Тайна золотых статуй

ЗА ЧАЕМ

Подъехав к дому, ребята обнаружили, что Джордж и Тимми уже на месте и дожидаются их прибытия. Тимми стоял посреди дороги, навострив уши и напряженно вглядываясь вдаль. Длинный собачий хвост безостановочно мотался из стороны в сторону, выдавая крайнее душевное волнение его обладателя. Пес чуть не потерял рассудок от радости, увидев, как трое его друзей выруливают из-за угла, и помчался навстречу со всей быстротой, на какую был способен. Сумасшедший лай, которым сопровождался этот бег, привел в ужас рассыльного из кондитерской, на свою беду шедшего мимо с большущей корзиной в руках.

Мальчик так испугался, что сломя голову бросился в первый попавшийся сад и спрятался за забором, не переставая вопить: «Бешеная собака! Бешеная собака!» Не обратив ни малейшего внимания на клевету, Тимми стремглав пронесся мимо забора и, добежав до ребят, буквально силой заставил их спешиться. Те поначалу сопротивлялись, боясь задеть его ногой или колесом, но потом сдались и спрыгнули с велосипедов.

– Тимми, дорогой! – Энн нежно погладила возбужденную собаку. – Убери, пожалуйста, язык. Я давно боюсь, что в один прекрасный день ты высунешь его так далеко, что он вообще шлепнется на землю.

Вне себя от счастья, Тимми с громким лаем по очереди обежал Дика, Энн и Джулиана, каждого облизал, каждому заглянул в глаза – в общем, вел себя так, словно провел в разлуке с детьми по меньшей мере год.

– Ну ладно, старина, хватит, – добродушно сказал Дик, легонько отстраняя Тимми и пытаясь вновь взобраться в седло. – Мы же только вчера с тобой виделись. Разве нет? Скажи лучше, где Джордж?

Услышав лай Тимми, Джордж в этот момент тоже вышла на дорогу. Ребята подъехали поближе, и она приветственно улыбнулась всем троим:

– Салют! Я смотрю, вы в магазинах времени зря не теряли. Пакетов-то сколько! Замолчи, Тимми, ты что-то слишком много шумишь! У меня от твоего лая скоро голова заболит. Извините, что не позвала вас к себе, в Киррин-коттедж. Зато как я рада, что вы меня пригласили: папа до сих пор не отыскал свои бумаги, и наш дом сейчас, даю вам честное слово, похож на психиатрическую лечебницу. Я правду говорю – из шкафов выброшены все вещи, даже в кладовке с полок все продукты сметены на пол. Бедную маму я оставила на чердаке – она там ищет пропажу, хотя почему папа решил, что его бумаги могут оказаться именно там, клянусь, я не понимаю и никогда не пойму.

Дик фыркнул от смеха.

– Несчастная Джордж! Представляю себе эту картину: твой папа рвет волосы на голове, топает ногами и орет благим матом. А между тем свои драгоценные записи, я подозреваю, он по обыкновению нечаянно сунул в корзину для ненужных бумаг.

– Потрясающе! – Джордж широко раскрыла глаза. – Нам это и в голову не приходило! Сию же минуту позвоню маме, скажу, чтобы поискала в корзинке. Дик, ты гений!

– Вот и прекрасно, – заключил Джулиан. – Ты иди звони, а мы тем временем поставим на место велосипеды. Тимми, убери нос от пакета с сосисками. Ты и так уже сильно оскандалился с ними, позволь тебе заметить. Есть мнение, что вчера вечером ты умял слишком большую порцию.

– Он и в самом деле съел многовато, – согласилась Джордж. – Я слегка зазевалась, а он обрадовался и накинулся на эти сосиски. Послушайте, а кто такая эта миссис Лэйман, которая ожидается к чаю? Вы что, действительно должны оставаться из-за нее дома? Я-то надеялась, что мы устроим отличный пикник на свежем воздухе…

– Боюсь, с пикником сегодня не получится, – покачал головой Дик. – Я так понял, что миссис Лэйман специально явится, чтобы о чем-то с нами поговорить. Придется остаться с чистыми руками, хорошими манерами и всем прочим в том же роде. Так что веди себя прилично, Джордж!

Джордж дружески шлепнула кузена по спине.

