Связанные с Рождения

Глава 18

Запах железа и сырости – первое, что я ощутила, очнувшись. А ещё пол под моей спиной медленно раскачивался, что-то стучало под самым ухом, а меня… нестерпимо тошнило. Настолько странное сочетание… Чуть шевельнулась и поняла, что лежу на мягком и теплом. Да и вокруг тепло, даже, пожалуй, жарко. Но не душно, значит, помещение проветривается. Чёрт, что за мысли в голову лезут? Где я?!

После практик в Академии я помнила четко: очнулся – вскакивать нельзя. Не спеши, притворись, что все еще валяешься, а сам изучи обстановку. Так что продолжила лежать, но немного приоткрыла глаза. И сквозь полуопущенные ресницы оглядела то, что попадало в поле зрения.

Попадало немного, надо признаться. Во-первых, стекло, на расстоянии вытянутой руки. Оно мне сразу не понравилось хотя бы потому, что сильно напоминало вольер в виварии. И тут в подтверждении моих мыслей, по стеклу прошла рябь защитного заклинания. Еще заметила тёмный потолок, кусок стены со светильником в виде кристального цветка и часть стола.

Негусто. Еще и до слуха донеслись звуки, ни разу не поднимавшие настроения. Кто-то неподалеку едва слышно постанывал. Вот совсем становится не по себе. Последнее, что я помнила – мужское общежитие, и Гор, который постучал в дверь вместо меня. Потом ослепляющая вспышка, а дальше я очнулась здесь. Что-то в последнее время я слишком часто стала отключаться. Не хорошо... Вздохнула.

Что-то мешается на лице и горле. Я провела пальцами по шее и мигом забыла все, чему учили. Подскочила, лихорадочно ощупывая металлический ошейник. Гладкий металл, никаких узоров или чего-то подобного и никаких следов замка. А лицо прикрывала полупрозрачная тряпочка. Не раздумывая сдёрнула её.

– Алиса?!

Я дернулась от знакомого голоса, звучавшего так тихо и сломлено. Оглянулась, столкнулась взглядом с тонкой и ужасно бледной подругой, чьи волосы расплескались по плечам золотой волной. Такой цвет волос может быть только у…

– Мила?! – выдохнула в тихом ужасе, понимая, что влипла во что-то крайне нехорошее. Говорю же - не хорошо. Из горла вырвался сип, как будто меня усердно душили, но верёвка оказалась с гнильцой, лопнув в самый ответственный момент.

Да она же привидение напоминает. Только глаза еще хоть как-то выдавали жизненную силу. Яркий зеленый цвет, но и он странно потускнел.

Странной насмешкой смотрелся ее наряд: пышные штаны – шаровары, полупрозрачная туника с глубоким декольте, малахитового цвета. Как и дорогая нитка изумрудов, обвивавшая гладкий ошейник, который светился тусклым красным светом. Такая же нитка изумрудов была вплетена в её локоны. А её лицо прикрывала такая же тряпочка, которую я только что сдёрнула с себя.

– Где мы? – прошептала, придвигаясь ближе к стеклу и, отмечая на себе подобный наряд.

Теперь я видела, что очнулась в просторном вольере. В таком же сидела и Мила. А когда я огляделась, то в груди что-то сдавило: Полехин лежал, распятый железными обручами на импровизированном хирургическом столе, и был оплетён сетью светящихся, пульсирующих энергетических нитей. По всему обнаженному телу парня были гематомы и мелкие, скальпелевые надрезы. Так вот кто постанывает и это вовсе не запах железа…

- Я не знаю, - вздохнув, прошептала Мила. – Увы, на променады нас местная хозяйка не выводила. Предпочитает, так сказать, камерные рандеву.

- Ты хочешь сказать, она… - я в ужасе уставилась на Милу, но так и не произнесла этих слов.

- Нет! – почти вскричала она. – Она не трогает нас физически, только магию тянет…

- Нас? – и я осмотрела ещё раз помещение и заметила на противоположной стороне ещё один вольер и, ещё одну девушку. Выглядела она ещё хуже, чем Мила. Если моя подруга напоминала привидение, то эта девушка скорее скелет обтянутый кожей. И в этой одежде её почти не было видно.

