Свободный ритм

Глава 8 Невстреча

В одну из пятниц Ася не пошла в родительский дом. Сказалась больной и обещала явиться на следующей неделе, бабушка прикрыла.

Как всегда, по пятницам, задержалась на работе и по пути домой обещалась завезти Илье в «Кленовый лист» готовый свадебный альбом, она как раз закончила его накануне.

В заведении было еще спокойно, играла ненавязчивая музыка, немногочисленные посетители ужинали или сидели у барной стойки, потягивая разноцветные коктейли. Бармены, о чем-то переговариваясь, ждали заказов. Запрокинув голову, Ася попыталась разглядеть, на месте ли диджей, но не увидела. Нашла номер Ильи в списке контактов, тот не ответил, но свесился с парапета, придерживая наушники, махнул рукой, чтобы забиралась наверх. Чуть растерявшись, она все же нашла вертикальную лестницу и поднялась в диджейскую.

Большой, красиво подсвеченный лампочками пульт, — как в каком-нибудь самолете, подумалось девушке, — небольшая полочка, на которой стояла кружка с чем-то дымящимся, судя по запаху — кофе, кресло-мешок… Тесновато, но уютно.

Илья нажал какую-то большую кнопку, снял один наушник и кивнул ей на кресло.

— Располагайся, я сейчас, — и снова углубился в процесс.

Ася плюхнулась в кожаное нечто, поерзав, чтобы оно приняло форму ее тела.

Когда заиграла новая мелодия, парень повернулся к ней.

— Привет. Принесла?

— Да, — Ася встала, вынула большой красивый альбом в белоснежном бархате. По просьбе заказчика, весь дизайн был черно-белым, как и фотографии. Странно, но желание клиента — закон. — Держи.

— О, супер! Сколько я тебе должен?

Девушка назвала заранее оговоренную сумму, и Речинский полез в карман за портмоне.

— Спасибо.

— Торопишься? Чай-кофе?

Рахманова усмехнулась, вспомнив вдруг Макара с тем же вопросом.

— Не тороплюсь, но устала. Я с работы.

— Ну, так заказать тебе что-нибудь?

— Чай, — подумав, согласилась. Ей понравилось место, атмосфера. По крайней мере, пока играла спокойная музыка. Лишние десять минут погоды не сделают.

Илья кивнул и обойдя установку, махнул вниз, а затем крикнул барменам, прося принести чаю.

— Уютно тут у вас, — сказала, когда Илья вернулся к пульту и, притопывая ногой, смотрел вниз.

— Да. Мне тоже нравится.

— А… — как бы спросить? — Макар… тоже здесь работает?

Ее прожгли внимательным черным взглядом, и последовал ответ:

— Да. Будет позже. Его смена с двенадцати сегодня.

— Ясно… — выдохнула, не то расслабленно, не то разочарованно.

Зря спросила. Но так хотелось что-то про него узнать. Может, увидеть. Знала, что не стоит вообще о нем думать, но не могла. Ловила себя на мыслях о нем, вспоминала каждую минуту, каждую деталь их общения. Анализировала, можно сказать, препарировала каждый разговор, сама не зная, что хотела найти во всем этом. Засел у нее в голове этот красавчик, хоть и понимала, не пара ей.

Тайком от самой себя надеялась, что сегодня застанет его тут. И не хотела этого одновременно.

Она бывало даже мимо его дома прогуливалась пешком, надеясь непонятно на что. Он сто раз про нее забыл, наверняка. Тем более после ее категорического отказа на все его поползновения.

А еще у нее дома лежала его футболка, которая могла бы сойти за платье ей, и Ася, как последний романтик, иногда ее нюхала. Та пахла отнюдь не Макаром, а обычным стиральным порошком, но отчего-то не менее приятно. В такие моменты Ася называла себя не иначе, как дурочкой.

Расстроилась, когда поняла, что до двенадцати еще долго, столько сидеть тут будет глупо. Чай неумолимо кончался, а стрелки на часах не спешили. Начало десятого…

Однако музыка расслабляла, горячий напиток успокаивал, кресло было готово на любую форму, лишь бы сидящему было удобно…

Макар, как это часто бывало, пришел в бар раньше, чем требовалось. Может, потусить с девчонками, может поболтать с Ильюхой, да и вообще, дома делать нечего сегодня, пятница же!

