Тайна, известная троим

Глава 24. И тайна последняя

— Итак, все помнят Маховик Времени, с которым я училась на нашем третьем курсе? — Заинтриговала всех Гермиона.

— Ты же не хочешь сказать, подруга, что заглянула в будущее… — неуверенно произнесла Джинни.

— Именно это, подруга, я и хочу сказать! — Засмеялась Гермиона.

Все внезапно вскочили со своих мест, начав тормошить смеющуюся Грейнджер. Орали, свистели, прыгали. Требуя немедленных подробностей и откровения…

— Так, все успокоились и расселись. Всё по порядку. Когда Сириус улетел на спасённом гиппогрифе. Когда крестный и Клювик покинули нас, я подумала, что другой такой возможности, узнать, что будет со всеми нами в будущем, у меня больше никогда не будет. Этот Маховик чуть не свёл меня с ума во время учебного года.

— Тебя тогда свёл с ума совсем не Маховик Времени! — Всё-таки ввернула ухмыльнувшаяся Джиневра.

— Но благодаря нему мы спасли двоих невинных. — Продолжила Грейнджер, не обращая внимания на тонкий намёк подруги на особые обстоятельства. — Да. Мы вмешались с Гарри в события. Вмешались во времени. Изменили его. А что дальше? Я должна была на следующий день вернуть его Макгонагалл. Правда, она тогда использовала все свои связи в Министерстве Магии в августе 1993 года, когда просила для меня этот опасный артефакт. Как его вообще мне выдали, ума не приложу? Наверное, она применила к невыразимцам Империо. Написала кучу бумаг, что я очень хорошая и ответственная девочка, просто кладезь знаний, почитательница правил и инструкций. И использовать его буду только за тем, чтобы появляться на нескольких уроках одновременно. Меня предупредили, что можно только возвращаться назад, чтобы попасть на очередное, другое параллельное занятие. И попытка проникнуть в будущее будет сразу же автоматически, так сказать, как это говорится у маглов, пресечена. У Минервы могли быть серьёзные неприятности. Хорошо бы я ей отплатила за оказанное доверие! И вот мы спасли Сириуса, он улетел на Клювокрыле, и мне захотелось, безумно захотелось узнать, чем всё это, возможно, закончится. Так как попытка у меня была только одна. На следующий день, когда занятий уже не было, перед тем, как отнести Магическую Машину Времени к Макгонагалл, я спустилась в общую гостиную из спальной комнаты девочек. Остановилась и задумалась. А что если взглянуть на эту самую милую гостиную лет так через двадцать, или через тридцать?

— О Великий Мерлин! Ты сошла с ума! — В искреннем восхищении воскликнул Рон.

— А ты, не сошедший тогда с ума Рональд, после всей этой дикой истории с твоей милой крысой Коростой, валялся со своей прокушенной или сломанной Сириусом ногой в медицинском пункте. А Гарри и Джинни сидели у тебя, и я собиралась к вам всем присоединиться, после посещения Минервы и сдачи учебного пособия. Но я подумала, что другого такого шанса у меня больше не будет. Никогда. Я поднялась в спальную мальчиков, достала из чемодана Гарри его Мантию-невидимку…

— Э! Это мой чемодан и моя… мантия… — произнёс, улыбаясь Поттер.

— Это ещё было не ваше совместное с Джинни имущество, а как старшая сестрёнка я имела полное право слегка пошарить в вещичках младшего неразумного братишки. Я спустилась вниз, накинула мантию и настроила Маховик Времени на тридцать лет вперёд. В будущее!

Она сделала театральную паузу, победно осмотрев горящие от возбуждения лица друзей и любимых. — И я узнала, что всё будет хорошо! Всё будет просто отлично! Просто замечательно! Я увидела наших детей…

— Как! Не может быть! Это… невероятно… — крики и эмоции снова наполнили купе.

— Нет, ты просто отключила мозги и отправила свою интуицию в полёт! Как завещала профессор Сивилла Трелони? — Попытался сострить Рон.

