Талантливая мисс Фаруэлл

Глава 5 Пирсон 1986

Бекки сидела в уже почти заполненном концертном зале «Метро-центра» Рокфорда, ожидая, пока дуэт Джадд выйдет на сцену, и нервничала. Ужасно неудобное металлическое сиденье, колени упирались в передний ряд. Бекки положила ногу на ногу, затем поменяла ноги. Невозможно! Она собиралась быстренько поздороваться с Ингрид Бинтон, бывшей одноклассницей, которая купила билет на соседнее кресло, а затем поискать себе место получше, ближе к сцене. Одно. Однако с верхнего ряда, где сидела Бекки, было видно, как с каждой минутой шансы пересесть уменьшаются. Конечно, можно пересесть сейчас… но тогда она точно уже не поздоровается с Ингрид. А вдруг они потом столкнутся друг с другом в туалете? Или Ингрид заметит светло-рыжий конский хвост Бекки в другом секторе и догадается, что та просто-напросто не стала ее дожидаться?

Ладно. Поздороваться нужно обязательно.

В зале раздались аплодисменты – на экране над пустой сценой появилась фотография дуэта – мать и дочь. Пушистые каштановые волосы Наоми зачесаны набок, она широко улыбалась: губы, покрытые морковной помадой, контрастировали с ослепительной белизной зубов. Лицо Вайнонны с тяжеловатой нижней челюстью прижато к щеке матери. Как всегда, Наоми выглядела младше. Хотя Бекки, как и всем настоящим поклонникам дуэта, больше нравилась Вайнонна – и не только из-за голоса. В ее глазах отражалось какое-то печальное знание.

Вот-вот начнут!.. Бекки считала: все меньше свободных мест впереди. Вокруг нее шептались парочки; хихикали как идиоты, целовались и несли всякую чушь о Вайнонне и Наоми.

– Надеюсь, они споют «Rocking with the Women».

«Rocking with the Rhythm», – мысленно поправила Бекки.

– Они уже раз пять были на верхней строчке.

«Девять, включая «Cry Myself to Sleep» на этой неделе».

– Первый альбом самый классный, остальное не дотягивает.

«Ерунда. «Why Not Me» гораздо лучше, чем «Wynonna & Naomi», – и текст, и аранжировка, и вокал».

– Привет, – кто-то окликнул Бекки. Она сразу узнала высокую полную фигуру Ингрид Бинтон (в школе все звали ее Бинни). Она стояла в конце прохода и застенчиво улыбалась.

Весь ряд посмотрел на нее, потом на Бекки.

– Давай проходи, – сердито ответила Бекки.

Ингрид осторожно начала пробираться по проходу, широко расставляя ноги в узких джинсах.

– Простите. Извините.

Очередной шквал аплодисментов. Бекки прикрыла глаза. Когда она открыла их, Ингрид уже сидела рядом с ней. За два года после выпуска Бекки практически не общалась с Бинни… то есть с Ингрид; да, наверное, и за все то время, когда они вместе учились в начальной, а затем и средней школе Пирсона. В школе Ингрид играла в волейбол и была звездой, может быть, только слегка полноватой для спортсменки; легко общалась со всеми – от отличников-зубрилок до самых отъявленных хулиганов. Теперь она работала медсестрой скорой помощи. На Ингрид светлая джинсовая куртка, волосы завиваются тугими колечками (наверняка перманент в домашних условиях).

– Прямо с работы? – спросила Бекки, взглянув на поношенные сабо на ногах у Бинни.

– Я тоже рада тебя видеть, Бекки Фаруэлл. Как думаешь, начнут с «Rocking with the Rhythm»? Я слышала, два дня назад в Сент-Луисе Вайнонна исполняла «Tears for You» a капелла.

Бекки собралась ответить, но тут погас свет, и по залу прокатился шепот: Наоми и Вайнонна подошли к инструментам. Бекки отчаянно высматривала, не осталось ли свободных мест поближе к сцене. Тем временем Ингрид сделала два быстрых снимка – у нее на шее висел фотоаппарат. При первых басовых аккордах «Rocking with the Rhythm» она подтолкнула Бекки локтем и подмигнула ей. Вайнонна с гитарой вышла вперед; Наоми всего лишь подпевала дочери.

– Жду не дождусь, когда Вай одна будет выступать! – крикнула Ингрид Бекки в ухо.

