Талант

Глава 5

Директор столичного отделения бюро надзора Антуан д’Эрсте был представителем «старой школы».

Он застал еще те времена, когда будущих следователей обучали бывшие инквизиторы, а на людей с талантом бюро смотрело как на потенциальных малефиков. Д’Эрсте пережил семерых глав бюро, несколько государственных переворотов, а также бесчисленное количество кризисов.

Реликт ушедшей эпохи, который не смогло сломать ни время, ни политические бури. Кардинал – так за глаза называли Антуана д’Эрсте.

Когда Мишель сообщил, что директор тоже едет на место преступления, а также еще пара следователей и отделение штурмовой группы, Лео понял одно.

Они вляпались. По колено. И это если считать от головы.

«Будет смешно, если действительно убили консула. Хотя нет, это будет ни хрена не смешно», – нервно подумал Леонардо, проверяя кобуру с пистолетом. Поддавшись общей паранойе, он зарядил его серебряными пулями, которые так и не сдал старому кладовщику.

Выводы Милано подтвердились, когда они приехали в ресторан «Милый друг». Оцепившие здание сотрудники контрольной комиссии не просто их ждали, они с радостью и облегчением приветствовали их.

«Да уж, со вчерашним настроем это не сравнится», – мрачно подумал младший следователь, вылезая из экипажа.

– Выше нос, салага. Все не так плохо, – преувеличенно бодро сказал Мишель.

«Все много хуже», – закончил за него фразу Лео, но не стал это озвучивать.

Директор ничего не сказал, лишь ускорил шаг. Сейчас он был похож на древнего рыцаря, который таранным ударом пробивает строй противника. Остальные служащие последовали за ним.

Первым среагировало обоняние. В нос Лео ударил тошнотворный запах крови. Затем в дело вступил зрение. Милано поспешил отвести взгляд. После этого подключился талант, который крайне болезненно отреагировал на запредельную концентрацию темной энергии в помещении.

Даже Граммон позеленел, что говорить про младшего следователя?

Милано поспешил закрыть нижнюю половину лица рукавом. Желудок взбунтовался, но Лео смог с ним справиться.

«Хорошо, что я не обедал. Не все ребята из РКК сдержались», – мелькнула неуместная сейчас мысль.

– Бойня, – сухо сказал д‘Эрсте. – Три десятка человек точно. Но, наверняка, гораздо больше. Проклятье.

Последнее слово было сказано спокойно и тихо, но почему-то впечатлило Леонардо больше, чем самые грязные ругательства.

– Тридцать семь. Двадцать пять работников ресторана, двенадцать посетителей, – сказал подошедший к ним старший инспектор Бастон. – Здравствуйте, директор д‘Эрсте. Рад, что вы так быстро среагировали.

Судя по лицу Мишеля он очень хотел припомнить сотруднику комиссии вчерашний вечер, но сдержался:

– Выжившие? – сухо спросил Граммон.

– Ни одного, – утерев пот на лбу платком, мрачно сказал старший инспектор. – Все кто здесь был порублены в фарш.

– Сложно не заметить, – холодно произнес директор. – У нас тут лежит парламентарий, заместитель министра иностранных дел и миллионер. И это только те кого я знаю лично.

– Это только вершина айсберга, – покачав головой, сказал старший инспектор. – Как видите, опознание затруднено, но среди погибших несколько влиятельных персон. И все это за десять дней до Большой выставки.

– Ясно. Работать будем вместе. Общее руководство на мне, – подвел итог Кардинал.

Бастон открыл рот, чтобы возразить, но в последний момент передумал. То ли ему не улыбалась перспектива быть ответственным за это дело, то ли повлияло наличие рядом штурмовой группы в полном составе.

– Наши специалисты уже в пути, – нехотя сказал старший инспектор.

– Мои уже здесь. Милано, за работу. Мне нужно знать как здесь все произошло. Гастон, от тебя мне нужна оценка твари.

Следователь Жером Гастон обладал талантом А-21, позволяющим чувствовать демонов, определять их силу и возможности. Правда, использовать эту полезную способность можно было только после применения демоном темной энергии.

Поэтому на ритуалах призыва обычно использовали тридцать седьмых.

Раньше «Милый друг» выглядел роскошно: дорогая мебель, мраморные колонны, позолота, шелк. Броско, но не кичливо. Сейчас ресторан напоминал филиал ада. Трупы, кровь, кишки, обломки.

Для чтения было мало пригодных объектов, они не могли охватить всю картину, поэтому Леонардо снова вынужден был прочитать помещение целиком.

Найти чистое место в разгромленном ресторане не представлялось возможным. Поэтому Лео отловил самого младшего из сотрудников комиссии и велел принести что-то вроде газеты или скатерти.

