— Значит, так и поедем, — решил доктор Берроуз. — Большое вам спасибо, — сказал он, забирая сдачу.

Уилл вышел первым и придержал дверь для отца, но тот вдруг остановился, нахмурившись, как будто что-то забыл. Доктор повернулся к продавцу, который еще стоял за прилавком. — Кстати, а не было ли в Англии в последние два-три месяца какой-нибудь эпидемии?

— Эпидемии? — переспросил продавец.

— Ну да. Вспышки какого-нибудь смертельного заболевания, — пояснил доктор Берроуз.

— Нет, ничего подобного не было, — подумав, ответил продавец. — Разве что кишечная инфекция, но она же не смертельная.

— Я так и думал. Еще раз спасибо вам, — сказал доктор. Когда дверь закрылась за ними, он наклонился к Уиллу. — Вот тебе и стигийская чума, которая должна скосить половину населения, — театральным шепотом произнес он, как будто делился страшной тайной.

— Я же не говорил, что она уже началась, — возразил Уилл. — И не начнется, если только от меня что-то зависит. А ведь зависит, и еще как — у меня же пробирки с вирусом.

— Да, верно, — сказал доктор Берроуз совершенно неуверенным тоном. — У нас еще полно времени на то, чтобы спасти мир.

Уилл не стал отвечать на комментарий отца, и они вдвоем уселись на ограде у магазина, чтобы насладиться покупками. Смакуя каждую пригоршню чипсов и запивая их диетической колой, Уилл зажмурился от удовольствия.

— В жизни не думал, что буду настолько радоваться таким мелочам, — улыбнулся он.

Доктор Берроуз молча поедал шоколадки одну за другой.

— Совершенно с тобой согласен, — сказал он, проглотив последнюю, и вдруг спрыгнул с ограды. — Есть на свете шоколад, значит, все пойдет на лад! — торжественно продекламировал он, взмахнув рукой. Когда Уилл взглянул на него и промолчал, доктор Берроуз расплылся в улыбке и пояснил: — Ну ведь отличная же рифма! «Шоколад» — «пойдет на лад»! А от шоколада и правда на душе веселее!

— Пап, ты как себя чувствуешь? — спросил Уилл. Доктор Берроуз никогда себя так не вел, да и стихи сочинять был не охотник.

Доктор нахмурился.

— Кажется, у меня передозировка сахара, — признал он. — Последняя шоколадка, наверное, была лишняя.

— Наверное, — сказал Уилл, слезая с ограды.

Под бодрящим действием шоколада доктор Берроуз наотрез отказался искать остановку автобуса, чтобы поехать в ближайший город.

— Ходить пешком полезно. Вперед, в Фэйкенхем! — провозгласил он и быстрым шагом двинулся через деревню.

По пути пыла у доктора поубавилось, и до Фэйкенхема они добрели усталые и взмокшие. Оказалось, что в городе проходит ярмарка. Торговцы раскладывали свои товары на лотках и беседовали, потягивая чай из картонных чашек. Доктор Берроуз нашел автовокзал и изучил расписание. До следующего автобуса в Лондон оставалось около двух часов, и чтобы как-то убить время, отец с сыном стали бродить по площади, постепенно заполнявшейся людьми. Гуляющих набиралось все больше и больше, и Уиллу стало совсем не по себе. Он то и дело оглядывался через плечо, стараясь рассмотреть каждого. Но народу было слишком много.

— Пап, — сказал мальчик, быстро указав большим пальцем на кафе неподалеку от площади.

— Почему бы и нет? Я убить готов за чашку кофе, — согласился доктор Берроуз и, помедлив, добавил: — Уилл, осторожнее с едой. Ты видел, что со мной было. Мы отвыкли от сладкой и жирной пищи, так что не стоит ею злоупотреблять, — серьезно сказал он. И хотя Уилл упрашивал отца заказать настоящий английский завтрак с яичницей и жареным беконом, они взяли только тосты и напитки.

Они устроились за столиком в углу кафе. Другие посетители поглядывали на них с беспокойством — отнюдь не из-за темно-оливковой военной одежды, которая здесь была не такой уж редкостью, а, как заключил Уилл, из-за странных и очень неряшливых причесок. Теребя свалявшийся белый колтун у себя на голове, мальчик поглядел на торчащие иглами волосы отца. Доктор Берроуз, поглощенный чтением газеты, в самом деле походил на старого панка. Уилл наклонился к нему: — Как ты думаешь, не пора нам постричься? А то мы что-то выделяемся из толпы. Мало ли, еще полиция обратит на нас внимание, а мы же считаемся пропавшими без вести.

Доктор Берроуз поразмыслил над словами сына и кивнул.

— Неплохая мысль, Уилл, — заключил он. Доктор подошел к кассирше спросить, где ближайшая парикмахерская, и отец с сыном направились туда.

Уилл засомневался, когда доктор Берроуз попросил сделать им обоим «полубокс», и почти раскаялся в том, что завел разговор о стрижке, когда увидел в зеркало, как падают на пол его длинные волосы. Правда, новые аккуратные прически неплохо сочетались с военной одеждой. Междугородный автобус прибыл вовремя, и отец с сыном отправились в путь. Дорога оказалась невыносимо долгой: автобус останавливался чуть ли не в каждом городе, зато у них появилась возможность отоспаться. Когда автобус на подъезде к Лондону встал в пробке, Уилл приоткрыл один глаз и стал разглядывать ряды неподвижных машин на соседних полосах и очертания города на фоне неба впереди.

— Слишком много народу, — сонно пробормотал он и снова задремал.

К середине дня водитель автобуса наконец заглушил мотор. Дверь с шипением открылась, и он крикнул:

— Вокзал Юстон! Конечная!

— Я никогда к этому не привыкну, — проворчал Уилл. Они с отцом пробились через толпу к вестибюлю вокзала, где кружили сотни людей и слышался несмолкаемый гул транспорта на Юстон-роуд. Доктора Берроуза ни теснота, ни шум, похоже, вовсе не беспокоили.

— Скорей! Это наш! Он идет до Хайфилда! — воскликнул он, указывая на дорогу, и тут удивился: — А куда подевались все двухэтажные автобусы?