Таинственный остров

Предисловие

В 1872 году всемирно известный писатель Жюль Верн, находящийся на самой вершине своей славы и в полном творческом расцвете, только что награжденный орденом Почетного легиона, внезапно покинул «город-светоч» Париж и навсегда переселился в тихий провинциальный Амьен.

Весь образ его жизни резко изменился. Еще недавно его особняк в парижском пригороде Отейле был местом встреч ученых, изобретателей,, инженеров, географов, путешественников и даже членов Интернационала. Теперь в Амьене его дом, отделенный от улицы большим садом и окруженный высокой каменной стеной, стал чем-то вроде крепости, куда редкий посетитель мог проникнуть, лишь позвонив в большой медный колокол у главного входа.

Но и этого как-будто было мало писателю. Он отгородился даже от своего дома, устроив свой рабочий кабинет в уединенной каменной башне.

Изменился и сам характер Жюля Верна. Он стал угрюмым, нелюдимым; «белый медведь, вставший на задние лапы» — так характеризовал себя он сам. Он почти не встречался с людьми, весь день проводил в напряженном труде и выходил из дому лишь на прогулку и на заседания Амьенской академии — старейшего научного общества Пикардии, действительным членом которого он состоял.

Мало того — это переселение в провинцию наложило отпечаток и на все его творчество: темные тени легли на страницы его таких оптимистических до сих пор книг. На второй план отступила научная фантастика, и место ее заняли романы социальные и исторические.

Что же сделало весельчака и балагура Жюля Верна почти мизантропом? Какое событие произошло в 1871 году и что за тень упала на всю вторую половину жизни писателя?

…Утром 28 марта 1871 года Париж проснулся в ярком сиянии солнца. На улицах колыхались знамена и двигался океан людей под ружьем. На древках знамен были красные фригийские шапочки, символизирующие свободу, а ружья солдат украшены красными лентами.

Глухо били барабаны, особенно выделялся бой двух больших барабанов Монмартра — тех, что выбивали тревогу в ночь вступления немцев в столицу и утром 18 марта — в день восстания пролетариата — будили парижан.

Затем на трибуны, сооруженные на Гревской площади перед зданием Парижской городской думы, вышли избранники народа, члены Совета Коммуны, чтобы принять на себя власть, переданную им Коммуной города Парижа. Заиграли рожки, когда они приносили присягу на верность народу. Тяжелый рев пушек приветствовал революцию. Не было речей, только крик: «Да здравствует Коммуна!», да Марсельеза, как птица, летела над Парижем…

Это был совсем новый Париж, где, казалось, должны были осуществиться все мечты молодого Жюля Верна — мечты, которые он таил в себе двадцать лет наполеоновской империи. Это было первое в мире государство пролетарской диктатуры — осуществление надежд и цель жизни его друзей: Паскаля Груссе, Элизе Реклю, Луизы Мишель.

В это лето Паскаль Груссе занял руководящую роль в новом правительстве. Он был делегатом внешних сношений, то-есть ведал всеми иностранными делами Коммуны.

Элизе Реклю, отрицавший всякую власть вообще и верный своим убеждениям, отказался быть делегатом Коммуны. Но он был верен ей до конца: сначала помогал организовывать воздухоплавательный парк, а потом сражался как простой солдат с версальцами.

Луиза Мишель с первого же дня стала рядовым бойцом Коммуны — в солдатском мундире, с ружьем в руках.

Но лишь 72 дня просуществовала Коммуна. Наступили черные дни Франции.

Над Парижем летал пепел, словно после извержения. Догорало здание городской Думы, где так недавно под утренним солнцем торжественно была провозглашена Коммуна города Парижа.

Кончилась оргия открытых убийств, совершаемых опьяневшими от крови солдатами, которые косили народ, как траву, однако смерть продолжала свою работу, облекшись в судейскую мантию. Официально число жертв версальской резни оценивалось в тридцать пять тысяч человек, но сто тысяч парижских рабочих без вести исчезли из своих квартир в эти дни.

Прекратила работу Парижская Академия, зато открылись бесчисленные рестораны, где офицеры в золоченых мундирах кутили с красавицами в кружевах.

