Так добывалась Победа

ЗА ГОД БОЕВ ДОБРОВОЛЬЦЫ УРАЛЬСКОГО ТАНКОВОГО КОРПУСА И ВХОДЯЩЕЙ В ЕГО СОСТАВ 63-И ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ ЧЕЛЯБИНСКОЙ БРИГАДЫ ПОКАЗАЛИ СЕБЯ СМЕЛЫМИ И СТОЙКИМИ БОЙЦАМИ. КАК ОГНЯ БОЯЛИСЬ ФАШИСТЫ ПОЯВЛЕНИЯ НА ИХ УЧАСТКЕ ФРОНТА «ДИВИЗИИ ЧЕРНЫХ НОЖЕЙ».

63-Я ГВАРДЕЙСКАЯ БРИГАДА ПОВЕЛА БОИ В ПЕРВЫЙ ЖЕ ДЕНЬ НАЧАЛА ЛЬВОВСКО-САНДОМИРСКОЙ ОПЕРАЦИИ — 14 ИЮЛЯ 1944 ГОДА. ЧЕЛЯБИНЦЫ, ВОШЕДШИЕ ВМЕСТЕ С КОРПУСОМ В ПРОРЫВ, УЧАСТВОВАЛИ В ЗАХВАТЕ СЕЛ ОЛЬШАНИЦА, СЛОВИТА, ГОРОДА ЗОЛОЧЕВА.

УТРОМ 20 ИЮЛЯ ПЕРЕД КОРПУСОМ БЫЛА ПОСТАВЛЕНА НОВАЯ ЗАДАЧА: НЕ ОБХОДИТЬ ГОРОД ЛЬВОВ С ЮГА, КАК НАМЕЧАЛОСЬ РАНЕЕ, А ВО ВЗАИМОДЕЙСТВИИ С 3-И ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ АРМИЕЙ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА П. С. РЫБАЛКО ВОРВАТЬСЯ В НЕГО С ХОДУ.

БЕЗ ОТДЫХА И ПИЩИ, ПРОСЕЛОЧНЫМИ ДОРОГАМИ ШЛИ ТАНКИСТЫ-ДОБРОВОЛЬЦЫ НА ЛЬВОВ. ЭТО БЫЛ НЕОЖИДАННЫЙ И СМЕЛЫЙ МАНЕВР. И ОН ПОЛНОСТЬЮ УДАЛСЯ.

РАНО УТРОМ 21 ИЮЛЯ ЧЕЛЯБИНЦЫ ПЕРВЫМИ ВОРВАЛИСЬ В ГОРОД. ЧЛЕН ЭКИПАЖА ТАНКА «ГВАРДИЯ» АЛЕКСАНДР МАРЧЕНКО ВОДРУЗИЛ АЛОЕ ЗНАМЯ НАД РАТУШЕЙ ДРЕВНЕГО ЛЬВОВА.

ЗА ЛЕТНИЕ БОИ 1944 ГОДА ЧАСТИ ТАНКОВОГО КОРПУСА УНИЧТОЖИЛИ ОКОЛО 18 ТЫСЯЧ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ ВРАГА И МНОГО БОЕВОЙ ТЕХНИКИ. ДОБЛЕСТЬ И МУЖЕСТВО, ПРОЯВЛЕННЫЕ ТАНКИСТАМИ В БОЯХ, БЫЛИ ВЫСОКО ОЦЕНЕНЫ ПАРТИЕЙ И ПРАВИТЕЛЬСТВОМ: С ЭТОГО ВРЕМЕНИ УРАЛЬСКИЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЙ ТАНКОВЫЙ КОРПУС СТАЛ ИМЕНОВАТЬСЯ ЛЬВОВСКИМ, А ЧЕЛЯБИНСКАЯ БРИГАДА — КРАСНОЗНАМЕННОЙ. К ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫМ НАГРАДАМ БЫЛИ ПРЕДСТАВЛЕНЫ МНОГИЕ БОЙЦЫ И КОМАНДИРЫ. В БРИГАДЕ ПОЯВИЛИСЬ ПЕРВЫЕ ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

А. А. Денисов ИЗ ТЕТРАДИ ЗАМПОЛИТА

Город Коломыя Станиславской (ныне Ивано-Франковской. — Ред.) области. Погрузили танки на железнодорожные платформы. Едем на Тернополь.

Проехали станцию Толстое. Наверно, будем наступать на Львов. Куда же еще? Добьем последних гитлеровских оккупантов на Украине. Скоро все советские люди вздохнут свободно.

Долго стояли на станции Чертков. Собрал танкистов и рассказал им о военно-политической обстановке. Вывод ясен: фашистская Германия проиграла войну и ее полный разгром приближается. Начальник артснабжения капитан Колычев спросил: «А как там второй фронт?» Ответил: «Пока топчется на месте. На него не надейтесь. Добивать фашистского зверя придется нам».

Приехали на станцию Березовица-Остров. Перед войной здесь работал стрелок-радист танка комбата «Гвардия» старшина Марченко. Сходили с ним к реке, искупались. Хорошо! Стоит затишье, и кажется, что нет войны.

В 19.00 выступили на Тернополь. Город сильно разрушен. Приехали в урочище Обручевка. В лесу нас встретили парторг батальона лейтенант Литвинко и командир танкового взвода лейтенант Новиков. Они позаботились о газетах и письмах. Газеты необходимы танкистам так же, как хлеб и снаряды. Некоторые бойцы получили по нескольку писем. А мне нет ни одного. Как-то живет в это трудное время моя Шура с ребятишками? Как хочется побывать дома!

Освобожден Минск. Провел политинформацию. Танкисты радуются, а белорусы просто ликуют, ведь у некоторых из них родные находятся еще на оккупированной территории.

В ротах были собрания личного состава. Вопрос о подготовке к предстоящим боям. Замечательные у нас люди, особенно уральцы, бывшие рабочие. В экипажах танков таких большинство. Молодые, а смелые и стойкие в бою. Бойцы в батальоне разных национальностей, но они дружны!

Продолжаем усиленно заниматься боевой и политической подготовкой. Главное внимание уделяем сколачиванию танковых экипажей. Успешные действия в бою зависят от всех членов экипажа — от их слаженности, дружбы, уверенности друг в друге. Добиваемся их взаимозаменяемости.