- Мил, как давно ты здесь? – спросила подругу, а сама не могла отвести взгляд от девушки, если можно так назвать скелет. Черты её лица, точнее то что было когда-то лицом, кого-то мне напоминали. Вот только кого?

- Если судить по количеству приходов хозяйки, то я здесь дней пять, - прошептала Мила мне в ответ. - А так, тут не понятно. Она берет слишком много энергии, почти опустошает резерв, поэтому трудно сказать, сколько проходит времени…

- Что с Полехином?

- Хозяйка вымещает на мне свою злость, - с трудом прохрипел парень, повернув голову в мою сторону и даже улыбнулся. Живой. Слава первородному, живой! – У неё с каким-то мужиком не клеится, вот она на мне и отрывается.

- Давно? – проглотив комок слёз, прошептала я.

- Давно не ладится или… - он судорожно вздохнул и продолжил: - давно отрывается?

- Как я рада, что ты жив. – выдохнула и задала вопрос, который меня мучает с момента, как я попала сюда: - А кто это, хозяйка?

- О, а это самое интересное, - прошептала Мила и поддалась вперед, почти касаясь, стекла. – Это нечисть вон той… - она махнула головой в сторону скелета. - …Она уже второй год из неё сосёт энергию. Даже облик её себе забрала и ты не поверишь, кто это…

Шаги наверху заставили Милу резко замолчать и насторожиться. Я зачем-то отползла к центру вальера и еще раз дернула ошейник.

- Это передатчик. – ещё тише прошептала Мила. – Старайся не призывать свою магию. Она вся перейдёт к подопечной хозяйки.

Поздно. Я уже как-то на инстинктах попыталась позвать свою драконицу, но она не откликнулась, лишь в груди потеплело. Чёртов обряд забрал все силы. Тогда я попыталась призвать Дракофламо, но и Огонь дал лишь искру и, пробежав по венам, растворился в пространстве.

Тем временем в наступившей тишине скрип открывающейся двери был сродни раскату грома. А шаги, что раздались на лестнице, стучали в такт с сердцем.

Тук… тук… тук…

Я сглотнула и вытерла повлажневшие руки о шаровары. Как-то не верилось все еще в то, что меня похитили. Да и вообще происходившее напоминало дурной сон. Что там делают, когда хотят удостоверится, что это не сон? Щипают? Ущипнула себя за запястье. Чёрт побери… больно. Растёрла, разгоняя боль по руке и не спуская глаз с лестницы.

Лестницу я видела. И смотрела, как постепенно в поле зрения возникали сначала ноги в лаковых туфлях на шпильке. Разве на такой высоте можно ходить? И как она только себе шею не сломала? Потом туловище, обтянутое в ультракороткое платье, с глубоким декольте до пупка. И не замерзла. Интересно, а нижнее бельё под ним есть? А затем уже вся Ева Ильина собственной персоной спустилась к нам. Лучше бы свернула шею на этих ходулях… И это нечисть? И где она училась так ходить на каблуках? Уж, явно не в Академии. Кстати, а куда это она ходила в таком виде? Она выглядела иначе, чем в Академии. На обычно милом личике сейчас сияла широкая улыбка, похожая больше на оскал кобры. Прилизанные серебристые волосы оказались взлохмаченными и напоминали, как раз распахнутый капюшон змеи. И она даже на таких огромных каблуках не шла, а словно перетекала с одной ноги на другую. Походка её мне напомнила походку одного надоедливого и очень болтливого, но очень дорого сердцу аспида. Точно! Она напоминает мне змееподобного юща. Вот так нечисть. Вот тебе и нет интеллекта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ну, здравствуйте, мои хорошие, — а голос его звучал всё так же слащаво, как обычно.

А мне от её тона стало страшно. Так страшно, что я замерла и попыталась прикинуться ветошью. Увы, именно на меня первую обратила Ева свой взор.

– Наконец-то ты пришла в себя, Алисочка, – сообщила она громко, а я вцепилась руками в шаровары так, что пальцам стало больно, – жаль, что силы не восстановились, но что поделать. Придется тебе сегодня поработать. А то вот, — она провела пальцами по телу Полехина, при этом сдирая ногтями зажившие ранки, из которых вновь начинала сочиться кровь. – Мой мальчик совсем раскис и не хочет доставлять своей хозяйке радость. Надо его подлечить, мне он нужен живой. У меня сегодня был очень, очень, очень плохой день.