— Рон, твои мозги отключить невозможно. Нельзя отключить то, чего нет по определению. Хватит меня доставать! Я не шучу! Я возникла под мантией рядом с нашим любимым местом отдыха и приколов в общей гостиной факультета. Перенесясь из июня 1994 года в июнь 2024 года. Я умею настраивать шкалу времени на прыжок в будущее, хоть мне это и не показали. Я сама догадалась. Это очень большой риск. Есть специальный декрет Министерства Магии, категорически запрещающий это делать. Почти как непростительное заклинание. За этим следят невыразимцы из Тайной Канцелярии. Правда рука моя дернулась, и я слегка ошиблась. Не доехала пару — тройку лет, попала в июнь 2022 или 2021 года. Но это-то оказалось и очень хорошо. Что я там увидела! Всё было как в тумане, в рассеянном свете. На двух наших любимых милых диванчиках сидели дети. Пятеро. Две девочки и трое мальчиков. Экзамены и уроки в том году, в принципе, как и в любом другом учебном году, уже закончились, они смеялись и дурачились, прикалывались друг над другом, периодически громко звучало — Эй вы, Поттеры, и Эй вы, Уизли…

— Гермиона, это просто невероятно. Как они… — прошептала искренне потрясённая Джинни.

— Выглядели? Отлично они выглядели. Просто прекрасно! Почти все в той или иной степени рыжие, разных оттенков, правда, но вот один был со всклочёнными чёрными волосами, и с ярко-зелёными глазами…

— Ах! — Вскрикнула Джинни и прижалась к Гарри. Он нежно обнял её и поцеловал, произнеся с лёгкой подколкой — А ты уверена, дорогая, что это именно твой сынишка? То, что мой, вот это весьма вероятно! А вдруг это сынишка… — он не смог договорить фразу до конца, так как сразу получил лёгкую пощёчину.

— А в середине дивана, того, который на трёх человек, сидела красивая стройная девочка с длинными тёмно-рыжими волосами, со значком старосты на мантии. Она являлась центром всеобщего внимания, и я бы сказала… поклонения. По тем взглядам, которые на неё бросали мальчишки и кузина. Гордый такой взгляд, посадка головы. Улыбка… это наша дочь, Рон… — тихо прошептала Гермиона.

— Как ты догадалась? Ты почувствовала… — прошептал в ответ Рональд.

— Я давно всё обдумала. Если они обращались друг к другу — Эй, Уизли и Эй, Поттеры, то это были или двое Уизли и трое Поттеров или, наоборот, трое Уизли и двое Поттеров. Тем более, что рядом с дочерью, по бокам, сидели двое мальчишек. Один черноволосый, о котором я уже говорила, с зелеными, такими слегка печальными глазками, тоже со значком старосты, кстати. Они с нашей дочерью, скорее всего однокурсники. Шестой курс. А вот второй, высокий, широкоплечий, явно спортсмен. И явно выпускник — семикурсник. С тёмно-рыжими красивыми волосами. Слегка надменный, вальяжный, ироничный, желчный, почти вызывающий взгляд. И красивый значок капитана Гриффиндора по квиддичу на мантии. И она сказала ему — Джеймс, не задавайся…

Гарри вскочил с места и прижался лбом к оконному стеклу. Сердце бешено билось. Он закрыл глаза. Вот так, без подготовки, неожиданно узнать о двух своих сыновьях. Чья-то горячая ладошка погладила его по щеке. А вот и мама его детей.

— А кто сидел на диванчике для двоих напротив? — Спросил с явным интересом Рон, ожидавший, что кроме информации о дочери, услышать что-нибудь и о желанном сыне.

— Да, Рон. Напротив троицы сидели, слегка обнявшись, явно сладкая парочка. Младшекурсники, наверное, курс четвёртый — пятый. Оба тоже были рыжеволосые. Девочка, красавица. Ярко-рыжие длинные, я бы сказала, огненные волосы. Такой знакомый носик и милые веснушки. Чья она дочь, спутать практически невозможно. И моя дочь сделала ей пикантное замечание — Лили, не обжимайся, пожалуйста, с кузеном хотя бы при всех…

— А кузен наш сын! — Воскликнул Рональд, наконец, услышавший то, о чём мечтал с самого начала рассказа Гермионы.

