Связанные судьбой

4

Джон быстро прошел по разбитому полу гаража, где стояли три машины южной роты городских пожарников. Алая краска, покрытая свежим слоем полировочного воска, блестела. Ослепительно сверкали начищенные хромированные части. Их так натерли, что даже самый дотошный службист, вроде самого Джона, не мог бы ни к чему придраться.

Отперев дверь кабинета, Джон включил свет и поспешил распахнуть окна. Но ничего не помогло. От него по-прежнему мерзко пахло скунсом. Он стащил с себя рубашку с душком и швырнул ее в угол. Затем наклонился, чтобы расшнуровать забрызганные грязью ботинки, которые он надраил до блеска сегодня утром. Да, хорошенькое мнение он создает о себе у горожан. Хуже некуда.

— Шеф, я к вам на минуту поговорить. Можно?

В дверях стоял командир роты лейтенант Гордон Монкхауз. Джон заметил: не совсем по стойке «смирно», но все-таки с соблюдением приличий, как держался он сам с местным начальством при неофициальных встречах.

— Пожалуйста, Монк. Конечно, если способны выдержать эту чудовищную вонь.

Лейтенант вошел в кабинет и сморщился.

— Ну и запах! Ваши опасения понятны. Что же произошло?

— Отлавливал собаку — охотницу за скунсом в доме у Шепарда.

Джон окинул взглядом лежавшие на столе записки с информацией о том, кто звонил, что передал. По телефону спрашивал его приятель из города, затем страховой агент, занимающийся пожаром в гостинице. Все может подождать, решил шеф. Сбросив верхнюю одежду, он швырнул в угол брюки. Воздух стал почище, но не намного. Видимо, все обмундирование придется сжечь.

Лейтенант топтался у дверей, не решаясь подойти ближе.

— Шеф, у нас ребята поговаривают о сборе денег на создание мемориала Майку в парке Тимберленд. Мы надеялись, вы поддержите.

— Хорошая идея. Ваша?

— Моя и еще некоторых ребят. У Майка был почти целый округ друзей.

Не то что у тебя, опечалился Джон. Ты можешь проехать на пожарной машине с лестницей сквозь толпу посетителей ярмарки округа Грэнтли и не встретить ни одного друга.

— Запишите от меня сто долларов, но анонимно.

— Да, сэр!

— Еще что-нибудь нужно, говори скорее, или я иду смывать с себя эту удушающую мерзость.

— Больше ничего. Единственное донесение: истребитель грызунов приходил, как только вы ушли. Сказал, что по срочному вызову насчет крыс или какой-то еще дряни, появляющейся в вашем кабинете. У него очень плотный график работы, и я пустил его в кабинет. Хотел предупредить об этом, если бы вдруг вы заметили, что кто-то посторонний был у вас.

— Истребитель грызунов? Я не вызывал такого специалиста.

Монк нервно огляделся.

— Я твердо помню: он упомянул вас по имени. Впрочем, вероятно, он назвал и шефа Шепарда.

— Вы наблюдали за ним, пока он находился в кабинете?

— Нет, сэр. Я как раз начал утреннюю линейку, когда он появился. Я просто достал запасной ключ и отправил его работать.

— Запасной ключ?

— Да. Шеф Шепард всегда держит… простите, держал его на гвоздике за трубой в котельной. Это на случай, если он забывал свой собственный, понимаете?

Джон сделал вид, что не понимает.

— Отличная идея. Все случается.

— Да, сэр, — ответил Монк с явным облегчением. — Знаете, я не был уверен, что поступил правильно, впустив этого парня без вашего разрешения.

Красивое лицо лейтенанта разгладилось. Успокоившись, он вышел вслед за шефом из комнаты, направился в кухню, не заметив холодного блеска в глазах Джона. В бетонном здании пожарной части тихо как на кладбище. За окнами моросил бесконечный дождь, превращая улицы в непроходимые грязные ручьи. Для дежурных пожарников такой дождь — благословение, и они безмятежно спали на втором этаже. Для торговцев на Мэйн-стрит такая погода — сущее наказание.

Было уже за полночь, а Джон все еще трудился, склонившись над своим столом. Он шесть часов подряд разбирался с бумагами в бывшем кабинете Майка. Огромный стоя был завален папками личных дел и прочими документами.

