Sword Art Online. Том 19. Колыбель луны

Глава 6

Забрезжила заря девятнадцатого февраля.

Добравшись до огромного драконьего вольера у западной границы двора собора, Ронье гладила шею Цукигакэ.

Юный дракончик ворковал и щурился — отчасти от наслаждения, отчасти от сонливости. Спать хотелось не только ему: прислонившаяся к серебристой решётке Тизе тоже клевала носом, покачивая рыжими волосами. Хотя Ронье накануне твёрдо намеревалась лечь спать пораньше, Тизе вытащила её в общую комнату и допоздна говорила с ней обо всём на свете.

Они были вместе каждый день на протяжении последних двух лет, и Ронье удивлялась тому, как у них ещё не закончились темы для длинных бесед. Или это так у всех лучших друзей? У Кирито и Юджио ушёл не один год, чтобы добраться из далёкой северной деревни Рулид до столицы, поступить в академию и стать в ней элитными курсантами, однако это не мешало им каждый день разговаривать, спорить о фехтовании, а иногда просто молчать, наслаждаясь компанией друг друга.

Жизненный путь Тизе подошёл к важной развилке. Но вне зависимости от того, выйдет ли она замуж на Ренли, Ронье останется для неё лучшей подругой.

— Ну что, Цукигакэ, мне пора. Слушайся Тизе и будь хорошей девочкой.

Договорив, Ронье встала. Дракончик поднял голову и коротко прогудел в ответ.

Ронье и окончательно проснувшаяся Тизе вместе дошли до мастерской за собором. Второй прототип механодракона уже стоял на мостовой перед дверями.

В отличие от устремлённого в небо первого прототипа, эта машина стояла на трёх ногах, прямо как в мастерской. Приглядевшись, Ронье заметила, что эти ноги заканчиваются не когтями, как лапы настоящих драконов, а колёсиками.

Возле головы механодракона уже стояли Кирито, Асуна, Фанацио, Садоре и ещё один человек — ровесница Ронье в рабочем костюме из мастерской. Она держала руки на машине и читала какое-то заклинание. Как только Ронье расслышала слова для призыва ветрородов, она тут же наклонила голову к подруге, которая несла её сумку:

— Слушай, Тизе, это, случайно, не…

— А, угу, это она. Девушка, которая управляла подъёмником, пока его не сделали автоматическим.

— Ого… Она такая миленькая.

— Я тоже так считаю, но говорят, что ей на самом деле примерно столько же лет, сколько господину Дюсольберту.

— Ничего себе…

Они разговаривали, остановившись неподалёку от остальных. Вскоре Кирито заметил их и помахал рукой:

— Эй, Ронье, Тизе! Идите сюда!

— А… конечно, доброе утро!

— Доброе утро!

Девушки поздоровались и подошли ближе.

Даже в предрассветном: полумраке выкаченный наружу второй прототип механодракона казался намного больше, чем Ронье себе представляла. В его кабине появилось второе кресло, крылья машины были ничуть не короче, чем у настоящего-дракона, а размеры сопел поражали воображение. Второй прототип был чуть ли не в полтора раза крупнее первого и растянулся в длину до семи меров.

Ронье начала нервничать при одной мысли о том, что ей предстоит лететь на этой штуке, но она сама вызвалась сесть во второе кресло машины, поэтому не могла идти на попятную. Стараясь не думать о трагической гибели первого прототипа, Ронье ещё раз поклонилась Кирито и Асуне:

— Извините, мы задержались.

— Ничего, до пяти часов ещё десять минут. — Колокол пробил полпятого уже давно, но Кирито с лёгкостью определил текущее время. — Спасибо, что вызвалась защищать меня, — добавил он с улыбкой, бросив взгляд на новый меч на левом бедре девушки.

— А… конечно!

«Я отдам за вас жизнь, если потребуется», — хотела сказать она, но вспомнила вчерашний разговор с Асуной и выбрала другие слова:

— Я буду стараться!

И хотя это прозвучало по-детски, Кирито и Асуна улыбнулись и кивнули.

Ронье поздоровалась с Фанацио и Садоре, затем забрала у Тизе свою сумку. Та была до отказа набита припасами и сменной одеждой, и Ронье задумалась о том, где именно будет лежать этот тяжёлый груз во время полёта.

— Кирито, я наполнила его ветрородами, — раздался вдруг за спиной голос.

Ронье и Тизе одновременно обернулись. Голос принадлежал девушке-оператору, и Ронье вновь залюбовалась тонкими чертами её прекрасного лица, которое гармоничнее смотрелось бы в сочетании не с формой мастерской, а с одеждой священницы или даже платьем аристократки.

— Спасибо за помощь, Эйри.

Девушка по имени Эйри молча поклонилась Кирито и отошла к Садоре. В следующий миг колокола собора начали играть мягкую пятичасовую мелодию, а Кирито хлопнул в ладоши.

— Ну что ж, пора бы нам вылетать! Ронье, дай свою сумку.

Ронье вложила сумку в протянутую руку, Кирито открыл небольшой люк на боку механодракона и бросил вещи туда — видимо, в грузовой отсек. Увидев, как её сумка исчезла внутри машины, Ронье крепко обнялась с Тизе. Им даже не понадобилось ничего говорить, Ронье лишь мысленно произнесла: «Я скоро вернусь» — и услышала в ответ беззвучное: «Главное, возвращайся живой и здоровой».

Ронье разжала объятия, посмотрела подруге в глаза, кивнула и подошла к Кирито, который ждал у носа механодракона. Мечник жестом велел ей подниматься по приставленной лестнице, и Ронье робко послушалась. Сверху открылся вид на овальную кабину и два кресла.

Спинка переднего была сложена, так что Ронье смогла протиснуться к заднему, правда, сняв с пояса клинок. Кресло было сделано очень просто — из кожи, натянутой на металлическую раму, однако создатели не поскупились на дорогую мягкую кожу больших краснорогих быков, так что сидеть было на удивление удобно.

Вскоре Кирито тоже взобрался по лестнице, поднял спинку своего кресла и сел в него. Садоре убрал лестницу, и Кирито дёрнул за один из рычагов. Стеклянный купол опустился и защёлкнулся.

Ронье нервно сглотнула, чувствуя, как колотится её сердце.

