Связанные паутиной

Глава 5 Чистопородные

Неохотно отступала тьма, передавая эстафету новому дню. Просыпалась застуженная Пьета, овеваемая двенадцатью вихрями, приходящими с океана, открывала глаза-окна, разевала беззубый рот в зевоте.

Под ногами прохожих хлюпала привычная осенняя слякоть. Все готовились к зиме, что собиралась нагрянуть совсем скоро, принося за собой жидкий снег, простуды, румянец на щеках и покрасневшие шмыгающие носы.

Здание пантенариума [12], сохранившееся с тех давних времен, когда город еще звался столицей Правого побережья, имело три корпуса внушительных размеров. Многоэтажные постройки, выложенные плиткой черных и белых цветов, занимали полквартала, возвышаясь над остальными домами, как могучий великан-воин над окружившими его детьми. Украшением центрального корпуса являлась четырехсторонняя часовая башня с колоколами, которые отмечали каждый новый день мощным перезвоном.

На высокие белые ступени, ведущие прямо к широким дверям с изображением ладони, сжимающей шпагу, робко ступила девушка – высокая блондинка с короткими торчащими волосами, в мешковатой одежде и очках с толстой оправой. В руке – потертый портфель. Напряженно щурясь, она потянула за уголки глаз, стараясь разглядеть изображение мирового Правосудия в мраморе.

Двое мужчин, зеркальное отражение друг друга, стояли спина к спине у дверей пантенариума с суровыми до жесткости лицами. У каждого в одной руке раскрытая книга, в другой странное оружие – вытянутая трубка с рычажком и кольцом для указательного пальца.

– Вроде нашла, – неуверенно произнесла девушка, засовывая портфель под мышку.

В прохладном холле ее остановил один из представителей системы городского Надзора и Принуждения, требуя пропуск.

– Простите. У меня… вот… доверительная грамота из Коррсума. Меня сюда послали на стажировку, – пролепетала несчастная. – С кем я могу об этом поговорить?

Скользнув тусклым невыразительным взглядом по протянутой бумаге с гербом учебного заведения, он сразу потерял интерес и неопределенно махнул рукой.

– Ага, спасибо.

Вытирая линзы нелепых громоздких очков, постоянно расспрашивая снующих без дела работников, заглядывая во все кабинеты, девушка направилась на поиски зала регистрации сотрудников. Найдя желанную дверь, долго мялась на пороге, не решаясь постучать. Когда набралась смелости и вошла, почти сразу была послана в другой кабинет этажом выше.

И начался круговорот бюрократии в природе.

Ее отправляли за справками, печатями, подтверждениями в устной и письменной форме, заставляли заполнять бланки и анкеты, отвечать на вопросы, высовывать язык, доставать пальцем до кончика носа и даже разок двигать стол какого-то важного начальника.

Одни работники ничего не знали и знать не желали, другие знали, но были заняты работой, третьи – завтраком, четвертые… Когда, обессилевшая и запыхавшаяся, она вернулась к началу своего пути, у двери в зал регистрации толпилась очередь. Застонав от отчаяния, бедняга опустилась на подоконник и потерла лицо ладонями.

– Жан-Карло Косимо к вашим услугам! Говорят, к нам специалиста из Коррсума прислали. Ты будешь?

Рядом стоял коренастый мужчина в форме серого сектора – сектора Борьбы с нечеловеческой деятельностью, с нашивками шутеннанта и дружелюбно улыбался.

– Я. Вот направление в ваш сектор, хвалебная грамота, перечень оценок и заслуг… А откуда вы узнали о моем приезде? – опомнилась девушка и удивленно нахмурила лоб.

– Мне доложили, что по коридорам бродит девчонка с бумагами из Замкнутого университета. Вот уж не ждали такого подарка к приходу ледяных ветров. Как звать тебя, специалист?

– Лиз Брукс, факультет Опасных явлений, кафедра «Изучения слабых сторон у Иных с последующим уничтожением…»

Последнее прозвучало довольно насмешливо, но не обидно. Так старшие обычно дружески подтрунивают над младшими.

– Хватит, хватит. Я университетов не кончал, меня такие названия пугают больше всех ваших гъяков [13]вместе взятых… Лучше скажи, почему к нам, а не в столицу к тамошним ученым господам?

– Я родилась в этом городе и хочу принести ему пользу! – четко, словно долго репетировала, ответила белокурая Лиз, машинально поправляя сползающие очки. – Какая польза от моих знаний, если их нельзя проверить на практике?.. К тому же в столице жизнь дорогая. – Это она сказала смущенным шепотом, ближе наклоняясь к удивленному шутеннанту.

Он потер подбородок и крякнул:

– Ну дык все с тобой ясно. Давай дуй на третий этаж, правый коридор, последняя дверь без номера. Жди там. А я пока все здесь улажу, иначе ты приступишь к работе лишь на следующий праздник Святейшего Джустино. Давай, девочка, шевелись! Здесь тебе не гранит науки – грызть нечего!

– Как прикажете! Будет сделано! – тонко выкрикнула Лиз, вытягиваясь в струнку. И, развернувшись на каблуках, едва не выронив при этом портфель, побежала исполнять приказ. Косимо лишь почесал затылок:

– Чудная какая!

Успев по дороге заблудиться, специалистка из Коррсума достигла заветной цели. Ввалившись в комнату без номера, застыла, наткнувшись сразу на несколько внимательных, изучающих взглядов. Кроме нее здесь оказалось пятеро человек разного возраста. Каждый занимался своим делом.

– Нас что, опять хотят согнать на учения? Если так – я не пойду, – лениво отозвался коренастый крепыш, с довольной миной хлопая об стол картой. Стакан, стоящий между играющими, громко звякнул.