Насколько можно судить, нигде не заметно постороннего вмешательства, хотя у Майка была весьма своеобразная система хранения документов. Мог ли Майк вызвать истребителя грызунов? Джону показалось это маловероятным. Однако Монк, доложивший о загадочном истребителе, производил впечатление добросовестного офицера, который не забывает данные ему распоряжения. В таком случае, кому и зачем прикидываться истребителем грызунов, чтобы попасть в служебное помещение? Зачем рисковать, а потом уйти с пустыми руками, не взяв ничего, насколько это пока известно Джону.

Возникло слишком много недоуменных вопросов, и это настораживало Стэнли.

У пожарников, как и у людей других профессий, есть свои слабости, свои просчеты и, к сожалению, свои пагубные привычки. Иногда люди не могут удержаться от соблазна добыть деньги путем неблаговидных махинаций: подделав доклад пожарной инспекции, важный и для бизнесмена, и для строителя, и для частного владельца дома, которые пожалели денег на установку противопожарных средств. К Джону с подобными «выгодными» предложениями подкатывались раза два.

С каким-то тревожным чувством Джон внимательно просмотрел последнее личное дело, аккуратно положил его поверх стопки таких же стандартных папок и выключил свет.

Койка у него узкая, матрас слежался твердыми комками. Усталый Джон не замечал никаких неудобств. В изнеможении он лег и сразу заснул, словно в бездну провалился.

Ровно в четыре, как по сигналу будильника, он вскочил весь в поту, тяжело дыша. Ему опять привиделся кошмар. На этот раз о Бетси. Она лежала в прохладной траве на берегу реки. Глаза полны нежности, улыбка затаила мольбу о любви…

Он долго потом не мог заснуть. Но как только сон смежил ему глаза, он вновь оказался во власти сладкого наваждения.

— Бетси, проснись. Кто-то ходит внизу в рабочей комнате.

Открыв глаза, она увидела склоненную над ее постелью Пруди, которая трясла свою приемную мать за плечо.

— Откуда ты знаешь? — спросила Бетси, тут же вскочив и отбросив простыню.

— Я встала, чтобы пойти в ванную, и услышала шум, подумала, это Рози Ли снова ходит во сне. Я пошла за ней, но когда поднималась по лестнице, услышала странные звуки, донесшиеся из твоей комнаты. И еще увидела полоску света под дверью. Знаешь, как от карманного фонарика?

Бетси схватила старый отцовский кольт 45-го калибра, который всегда лежал в тумбочке. Жестом она приказала девушке оставаться на месте.

— Набирай по телефону 911 — Службу спасения, — шепнула Бетси, указывая стволом револьвера па аппарат.

Пруди, взметнув белокурыми волосами, залитыми лунным светом, быстро выполнила распоряжение матери.

— Господи! Бетси, — прошептала она с ужасом. — Телефон отключен.

— Нажми кнопку.

— Уже нажимала. Ни звука.

Придумай же что-нибудь, Бетси! Скорее! Дом полон детей. В револьвере нет патронов. И телефон обрезан. Что делать.

Бетси огляделась в отчаянии. Знакомые очертания мебели, тени на старых стенах. Ничего не изменилось. Но кто поможет? Почему-то она подумала о Джоне — мистика какая-то, но разгадывать душевные тайны сейчас не время.

— Не паникуй! — пригрозила она перепуганной девушке, все еще цепляющейся за телефонную трубку.

— А ты куда? — отозвалась Пруди полным безотчетного страха шепотом, от которого Бетси передернуло.

— Тише! — прервала она и почти беззвучно и направилась к двери. — Я сейчас же вернусь. Схожу на разведку, и все.

Бетси двигалась легко, как тень. Босые ноги бесшумно заскользили по ступенькам лестницы. В самом низу она остановилась, прислушиваясь, но не уловила ничего, кроме привычных скрипов и шорохов старого дома.

В холле было темно, однако Бетси знала здесь каждый дюйм как свои пять пальцев. Сжав в руках тяжелый револьвер, она приближалась шаг за шагом к своему кабинету.

Некогда там находился дамский салон, устроенный так далеко от столовой и курительной для мужчин, как позволяли каноны архитектуры девятнадцатого века.

