Связь через Зальцбург

Этому я готов поверить, подумал Мэтисон.

- Он сказал вам, чтобы вы ничего не говорили мне, если увидите меня вечером в офисе?

Она слешка покраснела.

- Только заверить вас, что мистер Йетс нашел решение проблемы. Вы могли бы спокойно вернуться в Нью-Йорк, а он бы позвонил вам во вторник. Он действительно был очень огорчен, что вам пришлось хлопотать из-за такого пустяка. Он считал, это все из-за раздробленности фирмы.

- И это его сильно огорчало.

- Ну конечно.

- Полисмен, который приходил в офис в понедельник утром - он был в форме?

- Нет - в обычной одежде, как и те двое, что находятся там сейчас. Но у него было удостоверение, и он не требовал, чтобы я показывала документы из архива или ещё что-нибудь такое. Он просто хотел узнать, что за друзья у мистера Йетса в Зальцбурге. Я думаю, он хотел найти этого Брайанта.

Но не как полицейский, продумал Мэтисон. В понедельник утром швейцарская полиция ещё не задумывалась о существовании Ричарда Брайанта из Зальцбурга. Они ещё не подозревали даже о какой-то связи между Брайантом и Берчем. Как и никто из нас. По крайней мере, до понедельника.

- А те два полисмена, которые пришли сегодня, тоже задавали вам вопросы о Зальцбурге?

- Нет. Их интересовал человек по имени Эмиль Берч.

Тогда это настоящие, с облегчением подумал Мэтисон. Берч-Йетс был дичью ФБР и швейцарских спецслужб. Густав Келлер развернулся довольно быстро, как только получил благоприятный предлог в виде известия о смерти Йетса. И это сильно меняет ситуацию. Мне нет нужды больше рыться в архиве, подумал Мэтисон. Мальчики Келлера отлично справятся с этой работой. И незачем мне теперь встречаться с Келлером; так что про маленькие ступни можно забыть. Странно, как все изменчиво в этой истории - впрочем, как и сам Йетс. Каждый раз новое известие о Йетсе заставляет меня менять давно составленный и продуманный план действий. Собственно говоря, мне незачем было возвращаться в Цюрих... Как часто подобные случается с Фрэнком О~Доннеллом или Чарльзом Нилдом? Как много хлопот и усилий бывает затрачено на проект, который рушится со смертью какого-то человека? Или резко меняет направление? Меняет акценты, приобретает форму? Когда увижусь с ними снова, непременно выражу сочувствие их разворотливости и терпению. Никто не сможет преуспеть в тонкой контрразведывательной работе, не обладая этими двумя качествами.

- Еще чашечку кофе? - предложил он быстро, заметив, что она снова погружается в уныние. И болтай дальше, сказал он себе. Она слишком привыкла, что ей пренебрегают.

- Знаете что, давайте закажем большой кофейник. И шоколадные эклеры. Они так соблазнительно выглядят - вон там, на подносе.

- Я, правда, не могу...

- Очень даже можете. На улице моросит. Мы не можем сейчас уйти, - он махнул официантке и сделал заказ. - А что вы сказали полицейским об Эмиле Берче?

- Он работает со старинными картами. Мистер Йетс купил у него две карты. Знаете, мистер Йетс любил заходить в магазины со старинными книгами. Он собирал их. Это его хобби.

Да, Йетс позаботился обо всем, даже о благовидном предлоге для посещения офиса Берча. Точней, почти обо всем. Где-то он допустил промашку похуже, чем нечеткая подпись на чеке. И это стоило ему жизни.

- Яхта - это ещё одно хобби мистера Йетса?

Она кивнула.

- В последнее время у него оставалось на это немного времени. В прошлом году - другое дело, каждое воскресенье он до полудня катался по озеру, если погода позволяла, - она снова открыла сумочку и достала бумажник. - Вот таким я буду вспоминать его, - горько сказала она и достала моментальный снимок. - Я сфотографировала его однажды в полдень, в субботу, когда он шел по озеру на яхте, - её бледные щеки слегка порозовели, когда онаь протянула Мэтисону фотографию.

Это был Йетс, не подозревавший о том, что его фотографируют, высокий привлекательный мужчина лет пятидесяти с открытым лицом. Волосы его разлохматил ветер, на щеках цвел загар. На нем были шорты-бермуды и крикетный свитер, V-образный вырез которого был отделан цветами его колледжа. Одной ногой он стоял на деревянном причале, вторую поставил на палубу своей яхты. Его рука была протянута к кому-то, стоявшему на пирсе, кому он помогал взобраться на борт. Видно было только изящное женское запястье. Мисс Фрейтаг безжалостно отрезала остальное.

- Это его подруга?

- Неважно. просто девушка, которая жила в Цюрихе в прошлом году. Она уехала этой весной, - мисс Фрейтаг забрала у него свою драгоценную фотографию. Она покачала головой, взголянув на нее. - Почему от нас всегда уходят лучшие? Такой привлекательный мужчина.

- И такой добрый, - Мэтисон почувствовал, что начинает уставать от дифирамбов в адрес Йетса.

Мисс Фрейтаг бросила на него быстрый взгляд.

- Настолько великодушный, - попытался Мэтисон загладить свою ошибку, что готов покатать на своей яхте одинокую девушку в субботу. Как её звали, вы не помните? - Конечно же, мисс Фрейтаг знала; она считала своим долгом выяснить, кто представляет угрозу её девичьим грезам.

- Ева Лангенхейм. Она пришла в офис узнать, нет ли секретарского места. Она его не получила. Но они познакомились. Напористая девица. Я слышала, как она смеялась во время интервью, словно была уверена, что получит это место.

- Она была в офисе Йетса?

- Только заходила. Я подумала, что она его знакомая, но мистер Йетс потом сказал мне, что это не так. Очень напористая девица.

- У вас есть ещё фотографии? Возможно, там, где он с мисс Лангенхейм?

Мисс Фрейтаг едва не подавилась последним кусочком эклера. Она уставилась на него:

- А почему вы хотите их увидеть? - холодно осведомилась она.

- Я полагаю, полицейские должны знать все о друзьях и знакомых Йетса.

- Но зачем им...

- Они расследуют его гибель.

- Я не могу... нет, я просто не хочу говорить с ними.

- Я полагаю, вы должны это сделать. Просто расскажите им то же самое, что и мне. Они будут очень благодарны.

- Я не могу, - в паническом страхе произнесла она. - Такой скандал...

- Никакого скандала. Все будет происходить очень тихо, - он смотрел, как она собирает перчатки и сумочку, застегивает все пуговицы, готовясь к отпору.

- Просто поймите, что это ваш долг, - попытался он ещё раз.

Это остановило её.

- Только не говорите со всяким, кто объявит себя полицейским и помашет у вас перед носом бляхой. В особенности если он станет расспрашивать вас о друзьях Йетса из Зальцбурга.

Мисс Фрейтаг была неглупой особой:

- Вы хотите сказать мне, что человек, который приходил ко мне в понедельник утром, был не из полиции?

Утром в понедельник о знакомых Йетса в Зальцбурге мог знать только либо один из его собственных агентов - а он едва ли стал бы задавать вопросы, - либо человек из лагеря противника, желавший остановить Йетса, не дать ему встретиться с Брайантом. Похищение - мрачное слово, но, возможно, это ключ к гибели Йетса. Мэтисон сказал:

- Я думаю, этот человек вел себя немного фальшиво. Хотя вы можете выяснить это очень просто. Просто спросите о нем двух полицейских, которые сейчас занимаются архивом Йетса.

- Но если он не полицейский, как он мог установить за мной слежку?

- Что?!

- Слежку. Когда он вышел, я видела в окно, как он остановился и заговорил с человеком, ожидавшим его в сквере. И это человек следил за мной вечером, когда я шла домой. И во вторник он крутился вокруг офиса. И в среду. И вчера. Но сегодня - сегодня я его не видела.

- Господь милосердный, - тихо произнес Мэтисон, и увидел, что она вздрогнула. - Неудивительно, что вы были на грани нервного срыва, когда звонили в Нью-Йорк.

Ее лицо снова смягчилось. Сочувствие - вот в чем она нуждалась. Сочувствие и призыв к самоотверженному труду, к исполнению долга и хорошо сделанной работе. Йетс все это просто разложил по полочкам. И Мэтисон неожиданно почууствовал себя виноватым под её ускользающим от мужских глаз взглядом, виноватым за её бледные тонкие губы, за аккуратно прилизанные волосы, собранные в смехотворный пучок.

- Мисс Фрейтаг, - произнес он очень мягко, - сейчас вы пойдете домой, а я позабочусь о миссис Конвей и любых других поесетителях.

- Но сегодня пятница, перед уикендом всегда столько работы, - она покачала головой, сожалея о том, что он не имеет представления о происходящем в офисе.

- Много ли удастся сделать сегодня?

- Но...

- Будьте хорошей девочкой и ступайте домой.

Она почти дала себя уговорить - по крайней мере, наполовину.