— Да… Рон. Я уже придумала им имена. Мальчик, просто твоя копия…

— И что было дальше? Гермиона! — Воскликнула Джинни радостно. — И тут же подумала, не в этом ли посещении будущего Гермионой кроется настоящая причина, почему Гермиона отступилась от Гарри на третьем курсе. Нет… не в этом, — попыталась сразу же отогнать от себя эту мысль.

— А дальше, явно включился механизм, блокирующий моё перемещение во времени. И всё вокруг быстро растаяло. Я оказалась снова в 1994 году. Сорвала с себя мантию и бегом помчалась к Макгонагалл. Отдала ей Маховик Времени, правда стёрла упоминания на шкале, какой я выставила недавно год. Затем, снова набросив на себя мантию, упала на скамейку в тихом дворике трансфигурации, долго сидела, думала, пыталась унять дрожь. А затем, когда успокоилась, поднялась ко всем вам в медицинское крыло…

— То-то ты была сама не своя, я хорошо это помню… — прошептал, широко улыбаясь ей, довольный Рон. — Но ты нам ничего не сказала…

— Таким образом, путём несложных вычислений, можно установить года рождения наших детей… — произнесла задумчиво Джинни. — А сама подумала, — О чём же ты бедная моя девочка думала в тихом летнем дворике трансфигурации. Дрожа под Мантией-невидимкой Гарри. То-то ты была сама не своя, я тоже это помню, милая моя. Прощалась со своей первой любовью, когда разобралась, проанализировала, кто чей ребёнок? Хотя чего долго думать, анализировать, мой брак с Роном отпадает сразу по определению. Только один вариант: Гарри — Джинни и Рон — Гермиона. Может, когда потом на горизонте возник Виктор Крам, это было попыткой забыться? Найти утешение из-за потерянной первой любви? И вот потом она обратила своё внимание на моего брата. На милого, слегка брутального Рона. Долго думала. Сравнивала. Анализировала. Ведь её голова — это мощнейший аналитический компьютер. Разбирала Рональда по полочкам. И, наконец, медленно, но верно, сама не понимая как, но влюбилась? Так что, бедная моя Гермиона, не так уж ты и проста. И в этом моя любовь, моя подруга, не сознается никому и никогда. Да и не надо. Я просто раскусила тебя. Ну и что, все мы, ведьмы…

— Не напрягайся, старушка, я уже давно всё подсчитала. Джеймс — 2005 год, Роза и чернёнький — 2006 год. Сладкая парочка, Лили и Хьюго — 2007 или 2008 год.

— Не понял… — медленно произнёс Рон, до которого туго доходило. — Нашу дочь ты хочешь назвать Розой, а сына — Хьюго? Я правильно понял? И моё мнение тебя уже не интересует? Ты опять за всех всё решила? А второго сына Гарри и Джинни, чёрненького, имя случайно не назовёшь?

— Так, не надо ссориться! — Произнесла Джинни. — Ужас, три года подряд — и я рожу троих! Кошмар! Ужас! Ты точно была в будущем? Гермиона, тебе меня не жалко? Кстати, Поттер, разрешаю тебе придумать, ну подобрать имя для второго сына самостоятельно. Я так думаю, имена Джеймс и Лили утверждаются? Я правильно поняла?

Даже Рон и Гермиона перестали выяснять бурные семейные отношения и одновременно посмотрели на Гарри. Он задумался. Слегка улыбнулся. Потом произнёс: — Я подумал, может быть, Сириус, и возможно… Альбус…

— Браво, Гарри! Я так и думал, что ты увековечишь имя Сириуса. — Воскликнул Рон. — Но, можно давать и двойные имена. Альбус — Сириус, или ещё как. Вот я, например, Рональд Билиус Уизли, в честь брата папы, а сестрёнка — Джиневра Молли Уизли, в честь мамы. А будущая женушка — Гермиона Джейн Грейнджер, будет, естественно, Уизли.

— А не рано ли мы задумались об именах детей… — задумчиво продолжил Поттер. — Время, как говорил Дамблдор, вещь одновременно могущественная и очень опасная…

— Гарри, не нагоняй жуть! — Подключилась Джинни. — Надо уметь радоваться каждой минуте, секунде, каждому мигу, что отведён нам всем судьбой. До Лондона ещё несколько часов, и прежде чем мы с тобой по-настоящему расстанемся…

— Раз уж я такая ветреная и плохая девочка, то есть одна безумная идея… — подключилась к разговору Гермиона.

