Так поцелуй меня!

8

Прошло несколько месяцев. Наступила весна. Мэнди и Джерри наслаждались своим счастьем. Нога Мэнди полностью зажила, и несколько недель она снова усердно репетировала. Джим Белами подтвердил, что она сейчас в лучшей, чем прежде, форме.

— Из тебя что-нибудь может получиться, — заметил он. — У тебя талант большой звезды. Сейчас самое время подыскать место. Я тоже выпущу свои щупальца, и посмотрим, смогу ли для тебя что-нибудь сделать.

— Да, это было бы чудесно, мистер Белами, — поблагодарила Мэнди. Она пребывала в великолепном настроении. Был чудесный день. Сияло солнце, Джим Белами предсказал ей потрясающее будущее. Мэнди решила зайти домой и прихорошиться перед свиданием с Джерри.

Как обычно, она заглянула в почтовый ящик. Там лежало одно-единственное письмо.

«Театр на Бродвее» — все, что Мэнди узнала об отправителе. Дрожащими пальцами она вскрыла конверт.

«…и я хотел бы просить вас явиться ко мне в понедельнику 26 мая, для отбора на роль главной исполнительницы в «Корус-Лайн». С глубоким уважением, Уоррен Пертридж, директор».

Прежде всего Мэнди требовалось сесть!

«26 мая! Сегодня 23-е, итак, через три дня», — лихорадочно соображала она. Наконец ее мечта превращалась в реальность! Хотя, по правде сказать, она уже больше не верила в это. Мэнди поспешно переоделась. Нужно как можно быстрее рассказать все Джерри. Джерри! Тут Мэнди осознала, что означало ее счастье для них обоих: они должны будут снова расстаться и долгое время не смогут видеться. Мэнди налила себе выпить. Что же ей делать? Нужно решаться, сейчас наступил момент, которого она уже давно со страхом ожидала.

Подавленная, Мэнди вошла в ресторан. Она все еще не пришла ни к какому решению. Джерри уже ожидал ее за столиком.

— Что с тобой? — спросил он озабоченно, когда взглянул в серьезное лицо Мэнди.

Когда она рассказала ему о письме, это было как удар. Тот давнишний разговор с Уорреном в маленьком кафе на Бродвее Джерри со временем забыл. Не двигаясь, он замер на стуле.

— Как мне поступить, любимый? — спросила Мэнди с отчаянием в голосе. — Я не хочу расставаться с тобой.

— Ты должна сделать это, — посоветовал Джерри глухим голосом, стараясь не выдать своих чувств. — Это твой большой шанс. Ты не должна его упускать. Возможно, другой тебе никогда не представится. — Джерри крепко сжал руку Мэнди и взглянул на нее. — Поверь мне, это правильно, добавил он. — А разлука не будет такой ужасной. Я стану навещать тебя так часто, насколько это возможно. Обещаю тебе. Ты знаешь, что касается разлук, у нас уже богатый опыт, — попробовал он пошутить. — И каждый раз разлуки сближали нас.

Мэнди боролась с набегающими слезами, которые готовы были брызнуть из ее прекрасных голубых глаз.

Джерри покачал головой.

— Не плакать, моя любимая, — промолвил он, стараясь нежно и ласково ее утешить, хотя у него самого сжалось горло.

— Ты серьезно считаешь, что я должна поехать в Нью-Йорк? — спросила Мэнди дрожащим голосом.

— Просто обязана, — подбодрил ее Джерри.

— Хорошо, тогда я поеду. — Мэнди почувствовала облегчение, когда решение было принято. — Мне бы нужно немного больше времени, чтобы привыкнуть к этой мысли, — добавила она.

— Лучше, когда тебе не остается много времени для размышления, — заметил Джерри. — Таким образом расставание будет немного легче, — заверил он, хотя точно знал, что обманывает ее.

— Мы простимся уже здесь, — решил Джерри в воскресный вечер, корда они обедали, сидя друг против друга за столом в маленькой уютной квартирке Мэнди. По правде говоря, обоим даже не пришло в голову провести их последний вечер где-нибудь в ресторане. В своей кухне Мэнди приготовила итальянские блюда.