– Это нечестно, – заявил Дик. – Ты ведь знаешь, что я не могу стукнуть тебя в ответ… Ой, совсем забыл! Джордж, жаль, ты не видела Энн час тому назад! Она рычала на меня, точно разъяренный тигр, и скалила зубы, и…

– Не говори глупостей! – перебила брата сконфуженная девочка. – Он назвал меня мышкой, Джордж, и добавил, что тигр у нас уже есть – это ты – и что для семьи одного тигра вполне достаточно. Обидно же слушать такие вещи! Ну я на него и набросилась – выпустила когти, зарычала… Он прямо обалдел от неожиданности. Мне это, между прочим, очень понравилось!

– Ну, старушка, ты даешь! – изумилась Джордж. – Но все равно, Энн, ты же сама знаешь, что не создана быть тигром – рычать, вопить, бесноваться…

– Если потребуется, я им стану, – насупившись, упрямо проговорила «мышка». – Я вас всех удивлю, и в самое ближайшее время. Только подождите немножко!

– Согласны. Подождем. – Джулиан обнял сестренку. – А теперь пошли в дом, пока Тимми не вытащил из сумки пару-другую пирожных. Перестань лизать пакет, Тим. Ты в нем дырку проделаешь.

Энн рассмеялась:

– Он, наверно, чует запах булочек с вишнями. Можно я ему дам одну?

Джулиан погрозил ей пальцем.

– Ни в коем случае! Плевать он хотел на твои булочки. Они на него не производят ни малейшего впечатления. Тебе это должно быть известно. Ты разве не помнишь, как он их разгрызает и отшвыривает в сторону, а потом плюется вишнями?

– Гав, – сказал Тимми, признавая правоту Джулиана, и принялся обнюхивать пакет, где лежала предназначенная ему кость. Энн погладила собаку.

– Это твой обед, Тимми. На косточке полно мяса. Смотрите – мама машет нам рукой из окошка. Ей, наверное, нужны сосиски. Идемте домой. – Тимми, о сосисках забудь и думать – они не про тебя. Отойди от сумки! Господи! В жизни не видела такого прожорливого пса. Джордж, люди могут подумать, что ты моришь его голодом.

– Если подумают, то будут глубоко не правы, – пожала плечами Джордж. – Тимми, к ноге!

Тимми послушался и подошел, оглядываясь и продолжая пожирать глазами многочисленные сумки, которые ребята в этот момент снимали с багажников.

Через несколько минут покупки были разложены на кухонном столе. Дорис, женщина, обычно помогавшая хозяйке дома во время школьных каникул, открыла пакеты и заглянула внутрь каждого краем глаза, не забывая с опаской коситься на Тимми, крутившегося у нее под ногами.

– Вы бы убрали вашу собаку подальше, – наконец, не выдержав, неприязненно проговорила она. – Это же с ума сойти – сколько сосисок девается неизвестно куда, стоит ей появиться в доме. Эй, ты! Пошел отсюда! Убери свои лапы с чистого стола!

Тимми затрусил прочь из кухни. Жаль, размышлял он по дороге, что кухарки его не любят. Сам-то он к ним питал нежнейшие чувства. От них так вкусно пахло едой. К тому же в полном их распоряжении всегда имелись всевозможные лакомые кусочки, за которые он готов был отдать душу, но которыми, увы, его угощали весьма и весьма редко… Ничего, решил Тимми, он проберется в кухню снова, едва только Дорис зачем-нибудь поднимется наверх. Вполне вероятно, что на полу удастся отыскать хотя бы съедобные крошки. А может, и не только крошки. Если повезет. Вкусные вещи иной раз падают со стола. Это общеизвестно. Падают, разумеется, незаметно для кухарок…

– Джорджина, дорогая, здравствуй! – В кухню вошла хозяйка дома. Тимми с хитрым видом следовал за ней по пятам. – Тим, немедленно удались. Я ни капли тебе не доверяю, пока в радиусе хотя бы мили лежит пакет с сосисками. Ты слышал, что я сказала? Выметайся отсюда! Брысь!

Тимми повиновался. Любя тетю Джордж, он знал, что когда она говорит «брысь», это следует понимать буквально. Он устроился на коврике в гостиной и лежал там, горестно вздыхая и прикидывая, сколько примерно пройдет времени, пока ему дадут его чудную мясную косточку, оставшуюся на столе. Он опустил голову на лапы, однако уши у него стояли торчком в ожидании Джордж. Величайшая несправедливость царит в мире, думал он печально. Его выгоняют из кухни, а Джордж нет. Почему?

– Теперь, Бога ради, не мешайте мне, пока я буду готовить обед, – попросила Дорис детей, которые все еще толклись вокруг нее. – И закройте за собой, пожалуйста, дверь. Терпеть не могу, когда этот большущий хитрый пес ходит тут и все обнюхивает, делая вид, будто умирает от недоедания, хотя он здоровый и толстый, как бык!

