Тайна Безумного Шляпника

Глава третья Тело у ворот предателей

Лондонский Тауэр…

Во времена правления Вильгельма Завоевателя над Белой башней развевалось знамя с тремя нормандскими львами, а над Темзой белели крепостные стены, сложенные из добытого в Кане известняка. За тысячу лет до того, как была написана «Книга Страшного суда», римские дозорные выкрикивали ночные стражи с Башни божественного Юлия. Ричард Львиное Сердце расширил ров вокруг приземистой серой крепости, возведя мощные внешние и внутренние укрепления по периметру ее четырнадцати акров. Здесь скакали на конях короли в железных доспехах и алых плащах: Генрих Любезный и Эдуард Молот Шотландцев; а перед ними в Вестминстер несли крест, Эдуард Третий склонялся, чтобы поднять подвязку дамы, а одинокий призрак Бекета бродил по Башне святого Фомы.

Дворец, крепость, и тюрьма. До возвращения Карла Стюарта из изгнания Тауэр служил резиденцией монархов, королевским дворцом остается он и по сей день. Перед казармами Ватерлоо, где некогда проводились турниры, слышны звуки горна, стук колес и марш гвардейцев. Иногда, в пасмурные и прохладные дни, с Темзы наползает клубящийся пар, не настолько легкий, чтобы его можно было назвать дымкой, и не настолько плотный, чтобы его можно было назвать туманом. На Тауэрском холме почти не слышно гула транспорта. В бледном свете над резким изгибом круглых башен возвышаются призрачные крепостные стены, с реки доносятся заунывные гудки лодок, а тюрьма щерится прутьями стальной ограды…

Рэмпол уже бывал в Тауэре. Он видел его летом, когда трава и деревья оживляют проходы между стенами, однако он мог себе представить себе, каким он будет сейчас. Во время той казавшейся бесконечной поездки сэра Уильяма в автомобиле от площади Пикадилли до Тауэра его воображение разыгрывалось все сильнее.

Подумав об этом, он понял, что последние слова Хэдли были самыми ужасными из тех, что он слышал за свою жизнь. Дело было не только в том, что человека нашли мертвым в лондонском Тауэре. Он уже наслушался ужасов во время дела Старберта в Линкольншире. Но шляпа сэра Уильяма, которую чья-то сатанинская рука водрузила на труп, одетый в костюм для игры в гольф, была последним штрихом в этой жуткой истории. После того как этот безумец украсил украденными шляпами извозчичьих лошадей, фонарные столбы и каменных львов, он, похоже, решил, что удобнее всего надеть головной убор на труп.

Поездка длилась мучительно долго. Вест-Энд окутывал легкий туман, сгущавшийся по мере приближения к реке, а на Кэннон-стрит было уже почти темно, и шоферу сэра Уильяма пришлось ехать с большой осторожностью. Сэр Уильям, без шляпы, в небрежно намотанном шарфе, сидел, зажатый между Хэдли и доктором Феллом, напряженно подавшись вперед и обхватив руками колени. Рэмпол сел на одно из маленьких сидений. Сэр Уильям тяжело дышал.

– Нам лучше поговорить, – серьезно сказал доктор Фелл. – Мой дорогой сэр, вам станет легче… Теперь это уже убийство, Хэдли. Я вам все еще нужен?

– Более, чем когда-либо, – ответил старший инспектор.

Доктор Фелл задумчиво надул щеки:

– Тогда, если не возражаете, я хотел бы спросить…

– Что? – сказал сэр Уильям безучастно. – Ох! Нет-нет. Нисколько. Спрашивайте. – Он по-прежнему вглядывался в туман.

Машина резко остановилась. Сэр Уильям повернулся и сказал:

– Я, видите ли, очень любил этого паренька.

– Понимаю, – угрюмо произнес доктор Фелл. – Что вам сообщили по телефону, Хэдли?