Цукигакэ пока слишком маленькая, чтобы летать, но Ренли, Физель и Линель не раз катали девушку на своих драконах Кадзэнуи, Химавари и Хинагэси. Конечно, первые пару раз было страшновато, но уже скоро наслаждение полётом наперегонки с ветром пересилило страх. Ронье считала, что у неё уже нет предубеждений относительно полётов, но, сидя в металлическом драконе, да ещё и внутри, а не верхом, чувствовала не столько радостное предвкушение, сколько беспокойство. Более того, этот дракон не умеет махать крыльями. Как же они собираются взлетать и, что ещё важнее, садиться?

Ронье невольно вздрогнула, вновь вспомнив взрыв первого прототипа, и вдруг задумалась кое о чём.

— А… можно спросить, Кирито?

— Хм? Что такое? — расслабленно отозвался Верховный мечник со своего места.

— Этот дракон тоже летает с помощью теплородов? — поинтересовалась Ронье, нагибаясь к нему.

— Конечно.

— Но если мы поднимем шум в такой ранний час, жители Центории до смерти перепугаются и будут возмущаться.

— Это точно… — согласился Кирито и перешёл на сложный для понимания язык: — Но условий для правильного горизонтального взлёта у нас нет, потому что не хватит длины взлётно-посадочной полосы. Так что со взлётом и посадкой второго прототипа придётся немного хитрить.

— Хитрить?.. О чём вы?

Кирито в ответ лишь усмехнулся, глядя через плечо, и крепко сжал пару железных рукоятей перед собой. Его руки тускло вспыхнули, и Ронье невольно ахнула.

Это светились не элементы, а сила воли Кирито, способная влиять напрямую на законы мироздания. Другими словами, это был свет Инкарнации.

Стальной механодракон вздрогнул, словно оживая. В следующий миг Ронье ощутила, как они поднимаются над землёй.

Она тут же посмотрела наружу. Серые камни и машущие руками Тизе и Асуна постепенно уменьшались. Сила Инкарнации Кирито подняла в воздух огромную машину.

Ронье помахала земле на прощанье, понимая, что Кирито не обманул её насчёт хитрости. Постепенно они набирали скорость, и люди на земле превратились в точки. Наконец те исчезли в утреннем тумане, было видно только белую стену собора и розарий к северу от мастерской.

Ронье опустила руку, посмотрела вперёд и увидела бескрайнее предрассветное небо. Она заметила, что горизонт постепенно окрашивается в оранжевые тона, и от красоты у неё захватило дух.

Когда механодракон поднялся примерно до девяностого этажа — то есть до «Великой купальни», — он сначала остановился, затем начал двигаться вперёд. Ускорение было плавным и скользящим, совсем не таким, как у хлопающего крыльями настоящего дракона. Не было никаких звуков, кроме глухого свиста ветра. Вряд ли жители Центории вообще заметят этого дракона, если только не посмотрит в рассветное небо.

Исчез один из поводом для беспокойства, но Ронье нашла другой:

— Кирито, вам хватит сил двигать такую большую машину с помощью одной только Инкарнации? — спросила она, говоря в спинку кресла.

На секунду она испугалась, что может нарушить концентрацию Кирито, однако он ответил обычным голосом:

— Ну на какое-то время. Но до границы мира людей я вряд ли выдержу…

— II-понятно…

Ренье вновь поразилась невероятной силе воли Верховного мечника.

Будучи рыцарем-учеником, Ронье тоже изучала Инкарнацию, но испытывала трудности с тренировками — и со стоянием на одной ноге на тонком штыре, и с удержанием созданных элементов при помощи силы воли, и даже просто с сидением на одном месте в полной сосредоточенности.

Впрочем, даже Фанацио, Дюсольберт и другие старшие рыцари могли только передвигать предметы не крупнее кинжала при помощи Инкарнационной руки и метать невидимые снаряды при помощи Инкарнационного клинка. Запредельной силой Инкарнации обладает один только Кирито, способный самостоятельно сдвинуть с места огромного механодракона с двумя пассажирами.

— И даже силы вашей Инкарнации недостаточно, чтобы преодолеть Границу мироздания?.. — прошептала Ронье, и Кирито с улыбкой кивнул.

— Возможно, мне всего лишь не хватило мастерства… но даже если так, мне одному за стеной делать нечего. В будущем туда должны быть либо регулярные рейсы на больших механодраконах, либо какое-то подъёмное устройство в духе тех, что работают внутри собора. Жители Дарк Территории, нет, всего Андерворлда должны свободно попадать туда и обратно.

Ронье, как обычно, опешила, когда Кирито предложил приделать подъёмник к Границе мироздания, ведь никто не мог даже измерить её высоту.

Посмотрев наружу, она увидела, что механодрахон уже покинул Восточную Центорию. Внизу раскинулись слегка припорошённые снегом поля и луга. Пока, что пейзаж напоминал о зимних морозах, но в марте начнётся посевная, и уже скоро земля вновь покроется зеленью.

Представив себе возрождение природы, Ронье задала следующий вопрос:

— Скажите, Кирито… почему нельзя просто разрешить жителям Дарк Территори селиться в мире людей вместо того, чтобы всеми правдами и неправдами штурмовать Границу мироздания? У нас много неосвоенных земель, на которых найдётся место и для полей, и для деревень…

На этот раз Кирито ответил не сразу. Наконец спереди послышался шёпот:

— Вот бы все в мире людей думали как ты, Ронье…

— Что? О чём вы говорите?

— Да так… В общем, дело такое. Прямо сейчас, по моим оценкам, в мире людей живёт где-то восемьдесят две тысячи человек. По последним данным, в мире тьмы примерно столько же. Площадь мира людей — около одного миллиона семисот семидесяти тысяч квадратных килоров, из которых больше половины — леса и неосвоенные равнины. Так что, Ронье, я тоже считаю, что, даже если население мира людей вырастет вдвое, земли хватит всем.

— Что?.. — Ронье изумилась, но не из-за основной темы разговора. — Неужели в мире тьмы всего восемьдесят тысяч жителей?! И несмотря на это, император Вектор собрал армию из пятидесяти тысяч бойцов?..

— Да, всё так и есть. Фанацио, конечно, говорила, что в мире тьмы солдатами становятся все, кто на это способен, но это всё равно ужасно, Правда, я уверен, что этот обычай тоже появился из-за бесплодной земли Дарк Территори. В их мире можно выжить, только сражаясь друг с другом за ресурсы.

Кирито замолчал и откинулся на спинку кресла. При этом он, видимо, немного расслабился, потому что механодракон начал дрожать, но машина быстро успокоилась.