При мерцании свечей она печально смотрела на Джерри.

— Ты не поедешь в аэропорт? — спросила Мэнди.

— Нет, я ненавижу сцены прощания в аэропорту, — признался он. — Не хочу обнимать и целовать тебя, когда на нас смотрят тысячи людей.

— Я понимаю, — кивнула Мэнди.

— Ты должна мне сразу позвонить, когда приедешь в Нью-Йорк. Обещаешь? — Джерри проникновенно глядел на ее лицо.

— Обещаю.

— Ты уже знаешь, где остановишься? Они забронировали для тебя номер в гостинице?

— Нет, я думаю, меня разместят в пансионе искусств, если по телефону я правильно поняла мистера Пертриджа.

— Передай, пожалуйста, старине Уоррену привет от меня. — Джерри попытался улыбкой развеселить Мэнди.

— Да, передам.

В этот вечер прощание было долгим. Каждый пытался скрыть от другого боль расставания. Мэнди прижималась к Джерри, как будто разлука будет длиться вечность. Джерри все время страстно целовал ее. Гладил шею, плечи, ласкал грудь и нежно касался губами буквально каждого сантиметра ее тела.

Когда влюбленные слились воедино, казалось, что они уже никогда не захотят расстаться друг с другом.

Мэнди вцепилась ногтями в спину Джерри.

— Пожалуйста, поедем со мной. Не оставляй мену одну, — умоляла она.

— Ты должна ехать одна, любимая. У меня здесь работа. Ты справишься, я совершенно уверен. — Джерри ласково гладил ее по волосам. — Может быть, однажды ты станешь звездой и забудешь меня.

— Это никогда не случится, Джерри, — сказала Мэнди, и Джерри знал, что она говорит правду.

Нью-Йорк опьянял. Мэнди, которая попала сюда впервые, будто парализовало. Обаяние неформальной «столицы мира» усиливалось ярким весенним солнцем. Денвер — большой город, но куда ему до мегаполиса, выстроенного в устье Гудзона! В Нью-Йорке царил дух открытости и космополитизма. Мэнди была потрясена. Ее восторженность даже немного смягчила боль разлуки с Джерри.

Пансион, где поселилась Мэнди, находился на Сорок восьмой улице, в пяти минутах от театра. Чисто внешне пансион производил очень странное впечатление: старый особняк в колониальном стиле, который был исключением среди высотных домов и современных бетонных коробок. Взглянув на толстые старые стены, Мэнди вспомнила мотель сумасшедшего маньяка Бэйтса из фильма Хичкока «Психоз». Казалось, в доме жили привидения, но в то же время он выглядел уютным.

Таксист поставил ее чемоданы на лестницу, ведущую к подъезду, бросил на Мэнди странный взгляд и исчез.

Мэнди взяла оба чемодана и поднялась по изрядно вытертым и кое-где треснувшим ступеням. Старая входная дверь была приоткрыта. Она слегка скрипнула, когда Мэнди толкнула ее ногой. Затхлый воздух ударил ей в нос. Странное сочетание порошка от моли, пищи и дешевых духов. В доме царила мертвая тишина. Старый персидский ковер, устилавший коридор, знавал лучшие времена. Издалека было видно, что перила деревянной лестницы дряхлые, просто какой-то питомник для древесных червей. С левой стороны коридора, сразу у входа, Мэнди нашла еще одну дверь. Она осторожно постучала. Прошло какое-то время, пока дверь отворилась. Появилась пожилая женщина в потертом халате. Ее крашеные волосы нерасчесанными прядями падали на лоб. В уголке рта была зажата полупогасшая сигарета. Лицо женщины показалось Мэнди знакомым. Только она не могла вспомнить, где ее видела.

— Что вы хотите? — спросила женщина низким прокуренным голосом.

— Меня зовут Мэнди Джордан. Мистер Пертридж…

— Ах, это вы. — Женщина оглядела Мэнди с головы до пят. — Ну, тогда входите, дорогуша. Меня зовут Глория Паркер.