- Но мне следовало бы быть на месте, чтобы привествовать мисс Конвей. Мы ждали её к полудню.

Она покачал головой:

- Сделайте, как я вам сказал, - и добавил суровым отеческим тоном:

- Я настаиваю.

Это подействовало. Она покорно подождала, пока он расплатится по счету, отказалась от предложенного такси и церемонно попрощалась. Неожиданно она расчувствовалась.

- И спасибо вам, огромное спасибо, - произнесла она под наплывом эмоций. - Вы были так добры, так предупредительны...

- Др свиданья, мисс Фрейтаг. Я скажэу в офисе, что вы будете в понедельник, - он повернулся и зашагал через шумную площадь, с дребезжащими на подъме на мост через озеро троллейбусами. И чем скорее я уберусь из Цюриха, тем лучше, подумал он, вспоминая этот преданный благодарный взгляд.

- Мистер Мэтисон!

Он огляделся и, не веря своим глазам, увидел мисс Фрейтаг, почти бегом догонявшую его.

- Мистер Мэтисон, - срывающимся голосом произнесла она, не в силах отдышаться, - человек, который следил за мной в понедельник и вторник - он ждал около кафе. Я видела, как он последовал за вами. Поэтому я решила предупредить вас, ей хватило здравого смысла смотреть на Мэтисона, словно они обсуждали нечто, упущенное в недавнем разговоре.

- Где он?

- У края пристани. Смотрит на лебедей. На нем очень мокрый плащ, темно-серый по цвету. И шляпа тоже серая. Это тот же самый человек, уверяю вас, - преданно закончила она. - Он довольно молодой, примерно ваш ровесник.

- Благодарю вас за такой отзыв.

- Темнроволосый, с приятным лицом. Выглядит очень симпатичеым. Просто невероятно, что он занимается таким грязным делом, правда?

- Слежкой? Да, есть более благодарные способы заработать себе на хлеб, - мысли Мэтисона заметались. - Мисс Фрейтаг, могу я вас попросить слегка изменить ваши планы? Прежде чем идти домой, могли бы вы позвонить в офис и поговорить с одним из детективов? Как можно скорей сообщите ему об этом человеке. Скажите, что я намерен привести этого типа прямо в руки полиции. Попросите его организовать комитет по встрече прямо у парадного входа. Ладно?

Она кивнула, едва не расцвела улыбкой:

- У вас такие необычные обороты речи, мистер Мэтисон. Комитет по встрече - о да, я это устрою, - её голос упал почти до шепота. - Этот человек причастен к смерти Йетса, вы так думаете?

- Мне кажется, это возможно.

- Тогда мы устроим ему ловушку.

Этого типа стоит допросить в любом случае, подумал Мэтисон.

- Спасибо вам, мисс Фрейтаг.

- Ладно, мы обо всем позаботимся, - решительно произнесла она, повернулась и пошла в обратном направлении. Она даже мельком не взглянула на прилепившегося к Мэтисона "хвоста". И на Мэтисона тоже. А сам Мэтисон зашагал своей дорогой, поглядывая по сторонам. Мужчина в сером плаще оторвался от разглядывания лебедей и последовал за ним.

12

Билл Мэтисон подошел к мосту над устьем реки и остановился в ожидании зеленого сигнала светофора. Только теперь, окруженный людьми, он небрежно оглянулся. Человек в темно-сером плаще как раз ускорил шаг, чтобы прибиться к толпе прохожих, ожидающих зеленого света. Как только светофор мигнул, пешеходы дружными рядами рванулись в образовавшийся в железном потоке просвет. Мэтисон готов был поспорить, что население Цюриха по скоростной ходьбе даст фору даже закаленным пешеходам Нью-Йорка.

Он направился к тихим прогулочным аллеям вдоль пристани, медленно побрел по берегу озера. Все вокруг дышало покоем, только почему-то суетились воробьи: целая стайка собралась впереди него на земле, свирепо чирикая. Мэтисон с удивлением сообразил, что они собираются заклевать насмерть своего собрата - бедняга уже сдался и не пытался сопротивляться, он покорно лежал в центре истово чирикающей стайки. Мэтисон достал пару франков из кармашка для мелочи и кинул в кружок воробьев, заставив их с протестующими криками взмыть к деревьям.

- Ну давай же, балбес, удирай! - буркнул он и подождал, пока испуганная птичка догадается взлететь. Воробей взмыл и исчез за переплетенными кронами деревьев, тогда Мэтисон нагнулся и подобрал брошенные монетки, заодно украдкой оглянувшись. Мисс Фрейтаг была права. Человек в сером плаще терпеливо тащился за ним.

Мэтисон теперь едва переставлял ноги; он намерен был предоставить мисс Фрейтаг побольше времени. Поэтому он углубился в созерцание холмов на другом берегу озера, словно ему абсолютно нечего было делать. Ветерок почти улегся, облака растаяли, и только мокрая листва под ногами напоминала о бурном ливне, который они с мисс Фрейтаг пережидали в кафе. Он останавливался дважды: один раз у стоявшей у якорного причала яхты, второй раз около комплекса из купальни и длинного ряда кабинок для переодевания. Но больше он не оглядывался, даже исподтишка. Пусть парень порадуется, решил Мэтисон. Глупо было бы спугнуть его, только чтобы обзавестись другим "хвостом", таким же настырным, но ещё неизвестным. Этот маленький урок он накрепко усвоил в Зальцбурге.

Он вдруг подумал: есть ли связь между теми, кто следил за ним в Зальцбурге, и этим человеком? Нет... Почти наверняка нет. Серый Дождевик интересуется каждым, кто был тесно связан с Йетсом. Он, наверное, крутился около морга на Университетской улице с самого утра, поджидая того, кто явится опознать тело. Мисс Фрейтаг он уже знал, поэтому его заинтересовал я. Поэтому он проводил нас до кафе; в это время мы были в таком состоянии, что не заметили слежку. Мы все болтали и болтали, и его любопытство росло. Кто я такой, он не знал - просто ещё один знакомый Йетса. Возможно такое? Вполне возможно. Но в прошлый понедельник в Зальцбурге было ещё кое-что примечательное. Этот американский агент, Нилд, высказал предположение, что австрийцы могли взять на заметку любого незнакомца, в то роковое утро пожелавшего увидеть Брайанта. Нилд вполне мог быть прав. Но кто из австрийцев знал о появлении Мэтисона в магазине Брайанта, кроме брата Анны (а он не похож на человека, способного организовать грамотное наблюдение)? Правда, там был ещё его друг: Заунер. Феликс Заунер?

Когда Мэтисон пересек оживленную улицу, примыкавшую к площади, на которой находился офис фирмы "Ньюхарт и Моррис", он выбросил из головы Феликса Заунера. Теперь он находился в Швейцарии, и главная работа предстояла здесь, в Цюрихе. И кто бы ни приставил к нему хвост, австрийцы или швейцарцы, выяснить это можно единственным способом: задержав преследователя. Сосредоточься на этом, предостерег себя Мэтисон, забудь об остальном. Он подошел к площади и остановился, сокрушенный. Перед ним раскинулся маленький садик, почти безлюдный, а дальше тянулся тротуар, вдоль которого были припаркованы несколько машин. Вход в офис - как на ладони. Серый Дождевик, разумеется, знает местную географию. Ему нет нужды дальше идти за Мэтисоном. Он может спокойно остановиться на углу и понаблюдать за дверью, в которую войдет Мэтисон; отличный обзор ему гарантирован. Черт побери, подумал Мэтисон, закуривая сигарету, чтобы скрыть свое замешательство; кто мог предположить, что площадь окажется совершенно пустой в этот час? Все складывается исключительно удачно для Серого Дождевика; его невозможно будет ухватить за шиворот около двери. Или возможно?

Он снова зашагал вперед, но очень медленно, давая Серому Дождевику время выбрать подходящую подворотню. Нет сомнений, этот тип уже догадывается, куда именно направляется Мэтисон. Готов поспорить, подумал Мэтисон, он воображакет, что беспокоиться теперь не о чем. Ладно, посмотрим. Он швырнул в сторону свою сигарету, с нарочитой осторожностью исподтишка огляделся, чтобы добавить ещё один нужный штрих к картине, и нырнул в аптеку, находившуюся рядом с офисом.

Там были темные деревянные панели, на полках стояли большие банки с разноцветными жидкостями, разнообразные ступки и пестики, а надо всем этим витал тонкий аромат лимона. Мужчина средних лет в накрахмаленном белом халате заворачивал коробочку таблеток в белую бумагу. Мэтисон наблюдал за ним, пораженный необыкновенной точностью движений. Наконец аптекарь капнул красным воском с тонкой свечки на коробочку с лекарством, аккуратно запечатав её.

- Ну, а теперь, - сказал аптекарь, отложив в сторону, на темный полированный прилавок, запечатанную коробочку, что угодно джентельмену?

Вежливо, но зорко он смотрел на Мэтисон сквозь очки без оправы.

- Какое-нибудь лекарство от кашля.