— Вот и в мире людей есть свои порядки и обычаи, сложившиеся за триста лет. В том числе предрассудки о том, что в мире тьмы живут ужасные чудовища, которые хотят перелезть через Краевой хребет и похитить весь скот и детей. С тех пор как началась торговля, туристов и путешествующих между мирами купцов становится всё больше, но изменить многовековые традиции намного сложнее. Даже если ограничить людей новыми законами и запретами, мы не избавим их от страха и заблуждений…

В голосе Кирито слышалась глубокая досада, и Ронье не знала, что ему ответить.

Даже могучий мечник, способный поднять в небо стального дракона с помощью Инкарнации и победить Первосвященницу Администратор и императора Вектора, не обладает божественной силой. Он родился в другом мире, но он такой же человек, как и Ронье, — страдающий, сомневающийся, ищущий лучшие решения.

Вставший несмотря на все раны и спасший Андерворлд от полного уничтожения, Кирито никогда не принимал прилюдных почестей и даже сейчас продолжал сражаться ради этого мира. Он стремился к согласию между мирами людей и тьмы — подвигу, который до него не смог совершить никто. Ронье очень хотела помочь ему, но терялась даже при мысли о том, какой трудной будет эта дорога, и не могла найти слов поддержки.

Она не задумываясь вызвалась отправиться в это путешествие вместе с Кирито, но теперь начала сомневаться. Будет ли от неё в мире тьмы хоть какая-то польза?

— Но знаешь, Ронье, я рад, что ты летишь со мной, — вдруг сказал Кирито, словно уловив чувства девушки. — Меня там дети очень пугаются, когда видят впервые.

— А… Это правда?

— Понимаешь, слухи иногда начинают жить своей жизнью… Да и после таких битв это, наверное, было неизбежно… — Кирито вздохнул и заговорил уверенным тоном словно пытаясь прогнать свои чувства: — Ладно, Центория уже позади, пора переключаться с Инкарнации на элементы.

— А хорошо! — Ронье бодро кивнула и спросила: — Что мне делать?..

— Думаю, тебе стоит подключиться к элементам, как во время испытаний первого прототипа. Скажи, если что-то пойдёт не так.

— Как прикажете! — выпалила Ронье, и Кирито показал ей большой палец.

Затем он крепче сжал рукояти перед собой и прочитал священное заклинание:

— Систем колл, дженерейт термал элемент.

Руки Кирито вспыхнули красным, и внутри полых рукоятей появились теплороды. Инкарнация Кирито погнала их внутрь баков в самом сердце механодракона.

Даже Инкарнации Верховного мечника было не под силу управлять одновременно огромным механодраконом и маленькими элементами. Машина вновь затряслась. Ронье не задумываясь нагнулась и схватила Кирито за плечи.

Она не смогла выговорить заклинание, но почувствовала, как вокруг постепенно успокаиваются бушующие потоки священной энергии. Механодракон выровнялся, а все десять теплородов благополучно достигли бака.

— Спасибо, Ронье. — Кирито похлопал Ронье по руке, медленно вдохнул и прошептал: — Дисчардж.

Теплороды внутри бака одновременно высвободили свою энергию, которая превратилась в мощное пламя и вырвалась из дракона под собственным давлением. По пути пламя смешалось с ветрородами, наполнявшими другой бак. Давление воздуха сжало поток настолько, что пламя из сопел полетело прямо, словно огненный луч настоящего дракона.

У Ронье перехватило дух, когда мощное ускорение вжало её в спинку кресла.

Снаружи быстро проплывали облака. Пожалуй, по чистой скорости этот полёт всё же по мог сравниться с ветрородным прыжком Кирито от Центрального собора до здания городской стражи Южной Центории, зато прямо сейчас механодракон двигался без помощи Инкарнации. Другими словами, сильный и специально обученный заклинатель мог управлять механодраконом, прямо как Кирито.

Ронье на. секунду задумалась о том, что именно это, а вовсе не покорение Границы мироздания — действительно важная задача. Мысль вылетела из головы, когда в тесной кабине раздался оглушительный грохот. Ронье изо всех сил вцепилась в раму кресла и закричала:

— А… Кирито! Как быстро летит механодракон?!

— Хм, хороший вопрос, — отозвался Кирито расслабленным голосом. — Драконы рыцарей единства летают не быстрее ста двадцати килоров в час, а при полёте на длинные дистанции их средняя скорость не выше восьмидесяти. А у нас сейчас, наверное, все двести пятьдесят…

— Ой… Мы летим вдвое быстрее дракона?!

— Думаю, если выжать из машины всё возможное, то и триста будет. Но Садоре попросил не поднимать мощность выше четырёх пятых.

С этими словами Кирито показал пальцем на один из дисков перед собой. Стрелка на нём колебалась на некотором расстояний от правой границы.

— Триста килоров в час… — прошептала Ронье, но не смогла представить такую скорость и покачала головой.

Ей было ясно лишь одно: если механодракон будет и дальше лететь так быстро, то они попадут в казавшуюся бесконечно далёкой Обсидию уже через полдня. И в этом мире нет никого, кто смог бы навредить механодракону, который летит на такой скорости и высоте.

Ронье вновь засомневалась, будет ли от неё польза в этом путешествии, Она уже понемногу привыкала к тряске.

Полёт над Краевым хребтом и в алых небесах Дарк Территори занял около пятнадцати часов. Несмотря на два перерыва, у Ронье уже ныли и спина, и кое-что пониже, Наконец Кирито указал вперёд:

— Вон, уже видно.

Ронье выглянула из-за его плеча и увидела в ночной тьме далёкий свет. Сначала он казался лишь расплывчатой точкой, но постепенно превратился в россыпь многочисленных огней.

— Это… и есть Обсидия, столица мира тьмы? — хрипло спросила Ронье у Верховного мечника. — Вы ведь там уже были, да?

— Ага, но всего один раз, да и сам визит был неофициальный, поэтому мне не удалось погулять по замку и городу.

— Боюсь, и сейчас не удастся…

Расслышав сожаление в голосе Ронье, Кирито замотал головой и улыбнулся:

— Да уж, на этот раз мы не просто с неофициальным визитом — Искана даже не предупредили, что мы летим в гости. Но даже в таких условиях можно найти возможности.

— Возможности?

Ронье свыклась с нехорошим предчувствием, частенько возникающим у неё во время путешествий с Кирито, и вновь посмотрела наружу.

Механодракон сбросил скорость до половины, а впереди за огоньками проступили очертания города. В отличие от аккуратно разделённой на части Центории, в огнях Обсидии не было никакого порядка. Они напоминали полумесяц, огибающий огромную чёрную скалу, нависающую над городом, словно копьё.

