Сыны Амарида

Глава 23

Джарид ожидал, что все понемногу успокоится, маги, конечно, будут скорбеть по Джессамин, Передуру и Ньяллю и тихо радоваться, что хотя бы одна из бед миновала. И он был уверен, что доброе имя Ордена восстановится и народ Амарида и Тобин— Сера будет счастлив. Но ничто не могло быть дальше от того, что он увидел по возвращении.

Вести о том, что случилось на Отроге Фелана, распространились быстрее лесного пожара и достигли каждого уголка огромного города, повергая население в панику. Всем мерещились захватчики, тысячами хлынувшие в город и его окрестности. Вскоре после того, как маги вернулись с битвы, к Великому Залу стеклись тысячи: их привлек слух о пленниках, содержащихся в подвалах. Большинство пришло просто из любопытства, но некоторые, которых было не так уж мало, движимые гневом и страхом, требовали вьщать им заключенных для немедленной расправы. Радомил сказал Джариду, что все это походило на ту ситуацию, когда в город привели арестованных Баде-на, Транна и Орриса. Только в тот раз большинство народа было против насилия, а сейчас даже самые мирные не слишком огорчились бы, если бы пленных растерзали прямо на улице. Зачинщикам быстро удалось раззадорить толпу, и даже просьбы и угрозы магов и офицеров стражи не смогли успокоить народ. Весь день и всю ночь народ прибывал; до насилия, к счастью, дело не дошло, но было весьма близко к этому.

Так близко, что поздно вечером, когда члены отряда все еще отсыпались, Тоинан, Сонель и большинство других магов решили удвоить число стражей, и было не совсем ясно, стерегут пленных от побега или от народного гнева.

Один из пленных — бородатый — удрал в первый же вечер. Он как-то изловчился открыть замок, оглушил двух служителей — тех, что когда-то были наняты Сартолом, — хоть и был чуть ли не вдвое мельче, и выскользнул через заднюю дверь. То ли его напугала толпа, то ли в нем проснулась совесть и ему захотелось прихватить с собой товарища, но он вернулся в Палату Собраний, где и наткнулся на пятерых магов с цериллами. Он быстро сдался, и маги отвели его обратно в подвал, после чего стражников заменили на вдвое большее число магов. Но даже это не помогло. Менее чем через час после того, как узника водворили обратно в камеру, его нашли мертвым, — очевидно, он принял какой-то яд. Маги так и не узнали его имени.

Когда Магистры услышали об этом, они тут же приказали раздеть второго узника, светловолосого молодого человека, и дать ему другую одежду, а потом поместить под неусыпный надзор, чтобы он не последовал примеру товарища. Обыск его одежды показал, что в воротник была зашита какая-то таблетка. Местный аптекарь сказал, что это яд, какового ему еще не приходилось встречать.

Все это Джарид, Элайна и их друзья узнали лишь наутро, через сутки после возвращения. Битва и переживания, связанные с гибелью Ньялля, измотали их, и, передав арестантов и кратко описав, что произошло, они отправились спать. Джарид и Элайна поселились вместе в гостинице близ Великого Зала. Они так нуждались друг в друге, что это перевесило усталость, и в ярких лучах утреннего солнца, струящихся в окно, они любили друг друга, едва ощущая себя живыми после той страшной ночи. Потом они провалились в такой глубокий сон, какого не знали уже несколько недель, сплетясь телами среди сбившихся простыней. Они проспали весь день и лишь на закате немного поели и наконец водрузили церилл Джарида на посох, подаренный Тероном. Потом они вернулись в маленькую комнату и снова уснули.

Рано утром их разбудил звон колоколов Великого Зала. Там собрались почти три четверти Ордена: маги сидели вокруг стола и совещались по поводу побега и самоубийства пленника. Из того, что говорилось, Джарид быстро представил себе ночное происшествие.

— Нам надо срочно допросить того, который остался, — заметил Баден. Магистр был еле жив от усталости: он толком не мог уснуть.

Джарид то и дело смотрел на плечо дяди и на пустой насест, словно не в силах свыкнуться с мыслью о смерти Анлы. Он и представить себе не мог, что чувствует Баден, то и дело мысленно зовя Ишаллу, чтобы убедиться, что она все еще с ним.

— Яда у него больше нет, — продолжал сухопарый маг, — но он может сделать с собой еще что-нибудь.

— Или сбежать, — добавил Транн. — Я согласен с Баденом: надо начать немедленно.