Элизе Реклю, взятый в плен с оружием в руках, был связан и взят под стражу. Когда его вели по улице, к нему подбежал какой-то нарядно одетый господин и нанес великому географу ужасный удар по голове, от которого тот лишился сознания. Реклю узнал в нем одного из членов географического общества — того самого, секретарем которого был великий гуманист Паганель, герой романа «Дети капитана Гранта».

Суд приговорил Реклю к пожизненной каторге. В тюремной камере, скованный кандалами, он работал над вторым томом своей всемирно известной книги «Земля»…

Паскаль Груссе, как один из вожаков Коммуны, и Луиза Мишель были приговорены к смертной казни, замененной впоследствии пожизненной каторгой.

Жюль Верн бродил по опустевшему Парижу, и парижский пепел сыпался на него. Остов городской Думы глядел на него незрячими выбитыми окнами. Ему не хотелось больше быть писателем, он готов был вернуться на Биржу или даже надеть мантию законника, но ему было сорок три года и не было сил начинать новую жизнь…

Нет сомнения, что именно в эти дни в душе писателя родился и обрел реальные очертания план навсегда покинуть Париж: это была внутренняя эмиграция из «республики» Тьера, которая оказалась еще более реакционной, чем империя Наполеона III.

В 1872 году, сейчас же после переезда в Амьен, Жюль Верн приступил к работе над огромным романом «Таинственный остров», составляющим вместе с романом «Дети капитана Гранта» и «Двадцать тысяч лье под водой» трилогию.

В романе «Таинственный остров» рассказана история нескольких человек, попавших на необитаемый остров, затерянный в бескрайних просторах южной части Тихого океана. Новая робинзонада? Нет, Робинзон Крузо, заброшенный бурей на остров Отчаяния, имел в своем распоряжении целый корабль — с набором инструментов, запасом продовольствия и снаряжения. Героям Жюля Верна во время полета пришлось выбросить в море как балласт все, вплоть до карманных ножей и спичек. Робинзону достаточно было протянуть руку за дарами тропической природы, поселенцам Таинственного острова приходилось самим создавать свое благополучие. Но Робинзон был одинок, а герои Жюля Верна — сплоченная группа людей, коллектив.

Потерпевшие крушение, попав на остров, не приходят в уныние. Они принимают гордое имя колонистов и неустанным трудом создают свое благополучие. Роман Жюля Верна — это подлинный гимн вдохновенному труду, быть может самый страстный во всей литературе XIX века. Труд колонистов — не первоначальное накопление Робинзона Крузо, это творческое преобразование природы, это вся история цивилизации, но на более высокой ступени человеческого общества.

Труд!.. Какой непривычной была эта тема для писателя XIX века! И если мы встречаем в литературе того времени лабораторию, фабрику, мастерскую, то только лишь как вариант одного из кругов дантова ада: как место муки, позора, отчаяния и гибели. Романтика труда, красота труда, пафос труда — такие словосочетания были сто лет назад для писателей оскорбительной нелепостью, не имеющей смысла. Нужно было поистине огненное перо, чтобы перенести из реальной жизни в книгу романтику кирки и мотыги, красоту угля и металла, пафос победы над природой.

Великий Сорок Восьмой год пробил первую брешь в старом представлении, впервые в мире провозгласив право на труд. Однако должно было пройти еще четверть века, включающего в себя рождение Интернационала и Парижскую Коммуну, чтобы Жюль Верн ощутил в себе силы сделать человеческий труд центральной темой своего нового произведения. Но не случайно Жюль Верн перенес своих героев на необитаемый остров. Тем самым он поставил их вне условий буржуазного общества, ибо понимал, что свободный, вдохновенный творческий труд несовместим с эксплуатацией и порабощением, неизбежными спутниками капитализма.

Почему Жюль Верн избрал своими героями американцев? Почему он отнес время действия своего романа на десять лет назад, несмотря на то, что видел в нем прообраз будущего?

Несомненно, он хотел взять людей свободных от традиций и европейских условностей. Неверным было бы утверждать, что Жюль Верн видел Америку в розовых красках: иначе он не противопоставил бы жестокой действительности гражданской войны идеальную дружбу своих героев, институту рабства — героя-негра, свободного товарища других колонистов. Америке действительной он хотел противопоставить Америку Вашингтона, Джефферсона, Линкольна.

Остров Линкольна, как называют его колонисты, действительно таинственный остров. Он словно специально приспособлен для потерпевших крушение… и словно специально написан для критиков, избравших своей профессией нахождение научных ошибок Жюля Верна.

