Тайная жизнь Санни С. [СИ]

Часть 7

Возле небольшого домика даже охраны не было, и Лин, то волоча меня за руку, то заставляя присесть (мы накрылись каким-то позорным одеялом, взятым у старушки, дочь его немного заколдовала), дотащила меня до окна. То было забито досками, но в щели мы все видели.

Какой-то жуткий тип с плоским змеиным лицом бродил туда-сюда по комнате, вертел в руках палочку, что-то бормотал себе под нос…

«Наверно, это он и есть, тот, которого все боятся», — подумала я.

А еще там была змея, огромная змея в прозрачном пузыре вроде мыльного, только, наверно, прочном.

— Он страшно сильный, мама, — прошептала Лин, вцепившись в мою руку.

Мимо нас, пошатываясь, прошел красивый светловолосый мужчина. Вернее, он был бы красивым, если б не разбитое лицо. Я видела, его сотрясали сухие рыдания, но мужчинам не пристало плакать, так писали в книжках, и он пытался не подавать вида…

— Господин? — раздался знакомый голос. — Вы хотели видеть меня? Их оборона поддаётся…

— Но там обойдутся без тебя, — негромко сказал этот белолицый. — Ты искусный волшебник, но там ты не нужен.

— Позвольте мне найти мальчишку, позвольте мне доставить его вам. Я знаю, что смогу найти его, мой господин. Пожалуйста!

Белое плоское лицо чуть ли не светилось в полутьме, красные глаза сверкали, и я поняла — такое чудовище не по зубам моему мужу… куда уж нам!

— У меня проблема, — мягко произнес он.

— О чем вы, господин?

Тот поднял палочку жестом дирижера. Лин сильнее схватилась за меня.

— Почему она не служит мне?

— Я не понимаю, господин. Вы… вы творили с этой палочкой выдающуюся магию.

— Нет, — ответил змеелицый. — Я творил свою обычную магию. Эта палочка… нет. Она не явила обещанных чудес. Я не почувствовал никакой разницы между этой палочкой и той, которую столько лет назад приобрёл у Олливандера.

Мой муж молчал.

— Я много и упорно думал, — сказал тот, второй, — ты знаешь, почему я отозвал тебя из боя?

— Нет, мой господин, но я молю вас дозволить мне вернуться, — ответил он, не сводя глаз со змеи. — И дать мне найти мальчишку.

— Ты говоришь, как Люциус. Никто из вас не понимает Поттера так, как я. Его не нужно искать. Поттер сам придёт ко мне. Видишь ли, я знаю его слабое место, его порок. Ему будет ненавистно наблюдать, как вокруг него гибнут люди, знать, что всё это из-за него. Он захочет остановить это любой ценой. Он придёт.

— Но, мой господин, его может случайно убить кто-то другой, не вы…

— Мои указания были исключительно ясны. Пленить Поттера. Убивать его друзей… чем больше, тем лучше… но его не убивать. Но это о тебе я хочу говорить, а не о Гарри Поттере. Ты был очень ценен для меня. Очень ценен.

— Мой господин знает, что я жил лишь службой ему. Но… но позвольте мне отправиться и найти мальчишку, мой господин, — он говорил ровно и безразлично, явно понимая, что его слова ничего уже не значат. — Позвольте мне привести его к вам. Я знаю, что смогу…

Я пыталась понять, о чем они говорят, потом вспомнила. Точно, тот несчастный мальчишка, и клятвы моего мужа, и та рыжая девочка из заречья… Болван проклятый, ну почему он не держал язык на привязи? Но ему ведь тогда было всего двадцать, тут же вспомнила я. Какой уж тут ум…

— Почему обе палочки, которыми я пользовался, потерпели неудачу, будучи нацеленными на Гарри Поттера? — продолжал разговор змееликий.

— Я не знаю, господин.

— Неужели? Моя тисовая палочка делала всё, чего бы я ни пожелал, но не убила Гарри Поттера. Дважды она терпела неудачу. Олливандер под пыткой рассказал мне о седцевинах-близнецах, сказал мне взять чужую палочку. Я сделал так, но палочка Люциуса раскололась, встретив палочку Поттера.

— Я… я не могу этого объяснить, мой господин.