Маги, что удивительно, сразу согласились и закивали. По крайней мере большинство из них.

— Это опасный человек, — просипел Одинан, который выглядел еще хуже, чем несколько дней назад. — Надо подождать, пока прибудут остальные члены Ордена, и только тогда решать.

"Верен себе", — с досадой подумал Джарид. Он увидел, как Оррис сжал зубы, но сдержался и предоставил Бадену вести спор.

— Мы не можем позволить себе ждать, — возразил Баден. — Если этот человек сбежит или убьет себя, все вернется на круги своя. Чего ради мы все затевали? Только он один может дать нам нужную информацию.

— Неужели прямо сейчас?

— Полагаю, что да.

— Такая поспешность стоила Ньяллю жизни! — горячо сказал дряхлый маг, и кровь прихлынула к его запавшим щекам.

— Если хочешь взглянуть на это в подобном свете, пожалуйста! Моя сова тоже погибла! Значит, нам не надо принимать срочных мер? Если мы промедлим, Одинан, — сказал он мягче, — гибель Ньялля и моей Анлы может оказаться бессмысленной. Ты ведь этого не хочешь?

— Конечно нет! — фыркнул Одинан. Он враждебно и немного затравленно оглядел присутствующих. — У тебя есть право не согласиться со мной. Но я не хочу сдаваться. Я сдался — и вы поехали в Рощу Терона, где потеряли Джессамин и Передура. Второй раз я сдался и отпустил вас к Фелану, и вот Ньялль мертв. Я не желаю быть сопричастным к еще одной трагедии. — Он скрестил руки на груди и снова обвел собравшихся взглядом. — Вы слышали; теперь действуйте! Но больше не морочьте мне голову своей логикой — мне это не интересно!

Баден еще какое-то время посмотрел на него с печалью в светлых глазах. Когда он снова заговорил, тон его был как будто лишен эмоций.

— Предлагаю как можно скорее допросить последнего узника, — официально заявил он.

Сонель, которую, очевидно, избрали временно исполняющей обязанности Премудрой, глубоко вздохнула, глядя на Одинана. Потом она выпрямилась и перевела взгляд зеленых глаз на Бадена.

— Предложение принято. Давайте проголосуем.

Восемь-десять старших Магистров согласились с Одинаном, но большинство поддержало Бадена.

— Как мы обставим эту процедуру? — спросил Радомил. — Приведем его сюда или пошлем несколько специально выбранных членов Ордена?

Оррис пожал плечами:

— Неважно. Раз уж допрос состоится, то не все ли равно, где и кто его будет проводить?

— Ну хорошо, Оррис, ты прав. Но сначала, наверное, лучше не прибегать к магии — просто задать ему вопросы.

Джарид ожидал, что Оррис взорвется, но тот вел себя непривычно спокойно.

— Почему?

Баден усмехнулся:

— Знаю, это прозвучит странно, но я надеюсь завоевать доверие этого человека. Сейчас мы остро нуждаемся в информации, но однажды нам пригодится и его понимание Лон-Сера.

Транн пристально посмотрел на Бадена:

— Что же ты предлагаешь?

— Ты сам сказал: чужеземцев потрясло, когда вывылечили их раны. А этот парень не сбежал и не убил себя, даже когда у него была такая возможность. Мм... Я бы хотел поговорить с ним в камере в присутствии только одного мага...

— Ни в коем случае! — прервала его Сонель.— Риск слишком велик! Прости, Баден, — добавила она уже тише, — но мы пошлем туда по крайней мере двух связанных магов. Одинан прав: этот человек опасен и необходимо принять меры предосторожности.

Баден слегка зарделся, сжал губы в тонкую линию и кивнул:

— Пусть будут двое.

Сонель смущенно прокашлялась. Воздух между двумя Магистрами был наэлектризован, словно в летнюю грозу.

— Транн и Урсель подойдут? Пленник их знает.

Баден покачал головой:

— Они взяли его в плен. Я бы предпочел других.

— Кого?

— Мм... Радомила. — (Лысый маг кивнул.) — Так. И тебя.

Сопель покраснела:

— С удовольствием. — Она улыбнулась, и Баден ответил на ее улыбку.

— Баден, — вставил Джарид, — если ты не используешь магического "прощупывания", как ты удосто веришься, что он не солгал?