На скале тоже было много огней — должно быть, это и есть замок Обсидия, некогда дворец императора Вектора, Долгие годы ушли на то, чтобы вырезать из огромной скалы настоящий замок, и поговаривали, что его внешний вид впечатляет не меньше Центрального собора Церкви Аксиом… но в вечернем сумраке Ронье с трудом могла разглядеть даже его очертания.

— Осталось килоров десять… пора переключиться на Инкарнацию и сажать машину, — сказал Кирито.

— Что? Мы приземлимся вдали от города? — переспросила Ронье.

— Ага. Разумеется, если мы сядем на этой махине в городе или замке, поднимется большая шумиха, — ответил Кирито, снова крепко сжал рукояти, которые называл штурвалом, и с помощью Инкарнации постепенно потушил бушующие в баке теплороды. Грохот в кабине поутих, затем вовсе исчез.

Тяга пропала, дракон начал снижаться, и Кирито уверенно подхватил его Инкарнацией. Во время перерывов они уже отработали посадку, но Ронье все равно нервничала и крепко вцепилась руками в кресло.

«Как вернёмся в Центорию, попрошу приделать и к заднему сиденью какие-нибудь рукояти, чтобы было за что держаться», — подумала она, испытывая чувство быстрого снижения — такое же, как на подъёмнике в соборе, только гораздо сильнее. Наконец механодракон остановился, слегка стукнувшись о землю, и Кирито с удовольствием потянулся, подняв руки.

— Поздравляю, Ронье. Дальше летим без машины.

Ноша Кирито была тяжёлой: два меча, небольшой кожаный мешок, внушительная сумка и Ронье, но он в мгновение ока перенёс их на десять килоров при помощи ветрородного заклинания полёта. По его словам, десять килоров — это и есть предел для ровного полёта в бедном на священную энергию воздухе Дарк Территори.

В полёте Ронье неизбежно пришлось прижиматься к Кирито, и поначалу её сердце забилось чаще, однако Верховный мечник держал её под мышкой, словцо ещё одну сумку, и это заставило пульс девушки вернуться к обычному ритму.

Они приземлились на широкую дорогу, ведущую в город. Камни под ногами были основательно стёрты людьми, полулюдьми и повозками, которые наверняка вовсю пользовались этой дорогой при свете дня, но шёл уже одиннадцатый час вечера, так что вокруг никого не было.

Поскольку Ронье в такое время обычно давно уже лежала в постели, стоило её ногам коснуться твёрдой поверхности, как на неё сразу навалились чудовищная усталость и сонливость. Но она резко замотала головой, ведь именно сейчас её работа телохранителя начнётся по-настоящему.

Но стоило об этом подумать.

— Ну что, идём искать ночлег? — предложил Кирито, пристёгивая «Ночное небо» слева к поясу.

— Э-э… — Ронье быстро заморгала. — Неужели мы не пойдём в замок?

— Он уже закрыт, да и Искан наверняка лёг спать. Если пробраться внутрь в такой час и попасться на глаза стражникам, они решат, что мы пришли убить их правителей.

— Это точно…

Они пролетели половину Андерворлда, чтобы разобраться в деле загадочного убийцы, отнявшего жизнь Ядзена и попытавшегося свалить вину на Мялу. Будет глупо, если после таких усилий их самих примут за преступников.

— Я поняла. Но где мы найдём гостиницу, в которой два постояльца из мира людей не вызовут подозрений?

Не успела Ронье договорить, как Кирито запустил руку в свой кожаный мешок и достал оттуда что-то маленькое. Ронье прищурилась и разглядела в полумраке небольшую закрытую склянку из тех, в которых обычно хранят мази.

— Заранее прошу прощении, Ронье, — сказал Кирито, открывая бутылку, и зачерпнул содержимое пальцами.

Ронье недоуменно наклонилась к стеклянке, чтобы рассмотреть её, и вдруг…

— Ай!

Кирито вдруг начал наносить загадочное вещество ей на лицо. Ронье вскрикнула и от испуга застыла на месте, а Кирито принялся старательно растирать мазь обеими руками. Пройдясь по щекам, лбу, ушам и подбородку девушки, Кирито отступил на шаг, изучил лицо Ронье взглядом и кивнул:

— Ага. сойдёт.

— Ч-что это вообще такое?..

Ронье потрогала щёку, но пальцы не ощутили даже следов мази. Кирито лишь усмехнулся в ответ, вновь зачерпнул мазь и намазал на своё лицо. Его кожа — не настолько белая, как у родившихся в Нолангарте Ронье и Тизе. но в целом такая же, как у большинства жителей мира людей, — начала темнеть прямо на глазах.

Всего за несколько секунд лицо Кирито окрасилось в цвет кофильского чая. Он стал похож на выходца из Сазеркройта или даже мира тьмы… и, подумав об этом, Ронье всё поняла.

— А… вы замаскировали нас под местных жителей?

— Да-да. У нас с тобой и так волосы тёмные, а благодаря зимней одежде достаточно закрасить одно только лицо, и нас никто не узнает.

Лишь тогда Ронье осознала, что её лицо тоже изменило цвет. Она ощупала свои щёки, и Кирито усмехнулся:

— Не волнуйся, тебе очень идёт.

Ронье почувствовала, что краснеет.

— Н-надеюсь, это смывается? — спросила она нарочито обиженным тоном, пытаясь скрыть смущение.

— Конечно! — Кирито торопливо кивнул. — Аптекарь Куткония сказала, что оно через восемь часов само пройдёт.

— Вы бы предупредили… Из чего оно вообще?

— Я так понял, лучше нам этого не знать, — пробормотал Кирито, снова протянул руку и поправил растрепавшиеся волосы Ронье.

Он посмотрел на восток, в сторону въезда в город. Будь они рядом с Центорией, отсюда бы виднелись большие ворота и посты стражи, но у Обсидии ничего подобного не было. Возле дороги постепенно становилось всё больше зданий, и она перетекала в городскую улицу. Никакой стражи Ронье не увидела.

— Думаю, пока, что такой маскировки хватит, но если кто-то спросит, откуда мы… то по легенде будем му… нет, лучше братом и сестрой, пришедшими из Фальдеры в поисках работы.

Ронье убрала руки от щёк и переспросила, услышав незнакомое слово:

— A-а… что такое Фальдера?

— Город людей в тридцати килорах к юго-западу отсюда.

На самом деле Ронье ещё хотелось уточнить, что за «му» собирался сказать Кирито, но она сдержала своё любопытство и кивнула:

— Хорошо. Давайте уже пойдём.

