Глава первая Лошадь извозчика в судейском парике

Как и большинство приключений доктора Фелла, эта история началась в баре. Началась она с загадки: на ступенях Ворот предателей в лондонском Тауэре был найден труп в костюме для гольфа и, что самое жуткое, в странном головном уборе. Все это дело грозило на некоторое время обернуться настоящим шляпным кошмаром.

Вообще говоря, в шляпе как таковой нет ничего особенно пугающего. Мы проходим мимо витрины шляпного магазина, не ощущая ни малейшего беспокойства. Даже при виде полицейского шлема, украсившего фонарный столб, мы, скорее всего, подумаем лишь о том, что шутка вышла не особенно смешной. Наткнувшись на заметку о такой истории в газете, Рэмпол усмехнулся, решив, что это как раз тот самый случай. Однако старший инспектор Хэдли был вовсе в этом не уверен.

Они ждали доктора Фелла в таверне «Скотт» в самом центре площади Пикадилли. Расположившись с бокалом пива в алькове, Рэмпол рассматривал старшего инспектора. Тот был в недоумении – он только утром прибыл из Америки, и на него тут же навалилось множество проблем. Рэмпол обратился к Хэдли:

– Сэр, я часто задумывался о докторе Фелле. Похоже, он человек весьма разносторонний.

Его собеседник кивнул, слегка улыбнувшись. Рэмпол отметил, что старший инспектор Департамента уголовного розыска – человек весьма располагающий. Он был немногословен, аккуратно одет, носил усы на военный манер и гладко зачесывал волосы цвета неяркой стали. Его уравновешенность и наблюдательность сразу обращали на себя внимание.

– Давно вы с ним знакомы? – спросил Хэдли.

– Собственно говоря, только с июля прошлого года. – Упомянув об этом, американец сам удивился. – Боже правый! Кажется, уже прошла целая вечность! Он… ну, короче говоря, он познакомил меня с моей женой.

Хэдли кивнул:

– Знаю. Дело Старберта. Он тогда телеграфировал мне из Линкольншира, и я отправил ему нужных людей.

Прошло чуть больше восьми месяцев. Рэмпол вспоминал те жуткие сцены в «Укромном уголке», сумерки у железнодорожной станции и руку доктора Фелла на плече убийцы Мартина Старберта. Теперь же от всего этого остались только счастье и Дороти.

Старший инспектор снова едва заметно улыбнулся.

– А вы, полагаю, – продолжал он в своей неторопливой манере, – вскружили голову юной леди. Фелл восторженно отзывался о вас. Он проделал тогда блестящую работу, – неожиданно заметил Хэдли. – Интересно…

– …Сможет ли он проделать это снова?

На лице собеседника Рэмпола появилось насмешливое выражение.

– Не торопитесь, пожалуйста. Похоже, вы снова почуяли запах преступления.

– Ну… сэр, он написал мне записку и просил, чтобы я встретился с вами здесь.

– Да, – сказал Хэдли, – возможно, вы правы. У меня есть предчувствие. – Он похлопал по карману, где лежала сложенная газета, помедлил и нахмурился. – И все же я подумал, что это дело скорее в его вкусе, чем в моем. Биттон обратился ко мне лично, как к другу, и вряд ли это работа для Скотленд-Ярда. Я не хочу ему отказывать. Полагаю, вы слышали о сэре Уильяме Биттоне?

– Коллекционере?

– А, – произнес Хэдли, – я так и думал. Фелл упомянул, что это и ваше пристрастие тоже. Да, коллекционер книг, хотя я знал его лучше до того, как он отошел от политики. – Он взглянул на часы. – Биттон должен быть здесь к двум часам, и Фелл тоже.

В этот момент прогремело оглушительное «АГА!», и они увидели человека, размахивающего тростью на другом конце комнаты. Огромная фигура заполнила лестничные пролет, ведущий на улицу. Кроме них, в помещении находились только два бизнесмена, негромко беседовавших в одном из уголков, они обернулись и уставились на сияющего Гидеона Фелла.

С появлением доктора Фелла в памяти Рэмпола всплыли прежние славные времена, посиделки с пивом, зажигательная атмосфера и застольные беседы. Американцу снова захотелось выпить и запеть от радости. Перед ним стоял доктор, казавшийся теперь еще больше и плотнее. Он тяжело дышал. Его красное лицо сияло, маленькие глазки блестели за стеклами пенсне на широкой черной тесьме. Разбойничьи усы скрывали сияющую улыбку, а несколько его подбородков тряслись от хохота. На голове красовалась неизменная черная широкополая шляпа, из-под объемного черного плаща выпирало пузо.