Женщина прошлепала в своих больших не по размеру тапочках назад в комнату, которая, как заметила Мэнди, была до отказа забита старыми вещами. Глория Паркер! Наконец-то Мэнди вспомнила, откуда она знает эту женщину. В тридцатые годы Глория Паркер была популярной кинозвездой. Мэнди видела много старых фильмов с ее участием. Боже мой, этой женщине, должно быть, уже далеко за семьдесят!

— Садитесь, деточка. — Глория Паркер указала на старое плюшевое кресло, на изогнутой спинке которого красовалась кружевная салфеточка. — Это единственное надежное кресло. Из других уже вылезли пружины. Ну да, червь времени точит нас всех, — пробормотала она и, опустившись на старый качающийся стул, уставилась на Мэнди прищуренными глазами. Сигарета все еще была зажата в уголке губ и казалась давно погасшей. — Так, так, значит, вы танцовщица.

Мэнди утвердительно кивнула.

— Я тоже была танцовщицей. Но с тех пор прошло уже столетие. — Глория Паркер указала на фотографии на стенах. — Это вы не можете знать, деточка. Тогда вас еще не было на свете.

— Но тем не менее я вас знаю. Я видела большинство ваших фильмов. — Для подтверждения Мэнди начала перечислять названия.

— Достаточно, деточка, — резко прервала ее Глория и поднялась. — Как получается, что такая юная девушка, как вы, смотрит такую безвкусицу? — Паркер закурила новую сигарету и сдвинула ее в правый угол рта. Затем она уперла руки в бока и взглянула вниз на Мэнди.

— Я всегда восхищалась вами, — ответила Мэнди тихо, исполненная глубокого почтения.

Паркер рассмеялась.

— Ну, а теперь вы мною все еще восхищаетесь? Посмотрите на меня, малышка. Вы видите, что со мной стало! Со мной, Глорией Паркер, великой голливудской звездой, любимицей публики. Старый фрегат, это все, что осталось от золотого сияния популярности. Ржавый металлолом, который должен влачить жалкое существование, предоставляя крышу над головой бедным артистам. Вы находите, что к этому надо стремиться? Да, у всех, кто сюда приходит, есть иллюзии. У меня тоже были иллюзии. Более пятидесяти лет назад, когда меня впервые открыли для немого фильма. Я носилась с грандиозными планами. Хотела стать мировой звездой. Я ею и стала — в известном смысле. Четыре неудавшихся брака и куча воспоминаний — все, что сохранилось от того времени. — Глория Паркер сделала театральный жест и прошлепала к окну. — Теперь жизнь проходит мимо меня. А тогда я была в центре этой жизни. К моим ногам бросали все. Мужчины осыпали меня украшениями. Фрэнк, мой первый муж, подарил мне этот особняк. Тогда он был белым, как лебедь, и красная черепица на крыше, красная черепица! Дом был наполнен жизнью. Мы шумно справляли праздники, о которых говорил весь Нью-Йорк. Ковры ручной работы с Востока приглушали в комнатах каждый шаг. На стенах висели ценные картины, которые все сегодня исчезли в музеях. Исчезли, как и все остальное. — Последние слова Паркер произнесла почти шепотом.

Мэнди было жаль старую женщину. В свое время она, вероятно, была очень богата. Некоторые вещи, которые стояли в этой комнате, свидетельствовали об этом.

— У вас есть комната для меня? — Мэнди рискнула нарушить воцарившуюся тишину.

Внезапно Глория обернулась и, шаркая ногами, без слов подошла к Мэнди. Тяжело дыша, она оперлась о спинку кресла, в котором сидела девушка, и наклонилась к ней. Ее тусклые карие глаза, которые когда-то пленяли мужчин, проницательно взглянула на Мэнди.

— Вы хорошо подумали, деточка? Вы уверены, что тоже этого хотите? Было бы лучше, если бы вы вышли замуж за симпатичного мужчину и нарожали дюжину детей. Бродвей пожирает. Ни один не выходит отсюда живым. Так что смывайтесь, пока еще есть время, детка.