Милано испытал немалое удовольствие, когда парень старше его на пять лет и определённо выше по званию помчался исполнять его приказание. Правда, тут же напомнила о себе совесть, больно уколов младшего следователя.

«Моральная компенсация за вчерашнее. Имею полное право», – недовольно подумал Лео.

– Месье эксперт, есть только шелковые скатерти. Подойдут? – спросил вернувшийся сотрудник.

Ткань была нужна Милано, чтобы не замарать его костюм. Использовать для этого шелк, который в несколько раз дороже…

– Подойдет, – буркнул Леонардо, забирая скатерть.

Разложив ее на полу, младший следователь сел и начал работу.

В этот раз чтение было похоже не на размеренное погружение, а на прыжок в ледяную воду с огромной высоты. Искать ничего не пришлось. Нужное воспоминание просто сочилось болью, ужасом и темной энергией

Все произошло час назад, в пять пополудни. Милан начала чтение с четырех.

В это время в ресторане было двадцать пять работников и четверо посетителей. Последние устроились за огромным столом и с жаром обсуждали ситуацию:

– Нет, профсоюзам определенно нужно пустить кровь! – надрывался тучный лысый мужчина в дорогом костюме. – Эти стачки и демонстрации парализуют работу предприятий!

– Просто надо повысить оплату труда, сократить рабочий день, – ехидно заметил молодой худой мужчина, делающий заметки на салфетках. У него были длинные светлые волосы, тонкие черты лица, ухоженные руки и бегающий взгляд морфиниста. – И все само решится.

– Послушай поэта и сделай наоборот, – фыркнул промышленник. – Стоит повысить оплату на су, пролетарии потребуют франк, дашь франк – они начнут мечтать о десятке. Если же им уменьшить норму с десяти часов до девяти, то никто работать не будет! Нет, эту толпу прокормить невозможно, можно только запугать.

– С талантами у вас другой разговор, - не без иронии заметил поэт. – Им вы регулярно повышаете оплату.

– Они стоят десятка станков, на них я серьезно экономлю, – усмехнулся миллионер. – Кроме того, свои сверхлюди – это всегда полезно. Пусть даже это Б и В ранг.

– Но простые работяги не достойны нескольких су, – рассмеялся поэт, заканчивая делать набросок на салфетке. – Ведь им не повезло родиться под счастливой звездой.

– Половину запугать, вторую половину – вышвырнуть на улицу и набрать вместо них приезжих. Прекрасный план. Как скоро будет новый бунт? – с интересом спросил мужчина в летах со значком правящей партии на лацкане пиджака. – Гай, ты не думал, что иногда приходится идти на уступки?

– Любые уступки будут восприняты профсоюзами как проявление слабости. Нет, дело не во франках. Дело в принципе. Один шаг им навстречу и ты уже в цепях, а потом сидишь на паперти под смех и гомон толпы.

Старик покачал головой, но ничего не ответил.

– Война. Вот что решит наши проблемы, – уверенно произнес молодой полковник колониальных войск. – Мы мобилизуем нацию, заткнем рты несогласным и поднимем экономику с колен.

– Настоящая война – это не запугивание аборигенов в Нусите, – недовольно сказал старый политик. – Это смерть, ужас, хаос и снова смерть. Лечить насморк отрубанием головы не стоит. Всегда можно найти другой путь.

По лицу офицера было видно, что ему есть что сказать по этому поводу, но он сдержался. Полковнику пришел на помощь промышленник:

– Гарлонд мыслит в верном направлении. Нам не нужна мышиная возня в колониях. Необходимо возвращать исконные земли Республики. Восточные провинции богаты железом и углем. Это кровь и плоть нашей экономики.

– Нусит богат и тем, и другим, – взяв бокал с вином в руки, сказал политик. – Не стоит спешить, господа. Простое решение не всегда самое эффективное.

– Вот только Нусит за морем. Пароход превращает уголь в серебро, а железо – в золото. Слишком высокие издержки, – продолжил гнуть свою линию богач.

– Война – недешёвое удовольствие, – глубокомысленно заметил политик. – Военные заказы стоят дорого, но не всегда их оплачивают в полном объеме. Задумайся об этом, Гай.

– В вас говорит старость, мой дорогой, – рассмеялся поэт. – Вы уже забыли, как битвы горячат кровь, как победы кружат разум, как от перспектив захватывает дух.

– Да, я уже забыл это, – неожиданно легко согласился политик и буднично продолжил: – Помню только, как в полевом госпитале мне влили в глотку стакан спирта вместо наркоза, а потом вырезали пулю. А в это время рядом умирали мои товарищи. Им было уже не помочь. Больше ничего у меня в памяти не осталось.

Вопреки ожиданиям Леонардо, ни на кого эта фраза не произвела должного эффекта.