– Только то, что я вам сказал. Что парень мертв, заколот каким-то образом. И что он был в костюме для игры в гольф и в шляпе сэра Уильяма. Звонок перевели из Скотленд-Ярда. Меня это вообще не должно было касаться. Это дело полицейских местного участка, если только они не обратились за помощью в Скотленд-Ярд. Но в данном случае…

– Что?

– У меня было ощущение, что проделки этого проклятого шляпника – не просто шалости. Я отдал приказ – за что получил кучу насмешек за спиной, – чтобы местные полицейские сообщали о новых выходках со шляпами в Скотленд-Ярд и информировали меня лично через сержанта Андерса.

– А как люди в Тауэре узнали, что это шляпа сэра Уильяма?

– Я могу ответить на этот вопрос, – проворчал сэр Уильям, распрямляясь. – Мне надоело все время надевать не свою шляпу, выходя по вечерам. Все цилиндры выглядят одинаково, а инициалы на них только запутывают. Внутри моих складных цилиндров и шелковых шляп выбито золотом «Биттон»; если уж на то пошло, и на котелке тоже. – Он говорил быстро и сбивчиво, его мысли путались. – Да, и если подумать, это тоже была новая шляпа. Я купил ее тогда же, когда и фетровую, потому что у моего другого цилиндра сломался каркас…

Он умолк и провел рукой по невидящим глазам.

– Ха, – вяло продолжал он, – странно. Вы сказали «моя украденная шляпа», Хэдли. Да, шляпа была украдена. Совершенно верно, но как вы узнали, что на трупе Филипа нашли именно эту украденную шляпу?

Хэдли был раздражен.

– Я не знаю. Мне сообщили по телефону. Но сказали, что тело обнаружил генерал Мэйсон, и поэтому…

– А, – пробормотал сэр Уильям, кивая и пощипывая переносицу. – Да. Мэйсон был у нас дома в воскресенье, и, полагаю, я ему говорил.

Доктор Фелл наклонился вперед.

– Итак, – произнес он, – это была новая шляпа, сэр Уильям?

– Да. Я же сказал вам.

– Складной цилиндр, – вслух размышлял доктор Фелл, – который вы впервые надели… Когда он был украден?

– Что? А, в субботу вечером, когда я возвращался домой из театра. Мы свернули с Пикадилли на Беркли-стрит. Было душно, ночь была довольно теплая, и все стекла в машине были опущены. Симпсон притормозил у пассажа Лэнсдаун, чтобы пропустить переходившего улицу слепого торговца с лотком в руках, на котором лежали карандаши или что-то вроде этого. И тут кто-то выскочил из тени у входа в пассаж, просунул руку в заднее окно машины, сдернул с меня шляпу и убежал.

– И что вы предприняли?

– Ничего. Я совершенно растерялся.

– Вы погнались за этим человеком?

– Чтобы выставить себя дураком? Боже правый! Нет.

– И конечно же, – сказал доктор Фелл, – вы не сообщили об этом в полицию. Вы его разглядели?

– Нет. Говорю вам, это было слишком неожиданно. Секунда – и его и след простыл. Ха. Черт бы его побрал! А теперь… понимаете… – нерешительно пробормотал сэр Уильям, крутя головой по сторонам, – понимаете, не в шляпе дело; я думаю о Филипе. Я третировал его, хотя и любил как сына. Но я всегда учил его, как надо жить. Держал на голодном пайке, грозил прекратить помогать, то и дело твердил ему, какой он никчемный. Не знаю, почему я так делал, но каждый раз, когда я видел этого мальчика, я испытывал желание преподать ему урок. Он совершенно не знал цены деньгам.

Лимузин плавно скользил среди красноватых домов и уличных фонарей, в туманной пелене их блики отражались в окнах машины. Выехав на Марк-лейн, они обогнули монумент и спустились с Тауэрского холма.

Рэмпол не мог разглядеть ничего дальше нескольких футов. В клубящейся дымке мерцали фонари, а со стороны безбрежной пелены тумана, скрывающей реку, раздавались короткие резкие гудки, а в ответ издалека доносились более низкие.