– Или кто-то опять затеял драку с занудами из Судебного сектора, а Верховный пантенар дознался, – негромко сказал тощий бледный юноша, не отрываясь от своего занятия: сидя на подоконнике, он рассеянно колупал ногтем стекло. – Какая жалость, если один из вас попадет под трибунал.

– Уж кто бы говорил! Сам в прошлый раз ко-лификуму законников чуть глотку не вскрыл… А мы вот так! – Крепыш вновь отвлекся на игру, с силой шлепая картой «Зависти», изображавшей девицу легкого поведения, обнимающую карлу.

Второй игрок, мужичок со щеками как у бульдога и высокими залысинами, недовольно поморщился и парировал «Конницей».

– Эй, не жульничай! Я видел, ты ее из сапога достал! – возмутился крепыш.

– Ты назвал меня жуликом? Левобережная рожа! Не нравится проигрывать – езжай домой!

– Как ты меня назвал?!

– Простите… извините, я хотела бы… – подала голос Лиз, переводя беспомощный взгляд с одного чистопородного на другого. Как оказалось, шутеннант Косимо отправил ее прямо в комнату отдыха для членов серого сектора.

– Тихо, замолчали все! Спрячь карты, Блез, иначе они полетят в окно! Еще раз начнешь свой расистский бред, и я лично подам прошение на твое отстранение от службы, Луис!

Ругающиеся притихли, сидящий на подоконнике юноша поежился, и даже спящий на диване в углу недовольно зашевелился.

Оторвавшись от изучения огромной, во всю стену карты мира, к болтунам повернулся плечистый молодой мужчина с золотистой шапкой волос. На сером мундире красовались нашивки лейб-мастера. Он внимательно посмотрел на только что вошедшую девушку и вежливо спросил:

– Нас вызывает шутеннант Косимо?

– Нет. – Лиз чуть не проглотила язык от волнения. – Он меня сюда послал… вот.

– Я слышал, как старик хвастался тем, что нам переводят специалиста аж из самого Коррсума, – названный Блезом нехотя встал из-за стола и потянулся. – Который типа поможет нам увеличить эффективность деятельности нашего отдела. Хотя о нем еще вчера никто и слышать не слыхивал. Вот как!

– Небось письмо из магистрата затерялось. В этой канцелярии все не так как у людей.

– Тебя послали, чтобы ты представила нам новенького? – подсказал лейб-мастер, косясь на своих подчиненных.

– Нет. Меня послали сюда, чтобы я здесь… ну вместе с вами… тут… работала, в общем.

Волнуясь еще сильнее, специалистка по изучению Иных торопливо подала ему смятые бумаги. Он взял их осторожно, внимательно осмотрел на свету печать и кивнул головой:

– Все верно. Обмана нет.

– А я надеялся, что мужик будет. Было б хоть с кем выпить после службы, – разочарованно пробубнил Блез. – Люси, как нам быть?

– Не. Называй. Меня. Люси! – процедил лейб-мастер. – Меня зовут Люциан Нил Оберрон Максмилан! Я ведь просил обойтись без этих вульгарных кличек! Просил?!

Луис почесал свои бульдожьи щеки, толкнул соратника в бок и шепотом спросил:

– Ну кто тебя за язык тянул, а? Наша неженка благородная теперь не заткнется.

– Меня зовут Лиз Брукс. Буду рада с вами работать! – громко, стараясь напомнить о своем присутствии, произнесла девушка.

– Спешу обрадовать: работают на фабриках, а здесь ты будешь жить, – меланхолично заметил бледный юноша, поднимая на нее опасный взгляд темных хитрых глаз. – Но это только до тех пор, пока не убьют. Так что поводов для волнения нет, совершенно нет.

Лиз невольно поперхнулась. Люциан Нил Оберрон Максмилан галантно похлопал ее по спине:

– Где твои манеры, Рок? Совсем спятил, такое девушке говорить? Простите его, госпожа, мы все немного огрубели без женского общества.

– А правда, что в Коррсум идут только те девицы, которых замуж никто и даром не возьмет? – вновь подал голос Блез. Ему явно хотелось поболтать. – Просто я не вижу иного смысла забивать голову бесполезными знаниями.

– Ты еще спроси, чего она сюда приперлась, – хмыкнул Луис и тотчас стал серьезным: – Специалистка, а ты откуда родом будешь?

– Из Пьеты, – растерянно ответила она.

– О, наша, Правобережная будет, – обрадовался чистопородный, словно ему денег взаймы дали. – Не то что некоторые шпионы!

– Да оставь ты, – устало огрызнулся Блез. – Надоел, ей право, надоел!

Непосвященному человеку трудно вникнуть, о чем велся разговор.

Дело было в извечных конфликтах Правой и Левой стороны материка, разделенного почти на равные части. Уж откуда пошла эта вражда, не могли сказать даже самые мудрые историки мира, но пика своего она достигла с приходом к власти Матиса Срывателя Оков.

Родившись на окраине северных земель, он еще в детстве перешел границу у истока реки Клер и долгое время жил в Пьете, находящейся на правом берегу. С уничтожением Солнечной башни Востока он объединил разрозненные города и сообщил, что сокрушит Арлет. Жители Левого берега до конца не верили в успех Матиса и оставались в стороне, терпеливо ожидая развязки войны.

Каково же было их удивление, когда Кнез победил, отбросил титул героя и взошел на трон, решив раз и навсегда сплотить человечество против Иных существ. Он построил пограничный город Форксобри – неприступный, на части разделявший небесный свод, который сделал своей столицей, и запретил любые конфликты между берегами.

Но даже сейчас, когда очаги восстания Иных вспыхивали лишь на Северо-Западе страны, где с ними успешно боролись армии Левого берега, доказывая свою преданность Кнезу, продолжались бесконечные споры. Уроженцем какой стороны можно было считать Срывателя Оков? Кому он больше благоволит и у кого больше заслуг перед страной в целом?