— Что за идея? Ты же всегда абсолютно уверена, что твои идеи, идеи Гермионы Грейнджер всеми воспринимаются только на Ура! — Засмеялся довольный Рон.

— Идея попрощаться друг с другом, так сказать, последний раз открыть кран, перед его долгим… не использованием… — не договорила Грейнджер.

— Хватит уже друг друга стесняться! Подсматривать, это так интересно! А то мы друг друга не видели. И в бассейне, и у Хагрида в хижине, и на опушке одного замечательного Запретного Леса. Я теперь поняла, кстати, почему его называют Запретным. Или пойдём в разные купе? — Произнесла Джинни, оглядывая всех присутствующих.

Гарри улыбнулся, быстро глянув на Гермиону и произнёс — Я, в общем, совсем не против. Последний раз. Но вот Рон…

— А я кто у вас у всех? Арбитр нравственности? Только, чур, местами… партнёрами не меняться. И не ржать. Я сказал не ржать! Вот уроды! — Произнёс Рональд, кивая головой в сторону покатившихся по дивану Гарри и Джинни.

— Я, конечно, могу увеличить купе до размеров хорошей спальни… — неуверенно произнесла Гермиона. — Повесить ширму…

— Хватит нудить и сомневаться, плохая девочка! Тему детей оставим пока на потом! Сейчас самое для нас главное — повторить сам процесс, потренироваться. Чтобы не забыть. А то перерыв, длительное воздержание и всё такое. Война всё-таки будет длинной. — Произнесла возбуждённая до предела Джинни, целуясь с Гарри взасос.

— Так, прервитесь, вы, на одну минуту, сумасшедшие влюблённые накануне длительного перерыва и воздержания! Ай! Рон, пока не лапай меня! — Засмеялась, отбивающаяся от загребущих лап Рона Гермиона. — Мы все кое-что совсем забыли.

Джинни выхватила свою волшебную палочку, дав слегка милому Поттеру лёгкий подзатыльник, чтобы он не закрывал ей обзор. И вместе с отдувающейся Гермионой, которую уже вовсю исследовал страшно возбуждённый Рон, они одновременно выкрикнули заклинания в сторону прозрачной двери в купе — Оглохни! Коллопортус! Затмись! Дуро! Короче, вместо выхода из купе у них получилась гладкая и глухая стена. Можно было приступать к процедуре прощания. К последнему танго накануне Второй Волшебной войны. К яркому и незабываемому вертикально-горизонтальному выражению вертикально-горизонтального безумного желания. Или ещё как, акробатические этюды тоже не воспрещались. Только вот граница приличия между двумя парочками посередине купе оставалась Священной! Смотри, подсматривай, смейся, прикалывайся и слегка комментируй, да, но не трогай!

Нет, одежда никуда не летела, она на них просто исчезла. Покрытие мягких сидений в купе слегка трансформировалось в нечто более удобное и покрытое чехлом из нежного белого шёлка. Несколько небольших подушек для требовательной дамы, и её попки, и особенно — крестца…

Они занимаются любовью. Нежно, талантливо, не спеша. Две парочки, напротив друг друга. И вот что интересно! Не слышно дурацких шуточек и подколок. Нет, конечно, иногда тот, кто сверху, да и тот, кто снизу, из-под полу прикрытых глаз, находит возможность посмотреть за достижениями парочки напротив. Иногда их взгляды, взгляды тех, кто снизу и взгляды тех, кто сверху, мило пересекаются, но они не ржут как придурки, а просто слегка и очень нежно и тактично друг другу улыбаются. Очень красивая картина, когда ты занимаешься любовью со своей возлюбленной, а твои лучшие друзья, нет, скажем более честно, больше чем друзья, занимаются напротив тем же самым. Нет глупого хохота и мерзких комментариев. Иногда Джинни очень тактично и мягко своей нежной, может быть чуть-чуть вспотевшей ладошкой, слегка отводит в сторону за нижнюю челюсть, явно засмотревшегося на красиво двигающуюся верхом на Роне Гермиону. И Гарри, когда он сверху на Джинни, нежно закрывает ей глаза ладошкой, когда замечает неподдельный интерес девушки под ним к новому замысловатому акробатическому этюду, что бессовестный и бессердечный Рон агрессивно отрабатывает на бедной Гермионе.