Заказав себе стакан лимонной воды со льдом, он, не дожидаясь напитка, взлетел в рубку, открыв рот, чтобы прокричать напарнику, что он уже здесь, да так и замер…

Речь обернулся, оценил картинку: спящая девушка в кресле, бережно держащая в руках пустую кружку из-под чая, будто все еще грела об нее руки, и друг с открытым ртом. Многозначительно ухмыльнулся. На вопросительный кивок Илья пожал плечами и отвернулся. Макар уже не так резво, шагнул к пульту и застыл рядом. Дождался, пока напарник сведет бит к следующему треку и снимет наушники.

— Что это? — спросил уже вслух.

— Ася.

— Я вижу, что Ася. Как она тут оказалась? — Мак аккуратно, чтобы не потревожить, вынул кружку из ее рук.

— Альбом принесла. Хочешь, вон посмотри.

— А почему спит тут?

— Тут все спят… Моя, если ты помнишь, тоже пару раз тут дремала. Надо выкинуть нафиг этот мешок!

Климов обернулся и посмотрел на девушку. Боже, она такая маленькая, что ей тот мешок как кровать!

— Буди, — бросил Речь, не убирая с лица эту мерзкую ухмылочку.

— Зачем?

— Ну, не спать же ей тут всю ночь! Скоро транспорт перестанет ходить.

— Я ее отвезу.

— Тем более буди, чтоб успел вернуться.

— Не хочу.

— Не дури!

— Пусть спит! Я успею, она тут недалеко живет.

Махнув рукой, Илья снова надел наушники.

Макар снова спустился к бару, глотнул из приготовленного для него стакана, поморщился от кислого вкуса, осмотрелся. Народ потихоньку прибывал, но танцевать еще было рано. Сев на один из высоких стульев, завел неспешную беседу с барменом.

После одиннадцати музыка сменилась на более энергичную. Илья начал подогревать настрой посетителей для долгой веселой ночи. Несколько девчонок, на вид лет по двадцать, вышли в кружок танцевать. Еще две подсели неподалеку, заказав бутылку красного вина и поглядывая в сторону Климова обманчиво-невинными глазками.

— Молодой человек, не подскажете, сколько времени? — спросила одна из них, хотя сама держала в руке мобильный.

Климов демонстративно посмотрел на пустое запястье и продекламировал:

— Начало двенадцатого!

— А дискотряска во сколько начнется, не знаете? — томно жуя соломинку, взятую тут же из бара, спросила вторая.

Дискотряска… из какой деревни вы, девочки?

— Уже началась… Пошли потанцуем?

— Пошли, — оживилась «соломинка», а ее подруга, надув губы, сверкнула злым взглядом.

— Ты, тоже пошли, — позвал он и первую, и та засияла словно лампочка.

Ася проснулась от какого-то навязчивого шума. Шея затекла. Открыла глаза: она в баре! Уснула! Боже ты мой, как? Шум оказался музыкой, за пультом стоял Илья.

Подскочив, она проморгалась, подошла к парапету, дав себе две минуты окончательно проснуться. Диджей ей улыбнулся. Улыбнулась в ответ.

— Проснулась. — констатировал факт.

— Как я уснула вообще!?

— Да ладно. Тут все спят.

— Надо было меня разбудить!

— Я говорил Макару…

— Макар здесь? — судорожно спросила, — сколько времени?

— Полдвенадцатого, — он показал куда-то вниз.

Ася повернулась и увидела высокого парня, на котором висели две ярко накрашенные девицы. На пятой точке одной из них лежала его рука. Вторая красотка как бы невзначай облокачивалась на его плечо, заглядывая в глаза.

Стало как-то противно.

А ты, Ася, чего хотела? Вот такой он, Макар, и ты это прекрасно знала.

Проглотив какой-то горький комок в горле, Рахманова кивнула занятому музыкой Илье, подхватила свой рюкзак и поторопилась к выходу. Надо еще за чай заплатить…

С трудом спустившись с этой неудобной лестницы, она прокралась к бару с противоположной от Макара и его пассий стороны, благо народу было уже прилично, и затеряться в толпе не составляло труда.

— Сколько стоит чай? — спросила бармена.

Тот удивленно посмотрел на нее, видно, чай не был популярным напитком у посетителей, но ответил. Пока Ася доставала кошелек, глаза жили своей жизнью и косились в совершенно ненужную сторону. Макар уже целовал одну из своих спутниц. Вторая рядом потягивала из бокала темно-красный напиток.

Быстро положила без сдачи купюру на стойку и, развернувшись, направилась к дверям, не слушая, что бармен кричал ей вслед.

На улице вызвала такси, обещанное через четыре минуты, и, нервно притопывая в такт слышимой из заведения музыке, спросила у рядом курящей девушки сигарету. Когда машина прибыла, Ася, залезая в нее, увидела выходящего из бара Мака. В обнимку с одной из тех…

Макар тоже увидел ее, случайно бросив взгляд. Но Рахманова не успела понять, отреагировал ли он как-то, велев водителю побыстрее трогать.