– Лучше расскажи, правда ли, что у вас на занятиях настоящих баламутов [14]вскрывают? – раздался чей-то густой сильный голос, словно кто-то подул в горн.

На продавленной софе потирал глаза настоящий великан. Он единственный, кто был не облачен в серую форму. Помятое лицо, густая борода, умные маленькие глаза, широкий рот с мясистыми губами, в котором не хватало пары зубов. Волосы всклочены, словно у чудовища лесного.

– Ого! Родольф проснулся, – монотонно произнес Рок, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ну так как? Правда или врут бабы? – повторил вопрос Родольф, шумно почесываясь.

– Не-нет, конечно. Баламута еще добыть надо, да чтобы без сильных повреждений, – выпалила Лиз. – Мы стараемся изучать их по материалам, сохранившимся после вынужденного уничтожения зачатков культуры Иных.

– И как – получается? Нашли ответ, почему эти уроды так похожи на нас?

В воздухе повисла тягостная тишина. Даже ругающиеся Блез с Луисом замолкли. Все посмотрели на специалистку. Она одернула воротник, будто ей стало жарко, и, прокашлявшись, официальным тоном произнесла:

– Существа, обладающие аномальными способностями, иначе баламуты, считаются ответвлением человеческой расы. Мы находимся с ними в дальнем родстве. Их способности к видоизменению материи пока не изучены, но вполне объяснимы с научной точки зрения.

– Именно поэтому у моей бабки такая тварь родилась? И ее вместе с младенцем, который взглядом мог предметы двигать, казнили только из-за каких-то ответвлений? – спокойно переспросил мужчина, заглядывая ей в глаза.

Лиз сглотнула липкий ком, образовавшийся в горле. Кивнула:

– К сожалению, науке еще не дано выяснить причину рождения подобных существ в человеческих семьях, но мы упорно трудимся над разрешением этого вопроса.

– Ясно, – просто сказал великан и снова лег на жалобно скрипнувшую софу.

– Еще раз прошу прощения, госпожа Лиз. – Лейб-мастер с нежным прозвищем Люси сдержанно улыбнулся. – Наша работа оставляет определенный отпечаток на поведении и суждениях. Некоторым кажется большой глупостью изучать тех, кого нужно уничтожать.

– Ничего страшного. Но вы должны знать, что Иных изучают для всеобщего блага человечества. Нам необходимо знать слабые и сильные стороны врага. Иначе, уверяю, никто не сможет дать отпор взрослому баламуту, осознавшему свои силы. – Впервые за разговор в глазах робкой девушки сверкнул стальной стержень убеждений. Окружающие ощутили ее безграничную веру в собственную правоту.

– Что ж… осваивайся. Надеюсь, сработаемся. – Луис первым подошел пожать ей руку. Люциан Нил Оберрон Максмилан следом за ним чопорно поздравил с переводом в их сектор и поцеловал ладонь. Молодая специалистка краснела, раскланивалась и слабо улыбалась.

Когда вошел Жан-Карло Косимо, все, даже молчаливый Рок вытянулись по струнке и гаркнули, ребром подняв правую ладонь на уровень лица:

– За людей! За Кнеза! За свободу!

– Отставить балаган. Лиз Брукс, доложите, вас не обижали?

– Нет, мой шуттенант! Внедрение в коллектив прошло успешно! – тонким голоском выкрикнула специалистка.

– Молодец. Хвалю, – одобрил Косимо, присаживаясь в свободное кресло. – Завтра тебе выдадут форму, и ты станешь полноценным членом сектора Борьбы. Поздравляю, и перейдем сразу к делу: пока твои услуги не потребуются, будешь помогать девочкам из архива с бумагами.

– Но, мой шуттенант, а как же стажировка…

– Никаких споров! Я все понимаю. Нам, безусловно, необходим человек, обладающий глубокими познаниями в различных сферах. Мы ценим твой выбор, но работы в последнее время мало. Я ничего не могу поделать. Обещаю, когда будет вызов, ты первой узнаешь.

Лиз вытолкнули наружу, вежливо объяснили, куда идти, и последнее, что она услышала, это слова Блеза:

– Могли бы прислать посимпатичнее.

Остаток дня она провела в пыльном помещении среди беспрестанно болтающих девиц.

– …слышала, что в столице снова произошло убийство. Девушка, молодая. Говорят, очередная жертва Бархатного кровососа.

– Снова обескровлена?

– …Я так ей и сказала, а она начала орать, обвиняла меня…

– Да. И все тело в жутких ранах. Голову так и не нашли…

– А на Севере война продолжается. Иные стойко держат оборону. Кнез подумывает туда гвардию послать…

– Видела? Это же из того странного университета! Из Коррсума!

– Мне кажется, я ему нравлюсь. Как думаешь, я ему нравлюсь?.. Не молчи, ответь – нравлюсь?! Ну что же ты молчишь!

– Не кричи так! Я просто чаем подавилась.

С гудящей от усталости головой неуклюжая девушка в нелепых очках и дешевой одежде вышла из пантенариума. Посмотрела на садящееся солнце, плавно исчезающее в холодных водах океана, зябко потерла плечи, зевнула, стараясь не заснуть на ходу. Мимо спешили не обращавшие на нее никакого внимания люди.

Пройдя несколько кварталов пешком, выйдя за пределы новой Пьеты, она зашла в подворотню и с облегчением сняла парик.

Желание вступить в ряды чистопородных пришло к Сантере еще в доме рыжего мага. Тогда ей эта идея показалась донельзя привлекательной. Иметь доступ к закрытым архивам, общаться с людьми, имеющими власть… И Нуар оставил бы ее в покое, позволив искать следы пребывания Продавшихся.