- Для вас?

- Для моей сестры.

- Сколько ей лет?

- Она вполне взрослая.

- Понимаю. Позвольте порекомендовать вам одно из популярных средств. Это...

- Я предпочел бы, чтобы лекарство было вашего изгововления.

- У вас есть рецепт?

- К сожалению, нет, но я совершенно уверен, что у вас есть собственные прекрасные рецепты для таких случаев.

- Это займет несколько минут.

- Ну и прекрасно.

Действительно; чем дольше, тем лучше. Пусть Серый Дождевик немножко поволнуется, подумал Мэтисон. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы он забеспокоился всерьез и отважился на вылазку?

- Не желаете ли посидеть пока? - перед тем, как исчезнуть за стеллажом из полок, уставленных тщательно упакованными лекарственными средставми, аптекарь указал на кожаное кресло.

Это хорошая мысль, подумал Мэтисон, выбрав кресло в уголке около окна с полузадернутой занавеской. Сидя здесь, он укрыт от любопытных глаз прохожих. Следивший за ним человек, возможно, решится зайти, чтобы проверить, не встречается ли Мэтисон с кем-нибудь в этом тихом, уединенном месте. Человек такой профессии должен постоянно испытывать жгучие подозрения и сомнения в невинности чужих намерений. Решится ли он на вылазку? А почему бы и нет? Перед тем, как нырнуть в дверь аптеки, Мэтисон изо всех сил постарался выглядеть как можно подозрительней. Через пять минут, подумал он, я буду знать, увенчался ли успехом этот маленький спектакль. Каккого черта я с такой самоуверенностью передал через мисс Фрейтаг, чтобы детективы ждали в холле? Хотя если бы они расположились на тротуаре, или даже за углом, этот тип мог заметить их и улизнуть.

Поэтому Мэтисон ждал, сидя совершенно неподвижно, не отводя взгляда от закрытой двери. Он отчаянно жаждал увидеть, как Серый Дождевик нерешительно затопчется у входа в аптеку.

Дверь открылась. Мэтисон приготовился к рывку, но вошла пожилая дама в черной котиковой шубке. Она подошла к прилавку и забрала маленький пакетик. Аптекарь уже вынырнул из своего убежища с поклоном и приветливой улыбкой и поболтал со старушкой о вчерашнем концерте. На вкус мадам, партия виолончели была небезупречна. И тут Мэтисон почувствовал, что кто-то остановился у порога. Человек, пытающийся заглянуть внутрь, не заходя в аптеку? Или другой клиент? Занавеска на окне была из плотного льна, так что его обзор оказался ограничен. Если это человек в дождевике, подумал Мэтисон, его нервы напряжены так же, как мои. Возможно, даже сильней: он вообще не уверен, что я ещё здесь. Если только старушенция не вздумает на прощание любезно кивнуть...

Но ей это и в голову не пришло. И аптекарь, поклонившись ей и потирая руки, снова исчез в своей лаборатории. Мэтисон услышал голос пожилой дамы снаружи. Она ядовито произнесла:

- Прошу прощения.

Мэтисон услышал нерешительное шарканье у порога, наконец Серый Дождевик шагнул внутрь... Мэтисон ринулся к двери.

Его левая рука вцепилась в плечо вошедшего, правая сомкнулась на запястье.

- О, Бобби, старина, до чего я рад тебя видеть! - громко воскликнул он и одновременно рванул и выкрутил запястье за спиной у Серого Дождевика. Неожиданность нападения обеспечила Мэтисону временный перевес; остальное довершил быстрый натиск. Он вытащил пленника из аптеки, приговаривая:"Сюда, старина, сюда", и втолкнул в темный холл. Там никого не было.

Она не позвонила, успел подумать Мэтисон, прежде чем начался настоящий поединок. Серый Дождевик попытался вытащить вторую руку из кармана. Он был меньше Мэтисона ростом, но проворней. Он крутанулся дважды, выбросил вперед колено... Мэтисон сумел увернуться, и свирепый удар лишь задел его, но ему пришлось отпрянуть и ослабить хватку. Противник вырвался из его рук и прицелился в него из маленького автоматического пистолета.

- Довольно! - произнес чей-то голос, и из-за лестницы выскочил и побежал к ним швейцар.

Благодарение Господу, подумал Мэтисон. Вдруг он заметил, что швейцар на бегу прикручивает глушитель к револьверу, который держит в руке. Мэтисон резко выпрямился, и тут прозвучал ответ на его невысказанный вопрос; швейцар резко произнес:

- Давай его к черному ходу, Ганс. Не нужно оставлять беспорядок в холле.

Ганс ткнул в спину Мэтисону пистолетом. Где-то наверху, возможно, на площадке этажом выше, послышался тихий перестук чьих-то высоких каблучков.

Швейцар покосился на площадку перед лифтом и бросил Мэтисону:

- Шевелись, ты!

Будь я проклят, если сдвинусь с места, подумал Мэтисон. Я сделаю вот что: заору изо всех сил и рухну на пол, и буду молиться, и все это одновременно. Он сделал глубокий вдох, приготовившись кричать, и тут длинный страшный глушитель качнулся, швейцар развернулся в противоположную сторону и кинулся удирать.

Ганс обернулся, чтобы понять, что напугало его приятеля и потерял возможность воспользоваться своим пистолетом. В холл скользнули трое мужчин и остановились в шаге от него.

Двое быстро застегнули наручники на его запястьях, третий подошел к Мэтисону. У него были коротко подстриженные седые волосы, темные усики, здоровый цвет лица, встревоженные серые глаза. А его туфли оказались не только хорошо начищенными, но и очень маленькими. Густав Келлер, подумал Мэтисон, и обессиленно опустился на ступеньку, чувствуя себя марионеткой, у которой перерезали ниточки. Он вытянул ноги и потер ушибленное бедро.

- Я в полном порядке, - успокоил он Келлера, обеспокоенно поднявшего брови. - Откуда вы выпрыгнули?

- Мы сидели в машине около сквера. Сожалею, что мы немного задержались, но мне нужно было послать наших ребят к черному ходу.

- Счастлив, что вы оказались здесь, - чувство абсолютной опустошенности на миг вернулось, когда он вспомнил себя и Ганса в холле - и ни единого полицейского в поле зрения. Он глубоко вздохнул.

- Мисс Фрейтаг обещала позвонить двоим детективам наверху, - заметил Мэтисон, укоризненно покачивая головой в адрес всего женского рода.

- Мисс Фрейтаг поступила гораздо благоразумней. Она позвонила в наш штаб и попросила к телефону человека, который расследует смерть Эрика Йетса.

Мэтисон недоверчиво уставился на него, потом рассмеялся:

- Это должно было произвести сильное впечатление.

По лицу Келлера расползлась дружеская, открытая улыбка:

- На этом спектакле у нас были места в первом ряду. Вы нас здорово озадачили. Эта аптека... - его улыбка стала шире, - жаль, вы не видели физиономию этого малого, когда тащили его волоком из аптеки, - он покосился на Ганса, и улыбка увяла. - Он у нас заговорит, - пообещал он, - к тому же, их теперь двое. Неплохой улов.

Надеюсь, испуганно подумал Мэтисон. Второй злоумышленник произвел на него впечатление более сильное, чем безутешный ныне Ганс.

Благодушное выражение исчезло с лица Келлера, когда где-то в глубине здания грянул выстрел. Он помчался к двери черного хода. Мэтисон встревожился, хотя и сообразил, что этот выстрел - не из револьвера с глушителем. Раз поднялась стрельба, значит, второй тип пытался скрыться. Удалось ли ему улизнуть? Мэтисон покосился на Ганса, у которого на уме явно было то же самое; парень заметно повеселел. Но он снова напрягся, когда вернулся совершенно безмятежный инспектор Келлер.

- Пытался сбежать, - сказал Келлер. - Пришлось прострелить ему ногу. Болезненно, но неопасно, - он кивнул своим парням. - Уберите его отсюда. Его приятеля уже увезли, - он мрачно уставился на Ганса, - ты будешь не один стоять перед судом по обвинению в убийстве Йетса.

Ганс не отрывал от него глаз, он продолжал оглядываться, когда его повели к выходу. Наконец он не выдержал и воскликнул:

- Я не имею к этому никакого отношения. Никакого. Я никогда...

Его увели, не обращая внимания на его крики.

- Я бы поставил на второго, - заметил Мэтсон, вспоминая радость Ганса, вообразившего, что его приятель смылся. Убийство? Это блеф или...

Келлер приложил пальцы к губам, давая знак замолчать. Он раздраженно оглядел лестницу. На верхней площадке собралась целая толпа зевак, и нетерпеливые напирали, сталкивая оказавшихся впереди вниз по ступенькам.

- Нет никаких причин для беспокойства, - резко сказал он. Пожалуйста, возвращайтесь на свои места! Продолжайте свою работу!

- Разве не было выстрела? - спросил кто-то.

- Холостой. Никто не пострадал.

