Такой желанный… враг

Глава 10

Кэрри, Дек и Эмма — все, кроме Келла, приехали на похороны. Было очень тяжело, и Джесси радовалась тому, что ее сестры оказались рядом. Но они не могли остаться надолго и улетели в тот же день.

Она надеялась, что Реджи быстро уладит дело с опекунством, но судья не торопился. К тому же на Атлантическом побережье бушевал шторм. Сначала предсказали, что он пройдет через Флориду в Мексиканский залив, но потом оказалось, что он охватит все Атлантическое побережье.

Сосредоточившись на подготовке к встрече с ураганом, Джесси отвлеклась от мыслей об Алане. А это было невероятно трудно. Более того, каждый день, ложась спать, она предвкушала утренний кофе с Аланом, пока Фоукс разгадывает кроссворд, а малышка пьет смесь.

Алан был очень молчаливым до того момента, пока не выпивал кофе. Это странно, ведь в остальное время он болтал без умолку. Фоукс начал очень заботливо относиться к ней. Наверное, это случилось во время похорон, когда она обняла Алана за плечи, чтобы он не разрыдался. Она не любила вспоминать тот момент, но он казался таким человечным и уязвимым.

Время шло, и они словно существовали в некотором вакууме, ожидая решения суда по поводу опекунства над Ханой и разбираясь в деловых вопросах, оставшихся после гибели Пэтти и Джона. Наступала осень. Джесси сама себя удивила, купив маленький костюм на Хеллоуин для Ханы.

Они стали подобием семьи, о чем она одновременно мечтала и чего боялась. Между ними существовало напряжение, которое невозможно было объяснить. И как ни приятно ей было сидеть на кухне утром, днем обязательно происходило что-то, что напоминало о жесткой борьбе между их двумя семьями.

Похоже, Джесси не успевала вернуться в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Джеком Уайтом, а Келл не хотел переносить сроки. Целый день она обдумывала, не вернуться ли ей домой и не перестать ли бороться за опекунство над Ханой, но тогда все вообще теряло смысл. Ведь жертву она приносила ради Ханы.

В четверг утром Алан и Джесси сидели на кухне с Ханой и Фоуксом, когда Алан спросил:

— Почему ты смотришь на меня?

— Я все еще удивляюсь тому, что ты можешь молчать дольше минуты, — ответила Джесси.

Он приподнял брови, но промолчал. Просто сделал еще один глоток кофе и снова обратился к планшету. Джесси не знала, что именно он читает, но предполагала, что финансовую газету. Но тут Хана стукнула по бутылке, и смесь фонтаном брызнула по комнате. Джесси схватила полотенце и, наклонившись, чтобы вытереть ее, увидела, что именно Алан читает.

— Ты предатель! — сказала она.

— Почему?

— «Ребенок 911»! Ты эту книгу читал каждое утро? Теперь понятно, откуда ты знаешь об уходе за Ханой больше меня.

— Я отнесу мисс Хану в ее комнату. — Фоукс взял малышку на руки.

— Зачем? — спросил Алан.

— Она не должна слышать, как вы двое ругаетесь.

— Мы собираемся ругаться? — спросил Алан, когда они остались наедине.

— Я бы не хотела, но зачем ты сделал это за моей спиной? Я не могла понять, откуда ты все знаешь, и считала, что у тебя инстинкты развиты лучше, чем у меня. Тебе так важно быть лучше меня?

— Я не люблю проигрывать, — пожал плечами Алан, закрывая планшет.

Затем он встал и поднес чашку к кофемашине.

— Я думала, что-то изменилось в наших отношениях, но ты продолжаешь вести себя по-прежнему.

Алан посмотрел в чашку прежде, чем поставить ее на стол.

— Я изменился. Я загрузил книгу, потому что не знал о детях ровным счетом ничего. Я панически боялся сделать что-то не так. Невозможно было смоделировать ситуацию, в которой бы я чувствовал себя настолько беспомощным.

— Почему ты ничего не сказал? Я бы тоже почитала про уход за детьми. Ведь я должна быть мамой!

— Джесс, ты прекрасно справляешься с Ханой. Даже если ты делаешь что-то не так, ты тут же исправляешься, словно ничего не случилось.

— И все же ты должен был сказать.

— Если бы я предложил тебе прочитать книгу, ты бы вспылила и попросила меня не указывать, что тебе делать.

— Это так. Но я считала, у тебя сверхспособности во всем, что касается ухода за детьми. Теперь я даже рада, что это не так. Я начинала думать, что ты на самом деле — супермен, каковым себя считаешь.

— А теперь ты видишь прорехи в моем вооружении? Я подозревал, что ты ищешь их с момента нашей первой встречи.

— Только иногда, — сказала она.

Алан откинул голову назад и захохотал:

— Ты настоящая заноза. И ты это знаешь, правда?

— Стараюсь изо всех сил.

Джесси было невероятно сложно соблюдать с ним дистанцию в последнюю неделю, но она старалась, потому что Алан нравился ей слишком сильно. И физическая связь между ними могла привести к тому, что она бы влюбилась в него.