Мой муж смотрел на змею. Я не волшебница, но я догадывалась, о чем он думает. О ком. И почему не глядит на этого… урода — тот ведь умеет читать мысли.

— Я подумал о третьей палочке. О Бузинной палочке. Я забрал её у прежнего хозяина, забрал из могилы Альбуса Дамблдора. Почему же она не служит мне? Законному владельцу? Может быть, ты уже знаешь ответ? Ты ведь умный человек! Ты был хорошим и преданным слугой, и я сожалею о том, что должно свершиться.

— Я…

— Бузинная палочка не может служить мне должным образом, Северус, потому что я — не истинный её господин. Бузинная палочка принадлежит волшебнику, который убил её последнего владельца. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может быть по-настоящему моей.

— Но, господин!

— Другого способа нет, — сказал змееликий. — Я должен покорить палочку. И, покорив палочку, я, наконец, покорю этот мир!

И он взмахнул рукой.

Радужная сфера с заключенной в ней змеей накрыла его визави, захватила его голову и плечи, и змееликий прошипел что-то…

Я успела только прижать Лин к себе, да и сама зажмурилась, когда раздался крик. Но все равно успела увидеть…

— Сожалею, — холодно сказал змееликий и вышел вон.

Там был кто-то еще, я слышала голоса и шорохи, но не рискнула пошевелиться, пока всё не стихло.

— Пусти, ма! — рванулась Лин, и я от неожиданности разжала руки.

Заколоченное окно она вынесла… как спецназовец в кино, и внутрь запрыгнула так же.

Я неуклюже залезла следом за ней… и замерла.

— Папа! Папочка! — рыдала Лин у него на груди. — Не умирай, не умирай, слышишь, не смей!..

Крови было — хоть топись в ней. Даже если бы мы смогли как-то довезти его до больницы… Да какие тут больницы, на сто миль окрест ничего нет!

— Заклинания, Лин! Ты же меня спасла! — я схватила ее за шкирку, встряхнула и выругалась.

За такие словечки моя мама вымыла бы мне рот с мылом, но я решила, что это обождет.

— Сейчас… — руки у нее дрожали. — Сейчас!

— Лин, он еще дышит, — прошептала я, прижавшись к его груди. — Но…

— Я не могу… — палочка бабушки Эйлин плясала у нее в руке. — Я не… ничего не выходит! Не получается!

— У тебя только что все выходило, ты нас прятала, — тихо сказала я. — Успокойся. Все будет…

— Не будет!!!

Домик вздрогнул, и я сжалась, прикрывая голову руками.

— Почему ты нас бросил?! Почему?! Чем мы хуже чужого мальчишки?!

У дома явно начала съезжать крыша, судя по скрежету, но остановить Лин я бы не взялась.

— Это мы тебя любим, а не он! — голос Лин взвился до верхней октавы. — Это нам ты нужен! Сейчас, живым! Пожертвовать собой любой дурак может! А мы как же?!

Я зажала уши руками и съежилась — это был какой-то невыносимый… не звук, нет, что-то такое, от чего мне захотелось сжаться в комок и не шевелиться.

— Нет силы у таких обещаний! — воздух уже звенел. — Вынужденная клятва не имеет власти!

Это был не голос Лин. Я осторожно приподняла голову и будто увидела на месте дочери нашу соседку, высокую, худую и несимпатичную.

«Помогите, — попросила я, не вслух, нет. — Помогите, Лин не справится, она еще маленькая! А вы же были когда-то лучшей на своем курсе, он говорил… Верните его нам!»

Ударило так, что я ослепла и оглохла, и даже не знаю, сколько прошло времени, пока я услышала:

— Мам? Мама?..

— Лин? — я кое-как поднялась с пола и схватила ее в охапку. — Ты цела?

— Да. А папа? Мам, я боюсь посмотреть… — она ревела в три ручья.

Я осторожно коснулась его руки. Теплой. И пульс был. Слабый, но был… И раны на шее… Я дотронулась — там ничего не оказалось, просто кровь запеклась. Он дышал…

— Живой, Лин, — сказала я и сама расплакалась. — Живой… Что ты сделала?