- Я же говорил, это был мотоцикл, - заявил кто-то друголй, и зеваки рассредоточились по своим кабинетам.

- А где ваши два детектива? - спросил Мэтисон. Он не увидел их на лестнице.

- Они получили приказ охранять кабинет Йетса, независимо от того, что будет происходить вокруг. Мы ожидали переполоха. Но не такого, - Келлер сел на ступеньку рядом с американцем. - Ну, а теперь вы можете мне объяснить, почему этот человек следил за вами?

- Мне кажется, его интересовали все, кто имел достаточно близкое знакомство с Йетсом. Я опознавал труп Йетса.

- Мисс Фрейтаг была с вами?

- Да. Она узнала этого человека. Он следил за ней на этой неделе. Следовательно, его опроеделенно интересовал Йетс. Но есть ещё одно обстоятельство, о котором я хотел бы рассказать, - Мэтисон нахмурился, стараясь вспомнить. - Ах да, фотографии. Мисс Фрейтаг украдкой сделала несколько фотографий Йетса, когда он в прошлом году катался на яхте с одной молодой женщиной. Она, очевидно, была его очень хорошей знакомой. Но я советую вам очень деликатно расспросить об этом мисс Фрейтаг, - он позволил себе шутливый тон, - она настоящая девушка, наша мисс Фрейтаг. Застенчивая, исполненная чувства долга, стойкая дочь Господня...

Келлер смерил его взглядом, выражавшим что-то вроде сочувственного терпения.

- Благодарю вас.

- Так Йетс был убит? Вы уверены?

- Я так полагаю, тем более что наш напуганный человечек начал говорить. Йетс был уже мертв, знаете ли, когда его засунули в перевернутую яхту. Мы узнали это только полчаса назад. Вашего преследователя мы пока задержим за ношение оружия. Что касается его компаньона - надеюсь найти что-нибудь более веское. Нам ещё предстоит побеседовать с настоящим швейцаром, немцем по национальности, ныне натурализованным швейцарцем. Как сумели заставить этого человека уступить свой пост? И по какой причине? Мэтисон подумал, что жизнь сейчас кажется Густаву Келлеру исключительно интересной; его глаза азартно поблескивали, когда он перечилял вставшие перед ним задачи. - Мы, конечно, можем предъявить им обвинение в покушении на убийство. Они ведь угрожали вам, не так ли?

- В некотором смысле...

- Но для вас безопасней, если ваше имя вообще не будет упоминаться в нашем отчете. Сомневаюсь, - задумчиво добавил Келлер, - что за площадью наблюдал ещё какой-нибудь член их группы. Кажется, с людьми у них туго. Насколько мы выяснили, их совсем крохотная горстка.

Мэтисон быстро взглянул на него:

- Наци?

- Возможно. Какое-то время у нас были подозрения на их счет, но они вели себя осторожно и избегали неприятностей - до этой недели. Не могу понять, что побудило их к действиям?

Финстерзее, подумал Мэтисон, но промолчал.

- По крайней мере, у нас теперь есть хотя бы... - Келлер умолк, снова обернувшись на лестницу. - Здесь что, больше никто не пользуется лифтом? мрачно буркнул он, вставая со ступеньки.

Мэтисон оглянулся. Он тоже встал, с удивлением и некоторым удовольствием глядя на девушку, остановившуюся на лестнице выше пролетом. Она была тонкой и длинноногой, с каштановыми волосами и голубыми глазами. Даже с расстояния цвет её глаз показался ему замечательно ярким. Вот, подумал Мэтисон, какого секретаря нужно искать. Должно быть, она декоратор из фирмы, находившейся этажом выше "Ньюхарта и Морриса". По крайней мере, она не из их офиса, иначе он заметил бы её гораздо раньше, и на прошлой неделе у него было бы гораздо меньше работы и больше развлечений.

- Извините, - сказал он по-немецки, - не хотел загораживать вам путь.

- Ничего страшного. Я привыкла ходить между людьми, рассевшимися на лестнице, - её немецкий был безукоризненно правильным. - Сожалею, что побеспокоила вас. Каменные ступеньки - такое приятное и уютное место. Сожалею также, что напугала вашего друга.

Мэтисон, отряхивавший пальто от пыли, огляделся. Келлер исчез.

- А я только собралась сказать ему, что лифт не работает. Наверное, кто-то оставил открытой дверцу кабинки, - она прошла мимо Мэтисона, высоко держа голову - эта девушка явно не привыкла считать себя непрошенным гостем нигде - и направилась к лифту. Следом за ней мимо Мэтисона проплыло тонкое облачко аромата жасмина и роз.

- Позвольте помочь вам, - встрепенулся Мэтисон и последовал за ней.

Кабинка действительно оставалась открытой. Он захлопнул дверцу. Попытавшись что-нибудь сказать по-немецки, он беспомощно замялся, потому что все светские фразы вылетели из головы.

- Вы говорите по-английски?

- С американским акцентом, - она улыбнулась; голос её звучал приветливо.

- Это мне подходит, - с облегчением произнес он.

Ее голубые глаза расширились:

- Вы разве не швейцарский полисмен?

- Почему вы так решили? - девушка направилась к выходу, и Мэтисон торопливо последовал за ней.

- Потому что они здесь всюду. Представьте себе, я сегодня третий раз пытаюсь спуститься по лестнице. Первый раз я услышала, как кто-то сказал по-немецки:"Не стоит оставлять беспорядок в холле". Эта фраза меня очень заинтриговала, должна вам признаться.

- Со своей стороны, - с ухмылкой произнес Мэтисон, признаюсь, что не знаю - чувствовать себя оскорбленным или посмеяться.

- Не похоже, чтобы вы сильно веселились в последние полчаса, заметила она.

Они подошли к двери, и девушка остановилась, с любопытством глядя на Мэтисона. Потом она заметила, что Мэтисон рассматривает её с неуступающим интересом и быстро отвернулась, бросив взгляд на цветущие деревья и ровные клумбы. Она решительно продолжила:

- Я перегнулась через перила и увидела человека с револьвером в руке. Простите, это был пистолет, верно? Я всегда ошибаюсь. В любом случае, он целился вам в спину. И я приготовилась закричать.

- Рад, что вы взяли мою сторону.

- Это было чисто инстинктивное решение.

- Еще приятней.

Она рассмеялась:

- Но я струсила. Я увидела, что в холл скользнуло ещё трое - и у всех были револьверы... то есть пистолеты.

- Никогда не думал, что разница велика: любое оружие производит одинаковое действие.

- Так что вместо крика - мне перехватило горло - я повернулась и помчалась к тем двум полицейским, которые работают наверху, чтобы они спустились и навели порядок. Представьте себе, они уставились на меня так, словно я соучастница преступления. Просто безумие. Настоящее безумие. Потом раздался выстрел - это был выстрел, а не мотоциклетный треск; в мотоциклах я хорошо разбираюсь - и я попыталась снова спуститься по лестнице. Но на этот раз тут распоряжался ваш друг. Он полицейский, верно?

- Что-то в этом роде. Но почему вас это интересует?

- Я просто пытаюсь понять, что происходит. Это было на удивление волнующее утро, вы должны признать. Никогда не думала, что в Цюрихе такое возможно, - небрежно добавила она. И никогда не болтала так много с незнакомым мужчиной, не без удивления сказала она себе. - Все эти долгие объяснения - по сути, извинение. Я почти допустила, чтобы вас пристрелили.

- Не представляю себе, что бы вы могли сделать. Разве что увеличить беспорядок в холле на один труп.

- Ужасная неопрятность. Швейцарцы такого бы не одобрили, - она быстро взглянула на него. - Мы ведь шутим, не так ли?

- Надеюсь, - сказал он, стараясь, чтобы его слова звучали убедительно.

- Так что происходило в холле?

- Это длинная история.

- О... - конец темы, подумала она. - Ну что ж, пора прощаться, - она нерешительно посмотрела на тихую площадь. Если я пройду через деловой центр и буду идти напрямик, я доберусь до озера? Видите ли, я только приехала в Цюрих, бросила свои вещи в отеле и не успела толком сориентироваться.

Мэтисон недоверчиво уставился на нее. Неужели это миссис Конвей? Такая молодая? Такая остроумная и приветливая, такая женственная? Прекрасно, со спокойной элегантностью одетая - изумительный серый шерстяной костюм поверх голубого кашемирового свитера, темно-синее пушистое пальто, накинутое на плечи, сверкающие лаковые туфельки и изящные чулки? Выглядела она так, словно встала поздно и не меньше часа готовилась показаться на люди.

- Я как раз собирался спросить, как вас зовут. Неужели Конвей?

- Да, - с удивлением ответила она. - я Линн Конвей, - теперь она в свою очередь недоверчиво уставилась на американца:

- Не хотите ли вы сказать, что вы Уилльям Мэтисон?

- Билл Мэтисон, - он пожал ей руку с насмешливой церемонностью. - Как дела, миссис Конвей? Добро пожаловать в Цюрих, город Цвингли и номерных банковских счетов.