Старика это явно разочаровало:

– Не беспокойтесь, вам осталось еще недолго терпеть меня. Скоро я уйду на покой, а на мое место придут такие же глупые и бесстрашные юнцы как вы. Уж они наведут порядок. К счастью, я этого уже не увижу…

– Не будьте таким пессимистом, мы справимся, – вмешался в беседу новый участник.

Это был молодой подтянутый мужчина в мундире министерства иностранных дел.

– Наш патриарх еще не утомил вас всех историями о восточной войне? – присаживаясь за стол, спросил дипломат.

– Успел, – недовольно сказал полковник. – При всем моем уважении к заслуженному ветерану он мыслит устаревшими категориями. Времена изменились, все военные теоретики сходятся во мнении, что грядущая война будет молниеносной и с минимальными потерями. Мы живем в цивилизованное время, которое не терпит излишней жестокости и кровопролития.

На лице старого политика на мгновение мелькнула гримаса отвращения.

– В вас говорит привычка гонять грязных дикарей в песках, – сказал парламентарий невозмутимо. – Поверьте мне, здесь война будет совсем другой.

Полковник лишь саркастически улыбнулся.

– Поддержу нашего славного воителя, – сделав заказ у официанта, сказал дипломат. – Мы на пороге решительного прорыва. Когда мы добьемся успеха, можно будет говорить о гарантированной победе в войне.

Эта новость вызвала серьезное оживление за столом.

– Неужели речь уже идет о союзе? – не скрывая удивления, спросил полковник.

– Пока только декларация о намерениях, а также договор о льготном кредитовании. Но этими действиями мы заложим прочный фундамент.

– Конечно, это успех, – проскрипел политик. – Но я не стал бы так обольщаться. Вы слишком спешите и не думаете о последствиях.

– Как всегда, молодежь уже не та, что раньше, – рассмеялся промышленник. – Ладно, давайте поговорим о чем-то более приятном. Как вам последний матч по страйку? Я уверен, что в этом году столичный клуб снова возьмет кубок.

– Глупости! – тут же оживился поэт. – Я уже поставил на северян сто тысяч. И не я один такой. Ставки один к пяти, но я уверен, что они выиграют. Мой букмекер гарантировал это.

– Я бы не был столь категоричен, – мягко возразил дипломат. – У столичного клуба лучшая команда. Их будет непросто победить.

Следующие полчаса разговор был лишь о страйке.

В это время в ресторан пришло еще шесть посетителей: две супружеские пары, чопорный островитянин и молодой сарконец.

Последнего пятерка за столом наградила тяжелыми взглядами, но ничего не сказала.

Все было чинно и мирно, но неожиданно в ресторан ворвался новый посетитель. Покрасневшее лицо, растрепанные волосы и напуганные глаза не вязались с новеньким с иголочки костюмом, который обошелся бы Лео в годовое жалование.

Проигнорировав метрдотеля, он быстрым шагом отправился к тому самому столу.

– Гранье, что ты забыл здесь? – изумился дипломат, когда он подошел к ним. – Прошу прощения, это мой…

Договорить служащему министерства иностранных дел не дали, его остановила волна темной энергии, накрывшая весь ресторан.

В «Милый друг» пришел тринадцатый гость. Это был тот самый демон из Флер-де-Флиса в облике прекрасной девушки. Но иллюзия на нем держалась всего мгновение, избавившись от нее, монстр бросился к Гранье.

Секунда. Столько понадобилась демону, чтобы отделить голову чиновника от тела.

Дальше началась резня.

– Ты как, салага? – с сочувствием спросил Мишель.

– Пристрелите меня. Чтоб я еще раз согласился на такое, – сиплым голосом сказал Леонардо.

Старший следователь ничего не ответил, сел рядом.

Двадцать пять работников, двенадцать посетителей. Всего пятнадцать минут потребовалось демону, чтобы превратить их в безжизненные куски мяса.

– Первым демон убил Гранье, по крайней мере, так к покойному обратился один из посетителей. Тварь зашла в ресторан сразу за ним. Она просто оторвала ему голову. Потом занялась остальными.

– Так все и было? Первым убили Гранье? – задал вопрос директор. Милано даже не заметил, как старик подошел к ним.

– Да. Ему повезло больше всех, он умер сразу. Остальных демон убивал дольше, с удовольствием, – медленно сказал Леонардо.

– Он выбирал конкретных жертв? – быстро спросил Кардинал.

– Нет, демон просто разрывал тех кто попал ему под руку. У него не было системы.

– Это точно тот монстр? Тварь из Флиса? – быстро спросил Мишель.

– Да, это точно был он, – уверенно сказал младший следователь. – Та самая тварь!

– Ты сказал, что малефик полностью контролирует демона. Не было попыток сорваться? – внимательно смотря на Леонардо, спросил директор.

Младший следователь задумался.