Образ, который она для себя выбрала, также казался идеальным. Неуклюжая, усердная и добрая девушка вызывала скорее сочувствие и симпатию, а не желание.

Жалость к не очень красивой, но трудолюбивой специалистке затмила бы любые подозрения. Людям, искренне считающим себя хорошими, она требовалась как наркотик. Они упивались жалостью, возможностью с облегчением подумать: «Бедняжка, как же ей тяжело!» – ненамеренно помогая ведьме в ее нелегком деле.

Хвала Спирали, Хуп не обманул и достал-таки за ночь грамоты и доверительное письмо (не исключено, что вор умудрился украсть оригиналы). Никто не заподозрил обмана.

Но вот чистопородные попались…

Сантера скрипнула зубами. Работать с подобными шутами особый риск – поведение паяцев просчитать гораздо сложнее из-за отсутствия в чугунных головах большинства извилин.

Закинув уродливую одежку, купленную на ближайшем рынке, в шкаф – какими глазами на нее смотрели продавцы! – нагая, вприпрыжку прошла в ванную комнату. Пол в квартире по температуре мог соревноваться с могильной крышкой.

Запрыгнув в роскошную ванну на когтистых лапах, Сантера включила воду. По телу разлилось неземное блаженство. Нигде так хорошо не думается, как дома, в горячей воде. А ведьме срочно требовалось разложить все по полочкам.

Она лежала очень долго, наслаждаясь жидким огнем, окутывавшим ее усталое тело. За стеной безраздельно царствовал холод и пустота, но здесь они не могли достать Сантеру. Здесь, в защитном коконе тепла, она могла ненадолго побыть собой.

Зверь не просыпался. В этом он был с ней солидарен, – холод отвратителен. Холод – враг. А врага, которого нельзя убить, нужно терпеть и всячески избегать. И он избегал. Единственный плюс мира, затерянного в бесконечных чешуйках шат-А-хемма. Мира, которому дали нелепое имя Матаче.

Ма-та-че.

Словно тремя буквами можно охарактеризовать тысячи лет истории варварства и глупости. Словно это даст другим карманникамполноценную картину уникального и по-своему прекрасного места.

Врут те, кто говорит, что имена важны. Врут.

Они нужны лишь тем, кто боится правды, тем, кому необходимо придать всему форму и цвет, причесать, уравнять, чтобы неизвестность не пугала. Дай имя, и монстр больше не будет страшен.

Сантера не помнила своего первого, данного матерью имени. И была этому рада.

Раздался неприятный чмокающий звук. Гладь запотевшего зеркала натянулась, выступили контуры человеческого тела, и в комнату вывалился полноватый мужчина из тех, которых нельзя назвать красавцами или уродами. Они всегда вне всех табелей и рангов.

– Приветствую, господин Фабис. – Сантера запомнила его по легкому заиканию, проявляющемуся в момент волнения. – За чем вас выгнали на этот раз? Ему нужны кисти или, возможно, свежая икра? Ах, дайте угадаю! Потребовалась новая совесть – ведь старая давно истерлась!

– П-п-простите. – Он прикрыл глаза пухлыми ухоженными руками и вслепую направился к выходу. – Но вы не правы! Многоуважаемый инкантатор Ивис должен получать все самое наилучшее… Да где же она… Мне очень неловко, прелестная госпожа хранительница… Ах, мерзавка… это я не вам…

– Успокойтесь, господин Фабис. Я уже привыкла, – с ленцой ответила Сантера. Местоположение портала само собой подразумевало некоторые казусы. – Да откройте же вы глаза и выйдите наконец!

Пухленький помощник мага, красный, как кумач, нащупал ручку и с величайшим облегчением выскочил наружу. И почему в подобной ситуации смущается мужчина? Это ей надо бы кричать, что никто теперь не возьмет замуж и честь навеки опорочена. Или все зависит от моральных качеств каждого отдельного индивида?

Ведьма давно разучилась относиться к своему телу как к неописуемой ценности. Оно ведь не самоцель – лишь инструмент. Хоть и чертовски соблазнительный.

Когда Сантера заворачивалась в полотенце, вновь послышался шум проводимого перемещения. А через секунду, прорвавшись сквозь призрачную хрустальную грань, на пол свалился ее недавний знакомый – потрепанный грызень.

– Я ждала тебя, – спокойно, ровным голосом произнесла Сантера, не подавая виду, что удивлена.

– Где? – тупо спросил он, поднимая налитые кровью глаза.

– Что именно?

– Где они? Куда ты их спрятала?! Они мои! Верни!

Ничего не объяснив, с воем кинулся на нее. Сантера увернулась и выскользнула в прихожую, где было больше места для маневров. Всклоченный грызень последовал за ней:

– Я зна-а-аю-ю… они у тебя-я-а-а… Отда-ай! Верни-и!

– Я ничего не брала. Остынь.

Он тряхнул головой и хрипло хрюкнул. Правая нога будто рыла землю, глаза лишены всякой мыслительной деятельности, тупые и упрямые. Уверений в том, что она ничего не брала, безумец не слышал.

Выставив голову вперед, пошел на таран, с каждой секундой ускоряясь все больше.

Один короткий шажок в сторону, и он пролетает мимо, всем телом впечатываясь в стену. Вставал с трудом – ноги держали плохо.

– Я сказала, хватит. Успокойся. Иначе я саматебя успокою, – мрачно пообещала ведьма. Соседи, конечно, существа отвратительные во всех отношениях, но проснуться от обрушившейся стены – небольшое удовольствие.

Грызень с шумом выпустил воздух из ноздрей, лицо его изменилось. Сквозь человеческую личину, ставшую фальшивой и неестественной, выглянуло вытянутое кабанье рыло, покрытое жесткой клочковатой щетиной бурого цвета.

Близилась ночь, а значит, его вторая ипостась выходила из-под контроля.