С широко раскрытыми глазами и тихим голосом Глория производила почти демоническое впечатление. «Что ей нужно от меня? — думала Мэнди. — Я действительно достаточно напугана!»

— Нет, я окончательно решила, — твердо заявила Мэнди, выдержав пронзительный взгляд.

— Ну, хорошо. Вы получите комнату, — прошептала походившая сейчас на ведьму Паркер. И затем, пока шла к комоду, громко добавила: — Только не приходите ко мне потом и не говорите, что я вас не предупреждала.

Мэнди охватила досада. И здесь она должна жить? В обществе этой женщины, которая явно пребывала в прошлом. Ее взгляды были такие же запыленные, как и мебель, стоявшая в этой комнате. Какое-то время Глория копалась в одном из ящиков комода, затем снова прошаркала к Мэнди и сунула ей ключ под нос.

— Номер четыре, — произнесла она лаконично и затянулась своим окурком. — Вы извините, что я не пойду с вами наверх, мои ноги не слушаются. Комнату найдете и сами.

Вздохнув, Мэнди взяла ключ и поспешно распрощалась с хозяйкой.

— Мы еще увидимся, детка, — крикнула та ей вслед.

«Надеюсь, не так скоро!» — подумала Мэнди и вытерла пот со лба, когда за ней закрылась дверь. Эта Глория Паркер была, конечно, оригинальной личностью. Но, может быть, в том, что она говорила о Бродвее, была доля правды. «Однако я не позволю себя сожрать», — решила Мэнди.

Комната, которую предоставила ей Глория, была светлой и удивительно чистой. Из окна открывался вид на улицу. На миг Мэнди остановилась на пороге и огляделась. Затем вошла. Ей следовало торопиться: на три часа была назначена встреча с Уорреном Пертриджем. Оставался час, чтобы подготовиться.

Мэнди достала из чемодана самое красивое платье. Ей хотелось еще принять душ, но она напрасно искала дверь, ведущую в ванную. Лишь после досконального изучения коридора Мэнди отыскала дверь с надписью «Ванная комната». Общая для всех жильцов. Наверняка каждое утро здесь царил ужасный хаос, потому что все одновременно хотели попасть в душ! Но ничего другого не оставалось, как подчиниться условиям общежития. Мэнди вернулась в комнату, достала из чемодана мыло и полотенце, зажала все это под мышкой и вновь отправилась вдоль коридора. Однако теперь дверь в ванную оказалась запертой.

Мэнди нетерпеливо постучала.

— Откройте, пожалуйста. Мне нужно принять душ. У меня сейчас важная встреча!

Через несколько секунд дверь приоткрылась, и в щелку выглянул тощий молодой человек, на голове у которого был пластиковый колпак. Он представлял собой такое комичное зрелище, что Мэнди непроизвольно рассмеялась.

— Тихо, сестра. Здесь очередь. Я вообще не знаю, что тут смешного. — Молодой человек смерил Мэнди оценивающим взглядом. — Ты здесь, похоже, новенькая, — деловито определил он.

— Да, меня зовут Мэнди Джордан, — представилась она.

Молодой человек не заметил дружески протянутой рукой.

— Так вот, Мэнди Джордан, будет лучше, если ты заранее привыкнешь к порядку в этом доме. Здесь все идут по очереди, а не по красоте. — С этими словами он захлопнул дверь перед носом Мэнди.

— Неотесанный хам! — сердито выкрикнула Мэнди.

— Что здесь происходит? Даже днем невозможно спокойно поспать. — Молодая женщина высунула из-за двери сонное лицо.

— Извините, — сказала Мэнди. — Но этот невежа не пускает меня в ванную.

— A-а, это Джек. Ты не должна его воспринимать всерьез. Он всегда принимает душ в это время. Джек нормальный парень и злится только тогда, когда кто-нибудь мешает его церемонии. Ты здесь новенькая, не так ли? Меня зовут Лаура Престон.

Мэнди нерешительно пожала протянутую руку.

— Меня зовут Мэнди Джордан, и я только что приехала.

— Я рада, Мэнди, — промолвила Лаура, зевая. — Но ты меня извини, мне нужно непременно еще немного вздремнуть. Ночное представление, понимаешь? — И дверь снова закрылась.

