Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея

Глава 18. Вторая волна сатанизма

«Я занимаюсь преподаванием «Черной истории» сатанизма, — говорит ЛаВей, рассказывая о своих текущих зловещих занятиях. — Я рассматриваю корни сатанизма в исторической ретроспективе, в философии Макиавелли, Мильтона, Герберта Спенсера, Рабле, Дж. Б. Шоу, Моэма, Ницше, film noir… Всегда существовало генетическое течение сатанистов, но только сейчас оно подошло к той точке, где находимся мы, чтобы идентифицировать себя и наших предшественников. Молодые люди жадно тянутся к философии, лежащей в основе сатанизма. Ныне, с 1984 года, стала подниматься вторая волна». Расширяя свою философию, зафиксированную в «Сатанинской Библии», которую ЛаВей считает столь же актуальной, как и во время ее создания, он рассматривает свою нынешнюю роль в расширении принципов

сатанизма через их приложение. «Мы будем следовать указаниям Хью Лонга: «Когда фашизм придет в Америку, он примет форму американизма». Я беру совершенно американский образ мыслей и рассматриваю его, пытаясь увидеть в нем то, чем он всегда являлся. Когда сатанизм станет главной религией США, он будет дополнен красными, белыми и синими знаменами, которым станут аккомпанировать трубящие тромбоны Джона Филиппа Сузы».[58]

В качестве доказательства поднимающейся волны сатанизма, ЛаВей указывает на непринужденное, даже щегольское отношение, которое исповедуют молодые люди в отношении образов Дьявола. В то время как их испуганные родители пытаются понять, какое языческое чудовище они вырастили, их дети поклоняются Сатане в качестве своего Восставшего Короля. «В мире существует огромное количество людей, подростков и людей от двадцати до тридцати лет, которые говорят, что поклоняются Дьяволу, потому что сейчас это круто, а многие их друзья называют их сатанистами. Многие из них понимают ненамного больше, чем то, что видят по MTV, но суть состоит в том, что они воздают должное Дьяволу, а не Богу. Больше нет необходимости приносить человеческие жертвы и заключать договоры с Дьяволом. Эти дети уже являются союзниками сатанинских сил. Теперь они участвуют в ритуальных плясках возле алтаря на рок-концертах, не обращая внимания на гнев своих родителей или как раз его и имея в виду.

Они могут с восторгом носить изображения Бафомета, просто чтобы шокировать окружающих. Люди, которые носят этот символ постоянно, говорят, что они входят с ним в гораздо более сильное взаимодействие, чем когда они носят, например, нацистскую символику.

Людей, носящих свастику, могут по праву обидеть. Человек, носящий ее, хочет, чтобы его называли сторонником арийского превосходства, крайне правым, в общем чем-то в этом роде. На него немедленно навешивают ярлык. Однако Бафомет не имеет никакого конкретного исторического контекста. Вы не можете классифицировать сатанистский символ или самого сатаниста. Они просто вызывают темные, необъяснимые и сильные первичные страхи. Реакция обычно бывает такая: «Мы не очень много об этом знаем, но мы знаем, что этого надо бояться». И речь идет не только о молодых людях, принимающих участие в мейнстримовом сатанизме. Хэллоуин ныне стал более популярным и широко празднуемым праздником, чем Рождество. Рождество вызывает только депрессию, чувство вины, самоубийства, одиночество и смерть. Хэллоуин — это развлечение, совершенно не обязательно связанное с семейными торжествами, на Хэллоуин вы встречаетесь с друзьями, устраиваете вечеринку, пьете и наряжаетесь в костюмы.

Существуют целые системы мысли, вроде Неотехнологического Открытия (Neo-Tech Discovery), которые предлагают вам сатанизм в костюме из серой шерсти, обещают разбогатеть за одну ночь и никогда не упоминают ужасное слова на букву С. «Мегамозг» применяет ритуалы, почерпнутые у ранней Церкви Сатаны, в мире бизнеса и добавляет техники медитации, которые должны хорошо пойти на рынке мягкотелых течений типа «нью эйдж» и у яппи. Континентальная Ассоциация Надежды Сатаны (просто посылайте чеки в КАНС![59]), основанная в Канаде, начала с перепечатки глав из «Сатанинской Библии» и распространения образа Бафомета еще до того, как их предупредили о том, что они нарушают авторское право. Еще один канадец, некий доктор Лоуренс

Пацдер, заявил, что он никогда не слышал о всемирно известной Церкви Сатаны, до того как опубликовал свою якобы основанную на достоверных фактах книгу «Мишель вспоминает», собравшую все оскорбления в адрес сатанизма. Доктор Пацдер в конце концов женился на главной героине своей книги, Мишель Смит, и они до сих пор собирают доверчивые аудитории на своих сатаноненавистнических семинарах.