Нет, они не координируют свои оргазмы, просто каждая парочка идёт по своей программе. Но, правда, будем честными до конца, это так интересно и забавно, посмотреть — подсмотреть, как кончает Гермиона, как она кричит и бьётся в конвульсиях страсти, как рычит от удовольствия на ней сверху Рон. Даже то, как бедная девочка, соскользнув с оружия Рональда, мило улыбнувшись парочке напротив, показав им язык, изящно использует большую гигиеническую, ароматическую салфетку. И вот расплата. Завершившие чуть раньше свои игры и начавшие перерыв Уизли, с интересом смотрят, как к черте невозврата приближаются Поттеры. Какие милые глупости Гарри шепчет стонущей Джиневре, и Уизли, с трудом удерживаясь от подсказок и гнусных комментариев, тихо ржут напротив. Но как музыкально кричит рыженькая, и как рычит — скрипит зубами Поттер, дергаясь в конвульсиях на младшей сестрёнке Рона! Само ощущение того, что на тебя смотрят, после того как они научились справляться со смущением, с робостью, они начинают даже находить некоторое пикантное удовольствие в этой прекрасной вуйеристической картине. Когда на тебя и твою возлюбленную смотрят лучшие, почти что интимные друзья, а у вас обоих всё получается очень красиво и замечательно. С чувством и фантазией!

Они полулежат на двух диванчиках. Девушки заключены в объятия Рона и Гарри, нежно сжимающих их не только руками, но и бёдрами. Глазки у девчонок полу прикрыты. Слегка вздымается грудь. У обеих, кстати, одного, наверное, второго размера, и изящной, упругой и красивой высокой девичьей формы. Только вот кожа, да, она гладкая и бархатистая у двух ведьм. Но у Гермионы она чуть более загорелая, а у Джинни чуть-чуть светлее, и изящная россыпь таких милых, что надо присматриваться почти в упор, еле заметных веснушек. Если уж присматриваться совсем близко, то виден каждый нежный пушковый волосок на предплечьях и других интересных для изучения местах. А какая нежная, гладкая и ароматная на вкус кожа на внутренней поверхности бёдер! Ну, мы не станем подробно описывать заповедные грядки, с соответствующим цветом волос. Тем более что там, на спутанной интимной стрижке, сейчас явно имеются обычные следы недавних обычных посетителей этих желанных и заповедных мест. Каким великолепными цветными переливающимися татуировками украшены тела девушек! Новые варианты кельтских орнаментов на спинках с переходом на попки. Появились интересные татушки и на более интимных местах. Вариации из имён их мальчиков, в завитушках или в жёстких готических тонах. Несколько изящных золотых браслетов на запястьях и плечах — а ля раба Волшебной Любви. Девушки громко смеются, но вяло отбиваются от мальчиков, по типу — не слишком ли я быстро бегу? А мальчики настойчиво, явно с неподдельным искренним исследовательским интересом первооткрывателей, продолжающих изучать своих подружек своими шаловливыми ручками. Капельки пота на теле, но особенно пикантно смотрится лёгкая испарина на верхней, такой чувственной губке. Той губке, где совсем немного пушковых волос, что под изящным, слегка сопящим от полученного сейчас удовольствия носиком. Они красиво отдыхают, и во время нежного перерыва завязывается непринуждённый, пикантный разговор.

— Джинни, я вот что подумала… — начала говорить первой Гермиона. — Когда ты хлопнула в ладошки. Ну, тогда, когда сработал сигнал от Гарри три семёрки на монете. И когда появился Кикимер, он назвал тебя госпожой…

— Хочешь, я опять в ладошки громко хлопну? — Засмеялась довольная Джиневра.

— Мой домовик назвал Джинни госпожой? — Удивился Гарри.