Проводили тактико-техническую конференцию на тему: «Причины выхода из строя танков на марше и в бою». Лучший механик-водитель батальона старшина Сурков рассказал новичкам из пополнения о своем опыте вождения танков в боевых условиях. В стенной газете батальона «Гвардеец» показаны лучшие механики-водители танков: Колеснюк, Песков, Решетников, Заварухин и другие.

Чтобы преодолеть «тигробоязнь», организовали показные стрельбы по немецким танкам. Командир танка младший лейтенант Кулешов выпустил из своей 85-миллиметровой пушки с дистанции 1200 метров три снаряда и сделал три пробоины в лобовой броне «тигра». Из 76-миллиметровой пушки подкалиберным снарядом была пробита бортовая броня «тигра» с расстояния 400 метров. Командир танка «Гвардия» лейтенант Додонов сказал: «Теперь я убедился, что «тигры» нам не страшны».

Начальник политотдела бригады подполковник Богомолов на совещании предупредил нас об активной враждебной деятельности украинских буржуазных националистов против советских войск. Они совершают диверсии, убийства офицеров и солдат, ведут антисоветскую пропаганду среди местного населения.

Захвачены шпионы, заброшенные противником с целью разведать группировку наших войск и разгадать оперативные планы подготавливаемой операции. Провел беседу с танкистами батальона о бдительности.

Бригада вышла в выжидательный район — в лес около села Обожаньце, что в 18 километрах от Тернополя.

В батальон приходил заместитель начальника политотдела нашего 10-го гвардейского танкового Уральского добровольческого корпуса подполковник Борисенков. Он помог лейтенанту Литвинко провести совещание парторгов рот по вопросу о создании полнокровных парторганизаций. Во время весенних боев за освобождение Правобережной Украины партийные организации понесли большие потери и стали малочисленными.

Танкисты получают много писем от коллективов рабочих и служащих фабрик и заводов Челябинской области. В них они сообщают, как трудятся, как выполняют и перевыполняют производственные планы, давая фронту все необходимое для победы. Много писем поступило и из колхозов. Трудящиеся области призывают танкистов уничтожать фашистских захватчиков огнем танков, давить гусеницами, истреблять всех до единого. Эти письма зачитывались всем танкистам. В своих ответах на Урал они заверяли трудящихся области, что их Наказ будет выполнен. В этом единстве гвардейцев фронта и тыла наша великая сила и залог победы над врагом.

Сегодня я получил два письма от жены. Настроение поднялось. Вечером в бригаде был концерт художественной самодеятельности.

В бригаде проводился митинг мести немецко-фашистским захватчикам. Выступали солдаты, сержанты и офицеры. У нас немало бойцов, у кого фашисты убили родных или угнали на каторжный труд в Германию, сожгли дома. Во время боев на Курской дуге и на Украине танкисты видели своими глазами следы страшных злодеяний фашистов — повешенных, расстрелянных и сожженных заживо мирных жителей, разрушенные и сожженные города и села, уничтоженные исторические памятники.

Газета нашей 4-й танковой армии «Вперед на врага» писала:

Выступавшие призывали всех танкистов беспощадно мстить проклятым фашистам.

Делал доклад перед личным составом батальона «О выполнении приказа Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина в период Львовской наступательной операции». В приказе поставлена задача «очистить от фашистских захватчиков всю нашу землю» и, преследуя врага, «добить его в его собственной берлоге». Я говорил о значении освобождения Западной Украины, об освободительной миссии Советской Армии в Польше.

Бригада вышла на исходные позиции для ввода в прорыв. В 4.00 прошли село Помян Тернопольской области.

В политотделе было совещание заместителей командиров по политической части и парторгов батальонов по вопросу о политическом обеспечении ввода бригады в прорыв. Подполковник Богомолов говорил о поддержании высокого наступательного порыва, формах партийно-политической работы в боевых условиях, авангардной роли коммунистов и комсомольцев; воспитании ненависти к фашистам, росте партийных организаций. Он требовал повседневно информировать танкистов о положении на фронтах, держать их в курсе всех важнейших событий.

На совещании партийно-комсомольского актива бригады выступил командир бригады полковник Фомичев. Он рассказал о задаче бригады в наступлении на Львов, о силе противника и трудностях настоящих боев, о необходимости стремительного движения вперед и решительных действий танкистов, о передовой роли коммунистов и комсомольцев.

В батальоне был член Военного Совета 4-й танковой армии генерал-майор Гуляев. Он обошел все экипажи, беседовал с танкистами. Идем в прорыв на Львов.

В ротах проходили партийные и комсомольские собрания. Говорили о задачах коммунистов и комсомольцев в предстоящих боях. Собрания и выступления короткие, решения конкретные.

На бригадной партийной комиссии (я член парткомиссии) мы приняли кандидатами в члены партии Додонова, Шадрина и Решетникова. Оправдывать высокое звание коммунистов на фронте нелегко. Коммунист в бою должен идти впереди и увлекать за собой всех других бойцов. В наступлении он первым поднимается в атаку, в обороне — держится до последнего дыхания. В бою он там, где всегда опаснее и труднее. И все же, чем труднее предстоящая операция, тем сильнее тяга передовых воинов в Коммунистическую партию.

4.30 — мощная артиллерийская подготовка. Началось наступление войск 1-го Украинского фронта на Львовском направлении.

В 9.30 — митинг комсомольцев и молодежи батальона. Молодые танкисты выступали с большим подъемом. Они заверяли командование, что для выполнения боевого приказа не пожалеют своей жизни. Замечательный народ — наши комсомольцы. Помощник начальника политотдела 4-й танковой армии по работе среди комсомольцев майор Рудный вручил комсомольцу командиру танка младшему лейтенанту Лопатину грамоту ЦК ВЛКСМ.

На заседании бюро ВЛКСМ рассмотрены заявления комсомольцев: орудийного мастера старшины Лисьих, командира танка младшего лейтенанта Константинова и стрелка-радиста старшего сержанта Соловьева — о выдаче им рекомендаций для вступления в партию. Были приняты в комсомол Лукьянов, Рыбаков, В. Степанов.

Получен приказ: в 20.00 идем на Львов. Перед выходом провели митинг у боевых машин под развернутым знаменем бригады. Зачитали приказ и обращение командира корпуса генерал-лейтенанта Белова. В обращении он призывал рядовой, сержантский и офицерский состав корпуса с честью и достоинством выполнить приказ Родины. Были зачитаны обращения Военных Советов армии и фронта.