«Кажется, здесь становится весело», — подумала Мэнди. Злость на Джека потихоньку улеглась. В конце концов, она сможет принять душ и позже!

Мэнди вернулась в свою комнату и переоделась. «Итак, в пасть ко льву!» — подумала она, довольно разглядывая себя в зеркале. Затем тщательно заперла дверь. Могло случиться, что в ее отсутствие Глория Паркер захочется все обшарить, но это у нее не выйдет.

— Вы уходите, мисс Джордан? — услышала она прокуренный голос и как вкопанная остановилась на лестничной площадке. Что у этой женщины, рентген вместо глаз? Мэнди тихо спускалась по лестнице, и все же Глория заметила. «Откуда она знает, что это я, — размышляла Мэнди, — может быть, у нее в стене есть встроенный потайной глазок, чтобы контролировать, кто в ее доме входит и выходит?»

— Вы хотите снова уйти, моя дорогая? — раздался голос Паркер за закрытой дверью.

— Да, — ответила Мэнди несколько неуверенно. — У меня встреча с Уорреном Пертриджем. До свидания.

Мэнди поспешила выйти из дома. Определенно, она этого долго не вынесет. Нет, как только получит конкретный контракт с театром, тут же переедет. Мэнди замедлила шаг. Итак, это был Бродвей! Улица-мечта. Здесь рождались многие надежды, но еще больше разбивалось. Днем Бродвей казался обычной улицей. И только вечером он предстает во всей своей роскоши, во всем блеске и красоте. Тогда ему удается на пару часов скрыть свои теневые стороны.

Кинотеатры и театры, как жемчуг в ожерелье, следовали один за другим. Мэнди находила это восхитительным.

Наконец она дошла до «своего» театра. С благоговением стояла Мэнди перед зданием, на котором большими буквами было написано «КОРУС ЛАЙН». Она три раза глубоко вздохнула и вошла в театр.

— Что вы ищете? — раздался позади голос, когда Мэнди беспомощно оглядывалась.

К ней направлялся пожилой мужчина в униформе.

— Театр еще не открылся, мисс. Вы пришли на пару часов раньше.

— Мне нужен мистер Пертридж. Где я могу его найти?

— Что вы хотите от мистера Пертриджа? — Склонив голову набок, мужчина изучающе смотрел на Мэнди.

— У меня с ним встреча, — упрямо ответила Мэнди.

— Если вам нужен его автограф, то для этого у мистера Пертриджа нет времени.

— Мне не нужен его автограф. Я должна показать ему танец, понимаете? — Мэнди стала раздражаться. Из-за этого человека она может опоздать на встречу.

— Это мне тоже знакомо. Старый трюк. Знаете, я здесь уже более двадцати лет. Меня девушки не могут провести. — Мужчина засмеялся и скрестил руки на груди.

Мэнди хотела протиснуться мимо него, но он быстрым движением крепко схватил ее за руку.

— Мне жаль, но вы не можете пройти.

— С меня достаточно! — вскипела Мэнди. — Я могу допустить, что вы не впускаете никого из посторонних. Но я уверяю, у вас будут проблемы с мистером Пертриджем, если вы не пропустите меня к нему.

Мэнди говорила достаточно громко. Внезапно одна из дверей открылась, и оттуда вышел худощавый молодой человек.

— Что здесь происходит? Что за шум? — спросил он, поправляя круглые очки. — Артур, что это значит?

— Эта молодая дама хочет пройти к мистеру Пертриджу. Возможно, у нее с ним встреча.

— Что значит «возможно»? — прошипела Мэнди. — У меня назначена встреча, и, если вы меня сейчас же не впустите, я опоздаю. Заявляю, что, если не получу эту роль из-за вашей… педантичности, вам не поздоровится!

— Прежде всего успокойтесь, мисс, мисс…

— Джордан, — свирепо проворчала она. — Мэнди Джордан.