Она пришла в себя:

- Я представляла вас совсем не таким.

- Я испытываю те же чувства.

- Но я имела в виду... Вы ведете себя совсем не как адвокат, по крайней мере, не как знакомые мне адвокаты. Я думала, они сражаются только в суде.

Он быстро вставил, меняя тему:

- Вы позволите показать вам дорогу к озеру? Тогда идем, - он почти приспособился к её походке - один его шаг на полтора её. Они миновали аптеку, и Мэтисон даже не посмотрел в эту сторону.

- Я думала, вы ещё не прилетели. Я действительно так рада, что вы уже здесь, - сказала она вполне серьезно. - Объясните мне, что тут происходит? Два детектива в штатском в кабинете Йетса, вся деятельность дезорганизована, и никто не может найти для меня мисс Фрейтаг. О, я понимаю, погиб Йетс, я ведь не такая бессердечная. Но, честно говоря, вся эта суета не может быть из-за потерянного контракта, не так ли? Здесь, должно быть, кроется нечто...

- ...гораздо большее. Я нарисую для вас полную картину за ленчем.

Мэтисон заметил нерешительное выражение в её голубых - самых голубых, какие ему приходилось видеть - глазах, заставлявших померкнуть яркое пальто, и добавил:

- Вы ведь свободны, не так ли?

- Мне нужно позвонить Джимми Ньюхарту, - медленно произнесла она. - И ещё многим другим - мисс Фрейтаг, к примеру.

- Это лучше всего обдумать за ленчем. Кроме того, до трех часов нет смысла названивать в Нью-Йорк.

- Конечно. Как я не подумала, - она вспомнила временную разницу. - Я чувствую себя совершенно... дезориентированной. Просто потрясающе.

- Где вы остановились?

- В "Эден Э Лак".

- Почти рядом - я, можно сказать, живу через дверь от вас. Давайте прогуляемся до вашего отеля, и вы сможете распаковать ваш багаж. А я позвоню вам в четверть второго. Честно говоря, вы, по-видимому, не нуждаетесь даже во взмахе пуховкой, а вот мне не вредно было как следует привести себя в порядок, - он с отвращением вспомнил о следах пыли на пальто и оторвавшейся пуговице сорочки. Внезапно он остановился:

- Господи, да меня же могут арестовать в любую минуту! Вы можете меня подождать? Пожалуйста, это не займет больше минуты! - он уже мчался к аптеке.

Она поколебалась - но остановилась, вспомнив его виноватую улыбку. Билл Мэтисон был человеком, полным сюрпризов, и она явно ещё не все увидела. Свое слово он сдержал: через минуту вернулся к ней с белой коробочкой в руке.

- Все готово и упаковано. Даже бровью не повел, - довольно сообщил он. - В этих краях не требуется никаких объяснений, только наличные.

- Типично швейцарская упаковка, - сказала она, полюбовавшись красной восковой печатью на аккуратно сложенной обертке.

- Лекарство от кашля. Специальный состав. Скормим лебедям после ленча, - Мэтисон определенно решил, что она приняла его приглашение. И последующее - на обед - тоже. Цюрих может стать очень приятным местом, подумал он, когда они зашагали к озеру. Ему нравился новый фасон женских туфель на низких каблуках; они позволяли женщинам ходить, а не ковылять.

- Да, даже лягушки не любят, когда их беспокоят своим кашлем. Кто они, эти люди?

- Темные личности. Тот, что ткнул мне пистолетом в спину, все утро следил за мной.

- Здесь? В Цюрихе?

- Йетс жил в Цюрихе, если помните. Но давайте отложим эти объяснения, чтобы не испортить себе аппетит.

- У меня к вам тысяча вопросов, - предупредила она и покосилась на пакетик в его руке. Лекарство от кашля? Она покачала головой, стараясь не расмеяться.

- После ленча, - настойчиво повторил он.

13

Строгие костюмы, безупречные пальто, серые шляпы, тонкие кейсы; банкиры небольшими компаниями стояли у входа в отель, где остановился Билл Мэтисон. Банкиры ожидали заказанные автомобили, чтобы отправиться на ленч, или на конференцию, а может быть, собирались совместить то и другое. Мужчины помоложе ждали на тротуаре; те, что постарше, остались в фойе, держа шляпы в руках; их головы с аккуратно и коротко подстриженными волосами напоминали о военном строе с рядами сияющих шлемов.

- Это столпотворение скоро кончится, - сказал Мэтисону портье, отдавая ключ от номера. - К вечеру они начнут разъезжаться.

- Надо же, сколько интересного я упустил, уехав на прошлой неделе.

- Простите?..

- Очень впечатляющее зрелище.

- О да, конечно. И большая честь для нас.

- Меня спрашивали?

Риторический вопрос; дело привычки - или надежды. Мои друзья в Цюрихе, подумал Мэтисон, не любители оставлять сообщения в конторке отеля. Хотя возможно, наши общие дела закончены. Незаметное исчезновение Густава Келлера этим утром - прямое тому подтверждение. Я - парень, который задает слишком много вопросов. Где, к примеру, невозмутимый Фрэнк О~Доннелл? Есть ли шансы встретиться с ним в Цюрихе, или он уже вернулся в Нью-Йорк, чтобы собрать воедино все ниточки, все следы извилистого жизненного пути Берча-Йетса? А где Чарльз Нилд? В Зальцбурге или у Финстерзее?.. Эти мысли вертелись у него в голове безостановочно, как ни старался он переключиться на что-нибудь другое. Мэтисон хорошо представлял сложности, с которыми столкнется сегодня за ленчем. Линн Конвей достаточно умна, чтобы не проявлять чрезмерного любопытства, но, так как ей предстоит руководить офисом в Цюрихе ближайшие несколько недель, она опредленно захочет получить ответ на некоторые вопросы. Мэтисон гадал, что он имеет право ей рассказать.

- Никаких сообщений для вас не оставляли, - сказал портье. Он тщательно осмотрел ящики конторки и полки над стойкой.

- Благодарю вас, - Мэтисон отвернулся и поправил свой галстук, надеясь, что оторванная пуговица не очень заметна. Он шел между высокими растениями в огромных майоликовых горшках по направлению к тихому коридору, где прятались лифты.

- Билл! - окликнул его женский голос. - Билл, как чудесно!

Элиза? Господи, подумал он, я так и не позвонил ей; совершенно вылетело из головы. Он медленно повернулся. Это действительно была Элиза Ланг: темные волосы рассыпаны по плечам, в серых глазах горят лукавые огоньки. Она была одета в то же самое пушистое твидовое пальто, те же нарядные туфли без каблуков.

- Вы так и не позвонили, - сказала она смеясь, когда они пожали друг другу руки.

- Я приехал в Цюрих только сегодня утром.

- Где же вы были?

- В Нью-Йорке.

- Как загадочно!

- О, мне пришлось слетать домой для консультации.

- Снова какой-то запутанный контракт?

У неё хорошая память, подумал Мэтисон. Как много я успел наболтать ей о Брайанте? Наверняка не слишком много. Беглое упоминание, когда она спросила меня, что за дело привело меня в Зальцбург.

- Нет. Просто я должен был дать подробный отчет о своих действиях издателю. А как ваши дела?

- Давайте зайдем в бар и там поболтаем.

- Извините, Элиза. У меня встреча в час пятнадцать. А потом я должен быть в офисе. Это бизнес, понимаете ли. Но как насчет того, чтобы выпить вечером? Или встретимся за ленчем завтра, - он нахмурился, - Нет, завтрашний день может тоже оказаться очень напряженным, - к примеру, придется ехать в Зальцбург, подумал он. - Позвольте мне позвонить вам вечером; к этому времени я буду знать точно.

- Идем выпьем по глоточку, - взмолилась она. - На полчасика. Я уезжаю из Цюриха.

- Так скоро?

- Я все вам расскажу в баре, - она повернулась и потащила его за собой.

Мэтисону пришлось последовать за ней, тревожно поглядывая на часы. Полчаса - ровно столько и оставалось до четверти второго. Ему придется сократиться до двадцати минут. Вот так всегда, сердито подумал он: последняя неделя в Цюрихе, а он не может даже поболтать с хорошенькой девушкой; сегодня он должен разделить свое время между двумя красотками. Он вовремя вспомнил и снял на ходу пальто и протянул его вместе с чаевыми пожилому служащему в фойе, попросив почистить и погладить его и через полчаса доставить в номер 307. Пиджак не понес никакого урона, и выглядел вполне достойно. Мэтисон снова поправил галстук, пряча зияющую пустотой верхнюю петлю. Одна его туфля была жестоко исцарапана, а ведь это его любимая пара, будь оно все проклято. Эти туфли больше никогда не будут выглядеть, как раньше, подумал он с досадой, выбирая столик поближе к выходу.

- Никакой интимности? - с очаровательной усмешкой отметила Элиза; сегодня она былп настроена необычайно игриво. Она покосилась на столик, стоявший в уютном уголке с приглушенным светом, но все же уселась на предложенный стул и позволила Мэтисону заняться её пальто.