— Нет, спасибо Джинни. В ладошки не хлопай. Похлопай лучше Гарри по бёдрам. Я слегка не одета, для быстрого свидания с эльфом. Я прочитала в библиотеке Хогвартса всё что можно об истории эльфийского рабства. Всё, что можно о домовиках, но ничего подобного не встречала…

— Наша всезнайка и почемучка, наконец, нарвалась на проблему, на которую не знает ответ? Это очень редко бывает! — Продолжала хохотать Джинни. — У семейства Уизли домовой эльф не заведётся. Только старый и полностью бесполезный Упырь и будет жить на чердаке. Пугая всех и самого себя в первую очередь.

— Домовик называет госпожой ту девушку, ту подругу хозяина, которую он, хозяин, искренне и по-настоящему любит. Магическое подтверждение искренней любви между парочкой. Почти что как жену, как законную супругу… — отозвался Рон.

— А всех ли жён волшебники любят до конца своих дней? Очень бы хотелось, чтобы это было именно так… — произнесла Джинни, чтобы не развивать эту скользкую тему, которая опять могла привести к вспышкам ненужной ревности в их четвёрке.

Наступила пауза. Гермиона и Джинни быстро переглянулись. Если продолжать эту тему дальше, то станет ясно, что Кикимер назвал Гермиону, в его понимании недостойную грязнокровку, тоже госпожой. Очень тихо, но назвал. И ревность Рона может вспыхнуть с новой силой. Как же, магическое подтверждение, что Гермиона для Гарри не просто близкая подруга.

— Что это вы замолчали? Не хотите выяснить, почему эльф Гарри называет госпожой и Гермиону тоже? Это было именно так? Правильно? Чуть громче на этот раз? — Продолжал Рон спокойным голосом. — Вы, наверное, забыли, или не обращали внимания, что, когда Кикимер и Добби отчитывались нам о результатах слежки за Малфоем, очень тихо, так, еле слышно, но слово госпожа звучало и в адрес Герми. У меня очень хороший слух. Но, не напрягайтесь. Может быть, я искренне надеюсь, что Джинни госпожа сердца у нашего Вождя, а Гермиона — госпожа только его военно-стратегического разума. Если он у этого Избранного ещё есть. Другого объяснения не приму…

— Именно так, Рон. Я иногда, сознаюсь, немного думаю и о Гермионе тоже. По ночам. Она так классно двигается и искренне кричит на тебе и под тобой. А что сегодня устроила, так это просто песня! Ведьма, одно слово! Так что…

Закончить свою пылкую и провоцирующую речь Гарри не удалось, так как Рон метко запустил в него подушкой, несчастная Гермиона чуть не свалилась с него на пол, а попавшая в цель карающая подушечка больно зацепила и Джинни. Началась битва, когда четверо голых ослика, два волшебника и две ведьмы устроили побоище с порчей постельных принадлежностей и обивки диванов. Когда наржавшись, все в поту и в перьях повалились без сил на диванчики, милый отдых — прощание продолжился.

Дальше быстро навели порядок в купе, применив заклинание Экскуро, поменяли постельные принадлежности, переоделись в приличные халаты. Гарри усмехнулся и хлопнул-таки в ладоши. Появился Кикимер, поклонился всем и четко назвал всех: Хозяин, Друг Хозяина, Госпожа и… Госпожа. После чего, получив задание от Поттера, мигом испарился, но уже через минуту посреди купе стоял изящный столик с цветами, напитками, фруктами и кондитерскими изделиями. Причём, именно теми пирожными, шоколадными эклерами, которые просто обожает наш милый гурман Рональд. Что даже готов забыть о пикантных намёках Гарри о Гермионе.

— Обслуживание в купе! Главное не то, как кого Кикимер называет, а с какой скоростью сервирует столик… после этого дела… — засмеялся Гарри. И что оставалось делать ревнивому Рону? Смеяться вместе со всеми!