Бетси почти достигла цели, когда дверь неожиданно распахнулась и огромная темная фигура обрушилась на нее…

Она упала навзничь, больно ударившись о стену головой. В полубессознательном состоянии, вне себя от ярости молодая женщина попыталась встать на ноги. И тут же услышала тяжелый удар грузного тела о перила лестницы. Незнакомец грубо выругался. Секунду спустя парадная дверь открылась, и незваный гость промчался по крыльцу и ступенькам во двор.

К тому времени, когда Бетси пришла в себя, шатаясь, вернулась в холл и подошла к раскрытой настежь двери, никого уже не было видно.

На мокром крыльце босые ноги сразу замерзли, и она перебегала с места на место, надеясь увидеть легковую машину, или грузовик, или человеческую фигуру. Ничего. Единственное, что она видела, — была кромешная тьма, Единственное, что слышала, — мерный шелест дождя.

— Бетси? Ты не ушиблась?

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась.

— Боже мой, Пруди! Я же сказала, чтобы ты оставалась наверху.

— Я услышала шум и испугалась, что с тобой что-нибудь случилось.

Торопливо переступая по мокрым доскам крыльца, Бетси непослушными губами опять улыбнулась хрупкой девушке, которая, подобно мадонне, застыла в распахнутой двери.

— Моя хорошая, спасибо за заботу, но ты должна сначала думать о своих близнецах. А что, если бы этот тип бросился не на меня, а на тебя?

— Так он напал на тебя? Ты не ранена? Что же произошло?

Вопросы Пруди сыпались один за другим. Бетси увела ее в дом, крепко заперев двери. Все было тихо. Преимущество старинных массивных стен, подумала Бетси, включив светильник у самой лестницы.

— Отбой! Все по кроватям. Никого нет…

Бетси замерла, прислушиваясь.

— Ты что-нибудь слышала?

Пруди кивнула. Ее глаза обратились к окну.

— Такой звук, как будто машина.

— Да. Мне кажется, она у ворот.

Каждую ночь старый Шон запирал ворота, прежде чем отправиться в домик близ реки.

Бетси так и тянуло вскочить в свою залитую дождем открытую машину и помчаться следом за негодяем. Но это означало бы оставить детей на попечение одной Бриджет.

— Ты думаешь, в дом проник не один человек, а больше? — прошептала Пруди.

— Надеюсь, нет. Потому что если их было бы больше, то остальные еще скрываются здесь.

Бетси замутило от пережитого страха и боли.

— Кто бы там ни был, это касается только меня, — твердо заявила она, подталкивая Пруди к лестнице. — Сейчас мне необходимо, чтобы ты и твои близнецы легли в постель.

— Но, Бетси…

— Хватит с меня бесполезных возражений, Пру. Я уверена, что завтра шерифу захочется выслушать нас обеих, и будет хуже, если ты не сможешь связать пару слов.

— Не спорю. Однако, Бетси… Ведь мы забыли про телефон. Ты же никому не можешь позвонить!

— Да, но Шон может. И как только он придет завтракать, пошлю его назад в домик сделать важные звонки. У него отдельная линия, и я не думаю, что тот подлец или идиот догадался обрезать и ее.

Успокоившись, Пруди обняла Бетси.

— Приятных снов, — тихо сказала она, когда Пруди положила руку на перила и начала с трудом подниматься. — И не беспокойся.

Обернувшись к Пруди, Бетси потеряла равновесие и, наверное, упала бы, если бы не прочные опоры перил. Она прижалась лбом к толстой панели из доброго орегонского ореха, ожидая, когда пройдет головокружение. Не дай бог, если это сотрясение мозга, молча размышляла она, слегка коснувшись изрядной шишки, образовавшейся на затылке.

Ой как больно!

Сжав зубы, она медленно подняла голову. Пока как будто ничего, подумала Бетси, когда рассеялся туман перед глазами. Заставляя себя идти осторожно, не затрачивая лишних усилий, она благополучно добралась до своей комнаты.

У двери женщина остановилась, чтобы отдышаться, затем потянулась к выключателю.

Она боялась увидеть следы разгрома. На самом деле все было, как обычно: стопка бумаг, папки с документами, книги на полке и игрушечный бачок для грязного белья в углу. Не заметно образцового порядка ну, и ничего особенно страшного.

Так что же?..

— Вещи дяди Майка! — воскликнула она.

Пульс участился, и кровь быстрее побежала по жилам. Коробка, которую она в спешке задвинула в угол кабинета, теперь зияла зловещей пустотой. Бумаги, фотографии, старые папки, всякие мелочи валялись на полу.