На митинге после меня выступали: Марченко («Хранить боевые традиции гвардии»), Сидельников («Предстоят трудные испытания»), Руденко («С честью выполним приказ Верховного Главнокомандующего»)…

Главная задача — освободить Львов, изгнать немцев из Западной Украины. «Вперед на Львов» — этот лозунг выражал общее стремление танкистов. Люди рвутся в бой.

Команда: «По машинам!» В 21.00 бригада сосредоточилась на окраине села Бзовица.

Войска фронта пробили в полосе обороны противника узкую брешь у села Котлув шириной 5—6 километров и глубиной до 15 километров.

Батальон вошел в прорыв. Прошли села Олеев и Тростянец.

Бригада сосредоточилась у села Волчаковце. Встретился с начальником политотдела корпуса полковником Захаренко. Он спрашивал меня о делах в батальоне, о здоровье, настроении. Отчитал, что не жалуюсь. Захаренко — прямой и душевный человек.

Идем через «колтувский коридор». Прошли село Тростянец-Малы. Дорога забита войсками. Дождь как из ведра. Грязь, танки буксуют. Пробки. Я на танке командира роты старшего лейтенанта Сидельникова.

В 18.00 вошли в город Золочев.

В 12.00 бригада вышла из Золочева. За нами идет 29-я гвардейская Унечская мотострелковая бригада полковника Ефимова. Вместе с ней подошли к селу Ольшаница. Там ведет бой 61-я гвардейская танковая Свердловская бригада полковника Жукова. В 19.00 совместными усилиями овладели Ольшаницей.

У нас есть потери — три танка. В бою погибли командир танкового взвода старший лейтенант Суворов и командир танка младший лейтенант Максимов. Как тяжело расставаться с друзьями. Утром я виделся с ними. Оба шутили, смеялись. А вечером похоронили их у дороги. Тяжело ранен командир танкового взвода старший лейтенант Лычков.

Войска фронта окружили юго-западнее города Броды несколько немецких дивизий.

В 6.00 прибыл в Ольшаницу. Здесь штаб бригады. Тылы отстали.

Старшина Марченко исправил электрооборудование в подбитом танке и вместе с санитаром ефрейтором Шибаевым вывез на танке из-под огня противника раненого командира башни. Санитары младший сержант Рождественский, ефрейтор Шибаев и санитарный инструктор сержант Лидия Петухова оказали медицинскую помощь десяткам раненых и многим из них спасли жизнь.

Наш батальон весь день вел тяжелый бой за село Словиту. Ночью была атака. Я участвовал в ней вместе с танкистами батальона.

В 20.00 совместными усилиями танкистов и стрелков выбили противника из Словиты.

Корпус выступил в глубокий рейд ко Львову. 63-я гвардейская танковая Челябинская бригада идет в передовом отряде корпуса. А наш 2-й танковый батальон — в авангарде бригады. На него посыплются первые удары противника. Будет нелегко. Но капитан П. В. Чирков — толковый и волевой командир. Он сумеет выполнить ответственную задачу батальона.

Заместитель командира батальона капитан Малофеев по приказанию командира корпуса повел автомашины с горючим и боеприпасами на Львов. Автоколонну охраняют три танка.

Я собрал оставшиеся автомашины тылов бригады и в 23.00 тоже выехал из Словиты на Львов. Идем под носом у немцев. Сумеем ли проскочить такой большой автоколонной? Дождь, темь, грязь. Двигаемся медленно, для ориентировки налепили на кузова машин листы бумаги, часто останавливаемся и толкаем машины руками. Немцев обошли, но сильно измучились. Стали на ночевку в лесу.

Проснулся рано. Видел восход солнца. Огромный огненный шар медленно поднимался из-за горизонта. Какая же это красота!

Весь день пробивались с автомашинами через лес. Вчера здесь прошли наши танки и разогнали немцев, но фашисты обстреляли голову колонны. Машины стали. Я взял с собой Наумова, Тарасенко и Веремеева и пошел вперед. Поймали в лесу немца — награжден Железным крестом, инженер из Берлина. Фашисты стали теперь другими. Куда девалась их прежняя наглость и высокомерие. Попав в плен, все они трусливо повторяют: «Гитлер капут!», «Я — рабочий!»

С остановками, но продвигаемся вперед. Снова ночевали в лесу.

В 10.00 прибыли в село Ганачов. Ни одного жителя. Хаты сожжены. Это дело рук бандеровцев.

Строили мост. Встретили раненого Руденко. Наши во Львове!

Вышли на открытую дорогу. Налетели фашистские самолеты. Спускались низко, стреляли даже в одного человека. Вечером добрались до какой-то деревни. Ночевали в сарае на окраине. Подошел танк «ИС», установили круговую оборону и дозоры.

В 6.00 прибыли во Львов. Погода улучшилась, ярко светит солнце. Встретили командира взвода разведки бригады старшину А. А. Соколова. Он сказал, где находится штаб бригады — огромный четырехэтажный дом на Зеленой улице. На первом этаже пленные немцы. Штабы 61-й и 62-й танковых бригад рядом.

Танки второго батальона ведут бой за центр города. Их поддерживает батальон майора А. Ишмухаметова из 29-й гвардейской мотострелковой бригады. Слышна орудийная стрельба. Пошел к танкистам. Беседовал с командиром танка младшим лейтенантом Кононенко и его экипажем.

В 11.00 фашистский пулеметчик ранил капитана П. В. Чиркова. Командование батальоном принял заместитель комбата капитан В. П. Малофеев. Тяжело ранены старший лейтенант Потапов и младший лейтенант П. П. Кулешов. Они были в разведке и шли впереди батальона. Их экипажи дрались геройски. Раненых много. Медсанбат корпуса еще не прибыл. Мне пришлось помогать медикам — эвакуировать раненых.

Танк «Гвардия» пробился к зданию городского Совета. Старшина А. П. Марченко поднял на его башне красный флаг. При выходе из здания он был смертельно ранен. Санитар младший сержант К. И. Рождественский хотел сделать ему перевязку, но тоже погиб.

Вечером похоронили их недалеко от штаба бригады на улице Кохановского. Я выступал на митинге. Слезы мешали говорить. Под залпы из автоматов и пулеметов мы опустили своих дорогих товарищей в могилу.