Магистр задумчиво поднял брови и пожал плечами:

— Не знаю, честно говоря. Надеюсь, что втроем мы кое-что сможем понять из его слов и поведения. Если кто-то что-нибудь заподозрит, всегда можно использовать Волшебную Силу, чтобы удостовериться. Но хотелось бы начать все же без этого.

Он посмотрел на Сонель, и она решительно встала.

— Собираемся снова завтра утром, — объявила она, — мы расскажем вам о том, что узнали. Надеюсь, что к этому времени прибудут и все остальные маги. До завтра.

Маги встали и принялись беседовать друг с другом, их голоса наполнили Великий Зал. Баден и Транн подошли к Элайне и Джариду.

— Не знаю, насколько все это затянется, — сказал Баден, — но мы с Транном и Оррисом договорились вечером пообедать в "Гнезде". Надеюсь, вы к нам присоединитесь.

Элайна кивнула:

— Мы придем. Удачи.

— Спасибо. — Магистр задумчиво улыбнулся и зашагал прочь.

Транн задержался. Глаза его были сосредоточенны и печальны.

— Пойдемте со мной. Нам всем надо кое с кем встретиться.

Транн привел их в комнату позади Великого Зала, где находилась маленькая девочка не старше семи-восьми лет. У нее были прямые каштановые волосы до плеч и красивое открытое лицо. Но Джарид не мог оторвать взгляда от ее глаз — голубых, как осеннее небо, и, даже тогда когда она играла с искусно выполненными куклами, обращенных внутрь, на что-то темное и пугающее, что могла видеть только она. Пока они смотрели, как ребенок играет, одна из служительниц зала, седая женщина с добрыми карими глазами, подошла к ним.

— Это Кайлин, — тихо сказала она. — Девочка, которую нашли в Каэре.

— Я знаю, — ответил Транн. — Как она?

Женщина пожала плечами:

— Она еще мало говорит, но, по крайней мере, снова ест. Учитывая, через что она прошла, лучшего и ожидать нельзя.

— Согласен.

Элайна подошла и присела на корточки рядом с ребенком.

— Меня зовут Элайна.

Девочка бросила на нее быстрый взгляд и продолжила играть.

— Кайлин, — ответила она чуть погодя.

— Ничего, если я поиграю с тобой? Мне всегда нравились куклы.

Кайлин пожала плечами:

— Пожалуйста, если хочешь.

Элайна взяла одну из кукол и положила ее на кровать в кукольном домике, пока Кайлин переставляла в миниатюрной гостиной мебель. Они посидели молча, и Кайлин снова посмотрела на девушку:

— Ты красивая.

Элайна тепло улыбнулась:

— Спасибо. Ты тоже.

— Ты похожа на Занну, — сказала девочка, словно не расслышав.

Элайна озадаченно посмотрела на Джарида.

— Занна — твоя подруга? — спросила она, хотя Джарид понял: она уже знает, что скажет девочка

— Была. Она умерла. Ее убили Сыны Амарида. И маму с папой тоже. — Она покосилась на серого ястреба Элайны.

— Мы пытались объяснить ей, что это не так, — прошептала служительница Транну и Джариду, — но она, кажется, не понимает. — Женщина печально покачала головой.

— Ты — Дочь Амарида, да? — спокойно спросила Кайлин.

— Да. Но клянусь тебе, мы не убивали ни твою подругу, ни родителей.

— Я знаю. Я видела, кто это сделал. Это были не они. — Она показала на Джарида и Транна.

— Убийц больше нет, — уверила ее Элайна. — Они больше никому не навредят. И клянусь, это были не Сыны Амарида.

Кайлин все так же спокойно посмотрела на нее и ничего не сказала. Потом она снова принялась за игру и больше не обращала внимания на магов. Наконец Элайна встала и подошла к друзьям.

— Ее сегодня уже навещали, — сказала служительница. — Из Храма Арика. Они сказали, что после все го, что с ней случилось, ей надо быть с Сынами и Дочерьми Бога, а не с Орденом.

Транн вздохнул:

— Сонель знает?

— Да. Она сказала, что выбирать должна сама Кайлин.

Она умоляюще посмотрела на Транна, словно желая, чтобы ее уверили, что Кайлин не заберут, но маг лишь пожал плечами:

— Сонель права. Нельзя держать девочку против ее воли.

Женщина хотела еще что-то сказать, но промолчала и ушла.

Маги еще немного посмотрели на Кайлин, которая словно и не замечала их присутствия. Потом они удалились. Транн вернулся в свою комнату в "Гнезде", но Джарид и Элайна пробродили по старому городу до вечера, гуляя по мощеным улицам и разговаривая с уличными торговцами. Они не могли забыть встречу с Кайлин.