В действительности наше влияние на мейнстрим является только верхушкой айсберга. Ибо на каждого из тех ребят, которых вы видите на рок-концертах, показывающих знак рогов и ничего в этом не понимающих, приходится, возможно, в пять раз больше тех, кто читал «Сатанинскую Библию», знающих, что такое сатанизм, и достигших ныне такой ступени, когда они приобретают определенную силу и оказывают реальное влияние на мир вокруг нас. В киноиндустрии, в искусстве, в бизнесе, в академической науке, в политике — они не носят знаки принадлежности на рукаве, так что вы, вероятно, даже и не знаете, что они сатанисты. Но можно догадаться, что тем, кто родились между 1955 и 1960 годами, выросли и прожили большую часть своей жизни в сатанистскую эпоху после 1966 года, сейчас от 27 до 32 лет. Они утверждаются в тех областях, которые избрали для себя, и их философия обязательно отразится на том, как именно они действуют. Они начинают уставать от собачьего бреда. Сейчас у нас уже есть те, кого я называю сатанистами второго поколения. Церковь Сатаны существовала на протяжении большей части их жизни, и они относятся к воздействию, оказываемому на жизнь сатанизмом, скорее, как к правилу, а не исключению. Они выбирают сатанизм в качестве руководства к жизни, потому что его никто не запихивал им в горло, подобно тому как родители-христиане делают это со своей религией».

ЛаВей описывает сатанизм как секулярную философию рационализма и самосохранения (закон природы и животного состояния), красиво используя религиозные уловки, чтобы придать им дополнительное очарование. Сатанист входит в область сверхъестественного по своему выбору, глаза его широко открыты, а сердце чисто. Он не принимает сверхъестественные верования за данность, подобно предрассудкам и примитивным верованиям, которые пытаются объяснить молнию, или подобно тому, как христиане объясняют рождение Христа Богородицей. «Сатанисты должны иметь твердое основание, уметь рационально мыслить, — на этом они стоят. Без этого вы будете пытаться достичь неба или даже стоять на небе, не имея под собой никакой лестницы. Христиане не рассматривают логику как союзника, они относятся к ней как к чему-то опасному.

При христианской пастырской системе вам постоянно приходится платить, чтобы оставаться безгрешным. Если вы перестанете платить, вы не попадете на небо. Вы должны посещать большие здания, чтобы молиться. Если же мы поставим в своих домах алтари, они не будут законными; и деньги на них нельзя собирать. Сатанизм выводит религию за пределы потребительской сферы. А если бы мы узнали правду, то оказалось бы, что одной из главных угроз, исходящих от шабашей, на которых поклоняются дьяволу, является только то, что они независимы, не организованы в четкую структуру. Пытаться обнаружить сатанистов, настоящих сатанистов, — это все равно, что пытаться прибить к стене гвоздями заварной крем. Вам придется вламываться в дом к каждому и искать там сатанистский алтарь. Но даже если у них и нет алтаря, они все равно могут быть сатанистами!

Люди пишут в Церковь письма, отчаянно спрашивая: «Что я могу сделать, чтобы стать активным членом Церкви?», «Что я должен сделать, чтобы стать сатанистским священником?». Конечно, на самом деле они спрашивают вот что: «Куда надо пойти, чтобы встретиться с другими сатанистами? Дайте мне адрес, по которому я могу встретиться с другими людьми» или «Как я могу стать официальным лицом?». Я бы ответил на это так: «Если вы спрашиваете, вы уже им не являетесь». Это как тот анекдот о цене яхты — если вы спрашиваете, значит, вы не можете себе позволить купить ее. Если вы уже являетесь священником — мужчиной или женщиной — во внешнем мире, мы узнаем об этом. Пять степеней сатанизма по-прежнему действенны, но в гораздо более практическом смысле, они основываются на уровне вовлеченности сатаниста во внешний мир. То, что я называю «мейнстримовыми» или сатанистами «первого уровня», — это эквивалент того, что мы обычно называли «учениками». Они ходят на работу с девяти до пяти, зарабатывают хорошие деньги, носят обычную одежду, исполняют формальные ритуалы, водят машины, которые выглядят так же, как у большинства других людей, смотрят телевизор. Тем не менее они соглашаются с сатанизмом и позитивно используют его в своей жизни. На другом конце спектра мы по-прежнему имеем Магистров обоего пола, которые максимально возможно отделяют себя от мейнстрима и организуют свою жизнь так, чтобы зарабатывать деньги, так, чтобы иметь необходимое минимальное количество контактов с толпой, — это художники, режиссеры, писатели, исполнители, различные предприниматели… Если вы хотите получить титул и носить мантию, это организация не для вас. Мы хотим использовать сатанизм себе на пользу, а не в качестве опоры для ложных достижений».

