Тайна золотых статуй

РАССКАЗ ЛУКАСА

Раскладывать покупки было сплошным удовольствием. Энн радовалась больше всех, потому что больше всех любила домашний уют. И вообще она росла самой хозяйственной в семье.

– Ни дать ни взять – мать семейства, – одобрительно и даже с благодарностью сказал про сестру Дик, увидев, каким чистым и комфортабельным стал чердак, где предстояло спать мальчикам. Энн превратила его в отличное жилье. – Смотрите – и спальня для всех троих получилась просторная, и места для вещей в углу хватает… А как выглядит кладовая! Ее и не узнаешь!

Энн оглядывала набитую продуктами кладовую и улыбалась. Ну вот, теперь она без труда сможет сытно и вкусно кормить свою маленькую общину. Банок на полках просто не счесть! В который раз она читала названия. Фруктовый салат. Консервированные груши. Консервированные персики. Сардины. Ветчина. Голубой тунец. Свежий кекс в красивой круглой коробке, достаточно большой, чтоб его хватило по крайней мере дня на три. Сухое печенье. Шоколадные вафли. Добрый старина Джулиан – он-то хорошо знает, как она любит эти вафли. Да и Джордж, между прочим, от них еще ни разу не отказывалась!

Девочка испытывала глубочайшую радость оттого, что так быстро и толково обустроила коттедж миссис Лэйман. Она больше не чувствовала себя виноватой перед несчастным вымокшим Уилфридом, однако ее все-таки слегка бросало в дрожь при воспоминании о том, как она внезапно стала тигром. Правда, всего на пару минут. И все равно – было очень интересно хоть на миг превратиться в разъяренного хищника!

«Я могла бы еще разок повторить этот номер, – думала Энн – если, конечно, представится подходящий случай. Но Боже мой! Как же был ошеломлен Уилфрид! Да и Джулиан тоже. Бедняжка Уилфрид. Правда, он теперь ведет себя гораздо лучше».

Мальчик и в самом деле изменился. Он стал куда вежливее в обращении с обеими девочками, «не забывался» и уже не важничал так сильно, как говорил Дик. Им отлично жилось всем вместе в маленьком коттедже.

Ели они чаще всего во дворе, расположившись на мягкой, прогретой солнцем траве. Внутри оказалось тесновато: домик действительно был крошечный. Энн с охотой и удовольствием готовила на примусе (иногда ей чуть-чуть помогала Джордж), а мальчики выносили еду на улицу. Уилфрид послушно выполнял порученные ему обязанности и бывал очень рад, когда удостаивался дружеского шлепка по спине от Джулиана.

Это было замечательно – сидеть на солнышке почти на самой вершине холма! Сидеть и есть, поглядывая на залив, на белоснежные яхты, пароходы, на суетливые маленькие лодчонки и наслаждаясь всей этой никогда прежде не виданной красотой.

Джордж чрезвычайно занимал остров посередине залива.

– Как он называется? – спросила она наконец Уилфрида.

Тот не знал, однако слышал весьма странную историю про этот остров.

– Когда-то он, кажется, принадлежал одинокому старику, – принялся рассказывать мальчик, – Тот жил в большом доме, скрытом от глаз густым лесом. Остров его предкам пожаловал сам король – Яков Второй, если не ошибаюсь. Старик был единственным и последним представителем рода, наследников он не имел. Разные люди поэтому хотели купить у него остров, и чтобы ему не надоедали, он завел специальную стражу. Его охранники следили за тем, чтобы на остров не ступила ни одна чужая нога. Они не позволяли никому даже близко подплыть к берегу, не то что высадиться. Эти свирепые стражники были вооружены до зубов.

– Черт побери! Они что, стреляли в людей, которые просто пытались сойти на берег? – негодующе воскликнул Дик.

– Ну, я думаю, они все-таки стреляли вверх, хотели не убить, а отпугнуть, – с сомнением в голосе возразил Уилфрид. – Но, во всяком случае, незваных гостей ждали не больно-то приятные ощущения, если они собирались пристать к острову. Это уж точно. Представляете? Бах-бах! Ни с того ни с сего вокруг начинается безостановочная пальба! Бабушка рассказывала мне, что какой-то ее знакомый, человек с деньгами, решил выторговать у старика хотя бы часть земли. Так ему пулей сбило шляпу с головы, когда он попытался войти в бухту.

