Таверна "Перекрёсток"

Глава 24. Когда опадают лепестки

Нет, думать об этом она будет потом. Сначала нужно устроить судьбу Эймеры, а после разбираться с призраками собственного прошлого. Бежать самой или выгонять Кейдена точно не стоит — она уже сбежала, а он нашёл. И как только у него это получилось? Да, лира не сильно таилась на тракте, но таверна всё же в стороне от дорог и слава о ней ещё не разнеслась.

Ветта нахмурилась, прикусив губу. Кейден терпеливо ждал её ответ. А Элеон подходил всё ближе и скрыть от него произошедшее оставалось всё меньше шансов. Да и эльф уже наверняка заметил, что рядом с ней другой аммилис.

— Хорошо, — кивнула лира, собравшись с мыслями. — Сегодня праздник у Эймеры и Амрэля, я не могу отказываться от помощи, как бы мне сейчас не хотелось это сделать. Нужно украсить таверну, помочь Име с трапезой, и из города обещали сегодня доставить нарядные платья от портнихи. Ты будешь помогать Элеону и Арку, а я помогу Име.

Не подозревая об их знакомстве, Ветта оставила Кейдена самого объяснять Элеону кто он и что тут делает, трусливо сбежав на кухню от своих проблем. Только среди пряных и цветочных ароматов лира Норе забывала о своих горечах, целиком отдаваясь любимому времяпрепровождению. Становилось легче. Даже внимательная огриха вскоре успокоилась, увидев, что настроение Ветты улучшилось по сравнению с тем, в котором она пришла к ней. Расспрашивать о личном Има Арнх пока не решалась, но видела, что юная аммилиса чем-то очень расстроена, хоть и пытается скрывать это за весёлым и лёгким нравом, шутливыми отговорками.

Эймеру ещё на рассвете забрал Амрэль, ей предстояло провести день с его семьёй, но «Перекрёсток» всё равно к назначенному времени несказанно преобразился.

«Милые гости, сегодня в таверне праздник, пожалуйста, не стесняйтесь оставаться на ночлег. Ключи от свободных комнат в коробе возле стойки, монетница рядом. Располагайтесь и ни о чём не беспокойтесь — ужин будет вовремя».

Ещё раз придирчиво оглядев записку на двери, Ветта подошла к друзьям.

К счастью, платья успели доставить вовремя. Когда лира Норе увидела себя в зеркале, то не смогла сдержать восхищённого выдоха, как и Кейден сейчас, во все глаза разглядывая тончайшую ткань светлого оттенка, окутавшую её тело словно лёгкое облачко. Светло-розовое на плечах оно становилось белым к талии и снова возвращалось к своему первому цвету на юбке. Более тёмного оттенка розовый пояс с цветочной белой вышивкой своей шириной подчёркивал небольшую грудь и тонкую талию лиры. Рукава, словно цветок калы, длинным краем опускались до самой земли, а коротким — открывали запястья. Довершала наряд накидка прямого кроя цвета сирени, позволяя образу быть не слишком пышным, и сиреневые туфельки из мягкой кожи, украшенные крупными бантами над пяткой — их передал вместе с поясами кожевник.

Арк и Има отдали предпочтение традиционным праздничным одеждам своего народа: рубаха и брюки песчаного оттенка с охранной вышивкой на распорядителе таверны, такого же тона длинное платье на его супруге и простые кожаные туфли. Кейден тоже не стал отступать от традиций: белые камзол, рубаха, брюки и высокие летние сапоги делали его мех ещё более сияющим, меняющим свой оттенок от серебра до стали. Элеон по-доброму посмеивался над их «королевским» обликом, обещая принарядиться чуть позже, после того как проводит на торжество.

Тихий смех далеко разносился в тёплом вечернем воздухе, вился с мошкарой над дорогой. Има и Арк тепло приняли разоблачившего себя Кейдена, с любопытством посматривая на ещё одного аммилиса, поселившегося в таверне, тот шёл рядом с ними, и старикам было совершенно точно понятно: молодой лир безнадёжно влюблён.

Ветта Норе избегала встречаться с ним взглядами, стараясь не оглядываться, и всё что Кейдену оставалось — рассматривать сложные косички и новые ленты в тон платью.

Лес встретил запахом разомлевшей за день на солнце смолы и маленькими фонариками вдоль тропы. Всё лесное поселение сияло огнями, пестрело букетами и цветочными гирляндами, своим обликом не оставляя сомнений в том, что эльфы умеют делать незабываемые праздники.

Широкая поляна, на которую привёл их Элеон, сияла словно посеребрённая, усыпанная светлячками, слетевшимися сюда будто со всего мира. Яркие точки в траве и в листве светили не хуже солнца в это время суток. Цветочная арка в центре поляны, сплетённая из белоснежных роз и пионов, придавала ещё больше сказочности этому моменту.

Эймера и Амрэль уже стояли возле арки. Оба улыбались, светясь от переполнявшего их счастья, не замечая никого больше. По ткани их парных белых нарядов золотился узор из цветов и листьев, охватывая рукава и подол платья наречённой, змеясь по рукавам и низу фрака наречённого. Приталенный гладкий наряд девушки от талии сбоку переходил в пышные складки, прихваченные кружевными цветами и бабочками, сияя в свете ночных насекомых. Эймера выглядела нежной и хрупкой эльфийской принцессой, чья сказка ожила и стала былью.

Родители Амрэля подошли к наречённым и со всех сторон зазвучала нежнейшая песня. Эльфы знали каждое слово наизусть, гостям же оставалось слушать, затаив дыхание.

Древние травы и цветы, рождение первых народов, прозрачный воздух и бесконечная любовь к миру гремели вокруг в этом мотиве. На глазах Ветты навернулись слёзы. Бескрайняя нежность к каждому мигу жизни, отеческая мудрость к любому событию мира, безоговорочная преданность — вот что двигало лесным народом, вот что прославляли они в тот момент, когда двое сделали шаг вперёд навстречу друг другу. Амрэль обнял Эймеру и золотое сияние охватило их, а в воздухе, падая с небес, закружили белоснежные лепестки, укрывая землю под ногами.

— Я с тобой до последнего вздоха.

— Я с тобой до последнего удара сердца.

Произнесённые клятвы растворились в ночи, скреплённые нежным поцелуем и наречённые стали парой. А Ветта и сама не заметила в какой момент от восхищения сжала ладонь стоящего рядом Кейдена.