– Эх, – сказал он, – э-хе-хе. – Он вразвалку подошел к алькову и сжал руку Рэмпола. – Мальчик мой, я рад. Очень рад! Хех. Я говорю, вы прекрасно выглядите. А Дороти?.. Превосходно; рад это слышать. Моя жена передает вам самые добрые пожелания.

Есть люди, с которыми сразу же становится легко и просто, и доктор Фелл был одним из них. Никакая принужденность или стеснительность не могли перед ним устоять; он словно сдувал их; и если у человека была хоть капля чопорности, она мгновенно улетучивалась. Хэдли снисходительно улыбнулся и подозвал официанта.

– Это может вас заинтересовать, – предложил старший инспектор, с серьезным и вполне невинным видом протягивая доктору Феллу карту вин. – Рекомендую коктейли. «Поцелуй ангела», например.

– Что-что? – переспросил доктор Фелл, устраиваясь поудобнее.

– Или «Блаженство любви».

– Чепуха! – сказал доктор Фелл, уставившись в меню. – Молодой человек, и вы это подаете?

– Да, сэр, – сказал официант, подпрыгнув от неожиданности.

– Молодой человек, – продолжал доктор, протирая пенсне, – вы никогда не задумывались о том, что американское влияние сделало с непоколебимой Англией? Куда подевалось ваше тонкое чутье? Одного этого достаточно, чтобы заставить содрогнуться порядочных выпивох.

– Думаю, вам стоит заказать что-нибудь, – предложил Хэдли.

– Большой бокал пива, – сказал доктор. – Лагер.

Фыркнув, он достал портсигар и протянул его сидящим за столом, пока официант уносил бокалы. С первой же целебной затяжкой он благодушно развалился в кресле напротив алькова.

– Мой юный друг расскажет вам, Хэдли, – хмыкнул доктор Фелл, широко взмахнув сигарой, – что я уже семь лет работаю над материалами моей книги «Английская культура питья с древности до наших дней», и я краснею от стыда при мысли, что мне придется включать подобные факты даже в приложение. Это звучит почти так же ужасно, как «безалкогольные напитки»…

Он замолк, мигая маленькими глазками за стеклами пенсне. Робкий, безукоризненно одетый мужчина – похоже, управляющий заведением – неуверенно остановился возле алькова. Казалось, он был чем-то раздосадован и чувствовал некоторую неловкость. Его взгляд остановился на весьма живописной широкополой шляпе доктора Фелла, которая лежала на стуле поверх плаща. Когда официант принес три кружки пива, мужчина вошел в альков.

– Простите, сэр, – сказал он, – если позволите, можно дать вам совет? На вашем месте я бы тщательно следил за этой шляпой.

Доктор на мгновение уставился на него, стакан застыл на полпути к губам. Затем его красное лицо оживилось, сделавшись очень довольным.

– Позвольте, сэр, – произнес он с горячностью, – пожать вам руку. Вы, я вижу, обладаете хорошим вкусом и здравомыслием. Хотелось бы мне, чтобы вы поговорили на эту тему с моей женой. Полностью с вами согласен, это отличная шляпа. Но скажите, почему я должен следить за ней более тщательно, чем обычно?

Лицо мужчины порозовело. Он смущенно произнес:

– Я не имел намерения мешать вам, сэр. Я думал, вы знаете. В этом районе произошло несколько возмутительных случаев, и мне бы не хотелось, чтобы наши посетители оказались в затруднительном положении. Эта шляпа… да повесьте уже ее наконец! – взорвался управляющий, перестав говорить намеками. – Это было бы слишком. Он не пройдет мимо. Шляпник обязательно ее украдет.

– Кто-кто?

– Шляпник, сэр. Безумный Шляпник.

Губы Хэдли начали подрагивать, и казалось, что он вот-вот разразится хохотом или поспешно выйдет из-за стола. Но доктор Фелл не обратил на это внимания. Он достал большой носовой платок и вытер лоб.

– Мой дорогой сэр, – сказал он, – вы меня позабавили. Позвольте мне уточнить, верно ли я уловил суть. Как я понимаю, в этом районе обитает некий шляпник с настолько неуравновешенной психикой, что, если я по неведению пройду мимо его лавки, он может выскочить на улицу и украсть мою шляпу? Это оскорбляет мое эстетическое чувство. Я вежливо, но твердо отказываюсь, – продолжал доктор Фелл, повышая голос, – бегать по Пикадилли от одержимых шляпников.

Старший инспектор резко сказал управляющему:

– Благодарю вас. Этот джентльмен только что приехал в Лондон, ему ничего об этом не известно. Я все объясню.

Покрасневший управляющий ретировался вглубь ресторана, и доктор Фелл вздохнул.

– Вот вы его прогнали, – запротестовал он, – а мне это начало нравиться. Я чувствую в лондонских шляпниках неугомонный, бесшабашный дух. – Он отхлебнул большой глоток пива, встряхнув копной пышных волос, и окинул взглядом своих компаньонов.