Бетси была взбешена. Подлец! Негодяй! Вломился в мой дом, нагло рылся в вещах покойного Майка. Испугал нас до полусмерти. Если бы были патроны, ему бы несдобровать!

Она изнемогала от негодования и бессилия. Кто-нибудь мог пострадать, быть раненым. Ради нескольких листков бумаги да старых фотографий?

Стиснув зубы, сверкая глазами, она не сразу ощутила, что ее бьет дрожь. Ее пронзила простая мысль: она почувствовала, что старый дом перестал быть надежным убежищем. Бетси впервые в жизни почувствовала себя незащищенной.

В воскресенье утром еще моросил дождь. Джон собирался отоспаться, но биологические «часы» все еще были настроены, как говорят пожарники, на круглосуточную вахту. Поэтому он, как обычно, поднялся в шесть, позавтракал в шесть тридцать, а к семи уже был готов к новому напряженному дню.

— Шеф, извините за беспокойство, но вас хотят видеть.

Джон подставил под струю воды безопасную бритву и поднял глаза на стажера Ренни Глена, который стоял навытяжку v двери в ванную.

— Да? Кто?

— Она не назвала свое имя, сэр.

— Она?

— Да, сэр. С нею еще две маленькие девочки. Близнецы, сэр.

Взволнованный Джон сбрил остатки бороды и вытер лицо свежим полотенцем. Усы цвета спелой ржи он оставил. Они придавали ему несколько старомодный вид. Или, говоря откровенно, подчеркивали, что он уже далеко не молод.

Бетси дожидалась его в кабинете, нетерпеливо постукивая поношенными домашними тапочками по выцветшему линолеуму. Она явно бежала под дождем, потому что ее золотисто-рыжие волосы упорно завивались в маленькие локоны на затылке. Близнецы сидели рядом на его неприбранной койке, готовые тут же сорваться с места.

— Привет, Джон! — крикнула Мэри, более разговорчивая и бойкая из двух, по его наблюдениям.

Джон приветливо улыбнулся этой очаровательной троице, надеясь, что никто не заметит его смущения.

— Привет, Джон! — эхом отозвалась Анжелика, шаловливо раскачиваясь на койке. — Ты еще не одет?

— Наполовину, — заметил он.

Внезапно застеснявшись своей обнаженной груди и рук, он плотнее стянул узлом концы полотенца, висевшего на шее.

— Доброе утро, милые леди! Боюсь, вы здорово промокнете, если пришли покататься на большом грузовике с лестницей.

Девочки удивленно посмотрели друг на друга, потом на Бетси, которая покачала головой.

— Даже не заикайтесь. Шеф прав.

Шеф — все еще звучит странно, особенно когда это слышишь из уст Бетси.

— Что ж, если вы пришли не затем, чтобы прокатиться, тогда чем я обязан столь раннему визиту?

— Ты сбрил бороду, — разочарованно сказала Бетси.

— Мне показалось, что уже пора.

Пора, подумал он, кончить с маскарадом и смотреть людям в лицо, чтобы они могли открыто, если захотят, выразить ему свое презрение.

Она посмотрела на него долгим задумчивым взглядом. Бетси размышляла, как бы подипломатичнее сказать Джону, что без интригующей бороды ему все равно не стать кумиром гостиных. Впрочем, для него это безразлично. Те женщины, за которыми он лениво ухаживал, называли его недоступным, мрачным, суровым. Но вряд ли такое нелестное мнение складывалось из-за его светло-русой бороды.

Бетси отвела взгляд. Однако продолжала грезить о маленькой ямочке на упрямом подбородке Джона. Раньше борода смягчала резкие морщины, словно проведенные резцом, — следы пережитых страданий. Теперь Джон выглядел строже, складки у рта углубились, но крутой изгиб губ оставался по-прежнему влекущим. Остро выдающиеся скулы придавали особый шарм этому мужественному лицу.

— У тебя были когда-нибудь усы или нет? — спросила Бетси.

— А как же! В шестидесятых все ребята их носили.

— Я думаю, с усами ты выглядишь более сексуальным, — вдруг пропищала Мэри.

Ошеломленные взрослые воззрились на столь осведомленного в интимных тонкостях ребенка.

— Мэри! — разгневалась Бетси. — От кого ты могла услышать такое?