Когда лимузин проехал через ворота в ограждении, окружавшем все пространство, Рэмпол протер глазок в запотевшем окне и посмотрел наружу. Он увидел очертания сухого рва, вымощенного белым бетоном, с хоккейными воротами, валявшимися где-то посередине. Дорога поворачивала влево, вела мимо каркасного здания (он вспомнил, что это касса и буфет) и уходила под арку с приземистыми круглыми башнями по обе стороны. Они остановились как раз под самой аркой. К ним вышел часовой в сером гвардейском мундире, с винтовкой на груди. Лимузин остановился, и Хэдли выскочил из него.

В тусклом, призрачном полумраке рядом с дозорным появилась еще одна фигура. Это был бифитер в мундире, застегнутом на все пуговицы, в коротком синем плаще и красно-синей шляпе. Он сказал:

– Старший инспектор Хэдли? Спасибо. Пройдете за мной, сэр?..

Хэдли коротко спросил:

– Кто здесь главный?

– Начальник стражи, сэр, подчиняется заместителю коменданта. А кто эти господа?

– Мои помощники. Это сэр Уильям Биттон. Какие действия уже были предприняты?

– Начальник стражи объяснит, сэр. Тело молодого джентльмена обнаружил генерал Мэйсон.

– Где?

– Полагаю, на ступенях, ведущих к Воротам предателей, сэр. Вам, конечно, известно, что стражников приводят к присяге, как констеблей. Генерал Мэйсон предложил, чтобы мы связались непосредственно с вами, а не с окружным полицейским участком, поскольку вы были другом дяди молодого джентльмена.

– А меры предосторожности?

– Приказано никого не впускать и не выпускать из Тауэра до получения разрешения.

– Хорошо! Распорядитесь пропустить полицейского врача и его помощников, когда они прибудут.

– Да, сэр. – Он коротко переговорил с часовым и провел их под арку башни.

От этой башни (она называлась Средняя) через ров каменный мост тянулся к другой, еще более массивной башне с круглыми бастионами, и арка в ней вела на внешние стены.

По левую и правую сторону простирались эти серо-черные, испещренные белесыми камнями, мощные оборонительные сооружения, влажный туман сгустился настолько, что вход было совершенно невозможно рассмотреть.

Под аркой следующей башни возникла еще одна фигура, так же напугав своим внезапным появлением, как и остальные: это был невысокий мужчина плотного телосложения с прямой осанкой. Руки он держал в карманах мокрого плаща из водоотталкивающей ткани, мягкая шляпа была надвинута на брови. Услышав приглушенные шаги, он двинулся им навстречу, всматриваясь вперед.

– Боже правый, Биттон! Как вы здесь оказались? – сказал он, схватив сэра Уильяма за руку.

– Не важно, – резко ответил сэр Уильям. – Спасибо, Мэйсон. Где он?

Мэйсон посмотрел на друга. У генерала были рыжие усы и бородка, совсем мокрые от дождя, его тусклое лицо избороздили глубокие складки, а вокруг жестких, проницательных немигающих глаз образовались морщины.

– Боже правый! – сказал он, отпуская руку. – Это?..

– Старший инспектор Хэдли. Доктор Фелл. Мистер Рэмпол. Генерал Мэйсон, – представил всех сэр Уильям, кивнув. – Где он, Мэйсон? Я хочу его видеть.

Генерал Мэйсон взял сэра Уильяма под руку:

– Вы, конечно, понимаете, что мы не имели права трогать тело до прибытия полиции. Он находится там, где мы его обнаружили. Верно, мистер Хэдли?

– Совершенно верно, генерал. Не могли бы вы показать нам это место? Спасибо. Боюсь, нам придется оставить тело там, пока его не осмотрит полицейский врач.

– Ради бога, Мэйсон, – тихо сказал сэр Уильям, – как он был убит?

Генерал провел рукой по усам и бородке – это был единственный признак того, что он нервничает, и сказал:

– Арбалетный болт, насколько могу судить. Торчит из его груди примерно на четыре дюйма, и острие едва выходит с другой стороны… Простите. Арбалетный болт. У нас в арсенале есть несколько таких. Прямо в сердце. Мгновенная смерть, Биттон. Никакой боли.