Он снова готовился к атаке. Вот чего для счастья не хватало – обезумевшей свиньи в доме! Уже не беспокоясь о сохранности своего сообщника, ведьма примерилась. Слегка согнула колени, перенесла вес на одну ногу, а второй со всех сил ударила бегущего на нее оборотня по зубам.

Ощущения были, словно по крепкому дереву врезала. Он едва не утянул ее за собой, по инерции проскользнув по полу, и плавно врезался боком в стол. В навесном шкафчике задребезжали тарелки.

– Как ты, хрюша? Пришел в себя? Умирать больше не хочется? – сочувственно спросила ведьма, склоняясь над поверженным противником.

Он сконцентрировал на ней разбегающиеся в разные стороны зрачки и выдавил:

– Ну где же они? Ты… нет, не ты… не ты… но кто? Кто-о-о?! Кто их забрал? Мои сокровища… мои… за что-о?!

– У тебя украли твои серебряные безделицы! – догадалась Сантера, с восторгом прижимая ладонь ко лбу. – И ты пришел сюда! Ой, как замечательно! Просто гениально!

Ай да загадочный вор, ай да умелец! Выкрасть проклятый металл у самого оборотня! Такое не каждому под силу.

– Я не знал, что делать. Кто? Ну кто их забрал… Убью, – внезапно тихо сказал грызень, садясь. Безумное помешательство уходило с его лица. – Найду и сожру.

– Рада, что ты возвращаешься к позитивному мышлению. Так держать.

– К чему возвра..? А, не важно. Ты обещала, что дашь мне еще серебра. Ты обещала, помнишь?

– Я сдержу обещание. Проходи на кухню, там и поговорим. А я пока надену что-нибудь поприличнее. – Она внезапно вспомнила, что облачена в пушистое полотенце. Ноги ощутимо мерзли. И не только они.

– Да. Конечно. И прости, что я так… без объяснений.

– Чего уж там, – беспечно отмахнулась Сантера. – Я привыкла разъяснять окружающим их неправоту.

– Ногой в челюсть… весомый довод, – оценил грызень, шаркая на кухню.

Быстро накинув одежду, она присоединилась к нему. Мужчина с искренним восторгом глядел в окно:

– Завораживающее место. Жаль, мне нельзя здесь долго находиться. Я невыпускной.

– Ты даже не утренник. Это шутка, не смотри так. Есть новости помимо того, что тебя ограбили?

– Что ты желаешь знать?

– Я уже говорила, – с нажимом сказала девушка. – Знак. Мне нужен Знак твоего хозяина.

– Это невозможно.

– Опять по новой. – Сантера с досадой всплеснула руками. – Меня не интересует вероятность провала, мне нужен результат. Он же не носит его постоянно при себе? Дождись момента и выкради!

– Не могу. Это предательство. – Грызень сжал губы в тонкую ниточку и нахмурился. – Ты хочешь нас всех погубить.

– Нет. Матх-бог защити, конечно же нет! Поверь, я это делаю не из корыстных целей… Не могу сказать правду. – Голос неожиданно предательски дрогнул. Мужчина посмотрел на нее иным взглядом.

Уже лучше. Сантера быстро прикрыла глаза ладонью, скрывая отсутствие слез. Закусила до боли нижнюю губу.

– Ты говорил о людях. Людях, которые заточены в запретных комнатах. Это правда? Я должна знать!

– Да, это правда.

– Я обязана туда попасть. Там может быть… я давно ищу одного дорогого для меня человека. Он мог оказаться там. Я должна лично удостовериться…

Главное, чтобы он сейчас не стал уточнять детали истории. Объяснить, как ее «дорогой человек» оказался в лабораториях магов и как она сама сумела об этом разузнать, Сантера не сможет.

Но грызень не спрашивал. Он думал. Сомнение отражалось на мрачном худом лице.

– Ты правда хочешь спасти друга? – неуверенно спросил оборотень через какое-то время.

– А зачем еще мне туда идти? – Беспроигрышный вариант: отвечать вопросом на вопрос.

– И что ты намерена делать дальше? Куда пойдешь?

– Это уже будут не твои заботы, – резко ответила Сантера, словно стыдясь своей минутной слабости. – Я могу пообещать, что не расскажу ни одной живой душе о вашем логове. Ответь, ты поможешь мне?

Загнанный в угол, он был вынужден согласиться:

– Дашь мне обещанное. Много серебра, столько, сколько я смогу унести. Взамен я что-нибудь придумаю. Мой хозяин редко спускается вниз, но отсутствие своего Знака заметит сразу. Я дождусь, когда он уснет, – господин Гюстав стар и рано ложится спать. Ты пойдешь ночью и вызволишь своего друга.

– Хорошо. Я согласна.

– Жди. Потребуется время. – Грызень снова с тоской посмотрел в окно. – Мне пора. Когда землю накроет тьма, я стану опасен. Нужно возвращаться в клетку.

– Спасибо. Ты даже не представляешь, как ты мне помогаешь.

И ведь она ни капли не лукавила, говоря это.

– Да чтобы их гъяки съели!

Вот что ведьма услышала первым делом, входя сквозь гостеприимно распахнутые двери кабинета шуттенанта Косимо.

Он сидел за столом, прижимая к уху местную вариацию телефона. Изредка взмахивал свободной рукой, кривил лицо и ругался. Сантера тихо встала у двери, ожидая конца разговора. Сейчас она как никогда понимала своего временного начальника. Сама успела утром выслушать много нового и интересного про себя.

Кто-то успел прознать про устройство на работу к чистопородным и мило доложил Совету Власти.

Ее разбудили очень рано. Трое Иных, двое из которых были неотличимы от людей, ввалились в квартиру и вежливо попросили следовать за ними на внеурочную аудиенцию с инкантаторами.