– А сейчас кто-нибудь там живет? – заинтересовался Джулиан. – Старый владелец наверняка уже на том свете. Неужели у него не осталось совсем никого, никаких родственников, которым можно было бы завещать остров?

– Думаю, что нет, – отвечал Уилфрид. – Хотя точно не знаю. Мне вообще известно про этот остров не так уж много. Но есть человек, знающий про него абсолютно все. Зовут этого человека Лукас, и он когда-то служил в том самом отряде стражников, который отваживал от острова непрошеных посетителей. Сейчас он работает в гольф-клубе, следит за площадкой.

– Любопытно было бы с ним поговорить, – задумчиво протянул Дик. – Я вообще охотно бы прошелся по площадке для гольфа. Отец у нас, – объяснил он Уилфриду, – отличный игрок, и я тоже кое-что смыслю в этом деле.

– Тогда зачем откладывать? – обрадовалась Джордж. – Пойдемте прямо сейчас. Тимми, я вижу, мечтает о долгой прогулке, хотя только вчера пробежал, не останавливаясь, весь путь отсюда до центра города и обратно. Пойдем гулять, да, Тимми? Пойдем?

– Гав-гав, – отозвался Тимми и живо вскочил с земли. К хорошей прогулке он явно был готов в любую минуту. Он прыгал вокруг Джордж, делая вид, что намерен укусить ее за ногу. Уилфрид попытался схватить его, но не вышло: пес увернулся.

– Как бы я хотел, чтоб ты был моей собакой! – негромко проговорил мальчик, глядя на Тимми. – Я бы ни на миг не спускал с тебя глаз.

Растроганный Тимми подошел и ласково лизнул его в щеку. Удивительно, как собака успела привязаться к Уилфриду за такой короткий срок! Никто не мог понять, в чем тут дело. Джордж сказала по этому поводу следующее:

– Тимми всегда очень придирчив в выборе друзей. Но, с другой стороны, надо отдать должное Уилфриду – мальчишка стал гораздо приличнее, чем был.

Вшестером они еще немного прошли вверх по холму, пересекли дорогу на вершине, спустились вниз с другой стороны, перелезли через забор и очутились на одной из дорожек, ведущих к площадке для игры в гольф, неподалеку от зеленой лужайки.

Посреди площадки стоял столб с ярко-красным флагом, развевающимся на ветру.

Уилфрид почти ничего не знал о гольфе, но его новые друзья не раз наблюдали, как играют их родители, и неплохо ориентировались в происходящем.

– Смотрите, игрок хочет забросить мяч на лужайку! – воскликнул Джулиан, и все остановились у изгороди, наблюдая за мужчиной с клюшкой в руке. Мужчина на дорожке как-то очень красиво, даже изящно ударил по мячу, тот взлетел вверх и, упав через несколько секунд прямо на лужайку, подкатился почти к самому углублению в земле, куда был врыт столб с флагом.

Тимми рванулся было вперед, как делал это всегда, завидев движущийся мяч, но с горечью вспомнил, что перед ним игра в гольф и, значит, он не имеет права даже прикоснуться к мячу – ни на дорожке, ни на площадке!

Игроки прошли мимо ребят, не обратив на них внимания, и скрылись. Где-то там у них была другая мишень.

– Интересно, здесь, ли Лукас, – сказал Уилфрид, пересекая дорожку и подходя к месту, откуда площадка была видна целиком. – Он вам понравится, вот увидите. Чего только Лукас не знает о здешних животных и птицах! Лично я думаю, что он выдающаяся личность.

Уилфрид постоял на склоне холма, оглядываясь по сторонам.

– Ага, вот и Лукас! Видите? – Пальцем мальчик указывал вниз, туда, где какой-то человек приводил в порядок кювет. – Ниже смотрите, ниже! Он работает своим кривым садовым ножом. Так чище получается!

Они сбежали по холму к канаве, над которой трудился Лукас.

– Держу пари, в этой канаве валяется куча мячей! – усмехнулся мальчик. – Привет, Лукас! Как жизнь?

– Доброе утро, юноша! – повернулся к Уилфриду пожилой человек, ухаживающий за спортивной площадкой. Лицо у него оказалось коричневым, как спелый орех, а руки и плечи – еще темнее. На нем не было ни рубашки, ни жилета; темные, глубоко посаженые глаза дружелюбно заблестели при виде пятерых ребятишек и собаки.