Ронье накинула на голову капюшон плаща и достала свой пока ещё безымянный меч из лежащей на земле сумки. Она повесила его на пояс и уже потянулась рукой к сумке, но Кирито опередил её.

— А… Давайте лучше я сама понесу.

— Нет-нет, иначе будет не похоже, что мы брат и сестра. Брат ведь должен носить вещи своей сестренки.

Вновь улыбнувшись, Кирито пошёл по дороге с кожаным мешком за левым плечом и сумкой Ронье в правой руке. Не найдя, что возразить, Ронье пошла следом, ломая голову над тем, как к нему лучше обращаться внутри города.

Чем дальше они шли по ночной улице, тем светлее становилось вокруг и тем больше людей и полулюдей проходило мимо, Ронье ощущала одновременно спокойствие и волнение.

Она впервые в жизни увидела Обсидию и узнала, что почти все здания в ней построены из чёрного камня, а деревьев и водоёмов практически нет. По сравнению с Центорией город производил гнетущее впечатление, зато фонари на стенах и столбах излучали красный, жёлтый и фиолетовый свет даже ночью, создавая ощущение постоянного праздника.

— Что горит в этих фонарях? — спросила Ронье, и Кирито не задумываясь ответил:

— Камни, которые добывают в горах неподалёку. Один камень размером с кулак горит дней десять.

— Ого, как удобно.

— В мире людей они продавались бы за большие деньга, но больно они капризные. Их нужно держать под водой, иначе начинают светиться, так что везти их на большое расстояния очень трудно…

За разговорами они продолжали двигаться вперёд, вскоре спереди повеяло оживлением. Улица привела их на небольшую площадь, по периметру которой стояли ларьки с едой, а за столами в центре ели и пили мужчины.

Примерно половину из них составляли темнокожие мужчины, а остальные — орки и гоблины, при этом разные расы сидели за разными столами. Ронье невольно задумалась о том, что даже после того, как пять рас мира тьмы заключили мирный договор, между ними всё равно сохранилась неприязнь.

— То, что они хотя бы начали выпивать на одной площади, — уже большое достижение, — сказал Кирито, будто прочитав её мысли. — Смотри, вон там, кажется, гладиаторы разговаривают с орками за соседним столом.

— А, и правда… Они даже чокаются…

Гладиаторы, несмотря на февраль сидевшие с практически голыми торсами, что-то прокричали и протянули свои деревянные кружки. Орки за соседним столом охотно стукнулись о них своими.

— Во время Войны двух миров армия орков пришла на помощь гладиаторам, когда тех почти истребили в бою, — пробормотала себе под нос Ронье, наблюдая за столами у входа на площадь. — Говорят, с тех пор орки стали как богиню почитать Зелёную Мечницу, которая их возглавила.

Ронье не видела эту девушку по имени Лифа лично, но уже знала, что она тоже жительница Реалворлда и младшая сестра Кирито.

На смуглом лице Кирито промелькнула болезненная тоска, по затем Верховный мечник кивнул:

— Да… Только благодаря Лифе мы смогли так быстро с помириться с миром тьмы. Именно поэтому я должен защищать наш мирный договор любой ценой.

— Конечно… — ответила Ронье, чувствуя, как внутри неё снова появляется ощущение глубокого беспокойства, о котором она старалась не думать.

— Ну ладно. Кирито вдруг хлопнул её по спине. — Время, конечно, позднее, но давай поужинаем, а то походные пайки мне осточертели.

— А… Н-неужели здесь?

— От этих ларьков ведь так замечательно пахнет… Если бы я мог устоять перед вкусной едой, Фанацио и Дюсольберту не приходилось бы ругать меня каждый день.

Приведя отчасти логичные, отчасти нелогичные доводы, Кирито поправил свою ношу и шагнул на площадь.

Ронье пришлось последовать его примеру, и действительно, запах еды быстро напомнил ей о пустом животе. На площади было всего шесть ларьков, но она не смогла с первого взгляда понять, кто что продаёт.

Обычно Ронье в такие минуты бесконечно ломала голову, пока у Тизе не заканчивалось терпение и она не принимала решение сама. Но подруги рядом не было, так что Ронье краем глаза посмотрела на Верховного мечника, надеясь на его решимость.

— Те шашлычки выглядят здорово… но сейчас как-то не время для такой еды. Может взять суп с лапшой?.. Или лучше пирожки из ларька напротив?.. — без конца бормотал Кирито.

Ронье с улыбкой вспомнила, что он тоже в таких вопросах полагался на Юджио. Затем в её голову пришла кое-какая мысль, и Ронье потянула Кирито за плащ:

— Подождите. Прежде чем мы пойдём покупать себе ужин, скажите: вы не забыли взять местные деньги?

На лице Кирито появилось изумление, постепенно переросшее в отчаяние.

В мире людей в хождении монеты четырёх номиналов: золотые в тысячу ший, серебряные в сто, медные в десять и железные в одну. Вернее, существовали еще платиновые монеты в десять тысяч ший, но ими пользовались разве что государство и важные купцы во взаимных расчётах, до обычных людей и младших аристократов они никогда не доходили.

Для Ронье деньгами всю сознательную жизнь были именно шии, но в Дарк Территори, разумеется, никто не пользовался монетами с эмблемой Церкви Аксиом и профилем богини Стейсии. Значит, тут должны быть какие-то свои деньги.

Похоже, Кирито осознал это лишь сейчас.

— Мы в соборе совсем не пользуемся деньгами, вот я и забыл… — Он разочарованно опустил плечи.

— Судя по вашим словам… вы даже шии с собой… не взяли?

Кирито кивнул с видом провинившегося ребёнка. Ронье молча смотрела в глаза Верховного мечника, не зная, как реагировать.

Ронье всегда на всякий случай носила с собой монету в тысячу ший, пришитую к изнанке пояса, но в этом городе она всё равно бы не помогла. Постепенно Ронье осознала, что их ожидают и другие неприятности, и обратилась к Кирито:

— Слушайте, но ведь это означает, что мы и гостиницу…

— Угу, снять не сможем, — подтвердил он, для чего-то придав голосу драматичность.

Ронье вздохнула, стоя почти вплотную к Верховному мечнику, и спросила:

— Что, если бы мы заселились куда-нибудь без денег? Как бы мы расплачивались?

— Ну, система бы достала нужную сумму из инвентаря… — пробубнил Кирито что-то непонятное и вновь окинул взглядом ларьки, словно до сих пор не желал сдаваться.