Во фронтовой газете «За честь Родины» помещена сводка Совинформбюро. 22 июля войска фронта ликвидировали группировку противника, окруженную западнее города Броды. Взято в плен более 17 тысяч солдат и офицеров, захвачено много военной техники.

К полудню танкисты вместе со стрелками и автоматчиками выбили противника из центра города, а вечером овладели вокзалом и главной железнодорожной станцией Львова. Но фашисты оказывают сопротивление и продолжают контратаковать.

Захвачен приказ Гитлера войскам группы «Северная Украина». Он призывает своих солдат отстаивать каждый метр земли и любой ценой ликвидировать прорыв, осуществленный Красной Армией.

Противник перекрыл дорогу ко Львову и отрезал тылы армии. У нас стали ощущаться недостатки боеприпасов, горючего, продовольствия. Я ломал голову, чем накормить бойцов. Мне пришлось переключиться на организацию снабжения танковых экипажей всем необходимым для ведения боя.

Заправку танков горючим и маслом мы делали на захваченных у противника складах. На складе кондитерской фабрики нашли муку, повидло, вермишель и другие продукты. А боеприпасы посоветовали танкистам расходовать экономнее, забирать снаряды и патроны в подбитых машинах.

Видел командиров рот старших лейтенантов И. С. Пупкова и А. А. Сидельникова. Они говорят, что никогда не были в таких трудных боях, как во Львове. Улицы узкие, танкам развернуться негде. На каждом углу танкистов поджидает опасность. А пехота еще не подошла. В уличных боях от экипажей танков требуется большое мастерство ведения ближнего боя и высокие морально-боевые качества. Отсюда необходимость усиления партийно-политической работы. А ее приходилось вести урывками непосредственно в подразделениях, ходить от танка к танку, проводить индивидуальные беседы.

Мне рассказали, что в боях во Львове отличились молодые коммунисты: командир танка Лежнев, механик-водитель Решетников, санитар Шибаев. Сегодня комсомолец стрелок-радист сержант Воробьев уничтожил из пулемета 30 немецких солдат и офицеров, из них пять солдат с фаустпатронами.

После сильной контратаки противник занял площадь Мицкевича и площадь Галицкого. За центр города снова начались бои. Я принимал в них участие и находился в боевых порядках батальона. К исходу дня танкисты и стрелки выбили противника из центра. Командующий войсками 1-го Украинского фронта Маршал Советского Союза И. С. Конев требовал избегать разрушения зданий, и мы старались выполнить этот приказ.

В газете опубликован акт о зверствах фашистов, составленный в 356-м самоходном артиллерийском полку нашей армии. В боях за освобождение села Подъярков солдаты этого полка Кучумов, Савченко, Рубцов и четырнадцатилетний воспитанник Коля Теряев, будучи ранеными, попали в плен. На допросах они ничего не сказали о своей части. Гитлеровцы бросили Рубцова и Савченко живыми в горящий сарай, Коле Теряеву разбили прикладом голову, Кучумова убили. Рассказал об этом случае танкистам батальона. Газету передал через связных в экипажи танков, ведущих бои в городе. Сообщения о зверствах гитлеровцев вызвали у танкистов огромную ненависть к фашистским убийцам.

В политотделе мне сообщили о случаях, когда вражеские солдаты переодевались в гражданскую одежду, переходили на улицы, занятые нашими войсками, и убивали советских офицеров и солдат. Предупредил танкистов о необходимости быть более бдительными.

Штаб бригады переехал в цитадель. Ходили с начальником штаба капитаном Ерофеевым к Чиркову и другим раненым.

Бои передвинулись на окраины. Ко Львову подошли соединения 60-й армии. Они ведут бои в предместьях города. Противник выводит свои войска из Львова в юго-западном направлении.

Танк «Гвардия» сгорел в бою. Погибли командир лейтенант А. Додонов и новый стрелок-радист сержант Ф. Терентьев, командир башни старший сержант Н. Мельниченко тяжело ранен. Старшина Ф. Сурков вел себя как герой — будучи раненым, он не покинул танка и продолжал вести бой: уничтожил вражескую пушку и танк «пантера». Его срочно отправили самолетом в тыл на лечение. Все члены экипажа танка «Гвардия» — настоящие герои. За пять дней боев во Львове они уничтожили пять танков, четыре орудия и около сотни солдат и офицеров противника.

Сегодня днем разорвавшимся артиллерийским снарядом противника убит майор Рудный. Мы все его очень уважали и тяжело переживаем его гибель. Ранен майор А. Ишмухаметов.

Львов полностью освобожден. В 4.00 противник вывел остатки войск на Самбор. Фашисты заминировали многие здания Львова. Но взорвать их не успели. Войска 4-й танковой армии помешали им осуществить этот замысел. Львов — большой, красивый город, и как хорошо, что наши войска не дали фашистам превратить его в развалины.

Нашу бригаду вывели из боя. Сосредоточились на окраине города в районе Кульпаркув.

Через город непрерывным потоком идут войска дальше на запад. Я ехал на танке. Народу масса. Всюду радостные лица и улыбки. На балконах и улицах люди приветственно машут руками, кричат «ура», бросают бойцам на танки и машины цветы. Радость населения, освободившегося от фашистского гнета, — самая высокая для нас награда.

Оформляю наградные листы. Пишу представление на Героев Советского Союза Потапова, Кулешова, Суркова. Пишу представления к наградам и на многих других танкистов, на Сашу Марченко — посмертно. Чирков ранен, Малофеев занят, приходится все делать мне.

Пишу письма семьям погибших танкистов. Это нелегко. Написал жене Кости Рождественского. У нее двое детей. Где те слова, которые смогут утешить матерей, жен, детей в их великом горе? Нет таких слов.

Наш корпус получил новую задачу — выйти в район города Самбора Дрогобычской области и отрезать пути отхода Станиславско-Дрогобычской группировке войск противника на запад, за реку Сан.

Находимся в районе Кульпаркув. Ремонтируем танки. Сильный дождь мешает нам.

В газетах помещено поздравление Верховного Главнокомандующего Маршалу Советского Союза Коневу по случаю освобождения города Львова. В честь войск 1-го Украинского фронта, освободивших город, 27 июля в Москве был дан салют.

Газета «Вперед на врага» писала:

Провел митинг танкистов, посвященный приказу Верховного Главнокомандующего.