— От Пруди. Она говорит, пожарники пользуются успехом у женщин и очень сексуальны. — Мэри немного спотыкалась, произнося незнакомые слова, которые с трудом запомнила.

Губы Джона задрожали. Он еле сдерживал смех.

— Я думаю, мне следует побеседовать с этой просветительницей, — пригрозил Джон, имея в виду Пруди.

— А я думаю, мисс Пруденс скорее нуждается в усиленных уроках для будущих матерей, — возразила Бетси.

Джон вздернул брови и спросил со всей серьезностью:

— Твоя подруга, не так ли?

— Нет, одна из моих приемных дочерей. Собственно, старшая.

— И сколько же ей лет?

— Шестнадцать, но выглядит на сорок пять.

— У Пруди будет маленький ребеночек, — пояснила словоохотливая Мэри.

— В июле, — добавила Анжелика, — будут два близнеца, как мы.

— Но только это будут мальчишки. Кошмар — сокрушалась другая сестренка.

— Ну хватит! — вмешалась Бетси. — Обе сейчас же убирайтесь отсюда и поздоровайтесь с лейтенантом Монком.

— Но мами…

— Делайте, как сказано, пожалуйста. Время идет, и мне надо поговорить с шефом наедине.

— Это нечестно, — упрекнула Мэри, выходя из комнаты.

Анжелика окинула мать сердитым взглядом и отправилась вслед за сестрой.

К удивлению Джона, Бетси проводила близнецов до двери и заперла ее, отрезав шалуньям путь назад.

Невероятные сюрпризы преподносит жизнь. Вот он оказался вдвоем с темпераментной, желанной, красивой женщиной, которую не переставал любить двадцать лет, в уютной комнатке с неприбранной кроватью, и чувствует себя как слепой котенок. Сердясь на свою скованность, он вынул свежую рубашку из шкафа и поскорее надел ее.

— Итак, чем могу служить, поскольку речь не идет о прогулке с близнецами?

— Боюсь, ничем. Но я подумала, ты должен знать, что кто-то вломился этой ночью в наш дом и рылся в вещах дяди Майка.

Джон перестал закатывать рукав рубашки и настороженно посмотрел на нее.

— В вещах, которые я привез вчера?

— Да. Пруди услышала шум и думала, что это опять бродит во сне Роза Ли. Только это был кто-то чужой. Я спустилась вниз посмотреть, кто же этот ночной гость. Вдруг какой-то тип выскочил из моей комнаты, сбил меня с ног и убежал. Подонок!

— Ты его видела?

— Только в спину. Но это не был обычный вор-домушник, потому что от него несло дорогим кремом после бритья. — Бетси понимала всю серьезность позднего визита незнакомца.

— По-твоему, воры не пользуются кремом после бритья?

— Профессионалы не пользуются. Для настоящего взломщика было бы большой глупостью оставлять после себя такой аромат. Ведь это может служить серьезной уликой.

— Бетси, из тебя мог бы выйти отличный следователь, — пошутил Джон.

— Я просто хотела, чтобы ты знал…

— Ты сообщила шерифу Уитфилду?

— Разумеется. Он оставался у нас, пока мы с девочками не уехали в город.

— Мне показалось, ты говорила: взлом произошел ночью…

— Правильно. Примерно часа в два ночи.

— Что же делал растяпа Боб Уитфилд в вашем доме все это время.

— Его не было в момент ограбления. Я не могла связаться с ним до семи утра, пока не появился Шон. Тогда я отправила старика назад в его домик, чтобы он позвонил оттуда, потому что вор обрезал провод нашего телефона.

— В бездействии прошло целых пять часов. И ты ждала так долго, прежде чем вызвать полицию?

— Я же объяснила: мой телефон не работал, я не могла покинуть дом со спящими детьми. Кроме того, у меня немного кружилась голова и…

— От чего у тебя голова кружилась?

— Ну, мне досталось по голове от ночного проходимца.

Джон провел по волосам, потер лоб.

— Сколько тебе лет, Бетси?

— Что?!

— Сколько лет?

Бетси вдруг почувствовала себя девчонкой, сердце всколыхнулось от воспоминаний. Никто не говорил с ней таким отеческим тоном с тех пор, когда она училась в колледже.

— Если ты не можешь вспомнить…

— Тридцать шесть, верно? И ты мать двоих детей?

— Четверых.

— Я требую, чтобы ты мне обещала отныне запирать все двери, включая и подвальную.