На улицах иные приветствовали их и благословляли; некоторые торговцы даже угощали и дарили им подарки, благодаря за победу. Но многие другие смотрели на них с опаской и недоверием и даже обвиняли молодых магов в том, будто те охраняют пленников, чтобы не предавать огласке свой сговор с ними. Джарид остановился и заспорил с кем-то, но Элайна потянула его за рукав, посоветовав не обращать внимания. И все же эти столкновения, вкупе с воспоминанием о Кайлин, омрачили весь день. К вечеру, когда небо над Амаридом начало темнеть, молодые маги молча, погрузившись в глубокие раздумья, отправились в "Гнездо". Они постарались избежать шумных, многолюдных улиц: рядом с Великим Залом все еще бродило немало народа с факелами, требуя выдачи преступников. Увидев это, Джарид подумал, что, возможно, победа пришла к ним слишком поздно.

Вскоре, однако, они пришли в "Гнездо", где сразу же нашли в дальнем углу Бадена, Транна и Орриса. Таверна была совершенно такой, какой запомнил ее Джарид: темной, полной всевозможных запахов и необыкновенно уютной. Глядя на темные, изрезанные ножами столешницы, массивные подсвечники и затертый деревянный пол, вдыхая запахи кислого вина, табачного дыма и жаркого, Джарид наконец понял, почему Баден возвращался сюда каждый год. Позади был невероятно тяжелый день, настроение оставляло желать лучшего, и все же он чувствовал себя так, словно вернулся домой.

Пока они шли к столу, его окликнула женщина. Обернувшись, он увидел Кайле, подходящую к нему со знакомой, чуть кривою усмешкой.

— Маг! — тепло сказала она. — А я уж подумывала, заглянешь ты ко мне или нет. — Она крепко обняла его и поцеловала в щеку.

Он улыбнулся в ответ:

— Привет, Кайле. Как жизнь?

— Ничего. Шикарно выглядишь! Роща Терона пошла тебе на пользу, не так ли? — Она оценивающе посмотрела на Элайну, словно только что ее заметила.

— Кайле, — внезапно смутившись, сказал Джарид, — это маг Элайна. Элайна, это Кайле.

Служанка протянула руку:

— Очень приятно.

Элайна приветливо улыбнулась:

— Взаимно.

— Идите к своим друзьям, — сказала Кайле, снова глядя на Джарида. — Я сейчас принесу вам эля.

— Вообще-то, — остановила ее Элайна, — я предпочла бы медовое вино, если можно.

— Разумеется.

Элайна подняла бровь.

— Просто друг, а? — сказала она, как только Кайле отошла достаточно далеко.

— Да. — Он усмехнулся.

— Ну, она милая. И к тому же хорошенькая.

Джарид кивнул:

— Именно. То есть она милая.

— Вот так-то лучше.

Она взяла за руку и подвела его к столу.

— Явились, не запылились! — проворчал Оррис.

Месяц назад Джарид мог рассердиться, но с тех пор он неплохо узнал Орриса и понимал теперь, что маг шутит.

— Рад, что ты обо мне скучал, — парировал он.

— Если нам кого-то и недоставало, — вставил Транн, — так это твоей прелестной спутницы.

Элайна ослепительно улыбнулась:

— Спасибо, Транн.

— На самом деле, — объяснил Баден, — эти двое уже сами не свои от нетерпения: я еще не рассказывал им о допросе, потому что ждал вас.

Веселье немедленно улетучилось, и четыре мага устремили взгляды на Магистра.

— Мы многое узнали. И, честно говоря, то, что рассказал этот Барам так его зовут, — звучит весьма тревожно.

— Он легко отвечал на вопросы, — спросил Оррис, — или пришлось применить магию?

— И то и другое. — Баден прервался: Кайле принесла четыре пинты янтарного эля и графин легкого вина. — Сначала он отказывался отвечать на наши вопросы, и мы его сильно "прощупали". Потом мы дали ему еще один шанс, и он согласился. В конце допроса мы тем же способом проверили, что он ничего не скрыл и не обманул нас.

Кайле принесла обед.

— Так вот, мы оказались правы: они из Лон-Сера, из местности под названием Брагор-Наль.

Транн пристально посмотрел на него:

— Брагор-Наль!

— Я так и знал, что тебе это покажется интересным.

— О чем это вы? — спросил Джарид.