— Это не я… — она подобралась поближе и уткнулась мне в колени. — Это бабушка Эйлин. Это она. Гляди…

Лин показала мне палочку. Та была не просто сломана, от нее одни щепки остались, а сердцевина будто выгорела.

— Это всё — ее, — шепотом сказала Лин. — Она будто знала. Вся жизнь…

— Для него?

— Да.

«Я поступила бы так же ради Лин, — подумала я, — хоть я и не волшебница».

— Папа? Пап? — потормошила она отца.

— Какого хрена ты тут делаешь? — сипло выговорил он, и я поняла, что он действительно жив. — А ты? Санни? Это что, райские сады?

— Рай тебе не светит, — ответила я и помогла ему сесть. — Где ты видел рай со съехавшей крышей?

— Ну… вот он, — совершенно серьезно ответил он, когда Лин кинулась обнимать его. — Мама точно была где-то рядом. Дала мне… волшебного пенделя и рявкнула, что мне еще рано… куда-то.

— Правда, рано, — сказала я, оттирая кровь с его лица. — Мы тебя никому не отдадим.

— Еще бы, ты нам самим нужен! — воскликнула Лин. — Только, па, мне теперь нечем колдовать…

— Мы тебе новую палочку купим, — пообещал он. — Поищем что-нибудь от учеников Грегоровича. Если выживем, конечно… А моя где?

Я подала ему палочку.

— Вы мальчишку не видели? — голос мужа дрогнул.

— Тут был кто-то, потом, когда… — Лин поежилась. — Он убежал.

— Может, жив еще… — прошептал муж. — А воспоминания мои он взял, не заметила?

— Нет, пап, я не видела, — помотала она головой. — Мама меня чуть не придушила. Но что-то он возле тебя делал, точно, а потом умчался.

— Значит, надо идти, — он с трудом сел и посмотрел на нас. — Ни шагу отсюда, ясно?

— Папа, — сказала Лин совершенно серьезно, — если мы тебя нашли черт знает где и не дали помереть, потому что бабушка Эйлин так хотела, ты что, думаешь, мы сейчас послушаемся?

Он посмотрел на меня. Я молча развела руками, а потом тихо спросила:

— А что ты сможешь сделать против этого, со змеиной мордой?

— Ничего, — ответил он, помолчав. — Если вы видели…

— Видели, да, только почему ты не убил эту змеюгу? — встряла Лин. — Это же просто! Даже палочка не нужна… взял бы да размазал тварь по стенкам, ты же и без палочки колдовать умеешь!

— Тогда бы лорд угостил меня Авадой, а после нее не выживают, — буркнул он. — Так хоть крохотный шанс оставался, но я не думал, что эта скользкая гадина настолько опасна…

— Которая? — зачем-то спросила я, но ответить он не успел: вдруг раздался голос, заполнивший всё вокруг. Я его узнала: это был тот змеемордый.

— Гарри Поттер мёртв. Он был убит, когда бежал, пытаясь спастись, пока вы тут клали за него свои жизни. Мы принесли вам его тело, как доказательство того, что вашего героя больше нет.

Он говорил что-то еще, требовал сдаться, кажется, но я уже не слушала.

— Значит, свершилось, — тихо произнес муж. — Все эти годы… Дамблдор все-таки был провидцем.

— Сволочью он был! — вырвалось у меня. — И не смотри так! Вместо того, чтобы самому разобраться с этим вашим… как его… Он сперва зачем-то тянул, дождался, пока этот тип стал бессмертным — я верно поняла? — а потом взял и умер, а вы расхлебывайте, как хотите!

— Санни, прекрати!

— Не ори на меня! — кажется, я впервые повысила на него голос. Ну ладно, не впервые, но такого уже много лет не случалось. — Разве не ты говорил, что он победил другого темного мага? Ну того, немца, что ли? А этого не сумел, значит? Знал его с детства, в школе наблюдал — и никак? Прибить не мог, рука не поднялась? А другого мальчишку, выходит, можно растить как жертву? Я же правильно тогда тебя поняла: если Гарри не умрет, то и змеемордого убить не выйдет?

— Да, — обронил он.

— Круто, — оценила Лин. Я краем глаза увидела, как она незаметно вытянула палочку из руки отца. — А ты же обещал его охранять? И того, второго, да?