Точно. Как это ей не пришло в голову. Вайнонна соло. Хорошая мысль. Бекки неожиданно заметила, что водит плечами в такт музыке: вправо-влево, вправо-влево. Вместе с Бинни и со всеми в зале.

Прошел год с момента ее повышения до помощника контролера, а утомительные обеды с Карлом и клиентами продолжались, по два-три раза в неделю. Еще Карлу нравилось приглашать сотрудников «на выездные совещания» для проведения «мозговых штурмов» – в выходные он собирал отдел на барбекю у себя дома, во дворе. Бекки подсчитала, что это затягивает реализацию любого проекта в три-четыре раза. Однако неизменно присутствовала на таких мероприятиях, веселилась вместе со всеми и на следующий день приходила в кабинет Карла и непременно рассыпалась Карлу в благодарностях. Карлу уже пятьдесят девять, у него стенокардия и второй дом на Женевском озере. Можно и подождать.

Потому что работа превратилась в то, что Бекки стала называть своим «Предприятием»: находить ошибки, несостоявшиеся возмещения или неиспользованный бюджет на обучение персонала и переводить деньги на счета, которые контролировала лишь она сама. В прошлом году она потратила двадцать четыре тысячи двести девяносто долларов на покупку картин и скульптур и довольно часто перепродавала их за более высокую цену. С тем, что оставалось после выплат на счета мэрии, она могла делать что угодно. И трудно сказать, что ей нравилось больше: полотна на стене ее спальни или тот факт, что они куплены благодаря ошибкам, которые никто, кроме нее, не замечал.

Однако этого было недостаточно. Деньги, искусство… Бекки стремилась к большему. Предприятие должно развиваться.

Может, ей удастся почерпнуть какую-нибудь идею на вечерних лекциях по истории искусств? Раз в неделю она ездила в Чикаго на курсы. Начала заниматься с большими надеждами. Сперва заходила в закусочную, с аппетитом ела жареный сыр, запивала пережженным кофе. Первое время ей нравились волнующие ощущения – они сидели в затемненной аудитории и преподаватель по совместительству, а вовсе не настоящий профессор (она не питала иллюзий на этот счет) показывал им знаменитые картины, слайд за слайдом, на древнем проекторе. Уделял много времени тому, что ее не очень-то интересовало: цвет, линии, форма, фактура. Только однажды сказал что-то про «ценность», и Бекки вздрогнула, но, похоже, не поняла, о чем речь. На экране появилась коричнево-зеленая работа Георга Гросса. Не то чтобы она хотела купить что-то похожее…

Она подняла руку.

– Да? – удивился лектор.

– Сколько… какова цена?

Последовала продолжительная пауза, ее слова повисли в воздухе, и Бекки поняла, что совершила ошибку.

Преподаватель попросил ее пояснить. Другие слушатели – в основном пенсионеры – опустили глаза.

– Кажется, вы сказали… что это ценная картина, – пробормотала Бекки.

– О, ценность. – Он почувствовал облегчение. – Я говорил о художественной ценности, об игре оттенков. Если рассматривать более поздние работы Гросса, ясно видно, как…

Бекки стушевалась. Слава богу, в аудитории полутьма. Здесь нельзя говорить о деньгах. Их не существует – если не верите в это, то притворитесь.

– Сколько ты заплатила? – спросила она Ингрид. – За билет.

Вайнонна кружила по сцене во время продолжительного проигрыша, останавливаясь возле каждого музыканта. Наоми стояла и ждала, слегка постукивая пальцами по микрофону.

– Донни сказал мне, что продает без наценки, но, кажется, он меня надул.

Ингрид перестала раскачиваться.

– Он взял с тебя деньги? Вот гад.

– А с тебя нет?

– Их купила я. Мы должны были пойти вместе.

Во время антракта они расположились поудобнее, поставив ноги на передний ряд. Ели хот-доги по три доллара за штуку и пили водянистое пиво из одной банки. Донни Вагнер, менеджер компании «Коллинз стэмпинг», слыл сердцеедом. Темные взлохмаченные кудри, ослепительная улыбка, а по выходным в баре он надевал колье из ракушек. Ходили слухи, что он несколько раз женился и разводился, хотя детей не завел. Правды никто не знал, поскольку Донни переехал в Пирсон совсем недавно; раньше он жил в Техасе у двоюродного брата.

– Он приходил к нам, разговаривал с моим боссом, – сказала Бекки. – И после этого начал мне звонить, уж не знаю почему.

– Потому что он кобель. – У Ингрид в уголках рта собралась пивная пена. – Не обижайся.