С Сантерой особо не церемонились. Одеться прилично не позволили. Пришлось идти как была – в ночной рубашке, непричесанной и очень злой. Видимо, великие маги не обладали долготерпением и сочувствием к скромным бедным девушкам.

Стоя в центре пустого необогреваемого помещения, под пристальными взглядами с балконов, она не раз помянула всех известных богов. Наконец из тьмы ложи на свет вышла знакомая четверка и раздался голос Дезире:

– Нам доложили, что ты входила в двери городского пантенариума. Это правда?

– Да, благородный господин, это так, – произнесла ведьма взволнованным голосом.

Сверху послышалось гневное перешептывание.

– Чем ты можешь объяснить свой поступок? Что заставило тебя войти в ряды убийц и душегубов?

– Ежели господин позволит, я напомню, что сама недалека от им подобных. Мне разрешили работать, как и где я захочу. Подумав, я подделала бумаги и внедрилась в стан врага. Это может принести пользу, уверяю.

В разговор неожиданно вмешался Жиральд:

– Дай-ка я на тебя посмотрю, девочка.

С резных перил на пол что-то грузно упало. Странное то было существо: с множеством длинных тонких многосуставчатых ножек, плоским телом и двумя треугольными головами по обоим его концам. Младенец восседал на нем верхом.

Подойдя поближе – походка у существа была стремительная, беспокойная, немного рваная, – инкантатор задрал крохотную голову и вперился в лицо Сантере неожиданно тяжелым взглядом.

– Правду говоришь?

– Да.

– Ничего им о нас не рассказывала?

– Ничего, господин.

Непохоже, чтобы ее мысли читали. Не было ни легкой щекотки, ни грубого ворошения памяти, когда кто-то хватает книги твоих мыслей и торопливо их пролистывает потными ладошками. Ничего. Может, старый распутник лишь делал вид, старался запугать ее… А может, сама ведьма еще чего-то не понимала. В любом случае Жиральд довольно кивнул:

– Она не лжет, – и направил своего нелицеприятного скакуна обратно к партеру.

– Значит, хотела помочь, – задумчиво протянул Играющий с Врагом. – Похвально. Но дерзко. Ты посмела сделать такой опрометчивый шаг без нашего приказа. Вы, люди, слишком свободолюбивы и быстро забываете своего хозяина.

– Простите, – прошептала Сантера, склоняя голову, тем самым пряча довольное лицо от чужих взглядов. – Я готова понести любое заслуженное наказание!

– Над этим мы подумаем позже. И раз уж так сложились звезды, продолжай начатое. Обо всех операциях будешь докладывать лично мне.

– Позвольте! – воскликнул незнакомый инкантатор. – Я считаю, что требуется более тщательная проверка ее слов! Мы рискуем всем!

– Это лишь будет затратой ограниченных ресурсов, старый осел! Тебе лишь бы покрасоваться с твоими недействующими зельями правды! – воспротивились с другой стороны ложи.

– А я считаю, что женщина не может участвовать в столь сложном деле! Она не справится!

– Люди должны знать свое место! Мы обязаны управлять всеми…

– С другой стороны, братья, это просто необходимо. Мы теряем соплеменников из-за этой службы…

– А если правда раскроется…

– Тишина! – проорали в два голоса Юлали и Юнали Еуген.

Дезире жестом поблагодарил их и повернулся вновь к терпеливо топчущейся девушке:

– Ты свободна. Можешь возвращаться к себе. Но если тебя раскроют – лучше молчи.

Последние слова прозвучали чрезвычайно мягко.

Сантера вновь поклонилась. Уходя, лопатками чувствовала ненавидящие взгляды магов и слышала возобновившиеся споры.

Случившееся вновь подтолкнуло к мысли, что в Убежище на Нуара могла работать не она одна. Тихий человечек с внешностью офисного клерка вполне мог послать еще карманника, чтобы следил за ней. И если это правда – следует узнать, кого именно.

Уснуть больше не удалось. Она быстро привела себя в порядок и с первыми петухами отправилась на работу. Успела до ежедневного сбора на плацу, где проводилась строевая подготовка. Взяла под роспись новенькую серую форму: теплые штаны из плотного скользкого материала, сапоги и китель с нашивкой, указывающей положение в отделе.

Худая высушенная женщина средних лет хлопотала перед ней, охала, восторгалась. Достала из-за шкафа грязное мутноватое зеркало со словами:

– Мы ж не мужики, нам красивыми надо быть. Гляди, как к глазам подходит.

Сантера и сама порадовалась униформе. Она любила серый цвет. Не такой бессмысленный и стерильный, как белый, не такой пафосный и пустой, как черный. На его фоне другие цвета раскрывались: мелочи становились заметны, недостатки растушевывались, неровности сглаживались. И он действительно подчеркивал ядовитую зелень ее глаз.

Теперь же она стояла у дальней стены, выслушивая недовольное ворчание немолодого шуттенанта.

– Сколько-сколько человек… Да вы шутите! И как, восстановили? Ну хотя бы наглецов поймали? Только Иного?.. Ущерб возместят?.. Ага. Ага. Нет. Конечно, поможем, о чем речь! До свидания!

И он с шумом положил трубку.

– Вот ведь мерзавцы! Сторонники Парита, чтоб их любимые гъяки их же и съели! Дом приближенного к Кнезу вицорга Фернаского сгорел до тла! Чертовы повстанцы!

– От нас что-нибудь требуется? – осторожно поинтересовалась Сантера, поправляя указательным пальцем очки.

– Ничего особенного. Усилить контроль на улицах, вылавливать подозрительных личностей. Словно это возможно! Да в старой Пьете половина под это определение подходит! Определить мерзавца, снюхавшегося с поганой нелюдью, по лицу ведь нельзя. На лбу же не написано, что он предатель!