– Ничего подобного! – негодующе воскликнула Джордж. – Тимми никогда в жизни не был толстым. И он не обжора! И не хитрый!

– Ну тогда, значит, он один такой на всем белом свете, – иронически усмехнулась Дорис. – Потому что все собаки обжоры. И я ни одной из них верю ни на йоту. У миссис Лэйн был мопс, он любил грызть сахар и, добравшись до сахарницы, мог съесть все содержимое. А по соседству с миссис Лэйн обитал жирный пудель. И вот однажды этот пудель подошел и опрокинул бидон со сливками, который разносчик молока оставил снаружи у кухонной двери. Намеренно опрокинул, заметьте – а потом слизал все до последней капельки. Хозяйка пуделя (она на него надышаться не могла) пыталась изобразить дело таким образом, что пес, дескать, терпеть не может сливки и не опрокидывал бидон. Но вы бы посмотрели на его нос! Да у него вся морда до самых глаз была замазана сливками!

Тимми заглянул в приотворенную дверь и втянул носом воздух. Было полное впечатление, что он глубоко и незаслуженно оскорблен речами кухарки.

Джулиан улыбнулся:

– Вы нанесли удар его гордости, Дорис!

– Я нанесу ему еще много ударов, если он снова притащится в кухню и будет во все кругом втыкаться своим носом, когда я готовлю, – ожесточенно заявила Дорис.

Джордж сердито на нее посмотрела, зато остальные не могли удержаться от хохота. Утро прошло замечательно. Великолепная Пятерка спустилась к морю и гуляла вдоль берега у подножья высоких скал. Свежий морской ветер дул ребятам прямо в лицо, и это было ужасно приятно. Что касается Тимми, то он резво гонялся за чайками, осмеливавшимися сесть на теплый шелковистый песок, но в конце концов разозлился. Подумать только – стоило ему поближе подобраться к какой-нибудь чайке, чтобы схватить ее, как та, лениво взмахнув огромными крыльями, мгновенно взлетала в небо! До чего же хитрые птицы!

К обеду они основательно проголодались, и когда трапеза завершилась, ни на одной тарелке не осталось даже кусочка! Все было съедено подчистую.

Дорис испекла на пару потрясающий пудинг, обильно смазанный патокой и имевший, как всегда, грандиозный успех.

– Был бы у меня язык такой же длинный, как у Тимми, – размечталась Джордж, – я бы вмиг слизала всю патоку, оставшуюся на дне блюда. Увы, не повезло!

– За чаем ты ничего есть не сможешь, уж в этом я уверена, – сказала хозяйка дома и, конечно, ошиблась. Когда пришло время чая, ее дочь, сыновья и племянница были снова в полной боевой готовности и нетерпеливо ждали появления миссис Лэйман. А та, как на грех, запаздывала!

Чай был очень красиво сервирован на большом столе, покрытом белой кружевной скатертью. Дети сидели смирно и с вожделением глядели на лакомства. Куда же запропастилась их гостья?

– Чувствую, мне вряд ли понравится эта самая миссис Лэйман, – с раздражением пробурчала Джордж. – Скорее всего, она мне вообще не понравится. Чистая мука – смотреть на пирожные с кремом, когда ты зверски голоден! Смотреть и облизываться…

Раздался звонок, хлопнула парадная дверь. Наконец-то! В комнату вошла оживленная, улыбающаяся пожилая дама. Она весело со всеми раскланялась и явно была довольна, увидев, как нетерпеливо ждет ее небольшое, но приятное общество.

– Это миссис Лэйман, дети, – сказала мама, поскольку ребята видели гостью впервые. – Садитесь, пожалуйста, миссис Лэйман. Мы все очень рады вашему приходу.

– Собственно, пришла я, чтобы кое о чем попросить ваших ребятишек, – проговорила пожилая дама. – Но сначала давайте выпьем чаю, а потом я объясню, в чем состоит моя просьба… Силы небесные, какое роскошное пиршество нас ждет! До чего же удачно, что я проголодалась!

Остальные, как известно, проголодались тоже, вследствие чего хлеб, масло, сандвичи, булочки, кексы, пирожные и все прочее с поразительной быстротой исчезло со стола. Тимми безмолвно и кротко сидел у ног Джордж, которая то и дело, когда никто не видел, совала ему в рот всякие вкусные кусочки. Миссис Лэйман вела себя непринужденно и говорила без умолку. Она оказалась в высшей степени интересным человеком и произвела на всех прекрасное впечатление.