Бекки мотнула головой: все в порядке.

– Мы с ним один раз, в прошлый четверг, ходили…

– Кушать куриные крылышки, – закончила Ингрид. – И он заговаривал со всеми в баре? И пытался пригласить кого-то за ваш столик?

– Да. Как будто по офису бегал. А потом сказал, что у него есть лишний билет, и не хочу ли я… – Бекки смотрела вперед на толпу в свете мигающих огней. Тогда в баре она, как идиотка, целую минуту думала, что Донни приглашает ее пойти с ним на концерт Джадд. – Сама не знаю, почему не отказалась. – Бекки скомкала бумажную салфетку.

– Потому что он чертовски обаятельный. Не растолстел, в отличие от большинства наших одноклассников, живот у него что надо.

Бекки пожала плечами. Она не знала, какой у Донни живот.

– Мы встречались три месяца, – продолжала Ингрид. – За все это время он ни разу не угостил меня нормальным ужином. Представляешь, однажды в воскресенье я пригласила его к нам на обед. Нет, не «знакомиться с родителями» – моего отца даже не было в городе. Но мама приготовила курицу с настоящими грибами, а я, как идиотка, испекла торт. Слава богу, пекла из готового теста. – Ингрид задумчиво жевала хот-дог.

– Ага, – осторожно сказала Бекки. Ей хотелось услышать, чем же все закончилось

– Ну вот, сидим, ждем его. Муж моей сестры накладывает себе на тарелку курицу, начинает есть – ему идти на футбольный матч. Тут звонит телефон, и Донни сообщает, что он на заправке в Суноко; не могу ли я к нему подъехать? Нормально? И я еду. Он мило улыбается, быстро-быстро начинает объяснять – двигатель вдруг заглох, он не может разобраться, в чем дело. И все это время его грузовик стоял на заправке! Он что, не мог найти там механика?

– То есть к обеду он не явился, – предположила Бекки.

– Это даже не самое худшее, – прошептала Ингрид.

Бекки улыбнулась.

– Ты дала ему деньги на бензин, да?

Ингрид закрыла лицо руками, и Бекки испугалась – а вдруг она плачет. Но та рассмеялась.

– И после этого я еще четыре раза с ним спала! Я идиотка, да?

– Ну что ты, – возразила Бекки, хотя подумала: «Отчасти да».

– А билеты?

Свет в зале начал гаснуть.

– Я заказала их по почте три месяца назад. Сразу, как только стало известно о турне группы. Я надеялась, что у меня к тому времени будет… ну, парень. А этот идиот Донни начал спать с Кристиной Луни! Я сделала вид, что не знаю, и предложила ему билет… хотела, чтобы он вернулся. И вот, пожалуйста. – Ингрид опустила глаза.

Бекки прямо расстроилась. Почему люди такие глупые? И такие невыносимо откровенные… Она вылила остатки пива в стаканчик Ингрид.

– Донни сказал, что билет стоит тридцать пять долларов.

Ингрид вытаращила глаза.

– Тридцать пять?

– Сколько ты за них заплатила?

– По восемнадцать!

Вайнонна и Наоми исполняли кавер на «Girls Night Out», и все встали, включая Бекки и Ингрид. Бекки даже не сбросила с плеча руку Ингрид и не протестовала, когда та высоко подняла фотоаппарат, направила на них объектив и сделала несколько снимков.

– Темно, не получится, – крикнула Бекки.

– Да мне по фигу, – крикнула Ингрид. Она вспотела, но выглядела ужасно довольной. – Пошлем одно фото Донни.

– Вместе со счетом на тридцать пять долларов.

Ингрид расхохоталась.

Заиграли «Grampa». Бекки даже позволила себе подпевать вместе со всеми, хотя считала песню слишком сентиментальной.

На бис исполнили «Why Not Me?». Ингрид закрыла глаза и принялась качать головой под музыку, видимо погрузившись в свой собственный мир. В зале несколько тысяч женщин, песня им действительно нравилась: медсестры, школьные учительницы, домохозяйки и продавщицы, все они вместе с певицей вопрошали: «Почему не я?» И Бекки вдруг тоже понравилось: она впервые заметила, что фраза лишь вначале звучит печально, а в финале песни – даже жизнеутверждающе. Этот сингл был в хитах с прошлого лета. Простые и искренние слова трогали до глубины души, выражали именно то, что хотелось выразить всем – лучшее в себе.