— Со вторым… Там я обещание выполнил, — ответил муж. — Я сделал всё, в чем поклялся, и…

— Ага. Только тебе тоже много чего наобещали, но ничего не сделали, — оборвала я. — И, кстати, если ты не забыл, то клялся еще и быть со мной, пока смерть нас не разлучит. Так вот… не дождешься!

— Это точно, — хихикнула Лин, но тут же посерьезнела. — Пап, нам, наверно, лучше драпать отсюда! Если этот чудик уже не бессмертный, то его и так пришибут. Но если не сразу, и тут еще воевать будут… Мы тебя зря спасали, что ли?!

— Похоже, всё еще воюют, — сказала я, прислушавшись.

Издалека доносился какой-то рёв и грохот, и вопли. В выбитое окно видны были вспышки вдалеке, у замка… а потом вдруг всё смолкло.

Уже светало, и воцарившаяся тишина сделала рассвет поистине идиллическим. Если б еще не потеки засохшей крови на полу…

— Санни, я сам не встану, — виновато сказал мне муж, и я подставила ему плечо, проворчав:

— А туда же, сражаться собрался!

— Ой! — Лин хлопнула себя по лбу и полезла по карманам. — Держи! Я всю нашу аптечку выгребла…

Что в аптечке у нас не только аспирин и пластырь, думаю, и говорить не нужно. Я, правда, опасалась трогать флакончики с разноцветными зельями, но Лин уверенно в них ориентировалась.

— Сознавайся, — сказал муж, глотнув одного и другого, и явно придя в себя, — ты и в моих вещах шарила?

— Ага, — без тени раскаяния ответила Лин.

— И добралась до…

— Ага. Там было-то две капли.

— Вы о чем вообще? — не поняла я.

— О зелье удачи, — пояснила Лин. — Там оставалось чуть-чуть. Почему ты сам его не выпил, пап?

— Я не знал, когда именно потребуется везение, а постоянно его пить нельзя. Да и не было у меня столько.

— Так хоть с собой бы взял! — Лин схватилась за голову.

— А я будто не взял, — он сунул руку в карман и показал пустой пузырек. — И даже глотнуть успел. Но как-то не подействовало… Наверно, потому, что большую часть я Малфоям отдал.

— Неправда, всё сошлось одно к одному! — подпрыгнула она. — Нас с мамой никто не заметил, когда мы сюда пробирались, а этот урод ушел до того, как ты совсем окочурился!

— Лин!

— Мам, ладно тебе, это я от нервов, — хихикнула она в самом деле нервно.

— Да я не к тому! Ты что, и мне этой отравы подлила?

— Ну да, а что? И это не отрава, если пользоваться с умом, — серьезно сказала Лин, явно копируя манеру отца. — Ну мы пойдем уже, нет?

— Конечно, — кивнул он. — Вам так уж точно нужно убраться отсюда поскорее. Неизвестно, кто тут может бегать…

— Не отдам, — твердо сказала Лин, перехватив его взгляд. — А то ты нам память сотрешь, отправишь домой, а сам вернешься воевать. Я тебя не знаю, что ли? А врезать кому-нибудь и я могу, ты же меня учил!

— Я и без палочки на это способен, ты знаешь. Только сил больше уйдет, а их уже совсем… Слушайте, — перебил он сам себя, — мне кажется, или там крики ликования?

— Не кажется, — ответила я, прислушавшись. — И, судя по фейерверку… Победа? Только чья?

— Лин, отдай палочку, — серьезно попросил муж. — Я только патронуса пошлю, обещаю. Я должен узнать, что…

— Из дома пошлешь, — отрезала я. — Идем. Лин, смотри по сторонам.

— А это у тебя откуда? — потрясенно спросил он, когда я вытащила из сумки пистолет.

— Места надо знать. Правда, я не уверена, что сумею в кого-то попасть, но напугаю точно, он громко бахает.

В этом я убедилась у нас на задворках — Лин могла сделать так, чтобы соседи ничего не услышали. Ну… в стену с нарисованной мелом мишенью я попадала, да. С разбросом в пару-тройку футов. И не уверена, что волшебника можно напугать пистолетом, потому что он, вполне вероятно, и не знает, что это за штуковина! Но вот какую-нибудь тварь можно и напугать грохотом: я специально выпросила у знакомого дяди Пита штуковину побольше и погромче… В крайнем случае, этим пистолетом можно и по голове огреть, он тяжелый.