- Вокруг слишком много банкиров,

В баре действительно было несколько мужчин, которых вполне можно было отнести к этой категории. По-видимому, они что-то обсуждали.

- Так что вы сказали про свой отъезд из Цюриха? - спросил Мэтисон, предоставив Элизе вести разговор. Это был лучший способ избежать рассказа о собственных рикованных приключениях. - Здесь неплохой мартини, между прочим. Рискнете?

Он заказал два мартини; без маслин и без луковки.

- Пурист, - сказала Элиза. - Помните смешное маленькое кафе около замка?

- Да. Вы меня предупредили, что там подают слишком много вермута.

- Вы действительно помните, - с удовольствием заметила она. - Это был прекрасный вечер, не правда ли? - она непринужденно рассматривала других посетителей. Помещение было просторным; по-видимому, раньше это был малый зал приемов; мягкий свет струили лампы, упрятанные в деревянные панели; никакого ощущения многолюдья. Каждый посетитель за своим столиком, укрытым белой скатертью чувствовал себя, словно остров в океане; ни обычной стойки, ни выставки из бутылок перед зеркальной витриной, ни высоких табуретов даже бармена не было видно.

- Только немного короткий, - сказал Мэтисон. - Как прошла вечеринка в "Шлосс Фушл"?

- Слишком сентиментально, чтобы захотелось её описать, - сказала она, - но, боюсь, это единственно верный тон для прощальных вечеринок.

Мэтисон промолчал. Лучше бы он вообще не спрашивал. Тогда он мог бы наслаждаться великолепным мартини, не пытаясь понять, почему Элиза солгала. Но он заслужил охватившее его чувство неловкости, подстроив свою нехитрую ловушку, и теперь был зол на себя. Но ведь ему хотелось услышать ответ на свой вопрос. Этот её ответ был чрезвычайно важен. Он получил его - а теперь чувствовал неловкость и разочарование. Глядя на её прелестное лицо, Мэтисон думал:"Ты слишком хороша, чтобы лгать. Да ещё по такому ничтожному поводу.

- Вы чем-то подавлены, - заметила Элиза.

- Я просто подумал, что мы обречены на то, чтобы нас разлучали, - если официант не подойдет в ближайшие насколько минут, ему придется выпить свой мартини залпом.

- А вы не можете позвонить вашим друзьям и сказать, что чуть-чуть задержитесь?

- Нет.

- Значит, это другая женщина, - смеясь, сказала она. Почему бы вам не отсрочить свидание с ней до завтра? И ваши дела тоже? Тогда мы сможем остаток дня провести, как захотим. Я скоро уеду, и тогда у вас будет сколько угодно времени.

- Вы всегда куда-нибудь уезжаете, верно?

Напитки принесли, и Мэтисон был рад, что их прервали; это избавило его от необходимости придумывать ответную реплику.

- Моя бабушка больна. У неё две сиделки, и весь дом похож на морг. Ох, она доживет до девяноста. Просто она... ну, одряхлела, что ли... Она постепенно ускользает от нас по мере того, как угасает её память. Она даже не узнала меня. Печально, правда? Она всегда была такой энергичной старой дамой.

- Очень грустно.

Только правда ли это? Любая самая незначительная ложь бросает тень на все вокруг. Мэтисон снова одернул себя: он стал чересчур пордозрительным. К чему Элизе лгать о болезни своей бабушки?

- Так вы остановились у своей подруги?

Элиза покачала головой.

- Нет; все мои планы рухнули разом. Моя подруга сдала свою квартиру и переехала в Женеву, - она внезапно развеселилась. - Так что совершенно бесполезно было звонить по номеру, который я вам оставила. Но вы ведь и не звонили, не так ли?

- Я приехал только этим утром, - напомнил Мэтисон.

- О да. Но вы сохранили номер, который я вам дала?

- Он у меня все время с собой, - Мэтисон достал свой блокнот из кармана и нашел нужную страничку.

- Дайте мне взглянуть, - беспечным тоном сказала она и протянула руку. - Знаете, у меня жуткое ощущение, что я неправильно продиктовала вам номер.

Номер Элизы в Цюрихе был единственным на страничке. Сегодня Мэтисон впервые взглянул на него с тех пор, как записал в Зальцбурге - ничего не значащая последовательность пяти цифр... Но сейчас они показались ему знакомыми. Я видел этот номер где-то еще, подумал Мэтисон. Он достал карандаш и небрежно перечеркнул запись.

- Где вы остановились? - спросил он, приготовившись записать её новый номер.

- Здесь.

- В этом отеле?

- Для меня нашелся номер. Я совершенно уверена, от него отказался какой-то банкир. Крошечная каморка, и никакого вида из окон, - её рука все ещё была протянута к записной книжке. Мэтисон отдал блокнот.

- Так я и знала, - огорченно произнесла Элиза. - Ох, Билл, мне так жаль. Этот номер вы могли набирать до самого Судного дня, только меня вы не нашли бы. Все дело в последних двух цифрах: там должно быть пятьдесят три, а не тридцать пять, - она вернула ему записную книжку, раскрытую на той же странице. - Нет никакого смысла хранить перевранный телефонный номер, верно? - она сокрушенно покачала головой, удивляясь своей идиотской ошибке. Ее темно-каштановые волосы качнулись, мягкой волной упали на лоб. Элиза смахнула их с лица небрежным жестом.

У Мэтисона появилось неприятное чувство, что Элиза чего-то ждет от него, подталкивает к какому-то поступку.

Мэтисон инстинктивно воспротивился этому внушению; он не стал вырывать листок и протягивать ей, как, вероятно, предполагалось. Вместо этого он вежливо посмеялся, глядя на пять цифр, все больше казавшиеся знакомыми.

- Никакого смысла, - согласился он, - но, пожалуй, я вставлю этот листок в рамочку и буду хранить на память о нашей первой встрече.

- Чтобы вспоминать бестолковую, взбалмошную Элизу? Знаете, Билл, вы жестокий, ужасный человек.

- Точно, - весело согласился он и сунул блокнот в карман. Он взглянул на часы и нахмурился.

- Вы должны уйти, - медленно произнесла она. - Но хотите ли вы этого?

- Мне придется прямо сейчас позвонить и предупредить, что я задержусь минут на пятнадцать. Сожалею, Элиза, - он потянулся за её пальто, накинул ей на плечи.

Она не пошевелилась. Ее темно-серые глаза, слегка расширенные, с вызовом смотрели на него.

- Позвоните и скажите, что вы не придете. Пожалуйста, Билл... Давайте проведем этот день вместе, - она протянула руку и накрыла его ладонь своей. Ее пальцы легко ласкали его руку.

Он коротко вздохнул и поднял её руку к губам, затем опустил на стол около её бокала.

- Нужно идти, - произнес он, словно не понял приглашения.

- Так идите! - сердито воскликнула Элиза. Она отвернулась, схватила сигарету и закурила, не дожидаясь, пока он поднесет спичку.

- Я позвоню вам попозже, - натянуто пообещал он и встал.

Элиза демонстративно игнорировала его, и Мэтисон ушел.

Но когда он ожидал лифта, медленно спускавшегося на первый этаж, Элиза пробежала по коридору между высокими майоликовыми вазами.

- Ох, Билл, - воскликнула она, положив руки ему на плечи. Пожалуйста, простите меня. Это все потому, что нам никак не удается побыть вместе. Я не знаю даже, увижу ли вас снова, - она потянулась и поцеловала его. - Это на прощание.

- Ваши слова звучат так окончательно, - очень холодно произнес Мэтисон.

- Я уезжаю этим вечером.

За спиной у них автоматически открылись дверцы лифта. Мэтисон покосился на свободную кабинку, высвобождаясь из её объятий.

- Я просто должна была... - начала Элиза, потом взяла его за руку и вместе с ним шагнула в лифт. - Обещаю, что вы не опоздаете, - заверила она. - Не так, как опоздала я, - добавила она и рассмеялась.

- Какой вам этаж? - спросил он.

- Третий.

Мэтисон тоже жил на третьем этаже. Они поехали наверх.

- Мне только что предложили работу, - сказала Элиза. - В Зальцбурге.

Это удивило Мэтисона:

- Я думал, вы уже на пути домой. Отцовский приказ...

- О, я позвонила ему прошлым вечером и заставила прислушаться к моему мнению. Кроме того, работа есть работа; это не пустое времяпровождение в попытках научиться накладывать краски на холст. Вот что его всегда огорчало. Он считал, что я напрасно теряю время. Но, имея постоянную работу, я смогу заработать достаточно, чтобы оплатить курс в школе искусств.

- Это зависит от работы, не так ли?

- Работа интересная, но у меня будет много свободного времени. Понимаете, в Зальцбурге есть один господин, который питает большой интерес к лыжному спорту - он торгует спортивным снаряжением, организует соревнования, и все в таком духе. Ему нужен человек, умеющий кататься на лыжах и болтать на нескольких языках, чтобы сопровождать группы иностранных туристов, которые приедут в Зальцбург этой зимой.