Наконец, они привели себя в порядок, переоделись в магловскую одежду и восстановили железнодорожное имущество, вернув купе его первоначальное состояние. Глупости быстро забываются. Парочки сидят напротив друг друга, отчаянно прижавшись, один к другому. Ибо появились уже предместья Лондона и скоро они расстанутся. Джинни не может сдержать слёз. И Гарри не выдерживает, и говорит ей:

— Ты же понимаешь, любимая, мы расстались только для тех, кто будет вокруг тебя в Хогвартсе. Не для тех, с кем мы встретимся этим летом в «Норе». Я обещаю, что шарахаться в доме Молли от тебя я не буду, но и открыто обжиматься как раньше, пожалуй, тоже. Маме скажи, что ты хотела идти со мной и ребятами в Поход, но мы тебя взять с собой отказались, и на этой почве мы слегка поссорились. Но, не до конца. Если она заметит, что в наших отношениях что-то изменилось. Твоей маме лучше всего всегда говорить правду. Она будет рада, что мы проявили ответственность. Пойми, я не смогу защищать тебя там. Не смогу отвлекаться. Я не хочу жертвовать любимой, если так случится. А у Гермионы есть Рон. Есть кому о ней позаботиться. И совершеннолетие в Волшебном Мире имеет значение. Я думаю, они, Министерские и Пожиратели будут отслеживать волшебные палочки, все акты волшебства, всех тех, кто так или иначе, был близок ко мне. Мы можем засыпаться. Ты же не хочешь, чтобы мы провалились…

— Гарри, я всё прекрасно понимаю. Я не капризный подросток, орущий на весь дом — возьмите меня, ну возьмите меня! Я тебя точно понимаю. Я буду вас ждать. Пожалуйста, позаботься о Гермионе и Роне. Верни их мне живыми. Не рискуйте сломя голову, хотя что это я тебе говорю. Я сама именно так всегда и поступаю. Но, учти, я просто так сидеть сложа руки не буду. Я, Невилл и Полумна, восстановим Отряд Дамблдора и будем вас ждать. Мне ведь ещё учиться в Хогвартсе целых два долгих года. Мне, а вернее Гермионе, кажется, что финал всей этой истории, всей этой войны будет именно в Хогвартсе. Там всё началось, там всё и закончится. Будем надеяться, что будущее, в которое заглянула Гермиона, у нас всё-таки есть…

— Гарри. — Быстро заговорил Рон. — Джинни и я будем выходить вместе, нас сразу встретят мама и папа. За тобой отдельно в купе зайдут мракоборцы, проводят в министерскую машину и под конвоем двух джипов с охраной отвезут в Литтл-Уингинг. Пожалуйста, не дёргайся, так надо. Мне это сказал Билл в медицинском пункте перед самым отъездом. Когда он пришёл в себя после ранения. Гермиона выйдет вместе с Невиллом, Ханной и Полумной. Меня и тебя никто не должен видеть с нашими любимыми. Приедешь к нам в «Нору», всё подробно объясню.

— Гарри. — Присоединилась к Рону и Гермиона. — Мы скоро увидимся, у нас у всех всё впереди. Помни о моём путешествии в будущее и у нас четверых всё будет хорошо! Держись друзей, Гарри. Я понимаю, что ты хотел мне тогда сказать. Про Маховик Времени. Если бы мы их тогда случайно не уничтожили в Министерстве Магии, то возможно, удалось бы спасти и Сириуса. Но он не умер, он сейчас вот здесь. Он всегда с нами. Как и Джеймс, как и Лили. Она нежно прикоснулась своей ладонью к груди Гарри, там, где билось его сердце, обняла свободной рукой и очень нежно поцеловала в губы. Затем, резко оттолкнув его от себя, бросилась в объятия к Джинни.

Гарри стоял в тамбуре за тёмным стеклом и, радуясь, что его никто уже не видит, глотая предатели-слёзы, наблюдал, как начавшаяся война уже наносила свои первые чувствительные удары. Как решительно взмахнув своими ярко-рыжими длинными волосами, от него по перрону удалялась Джинни. Вместе с Роном, Молли и Артуром. Как прошла Гермиона с Невиллом, Полумной и Ханной. И вот её пышная каштановая грива уже исчезла среди расходящихся людей с платформы девять и три четверти. Эта проклятая война уже похищает его любимых, его друзей. Может быть, Гермиона придумала своё, так называемое путешествие в будущее? Чтобы слегка приободрить его. Подарить надежду. Из лучших побуждений. Кто знает? Даже если это и так, она просто молодец! Ради таких девушек как Джинни и Гермиона стоит жить. Жить и бороться! Но, не надо раньше времени вешать нос! Мы еще повоюем! Мы ещё разберемся с этими тайнами, известными уже четверым!