Так и вышло: какая-то многоногая тварь сбежала, когда я в неё выпалила. Хорошо ещё, она была одна…

До Хогсмида мы добрались довольно быстро. Черт бы с ними, с вещами… но нужен был камин: муж честно признался, что аппарировать на большое расстояние с нами двумя не сможет. Вернее, сможет, но за результат не ручается. Мне совершенно не улыбалось потерять где-нибудь ногу, поэтому пришлось пробраться в первый попавшийся кабак… А у мужа еще и внешность приметная, и показываться кому-то было опасно, после его похождений-то! Пришлось ему наколдовывать иллюзию, какое-то время она могла продержаться…

Судя по тому, что в кабаке дым стоял коромыслом, кто-то уже плясал на столе, поливая окружающих пивом за неимением шампанского, кто-то рыдал, а кто-то постоянно то уходил, то появлялся из камина, победа все-таки состоялась.

Нам пришлось подождать своей очереди, но на нас даже внимания не обратили: тут хватало детей и родителей, которые выискивали друг друга в толпе, а потом — кто старался поскорее убраться домой, а кто присоединялся к празднованию.

— Пап, они говорят, что Поттер жив, — прошептала Лин, подергав его за рукав. Она внимательно прислушивалась к гулу голосов вокруг. — Волдеморта опять рикошетом шарахнуло.

— Я уже во что угодно готов поверить, — покачал он головой. — Еще бы про Малфоев узнать…

— Малфой? — услышал его слова какой-то старикашка. — Этот опять выкрутился!

— Неужели?

— Да, и уверен, ничего не будет ни ему, ни сынку его, — ответил тот и хлебнул виски. — Потому как Поттер сказал, что миссис Малфой его, считай, спасла. Ну, помогла, во всяком случае… Выпьешь за победу? Кстати, а ты кто?

— За дочерью пришел, — обтекаемо ответил муж и едва заметно улыбнулся. Подумал, наверно, что не зря поделился с Малфоями зельем удачи. — Наша очередь, прошу извинить.

Ненавижу эти их камины! Вечно потом весь ковер в саже, не чистят они их, что ли? Правда, аппарация еще хуже, муж пару раз со мной это проделывал… Ужасно неприятно. Наверно, потому, что я не волшебница, Лин это спокойно переносит.

— Лин, отдай палочку, я камин заблокирую, — сказал муж, едва мы оказались дома, и на этот раз она послушалась. — Ч-черт… придется переезжать.

— Почему?

— Потому что путешествие через каминную сеть можно отследить, а этот наш вдобавок нелегальный, мне один человек из Министерства сделал… и не за взятку, я его под Империо взял, а потом память стер, — признался он. — Это сейчас бардак, а потом начнут искать всех и вся. И мои следы тем более. Трупа-то нет!

— А ты не хочешь объявиться? Раз Поттер теперь знает, что и почему ты делал, и он теперь национальный герой, вон, Малфоев твоих в обиду не дал, то…

Он помолчал.

— Пап, все равно ведь спалят, — подала голос Лин, уже успевшая притащить несколько бутербродов. — На будущий год, когда им придется отправлять письмо Эйлин Александре Снейп. То-то прикол будет!

— Да уж… — пробормотал он. — Ладно. В крайнем случае скажу, что уполз.

— Мы тебя уползли! — фыркнула Лин.

— А вас там не было, вы вообще ничего не знаете, — покачал он головой. — Я вас прятал, потому что… Потому что семьей очень легко шантажировать. Но о вас никто не дознался.

— А как ты выбрался, если аппарировать оттуда нельзя?

— У меня был нелегальный порт-ключ. Я успел его активировать, пока еще дышал. Ну а дома Лин не растерялась, и вы влили мне в глотку нужное зелье. Я запасливый и изобретательный, — совершенно серьезно ответил он, — и предвидел возможность такого исхода. А помирать страшно не хотелось!

— От Авады это бы тебя не спасло, — фыркнула Лин.

— А вдруг увернулся бы? — улыбнулся он. — За долю секунды можно успеть смыться.

