Тайна Лоринг-Чейза

Глава XXV,

в которой поколеблено отношение к рыжеволосым

Колокола на далекой церковной колокольне прозвонили четыре часа. Дэвид свернул с жаркой пыльной дороги и присел отдохнуть на мостик, перекинутый через живую изгородь. Он страшно вымотался. Недавно перенесенное потрясение и физическое напряжение истощили его силы, отняли все жизненные соки. Глядя потухшим взором на лесистые холмы и просторы, он думал, как объяснит Шригу свое внезапное исчезновение. Незаметно его мысли обратились к Антиклее – странному, импульсивному созданию, бесконечно далекому от его юношеских идеалов красоты и женского совершенства… «Ядовитая рыжая фурия!»… Он терпеть не мог рыжих… «Нужно будет – убьет человека и глазом не моргнет»… А у него в кармане – окровавленный кинжал.

Он вспомнил, как она показывала ему этот кинжал, и Дэвид еще – прости Господи – заметил, что им можно убить, если использовать умеючи… Да, оружие попало в умелые руки!

Дэвид вздохнул, спустился с мостика и поплелся по узкой тропинке, которая вела через луг и терялась в рощице. Дэвид предпочитал открытую местность и, свернув с тропы, обогнул рощицу. Нежная сочная трава мягко пружинила под ногами… «Злобное, угрюмое, дерзкое существо»… Да еще с рыжими волосами!

Внезапно Дэвид застыл на месте. У него перехватило дыхание. Перед ним была Антиклея.

Она лежала на траве, закинув под голову руку взамен подушки и глядя в ясное голубое небо. Дэвида словно молнией поразило: он вдруг заново увидел, как она красива. Ослепительная белизна грациозной шеи, прелестные контуры округлой груди под легким платьем, изящная линия бедер и длинных стройных ног – и все это в сочетании с небрежной, непринужденной позой. Гибкая, сильная, грациозная – настоящее «молодое красивое животное». Действительно, подходящее определение.

Почувствовав его взгляд, девушка повернула голову, без малейшего усилия поднялась с травы и, сидя, хмуро посмотрела снизу вверх.

– Что вам угодно? – недовольно спросила она, не узнав сначала Дэвида. Он поклонился. – А, это вы.

– Да, сударыня.

– Вы изменились. Что с вами произошло?

– Всего лишь побывал у парикмахера, мэм.

– Куда вы идете?

– В Лоринг-Чейз.

– Зачем? Что вам нужно?

– Есть некоторые дела, сударыня.

– Вы глупец!

– Я и сам начинаю так думать.

– Безрассудный глупец! – повторила она. – Вы могли бы уже добраться до Лондона или даже до побережья.

– Полагаю, мог бы, мэм. – Он наклонил голову. – Но, правду говоря, у меня пропало желание ехать в Лондон и тем более на побережье.

– Вы потеряли свою шляпу. Ночью.

– Вот черт! – сказал Дэвид, вздрогнув. – В самом деле потерял.

– Что привело вас туда?.. В этот дом, в такой час? – понизив голос почти до шепота, спросила Антиклея.

– Как всегда, дурацкая привычка вмешаться в чужие дела. – Он усмехнулся. – Я надеялся предотвратить… то, что случилось.

– Предотвратить? – с гневным презрением переспросила она.

– Да, мэм, – твердо ответил он. – Услышав, что жизни сэра Невила угрожает опасность…

– Что?! – отпрянув, вскричала она. – Вы имеете в виду мои слова? Те, что я говорила вчера в лесу?

– Не ваши, сударыня.

– Тогда чьи же?

– Сударыня, я не могу вам этого сказать.

– Можете! Вы должны мне сказать! – горячо воскликнула Антиклея. – Это был… Юстас Молверер?

– Нет, мэм.

– Значит, вы кого-то защищаете? Покрываете?

– Поэтому я и забрал с собой кинжал, – мягко сказал Дэвид.

Девушка мгновенно вскочила на ноги.

– Какая низость! – закричала она. – Вы… вы посмели заподозрить…

– Нет, сударыня, – со вздохом перебил он ее. – Только много бы я отдал, чтобы вы в ту минуту спокойно спали в своей постели…

– О, я понимаю, – парировала она, глядя ему прямо в глаза. – Вместо того чтобы поймать вас с поличным!

– Так и есть, сударыня.

– Вы стояли над ним, когда я откинула шторы.

– Именно так, мэм.