Итак, Львов освобожден. Немецко-фашистским войскам нанесено еще одно крупное поражение. Для танкистов нашего батальона это была очень трудная операция. Иногда казалось, что одолеют проклятые фашисты, не выпустят танкистов живыми из этого сложного лабиринта улиц и площадей города. Но одолели мы их. И прежде всего потому, что коммунисты не дрогнули в тяжелой обстановке, они действовали в боях смело и решительно и служили примером для всех остальных бойцов. Помог героизм и самоотверженность всех воинов-танкистов, артиллеристов, автоматчиков, стрелков, саперов, связистов, медиков, разведчиков.

Это они, — советские солдаты, сержанты и офицеры не только выстояли в ожесточенных схватках с фашистами, но и победили их. Слава им всем: живым и мертвым! Великое спасибо за то, что освободили миллионы трудящихся Советской Украины от фашистского гнета, от голода, от угона в рабство, от виселиц и расстрелов. Не забудут их львовяне за то, что сохранили прекрасный город Львов от разрушения, которое готовили фашистские варвары.

Уже четвертый год идет эта кровопролитная война. Немецко-фашистские войска терпят поражение за поражением. Но они еще сильны. С ними предстоят новые, жестокие бои. Много, много еще прольется крови. Но наша победа уже видна. И она скоро наступит.

Вечером я писал донесение начальнику политотдела бригады о проведенной партийно-политической работе в батальоне за период Львовской операции, о политико-моральном состоянии личного состава, об авангардной роли коммунистов и комсомольцев в боях.

Танкисты писали письма на Урал о боях за освобождение Львова. Они отчитывались перед своими родными, перед рабочими и колхозниками за свои боевые дела.

П. В. Чирков КАК МЫ ОСВОБОЖДАЛИ ЛЬВОВ

На рассвете 17 июля 1944 года наш батальон в составе бригады был введен в прорыв обороны противника через «колтувский коридор». В этот же день мы вступили в бой за город Золочев. После освобождения его бригада, обходя опорные пункты врага, совершила наступательный марш — к Львову. Я хорошо помню, как мы шли по лесным дорогам под проливным дождем, все промокли до костей. Одежда прилипала к телу, затрудняла движения.

Во второй половине дня 18 июля мы оказались на шоссейной дороге, которая шла на Ольшаницу, Словиту и дальше — на Львов. При подходе к Ольшанице наша колонна подверглась обстрелу.

Командир бригады полковник Фомичев отдал мне боевой приказ: «Второму танковому батальону уничтожить противника в Ольшанице, в дальнейшем наступать вдоль дороги в направлении Словиты».

Батальон с ходу развернулся в боевой порядок и пошел в атаку. Противник оказывал нам слабое сопротивление и, когда мы ворвались в населенный пункт, бросив свои орудия, в беспорядке отступил. Батальон продолжал продвигаться вперед вдоль шоссейной дороги. Было уже темно, а дождь продолжал идти, в прицел едва видно другой танк на расстоянии ста метров.

Неожиданно командир роты старший лейтенант Пупков доложил по радио, что впереди минное поле. Он наехал танком на мину, и она взорвалась. Утром следующего дня, после того как саперы разминировали поле, мы продолжали идти вперед.

Когда стали подходить к Словите, противник начал наращивать мощь противотанкового огня. Мы тоже повели интенсивный огонь, но подавить огневые точки врага не смогли: его танки и самоходные установки стояли в кирпичных домах, и только стволы пушек выглядывали в оконные проемы. Нам пришлось отойти на исходные позиции с двумя выведенными из строя танками.

В середине дня к нам подошла вся бригада. Комбриг отдал приказ начать атаку, но и эта атака не увенчалась успехом. Вечером к нам подошел полк самоходных артиллерийских установок (САУ) нашего корпуса.

Всю ночь мы вели бой и лишь на рассвете 20 июля освободили от врага село Словиту. Комбриг Фомичев передо мной поставил задачу — продолжать наступление в направлении Львова. Обойдя стороной опорный пункт обороны немцев, мы вышли на опушку леса. Разведка доложила, что по дороге идет колонна автомашин. Я выехал к разведчикам и увидел большую автоколонну: в кузовах автомашин сидели гитлеровцы, а к некоторым машинам прицеплены противотанковые орудия. Было принято решение — уничтожить врага.

Вот как потом рассказывала об этой операции наша армейская газета «Вперед на врага»:

После затяжных дождей погода, наконец, установилась. Теперь днем солнце так щедро грело, что в танках стало жарко, душно. Члены экипажей, уставшие от боев и бессонных ночей, засыпали на ходу. Вспоминается такой эпизод. Во второй половине дня мы вышли из леса на поляну. Батальон остановился на привал. Осмотрев машины, танкисты расположились отдохнуть. Я тоже лег в тени, задремал. Не прошло и тридцати минут, когда я, открыв глаза, увидел невероятное. Около старшего лейтенанта Сидельникова, он лежал возле своего танка, стоял немецкий солдат с винтовкой. Я выхватил из кобуры маузер и крикнул: «Хенде хох!» Немец, бросив оружие, поднял руки. Оказывается, он увидел наши танки и пришел сдаться в плен. Подошел к офицеру, но тот спал. Решил дождаться, когда он проснется. Пленный был направлен в штаб бригады, а мне пришлось дать нагоняй охранению. Батальон двинулся вперед.

В районе Коломыя наша разведка натолкнулась на засаду немецких танков. Мы вступили с ними в бой. Рота старшего лейтенанта Пупкова развернулась в лощине и повела по противнику ответный огонь. Рота старшего лейтенанта Сидельникова вышла на опушку леса и тоже открыла огонь по танковой засаде, а один взвод зашел во фланг обороны противника и атаковал его. Три «пантеры» сразу же вспыхнули, но закопанные в землю «тигры» не поддавались нашим снарядам.

Пришлось вывести тяжелый танк «ИС-2», который шел сзади батальона. Командир танка старший лейтенант Никагосов занял огневую позицию на опушке леса. Вскоре два «тигра» горели, а из остальных фашисты выскочили и убежали. В этом бою и мы понесли потери: один танк сгорел, два повреждены, двенадцать человек убито и ранено. Смело и метко вели огонь младший лейтенант Кулешов (он уничтожил два вражеских танка) и старший лейтенант Альмухамедов.