При каждом слове «очень», она вдавливала ноготь в рану парня. Надо отдать должное, Олег хоть и шипел от боли, но не дёргался. Зато Мила вздрагивала каждый раз, как только вскрывалась новая ранка на теле Полехина. Я же просто заставляла себя молчать, пока Ева сверлила меня взглядом, совершая свои манипуляции над парнем. Пусть считает, что мне страшно, как зайцу перед гадюкой. Надеюсь, она не знает, что я совсем не заяц. Еще и вытерла ладонью щеку, пусть подумает, что плачу. Так она подумает, что я слабее и может расслабиться.

- Сейчас мы немного тебя восстановим, — заговорила Ева со мной, как с маленьким ребёнком, решив, видимо, что я в шоке. – Тебе нужны силы для работы и насколько мне известно, Мила отлично подходит тебе, как источник огненной магии.

- Но она не умеет…

- Зато я умею, — прервала меня кобра и подошла к вольеру Милы. Я задышала чуть чаще, бросила взгляд на подругу. Та сидела белая, как бумага, губы подрагивали. Но держалась, молодец. – Мила, на место.

Рука Евы поднялась вверх, а Мила вдруг бросилась к дверце вольера. Та с тихим скрипом отъехала в сторону, я же увидела, что на кисти у кобры среди браслетов выделяется один, очень похож на наши ошейники, скорее всего какой-то амулет. А что мне известно о Еве Ильиной? Аспирантка защитного факультета. Специализация: артифакторика. Получается, настоящая Ева, та что сейчас в вольере, создала какой-то артефакт, который помогает качать магию из одного мага в другого?

Глядя на Милу сердце сжималось. Но я продолжала сидеть неподвижно и изучать обстановку. Сейчас Мила сидела на коленях перед коброй и мяла ткань штанов, за что получила замечание:

– Не нервничай, дорогая, если будешь вести себя хорошо, то никто не пострадает.

Короткий кивок, а затем едва уловимый всхлип, после которого я дернулась. От звука пощечины.

­– Чёртова гадюка, не трогай ее!

Что-то вспыхнуло перед глазами. Кажется, звездочки от боли, что прошила меня сотнями игл. Такая боль, от которой тело само собой сворачивается в клубок. А голос пропадает. Я лежала и пыталась не потерять сознание, а голос змеи вливался в уши:

– Ай-ай-ай. Плохая нечисть. Подчинённая нечисть должна быть покорна хозяину, не перечить ему. А наказание лишь стимулирует ее покорность. Чтобы слушалась. И выполняла все приказы!

Не знаю, где я откопала остатки силы воли, но все же с их помощью кое-как встала. И выпрямилась, понимая, что лежать нельзя. Ни за что! Происходившее все еще не желало укладываться в голове. Это что же получается: я подчиненная нечисть и это откат от неповиновения? Я сидела и смотрела на дурной спектакль, разворачивавшийся перед моим взглядом.

- Ты готова повторить попытку? – едко спросила меня змея. – Или ты хочешь посмотреть, как я наказываю за твою провинность Милу?

- Нет! – я приняла подобное Миле положение: села на колени и склонила голову в знак подчинения.

- Умница, - дверь вольера отъехала. Мою руку взяли холодные пальцы, после чего на кисти сомкнулся браслет. – Хорошая девочка. - Она потрепала меня по голове, словно я домашний питомец. – Если ты меня порадуешь, девочка моя, то я порадую всех остальных.

Пока она говорила и наглаживала меня по голове, я почувствовала, как в меня вливается огненная энергия. Она была чужой, незнакомой, из-за этого меня чуть ломало, но при этом я почувствовала ещё одно. Более важное. Моя драконица зашевелилась. Грудь обдало огнём, но вот по венам искры не побежали, как раньше. Тем лучше. Пусть скапливаются. Пусть моя девочка злится. Я слушала и едва не раскачивалась от напряжения. Изнутри все разрывало от невозможности сделать хоть что-то. От взглядов на Милу, которая сидела с идеальной осанкой и с каждой секундой всё больше угасала. Об этом свидетельствовал и ошейник, который так же угасал. Чёрт, она же её высушит. Я сжимала ткань шаровар в пальцах, комкала ее, чтобы не сорваться. Много я тут сделаю, ослепшая от боли? Но и Милу высушить не могу. Дёрнулась из-под руки и выпустила несколько искр. Получилось! Теперь надо обмануть врага, обвести своим испугом или трепетом. В зависимости от положения. Но главное, не дать ей почувствовать, что во мне проснулась драконица.