— Ноль — это слово из древнего языка, нашего древнего языка, объяснил Транн, не отрывая взгляда от лица Бадена. — По крайней мере, у нас оно означает общину.

Баден кивнул:

— Судя по тому, что сказал Барам, там оно значит примерно то же.

Транн задумчиво помешал ложкой рагу.

— Думаю, мне не следовало особенно удивляться. Мы же всегда знали, что у Тобин-Сера и Лон-Сера общая история.

— Общая древняя история, — поправил Оррис.

Транн пожал плечами:

— И тем не менее.

Элайна спросила:

— Баден, а что из себя представляет этот Брагор-Наль?

— Он огромен. Во всем Лон-Сере только три Наля, и этот — самый большой. Это самоуправляющиеся города вроде Амарида, но намного больше и в тысячи раз многолюднее. И они полностью зависят от механических приспособлений типа тех, которые мы видели.

Оррис прищурился:

— О чем ты?

— Это трудно объяснить. Многие слова их языка, которые употребил Барам, не имеют точного перевода и обозначают незнакомые нам вещи. У нас когда-то был общий язык, но за столько веков наши страны стали совсем разными. Но я понял, и Сонель с Радомилом согласились, что... что их мастерство — это не только в производстве просто оружия. У них совершенно иной уклад. Они иначе общаются, путешествуют, производят разные вещи и еду и, конечно, воюют.

Транн провел ладонью по лицу:

— Ты утверждаешь, что они там все делают при помощи различных приспособлений?

— Именно. Когда я сказал, что в Лон-Сере всего три Наля, я имел в виду, что больше там толком ничего нет. Есть только Нали и горы. И все. Почти нет полей, совсем немного лесов, степей и пустынь. И в горах почти никто не живет. Все, что им нужно, они изготавливают. Ну как этих птиц.

— Просто три города, — пробормотал Транн, словно повторяя мысли Джарида. — В стране величиной с Тобин-Сер. Представить себе невозможно.

Несколько секунд все молчали. Джарид вслушивался в шум таверны, рассеянно жуя и пытаясь представить себе общество, в котором людей окружают необходимые для жизни предметы, ни один из которых не получают непосредственно от земли. И не мог. Каждый раз он представлял свою мать, работающую в поле, или отца, рубящего дрова за домом.

Наконец Элайна пошевелилась, словно пробуждаясь ото сна, и посмотрела на Бадена:

— Вы смогли уяснить, зачем они пришли и что им нужно от нас?

— Смогли. — Магистр невесело усмехнулся. — Неудивительно, что они ищут здесь то, чего уже не могут производить сами.

Оррис чуть склонил голову набок:

— Но ты же только что сказал, что они могут сработать все необходимое для жизни.

— Верно. Но законов природы они избежать не смогли: ресурсы закончились. В общем, не могу сказать, что я все понял, но, похоже, даже они не могут обойтись без каких-то простых вещей, вроде дерева и металла.

— Так им нужна наша земля, — перебил Джарид.

— Наша земля и все ее богатства, — подтвердил Баден. — Но еще им нужны территории. Их города перенаселены, воздух и вода безнадежно изгажены. Короче, они ищут себе новый дом. А у нас есть все, что им нужно. То, что Терон сказал об их слабостях, оказалось еще более значимым, чем мы предполагали.

— Тогда ими движет совсем не то, что завоевателей из Аббориджа, сказал Транн. — Откуда взялась такая нелепая стратегия?

— Похоже, дело в их внутренней политике. Барам сказал, что они действовали от имени небольшого, но растущего движения. Большинство населения Лон-Сера так же враждебно к чужакам, как и наше. Они закрыли границы и потребовали, чтобы все технологии хранились в секрете. Впрочем, как ты и говорил, Оррис, сейчас все не так строго. Да, большинство жителей Лон-Сера считает, что надо самим разбираться с этими проблемами, но все больше людей отстаивает идею внешней экспансии. Барам и его товарищи, на пример, рассматривали в качестве цели Тобин-Сер.

Они хотели сделать нашу страну беззащитной, подорвав доверие к Ордену и разрушив его. Без магов, как мы с вами видели, наш народ не может противостоять их военной мощи.

Джарид озадаченно помотал головой:

— Но раз их собственный народ этого не хочет, как они могли надеяться на успех?