Как правило, ЛаВей не раскрывает имена тех, кто является членами Церкви. «Если это были бы слишком незаметные люди, нас бы восприняли как малозначительную организацию, а если слишком заметные, в нас увидели бы слишком большую угрозу, и сразу появилась бы причина нас уничтожить. Если вас можно сосчитать, значит, вас можно израсходовать, и тогда от вас можно избавиться. Кроме того, спустя 25 лет, сейчас уже трудно сосчитать количество наших членов. Члены Церкви являются таковыми пожизненно, им не надо каждый год платить взносы, поэтому наш роете 1966 года является кумулятивным. Том Ведж объясняет этот феномен в своей книге 1987 года «Охотник за Сатаной»: «Однако надо осознавать, что огромное большинство последователей Церкви Сатаны никогда формально не делали попыток действительно «присоединиться» к этой Церкви. Тысячи людей, которые следуют каким-то аспектам учения Антона ЛаВея и его соратников, не являются теми, кто […] становятся членами-вкладчиками. Большинство последователей идей Церкви Сатаны — это те тинейджеры, которые платят по 3,95 доллара за экземпляр «Сатанинской Библии» в мягкой обложке».

ЛаВей полагает, что именно так и должно быть. Что касается настоящих членов Церкви, «они либо с нами, либо нет. Ничего не изменится спустя десять или двадцать лет. Идея состоит в том, чтобы сформировать людские умы и потом послать этих людей к другим людям, а не в том, чтобы держать их толпой в одном загоне, подобно овцам. Если их глаза открыты, возврата не будет. Ничто не будет для них таким, как прежде. Это люди, которым не нужно ходить на групповые ритуалы, чтобы чувствовать свою связь с источником — истинно тайное общество для магов, которые творят продвинутую Черную магию и влияют на внешний мир. Какая радость быть большой рыбой в маленьком пруду, если вы можете быть большой рыбой в большом пруду? Когда вы являетесь кем-то значительным «там», у вас нет необходимости кричать о своих связях. Это хорошо для тех людей, которые только начинают, — это забавно, увлекательно, и если они хотят собраться с новыми друзьями, чтобы с помощью моих книг проводить ритуалы, это чудесно. Но в конце концов они захотят применить магию так, что это продвинет их вперед в реальном мире».

Точно так же, как появилось новое поколение сатанистов, которые находятся на поверхности движения, появилось и новое поколение «экспертов» по сатанизму, которое довершает картину. ЛаВей с негодованием относится к этим самозванным «специалистам по оккультному». «Совершенно ясно, что они не знают самого главного о том, что я написал или за что я выступаю. Если бы они прочитали мои книги, вместо того чтобы просто размахивать ими в воздухе, они бы узнали что-нибудь о сатанизме. Но они просто предпочитают все выдумывать. Даже в 1975 году было больше основанных на фактах, более информированных источников, чем сейчас. Конечно, если быть профессиональным истериком, как сейчас, получишь больше денег и вызовешь большее внимание, зарабатывая нажизньтем, что рассказываешь о своих мастурбационных фантазиях по телевидению. На карусели ток-шоу попадаются люди, которые уверяют, что они когда-то были членами или священниками сатанистской организации, а ведь они даже не могут продемонстрировать, что читали книги, которые я написал, не говоря уже о том, что не могут аккуратно изложить ход наших ритуалов и философию. Смешно, что все они — «Высшие Священники», никогда не попадется «Низших священников» или просто «Священников». До того как появился я, «Высших Священников» не существовало вовсе, разве что в операх Пуччини.

В Чикаго есть Центр по изучению раздвоения личности, в котором занимаются «взрослыми, выжившими, после того как были подвергнуты сатанистским ритуалам в детстве». Ну и что же это должно означать? Пока не появился я, не существовало современного организованного сатанистского движения, и вот, пожалуйста, перед вами все эти женщины среднего возраста, рассказывающие о том, как их насиловали и пытали, когда они были детьми, когда их родители принадлежали сатанистскому культу. Это должно было произойти в 40-х годах. Культа тогда не было! Видит Бог, я его искал. Продюсеры не посылали съемочные группы, чтобы найти родителей этих женщин и взятьу них интервью, никто не занимался психическими анамнезами этих женщин. Если бы настоящие психотерапевты фрейдистской школы еще оставались, они бы смогли разобраться в ситуации.