- О! Зарядилась! – Она сняла с меня браслет и нацепила себе на руку, выходя из моего вольера, она закрыла первый. – Мила, отдыхай. А ты, — змея поманила меня пальцем, останавливаясь напротив Полехина. – Иди сюда и подлечи его.

- Я не смогу. – посмотрела на парня. Выглядел он хуже, чем мне думалось из моего вольера. Глубокие раны зияли в области грудной клетки, словно она хотела вырвать ему сердце.

- Ты же целительница, — прищурилась Ева-нечисть, наклоняясь ко мне поближе, — Или твоя семейка соврала?

- Не соврала.

- Тогда покажи мне. – она жестом указала на поле работы, точнее на тело.

- Ошейник не даёт, — и я призвала искру, которая пробежала по венам, и я так понимаю, передалась по связи ей, так как она облизнула губы, довольно улыбнувшись.

- Я сниму его, но, если я почувствую что-то неладное, то твоя подруга умрёт. – И она продемонстрировала мне угасающий огонёк ошейника Милы.

- Хорошо, хорошо, — затараторила я, лишь бы она прекратила. – Я поняла.

Довольная собой, она сняла с меня ошейник. Почувствовав свободу, я еле удержала драконицу. Протянув над телом Полехина обе ладошки, я почувствовала, как из него медленно уходит жизнь. Уловив поток его жизненной энергии, мысленно призвала Огонь, соединила его со своим магическим потоком и начала исцелять. Большие энергетические затраты вызывают головокружение. Но к моему ещё неполному резерву, присоединились тошнота и слабость. Так как я мысленно потянулась к Жеке. Помню же, что он во время обряда говорил в моей голове. «Нас похитила Ева Ильина» - твердила я про себя. Драконица внутри меня рычала, контролируя мои расходы. Поэтому я исцелила лишь глубокие жизненно важные раны, а мелкие оставила. Сделав вид, что мне нужно отдышаться, я уперлась руками в стол и произнесла заклинание тлена. Полехин смотревший на меня в этот момент, проследил за моими губами и чуть улыбнулся. Теперь, если ему хватит сил, и он призовёт свою магию, то стол под ним должен превратиться в труху. Подмигнула. Ждём сигнала…

- Кстати о моей семье, — проговорила я, выпрямляясь, — Ты не боишься, что будет с тобой, когда они найдут нас?

– Если найдут, – ласково проговорила она, а у меня мурашки прошлись по спине, потому что она защёлкнула на мне ошейник, – они сейчас заняты более важными делами – предотвращение захвата власти в Ковене.

- Откуда такие сведения?

- Человеческие самцы такие падкие на прелести самок, — она прошлась вокруг стола, виляя бедрами. – Даже делать ничего не надо: юбку покороче и всё, они у ваших длинных ног. – Ну, с длинными ногами ты погорячилась, а вот с хвостом, это да, длинный. – Со стариками, так вообще всё просто, чуть внимания и интереса к его предмету, то он готов все секреты выдать. Вот он и выдал. Кто мог подумать, что он на старости лет найдёт свою дочь. Да-да. Случайно встретил её в Академии, когда она приезжала в гости к сыну, и признал. Говорит, хоть и было это давно, но до сих пор помнит её мать. И какая она красавица, и какая умница, и какая у них дочь получилась прекрасная, а внук – загляденье. Хотя по мне, я нашла самца куда привлекательнее, чем Гордей. Намного привлекательней...