— Барам об этом не говорил, но у меня есть кое-какие предположения. Похоже, в Лон-Сере происходит долгая политическая борьба между несколькими группировками. Возможно, предводители той, к которой принадлежал Барам, рассчитывали, что плоды их победы позволят им одолеть любую оппозицию. Одно дело — планировать борьбу с неизвестным противником, другое — пользоваться плодами этой борьбы.

— Что бы они ни задумали, — заметил Транн, — угроза для Тобин-Сера сохраняется.

— Из всего того, друг мой, что я могу сказать тебе, в этом я уверен больше всего. Проблемы Лон-Сера не решены, а Орден уже ослаблен. В общем, сейчас угроза гораздо серьезнее, чем год назад.

Джарид кивнул:

— Люди, которых мы с Элайной видели сегодня, не очень-то верят в Орден. Кто-то вообще обвинил нас в сговоре с чужеземцами.

— А толпа у Великого Зала еще не разошлась, — добавил Оррис.— Не знаю, что им нужно, но меня они явно не собирались принять в распростертые объятия.

— Так что нам делать? — спросила Элайна.

Баден посмотрел на Орриса:

— Как я сказал тогда на Равнине Тобина, когда мы гнались за Сартолом, я считаю, что пора принять предложение Орриса и установить мысленную связь.

Оррис с нескрываемым любопытством поглядел на Магистра:

— Помню. Но что заставило тебя передумать?

— Честно говоря, я никогда не был особенно против, просто знал, что Магистры будут возражать и что путешествие в Рощу Терона окажется эффективнее. Я был не прав и сожалею о том, что противился. Может быть, из-за этого теперь будет труднее убедить Орден.

— Думаешь, им это опять шшридется по вкусу? — спросил Джарид.— Ты ведь так много сумел узнать у пленника.

— Боюсь, так оно и будет, — ответил Магистр, глядя на свою полупустую кружку. — Терон и Фелан правы: Орден размяк. Вообще не следовало допускать, чтобы эта история с захватчиками зашла так далеко. Фелан обвинял Джессамин, но я не уверен, что она смогла бы подвигнуть Орден к действию, даже если бы старалась еще больше. При Амариде и несколько веков назад маги считали себя обязанными защищать страну не только от хворей и мелких ссор, но и от серьезной внешней угрозы. Но наш успех в войне с Аббориджем заставил Орден считать, что угрозы, заслуживающей внимания, больше нет. В итоге мы обленились, забыли про внешние границы и угробили саму идею мысленной связи. До сих пор нас защищали история и репутация Ордена. — Он поднял глаза и пристально посмотрел на каждого. — Очевидно, этого больше недостаточно.

— Да, будет непросто, — сказал Транн, — но я лично за установление связи. В этом наша надежда.

— Согласен, — вставил Оррис, — но я не уверен. Одинан все еще упирается, и некоторые Магистры поддерживают его. Надо придумать альтернативные предложения. — Он печально усмехнулся: — К сожалению, ни одно из них пока не приходит мне в голову.

Маги прыснули. Баден допил эль и заказал еще.

— А что, — поинтересовался Джарид, — разве это не зависит хотя бы отчасти от того, кого изберут следующим Премудрым?

Баден слегка поднял брови, показывая, что он об этом еще не задумывался.

— Наверное.

— И кого они выберут? — спросила Элайна.

Кайле принесла напитки, прежде чем Магистр ответил, и, когда она ушла, Баден, Транн и Оррис погрузились в долгое обсуждение возможных кандидатур.

Джарид выразил сожаление, что без Анлы Бадена не смогут избрать. Транн согласился, но Баден лишь рассмеялся и уверил друзей, что он вовсе не жаждет получить такую работу.

Разговор затянулся до ночи и закончился лишь тогда, когда разошлись почти все посетители. Джарид и Элайна решили заночевать в "Гнезде". Они устало поднялись и пошли за Транном и Оррисом по деревянной лестнице.

— Джарид, — окликнул Баден из-за стола, — можно перекинуться с тобой парой слов? — Магистр улыбнулся Элайне: — Я не задержу его надолго, обещаю.

Она кивнула и пошла дальше по лестнице; Джарид вернулся к столу.

— Я знаю, ты устал, — сказал Баден, — но очень хочется узнать, решили ли вы с Элайной, где поселитесь, когда покинете Амарид.

Вопрос застал Джарида врасплох, и он ответил не сразу.

— Ты ведь думал об этом?

