Сынок моего мужа. Семья по ошибке

Глава 43

Вероника

Вздрагиваю и нечаянно задеваю кружку. Она падает и разбивается на тысячи мелких осколков.

Но я совершенно не замечаю этого. Расширившимися от ужаса глазами гляжу в упор в профиль Ромы. Он не отражает ничего. Маска, высеченная из камня.

«Я виноват в смерти нашего ребёнка…»

«Ксюша не сделала аборт»…

- Боже.…, - со стоном выдыхаю, задыхаясь от эмоций и боли. Картинки перед глазами, как и догадки сменяют друг друга, как осколки в чертовом калейдоскопе. Жалят, царапают и режут по живому…- Как? Как это случилось?

Рома молчит. Рассматривает осколки кружки и растекшееся пятно от остатков кофе. Как символично. Они напоминают его прошлое. Которое не склеить и уже не собрать….

Доронин трет ладонями лицо. Прикрыв глаза, опускает голову и смотрит как будто сквозь осколки.

- Ксюша явилась ко мне месяца через полтора. Поговорить. Она ещё и слова не сказала, а я уже знал, что разговор мне не понравится. Ксения вела себя странно: так, как будто ничего не произошло. Как будто не я несколько недель назад бросил ее и отправил на аборт. Была милой, до приторности. Не обращая внимания на то, что я тороплюсь, заказала обед. И постоянно тонко намекала на свое положение: то касаниями к животу, то небрежной фразой, что постоянно хочет есть, и ее тошнит от парфюма парня, сидящего через стол от нас. Но всё же выложила на стол снимок УЗИ и сообщила, что решила сохранить ребёнка. Что сегодня был первый скрининг и у нас сын.

Мои ладони холодные и влажные, как будто я на киносеансе триллера, и сейчас жутко напряженный момент. Тру их друг от друга и зажимаю между бедер. Тело напряжено, натянуто, как тетива от лука. Одно неверное движение, и выстрелит четко в цель. В самый центр мишени.

- Тыкала мне под нос черно-белую картинку, показывая, где его ручки и ножки, как будто мы - счастливые родители в ожидании малыша. В общем и целом Ксения вела себя так, как будто мы не расставались, а я не отказался признавать этого ребёнка. После того, как заявил, что решение мое неизменно - мне не нужен этот ребёнок, и аборт был лучшим выходом для всех, и она его упустила, Ксения начала рыдать и закатывать истерику. Взывала к моей совести, что ребёнку нужны мама и папа. Что она меня любит и что хочет, чтобы у нас была семья. Я ушел, даже не дослушав, не желая обсуждать и менять свое решение. И это ещё одна моя ошибка.

Внутри просто все кипит. Буквально сгораю от желания придушить Ксению.

- Она же намеренно забеременела и дождалась момента, когда аборт будет делать поздно! - вскрикиваю, начиная расхаживать прямо по осколкам. - Это же чистой воды шантаж! Чтобы тебя удержать!

Рома усмехается и ловит меня за запястье, заставляя сесть обратно.

- Поранишься, - коротко поясняет, заправляя прядь волос за ухо. - Это был не шантаж. Это Ксюша предлагала мировое соглашение. Шантаж случился через два дня. Когда она позвонила и холодным деловым тоном, как будто мы обсуждаем сделку, поинтересовалась, не передумал ли. Я ответил, что мое решение неизменно. И Ксюша включила запись нашего разговора. Момент, где я заявляю про аборт. И, что, если я не соглашусь, она обнародует ее и пустит всю мою карьеру под откос. Как я говорил, я собирался в Генеральную прокуратуру, и моя репутация должна быть безупречной. Скандал, где работник Прокуратуры отказывается от своего ребёнка и заставляет девушку избавиться от него, лишает меня шанса не только на повышение, но и на работу в госоргане в принципе. Ксюша дала мне сутки на раздумья.

- И ты согласился?

Рома кивает, вытягивает ноги, скрещивая их в лодыжках. Зло отпинывает от себя осколок, загоняя его куда-то в угол.

- Не потому, что мне дорога была карьера. Бесспорно, и это тоже. Я оказался в западне. Простой, как два пальца, древней как мир. Но ещё я не захотел, чтобы ребёнок рос сиротой при живом отце. Совесть взыграла. Я вспомнил, как ночами в детском доме мечтал снова поехать со своим отцом на рыбалку, поиграть в футбол или шахматы. И я не захотел всего этого лишать своего ребёнка. Пусть он нежеланный и нелюбимый мной. Он ни в чем не виноват.

- Я не понимаю! - снова на эмоциях повышаю голос. - Хорошо, ты решил участвовать в жизни ребёнка, но жениться-то зачем?

- Это было главным условием Ксюши. Что я женюсь на ней, а в день бракосочетания, в качестве подарка, она удаляет ту аудиозапись. На меня навалилась работа. Перед переводом меня проверяли на прочность, скидывая самые сложные и дерьмовые дела. Работы было настолько много, что не было возможности даже сходить расписаться. Я сразу предупредил, что обойдемся без цирка: никакого торжества и клятв не будет. Мы просто родители будущего ребёнка, но мужем и женой никогда не станем. Не будет совместных походов в больницу, поглаживаний и разговоров с животом. Я не любил этого ребёнка. Не чувствовал к нему ни-че-го. Мне было ровно на шевеления, на выбор имени и все те милые штуки, которыми занимаются родители в ожидании любимого и долгожданного малыша. Я решил, что начну привыкать к сыну после его рождения. И именно потому, что у меня не было желания и времени, не было никакого знакомства с родителями, друзьями Ксюши. Я видел будущую тещу лишь однажды мельком по пути в ванную, когда приполз домой после очередного трудовыебудня.

Рома замолкает. Мы подошли к самому главному. И самому страшному.