– В таком случае, – сказала Антиклея, подхватывая плащ и узелок, лежавшие у ее ног, – самым разумным для вас было бы идти своей дорогой и позволить мне идти своей.

– Разумеется, мэм! Моя дорога ведет в Лоринг-Чейз. А ваша?

– Как можно дальше от этого ненавистного места!

– Вот как, – проговорил Дэвид. – Значит, вы покидаете его. Надолго ли, смею спросить?

– Навсегда! – страстно воскликнула она. – Слава Богу, я наконец свободна и молю, чтобы мне никогда не довелось вновь увидеть этот отвратительный дом.

– Но… хм, – задумался Дэвид. – Уехать так внезапно, когда… Это похоже на бегство. Это неразумно.

– Разумно или неразумно, я уезжаю!

– Подумайте, сударыня, подумайте! – взывал он. – Вас начнут повсюду разыскивать, выслеживать! Вы опорочите свое имя, вас будут подозревать…

– Тем лучше для настоящего убийцы, – возразила она, с вызовом разглядывая Дэвида из-под насупленных бровей.

– На вас начнут охотиться, устроят облаву.

– Ну и пусть, пусть! – яростно крикнула она. – Пусть меня схватят, пусть бросят в тюрьму, все равно я буду свободнее, чем здесь, потому что его там не будет! Потому что его нет!

– Тише, сударыня, тише! И прошу, взвесьте все хорошенько еще раз. Бегство может только навредить.

– Прочь с дороги! – приказала Антиклея.

– Нет, – покачав головой, ответил Дэвид. – Я полагаю, в данных обстоятельствах вам следует вспомнить о своем долге.

– О каком еще долге? Перед кем?

– О долге перед вашим собственным добрым именем.

– Позволите вы мне наконец пройти? Я жду.

– Нет, мэм.

Сказав это, Дэвид отпрянул, потому что Антиклея тигрицей прыгнула на него. Она схватила его за куртку и толкнула в сторону с такой неожиданной силой, что он едва устоял на ногах.

– Как вы смеете? – зарычала она. – Что вы о себе возомнили? Думаете, вам удастся меня задержать?

– Вот именно, мэм, – усмехнувшись одними губами, ответил Дэвид.

Не успел он договорить, как она снова бросилась на него и, хотя Дэвид ожидал нападения, дважды чуть не сбила его с ног. Все в нем восставало против этой борьбы, но пришлось применить силу. Потом, вспомнив старый прием, он неожиданно отпустил ее, и Антиклея полетела на траву.

Дэвид испуганно смотрел на задыхающуюся дикую кошку, готовую бросаться на него вновь и вновь, и не знал, что сказать.

– О Боже! – простонал он. – Зачем вы заставляете меня это делать?

От бешеного взгляда из-под растерзанной прически по спине Дэвида пробежали мурашки.

– Зверь! – закричала она. – Подлый трус! Мерзавец! Скотина!

– Сударыня, – сказал он, склоняясь в глубочайшем поклоне, – вы, может быть, считаете свой лексикон образцовым, но мне он столь же отвратителен, сколь неприятны рыжие волосы, которые к тому же сейчас в таком беспорядке, что совершенно вас не красят.

Антиклея стала пунцовой и разразилась такой бранью, что Дэвид залился краской стыда. Тем не менее она поспешила привести в порядок сбившееся платье и поправить прическу.

– А теперь, – продолжал Дэвид, – если вы взяли себя в руки, я провожу вас домой.

– Вам придется тащить меня волоком! – злобно предупредила она.

– Ну уж нет! – возразил он. – Хватит с меня этой вульгарной драки! Прошу вас, пойдемте, мэм.

– Нет!

– Как угодно, – вздохнул он, усаживаясь напротив нее. – Тогда посидим, поговорим. И первым делом…

– Глупец! – презрительно бросила она. – Ваша свобода, ваша жизнь в моей власти!

– Так ли это, сударыня?

– Он еще сомневается! Если вы заставите меня вернуться в Лоринг… я скажу, где встретила вас прошлой ночью! Что тогда?

– Вероятно, меня арестуют.

– Так убирайтесь, пока не поздно!

– Это невозможно, мэм.

– Тогда не смейте останавливать меня!

Антиклея попыталась встать, но Дэвид протянул руку и удержал ее на месте.

– Прошу вас, давайте попробуем обойтись без насилия – оно не достойно ни вас, ни меня. Попытайтесь понять, мэм: даме не пристало добиваться своего грубостью, так же как и ругаться, словно пьяный матрос.

