Тайна утренней зари

17

При других обстоятельствах Валерий Андрианович ни за что не забыл бы напомнить Некрасову, что в будущую среду три конструктора должны посетить бюро структурного анализа. Но на второй день после разговоров в кабинете директора начались испытания «легкой артиллерии», которой предполагалось оснастить «РИ-1».

Что общего имела артиллерия с мирными целями космической экспедиции? Самыми опасными врагами ракеты являются метеориты, проносящиеся с колоссальной скоростью в межпланетном пространстве. При столкновении с ракетой самый маленький метеорит может легко пробить ее оболочку. Но здесь на помощь путешественникам приходит система радиолокации. Она немедленно сигнализирует о приближении посторонних тел, и тогда вступают в действие пушки, излучающие электромагнитные импульсы. Невидимые снаряды быстро превращают метеориты в прозрачные облака космической пыли.

Приемный аппарат локатора связан также с установкой, управляющей полетом ракеты. Если посланные в пространство ультракороткие волны отражаются от тела больших размеров, ракета автоматически поворачивает точно под углом, необходимым для того, чтобы предотвратить столкновения. Но эта система пока еще работала без достаточной точности и причиняла много забот руководителям института.

Непримиримый враг всякого рода реклам, Николай Александрович Некрасов никогда не жалел времени на беседы и споры о различных научных проблемах. В следующий понедельник в Центральном астрофизическом институте началась сессия, посвященная происхождению космических лучей. Николай Александрович не пропускал ни одного заседания. Здесь вы никогда не сказали бы, что он молчалив и угрюм, как это утверждали многие его сотрудники. Некрасов спорил, задавал вопросы, горячо возражал как профессору Ренгласу, который утверждал, будто космические лучи появляются из Галактики, так и его оппонентам, доказывавшим противное.

В среду утром директор института, однако, не забыл пригласить к себе Пивоварова.

— Вы, кажется, согласились, чтобы Силантьев и его помощники сегодня вновь посетили вас? Пожалуйста, примите их. Интересно, что на этот раз покажут гамма-счетчики…

В глазах главного инженера сверкнула молния: «Будьте спокойны, Николай Александрович, я ни на секунду не спущу глаз со счетчиков!» Но при следующих словах директора у Пивоварова сразу же изменилось выражение лица.

— Я как раз хотел вас спросить, — вспомнил Некрасов. — Как вам нравятся последние успехи наших коллег из «Атом-Униона»? На днях на частном банкете, данном ассоциацией промышленников, Каракас заявил, будто проблема оболочки ими полностью разрешена.

Что бы это означало? Пивоваров с еще большим трудом нашел бы ответ на этот вопрос, если бы директор поставил его в известность, что в день первого визита конструкторов в специальное бюро счетчики не могли зарегистрировать ни одного электромагнитного импульса, происшедшего из источника, находящегося на территории института. Это было точно установлено. Значит, кто-то со стороны направил пучок гамма-лучей на бюро. А гамма-лучи, как известно, обладают способностью проникать сквозь вещества с малым атомным весом и, наоборот, задерживаться более тяжелыми атомами…

Но это только первое звено из целой цепи вопросов, на которые главный инженер не в состоянии ответить.

— Николай Александрович, сегодня счетчики ничего не зарегистрировали, — сообщил на следующий день Пивоваров и, явно смущенный, добавил: — Прошу вас извинить меня, если мои подозрения были необоснованны…

И на этот раз главный инженер говорил бы иначе, знай он, что перед тем как войти в бюро, Силантьев снова разговаривал по радиотелефону, а Летягин, придя утром в институт, затем исчез на целый час. Работники государственной безопасности, предупрежденные Некрасовым, установили, что Силантьев договорился по радиотелефону с неким Анатолием Григорьевичем встретиться вечером в ресторане «Астра».

— Если случится опять так же, как и со спортивными состязаниями, тогда мы будем уверены, что все эти переговоры по радиотелефону имеют другую цель, — высказал свое мнение Некрасов, беседуя с полковником, которого он просил помочь ему в его поисках. — Какая связь может быть между «Астрой» и электродромом? Может быть, уже теперь стоит подумать об этом?

К удивлению Некрасова, в тот же вечер Силантьев в самом деле отправился в ресторан.

Как и обычно, залы «Астры» были заполнены публикой, и главный конструктор с трудом нашел свободное место недалеко от входа. «Астра» — один из самых популярных ресторанов, где столичные жители любят проводить свободное время. Правда, некоторые находят, что подобного рода название более подходило бы к одному из многих ресторанов, расположенных на крышах высотных зданий, в то время как «Астра» углубилась на двенадцать метров под землю. Зато лифт в какую-нибудь четверть минуты переносит вас из Москвы в Сочи, в разгар южного лета. Шелестят листвой пальмы, журчат хрустальные родники в искусственных гротах, между которыми плывут в танце пары.

Заказав себе обильный ужин и графин розового вина марки «Подмосковное», — Всеволод Александрович любит шутить, что старые вина он пил только в юности, — Силантьев равнодушно глядел сквозь клубы табачного дыма. Но ни его соседи, — нежная парочка хотя и разделенная возрастом одного поколения, и бледный юноша, с манерами артиста — ни другая публика не вызывали у него интереса. Посреди окружающего веселья Всеволод Александрович выглядел скучающим и одиноким.

Главный конструктор собрался уже нажать на кнопку автокассы, чтобы узнать, сколько с него причитается, когда внезапное появление знакомого заставило его раздумать.

— Честное слово, я начинаю верить в чудеса! Уже собрался уходить и вот, пожалуйста, — какая встреча! По сему случаю, надеюсь ты не откажешься от стаканчика вина? Выпьем за исполнение наших общих планов!

Знакомый, появление которого так обрадовало Силантьева, был Павел Летягин.

Узнав об этой встрече, Некрасов в недоумении пожал плечами:

— Неужели Летягин и некий Анатолий Григорьевич — одно и то же лицо? Или радиотелефонные разговоры не имели никакой скрытой цели? Знакомый, приглашенный Силантьевым, попросту не пришел — и баста!

Полковник жадно затянулся папиросой.

— В самом деле, все было бы ясно, — после некоторого раздумья ответил он Некрасову. — Все было бы ясно, и мы могли бы сказать «баста!», если бы не одно обстоятельство: как «Атом-Унион», до самого последнего времени получавший весьма неутешительные результаты в сооружении оболочки ракеты, так скоро и так неожиданно добился искомой формулы? Вы скажете: не исключено открытие, сделанное специалистами компании? Да, не исключено. Но знаете ли вы, что и конструкция дюз в ракете Каракаса оставляет еще ожидать много лучшего. И не кажется ли вам странным, если фирме удастся их усовершенствовать спустя несколько дней после нас?

Не ожидая ответа Некрасова на этот загадочный вопрос, полковник продолжает развивать свою мысль дальше. Имеется ли какая-нибудь связь между посещением специального бюро тремя инженерами моторного цеха и неожиданным успехом «Атом-Унион треста»? Имеется ли какая-нибудь связь между трудностями, испытываемыми Каракасом в конструировании мотора и неожиданной сменой мнений Силантьева о путях устранения деформации дюз? Или же существует какая-либо связь между всем этим и настойчивыми просьбами Летягина разрешить ему посещение спецбюро? И, наконец, кто и с какой целью направил на специальное бюро гамма-лучи в такой подходящий для фотографирования момент?

Все эти вопросы остаются неразрешенными до следующего утра.