После разгрома засады противника мы вышли на шоссейную дорогу и пошли в направлении Сихува. Вскоре на нас налетели фашистские самолеты и начали бомбить. По команде вся колонна укрылась в лесу. Когда фашистские стервятники улетели, мы опять вышли на дорогу и пошли вперед. Противник оказывал серьезное сопротивление на всем пути ко Львову.

И вот долгожданная цель. В два часа ночи 21 июля, перед тем как начало светать, комбриг отдал боевой приказ о непосредственном наступлении на Львов: город лежал теперь перед нами.

В авангард бригады был назначен третий танковый батальон капитана Федорова. Но как только танки разведдозора тронулись вперед, они тут же подорвались на минах. Сзади идущие танки свернули на обочину, но и там местность оказалась заминированной, подорвался еще один танк.

Тогда комбриг приказал идти в авангарде нашему второму танковому батальону. Вызвав к себе офицеров, я поставил боевую задачу и назначил в разведдозор танковый взвод старшего лейтенанта Потапова.

Разведдозор, а за ним и весь батальон прошли по железнодорожной насыпи, миновав минное поле, и устремились вперед — ко Львову.

У кирпичного завода разведдозор встретил сопротивление и завязал бой. Меткими выстрелами он поражал огневые точки противника. Экипаж младшего лейтенанта Кулешова уничтожил танк и более двадцати гитлеровцев. Экипаж старшего лейтенанта Потапова зажег два танка противника и уничтожил минометную батарею вместе с прислугой.

В разгар боя подошел батальон и с ходу пошел в атаку. Немцы стали отходить, прикрываясь противотанковым огнем.

К восьми часам утра мы вышли на окраину города. Противник стал сопротивляться еще упорнее, он обрушил на нас всю мощь своего огня. Фашисты стреляли по нашим танкам с земли и с воздуха, с верхних этажей и чердаков домов.

Самолеты противника буквально висели над нами. Они пикировали на танки и сбрасывали бомбы, обстреливали из пушек до тех пор, пока на смену не прилетала другая группа самолетов. На танк «Гвардия», в котором находился я, стервятники пикировали несколько раз, но механик-водитель Сурков, маневрируя танком, всякий раз уходил от обстрела и бомб.

Один из снарядов пробил башню. Я приказал лейтенанту Додонову поставить танк в укрытие. Экипаж стал устранять неисправности, а я зашел в стоящее подле здание. Там заметил на полу два провода, которые шли из комнаты в полуподвальное помещение. Спустившись вниз, увидел большие насосные установки. Под ними лежали две бомбы килограммов по пятисот каждая. К ним-то и вели эти провода. Другие концы проводов были подсоединены к часовому механизму, который находился в комнате.

Честно говоря, стало страшновато, кто его знает, через сколько минут иди секунд произойдет взрыв. Я выбежал из задания: надо найти кого-нибудь из саперов. Но вспомнив, что, кроме автоматчиков, со мной никого нет, взял первого попавшегося солдата. Мы развели провода один от другого, чтобы не замкнуть, и перерезали. Выйдя на улицу, я услышал сильный взрыв. Радиовещательная мачта, которую нам было видно, сначала как-то странно вздрогнула, потом покачнулась и рухнула. Это фашисты взорвали городскую радиостанцию.

Гарнизон Львова ожесточенно сопротивлялся. Немцы ввели в бой тяжелые танки. Стоял несмолкаемый грохот орудийных выстрелов, рвались мины и бомбы. Заунывно ревели моторы и сирены пикирующих бомбардировщиков.

Гитлеровцы отходили, но без боя не сдавали ни одной улицы. В ожесточенных боях мы несли большие потери в технике и в людях. Фашистский снаряд пробил броню танка Потапова, а через несколько минут загорелся танк Кулешова.

Первую медицинскую помощь раненым оказывали санинструкторы Л. Петухова, К. Рождественский. Местные жители заносили раненых к себе в квартиры, ухаживали за ними до прибытия нашего медсанвзвода.

Вести бой в незнакомом городе всегда трудно. Кроме того, у нас не было на руках плана города. Трудность заключалась и в том, что мы видели только улицу, по которой наступали, и ничего не знали ни о своих соседях, ни о противнике. Вдобавок ко всему день был очень жаркий, бойцы обливались потом, в танках как в бане, в боевом отделении — скопление пороховых дымов: вентиляторы не успевали их отсасывать. Но мы упорно продвигались вперед к центру города. Рота А. А. Сидельникова наступала по улице Зеленой, а рота И. С. Пупкова — по Кохановского.

Каждый дом, перекресток и переулок таил в себе неожиданности. По нам вели огонь танки, противотанковые орудия и гитлеровцы, вооруженные фаустпатронами. Фаустники были для нас самым страшным и коварным врагом.

Вражеские танки и противотанковые орудия мы обнаруживали с первого их выстрела, но фаустники прятались, как змеи, и их трудно было своевременно выявить. Большинство потерь в танках мы несли от них.

Механик-водитель танка «Гвардия» старшина Сурков умело маневрировал боевой машиной в уличном бою. Он на большой скорости, скачками передвигался от одного укрытия к другому и тем самым сделал танк неуязвимым для противника. Несколько раз из окон домов фашисты стреляли по нашему танку фаустпатронами.

Зорко смотрели и своевременно обнаруживали фаустников лейтенант Додонов, стрелок-радист рядовой Терентьев и заряжающий младший сержант Мельниченко, которые своим метким пулеметным огнем уничтожали их. В этот день экипаж танка «Гвардия» уничтожил два танка, самоходное орудие, бронетранспортер и более восьмидесяти гитлеровцев.

Во второй половине дня, когда мы подходили к центру города, противник контратаковал нас. Он бросил в бой более двадцати танков и самоходно-артиллерийских установок, до батальона пехоты и открыл артиллерийский огонь. Наступление наше приостановилось, нам пришлось даже отойти на несколько кварталов.

Часов в пять вечера к нам на Зеленую улицу приехал комбриг Фомичев. Он приказал создать штурмовые группы для ведения уличных боев в ночное время. Гитлеровцы, полные злобой от своих неудач, открыли по освобожденному участку города артогонь из тяжелых орудий и минометов. Взрывы снарядов и мин потрясали ночную тишину, разрушали жилые дома, тротуары и мостовые; возникли пожары. Несмотря на все усилия противника остановить наше продвижение, к утру 23 июля мы опять продвинулись к центру города. Подошли и другие бригады корпуса.