– О, как я буду рада, – процедила она сквозь зубы, – я буду просто счастлива, когда вас посадят в тюрьму!

– Природа, – как ни в чем не бывало продолжал Дэвид, – создала вас женщиной…

– Проклятая природа! – в отчаянии простонала она. – Чего бы я ни отдала, чтобы родиться мужчиной! Я чувствую в себе силу, смелость, я и думаю по-мужски. Да я сильнее и смелее большинства из вас, я…

– Стоп! – перебил ее Дэвид. Он был шокирован и рассержен. – Вы просто позорите женский род!.. – Он оборвал себя. – Ладно, давайте замнем это. Позвольте мне доставить вас живой и невредимой в Лоринг-Чейз и…

– Нет! – крикнула Антиклея, яростно топнув ногой, но лежа это получилось комично. – Я ненавижу этот дом!

– Вы не были в нем счастливы? – чуть смягчившись, спросил Дэвид.

– Счастлива?! – с горьким сарказмом повторила она. – Лучше бы я умерла.

– Но почему же в таком случае, почему вы не убежали раньше?

– Я не хотела бросать Белинду… Но теперь, когда его нет, я свободна! И наконец-то начну жить!

– Да, но миссис Белинда будет тревожиться о вас, ей будет очень одиноко, разве не так?

Антиклея поникла головой. Потом, помолчав, выдавила из себя:

– Подлая, самовлюбленная дрянь.

– Я полагаю, если вы действительно…

– Замолчите, сэр! Держите ваши идиотские мысли при себе.

– Слушаюсь, мэм.

И тут, к немалому удивлению Дэвида, она вдруг засмеялась, а потом, к его испугу, без всякого перехода расплакалась.

– О, не надо! Прошу вас, не плачьте! Ради Бога, Антиклея, успокойтесь!

Но она вместо этого упала лицом в траву и заплакала сильнее прежнего. Неудержимые рыдания сотрясали ее плечи.

– Господи, Боже мой, – бормотал Дэвид, беспомощно озираясь по сторонам, – вот наказание. – Он встал подле нее на колени и, пытаясь успокоить, начал тихонько гладить ее по плечу, по голове…

– Я так одинока, так одинока, – всхлипывала она. – И так устала…

– Ох, бедная моя Антиклея, – вздохнул Дэвид. – И я ведь тоже, мы оба очень устали и совсем одиноки… И потому давайте станем друзьями. Пожалуйста.

Она было затихла, но потом вновь зарыдала.

– Вы… вы терпеть не можете… рыжих!

– У вас длинные, шелковистые волосы.

– Рыжие!.. Противные!

– Нет!.. Не всегда… – брякнул он. – То есть, я хотел сказать… не у всех.

Она повернула голову. Из глаз по ее щекам неудержимо струились слезы.

– Что… что вы хотите этим сказать? – переспросила она, всхлипывая.

На Дэвида напала странная робость.

– Я хотел сказать, что… некоторые люди… возможно, считают рыжие волосы… самыми прекрасными в мире.

– Какие люди?

– Люди… зрелых суждений.

Через секунду Антиклея села и принялась хмуро вытирать слезы.

– Презираю плакс, – заявила она.

– Но это… очень трогательно… и женственно.

– Потому-то я себя и презираю… Это вы во всем виноваты! – Губы ее скривились и задрожали. – А рыжие волосы все равно отвратительны, особенно мои. Но тут уж вашей вины нет.

Дэвид посмотрел на нее и как можно мягче сказал:

– А сейчас в знак того, что вы меня простили, а главное, ради несчастной миссис Белинды позвольте мне проводить вас домой.

– Ладно, будь по-вашему! – вздохнула Антиклея. – Придется вернуться… ради моей Белинды.

– И ради… ради нашей дружбы, – несколько неуверенно добавил он, протягивая ей руку.

Девушка секунду помедлила, потом ее теплая, сильная ладонь легла в его ладонь…

В то же мгновение на них упала чья-то тень, и Дэвид, круто повернувшись, оказался лицом к лицу с мистером Молверером. Во взгляде секретаря сэра Невила промелькнуло узнавание. Степенный и внешне бесстрастный, мистер Молверер не засверкал свирепо глазами, не сжал кулаки и даже не нахмурился, но все же в том, как опустились его веки, как дрогнули, расширившись, его тонкие ноздри, в повороте его гибкой статной фигуры Дэвид прочитал угрозу.