В такси как-то держалась, а дома, кинув рюкзак на пол в прихожей, забежала в свою комнату и разрыдалась. Громко, протяжно, с икотой выла в подушку, которая впитывала девичьи слезы. Бабушка, испугавшись за внучку, присела рядом и долго гладила Асю по темным волосам, что-то бормоча. От жалости к самой себе и от осознания своей «неполноценности» Рахманова выплакивала всю горечь той обиды, которую нанесла ей жизнь.

Несправедливая жизнь. Но это жизнь.

О каких чувствах можно говорить, когда всё вот так!? Какие терпение и смирение? Какая честь и достоинство? Ее девичья чистота не то, что не ценится, она вообще никому не нужна. Права была бабушка, что это так… пшик и нет, для чего вся эта суета вокруг!? Кто выдумал вообще эту девственность и для чего? Чтобы было больно? Чтобы дать мужчине знать, что он первый? Чтобы мучить бедных девственниц, мандражирующих перед своей первой ночью?..

Макар вывалился на крыльцо бара и случайно, а может просто волей какого-то притяжения, повернул голову и обратил внимание на остановившееся напротив него такси. В авто противного горчичного цвета с шашечками на крыше садилась Ася.

Уехала, значит…

— Милый, дай затянуться? Я никогда не пробовала курить электронную сигарету, — слащаво вопрошала одна из тех девчонок, что он подцепил возле барной стойки.

— Прости, Киса, это предмет личного пользования. Как зубная щетка.

— Ты же целовал меня… — надула ярко накрашенные губки.

— Это другое. Извини.

Девчонка была уже изрядно пьяна, хотя времени еще… вечер только начался…

— Тогда поцелуй меня еще раз!

Отчего-то Маку вдруг стал в тягость этот недофлирт. Он аккуратно отцепил пальчики с длинными ногтями со своего рукава и улыбнулся, как мог.

— Киса, мне пора на работу.

— На работу? Ночью?

— Да. Извини.

— А можно мне с тобой?

— Туда не пускают посторонних, — сказал, вспомнив маленькую фигурку Аси, спящую в кресле-мешке.

— Мм… жаль, — расстроилась девица. — Может, встретимся еще как-нибудь?

Климов осмотрел ее с высоты своего роста: девица была не меньше метра восьмидесяти, учитывая высокие шпильки. Блондинка с темными невыкрашенными корнями с прической а-ля конский хвост. Чуть потекшие смоки-айз с пьяной поволокой. Пухлые губы, вытянувшиеся в его направлении для поцелуя… Фу!

Эй, Мак, когда это цыпочки стали для тебя фу!

— Вряд ли, Киса. Извиняй, — и, развернувшись, чтобы не видеть возмущенное лицо, зашел в бар и быстро поднялся к Ильюхе.

— Ты ее разбудил? — кивнул на пустое кресло, когда Илья скинул наушники, переключив трек. В голосе сквозило недовольство.

— Нет. Сама проснулась.

— А чего ушла? Я ж сказал, отвезу.

— Да увидела, как ты лижешься с… — поцокал, подбирая слова, — Кисами и убежала. Я что ли держать ее буду?

Мак сам плюхнулся на единственный предмет мягкой мебели и провел ладонями по лицу. Речинский пристально за ним наблюдал и молчал.

— Черт…

— Что?

— Ничего…

— У вас что-то было?

— Нет… бля… Да… не знаю…

Илья отвернулся, чтобы подвинуть на деке пару тумблеров и снова обратил внимание на друга.

— Что, наобещал ей что-то? — Макар молчал. — Я тебе говорил, не трогай ее…

— Ничего я не обещал. Просто… она… другая.

— Так, и я о том же!

— Ты не понимаешь… бля… Она…

— Похоже, кого-то прижаааало, — протянул Речь. — Ха, попался, братишка…

— Иди ты…

— Расслабься. В любом случае, ты уже в пролёте. Она увидела твою истинную кобелиную натуру… Зрелище было достойным!

Макар выругался. Сам не понимал, почему, но не хотел, чтобы она видела его таким. Теперь не хотел. Но было уже поздно. Падать дальше некуда. Ладно. Что уж теперь. Не судьба…

Климов встал, потянулся, доставая руками до потолка над кубриком, и велел Речинскому идти домой. Если Мак сейчас не отвлечется, у него будет несварение от контраста хороших и плохих.