— Конечно, но мы еще ничего серьезно не обсуждали. Когда-то я собирался вернуться в Аккалию, а она — в Бризалли. Любовь все осложнила. Да. Мы теперь хотим быть вместе, а раз Сартол погиб, на севере нужны один-два мага. Вот Радомил уже не сколько лет работает один и нуждается в помощи, и... Короче, мы еще не решили. И то и другое вполне возможно. А что?

Баден загадочно улыбнулся:

— Да так, просто мне любопытно.

Джарид скептически посмотрел на него, и Магистр засмеялся.

— Ну хорошо, есть еще причина, но я открою ее чуть позже, добро?

— Добро.

— Это все. Иди к Элайне, а я, пожалуй, выпью еще.

Джарид встал, и взгляд его задержался на худом лице Магистра. Баден был какой-то не такой, — на верное, потому, что Анла погибла.

— Ты в порядке? Хочешь, останусь?

Маг печально улыбнулся.

— Спасибо, но, думаю, мне лучше побыть одному. А вообще-то, мне неплохо — настолько, насколько вообще возможно, если учесть все обстоятельства. Ты ведь не это хотел услышать, но иного я сказать не могу.

— Извини, Баден.

— Ничего. Еще раз спасибо.

Джарид прикрыл ладонью руку Магистра и отправился к себе.

Элайна оставила свечу, но была уже в постели. Джарид старался не шуметь; он разделся и скользнул под одеяло, но тут она проснулась и повернулась к нему.

— Что там с Баденом? — сонно спросила она, не открывая глаз.

— Он хотел знать, где мы собираемся поселиться.

— И что ты сказал?

— Что мы еще не решили.

Она что-то одобрительно пробормотала и снова заснула.

Джарид закрыл глаза, но вопрос Бадена еще долго не давал ему спать. Со времени путешествия в Рощу Терона он привык думать, что они с Элайной будут жить вместе и что она тоже этого хочет. Баден, видимо, тоже так считал. Но невозможность ответить на вопрос Магистра заставила его осознать, что у них с Элайной нет четкого плана. В общем, они ничего еще толком не обсуждали, лишь говорили каждый о своей родине, словно пытаясь убедить друг друга, что там лучше. Он знал, что больше всего на свете хочет быть рядом с этой женщиной, возможно, создать семью. И все же было трудно отказаться от мечты быть магом в Аккалии. Лежа в темноте, он мысленно вернулся к разговору с Баденом и Транном о том, как трудно любить товарища по Ордену. Сейчас, впрочем как и тогда, он был уверен, что это преодолимо, но проблема оказалась более острой, чем он предполагал. И он снова подумал: интересно, что имел в виду Баден? Даже когда он заснул, сон его был беспокоен.

Лишь через несколько дней Баден объяснил, почему его так интересовали планы Элайны и Джарида. Тем временем Орден провел заседание, где почтили память Джессамин, Передура и Ньялля, и Магистры после целого дня бурных дебатов и тайного голосования выбрали на пост Премудрой Сонель. Она решила, что ее помощницей будет Тоинан, и тем смягчила гнев Одинана и старших Магистров, желавших избрать главу Ордена из своей среды. Расходясь уже ближе к вечеру, Магистры решили, что церемония провозглашения пройдет через два дня. Обычно для всего народа это был радостный и долгожданный праздник, но на этот раз часть толпы, все еще теснящейся у стен Великого Зала, пошла на штурм, очевидно желая найти и убить чужеземца, которого Орден якобы более желал спасти, чем наказать. Люди, участвовавшие в смуте, были своевременно арестованы, но этот случай успел омрачить праздник. Впервые в истории Ордена маги были вынуждены просить начальника стражи, чтобы по пути следования процессии выставили охрану.

Утро церемонии было серым и туманным. С первыми лучами солнца начали собираться зрители, и они немедленно заметили стражей.

Пока маги выстраивались для участия в процессии, Баден отыскал Джарида и Элайну. Они практически не виделись с того вечера в "Гнезде" — Баден был занят на заседаниях и допросах.

Магистр явно устал и еще больше похудел, но улыбался, причем улыбался искренне.

— Готовы? — спросил он и помахал кому-то из знакомых магов.

— Пожалуй, — сказала Элайна. — Впрочем, после вчерашних событий настроение явно не праздничное.

— Понимаю. Я сказал Сонель, что насчет стражников она поторопилась, но, честно говоря, ее доводы мне понятны. — Он покачал головой и пробормотал, словно обращаясь к самому себе: — Темные времена наступают.