– Вы имеете в виду, – сказал старший инспектор, – что в него стреляли?

– Или закололи, как кинжалом. Скорее всего, именно так. Подойдите и осмотрите его, мистер Хэдли, а потом принимайте бразды правления вон там. – Он кивнул в сторону башни позади себя. – Можно использовать Зал стражников как помещение для допроса.

– А как же посетители? Мне сказали, что вы отдали приказ никого не выпускать.

– Да. К счастью, погода сегодня скверная, и посетителей немного. А еще повезло, что в углублении у лестницы Ворот предателей туман очень густой; не думаю, что прохожие его там заметят. Насколько я понимаю, об этом пока никому не известно. Если посетители хотят уйти, их останавливают у ворот и говорят, что произошел несчастный случай; мы постарались разместить их с удобством до тех пор, пока вы не сможете с ними поговорить.

Прямо перед ними простиралась дорога с твердым покрытием. Слева, на небольшом расстоянии за длинной аркой, под которой они стояли, Рэмпол разглядел туманные очертания еще одной круглой башни. К ней примыкала высокая стена, идущая параллельно дороге. И теперь Рэмпол вспомнил. Эта стена слева защищала внутреннюю крепость, – проще говоря, это был еще один прямоугольник внутри стен. Справа от них располагалась внешняя стена, выходящая на пристань. Таким образом получалась полоса шириной около двадцати пяти или тридцати футов, которая тянулась по всей длине укреплений вдоль берега реки. Генерал Мэйсон вел их по этой дороге примерно на протяжении ста ярдов; затем он остановился и указал направо.

– Башня святого Фомы, – сказал он. – А под ней – Ворота предателей.

Ворота предателей представляли собой широкую, приплюснутую арку из камня, похожую на жутковатый камин в толще стены. На уровне дороги шестнадцать широких каменных ступеней вели вниз к большому мощеному пространству, которое некогда было руслом Темзы: раньше это были ворота для доступа в Тауэр с Темзы: вода поднималась до уровня верхних ступеней, и баржи проходили под аркой, чтобы причалить к пристани. Здесь находились старинные заграждения, закрытые, как и в былые времена: две тяжелые створки ворот из дубовых бревен и вертикальных железных прутьев, над которыми тянулась дубовая решетка, заполнявшая пространство арки сверху. Позади, на Темзе была построена пристань, а обширное пространство под аркой теперь оставалось сухим.

Генерал Мэйсон достал из кармана электрический фонарик, щелкнул выключателем и направил луч на землю. Стражник неподвижно стоял возле ограды, и генерал сделал жест рукой, в которой держал фонарь.

– Встаньте у ворот Кровавой башни, – сказал он, – и никого сюда не пропускайте… Итак, господа. Не думаю, что нам нужно перелезать через эту ограду. Я уже один раз спускался.

Перед тем как луч фонарика двинулся вниз по ступенькам, Рэмполу чуть не сделалось дурно. А потом он увидел его…

Тело лежало на правом боку, головой к подножию лестницы, раскинувшись так, словно катилось вниз по ступеням. Филип Дрисколл был одет в костюм из плотного твида, широкие спортивные брюки и прочные ботинки. Когда свет от фонарика генерала Мэйсона упал на тело, они увидели тусклый блеск нескольких дюймов стали, выступающей слева из груди. Похоже, рана почти не кровоточила.

Лицо было резко повернуто к ним, грудь слегка выгнута, а из сердца торчал болт. Веки на белом восковом лице были прикрыты; глупое, пустое выражение вовсе не казалось бы страшным, если бы не шляпа.

Складной цилиндр не потерял форму при падении. Слишком большой для Филипа Дрисколла, он был надет или наброшен ему на голову, но съехал почти до уровня глаз, гротескно приплющив уши.

Генерал Мэйсон выключил фонарик.