– Ну-с, а теперь, – объявила миссис Лэйман, когда с чаем было покончено, – вы, безусловно, вправе узнать, с какой целью я напросилась сегодня к вам в гости. Сейчас все станет понятно. Я хочу получить разрешение у твоей мамы, Джулиан, на то, чтобы (если это, конечно, возможно) вы втроем… и еще этот мальчик, сидящий справа – как его зовут? ах да, Джордж! – выручили меня из весьма трудного положения.

Никто не стал объяснять, что Джордж – девочка, а не мальчик и что Джордж – это уменьшительное от Джорджины. Джордж, как обычно, была невероятно польщена, что ее приняли за мальчика. Все молчали и с любопытством смотрели на волнованную миссис Лэйман.

– Дело в следующем, ребята, – продолжала та. – У меня славный небольшой домик наверху, на холме; оттуда открывается вид прямо на залив. Со мной живет внук. Я вынуждена уехать на некоторое время: заболела моя бедная кузина, за которой, кроме меня, абсолютно некому ухаживать. А Уилфрид даже слышать не желает о том, чтобы остаться одному. Он не переносит одиночества. Я и подумала – а вдруг мама позволит вам поселиться в домике вместе с Уилфридом и пожить там до моего возвращения? В вашем обществе мальчик почувствует себя спокойнее. Кроме одиночества и страха, тут еще играет роль и неумение жить самостоятельно. Но страха больше. Одна милая женщина регулярно приходит к нам убирать и готовить, однако Уилфрид все равно боится остаться один в безлюдном месте (а оно действительно безлюдное), да еще на вершине холма.

– Вы говорите о месте, где стоит ваш уютный домик и откуда открывается такой чудесный вид на море? – спросила мать Джулиана.

– Ну да! Во многом мое жилище примитивно и несовременно: водопровода нет, приходится пользоваться колодцем, электричество и газ тоже отсутствуют. Жжем свечи или масляные лампы. Но поверьте… Пускай то, что я скажу, звучит в наши дни старомодно, но, честное слово, вид на море с лихвой искупает эти неудобства! Может быть, дети захотят сначала осмотреть дом и окрестности, а уж потом примут решение?

Миссис Лэйман внимательно и серьезно посмотрела на ребят. Те смущенно молчали, не зная, что ответить.

Паузу прервала мать Джулиана.

– Превосходная идея! Мы, конечно, навестим вас и все вокруг обойдем. Если детям там понравится – пусть остаются, я не против. Уж они-то, в отличие от вашего внука, обожают самостоятельную жизнь!

– Мама права, – кивнул головой Джулиан. – обязательно придем посмотреть на ваш дом, миссис Лэйман. И с внуком, конечно, познакомимся. В ближайшие дни мама будет по горло занята устройством благотворительного базара, и наше отсутствие окажется только кстати. А насчет того, что нам нравится самостоятельная жизнь… Представьте, это чистая правда!

Миссис Лэйман чрезвычайно обрадовалась, услышав слова Джулиана.

– Может быть, придете к нам прямо завтра утром? – спросила она. – Где-нибудь около десяти? Уверена, вид с холма произведет на вас впечатление. Он изумителен, просто изумителен! Вашим взорам предстанут весь залив и море – на много километров вокруг. Приходите же! Я буду ждать… Ну а теперь мне пора домой. Я скажу Уилфриду, что вы, возможно, согласитесь составить ему компанию. Он такой милый мальчик и такой отзывчивый – всегда, знаете ли, готов прийти на помощь. Вы его обязательно полюбите.

У Джулиана, однако, возникли кое-какие сомнения относительно милого и отзывчивого Уилфрида. Он даже задумался: а не стремится ли миссис Лэйман вообще избавиться от внука и предоставить его собственной судьбе? Нет – это было нелепо, решил он по зрелом размышлении. Зачем, завтра утром они в любом случае увидят, это за дом и что это за Уилфрид.

– Недурственно будет в самом деле снова пожить независимой жизнью, – задумалась Джордж, когда за миссис Лэйман закрылась дверь. – Этот Уилфрид, я полагаю, вряд ли станет для нас слишком большой обузой. Он, наверное, просто маленький трусливый дурачок, боящийся остаться без бабушки. И это когда в доме есть прислуга! Решено – завтра мы туда отправляемся! Может быть, вид с холма компенсирует нам постоянное присутствие дражайшего Уилфрида!