Наконец его взгляд остановился на огромном замке, устремлённом в ночное небо.

— Выхода нет. Придётся пробраться в замок в надежде, что Искан ещё не спит…

«Вы же сими говорили, что нас могут принять за убийц!» — подумала Ронье и набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать эту мысль.

Вдруг над парой шепчущихся у края площади гостей города нависла огромная тень.

Ронье еле остановила руку, потянувшуюся было к клинку, и подняла голову. Возле неё стоял огромный мужчина где-то мер девяносто санов ростом.

Обнажённый мускулистый торс, обтянутый проклёпанными ремнями, медная кожа и бесчисленные шрамы выдавали в нём гладиатора. Лицо под взъерошенными волосами казалось красным даже в свете пёстрых фонарей: мужчина явно был навеселе.

— Чего такое, паренек? Нет денег на еду?

Впрочем, по крайней мере в голосе незнакомца не были враждебности, так что Ронье немного расслабилась. Кирито тем временем обречённо кивнул и ответил голосом изголодавшегося человека — который, скорее всего, ему даже не пришлось отыгрывать:

— Да… так и есть. Мы с сестрой пришли из Фальдеры в поисках работы, но у нас закончились все деньги.

— О, вы из Фальдеры? У меня отец оттуда, — ответил великан.

У Ронье душа ушла в пятки; что, если он сейчас ударится в воспоминания о городе, о котором она знала одно только название? К счастью, итого не случилось. Великан всего лишь похлопал Кирито по плечу рукой такой огромной, словно он носил кожаные перчатки, и добродушно предложил;

— Давайте я нас угощу, земляки.

— Нет-нет, мы не…

Разумеется, Кирито почувствовал себя неловко и попытался отказаться, но гладиатор подтолкнул в спину. Кирито нехотя пошёл во площади, и Ронье направилась следом.

Гладиатор привёл их к самому маленькому и тёмному из шести ларьков. Его хозяин со скрывающей почти всё лицо чёлкой что-то мешал длинным половником в видавшей виды кастрюле. С козырька ларька свисали выцветшие занавески с надписью в уголке: «Обсидианские варева». Видимо, это было название ларька.

— Тут лучшая еда на площади! Правда, ни один из моих товарищей со мной не согласен, — заявил пьяный гладиатор и расхохотался.

— Э-э… — У Кирито дёрнулся глаз, и он попятился назад. — Что-то мне тут не нравится…

— Все первый раз так говорят. Ну, если думаешь, что я тебя обманываю, то сначала попробуй. Эй, хозяин, дай-ка мне три.

Гладиатор вытащил из подвешенной к поясу мошны три медные монеты и уронил их на тёмную деревянную стойку. Если медь в мире тьмы ценится так же, как в мире людей, то загадочное обсидианское варево стоит десять ший за порцию. Это очень дёшево даже для простой уличной еды.

Хозяин ларька без единого слова поставил на стойку три миски, налил в них содержимое кастрюли длинным половником и положил рядом три деревянные ложки. Затем он молча забрал медные монеты и вернулся к работе.

Гладиатор не обратил никакого внимания на неприветливость хозяина — либо привык, либо был слишком пьян, — взял по миске в каждую руку и протянул Кирито и Ронье. Отказаться было уже невозможно, и Ронье, поблагодарив, приняла миску.

Внутри был густой коричневый суп — иначе и не скажешь. Наверняка в нём были какие-то ещё продукты, но непрозрачный бульон не давал разглядеть, что именно в нём варили.

Гладиатор тем временем взял в руки свою миску и усадил Кирито и Ронье за свободный столик. Решившись, Ронье взяла ложку.

Она зачерпнула немного жидкости, по густоте напоминавшей жаркое, которое варили три дня подряд. Подув на ложку, она взяла её в рот. Сначала было невыносимо остро, но тут же разлилась кислинка. Постепенно раскрылись горечь и густой, сложный вкус, а в конце — лёгкое, но длительное сладкое послевкусие.

— Что это за странный вкус, Кирито? — тихо спросила она у Верховного мечника, который уже попробовал варево и задумчиво смотрел на ложку.

— Да, это однозначно… суп медленной варки, причём на удивление неплохой. Я бы даже сказал, подозрительно вкусный…

— Что?.. Неужели вы уже пробовали эту еду?

Кирито посмотрел на Ронье, будто только что очнулся от своих мыслей, и замотал головой:

— А, нет-нет, не пробовал… Просто в городе, в котором я когда-то жил, было место, где подавали нечто похожее. Кажется, даже повар выглядел почти так же, но это не важно… Густые супы, которые я уже пробовал, есть было почти невозможно — в них ужасно спорили друг с другом острота, кислинка, горечь и сладость. А у обсидианского варева вкус зрелый, доведённый до ума. Не знаю, как ещё описать эту мягкость и полноту…

— О, паренёк, да ты, оказывается, разбираешься! — Уже успевший съесть треть своей порции гладиатор от души хлопнул Кирито по спине. — Говорят, этот суп варится ещё со времён основания Обсидии — вот уже двести лет в него постоянно подливают бульон и добавляют продукты. Такого даже в мире людей нигде нет, ха-ха-ха!

— Ещё бы… — Кирито кивнул; на его лице появилось непонятное выражение.

— Что, двести лет?! — не сдержала изумления Ронье. — Но как можно так долго сохранять еде Жизнь?! Обычно супы портятся дней за пять даже зимой…

— За это скажи спасибо хозяину. — Гладиатор стукнул себя в грудь с такой гордостью, словно тот мужчина был ему родным отцом. — Он каждый день ни на шаг не отходит от ларька и постоянно следит за огнём, чтобы суп не остыл и не пригорел. Так что если никогда не снимать суп с огня, Жизнь у него не тратится. Разумеется, я поэтому питаюсь только у него… Думаю, во всём мире тьмы — да что там, во всём Андерворлде! — он единственный повар, способный на такое.

— Каждый день?.. — Ронье потрясённо перевела взгляд на ларёк.

Неприветливый хозяин продолжал мешать варево, не поднимая головы и не показывая лица.

— То есть у него самого заморожена Жизнь и он стоит тут уже двести лет?.. — поинтересовалась Ронье.

Гладиатор несколько раз посмотрел на ларёк и свою миску с таким видом, будто впервые всерьёз задумался об этом. Наконец он покачал головой:

— Ну что ты, он ведь тебе не легендарная Первосвященница мира людей. Наверное, это у них семейное дело.