Около полудня я выехал на танке «Гвардия» на улицу Газевского, где вел ожесточенный бой командир роты старший лейтенант Пупков. Продвижению вперед мешала «пантера». Она стояла в переулке и была недосягаема для наших танков.

Я вышел из танка: надо уточнить, где занять огневую позицию, откуда бы можно поразить эту злополучную «пантеру». В это время раздалась пулеметная очередь, и одна из пуль прошила мне левую ногу. Товарищи затащили меня в подъезд ближайшего дома, перевязали ногу, посадили на танк и вывезли в медсанвзвод, он находился в крепости.

На следующий день туда же привезли тяжелораненого, члена моего экипажа — заряжающего младшего сержанта Мельниченко. Он рассказал, что наш танк «Гвардия» сгорел во время боя, лейтенант Додонов убит.

25 июля в газете «Вперед на врага» я прочел:

2 августа, когда город был полностью освобожден, ко мне в госпиталь приехал мой заместитель капитан В. П. Малофеев. Он рассказал о завершающих боях во Львове. Мне не хотелось отставать от своего батальона и боевых товарищей, и я на костылях вышел из госпиталя, сел в машину и уехал в батальон, который в то время находился в районе Райтоновичи.

Ф. П. Сурков «ГВАРДИЯ» ИДЕТ В БОЙ

Рано утром 21 июля 1944 года наша 63-я гвардейская танковая Челябинская бригада с боями ворвалась на юго-восточную окраину города Львова.

Противник встретил разведку бригады сильным артиллерийским огнем. Командир бригады полковник М. Г. Фомичев вызвал к себе экипаж нашего танка «Гвардия».

Когда мы пришли к штабной машине, то увидели там полковника М. Г. Фомичева, начальника политотдела подполковника М. А. Богомолова и командира нашего танкового батальона капитана П. В. Чиркова. Фомичев сказал нам:

— Мы с начальником политотдела решили дать вашему экипажу трудное, но очень важное и почетное задание. Сегодня ночью вы с автоматчиками зайдете в тыл обороны противника и на рассвете откроете по нему огонь, создадите у фашистов как можно больше паники. К этому времени ваш второй батальон пойдет в наступление. А когда танки бригады подойдут к центру города, вы должны пробиться к зданию городского Совета и поднять над ним красное знамя. Дорогу вам будет показывать старшина Марченко. Он жил во Львове и знает расположение улиц. Задачи ясны?

— Ясны, товарищ полковник, — ответил лейтенант Додонов. — Приказ командования будет выполнен.

Подполковник Богомолов дал ему знамя, и мы возвратились в батальон.

Ночью наш танк «Гвардия» вместе с автоматчиками отправился в тыл противника. Мы свернули с шоссе в рощу. Танк двигался медленно и осторожно: в темноте было трудно пробираться по большому оврагу, заросшему лесом. Кроме того, мы не хотели, чтобы противник обнаружил нас по шуму мотора и лязгу гусениц. Впереди шли пятнадцать автоматчиков.

Приближался рассвет, когда мы вышли на окраину города. К танку подбежали два автоматчика и доложили лейтенанту Додонову, что в кустах у шоссе стоят фашистские танки и пушки, охраняемые только часовыми. Додонов быстро оценил обстановку и сказал нам:

— Ну, друзья, мы удачно прошли. Фашисты не заметили наш танк или приняли за свой. Нельзя терять ни минуты. Действовать всем быстро и решительно.

Он приказал автоматчикам снять часовых и отсечь огнем гитлеровцев — не допускать их к танкам и орудиям.

Когда автоматчики ушли, Додонов сказал мне:

— Теперь, Федя, жми, пока фашисты не проснулись. Сейчас мы им устроим веселый подъем, с музыкой.

Я быстро повел «Гвардию» вперед и маневрировал между кустами от одной позиции к другой, а Мельниченко расстреливал из орудия вражеские танки и пушки. Он бил по ним почти в упор бронебойными снарядами и за несколько минут зажег три танка. Марченко уничтожал врагов из пулемета. Я увидел, как фашистские артиллеристы выкатывают из кустов противотанковую пушку, и наехал на нее танком. В горящих фашистских танках стали взрываться баки с горючим и снаряды. Клубы густого черного дыма высоко поднимались над ними.

Вначале гитлеровцев охватила паника. Но вскоре они увидели, что на них напал всего один танк, и открыли по нам огонь из орудий. Додонов приказал мне уводить танк из-под огня. Замаскировавшись в кустах, мы продолжали вести огонь из пушки и пулеметов.

Вскоре к месту боя подошли танки нашего батальона с автоматчиками, и заслон противника был полностью разгромлен. В этом бою батальон сжег восемь танков, уничтожил шесть артиллерийских орудий и около сотни вражеских солдат и офицеров. Танки батальона пошли дальше, расчищая путь бригаде к центру города.

Противник продолжал сопротивление и обстреливал наши танки из орудий и фаустпатронами. В воздухе появились его самолеты. Они бомбили и обстреливали танки из пушек. Один снаряд попал в наш танк, пробил башню, но из экипажа никто не пострадал. На танке загорелся брезент. Я вылез из танка и сбросил его. Продвигаясь к центру города, мы несколько раз вступали в бой с танками и артиллерией противника. Наш экипаж уничтожил еще одну противотанковую пушку, три пулемета и более двух десятков гитлеровцев, из них четырех с фаустпатронами.

В первый же день боев наш батальон занял центр города — площадь Мицкевича. Но противник нанес сильный контрудар, и нам пришлось отойти назад. Начались напряженные бои за овладение центральной частью города.

23 июля, когда наши танки снова штурмовали площадь Мицкевича, капитан Чирков был ранен.

Экипаж танка «Гвардия» с десантом автоматчиков пробился к зданию, где до войны помещался городской Совет депутатов трудящихся. Это — большое четырехэтажное здание с высокой башней.

— Разрешите мне пойти со знаменем? — обратился Марченко к лейтенанту Додонову.

— Иди, Саша, но только не отрывайся от автоматчиков. В здании могут быть фашисты, — ответил ему командир танка.

Марченко взял знамя и вместе с автоматчиками побежал в здание. Мы услышали выстрелы и взрывы внутри здания и очень волновались за жизнь Марченко и других бойцов. Чтобы видеть башню и держать под огнем площадь, Додонов приказал мне отвести машину назад. Я поставил танк на углу площади около церкви.