— Ну ладно, принимается… Фу, пап, переоденься!

— И ты тоже, — кивнула я, посмотрела на себя и добавила: — И я. И пистолет надо припрятать. И отправь уже этого своего патронуса, я же вижу, как ты мучаешься!

Муж виновато взглянул на меня, потом взмахнул палочкой и продиктовал короткое послание. Я и половины не поняла, видимо, это был понятный только своим жаргон.

Серебристый барсук умчался, а Лин произнесла, дожевывая:

— Па, а я все забываю спросить: почему барсук? Ты ж слизеринец!

— И что? Раньше был другой, — неохотно ответил он. — До того, как мы с Санни поженились. Это от человека зависит… вернее… Тьфу ты! Я кому объяснял, что патронусы могут меняться?

— Ага, я помню, делаются, как у близкого человека, — кивнула она. — Но мама не волшебница, у нее патронуса нет, и как же так вышло?

— У нее зато характер есть, — ухмыльнулся он. — Тихая-то она тихая, уютная такая…

— Не тискай меня грязными руками! — возмутилась я.

— Ты и сама не особенно чистая, — был ответ. — Так вот… под внешностью скромной и мирной женщины скрывается дикий зверь. И если кто-то посмеет обидеть даже не ее — на это она и плюнуть может, — а близких, то… прячься, все живое, забьет грабителя сумочкой, а если понадобится, раздобудет пистолет и отправится воевать. Барсуки именно такие.

— Да, — Лин широко улыбнулась, — я еще думала, почему у Хаффлпаффа такой символ, ну увалень же увальнем! А потом посмотрела передачку про диких животных. Точно, похоже! И змей барсуки запросто едят!

— Это намек? — прищурился он.

— Это… м-м-м… констатация факта, во, — вспомнила Лин умное слово, и тут в комнату скользнула серебристая ласка и разразилась какой-то тарабарщиной, которую, впрочем, муж прекрасно понимал.

— Живы и относительно целы, — перевел он, когда зверек растворился. — Ну… как Люциуса отделали, я видел, но это не смертельно. Жена с сыном почти не пострадали, их отпустили домой. А раз так, Люциус точно вывернется, хотя бы за границу слиняет, пока кругом такой бардак. А может, и нет: опять заявит, что был под Империо и ничего не помнит, это его коронный номер. С Драко сложнее, но…

— Его шантажировали семьей, — напомнила я. — Много ли надо подростку? Про мать и говорить нечего! Обойдется, в общем. И знаешь, что?

— Что?

— Может быть, ты хотя бы теперь подумаешь не о ком-то, а о себе, Северус?

— Я разучился, — усмехнулся он. — Давай так: обо мне будешь думать ты, а я мысли прочитаю?

— Нет уж, не выкручивайся, — строго сказала я. — Хватит. Ты уже не мальчик. И так половину жизни угробил черт знает на что!

— Что-то ты мне мало отмерила…

— Не придирайся к словам! Одним словом, — добавила я уже спокойнее, — я сейчас выражусь, как наша соседка из Коукворта: хватит маяться дурью, найди нормальную работу! Преподавание — это совершенно не твоё!

— Да, пап, ты лучше изобрети чего-нибудь, — вставила Лин. — Тебе ж это нравится, и платят хорошо. А я ассистировать могу! И будет у нас династия зельеваров, вот. А если я потом за этого твоего спасенного замуж выйду…

— Нет! — хором ответили мы.

— Я про второго, — пояснила Лин. — Если тот блондин с подбитым глазом, которого мы видели — это его отец… А ты говорил, что сын на него похож… Ну, мне такие нравятся!

— Я, наверно, смогу это пережить, — осторожно ответил муж. Он прекрасно знал характер дочери… да-да, вроде моего, только с его влиянием, и понимал: если Лин действительно понравится тот паренек, то шансов уйти у него не будет. — А вот Люциус… не уверен. Впрочем, рановато ты что-то замуж собралась.

— Ну познакомиться-то можно, — пожала она плечами. — Ты сам-то с мамой сколько лет?

— Такое впечатление, — честно ответил он, снова обнял меня и поцеловал, — что целую вечность.

— Маловато будет, — совершенно серьезно сказала Лин.

Ну и как тут не согласиться?