– А тех, сжегших дом, поймали?

– Да если бы, – с досадой плюнул Косимо. – Они в дом существо запустили, видом обычный петух. Ну слуги его, конечно, увидели, попытались изловить, чтоб под ногами не мешался. А он как вспыхни желтым пламенем да и побеги по всем этажам.

Сантера сделала вид, что задумалась:

– По описанию похоже на Огненный шар – инфернальное существо вида Solemis Drago, третьего подуровня опасности по классификации Гано. В спокойном состоянии стабилен. Но лишь почувствует малейшую опасность, из его желез выпрыскивается особая самовоспламеняющаяся жидкость.

– Вот не надо этого, не надо! Вицоргу Фернаскому твои знания явно не помогли бы. Он человек действия.

– Как скажете, – покорно согласилась она, присаживаясь напротив. – Так зачем меня вызывали?

– Слухи ходят, будто Город-который-исчез может вернуться. Кнез собирает людей. Мы можем понадобиться в столице. И если что, я хочу, чтобы мои ребята знали, с чем им предстоит сражаться.

Сантера слышала, что люди именно так называют Арлет. Городом-который-исчез. Ведь вскоре после гибели всех магов, что поддерживали его, волшебная твердыня и впрямь пропала.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Вот и хорошо, вот и ладушки! Надеюсь на тебя… Ах вот еще что! Не знаю, захочешь ли… но, может, вместе с остальными в еженедельном обходе поучаствуешь? К нам постоянно с жалобами и кляузами на соседей ходят – мол, баламуты все до единого. Ты-то ученая, глаз наметан.

– Это обязательно, мой шуттенант? – разочарованно спросила ведьма. Она хотела сегодня добраться до старых записей, хранившихся в архиве.

– Желательно, – с нажимом ответил Жан-Карло Косимо.

– Тогда спешу исполнять.

Спускаясь по лестнице, – внизу ждала машина, – она задумалась и чуть не столкнулась с нечесаным мужчиной в тонкой грязной одежонке. Руки его были связаны за спиной. На лбу – клеймо насильника, выжженное в форме креста. Он посмотрел на нее голодным волком, хрипло пообещал:

– Я тебя найду, слепая уродина. И мы с тобой повеселимся. Да! Да! Ты у меня свиньей визжать будешь! Вы все станете моими свинками!!

– Буду ждать, – очень тихо произнесла Сантера, прежде чем его толкнули в спину конвоиры:

– Иди давай, гнида.

Они не слышали ее слов, зато преступник расслышал все отчетливо. Он хотел что-то добавить, но проглотил язык. Сантера дружелюбно улыбалась. А твари, преступавшие закон, всегда оказывались чувствительней остальных.

Они чуют, когда на пути оказывается хищник страшнее их.

Выйдя на пронизывающий ледяной ветер, явно пришедший с океана, девушка подбежала к сигналящему угловатому широкому автомобилю с натяжной крышей. Влезла между ворчащим заспанным Луисом и незнакомым кашляющим мужчиной.

Хорошо, что зараза к заразе не липнет. Она и не помнила, чтобы болела чем-то кроме перелома конечностей. Внутри оказалось чуть теплее за счет тесно сидящих мужчин.

Ее поприветствовал Люси, единственный, кто оказался рад ее появлению. Сантера знала, что это пока лишь дань вежливости и капля сочувствия к неуклюжей девчушке, но в любой момент эти чувства можно было изменить. Он из тех несложных честных мужчин, которых легко направлять в нужную сторону: хоть к любви, хоть к ненависти.

По дороге Луис принялся рассказывать про свое дальнее родство с героем многих битв Алексисом Многожильным.

– Великий был человек! Слышали, что во время сражения на Безлюдном поле он забил вожака зубаскалов собственной отрубленной рукой? Если кто не знает – это шустрая жуть с ртами по всему телу. Один укус, и все! Вы мертвы! А Алексис не испугался. Он не знал страха, не знал жалости…

– Он вообще хоть что-нибудь знал? – шутили над рассказчиком. Слушали его неохотно, видимо не в первый раз.

Внезапно водитель резко развернул машину и прибавил скорость.

– Что-то случилось? Чего коней гонишь? – спросил сидящий напротив ведьмы чистопородный со сломанным носом.

Водитель резко постучал пальцем по пищащей коробочке:

– Нам поступила наводка. У побережья фабричного квартала что-то случилось. Едем туда. Код 78.33 – нападение крупного морского объекта первой категории.

– Вот ты, специалистка, везучая, – помрачнел Луис, доставая оружие. – В первый же день и нападение морской гадины.

– Баба на корабле, – ехидно пошутил другой чистопородный.

– Кто это может быть? – заволновался лейб-мастер.

– Ящер-ядозуб, детеныш кракена или змееголов. Не больше. Иначе код был бы выше.

– И что им не сидится в своей соленой луже!

Переживания в отряде были чисто деловыми, профессиональными. Все быстро проверяли плеваки – то самое оружие в виде трубочки, заряжавшееся толстыми вытянутыми иглами. Кто-то быстро осенял себя знаком защиты Матха-бога и шептал тайные слова, остальные доставали снаряжение из-под сидений.

– Как думаешь, премия в этом месяце будет? Если гадину завалим?

– Ага! И пантенар лично расцелует!.. Все, что от тебя останется!

Залп хохота.

– О, поверь, я буду жить долго! Ну или все остальные мало!

Вот так с острыми шуточками и натянутой болтовней они доехали до песчаного берега. Рядом дымил тремя вытянутыми трубами крепкий, как бочка, потемневший от старости завод. У его входа караулил взволнованный владелец и несколько служащих с испачканными лицами.

– Мне доложили, что оно выползло из воды не более чем полчаса назад. Мои рабочие все видели! Вы ведь его поймаете?! Правда, поймаете?!