— Да, наверное, — согласилась Ронье.

Затем она выловила кусок чего-то, плававший в миске, и боязливо положила себе в рот. Это оказалось мясо какой-то птицы, которое развалилось от первого укуса, наполнив рот насыщенным вкусом. Ронье показалось, что если бы она пристрастилась к странным, сложным приправам этого блюда, то тоже не смогла бы без них жить.

Кирито распробовал суп раньше, чем она, поэтому в два счёта расправился со своим угощением.

— Ох, можно с чистой совестью сказать… что это было вкусно.

Удовлетворённо выдохнув, он выпрямился, повернулся к гладиатору и низко поклонился:

— Спасибо тебе, добрый человек. Мы никогда не забудем твоей доброты и когда-нибудь отплатим за неё.

— Да ла-адно вам. — Гладиатор, который уже давно доел, пьяно улыбнулся и кивнул. — Конечно, я был бы очень рад, если бы вы нашли тут работу и начали хорошо зарабатывать. Вы бы тогда смогли есть обсидианское варево и даже меня бы угостили, но… — Великан вытер лицо кулаком и продолжил уже без улыбки: — Думаю, вам обоим сейчас будет очень трудно устроиться в Обсидии.

— Да? Неужели? Тут ведь даже в такой час полно людей. Мне кажется, в городе кипит жизнь.

— Кажется, ага. Но в действительности всё дело в том что горожан становится больше. И я думаю долго это не продлится…

Гладиатор вздохнул и купил у проходившего мимо гоблина бутылочку сомнительного алкоголя. Отхлебнув из бутылки, великан поморщился и протянул её Кирито.

Тот не решался, но потом всё-таки взял, тоже отпил и зашёлся ужасным кашлем. Когда Кирито пришёл в себя и вернул бутылку гладиатору, тот усмехнулся и продолжил:

— Эту гадость гонят равнинные гоблины, недавно поселившиеся рядом с городом. На вкус — мерзость, зато дёшево, так что дела у них идут в гору. А вот у городских трактиров доходы падают, и торгово-промышленная гильдия кипит от возмущения. До войны они бы отправили наёмников напасть на поселение гоблинов и всех там убить, но теперь им мешает мирный договор…

— То есть полулюди переезжают в Обсидию и отнимают работу у людей?

— Не только полулюди, людей тоже становится больше… Вот таких, как вы, — ответил гладиатор, пожав плечами, затем посмотрел в ночное небо. — Может, не мне об этом говорить, ведь я тоже перебрался из Фальдеры, но… в мире тьмы земля бедная. С древних времён людей и полулюдей мучают голод и жажда. Даже последняя война Эпохи железа и крови, если разобраться, начиналась с конфликта за озеро…

Кирито и Ронье молча кивнули, потому что мало знали об истории мира тьмы. Снова хлебнув дешёвого пойла, гладиатор тихо продолжил:

— Сами знаете, наши предки смогли выжить в мире тьмы только благодаря легенде о том, что когда-нибудь врата в мир людей откроются и мы переселимся туда, на сказочно плодородные земли.

Ронье невольно напряглась, услышав эти слова, но гладиатор ничего не заметил.

— Вы, наверное, до службы в армии пока не доросли и не знаете, какое было воодушевление год назад, когда вернулся император Вектор и заговорил о нападении на мир людей. Всем казалось, что легенда наконец-то сбудется… Но рыцари единства оказались сильнее, чем о них рассказывали… И никто не ожидал, что появятся армии из другого мира. Мы даже не успели сообразить, что к чему, когда императора убил какой-то мечник из мира людей и война закончилась…

Ронье скосила взгляд на «какого-то мечника», который сидел с выступившим на лбу холодным потом и выражением лица ещё более озадаченным, чем после обсидианского варева. Гладиатор поставил локоть на стол, подпёр подбородок и продолжил, даже не подозревая, с кем разговаривает:

— Если бы война не закончилась, расы мира тьмы могли бы навсегда исчезнуть. Поэтому я не жалуюсь на мирный договор… но, с другой стороны, мы потеряли надежду на плодородную землю. Вот почему гоблины, орки и молодые люди стекаются в Обсидию: они думают, что тут жизнь хоть немного получше. Столица, конечно, большая, но в ней нет работы для всех. Людей-то ещё могут взять в рыцари… правда, и ты, и твоя сестрёнка для этого слишком тощие…

Пьяные глаза гладиатора постепенно слипались. Заметив это, Кирито решил, что пора заканчивать этот разговор, и поклонился.

— Огромное тебе спасибо за всё. Обсидианское варево было прекрасным… однажды я обязательно верну должок.

— Ага… удачи вам обоим…

После этих слов гладиатор уснул. Кирито и Ронье осторожно встали из-за стола, чтобы не потревожить его.

Окинув взглядом площадь, Ронье заметила, что гоблины и орки уже разошлись и даже от компании гладиаторов осталось лишь несколько вдрызг пьяных мужчин, Ларьки один за другим закрывались, и только продавец обсидианского варева продолжал помешивать в кастрюле. Похоже, он действительно проводит за работой все дни и ночи напролёт.

— Ну что, пора бы и нам искать ночлег, — пробормотал Кирито, потягиваясь.

— Но как мы за него заплатим? — торопливо спросила Ронье. — Вряд ли мы найдём людей, которые согласятся оплатить нам ещё и гостиницу.

— Как-нибудь выкрутимся.

Усмехнувшись, Кирито направился к восточному выходу с площади. Ронье пришлось пойти следом.

Чем ближе они подходили к центру города, тем больше вокруг становилось прохожих и разноцветных фонарей.

Но после разговора с гладиатором Ронье чувствовала в ярком свете протест против бесплодия земли, а в шуме толпы — зреющее в людях недовольство.

Кирито избавил их от безденежья на удивление разумным способом: продал в придорожном магазине припрятанный в кармане нож, заодно выяснив у торговца, где в городе можно подешевле переночевать. Они вновь двинулись в путь, но Верховный мечник вёл себя тише, чем обычно, так что Ронье обратилась к нему весело, хотя и чуть понизила голос:

— Значит, местные деньги называются ве́ками, да? Интересно, один век примерно равен по стоимости одной шие?

— Хм? А, ну, наверное. И это значит, что десять веков за обсидианское варево — и правда дёшево…

— Значит, вы бы хотели попробовать его снова?

— Да уж, от моего бывшего пажа ничего не утаишь.

К Кирито наконец вернулась бодрость духа. Он погладил Ронье по волосам, затем указал вперёд, на здание по правой стороне:

— Кажется, это и есть та гостиница, которую советовал торговец.