– Видите? – раздался из темноты его голос. – Если бы эта шляпа не выглядела так странно, я бы вообще не стал ее снимать и не обнаружил бы на подкладке ваше имя… Мистер Хэдли, желаете произвести осмотр сейчас или подождете полицейского врача?

– Дайте мне, пожалуйста, ваш фонарь, – попросил старший инспектор. Он снова щелкнул выключателем фонарика, повертев его в руках. – Как вы обнаружили его, генерал?

– Это целая история, – ответил заместитель управляющего, – могу вам рассказать: а ее начало вы можете услышать от тех, кто видел его здесь, когда он приехал, еще раньше, днем.

– Во сколько это было?

– Когда он появился? Полагаю, около двадцати минут первого; меня здесь не было… Далри, мой секретарь, привез меня из центра города на машине, и мы прибыли сюда ровно в два тридцать. Мы поехали по Уотер-лейн, по этой дороге, и Далри высадил меня у ворот Кровавой башни, прямо напротив места, где мы сейчас стоим.

Они вгляделись во мрак. Ворота Кровавой башни находились во внутренней крепостной стене, через дорогу напротив. Над ними виднелись зубцы подъемной решетки, а за ними мощенная гравием дорога поднималась на возвышенность.

– Мои комнаты находятся в Королевском доме, внутри этой стены. Я как раз вошел в ворота, а Далри уже выехал на Уотер-лейн, чтобы поставить машину, и тут я вспомнил, что мне нужно поговорить с сэром Леонардом Хэлдайном.

– Сэр Леонард Хэлдайн?

– Это хранитель Сокровищницы. Он живет по другую сторону Башни святого Фомы. Включите, пожалуйста, свет; теперь посветите правее, прямо в направлении арки Ворот предателей… Вот так. Неяркий луч упал на тяжелую кованную железом дверь, утопленную в толстой стене.

– Она ведет на лестницу, поднимающуюся в часовню, а комнаты сэра Леонарда находятся по другую сторону.

– К этому времени вдобавок к туману еще пошел дождь. Я пересек Уотер-лейн и ухватился за ограждение перед ступеньками, чтобы добраться до двери. Не знаю, что заставило меня посмотреть вниз. Во всяком случае, я туда посмотрел. Я ничего не мог четко разглядеть, но увиденное навело меня на мысль, что здесь что-то неладно. Я перелез через ограждение, осторожно спустился вниз, чиркнул спичкой. И увидел его.

– И что вы сделали после этого?

– Очевидно, это было убийство, – продолжал генерал, казалось не заметив вопроса. – Человек, решивший заколоть себя, не смог бы вогнать стальной болт себе в грудь так глубоко, что острие вышло из-под лопатки; а уж тем более человек такого небольшого роста и такой слабый, как молодой Дрисколл. К тому же он явно был мертв уже некоторое время… тело начало остывать.

Далри возвращался в тот момент из гаража, и я позвал его. Я не сказал ему, чье это тело. Он помолвлен с Шейлой Биттон, ну, понимаете. Но я сказал ему, чтобы он послал одного из стражников за доктором Бенедиктом.

– Кто это?

– Начальник штаба, отвечающий за здешний армейский госпиталь. Я сказал Далри пойти в Белую башню и отыскать мистера Рэдберна, начальника стражи. Обычно он заканчивает свой дневной обход у Белой башни в два тридцать. Я также велел ему распорядиться, чтобы никто не выходил из башни ни через одни из ворот. Я осознавал, что подобная предосторожность бесполезна, поскольку Дрисколл был уже давно мертв и у убийцы имелись все возможности скрыться, но это единственное, что можно было предпринять.

– Минутку, – вмешался Хэдли. – А сколько ворот во внешних стенах?

– Трое, не считая Ворот королевы, через которые никто не мог пройти. Под Средней башней располагается главный вход, через который вы вошли. И еще двое ворот на пристани. Они находятся в этом переулке, кстати, чуть дальше вниз.

– А охрана?