В самом деле, на островах Тихого океана не живут да и не могли бы жить человекообразные обезьяны — оранги, однокопытные онагры, кенгуру. Невероятно присутствие на острове и таких животных, как ягуар, дикий баран, пекари, агути, водосвинка, шакаловая лисица.

Нет и не может быть на вулканических островах, далеких от материка, тетеревов, глухарей, якамары, куруку. Не могли расти в этой климатической зоне бамбуки, эвкалипты, саговая пальма.

Неправдоподобно богат минеральный мир острова. Совсем на поверхности колонисты находят гончарную глину, известь, колчедан, серу, селитру.

«Его животные и растения — пестрая смесь животных и растений чуть ли не всего мира, — резюмирует критика. — Это своего рода зоопарк и ботанический сад, таинственным образом очутившиеся на небольшом необитаемом острове в Тихом океане».

Но как могло случиться, что Жюль Верн, столь осведомленный в научной литературе своего времени, всегда очень щепетильный относительно деталей своих произведений, мог допустить такие грубые промахи?

Этому есть лишь одно объяснение.

Жюль Верн знал о всех противоречиях, допущенных им в романе! И не только знал, но сознательно их вводил. Таинственный остров — это символ всего мира, аллегория нашего земного шара, отданного во владение человеку!

Нет, не сентиментально-патриархальную робинзонаду, типа «Швейцарского Робинзона», хотел он написать! «Таинственный остров» — это новая утопия, идеальное человеческое общество, поставленное лицом к лицу с природой.

Люди разных профессий, разного социального положения, разных рас собраны в романе Жюля Верна. Но ни малейший антагонизм не возникает между ними, даже споры их носят лишь производственный, научный или творческий характер. Сила этих людей — в их сплоченности, в могучем творческом горении, воодушевляющем их, в безграничной вере во всемогущество науки.

Герой книги инженер Сайрус Смит — это сам дух науки, не только пытливый исследователь, но и великий труженик. Ведь недаром само его имя «Смит» значит «кузнец». А вся история победы колонистов над природой- прообраз борьбы освобожденного человечества за великое овладение всей вселенной.

Все социалистические утопии того времени, которые так хорошо знал и ценил Жюль Верн, всегда основывались на идее доброго согласия всех, словно в мире не существовало антагонистических классов и неизбежной в тех условиях классовой борьбы.

При первом взгляде «Таинственный остров» строится по той же схеме: бежавшие из мира рабства, угнетения и войн герои романа, высаживаясь на остров, принимают гордое имя колонистов — колонистов нового мира.

Но Жюль Верн идет дальше социалистических утопий и показывает в своем новом романе столкновение этих антагонистических сил.

Для этого в роман введен Айртон, один из героев первой книги трилогии «Дети капитана Гранта».

Тема Айртона противопоставлена любимому герою детства Жюля Верна — Робинзону Крузо.

Герой романа Дефо, попав на необитаемый остров, из свирепого и некультурного искателя приключений превращается в подлинного джентльмена: он богатеет, становится рабовладельцем и губернатором острова.

Но в жизни происходит иное, и за этой жизнью следовал Жюль Верн.

…Английский матрос Александр Селькирк за оскорбление капитана был в 1704 году высажен на необитаемый остров Хуан-Фернандес, вблизи берегов Чили. Селькирку были оставлены ружье, фунт пороху, свинец для пуль, пачка табаку, котелок, нож, топор и библия. Но матрос очень быстро превратился в дикаря. Истратив весь свой порох, он стал ловить коз на берегу. Вскоре он оброс бородой до самых глаз и почти совсем разучился говорить.

Еще не попавший в литературу «Робинзон» прожил на острове четыре с половиной года, и только случайно приставший к острову пират Вуд Роджерс взял Селькирка на свой корабль. Когда его спасли с острова, то он гораздо больше походил на человекообразную обезьяну, чем на цивилизованного европейца.

Каторжник и пират Айртон Жюля Верна, попав на необитаемый остров, оставшись по рецепту Даниеля Дефо «наедине с благословенной природой», тоже превращается в дикаря, как и реальный Робинзон — Селькирк.