Он протянул загорелую морщинистую руку к Тимми. Тот сдержанно лизнул ее, благопристойно вильнув хвостом. Потом как следует, не торопясь, обнюхал Лукаса и, успокоившись, улегся около, положив голову на ногу новому знакомому.

– Ишь ты! – Лукас покрутил головой и вдруг громко, от всей души рассмеялся. – Наверное, думаешь, что мне позволено тут бездельничать целое утро? – обратился он к Тимми. – Ошибаешься. У меня полно работы, дружище, так что поднимайся. Ты и вправду симпатичный песик, да вот лег мне на ногу, так что я теперь и шагу сделать не могу. Хочешь, чтоб я все бросил я отдыхал тут с тобой? А кювет?

– Лукас, нам нужно тебя кое о чем расспросить, – прервал монолог старика Уилфрид. – Мы сюда с тем и пришли. Это касается острова в заливе. Есть у него название? Живет там кто-нибудь?

– Наш дом стоит почти на самой вершине холма, по другую сторону дороги, – объяснил Дик. – Оттуда хорошо виден остров. Вот мы и заинтересовались им. Он выглядит таким заброшенным, пустынным…

– А он такой и есть. – С этими словами Лукас уселся на край канавы. Тимми мгновенно пристроился рядом, принюхиваясь и пофыркивая от удовольствия.

Положив собаке руку на загривок, Лукас начал свой рассказ. Взгляд его попеременно останавливался то на одном, то на другом слушателе, выразительные глаза блестели по-прежнему добродушно и весело. Он вел себя так естественно и был так радушен, что детям почудилось вдруг, будто перед ними давний, преданный друг. Понемногу они все опустились на землю вокруг Лукаса и сидели тихо, вдыхая запах утесника, кусты которого во множестве раскинулись рядом с кюветом. «Пахнет, как кокосовый орех, – подумала Энн, – Да, точь-в-точь кокосовый орех!»

– Ну, значит, так, – заговорил Лукас. – Остров этот всегда был таинственным местом. Некоторые называли его Плачущим Островом, потому что вой ветра, носившегося над его высоченными скалами, напоминал рыдания. Кто-то дал ему другое имя – Шепчущий Остров: он зарос большими деревьями, и когда там дули сильные ветры (а они дули почти всегда), деревья качались, шелестели, словно шептались между собой. Но большинство из нас звало этот остров «Держись подальше», и это название – самое точное из всех, могу вас заверить. Не было на свете человека, который стал бы там желанным гостем, кого хотели бы видеть хозяева. На острове признавали только мрачные утесы, неприступные скалы да непроходимые леса.

Лукас замолчал, оглядывая сосредоточенные физиономии жадно внимавших ему ребят. Он был прирожденный рассказчик и знал это. Сколько раз слушал Уилфрид повествования о птицах и животных, которых Лукас встречал за годы работы на спортивной площадке! Лукас принадлежал к тем немногим людям, кем мальчик восхищался и кого по-настоящему любил.

– Продолжай же, Лукас! – Уилфрид нетерпеливо коснулся горячей обнаженной руки. – Переходи к богатому старику, который ненавидел всех на свете и стал хозяином острова в незапамятные времена!

– Рассказываю как умею, – отвечал Лукас с большим достоинством. – Наберись терпения, если хочешь слушать, иначе я пойду дальше чистить канаву. Видишь, как сидит эта собака? Мускулом не шевельнет. На редкость славная псина. Вот и ты сиди точно так же… Ладно, теперь, стало быть, о богатом старике. Старик до того боялся грабителей, что даже и остров купил себе необитаемый. Он построил там громадный замок, причем в самой глубине непроходимого леса. Говорили, что для этого пришлось вырубить примерно сотню деревьев. Но каждый камень и каждую доску возили с материка. Вы когда шли, не заметили случайно старый карьер прямо у самой площадки для гольфа?

– Как же, заметили, – отозвался Джулиан, – Я еще, проходя, посочувствовал игроку, которому доведется нечаянно закинуть туда мяч!

– Так вот, именно из этого карьера брали огромные камни для строительства замка, – сказал Лукас. – И вроде бы специально понастроили плоскодонок, чтобы перевозить камни по заливу. Дорога через эту лужайку для гольфа, между прочим, проложена лошадьми, подтаскивавшими большущие камни к самому берегу, к воде. Оттуда их грузили прямо в лодки.

– А ты тогда уже жил? – осведомился Уилфрид.