А это был самый ужасный кошмар в ее жизни. Она не думала, что может отдать сердце и счастье мужчине, подобному Алану.

— Я пойду к Фоуксу и Хане.

И она вышла из комнаты не оглядываясь.

Обычно Алан не задумывался о чувствах. И ничего нового не должно было произойти с его момента прибытия на Хаттерас. Эмоции доставляли Алану неудобство, вызывали стресс. Чем больше он заботился о Хане и Джесси, чем больше начинал беспокоиться. В последние дни он пару раз пытался склонить Джесси к сексу, но она отказывалась, и, честно говоря, он считал, что она права.

Им следовало поскорее вернуться в Лос-Анджелес, где ему удастся дистанцироваться от Джесс. Алан сделал все возможное, чтобы найти пути подходы к судье, ведущему процесс по опекунству. Но они находились в Северной Каролине, и связи Алана здесь не помогли. Несмотря на то что Пэтти и Джон назначили их опекунами ребенка в своем завещании, им не могли просто передать Хану без сложной документации и проверок. Реджи делал все возможное, чтобы ускорить процесс, но Алан уже не мог больше оставаться в Северной Каролине.

Он хотел возвращения к нормальной жизни. Алан никогда бы не признался в этом, но ему начинала нравиться рутина повседневной жизни с Джесси. Хана оказалась просто прелестью, и Алан был готов признать, что любит ее как свою собственную дочь. Но все, что касалось Джесси, казалось ему сюрреалистичным.

Она сильно изменилась, сменила панк-гардероб на обычные повседневные джинсы и блузки. Похоже, раньше странную одежду она надевала исключительно для него.

И это его бесило, создавало проблемы. Джесси была для него искрой, воспламеняющей пламя, и она становилась ему все ближе.

— Алан, тебе лучше зайти сюда, — позвала она из гостиной.

Джесси сидела на полу и играла с Ханой. Фоукс сидел в одном из кресел. Оба смотрели телевизор.

— Что происходит?

— Штормовое предупреждение. Ураган направляется прямо к нам.

— Отлично. Позвоню судье и посмотрю, сможет ли это ускорить процесс передачи опекунства, — кивнул Алан.

— Давайте переключим на прогноз погоды, чтобы понять степень опасности. Порой эти ураганы ведут себя непредсказуемо, — сказала Джесси.

— Даже если мы услышим совершенно противоположное мнение, нам придется хорошенько подготовиться. Мы же оба хотим вернуться домой, правда, Джесси?

Она кивнула, но на ее лице промелькнуло такое выражение, словно она не так уж и хотела этого. Алан засомневался. У Джесси своя жизнь, вчера она призналась, что и Хане будет проще, когда они вернутся к привычному распорядку.

Алан пошел в свою комнату, чтобы позвонить. Он сел на край кровати и задумался над тем, сможет ли он убедить Джесси продать мотель. Пожалуй, управлять им из другого конца страны будет непросто.

— Реджи Блит. — Адвокат ответил на звонок после второго гудка.

— Реджи, это Алан Маккинней. Мы только что прослушали предупреждение об урагане. Скажи, это не поможет ускорить решение судьи?

— Я тоже думал об этом и уже послал своего секретаря с просьбой закрыть дело завтра. Вам с Джесси придется уезжать, если начнется эвакуация.

— Правда?

— Да. Во время урагана приезжие не могут оставаться на Хаттерасе. Это не законно. Возможно, погода играет за нас.

— Очень надеюсь. Мы ждем правильного решения, но уже очень хотим домой. Хане пора начать привыкать к новому окружению.

— Согласен. Как только что-то станет известно, я сразу позвоню вам, — пообещал Реджи.

— И еще, — добавил Алан. — Говорили ли Джон и Пэтти что-нибудь о мотеле? Надо ли его сохранять до момента, когда Хана достигнет совершеннолетия? Или мы с Джесси можем продать его и положить деньги на ее счет?

— Я попытаюсь найти письменное решение. Но я знаю: Джон надеялся, что вы сохраните его.

— Это понятно. Но ни я, ни Джесси ничего не знаем об управлении мотелями. Я просто пытаюсь сделать то, что было бы логично, — сказал Алан. — Я хотел бы выполнить последнюю волю Джона, но…

— Я посмотрю, что можно сделать. Возможно, я найду управляющего, который будет получать процент от прибыли до того момента, как Хане исполнится двадцать один год.

— Это может сработать. Дайте мне знать, если я смогу чем-то помочь.

— Хорошо.

Алан закончил звонок, а потом набрал номер Келла.

— Как дела, Алан?

— Похоже, ураган двигается прямо на нас, — сказал он.

Его кузен усмехнулся:

— Похоже, Джесси вообще не собирается возвращаться в Лос-Анджелес.

— На самом деле это может ускорить наш отъезд. Мы используем это как аргумент, чтобы убедить судью принять наконец решение. Я просто хотел держать тебя в курсе.