Что же впоследствии превращает Айртона в помощника, друга и брата колонистов? Отнюдь не одиночество, но милосердие, коллектив, труд — вот ответ Жюля Верна тем, кто утверждает извечную порочность человеческой натуры, а отсюда — невозможность лучшего социального строя.

Но идеальный мир Таинственного острова вступает в столкновение со старым, казалось бы навеки покинутым миром. Шайка пиратов, бывших товарищей Айртона, появляется на острове.

Смело вступают колонисты в борьбу с пиратами, олицетворяющими все силы зла старого мира. Но силы слишком неравны, и лишь вмешательство загадочного покровителя острова спасает коммуну острова Линкольна.

Через весь роман проходит фантастический и невидимый помощник колонистов, их верховный покровитель и защитник. Его почти сверхъестественное вмешательство до самого конца тревожит колонистов и интригует читателей. Тайна острова раскрывается только на последних страницах романа, и в ее разгадке — разгадка другой книги писателя: «Двадцать тысяч лье под водой».

Невидимым покровителем острова был капитан Немо, постаревший, но не утративший силы своего неукротимого духа, уставший от бесконечных странствований по подводному миру и нашедший себе убежище в пещере Таинственного острова. Перед смертью он раскрывает колонистам свою тайну.

Настоящее имя капитана Немо — Даккар. Индиец по рождению, европеец по воспитанию, он руководил восстанием своего народа против иноземного владычества. Неудача не сломила его мятежного духа: покинув землю, он с горстью товарищей, разных по национальности, но таких же борцов за свободу, как и он, поселился в глубинах моря. Сокровища океана послужили ему фондом для оказания помощи народам, борющимся за свою свободу.

Дух свободы и гений моря превратился в «Таинственном острове» в олицетворение науки будущего, делающей освобожденное человечество воистину непобедимым. Через жестокие битвы — к будущему! — такова скрытая идея романа.

Социалистические идеи Жюля Верна были, без сомнения, очень смутны, но ближе всего они к идеям Фурье: разностороннее развитие человека, уничтожение противоположности между умственным и физическим трудом. Именно таков вдохновенный труд колонистов Таинственного острова.

«Таинственный остров» написан в 1872 году. На этот год падает столетний юбилей Шарля Фурье.

Роман этот завершает трилогию. Первые две части — «Дети капитана Гранта» и «Двадцать тысяч лье под водой» — вышли в свет еще в годы империи.

Трилогия — вершина творчества Жюля Верна. В ней он достиг наивысшего художественного мастерства, создал наиболее яркие образы положительных героев. В ней он наиболее полно выразил свое мировоззрение лучшей поры жизни, полное социального оптимизма.

В первом романе Жюль Верн показал мир колониального угнетения, во втором — борца против этого гнета, в третьем-воплощение своей мечты о будущем. В единстве этих трех тем и содержится секрет единства трилогии.

Не раз возвращался Жюль Верн к этой, быть может, наиболее любимой им теме: идеальному городу-государству, воплощающему в себе самые затаенные его мечты.

Но опыт Коммуны показал писателю, что не может быть идеального строя, пока существует капитализм, готовый с самым свирепым ожесточением обрушиться на любую попытку народа осуществить социалистические идеалы.

Наиболее полно свое мировоззрение Жюль Верн выразил в романе, написанном через несколько лет — в 1879 году, — «Пятьсот миллионов Бегумы».

Роман этот — воспоминание о франко-прусской войне и Коммуне и в то же самое время это картина будущего.

Героями своего нового романа Жюль Верн сделал мечтателя-ученого, доктора Саразена и его антагониста — ученого-капиталиста профессора Шульце.

Доктор Саразен, наследник миллионов индийской княгини, на берегу Тихого Океана в Америке, где когда-то создавал свои утопические коммуны Роберт Оуэн, строит идеальный город Франсевилль. «Мы сделаем гражданами нашего города честных людей, которых душит нужда и безработица, — говорит он. — У нас же найдут убежище и те, кого чужестранцы-победители обрекли на жестокое изгнание. У нас изгнанники, добровольные и невольные, найдут применение своим способностям, своим знаниям, они внесут в наше дело духовный вклад более драгоценный, чем все сокровищу мира. Мы построим прекрасные школы, которые будут воспитывать молодежь, руководствуясь мудрыми принципами высокой моральной, умственной и физической культуры, и это обеспечит нам в будущем здоровое, сильное и цветущее поколение».