– Разумеется. У каждых ворот стоит гвардеец, охраняющий внешние ворота, а также стражник. Но если вы хотите найти описание того, кто выходил, боюсь, это бесполезно. Через эти ворота ежедневно проходят тысячи посетителей. Некоторые стражники развлекаются, составляя список входящих и выходящих, но весь день стоял туман, и некоторое время шел дождь. Если только убийца не какой-нибудь чудак, у него был шанс тысяча к одному исчезнуть незамеченным.

– Черт! – сказал Хэдли, затаив дыхание. – Продолжайте, генерал.

– Вот и все. Доктор Бенедикт – сейчас он на обходе – подтвердил мои предположения. Он сказал, что Дрисколл был мертв уже по крайней мере три четверти часа до того, как я его нашел, а возможно, и дольше.

Генерал Мэйсон колебался.

– Есть странная, невероятная история, связанная с поведением Дрисколла здесь сегодня днем. Либо парень ума лишился, либо… это очередная странная выходка. Вам лучше взглянуть на него, мистер Хэдли; после мы сможем поговорить в более комфортной обстановке, в Зале стражников.

Хэдли кивнул. Он повернулся к доктору Феллу:

– Вы справитесь с ограждением?

Массивная фигура доктора Фелла безмолвно возвышалась позади. Он сгорбился в своем плаще и напоминал бандита. Генерал Мэйсон несколько раз бросал на него внимательный взгляд. Он явно недоумевал по поводу этого одышливого тучного человека в широкополой шляпе, не понимая, кто он такой и с какой целью он здесь.

– Нет, – сказал доктор. – Я не такой ловкий. Не думаю, что в этом есть необходимость. Продолжайте, а я буду наблюдать отсюда.

Старший инспектор надел перчатки и перелез через ограду. Светящийся круг от фонарика следовал за ним по ступенькам.

Сначала он аккуратно отметил положение тела, сделал несколько схем и пометок в блокноте, держа фонарь под мышкой. Он распрямил мышцы трупа, слегка повернул тело, ощупал основание черепа. Он скрупулезно изучил мостовую в этом месте; затем занялся стальным болтом, выступающим на несколько дюймов из груди. Это был полированный стальной стержень, круглый и тонкий, с зазубринами на конце, как у стрелы.

Наконец Хэдли снял шляпу. На повернутом к ним влажном лице миниатюрного, щеголеватого юноши было жалкое, пустое выражение. Хэдли даже не взглянул на него. Однако он внимательно осмотрел шляпу и взял ее с собой, когда медленно поднимался по лестнице.

Оказавшись по другую сторону ограды, Хэдли долго сохранял молчание. Он стоял неподвижно, с выключенным фонариком, медленно хлопая им по ладони. Рэмпол не мог как следует его рассмотреть, но он знал, что взгляд инспектора блуждает по дорожке. Наконец он заговорил:

– Генерал, ваш врач упустил из виду одну вещь. У основания черепа есть ушиб. Он мог появиться либо из-за удара по голове, либо – что более вероятно – при падении с лестницы, после того как убийца пронзил его болтом.

Старший инспектор медленно огляделся по сторонам.

– Предположим, что он стоял у этих перил или рядом с ними, когда убийца нанес удар. Перила находятся выше уровня пояса, а Дрисколл небольшого роста. Маловероятно, что даже при сильном ударе этим оружием он перелетел бы через перила. Несомненно, убийца перекинул его, чтобы тело не привлекало внимания.

Тем не менее нельзя исключать возможности, что болтом могли выстрелить, а не ударить, как кинжалом. На первый взгляд невероятно; это почти безумие. Если я верно представляю себе арбалет, то весьма сомнительно, что убийца отправился бродить по лондонскому Тауэру и носил при себе такое сложное приспособление. Удар ножом или дубинкой не менее эффективен. А из-за тумана – как вы сказали, генерал, – меткий стрелок не мог хорошо разглядеть цель вдалеке и не сумел бы настолько точно всадить болт в сердце. И наконец, эта шляпа. – Он достал ее из-под мышки. – Убийца зачем-то решил надеть шляпу на голову жертвы. Думаю, я могу считать само собой разумеющимся, что мистер Дрисколл не был в ней, когда пришел в Тауэр?