- Вы уверены, что у вас останется свободное время? поинтересовался Мэтисон. Он немного остыл, и к нему вернулось чувство юмора. Лифт остановился на третьем этаже, и они вместе пошли по коридору.

- Я вот что хотела у вас спросить, - сказала Элиза, когда они подошли к номеру Мэтисона, - предположим, вы - один из моих друзей из Зальцбурга, и недавно вы устраивали в мою честь прощальную вечеринку; что бы вы подумали, если б я вернулась через неделю?

Мэтисон с веселым удивлением взглянул на обращенное к нему встревоженное хорошенькое личико. Женщины всегда ставят его в тупик, подумал он. Кому ещё придет в голову беспокоиться из-за такой чепухи? Он открыл дверь.

- Я бы подумал: вот отличный повод для ещё одной вечеринки, - беспечно произнес он.

- Понимаю. Билл... - она помедлила и перешагнула порог как раз в тот момент, когда он повернулся, чтобы попрощаться.

- Мне нужно позвонить, - не теряя времени, он подошел к телефону, стоявшему на столике около кровати, и снял трубку.

- Пожалуйста, соедините меня с отелем "Эден Э Лак", отрывисто распорядился он. - Позвоните мне, когда найдете там миссис Линн Конвей. Нет, я не знаю номера её комнаты, - он повесил трубку и заметил, что его пальто уже вернули, ещё теплым от недавней утюжки. Он снял пиджак и повесил на спинку стула.

Элиза закрыла за собой дверь и стояла, прислонившись к ней плечом:

- Я кажусь вам навязчивой?

- Скорее немного взбалмошной.

- Тогда все в порядке, - сказала она с улыбкой. - Я не возражаю против того, чтоб меня считали взбалмошной.

- Будьте естественны, в этом есть опреленное очарование, - сухо произнес Мэтисон. Он деловито выбрал свежую рубашку, распустил галстук.

- Мне нужно переодеться, - сказал он, направляясь в ванную.

- Вы не собираетесь в Зальцбург?

- Возможно. Сегодня все должно определиться.

- Вы не хотите остановиться...

Зазвонил телефон. Мэтисон снял трубку и повернулся к Элизе спиной.

- Линн? Прошу прощения, я уже на пять минут опоздал, и мне потребуется ещё минимум десять. Я постараюсь на этот раз не задержаться.

- Не волнуйтесь, - сказала Линн, и Мэтисон почувствовал, что она говорит совершенно искренне. - Я ещё даже не распаковала вещи. У меня гость. Это мисс Фрейтаг. Она пришла поздороваться со мной и проверить, хорошо ли я устроилась. Мисс Фрейтаг принесла мне цветы. Правда, это очень любезно? И у нас такой интересный разговор...

Он понизил голос:

- Так Фрейтаг сейчас у вас?

- Да.

- А я советовал ей взять выходной, - Господи, подумал Мэтисон, неужели она собирается весь вечер таскаться за нами?..

- Ну что ж, в этом есть смысл, - дипломатично произнесла Линн, чтобы не задеть мисс Фрейтаг. - Между прочим, нам звонил это ваш в-некотором-роде-полицейский. Он показался мне далеко не таким раздраженным, как утром в холле.

- О? - он услышал шорох под дверью и повернул голову. Элиза собралась уходить. Она послала ему поцелуй рукой, сжимающей перчатку.

Линн сказала:

- Я введу вас в курс дела, когда мы встретимся.

- Через десять минут, ладно? На этот раз я не заставлю себя ждать.

- Чудесно. Я спущусь в фойе.

- Скажите мисс Фрейтаг, что её план сработал великолепно. Гораздо лучше, чем тот, который предложил я.

- Я передам ей вашу благодарность. Ну, пока.

Он повесил трубку и повернулся. Комната была пуста. Он не слышал даже тихого хлопка двери, когда Элиза вышла. Обошлось без задетого самолюбия и уязвленной гордости, подумал он с облегчением, вспомнив прощальный воздушный поцелуй. Просто удивительно, что у неё в конце концов хватило здравого смысла просто уйти. Но, подумал тут же Мэтисон, если она захочет встретиться с ним в Зальцбурге, узнать, где он остановился, будет проще простого. Ведь нашла же она этот отель благодаря единственному беглому упоминанию о банкирской конференции?

Он переоделся за четыре минуты, сменив галстук, туфли и костюм. Торопливо вынимая все из карманов старого пиджака, брошенного на стул, он заметил, что исчез его блокнотик для адресов. Он должен был лежать в боковом кармане, по крайней мере, Мэтисон сунул его туда в баре. Не выронил ли он блокнот? Мэтисон готов был поспорить на сотню, что ничего не ронял. Блокнот был в кармане. В этом он совершенно уверен. Свирепо поджав губы, он запер дверь номера и, не дожидаясь лифта, помчался вниз, прыгая через три ступеньки.

У входа в бар он заколебался, но все же решил довести дело до конца. В зале было почти пусто, и его прежний столик свободен. Удача, подумал Мэтисон; ему совсем не улыбалось ползать по полу между чужими лодыжками. И сразу же ему повезло ещё раз: на полу, почти скрытый свисавшим длинным краем скатерти, рядом с ножкой стула, на котором недавно сидел Мэтисон, лежал маленький блокнот. Но как он мог проявить такую чертовскую беспечность и сунуть блокнот мимо кармана! Мэтисон ещё больше разозлился на себя. Ладно, он задолжал себе самому сотню. А Элизе - огромные извинения, хоть их нельзя высказать вслух. Черт побери, эта девушка сегодня просто вывела его из себя. Ее взбалмошность была ему по душе, но на этот раз он почувствовал что-то ещё - какую-то уклончивость, недосказанность... Возможно, не будь он настолько выбит из колеи убийством Эрика Йетса, он не был бы так скор на подозрения. Слишком скор. Это становится привычкой, и привычкой не из приятных.

Компания безупречно одетых мужчин поднялась из-за столика. Типичные банкиры, отметил про себя Мэтисон, от гладко причесанных волос до зеркально отполированных туфель, все в темных костюмах и галстуках в тонкую полоску. Возможно, немного англизированный вариант. Они собрали свои котелки и темно-синие, цвета морского мундира, короткие однобортные пальто с деревянной вешалки около двери. Один из них, натягивая желтые перчатки, отступил на полшага, нечаянно толкнув проходившего Мэтисона.

- Простите, - бросил он, едва взглянув через плечо. Мэтисон также бегло скользнул по нему взглядом и произнес: "Все в порядке". Чарльз Нилд, ошеломленно сказал он себе, продолжая свой путь. Без сомнений, Чарльз Нилд - какая перемена после засаленной спецовки и фланелевой ковбойки рабочего из "Ремонтной службы Акме радио".

Что ж, теперь я знаю, что Нилд в Цюрихе, думал Мэтисон, спускаясь по широкой лестнице к выходу из гостиницы. Как долго он находился в баре? Был ли он там в то время, когда заходили мы с Элизой?

К его удивлению, Элиза тоже была ещё тут: она стояла на другой стороне улицы, на широкой эспланаде. Она делала вид, что наблюдает за ставшими на якорь яхтами, но, должно быть, хотя бы одним своим красивым темно-серым глазом поглядывала на вход в гостиницу, потому что махнула рукой, привлекая внимание Мэтисона, как только он шагнул на тротуар. Она устремилась к нему почти бегом, пренебрегая правилами дорожного движения, не обращая внимания даже на заинтересованные взгляды мужчин. Мэтисон направился к ней. Элиза была из тех девушек, которых невозможно игнорировать. Кроме того, он задолжал ей извинение, хоть и невысказанное вслух. Пришлось бы ей по душе, если б он обвинил её в том, что явилось результатом его собственной небрежности?

- Привет - ещё раз. А я-то думал, вы уже на полпути в Зальцбург.

- Я ждала вас, - с обезоруживающей прямотой произнесла она. - Я хотела объяснить, почему так быстро сбежала. Я заметила, что потеряла одну из своих перчаток, а они совсем новые, - она вытянула руку, показывая ему новенькие перчатки, подходившие к сумочке по цвету. - Я нашла вторую, такую одинокую, на полу около лифта.

- А я чуть не потерял свою записную книжку, - вопреки всем своим рассуждениям, он исподтишка наблюдал за Элизой. Она оказалась под столом, за которым мы сидели.

- Думаю, мы оба были немного расстроены. Если встретимся в Зальцбурге, можно попытаться начать все снова, забыть сегодняшний день, сделать вид, что его просто не было.

- Если встретимся? Мы просто обязаны встретиться.

- Я могу оказаться за городом, когда вы приедете. Поездки по деревням - основная часть моей работы: нужно хорошо представлять себе местные условия, прежде чем выпадет снег и нагрянут лыжники. Когда вы собираетесь приехать?

- Надеюсь, очень скоро. Но это зависит...