— Итак, мисс Джордан, успокойтесь. Я — Макс. Макс Фишер, помощник режиссера. Так сказать, мальчик на побегушках. — Он примирительно протянул Мэнди руку. — Вы не должны сердиться на Артура, он только выполняет свои обязанности. Вы не поверите, сколько людей ежедневно пытаются сюда проникнуть только потому, что хотят получить автограф какого-нибудь артиста.

— Хорошо. — Мэнди неожиданно вспомнила о письме, которое лежало в ее сумочке. Она достала его и сунула Максу под нос.

— Теперь вы мне верите?

Прочтя несколько строк, Макс кивнул.

— Она действительно договорилась с Уорреном, — сказал он, обращаясь к Артуру и постучал по письму.

— Прошу прощения, — пробормотал Артур. — Я не мог этого знать. Почему вы мне сразу не показали это письмо?

— Проходите, пожалуйста, мисс Джордан. Я провожу вам к мистеру Уоррену.

Макс провел ее через несколько темных коридоров. Перед дверью, на которой была табличка «Директор», он остановился, быстро постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

Уоррен Пертридж сидел за громадным старинным письменным столом и перебирал какие-то бумаги.

— Уоррен, я привел к тебе мисс Джордан из Денвера. Помнишь? Ты пригласил ее показать танец.

Уоррен поднял взгляд от бумаг и долго пристально смотрел на Мэнди, не предлагая ей сесть. Мэнди чувствовала себя как девочка из колледжа, которую вызвали к директору, и теперь она ждала наказания.

Когда Уоррен рассмотрел наконец нежное создание, лицо его просветлело.

— Хорошо, Макс, большое спасибо. Пожалуйста, оставь нас с мисс Джордан вдвоем.

Макс, который тихо держался на заднем плане, сделал некое подобие легкого поклона и тактично удалился.

— Присядьте, пожалуйста, мисс Джордан. — Уоррен указал на стул рядом с письменным столом. Сам он приподнялся с места и немного наклонился к Мэнди.

— У старины Джерри хороший вкус. Вы очаровательны, — произнес он откровенно. — Что касается вашей внешности, то я более чем доволен. Я даже восхищен. И вполне могу представить вас в главной роли. Только, конечно, для этого мне нужна еще небольшая проба ваших возможностей.

— Поэтому я здесь, мистер Пертридж. В конце концов, вы же не должны брать меня только из-за моих красивых глаз, — тотчас же возразила Мэнди и мило улыбнулась.

Уоррен рассмеялся.

— Вам палец в рот не клади. Это мне нравится. Вы готовы?

Мэнди кивнула.

— Я была бы рада, если бы мы могли покончить с этим как можно быстрее.

— Волнение перед выходом на сцену? — спросил Уоррен.

— Я думаю, это вполне естественно.

— Вы правы. Настоящий артист должен волноваться перед выходом на сцену. — Уоррен улыбнулся и повел Мэнди по бесчисленным темным коридорам. Затем он открыл какую-то дверь.

— Гардероб. Все, что нужно, здесь. — Он распахнул шкаф, в котором висели бесчисленные трико. — Вы найдете что-нибудь подходящее. Так что переодевайтесь и приходите на сцену. Я буду сидеть в зрительном зале. — Уоррен направился к двери. Потом обернулся. — Кстати, что вы разучивали? Я имею в виду, какая музыка вам нужна?

— Я думаю, некоторые пассажи из «Корус лайн», — кратко ответила Мэнди.

— Вы всегда рулите прямо к цели, а? — Уоррен тихо присвистнул и оставил Мэнди одну.

Она осмотрелась. «Настоящая театральная гардеробная», — подумала восторженно Мэнди и провела рукой по туалетному столику, стоявшему у стены. Она рассмотрела себя в огромном зеркале, которое висело над столиком и было окружено множеством ламп. «Сколько великих звезд сидели здесь и ожидали своего выхода?» Мэнди размечталась. Потом вдруг вспомнила, что Уоррен ждет ее в зрительном зале. Она выбрала скромное розовое трико, под него надела черные колготы и подходящие туфли. Когда Мэнди завязывала волосы в конский хвост, пальцы ее дрожали. «Теперь — или все, или ничего!»