Над входом в чёрное каменное здание виднелась железная табличка с тремя буквами священного языка «INN» прямо как у гостиниц миря людей. При виде этого здания в груди Ронье зародилось смутное беспокойство, но она так и не сумела выразить его словами.

— М? Что-то не так, Ронье? — недоуменно спросил Кирито.

— Нет, ничего, — Ронье замотала головой.

— Ясно… Сегодня был трудный день, — давай ляжем пораньше.

Кирито поправил свою ношу и подошёл к двери под вывеской.

К счастью, в гостинице принимали постояльцев даже посреди ночи. Хозяйка, человеческая женщина сорока с чем-то лет, почти полминуты оценивала Кирито и Ронье с искренним подозрением в глазах, но не стала ставить под сомнение легенду о брате и сестре, пришедших из Фальдеры в поисках работы.

Но даже Кирито не предвидел, что придуманная им история сыграет с ними другую злую шутку. Хозяйка выпалила: «Раз вы брат с сестрой, будете спать в одной комнате!» — и, не желая слушать никаких возражений, выделила им комнату на втором этаже, при этом потребовав приготовить с каждого по сто ве́ков за ночлег.

— Чтобы к десятичасовому колоколу вас здесь не было! Печь уже потушили, так что помыться тёплой водой нельзя. Хотите в ванной — идите в общественную баню недалеко отсюда. Если скажете, что ночуете у меня, вам сделают скидку!

Проявив этой речью свой то ли скупой, то ли добродушный характер, хозяйка ушла вниз по лестнице. Ронье растерянно стояла на месте, пока не раздался виноватый голос Кирито:

— Как же… неловко перед тобой, Ронье. Я гнался за дешевизной, и вот что получилось…

— Ничего, вы не виноваты…

— Я прилягу где-нибудь на улице, эта комната будет целиком твоя.

— Что значит «где-нибудь»?..

— На крыльце или в парке — в общем, для себя одного я найду местечко. Отдыхай, набирайся сил, завтра с утра приду.

С этими словами Кирито попытался выйти через окно, но Ронье успела схватить его за плащ и остановить.

— Н-не вздумайте! Если будете подражать гладиаторам в такой мороз, точно простудитесь!

Ронье обвела комнату взглядом. В ней была простенькая кровать и диван на двоих — такой маленький, что даже у Ронье с него свисали бы ноги, но это не помешает ей уснуть на нём.

— Я буду спать на диване, а вы ложитесь на кровать!

— Э-э, п-подожди, но… разве Кодекс Запретов и основной закон Империи не запрещают неженатым мужчине и женщине спать в одной комнате?

— Нет таких запретов. Есть только на поцелуи… и ещё на…

— И на что? — Кирито вопросительно посмотрел на Ронье и приблизил к ней ухо.

Та схватила его за плечи и изо всех сил оттолкнула к кровати.

— Ч-что бы там ни гласили законы, вы Верховный мечник мира людей, а я рыцарь единства, хоть и ученик, так что на нас они не распространяются!

— У-уо!

Кирито поскользнулся и приземлился на кровать, на пятую точку. Ронье немедленно развязала шнурок на плаще Кирито и сняла его, затем стянула с парня обувь и без лишних слов уложила его спать. Когда она накрыла его одеялом до подбородка и похлопала по груди, Верховный мечник с усмешкой сказал:

— Ведёшь себя прямо как заботливая мамочка, Ронье.

— А… П-простите, моя мама всегда так делала, когда я была маленькой.

— Ясно… Надеюсь, я когда-нибудь увижу твоих родителей… — пробормотал Кирито, глядя в потолок.

Ронье вспомнилась её поездка домой в прошлом, и она еле успела заставить себя остановиться, прежде чем воскресила в памяти толпу родственников, пришедших с предложениями о замужестве.

— Да, я уверена, они были бы рады, — сказала Ронье и мысленно добавила: «Особенно мой младший брат».

Кирито улыбнулся в ответ и закрыл глаза. Всего через несколько секунд он мирно засопел. Хотя он не подавал виду, но наверняка вымотался после перелёта на три тысячи килоров.

Убедившись, что Кирито спокойно спит, Ронье с облегчением вздохнула, сняла свой плащ и не без труда потушила камень в фонаре (вспомнив, что его надо погрузить в воду).

Она села на диван у стены, аккуратно поставила на пол обувь и улеглась. Как она и думала, её ноги немного свесились с края, но плащ из лучшей овечьей шерсти Западной Империи должен надёжно защитить её от холода.

Ронье тоже сразу почувствовала сонливость, но не поддалась ей и посмотрела на лицо Кирито, освещённое смотрящими в окно городскими огнями.

«Что, если он и правда придёт ко мне домой?» — начала фантазировать она, но вдруг кое-что осознала.

Наверняка семья Кирито — это не только младшая сестра Лифа. В Реалворлде, куда вернулась Зелёная Мечница, живут родители Кирито, а может, и другие братья и сёстры. Однако Кирито никогда не рассказывал о них.

Хочет ли он вернуться домой?

Скорее всего, да. Даже Ронье, жившая в одном городе со своей семьёй, иногда скучала по родителям и брату.

Но Ронье не осмеливалась задать ему этот вопрос. Вдруг он ответит, что хочет рано или поздно вернуться домой? Ронье не знала даже, может ли он попасть в Реалворлд.

И что это вообще за место?

Участвовавшие в Войне двух миров жители Андерворлда относились к людям Реалворлда — о котором не знали ничего, кроме названия, — со страхом и отвращением, а вовсе не с теплотой. Ронье разделяла эти чувства. От одной мысли, что в том мире живут красные рыцари, погубившие как армию тьмы, так и армию защитников, её охватывал леденящий ужас.

Но в то же время Реалворлд — родина Кирито, Асуны и всех тех мечников, которые пришли на помощь армии защитников.

Возможно, что в Реалворлде, как и в Андерворлде, есть как хорошие, так и плохие люди. Но пока что Ронье не хотела, чтобы двери между мирами открылись вновь.

Интересно, что успела увидеть и почувствовать рыцарь единства Алиса, отправившаяся в тот мир? Настанет ли день, когда они ещё раз встретятся и Ронье сможет услышать её рассказ?..

От этой мысли Ронье вновь посетило странное чувство, как при первом взгляде на вывеску этой гостиницы. Однако девушка уже не могла бороться с тяжестью собственных век и уснула, лёжа на диване в незнакомом городе.