— Кажется, ты немного переусердствовал. Никому не пролезть через небольшие отдушины в подвале.

Джон не удержался и состроил гримаску, втянув свежевыбритые щеки и сжав свои красиво изогнутые губы. Бетси ощутила, как внезапно внутри все содрогнулось, как в юности, — тогда она впервые увидела эту неотразимую чувственную гримаску, взволновавшую ее.

Но это же просто шутка. Зачем же краснеть? — рассердилась на себя Бетси. Но удивительно теплое выражение его обычно сурового лица, просиявшие карие глаза, смотревшие на нее с восхищением, говорило о многом. В это мгновение Джон был похож на счастливого человека, обретшего нечто редкое и бесценное после долгих мучительных поисков.

— А я повторяю: включая дверь в подвал.

Его рубаха была накрахмалена и пахла лимоном. Выбритый подбородок еще сохранял легкий запах мыла. От Джона веяло чистотой привыкшего к опрятности мужчины.

— Ну хорошо. Если тебя это осчастливит.

— И звони мне, если заметишь что-нибудь необычное. Или даже если тебе что-то покажется подозрительным. Любая мелочь может оказаться связанной со взломом.

Капельки дождя все еще блестели у Бетси в волосах. Бережно он коснулся ее кудряшек. Его пальцы погрузились в золотисто-рыжеватый шелк, и Джон закрыл глаза.

Господи! Что я делаю? — пронеслось в его сознании. Ему послышалось, будто Бетси прошептала его имя.

Больше Джон ни о чем не думал: его рот коснулся ее губ. Поцелуй длился бесконечно. Вспыхнувшее как гигантский костер желание повергло Джона в состояние экстаза. Он трепетал как осенний лист. Джон оказался в сетях страсти, которые сам и расставил.

Какое блаженство! Бетси — сама нежность, тепло и женственность. Его уже не утоляли поцелуи. Бетси, поняв это, сильнее прижалась к нему. Ее податливое гибкое тело как бы растворилось в нем… Джон обнял ее за шею, и Бетси поднялась на цыпочки, положив руки ему на плечи.

Сквозь ткань рубашки Джон почувствовал ее упругие груди, и пламя неутоленного желания опалило его мужское естество.

Он вспомнил, как, бывало, обнаженная кожа Бетси становилась влажной под его поцелуями, как просто и легко он овладевал девушкой. Джон уже не властвовал над собой. Предназначенное природой должно было свершиться.

Но вдруг тяжкое воспоминание из прошлого оглушило Джона: он явственно услышал стон Патрика, раздавшийся из-под горящих стропил, которые обрушились на него.

Задыхаясь, Джон оторвался от Бетси. Ее глаза медленно открылись. Она жмурилась как от яркого света, сквозь густые ресницы поблескивали затопленные страстью глаза.

— Джон? — послышался нежный недоумевающий голос. Ее очаровательная улыбка торопила его. Бетси всем существом хотела принадлежать ему.

— Близнецы, наверное, гадают, где ты могла задержаться.

Щеки Бетси самолюбиво вспыхнули. Нежная улыбка пропала, и глаза помрачнели, их блеск исчез.

— Да, ты прав, они в растерянности.

Джон причинил ей боль, но, быть может, это к лучшему?

Стараясь не смотреть на Бетси, он открыл дверь.

— Алло, Монк! — крикнул он. — Вы не пришлете близнецов ко мне? Мисс Шепард собирается уходить.

— Миссис Вудбери, — строго поправила его Бетси.

— Извини.

— Сию минуту, шеф! — отозвался Монкхауз из дальнего угла огромного гаража.

Секунду спустя прибежали девочки, соревнуясь за право первой прикоснуться к матери.

— Я победила! — кричала Мэри, прыгая как разбалованный щенок.

— Нет, я!

— Я, я!

Обе как по команде обернулись к Джону, чтобы он рассудил их.

— Эй друзья, не начинайте все сначала.

— Но Джон! — хором взмолились близнецы.

— Ни в коем случае.

Мэри и Анжелика огорченно посмотрели друг на друга. На похожих как две капли воды мордашках выразилась полная растерянность. Затем обе вновь обратились к Джону.

— Со всеми вопросами обращайтесь только к маме, — распорядился он.

Джон был уже в своем кабинете за закрытой дверью, вне досягаемости дотошных близнецов.