Прежде чем покинуть гардеробную, Мэнди еще раз глубоко вздохнула. В длинном коридоре она поискала дверь на сцену. Пробралась через кулисы, перешагнула через кабель, и тут ее внезапно ослепил яркий свет прожекторов.

— А, вот и вы, мисс Джордан! Итак, мы можем начинать?

Она слышала голос Уоррена Пертриджа, но самого его не видела. Голос раздавался откуда-то из зрительного зала. Мэнди угадывала только контуры кресел первого ряда.

— С чего вы начнете? — услышала она вопрос Уоррена.

— Как вы хотите, мистер Пертридж, — ответила Мэнди.

— Майк, включай пленку! — приказал он, и тотчас раздались первые такты музыки.

Мэнди сразу узнала ее и поняла, где она должна начинать. Она вложила в танец все, что могла, прелестно и грациозно порхая по сцене. Сейчас для нее существовала только музыка. Свою первую неуверенность она быстро преодолела. Мэнди даже не думала об Уоррене Пертридже, сидящем в зрительном зале. Музыка поглотила ее. С упоительной уверенностью она танцевала свою партию. Мэнди знала каждое движение, каждую позицию, каждый жест…

Минут через десять Уоррен остановил ее.

— Спасибо, этого достаточно, — сказал он. — А вы могли бы нам спеть?

Мэнди была немного смущена. Она не поняла, понравилось ли Пертриджу, как она танцевала, или нет. После ее пения воцарилось секундное молчание.

Мэнди стояла на сцене как потерянная, затем прожектора выключились. Привыкнув к неожиданной темноте, Мэнди увидела, что Уоррен не один в зрительном зале, кроме него там находилось еще несколько человек.

Неожиданно зрители зааплодировали.

— Великолепно! — воскликнул кто-то, затем встал Уоррен и подошел к краю сцены.

— Это было довольно прилично. Спуститесь, пожалуйста, вниз, я хочу познакомить вас с некоторыми из своих коллег.

«Больше он не мог сказать, лишь только «это было довольно прилично?» — Мэнди была немного разочарована. — А чего ты хотела? — спрашивала она себя. — Ожидала возгласов восторга? Будь довольна, что он явно удовлетворен и не выкинул тебя сразу же».

Еще некоторое время Мэнди стояла, едва переводя дыхание, внизу перед сценой.

— Дети, я хотел бы представить вам Мэнди Джордан. — Уоррен взял ее за плечи и подвел к маленькой группе.

— Это было фантастично, — заметил один из мужчин.

— Супер, великолепно, — зазвучали комментарии остальных, и они одобрительно похлопали Мэнди по плечу.

— Это Норман Райт, наш хореограф, — представил Уоррен, и мужчина лет сорока, который несколько мгновений назад нашел ее выступление фантастичным, сердечно пожал Мэнди руку. Его темные волосы, уже немного поседевшие на висках, были гладко зачесаны назад. На угловатом лице выделялся непропорционально крупный острый нос. Возле узкого рта пролегла горькая складка, но карие глаза смотрели дружелюбно. Тонкая изящная фигура, длинные ухоженные руки. Рядом с ним Уоррен Пертридж казался великаном. Норман Райт был на голову выше Мэнди. На нем были узкие джинсы, выгодно подчеркивающие стройные ноги, а поверх черной рубашки — свободный красный пуловер.

— Ваше выступление мне очень понравилось, — произнес Уоррен более мягким голосом.

— Это означает, что я получу роль? — робко спросила Мэнди. Голос ее слегка задрожал.

Быстро переглянувшись с Норманом, Уоррен кивнул.

— Мисс Джордан, вы приняты, — коротко сказал он. — Пожалуйста, зайдите потом в мой кабинет, и мы составим контракт.

— Без сомнения, малышка обладает подлинным талантом, — заметил Уоррен, когда Мэнди ушла.

Норман кивнул.

— Да, она действительно хороша, и при правильной обработке мы можем сделать из нее звезду.

— Обработка — это твое дело, мой дорогой. — Уоррен похлопал Нормана по плечу и направился в свой кабинет.