– Черт вас побери… – сказал старший инспектор. Он достойно боролся и проиграл. – Так-так, черт возьми, ненавижу скандальные сцены, а вам, похоже, это доставляет удовольствие. И все же слова управляющего не лишены смысла. Разумеется, это детская шалость, но ей не видно конца. Если бы он остановился, украв парочку шляп, и не началась бы эта адская возня в прессе, не было бы ничего страшного. Но вся эта история ставит полицию в глупое положение.

Доктор поправил очки.

– Вы хотите сказать, что этот шляпник действительно бродит по Лондону и ворует шляпы? – спросил он.

– Безумный Шляпник – так называют его газеты. Все началось с этого юнца Дрисколла, внештатного журналиста. Дрисколл – племянник Биттона; приструнить его будет трудно, а если мы и попытаемся это сделать, то только выставим себя дураками. Это все из-за него. Смейтесь, смейтесь! – предложил Хэдли.

Подбородок доктора Фелла утонул в воротнике.

– И Скотленд-Ярд, – спросил он с подозрительной вежливостью, – не в состоянии задержать этого негодяя?

Хэдли стоило усилий сохранить спокойствие. Он тихо проговорил:

– Лично мне наплевать, укради он хоть митру архиепископа Кентерберийского. Но когда полицейских выставляют шутами гороховыми, это уже не смешно. И предположим, поймай мы его? Для прессы суд будет выглядеть гораздо комичнее, чем само преступление. Вы можете себе представить, как адвокат и прокурор, лишившиеся париков, спорят о том, действительно ли обвиняемый вечером пятого марта тысяча девятьсот тридцать второго года снял шлем констебля полиции Томаса Спаркла с головы этого самого констебля в помещении на Юстон-роуд или где-то неподалеку, а затем водрузил этот шлем на фонарный столб перед зданием Нового Скотленд-Ярда на юго-западе, – или что они там говорят?

– А что, он все это проделал? – с интересом спросил доктор Фелл.

– Вот, прочтите, – сказал Хэдли, доставая из кармана газету. – Эта колонка молодого Дрисколла – самая ужасная, но остальные почти столь же нелепые.

Доктор Фелл хмыкнул:

– Хэдли, это ведь не тот случай, о котором вы хотели со мной поговорить, верно? Потому что если это так, то будь я проклят, если возьмусь вам помогать. Ну и ну, это просто великолепно!

Однако Хэдли все это не казалось забавным. Он холодно ответил:

– Это не тот случай. Но, используя средства, которые имеются в моем распоряжении, я надеюсь приструнить Дрисколла. Если только… – Он замолчал, что-то обдумывая. – Прочтите это. Возможно, вам это понравится.

ФАНАТИЧНЫЙ ШЛЯПНИК НАНОСИТ НОВЫЙ УДАР!
Есть ли политический смысл в действиях зловещего гения?
Автор: ФИЛИП ДРИСКОЛЛ, наш специальный корреспондент, освещающий
новейшие злодеяния Безумного Шляпника
Лондон, 12 марта

Со времен Джека-потрошителя этот город не помнит террора таинственного злодея, который наносит удар и исчезает без следа, – а именно это можно сказать о похождениях дьявольского преступного гения, известного как Безумный Шляпник. Воскресным утром новые подвиги Безумного Шляпника бросили вызов лучшим умам Скотленд-Ярда. Около пяти часов утра, проходя мимо стоянки такси с восточной стороны Лестер-сквер, полицейский Джеймс Макгуайр был поражен весьма необычным обстоятельством. У бордюра была припаркована машина, из которой доносились негромкие звуки, свидетельствующие о том, что водитель спит. Лошадь (как впоследствии выяснилось, ее зовут Дженнифер) жевала большой мятный леденец и миролюбиво взирала на Макгуайра. Но в особенности смышленого полицейского поразило то, что на голове у Дженнифер красовался большой белый парик с ниспадающими буклями: это был парик судьи.

Несмотря на определенную настороженность, с которой отнеслись в полицейском участке на Уайн-стрит к сообщению господина Макгуайра о лошади в судейском парике, поедающей мятный леденец, на Лестер-сквер, окончательное расследование подтвердило данные факты. Стало очевидно, что Шляпник снова взялся за свои проделки. Читателям «Дэйли рекордер» уже известно, что накануне на голове одного из львов у памятника Нельсону на Трафальгарской площади, обращенного к Уайтхоллу, была обнаружена красивая шляпа жемчужно-серого цвета. По надписи было установлено, что она принадлежит известному члену фондовой биржи сэру Исааку Симонидесу Леви, проживающему на Керзон-стрит. Под покровом легкого тумана, скрывающего злодеев, она была сорвана с головы сэра Исаака, когда тот накануне вечером выходил из дома, чтобы выступить на собрании Лиги лучших сирот, и очевидно, что сэр Исаак в своем жемчужно-сером цилиндре для вечерних мероприятий выглядел (как минимум) заметно.