– Естественно. Гвардеец и стражник у Средней башни, которые видели, как он входил, сказали, что на нем была суконная кепка.

– Которой сейчас здесь нет, – задумчиво произнес старший инспектор. – Но, генерал, вы упомянули, что люди идут здесь непрерывным потоком, как же они могли заметить Дрисколла?

– Потому что они его знали. По крайней мере, тот стражник был с ним немного знаком; часовые, конечно, постоянно меняются. Он приходил довольно часто. Далри в прошлом вытаскивал его из стольких передряг, что Дрис-колл стал на него рассчитывать, вот почему он явился сюда сегодня! Это ясно. Итак, прежде чем мы перейдем к вопросу об оружии, я хотел бы кое-что узнать… Прежде всего необходимо констатировать следующее: независимо от того, застрелили его или зарезали, он был убит очень близко к этим ступеням. Убийца не мог разгуливать здесь на глазах у стражников, перетаскивая труп; он специально приметил эти ступеньки для того, чтобы скрыть преступление, и использовал их. Итак, давайте предположим самый невероятный вариант развития событий. Предположим: а) что в него стреляли из арбалета; б) что силой выстрела – а выстрел был очень мощным – тело было перекинуто через эти перила или что убийца позже перебросил его через ограждение; в) что впоследствии убийца нахлобучил на него шляпу сэра Уильяма. Понимаете? Откуда тогда мог быть выпущен этот болт?

Генерал Мэйсон погладил бородку. Они окинули взглядом стену через дорогу, ворота Кровавой башни напротив и громаду более высокой круглой башни рядом с ней.

– Ну, – сказал генерал, – стрелять могли откуда угодно. Из этого переулка, с востока или запада, с обеих сторон от Ворот предателей. Из-под ворот Кровавой башни; наиболее вероятное направление – по прямой линии. Но это полная чушь. Нельзя расхаживать здесь с арбалетом, как с винтовкой. Это невозможно.

Хэдли спокойно кивнул:

– Я знаю, что невозможно; но, как вы говорите, это наиболее вероятное направление. А как насчет окон или верхней части стены? Где можно было бы стоять и стрелять? Я не должен был задавать этот вопрос, но в таком тумане я не вижу ничего, кроме смутных очертаний.

Генерал уставился на него. Затем он резко кивнул. В его голосе прозвучали жесткие, ревнивые, злые командные нотки, от которых Рэмпол вздрогнул.

– Понятно. Если вы предполагаете, мистер Хэдли, что любой из нашего гарнизона…

– Я этого не говорил, мой дорогой сэр, – мягко ответил Хэдли. – Я задал вам совершенно обычный вопрос.

Генерал засунул руки глубже в карманы своего водонепроницаемого плаща. Спустя мгновение он резко повернулся и указал на противоположную стену.

– Вон там, слева от вас, – сказал он, – в той группе строений, выступающих над самой стеной, можно разглядеть несколько окон. Это окна Королевского дома. В нем живут несколько бифитеров с семьями и, позвольте заметить, я сам. Далее бастионы стены, возвышающейся над нами, идут прямо до Кровавой башни. Это место называется Проход Рейли, и нужно быть довольно высокого роста, чтобы суметь разглядеть что-либо из-за бастионов. Проход Рейли ведет в Кровавую башню, в которой есть несколько окон, выходящих сюда. Видите большую круглую башню справа, рядом с Кровавой башней, примыкающую к ней? Это Уэйкфилдская башня, где хранятся драгоценности короны. В ней есть несколько окон. А также – что вполне естественно – там дежурят два стражника. Я ответил на ваш вопрос, сэр?

– Спасибо, – сказал старший инспектор, – я займусь этим, когда туман слегка рассеется. Если вы готовы, господа, думаю, мы можем вернуться в Зал стражников.