– Так, по порядку, – вперед выдвинулся усатый ко-лифицер. – Что и где конкретно вы видели?

– Да там же на берегу! Оно нам весь рабочий процесс сбило – люди в панике! Я терплю убытки! Теряю деньги, понимаете?! – взвыл директор завода, хватаясь за голову.

– Конкретней и по делу.

Никого из присутствующих в патруле не волновали его причитания. Допросив свидетелей, к месту происшествия отправились пятеро человек. Сантера увязалась за ними. Остальные остались вместе с ко-лифицером и владельцем завода.

– Запомните: героями не рождаются – ими хоронят, – донеслись напутственные слова.

Когда они вышли к песчаной косе, первой в глаза бросилась длинная борозда, идущая из накатывающих волн к ржавому ограждению.

– Большая змейка, – подметил Люси.

На грязно-сером песке вперемешку с водорослями и мелким мусором след выделялся особенно четко. Тварь выползла на берег и целеустремленно направилась к городу, обогнув дурно пахнущее, огороженное здание. Влажная дорожка слизи тянулась в сторону жилых районов.

– Здесь нам ловить нечего, – сказал Луис. – Оно уже уползло. Надо возвращаться к машине и постараться его перехватить.

Когда они доложили обо всем остальным патрульным, ко-лифицер приказал ехать за дорожкой слизи. Не могло такое чудовище спокойно перемещаться по людным улицам, чтобы его никто не заметил.

– Ты догадываешься, кто это может быть? – спросили Сантеру.

– Судя по слизи характерного цвета и запаха, думаю, это молодняк морского змея. Самка, если быть точной. Что-то заставило ее выйти на сушу. Это странно, так как морские змеи обычно сторонятся людей.

– Заставило, говоришь? Интересно, что именно? – с сарказмом спросил Луис, одергивая воротник кителя.

– Кровь. Очень много крови, – невинно ответила ведьма, с удовлетворением наблюдая, как чистопородный бледнеет.

– Хочешь сказать, на том заводе кого-то убили и это привлекло морскую гадину?

– Я говорю ровным счетом то, что хочу сказать. Возможны и иные варианты.

След вильнул и исчез. Но он больше и не требовался. Впереди слышались крики напуганных горожан.

Черная влажная шкура огромной змеи лоснилась под лучами осеннего солнца. Тупоносая голова, круглые оранжевые глаза с точкой зрачка, мощное тело, постоянно находящееся в движении. Она уверенно двигалась, будто ее вело нечто, не видимое другими существами. Люди, оказывавшиеся на ее пути, разбегались с громкими воплями.

Сантера высунулась из окна, чтобы разглядеть получше. Машина вильнула, объезжая замешкавшуюся девицу в кружевной шляпке, набрала скорость.

– Не забывайте, что этот вид очень ядовит. Старайтесь избегать зубов, – напомнила ведьма.

– Поднажми! Ну, родной, давай! – закричал усатый ко-лифицер. В руке у него был зажат заряженный плевак.

Когда они подошли ближе, он разрядил в зверя всю обойму. Змея взвилась, оторвала голову от мощеной мостовой и на миг с шипением обернулась. Белые зубы стремительно ужалили капот, всех ощутимо тряхнуло, а она, теряя кровь, поспешила дальше к неведомой цели.

– За ней! Давай-давай, за ней!

Змея торопилась. Неведомое жгучее чувство подстегивало не хуже кнута. Главное, успеть. Мощное молодое тело теряло силы, но она, казалось, совсем не чувствовала боли. Нечто манило ее, звало, и это затмевало остальное.

Кровь капала с лоснящихся боков на отполированные тысячами подошв камни.

А сзади на хвост наступала смерть.

Чистопородные высыпались из машины и пешком продолжили преследовать морскую тварь. Сантера ощутила отчаяние большого зверя, вытащенного из родного мира, загнанного в угол, умирающего.

Впереди замаячило красное пятно. Люди в красных саванах стояли полукругом и хором пели неприятными голосами заунывную мелодию.

– Матхалы! А что они тут делают?! – разъярился некий парнишка по имени Хевр.

Последователи Матха-бога стояли у стены городского музея Славы. На шум они никак не реагировали, продолжая странный ритуал.

Самка морского змея взметнулась вновь, – на черную голову ловко накинули сеть. По мощному телу прошла судорога, кольца сжались в предсмертной агонии, – очередной выстрел выбил ей глаз. Случайный прохожий, оказавшийся слишком близко, попал в смертельные объятия.

Раздался мерзкий хруст, будто о колено сломали палку.

– Обходи ее справа! Справа, я сказал!

Еще один выстрел, и морское чудовище сдохло. Почти сразу от мертвой туши пошли зловонные миазмы. Луис придержал Сантеру за локоть: «Не суйся». Ткнув змее в изуродованную голову, один из чистопородных стал писать отчет о проделанной работе.

– А с телом как? – раздался вопрос.

– Оставим здесь. ИсАС [15]своих людей пришлют и заберут на опыты то, что осталось.

– Простите, мой ко-лифицер, – рядом в струнку вытянулся молоденький паренек. – Вы должны это видеть.

Растолкав людей в саванах, чистопородные прошли к зданию музея. На белой стене очень хорошо читались слова:

«ЭТО ЛИШЬ НАЧАЛО! ГОТОВЬТЕСЬ ОЧИЩАТЬСЯ, УБЛЮДКИ!»

Только написаны они были отнюдь не краской.

– По-моему, тут легче закрасить, чем отскрести, – тихо заметил Луис, облизывая пересохшие губы.

Кусочки внутренностей, кровь, обрывки плоти и костей волей сумасшедшего ума были живописно разбросаны во все стороны. Булькающий звук оповестил о том, что кого-то тошнило.