– Благослови тебя Господь, мальчик, конечно, нет. – Лукас расхохотался. – Это все происходило задолго до того, как я появился на свет Божий… Ну, значит, большущий каменный дом – или замок, называйте его как хотите – в конце концов построили. После этого старик перевез туда кучу всяких сокровищ. Например, красивые статуи; говорили даже, что некоторые были сделаны из чистого золота, во что мне как-то не верится. Вообще в старину ходило множество небылиц про то, что этот богач спрятал на Шепчущем Острове. Говорили и про огромную золотую кровать, и про драгоценные украшения, вроде ожерелья из рубинов величиной с голубиное яйцо, и про какой-то необыкновенный меч с рукояткой, усыпанной, бриллиантами, цена которому – целое королевское состояние… Еще какие-то вещи называли, да только я уже позабыл какие…

Он умолк и посмотрел по сторонам. Джулиан воспользовался паузой и быстро спросил:

– Какова же судьба этих богатств?

– Да старик, видишь ли, поссорился с владельцем здешних земель. Однажды утром он проснулся и обнаружил, что остров его со всех сторон окружен кораблями, готовыми к высадке. – Лукасу очень нравилось восторженное внимание аудитории. Дети не сводили с него глаз. – Ну, часть из них, конечно, разбилась о скалы и затонула, но осталось вполне достаточно народу, чтобы штурмовать каменный замок в лесной чаще, взять его приступом и прикончить старика со всеми его слугами.

– А сокровища, которые собрал этот богач? Их нашли? – забеспокоился Дик.

– Ничего не нашли, – отвечал Лукас. – Ни единой вещички! Некоторые говорят, что это вообще все выдумки – старик, мол, ничего такого на остров не перевозил. Но есть и люди, считающие, что сокровища по-прежнему хранятся на Шепчущем Острове. Сам-то я думаю, что все это сказка, но при всем том сказка занимательная!

– А кто сейчас владеет островом? – опять спросил Дик.

– Жил тут одно время приезжий человек, тоже пожилой, но с супругой. Может, они платили арендную плату королеве, а может, купили остров. Про это я толком не знаю. Но их ничто не интересовало, кроме птиц и зверей, обитающих на острове. – Лукас поднял с земли свой кривой нож и ста подрезать шиповник. – Они к себе никого не пускали и держали нескольких лесников, вооруженных винтовками, чтобы отваживать любопытных желающих пошататься в их владениях. Они сам мечтали жить в тишине и покое и того же самого хотели для природы, что их окружала. По-моему, они были очень хорошие люди. Мне лично их цель пришлась по душе. Сколько раз, пока я служил у них вместе с другими лесниками – нас всего был трое, – сколько раз через ноги мои, играя, перепрыгивали кролики, и змеи спокойно проползали мимо, и птицы, точно ручные канарейки, садились мне на плечо…

Глаза Уилфрида горели.

– Ой, до чего же хочется попасть туда! – Дрожащим голосом произнес мальчик. – Как бы здорово мы порезвились со всеми этими дикими животными! А сейчас кто-нибудь бывает на острове?

– Нет. – Лукас поднялся на ноги. – В один прекрасный день старый джентльмен и его жена тяжело заболели и вскорости умерли. С той поры в древнем замке нет ни души. Остров пуст. Теперь его владельцем считается внучатый племянник старика, которого здесь ни разу никто не видел. Сам он не приезжает, но по-прежнему держит на острове двух охранников, чтобы отпугивать непрошеных гостей. Мне говорили, что они оба очень жестокие… Вот вам, пожалуй, и вся история Шепчущего Острова. Не слишком веселая, правда? Скорее печальная и даже немножко мрачная. Сегодня остров принадлежит зверям и птицам, пошли им Господь долгую жизнь!

– Большое спасибо за то, что вы все это нам рассказали, – немного смущаясь, вымолвила Энн, и старый крестьянин улыбнулся ей, глядя на девочку сверху вниз. Глаза его добродушно сощурились, бронзово-коричневая рука слегка потрепала Энн по щеке.

– Пора возвращаться к моим изгородям и канавам, – сказал он. – Пусть жаркое солнышко еще погреет мою голую спину, а птицы пусть споют мне из кустов свои песни. Разве этого не достаточно для полного счастья? Как вы считаете, ребятишки? На мой взгляд, достаточно. Жаль, что далеко не все это понимают.