План этого идеального города принадлежит самому Жюлю Верну, воплотившему в нем самые гуманные, самые передовые идеи Сен-Симона, Фурье, Кабе о городах будущего. А в словах его об изгнанниках «добро вольных и невольных» легко угадать затаенную мысль о судьбе мучеников-Парижской Коммуны. Ведь среди четырнадцати тысяч заключенных и изгнанных коммунаров были его друзья.

Второй герой романа, профессор Шульце, — олицетворение свирепых сил капитализма. Урвав половину наследства Саразена, профессор Шульце рядом с Франсевиллем строит германо-американский «идеальный город» — чудовищный военный завод с тюремной дисциплиной, где все поставлено па службу разрушению. С какой ненавистью говорит Шульце о строителях утопического города, с какой жестокой радостью мечтает он о массовых убийствах ни в чем неповинных мирных жителей, женщин и детей! В своих арсеналах он накапливает невиданные снаряды — своего рода атомные бомбы XIX века, «способные охватить пожаром и смертью целый город, объять его со всех сторон бушующим неугасимым огнем». И в самом сердце своего «стального города», на вершине циклопической Башни Быка, словно символ «творческих сил» капитализма, он ставит чудовищную пушку, направленную на Франсевилль Один ее выстрел должен наполнить город огнем и смертью и превратить в трупы сто тысяч человек!

Но центральная фигура романа не Саразен и не Шульце. Ведущий герой книги — молодой француз Марсель Брукман. Марсель — это мечта Жюля Верна о поколении завтрашнего дня, недаром он сделал его ровесником своего сына Мишеля. Смело, бесстрашно проникает Марсель в самое логово зверя, чтобы выведать страшные тайны Стального города. Но он думает не о том, чтобы уничтожить город капитализма, а мечтает овладеть им и в дальнейшем сочетать мирные стремления жителей Франсевилля с промышленным могуществом Стального города, изготовлять на его заводах не пушки и другие орудия истребления, но сельскохозяйственные машины, промышленное оборудование и предметы широкого потребления.

Будущий мир должен опираться не на мечту, а на реальное могущество техники и промышленности капитализма, утверждает Марсель Брукман.

И Жюль Верн всем ходом событий в романе подтверждает: да, он прав! «Франсевилль благоденствует и процветает. У него нет завистников, ибо он наслаждается заслуженным счастьем, а его сила внушает уважение всем любителям бряцать оружием на чужой территории» — эта фраза заключает книгу.

Сейчас, по прошествии многих десятилетий, нам приходится с большим трудом расшифровывать намеки, разбросанные по страницам книг Жюля Верна, говорящие о его политических взглядах, его мечтах о светлом будущем освобожденного от всех цепей человечества. Но современники писателя, — близкие к революционному движению, мечтающие о социальном равенстве, принадлежащие к лагерю демократии, ненавидящие, как и сам Жюль Верн, корыстный и жестокий буржуазный строй, — отлично понимали его с полуслова. Писатель не забавлял своих читателей, как утверждают его буржуазные биографы, но звал их вперед — к лучшему будущему. Поэтому-то слава его и выросла так стремительно.

Один из биографов писателя, Шарль Лемир, рассказывает, что в 1875 году, в одной из жалких хижин «поселенцев Новой Каледонии», он обнаружил на стене портрет Жюля Верна. Лемир не говорит, что это за хижина, но мы знаем, что это поселок сосланных коммунаров. И ясно становится, что они любили его, как близкого по духу человека, и не забывали о нем в горчайшие годы каторги и ссылки.

Писатель, отгородившийся от всего окружающего его мира, уединившийся в своей высокой башне, медленно слеп. И все же он настойчиво продолжал работать: все новые книги появлялись из-под его пера — книги были насыщены ненавистью к капитализму и верой в будущий мир.

Погруженный в безысходную тьму своего рабочего кабинета, Жюль Верн не видел путей к достижению того светлого идеала человеческого братства, о котором он мечтал всю жизнь. Оторванный от реального борющегося мира, он не видел тех сил, которые могли бы сломить ненавистный ему капитализм. Но он страстно верил в эту грядущую победу и своими уже незрячими глазами видел смутные очертания блистающего мира грядущего.

Кирилл Андреев