– Сложно сказать. Мне показалось, что в процессе он просто ослабил поводок. Позволил демону порезвиться. Но за это я не поручусь.

– Мишель, приведи своего протеже в чувство, – скомандовал д’Эрсте. – Леонардо, мне нужно полное описание всей ситуации. Поминутное, а лучше посекундное. Кого, где и как убили. Что здесь происходило до этого. Таланты комиссии прибыли. Их сейчас приводят в чувство, хотя они даже не приступили к работе… Сам понимаешь, надежды на них надежды мало. Их к такому не готовили.

«Да и меня не особо, если честно, – подумал Леонардо. – Вот уж действительно, бойся своих желаний, они имеют свойство исполняться. Хотел большое дело – получи, ототри бумаги от крови, распишись».

– Так как, Лео? – спросил Мишель, когда начальник отошел. В руках старшего следователя как по волшебству возникла серебряная фляжка.

На непритязательный вкус Лео, коньяк был просто отличный. Хотя его бы сейчас и чистый спирт устроил бы. Даже живительный удар кувалдой по голове. Что угодно, лишь бы стало капельку легче.

– Хочу найти этого малефика и порвать на куски. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу, – неожиданно для себя сказал Леонардо, закрыл фляжку и приложил ее ко лбу. – Я чертовски рад, что мы еще не сдали старому выжиге наши ножи и патроны.

– Отлично представляю, – с пониманием сказал Мишель и сел рядом. – И мы обязательно это сделаем. Притащим этого подонка на центральную площадь и казним. По старинке, без всяких новомодных механических штучек. Серебряные цепи, палач, топор, четвертование. Чтобы он подольше мучился.

– Да, так и надо, – медленно сказал Леон.

– Именно так. И никак иначе. Помни об этом, салага. Превращать чернокнижника в кусок мяса будет палач. Наша задача – поймать эту тварь. Не перепутай.

– Легко сказать, – мрачно сказал Лео. – Дерьмо. Не так я себе представлял службу.

– Никто ее себе так не представлял, – тихо сказал Мишель, задумчиво смотря на сотрудников РКК, собирающих в мешки останки. В этом им помогали несколько бойцов штурмовой группы. Пару часов назад Милано даже представить такой «союз» не мог. – Для нас всех это слишком. Мы как старая шхуна контрабандистов, которая в тумане наткнулась на новейший бронепалубный крейсер. Есть слова, есть эмоции, но никто не представляет что делать.

– Не понял, – честно сказал Леонардо, убирая флягу ото лба.

– Мы по уши в дерьме, – пояснил свою аналогию Граммон.

С этим Лео был полностью согласен.

– В академии нам говорили, что каким будет первое дело, такой будет вся служба, – произнес младший следователь, вертя в руках фляжку.

– Упаси бог, – сказал Мишель и перекрестился. – Такого счастья даже комиссии не пожелаешь.

– Смешно, – оценил Леонардо и со вздохом добавил: – Я просто понял: дальше действительно будет только хуже. Даже если мы прямо сейчас поймаем этого малефика и вздернем на ближайшем суку, это будет сигналом. Бюро слабо, нас можно бить. Нет, дальше точно будет хуже.

– И что с того? – настороженно спросил Мишель. Судя по его лицу ход мыслей напарника ему не нравился. Честно говоря, самому Лео не нравились его выводы.

– Ничего, просто мысли вслух, – закручивая крышку, сказал Милано.

– Думаешь, что пять лет обязательного контракта будут очень долгими? – угадал его мысли Мишель.

– На самом деле, я сейчас всерьез задумался о том, чтобы остаться в бюро на более долгий срок, – выдержав паузу, признался Леонардо.

– Смешно, – оценил Граммон и криво ухмыльнулся.

– Согласен, но я пока только думаю, – Леонардо задержал взгляд на изуродованном теле одного из работников ресторана. Обычный мужчина лет пятидесяти. Наверняка, его сейчас дома ждут жена и дети, а скорее всего и внуки. Вот только их ожидания напрасны. – Пугает меня это, Мишель. До дрожи меня пугает мысль, что когда-нибудь это станет обыденностью. И я этого не хочу.

– Меня тоже пугают твои мысли, салага, – сказал Мишель, вставая на ноги. – Но ты не хочешь сидеть в тылу, я прав?

– Не хочу однажды идти по улице, наткнуться на жертвоприношение в темном переулке, а потом… пройти мимо. Еще и возмущенно подумать, что сегодня неурочный день и девственниц приносят в жертву по субботам. Совсем хозяева жизни распоясались.

Граммона передернуло.

– Дурная у тебя голова, салага.

– Дурная, – легко согласился Лео.

– Фляжку оставь себе, судя по всему, она тебе пригодится. Как только придешь в себя, займись экспертами комиссии. Будем пытаться понять, что здесь на самом деле произошло.