- От чего?

- От положения дел в офисе. Там настоящий кризис. Человек, который прежде руководил филиалом... в общем, он мертв.

- Мертв? - её глаза расширились, губы приоткрылись.

- Да. Его тело сейчас в морге. Вот как я провел большую часть дня. Я провожал его секретаршу на опознание тела - ну и занятие.

- Как он погиб?

- При несчастном случае на яхте.

Элиза помолчала и посмотрела на озеро, по которому рассыпались яхты.

- Оно кажется таким мирным и безопасным, правда? - спросила она после паузы. Потом, когда её глаза вернулись к Мэтисону, за его спиной она заметила кого-то, и на мгновение взгляд её стал жестким. Она сказала:

- Но я снова заставляю вас опаздывать. До свиданья, Билл, - она потянулась и поцеловала его в губы. Еще раз нежно коснувшись его руки, она повернулась и взбежала по ступенькам в отель.

Торопливое отступление, с облегчением подумал Мэтисон. И Нилд, и его приятель-банкир наверняка наблюдали эту сцену, даже если были целиком поглощены прощанием у входа в отель. Мэтисон повернулся и зашагал к "Эден Э Лак". Линн Конвей и мисс Фрейтаг вдвоем стояли на тротуаре, глядя на него. У них была прекрасная возможность полюбоваться прощанием с Элизой, подумал он, покосившись на часы. Кроме того, он опоздал на несколько минут. И что ещё хуже, подумал он, на ленч мы отправимся втроем; так я и знал, так я и знал, везет сегодня, как утопленнику. Однако Мэтисон ошибался. Мисс Фрейтаг обменялась рукопожатием с Линн, полностью игнорируя Мэтисона. Прежде чем он успел подойти достаточно близко, она шмыгнула за ближайший угол.

- Мне страшно неловко, - сказал он Линн Конвей. Если он и ненавидел что-то, так это ситуации, в которых ему приходилось без конца извиняться. Он всегда был очень пунктуален, а на свидание с дамой всегда приходил на несколько минут раньше условленного времени, но этот день оказался слишком суматошным. Где прохладное спокойствие, которое он намерен был продемонстрировать миссис Конвей? Почему-то ему казалось очень важным, чтобы она не сочла его невоспитанным прощелыгой, неспособным даже своевременно поглядывать на часы.

- Сегодня все бесконечно усложняется, - посетовал Мэтисон. - Я не успел даже вызвать для нас такси. Я хотел пригласить вас в "Фельтинер Келлер", - и здорово потратиться, мысленно продолжил он. Это придало бы некоторый вес его извинениям.

- С удовольствием - но как-нибудь в другой раз. А сегодня - не проще ли поесть прямо в отеле? Тут отличный ресторанчик, так сказала мне мисс Фрейтаг.

- Если вас это устроит, - конечно, это было бы самым простым решением. Такси можно вызвать по телефону, но из-за уличного движения заказанную машину придется долго ждать. - Я думал, нашу компанию ближайшие пару часов украсит своей персоной мисс Фрейтаг.

- Сказать по правде, у меня тоже сложилось такое впечатление. Мы ожидали в фойе, и она заговорила об этом кафе. Я почти представила себе, как мы торчим там втроем. Так что я сказала, что хотела бы полюбоваться озером.

- Она определенно поняла намек, - он вспомнил расправленные плечи и вздернутую голову мисс Фрейтаг, без единого взгляда или дружеского кивка исчезнувшей за углом.

- Все произошло так странно, - задумчиво произнесла Линн. Они поднялись по небольшой лестнице в отель и оказались в маленьком, почти домашнем фойе. Коктейль можно заказать в в одну из уютных гостиных, подумал Мэтисон.

- Зайдем? - кивнул он на ближайшую гостиную. - Или мы и без того так задержались, что нам лучше сделать заказ за столиком? - он снова почувствовал неловкость; из-за его опоздания обычный ритуал ленча оказался скомкан.

По его настоянию, они устроились в одной из уютных гостиных у окна с видом на эспланаду над озером. Теперь он чувствовал себя лучше. Может быть Линн Конвей была не так мила и сердечна, как при их расставании, но она не выразила своего недовольства ожиданием у гостиницы.

- Так что было странного в поведении мисс Фрейтаг? спроосил он, когда напитки были заказаны.

Она нахмурилась, глядя на яхты на озере. Их осталось сейчас немного; большая часть вернулась на якорную стоянку.

- Эрик Йетс обычно держал здесь свою яхту, вы знаете?

Мэтисон покачал головой.

- Об этом рассказывала мисс Фрейтаг, когда мы вышли на улицу. Она была в полном порядке. Немного печальна, когда говорила о Йетсе, но вполне нормальна. А потом... ну, она увидела девушку, которая стояла на другой стороне улицы. Мисс Фрейтаг просто остолбенела и выпучила глаза.

- Но почему? Она объяснила?

- Она собиралась объяснить. Но девушка побежала кому-то навстречу, и когда мы спустились по ступенькам на тротуар, оказалось, что бежала она к вам. На этот раз мисс Фрейтаг просто утратила дар речи. Она стояла и смотрела, позабыв обо всем на свете. Это выглядело очень странно.

- Но почему... - начал Мэтисон и замолчал. Его догадка была просто чудовищна.

- Мне захотелось снова оказаться в фойе, - сказала Линн, пытаясь усмехнуться. - Бедная мисс Фрейтаг. Нет ли у неё комплекса насчет девушек, которых хочется поцеловать? она покосиласаь на Мэтисона. Я не позволю развиться в себе такому комплексу, подумала Линн. Но до чего обидно: как только ей повезет встретить мужчину, который ей нравится с первого взгляда, тут же выясняется, что он уже женат, или собирается жениться, или принадлежит кому-то другому. Будь я проклята, если заставлю другую женщину пройти через то, через что заставили пройти меня, сердито подумала она; два года брака с Тоддом Конвеем, в течение которых безостановочно мелькали какие-то маленькие секретарши или девушки, стремящиеся сделать карьеру... Они отнимали у него не только силы - всю жизнь; и его смерть подтвердила это: разбитая новая машина, а в ней очередная старлетка - и все только ради того, чтобы показать, как здорово он водит свой сверкающий "ягуар" на скорости в девяносто миль.

- Мисс Фрейтаг была влюблена в Йетса. Совершенно невинно, я в этом уверен. Она из породы фанатичных поклонниц. Но в остальном она весьма неглупа. Неужели она так ничего и не сказала? - должна была, подумал он. Иначе что за странное выражение лица у Линн? Словно радость жизни покинула её.

- Разве это важно? - она взяла меню и начала пристально изучать его.

- Она меня очень удивляет.

- Мисс Фрейтаг? Мне кажется, она абсолютно предсказуема. За исключением нескольких непонятных секунд. Но я уверена, для неё тут был какой-то смысл, - и очень жаль, что я высказала это так прямолинейно. Слова мисс Фрейтаг ошеломили меня, и продолжают удивлять и сейчас. Не мое дело, кто кого, и почему, и как целует, - и Линн Конвей сосредоточилась на меню.

- Слишком большой выбор, - сказала она. - Это просто подавляет. Я буду бараньи отбивные и салат, а потом кофе.

- Одобряю ваш выбор, - сказал Мэтисон, совершенно потерявший аппетит. Мисс Фрейтаг безвозвратно утеряна как источник информации. А ведь эту даму наверняка стоило послушать, если б удалось преодолеть её недоверие. Он убедился в этом только утром. - Позволю себе добавить к этому для начала копченого лосося и немного вина. Это поддержит ваши силы для той тысячи вопросов, которую вы собирались задать.

- Скорее, я просто засну, - предостерегла она Мэтисона.

- И пропустите мои ответы? Только не вы, - возразил Мэтисон, и Линн искренне рассмеялась. Мэтисон залюбовался потоком её каштановых волос, отливающих глянцем под солнечными лучами, струящимися в окно. Они казались одного цвета с осенней листвой на деревьях, растущих под окнами. Он едва не ввернул комплимент, вовремя сообразив, что это было бы ошибкой. Поэтому Мэтисон деловито заказал еду и вино и завел дружескую болтовню, в точности как утром. Линн заметно расслабилась, и Мэтисон тоже. Тревожное настроение рассеялось; стоявшие перед ним проблемы казались уже не такими острыми и неразрешимыми. С этой девушкой было легко. Она вела себя совершенно естественно, нисколько не подстраиваясь к нему. Она умела удивлять, не озадачивая, и не испытывала его нервы, касаясь острых тем. Она не болтала глупостей и не пыталась умничать. Все это да плюс ещё красота - и ты погиб, подумал Мэтисон. Если только ты рискнешь жениться ещё раз... нет, нет, будь осторожен! Эта женщина для тебя по-настоящему опасна. Другие приходят и уходят, но эта из тех, которые надолго западают в душу. Так что держись дружески-деловито и не позволяй себе лишнего. Иначе ты либо женишься на этой девушке, либо проведешь остаток своих дней.