Какое-то время спустя мы увидели, как на башне появилось красное знамя. Радостное волнение охватило нас. А потом из здания вышел Саша Марченко и направился к танку. Вдруг из окна одного дома на площади раздалась автоматная очередь, и Марченко упал. На помощь ему бросился санитар нашего батальона младший сержант Костя Рождественский. Но и он упал, сраженный фашистским автоматчиком. Мы уничтожили фашиста. Я подвел танк к Марченко. Он был тяжело ранен. Две пули попали ему в грудь. Рождественскому пуля ударила в голову, и он умер мгновенно. Мы осторожно положили Марченко на танк. В это время недалеко от здания горсовета появился вражеский танк и открыл огонь. Его снаряд разорвался вблизи «Гвардии», и Марченко был ранен вторично. Осколок снаряда попал ему в голову. Спасти его уже не удалось, и вскоре он умер.

Марченко погиб, но поднятое им красное знамя гордо реяло над городом, еще занятым гитлеровскими войсками. Оно рождало радость в сердцах жителей города и надежду на скорое освобождение. Оно воодушевляло наших воинов, ведущих бои в городе.

Мы похоронили Сашу Марченко и Костю Рождественского недалеко от штаба бригады на улице Кохановского (ныне улице Маяковского). Все танкисты нашего батальона тяжело переживали гибель боевых друзей.

Еще три дня экипаж танка «Гвардия» вел бои в городе. Мы беспощадно громили фашистских захватчиков, уничтожали их боевую технику и живую силу. Мы мстили фашистам за жизнь своих боевых друзей Александра Марченко и Константина Рождественского.

26 июля наш танк направился к Высокому Замку. Там, на холме в парке, находились артиллерийские батареи гитлеровцев. Они обстреливали наши войска. Нам и другим экипажам танков было приказано уничтожить эти батареи противника и его бронепоезд на станции Подзамче.

Когда мы вышли на дорогу, ведущую к Высокому Замку, я увидел справа на возвышенности кусты и сказал лейтенанту Додонову:

— Саша! Здесь мы не пройдем! У фашистов очень выгодная позиция, и они не пропустят нас вверх.

— Нам приказано идти здесь, — ответил мне Додонов. — По другим улицам к Высокому Замку тоже идут наши танки.

Танк начал подниматься в гору. Сверху ударила пушка противника. Мы тоже открыли огонь по ней. Увлекшись перестрелкой, не заметили, как в кустах появились фашистские солдаты с фаустпатронами. И когда Додонов приподнял немного крышку верхнего люка, чтобы посмотреть на позиции противника, рядом с башней разорвалась граната фаустпатрона. Взрывом сорвало крышку люка. Додонов был убит, а Мельниченко тяжело ранен.

Я отвел танк назад, и мы с новым стрелком-радистом сержантом Федором Терентьевым помогли Мельниченко выбраться из танка и вытащили Додонова. Оставшись в танке вдвоем с Терентьевым, мы не колебались и продолжали выполнять приказ командира. Мы вышли на дорогу и стали снова подниматься в гору. Терентьев обстрелял фаустников из пулемета. Вдруг танк сильно встряхнуло: в борт ударил снаряд противотанковой пушки. Терентьев был ранен в живот. Осколок брони попал и мне в голову. Кровь потекла по лицу и заливала глаза. Я помог Терентьеву вылезти из танка и сделал себе перевязку. Пушка противника снова открыла огонь и перебила гусеницу танка. Тогда я перелез в боевое отделение танка и первым же снарядом уничтожил эту пушку.

«Что же мне делать дальше?» — подумал я, когда остался в машине один. Танк подбит, но бросать его нельзя. В нем полно снарядов, патронов, и он может еще вести огонь. И такая появилась у меня горькая обида за гибель своих товарищей, такая ненависть к проклятым фашистам, что я был готов драться с ними даже одним златоустовским ножом.

Из-за дома вышла группа фашистских солдат с офицером и направилась в мою сторону. Я встретил их огнем из пулемета. Несколько солдат упали, остальные убежали.

Прошло еще несколько времени, и внезапно появилась фашистская «пантера». Я сразу же выстрелил в нее из пушки и увидел, как она задымилась. Но и она успела ударить по моему танку. Я почувствовал сильный удар в грудь и потерял сознание. Очнулся я от нестерпимой боли. Танк горел. Собравшись с силами, я с большим трудом вылез из него, но отойти далеко не успел. В танке взорвались снаряды, и взрывной волной меня отбросило в сторону.

Долгое время я лежал на мостовой без сознания. Когда пришел в себя, стрельба уже прекратилась. Местные жители спрятали меня от немцев в подвале, перевязали раны, а потом отвезли вместе с двумя ранеными солдатами на подводе в медпункт бригады. Оттуда меня отправили в полевой госпиталь. Там сразу же сделали операцию — вынули из груди несколько осколков брони. Я был сильно контужен и обожжен. Из-за ожога я долгое время не мог открыть глаза.

Пять дней вел бои во Львове экипаж нашего танка «Гвардия». За это время мы уничтожили пять танков, три противотанковых пушки, самоходное орудие, склад боеприпасов, бронетранспортер, несколько пулеметов и около ста фашистов. Много раз в наш танк попадали вражеские снаряды, но я быстро менял позиции, и они отлетали рикошетом или рвались рядом с танком. Одну пробоину и восемь новых вмятин я насчитал на броне танка — на пятый день боев во Львове.

Вместе с другими тяжело раненными танкистами меня отправили самолетом в глубокий тыл. В госпитале я узнал, что мне присвоено звание Героя Советского Союза. После лечения я возвратился в свою родную бригаду и вместе с ней участвовал в новых боях.

Закончилась война. Я демобилизовался и переехал жить во Львов. Во Львове в память о подвиге Марченко на здании городского Совета установлена мемориальная доска с надписью:

Это знамя хранится во Львовском государственном историческом музее. Именем А. П. Марченко названа одна из улиц города.

В 1945 году прах Марченко был перенесен в братскую могилу на холм Славы. Над ней возвышается бронзовая скульптура воина со знаменем. В этой же могиле похоронены и танкисты из экипажа «Гвардия».

Решением городского Совета депутатов трудящихся имя Александра Порфирьевича Марченко первым внесено в Книгу почетных граждан города Львова. Записано в Книгу почетных граждан города также и мое имя.

Приложение