Таким образом, полиции было ясно, как парик оказался на голове Дженнифер. В настоящее время его владелец не установлен и не объявился. Детективы полагают, что Безумный Шляпник находился возле стоянки такси всего за несколько мгновений до прибытия полицейского Макгуайра, так как мятный леденец был съеден лишь на треть, когда страж порядка обратил внимание на лошадь. Кроме того, можно предположить, что преступник хорошо ориентировался на Лестер-сквер и был знаком с лошадью по кличке Дженнифер, поскольку воспользовался ее пристрастием к мятным конфетам, чтобы надеть ей на голову парик. Других данных у полиции в распоряжении не было…

– Там есть еще кое-что, – сказал Хэдли, увидев, что доктор Фелл сложил газету, – но это не важно. Ненавижу эти проклятые шуточки, вот и все.

– Несомненно, – с грустью отозвался доктор Фелл, – вам, полицейским, частенько достается. И ни единой подсказки, я полагаю. Жаль, что не могу взяться за это дело. Хотя, возможно, если бы вы разослали лучших людей во все магазины сладостей в районе Лестер-сквер и поинтересовались, кто покупал леденцы…

– Я пригласил вас из Чаттерхэма не для того, чтобы обсуждать дурацкие розыгрыши, – съязвил Хэдли. – Но я могу сделать так, чтобы этот юнец Дрисколл перестал строчить подобную чепуху, и это остановит и других писак. Я телеграфировал вам, что все это связано с Биттоном; Биттон – дядюшка этого малого и обладатель тугого кошелька. Он сказал мне, что одна из самых ценных рукописей его коллекции была украдена.

– А, – сказал доктор Фелл, отложив газету и откинувшись на спинку кресла.

– Вся чертовщина с этими кражами рукописей или редких книг, – продолжил Хэдли, – в том, что судьбу украденного невозможно отследить. В случае с драгоценными камнями, гравюрами или даже картинами все довольно просто. Нам слишком хорошо известны ломбарды и скупщики. Но это не работает с книгами или рукописями. Прежде всего, когда вор берется за такое дело, у него уже есть человек на примете, через которого он намерен сбыть эту вещь, или же он действует по заказу покупателя. В любом случае можно быть уверенным, что покупатель ничего не расскажет.

Старший инспектор сделал паузу.

– А вмешательство Скотленд-Ярда в это дело осложняется еще и тем, что сам Биттон имел на украденную рукопись довольно сомнительные права.

– Понятно, – пробормотал доктор. – И что это была за рукопись?

Хэдли медленно поднял стакан и вдруг поспешно опустил его. Шаги загрохотали по латунным лестничным ступеням, и в зал вошел высокий мужчина в распахнутом пальто; бармен смиренно вздохнул, стараясь сделать вид, что не замечает яростного взгляда незнакомца.

– Добрый день, сэр Уильям, – пробормотал бармен и снова занялся протиранием стаканов.

– Никакой он не добрый, – гневно возразил сэр Уильям Биттон. Он провел концом белого шарфа по лицу, влажному от сгустившегося на улице тумана, и неожиданно просиял. – Ах, здравствуйте, Хэдли! Послушайте, надо что-то делать. Говорю вам, я не буду… – Он вошел в альков, и его взгляд упал на газету, которую отложил доктор Фелл. – Так вы читаете об этой свинье, которая ворует шляпы?

– Совершенно верно, – сказал Хэдли, нервно оглядываясь по сторонам. – Садитесь, дружище! А что он вам сделал?

– Что он сделал? – спросил сэр Уильям, откидывая седую прядь со лба и изо всех сил стараясь сдерживаться. – Сами посмотрите, что он сделал. Прямо перед моим домом стоит машина – шофер внизу покупает сигареты. Я выхожу. На площади туман. Мне показалось, что воришка через окно просовывает руку в боковой карман дверцы машины. Я говорю: «Привет!» – и запрыгиваю на подножку. И тут эта свинья высовывает руку и…

Сэр Уильям сглотнул.

– У меня сегодня было назначено три встречи до прихода сюда, две из них в Сити. Я даже планировал нанести свои ежемесячные визиты. Навестить лорда Тарлотса. Зайти к племяннику. Зайти – не важно к кому. Но я не мог и не хотел никуда ехать без шляпы. И будь я проклят, если заплачу три гинеи за третью, чтобы эта свинья опять… Что он сделал? – закричал сэр Уильям, снова срываясь. – Украл мою шляпу – вот что он сделал! И это уже вторая шляпа за три дня!

Загрузка...