— Уж и не знаю, что случится сегодня, — сказал Джарид, стараясь сменить тему. — Скажи-ка лучше, что следует делать нам?

— Да ничего, просто идите вместе с остальными. Когда-то, когда я сам еще не был магом, настоящие выборы проходили во время церемонии — Магистры обсуждали достоинства и недостатки кандидатов в присутствии народа, а потом уже тайно голосовали. Теперь результаты выборов, прошедших на закрытом заседании, объявляют задним числом.

— Наверное, так все же лучше, — заметил Джарид. — Меньше возможность обидеть кого-нибудь.

Баден кивнул:

— Наверное, это так, хотя я уже трижды бывал на выборах и все проходило вполне прилично. Так вот, — глаза его посерьезнели, хотя на губах блуждала улыбка, — вы что-нибудь решили для себя?

— Нет, — признал Джарид. — Но если ты объяснишь нам, почему это тебя так волнует, нам, наверное, будет легче ответить.

Магистр немного подумал:

— Ну хорошо. Когда мы сидели все вместе и обсуждали роль Ордена в сохранении безопасности Тобин-Сера, я подумал, что, даже если весь Орден не захочет действовать, остается надеяться на некоторых из его членов. Я уже говорил с Сонель о восстановлении мысленной связи. Она не против, но убеждена, что Магистры не пойдут на это, по край ней мере сейчас. А заставлять их она не хочет — непростая все-таки штука. — Он умолк и беспокойно огляделся, не слышит ли кто-нибудь. — А раз так, я хочу собрать небольшую группу магов — числом в пять, ну десять человек, и тогда мы сможем сами установить связь друг с другом и охранять западное побережье Тобин-Сера.

— Сонель об этом знает?

Баден отрицательно покачал головой:

— Не думаю, что она будет против, но другие едва ли придут в восторг ну Одинан и его приятели, — и если они узнают, что ей известны наши намерения, то... бедная Сонель! Если что, я возьму все на себя.

Элайна провела рукой по волосам:

— И кто в этом участвует?

— Транн, Радомил, Урсель, Оррис и я — когда найдем новых птиц. Оррис думает, что можно привлечь еще кого-то из молодежи. Я бы уже давно спросил вас, но не хотел вмешиваться в ваши планы. — Он слегка улыбнулся. — Раз Ньялль погиб и Нижний Рог остался без мага, лично я бы на вашем месте поселился там. Но, как говорится, вам решать. Однако процессия начинается, позже потолкуем. Постарайтесь получить удовольствие от церемонии.

На самом деле большинство магов еще даже не построилось.

Джарид и Элайна молча смотрели, как уходит Магистр. За последние три дня они не раз обсуждали свою грядущую совместную жизнь, но, окончательно решив, что будут вместе, еще не знали точно, куда отправятся. Предложение Бадена многое изменило.

— Я давно думала: жить надо в Бризалли, — пробормотала Элайна. Впрочем, то же самое ты, наверное, думал об Аккалии, так? — Она посмотрела на него своими темными глазами, такими глубокими, что, казалось, в них можно утонуть. — Но раз мы вместе, остальное неважно.

Он до сих пор не понимал, что она в нем нашла. Такая сильная, умная и красивая, она любила его. Да, любила. Внезапно Джарида захлестнуло ощущение полноты жизни.

— То есть... Ты собираешься не в Бризалли?

Она кивнула и ослепительно улыбнулась:

— Пойдем-ка на Нижний Рог. Там, должно быть, красиво, и потом, мы нужны Бадену.

— Я согласен. — Казалось странным, что они так долго говорили на эту тему, а решение пришло как бы само собой.

И словно чтобы скрепить выбор, она подошла, обняла и поцеловала его. Так они и постояли обнявшись, будто позволяя решению проникнуть в самую сердцевину сознания.

— Сообщим Бадену? — спросила Элайна.

Он был не в силах подавить улыбку.

Они побежали к Бадену через двор дома Первого Мага, широко улыбаясь.

— Мы решились, — объявил Джарид. — Тронем на Нижний Рог.

На лице его дяди было написано нескрываемое облегчение.

— Отлично. Очень рад это слышать.

— Но сначала зайдем в Бризалли и Аккалию — навестить родных.

Баден кивнул:

— Конечно. — Он оглянулся, словно мог разглядеть за городом, лесами и морями враждебную землю. Улыбка исчезла с его лица, и осталась тревога под стать сгущающимся в небе грозовым облакам. — Только надолго не задерживайтесь, хорошо?