Она от удовольствия закатила глаза, представляя себе своего самца. Видимо, она увидела во мне внимательную слушательницу, раз решила всё рассказать. А из её повествования выходило, что этот старичок и по совместительству родной дед Гордея, не кто иной, как наш профессор по артифакторике Геннадий Аскольдович. А ведьма, в которой он признал свою дочь – близкая подруга матери Дани, Юля. Благодаря ему она живёт в собственном доме в городе, а не на территории Ковена. И благодаря своей дружбе с преемницей она узнала о нашем договоре с Верховной. И вот тут-то у Юли родился план, как чужими руками отомстить Верховной, за то, что она не смогла быть с отцом Гордея.

Стоило отдать ей должное: используя свои знания, профессора и сына, они смогли запустить ритуал обращения Дани. Вот только она не учла, что он переборет своего зверя и пройдёт обряд с моей сестрой. Верховная жива. Месть не удалась. Но остается вопрос: куда делась мать Дани?

А наша Ева-нечисть, пользуясь добротой старичка доработала свой передатчик энергии. Подружилась с его внуком и, воспользовавшись симпатией Гордея, нацепила на него артефакт подчинения.

- Вы, людишки, такие доверчивые, — протянула она, присаживаясь рядом с вольером Евы-настоящей и, смотря на неё через стекло. - Стоит вам признаться в любви, и вы готовы на всё. Но, что-то мы заболтались. Пора отдыхать.

Она развернулась ко мне лицом, и я поняла, что в вольере моя драконица опять заснёт. Надо действовать сейчас. Призвала Огонь и погнала его по венам. Ошейник тут же перехватил мою магию, передал ей на браслет. Она дёрнула рукой, словно обожглась и вскинула на меня свой взгляд.

- М-м-м, реш-ш-шила поделиться со мной магией? – прошипела она, преображаясь на глазах, как я и предполагала, в юща. – Глупая девчонка!

От её резкого выпада я ушла чудом. Просто упала от боли, что скрутила меня, как и в первый раз. Она пролетела у меня над головой и врезалась в стену, явно не ожидая такого подвоха. Мы с ней синхронно мотали головами из стороны в сторону. Я, чтоб прогнать звёздочки и шум в ушах, она, чтоб прийти в себя. Превозмогая боль, потянулась к драконице, призывая одновременно огонь. Змеюка в углу опять дёрнулась, шипя как уж на сковородке. Собственно это и было так. Хвостик я ей подпалила знатно. Она не выдержала накала моей любви к ней и скинула браслет. Одним резким движением вздёрнула меня за ноги к потолку и швырнула в противоположный угол. Да, хвост у неё однозначно длинный. Меня протащило по помещению, впечатав затылком в открытую дверь вольера. С силой ударилась об створку, она отрекашетила в стену и посыпалась осколками на меня. Перед глазами резко начало плыть, во рту отчётливо чувствовался привкус железа.

- Идиотка! – рявкнула она, подползая и возвышаясь надо мной. – Чему вас-с-с только учат?

- Этому...

Раздался позади неё голос Полехина и в следующую секунду её отбросило в дверь вольера, где сидела Мила. По стеклу прошла рябь. Змеюку затрясло под воздействием защитного заклинания и отбросило в стену. Полехин едва держался на ногах. Да ещё эти цепи на руках звенели, словно он призрак.

- Глупые, — прошипела она из угла. – Вам без магии не продержаться против меня.

- Возможно, — говорить было тяжело, сознание плыло. Наверно, я вычерпала себя. – Только, ты не учла одного…

- И чего же? – насмешливо протянула она, разворачивая свой хвост для атаки и не видя того, что я сжимаю в ладони осколок стекла.

- Ты не учла этого, — выдохнула я, разрезая руку в районе брачной татуировки.

Не знаю, подействует ли? Но мне довелось, как-то прочитать, что если паре угрожает смертельная опасность, татуировка призовет второго. Надеюсь, моё опрометчивое решение, сработает, так как мои силы на нуле, а Полехин один не выстоит.

- Ах ты…

Договорить она не успела, рассыпалась пеплом по полу. В это же мгновение я почувствовала, как моё тело бережно прижимают к широкой груди. И такой знакомый запах парфюма и чего-то еще, крайне притягательного и очень родного заполняет мои лёгкие. Дарит мне чувство надежности и защищённости.

- Ты… жива…

Сработало. Прижалась, прикрыв глаза, и, слушая, как бьёт сильно сердце под моим ухом, гулко, словно стремится прорваться сквозь ребра наружу.