— Спасибо, — сказал Келл.

— Почему ты так сильно ненавидишь Джесси? — спросил Алан. Джесси могла очень раздражать, и все же повода для открытой ненависти не было.

— Потому что она — Чендлер. И я не знаю ее лично, — ответил Келл.

— Она — прекрасная женщина, Келл. Талантливая и любящая свое дело…

— Не говори мне, что влюбился в нее. Ты ненавидишь ее. Говоришь, что она — настоящая заноза.

— Да? Я так говорю? — Алан наконец признался себе, что его «ненависть» к Джесси — лишь средство самозащиты, потому что иначе он давно мог начать уважать ее и даже в нее влюбиться.

— Да. Не смей бросать меня, — заявил Келл. — Дек уже прожужжал мне все уши тем, как замечательны эти сестры Чендлер.

— Я не брошу тебя. Я все еще истинный Монтроуз.

— Рад слышать, — сказал Келл и закончил разговор.

Джесси позвонила местному плотнику, чтобы он подготовил мотель к урагану. Его имя значилось в записной книжке Пэтти.

— Я приеду, как только станет точно известно, что ураган направляется сюда. Я хорошо знаю здание, потому что моя семья владела мотелем, прежде чем Маккои выкупили его.

— А вы не задумывались над тем, чтобы стать здесь управляющим? — спросила Джесси.

— Возможно. У меня теперь есть небольшой бизнес, и сперва я должен посоветоваться с женой. Она сердится, когда я принимаю решения без ее участия.

Джесси улыбнулась:

— Вы давно женаты?

— Двадцать лет. А такое впечатление, что мы только что вернулись из свадебного путешествия.

Джесси снова улыбнулась. Счастливые пары заставляли ее смотреть на жизнь с большим оптимизмом. И впервые в жизни любовь и жизнь вместе не показались Джесси абстрактными понятиями. Ведь теперь у нее есть Хана и… Алан.

Да, он никогда не упоминал о том, что они будут ходить на свидания, когда вернутся в Калифорнию, но что-то изменилось в их отношениях.

Она вспомнила утро на кухне, когда Алан признался в том, что у него есть слабости, которые он не хочет ей показывать. Все это воспылало огнем надежды в ее сердце. Джесси так и не поняла, когда идея влюбленности в Алана перестала казаться ей безумной и стала желанной.

Ей нравилось, что ее сердце начинало бешено биться каждый раз, когда он входил в комнату или начинал дразнить ее. Конечно, она была настороже и держала его на расстоянии вытянутой руки, но в глубине души она надеялась, что они… что именно?

Джесси не могла в этом признаться даже самой себе, боясь правды.

Она влюблялась в Алана.

Хана закряхтела во сне, и Джесси улыбнулась малышке, подняла ее на руки и поднесла поближе, чтобы почувствовать неповторимый запах детской кожи.

— Ты правильно сделала, Пэтти, — сказала она вслух.

Она не брала Хану на руки и не разговаривала с Пэтти о ребенке, пока та была жива. Джесси всегда жила по своим собственным правилам, но теперь она понимала, что была парализована ложью и страхами.

Внезапно вся ее самоуверенность куда-то улетучилась. Джесси поняла, что всю свою жизнь вела себя трусливо. Оказавшись рядом с Ханой, она поняла, как сильно заблуждалась, живя в одиночестве. Вместо того чтобы смотреть в глаза своим страхам, сражаться с ними, Джесси говорила себе, что она просто не такая, как все.

Она снова так поступила сегодня утром. Вся ее душа стремилась навстречу Алану, но она убежала от него.

Хана спала, а Джесси просто сидела на крыльце и держала малышку. Но потом она вспомнила, что у нее много работы.

Она уложила Хану, и ее взгляд задержался на фотографии Пэтти и Джона, которую Алан повесил над колыбелью два дня назад. Он сделал это, чтобы девочка не забывала лица своих родителей.

Это было очень мило и сентиментально, но потом он все испортил, сказав Джесси что-то колкое. Но теперь, вспоминая об этом, она осознала, что Алан так же убегал от эмоций, как и она.

Возможно, это означает, что он тоже начинал влюбляться в нее.

Джесси села в кресло-качалку. Что ей делать? Продолжать бегать от чувств или стать женщиной, которой она всегда мечтала стать, и посмотреть страхам в лицо?

Больше всего она боялась Алана. Она спорила с ним, подначивала его с самого момента их первой встречи, чтобы не влюбиться в него. Но это ей не удалось. Она всегда с нетерпением ждала следующей встречи с ним.

Она вскочила с кресла, уверенная в том, что бегать от своих чувств больше не собирается.

Войдя в его комнату, она поняла, что он разговаривает по телефону.

Джесси не хотела подслушивать, но последнее, что она расслышала, были его слова о том, что он — истинный Монтроуз.

Отрицать очевидное не имело смысла. Алан напомнил ей о том, что она и так прекрасно знала.

Как бы он ни вел себя и что бы ей ни говорил, он все еще оставался ее врагом.