Но грохот сенсации заглушает звук падающих рейтингов. Когда дело доходит до рейтингов, настает время поговорить о сатанизме. И, к сожалению, выходит так, что они и хотели бы поговорить о сатанизме, но говорить о настоящих сатанистских идеях слишком опасно».

После выхода в 1985 году в эфир фильма «Город» вокруг сатанизма наросла новая мифология. Каталог сворачивающих кровь и покрывающих спину мурашками «правдивых историй» о сатанистах напомнил по стилю и содержанию антиеврейскую пропаганду Юлиуса Штрайхера, где евреи высасывали кровь христианских младенцев с помощью соломинки.

Вот как ЛаВей отвечает своим обвинителям, проясняя обвинения в темных сатанинских деяниях:

Более существенные обвинения, выдвигавшиеся против сатанизма, касались жертв — как человеческих, так и животных — во время ритуалов, похищений, растления детей, пыток, изнасилований… Аэто уже не теология, а обвинения в преступной деятельности. ЛаВей остается спокойным. «Когда христианин совершает преступление, это почему-то не называется «христианским культовым убийством». Чем больше «Сатанинских Библий» продается, тем больше существует шансов, что одну из них найдут на месте совершенного убийства или среди личных вещей убийцы. Это неизбежно — у нас так много прихожан, что вскоре преступник или жертва будут иметь при себе настоящий членский билет Церкви Сатаны. И разве не здорово это будет!

Происходящее не делает подобные убийства «ритуальными». Это просто смещение причинно-следственных связей. Я бы хотел дожить до того дня, когда увижу заголовок «Убийца оказался замешанным в христианскую группу», а в статье указывались бы в качестве отягчающих обстоятельств находки в квартире убийцы — картинки со святыми по стенам, Священная Библия и другие христианские книги на полках, крестики в ларчиках для драгоценностей. Во всех этих предположительно сатанистских преступлениях «улики сатанистского происхождения» не имеют никакого отношения к самому преступлению, и могут не иметь отношения к сатанизму! Однако их упоминают, потому что это возбуждает низменные интересы людей».

Полицейские чиновники с самого начала пытались большей частью приглушить истерию, быстро изменив свои первоначальные инструкции по этому вопросу, в которые входили керамические кошки, витражи и круги в качестве сатанинских символов, которые надо было искать на местах совершения преступлений. Хотя некоторые по-прежнему пытаются прославиться как «Полицейские за Христа», большинство многочисленных статей в полицейских журналах довольно ровно относится к этому вопросу. Хотя в каждом городе есть те, кто ищет сатанистов и проводит дорогостоящие семинары по оккультным преступлениям, но ЛаВей всегда был в дружеских отношениях с полицией и следователями, он всегда помогал им, когда его просили об этом.

Инспектор полиции Сан-Франциско Санди Галлант, один из самых известных авторитетов в области оккультных преступлений, инструктирует коллег-следователей концентрироваться на идее «преступлений или нападений, связанных с ритуалами», а не выделять какую-то конкретную религию. «Человек, замешанный в преступлении, может использовать определенные элементы конкретной религиозной ориентации, чтобы оправдать свое преступление, будь то христианство, католицизм, растафарианство, сантерия, сатанизм или какая-то их смесь. Вы не можете просто оглядеть комнату, найти в ней что-то похожее на перевернутую звезду или плакат с Оззи Осборном и сказать: «Это сатанистское преступление».

Теперь, когда следователи расследуют какое-то преступление, они вынуждены отнести его к одной из двух категорий — выяснить, является ли преступление требованием какой-то конкретной религии (подобно принесению в жертву животных, как в сантерии или вуду), или религия используется как оправдание преступлений, которые, ввиду их собственного психологического настроя, произошли бы в любом случае».

За последние несколько лет все как-то поглупело. Беглый обзор словаря «экспертов» показывает, что не каждая женщина, которая делает короткую стрижку «под фокстрот» в стиле оккультного следователя, настолько же хорошо владеет вопросом, как мисс Галлант. Ведущие ток-шоу по всей Америке настаивают на том, чтобы мы беспокоились по поводу «Праздника Зверя», неоязычества Викки, инициаторов, детей на алтарях, любителей, каменщиков, традиционных сатанистов, ортодоксальных сатанистов, сатанистов свободного стиля, религиозных сатанистов, ритуальных злоупотреблений, людей, выживших после общения с Сатаной, ритуала Черной дыры, кислотных ванн и переносных крематориев (которые используют для того, чтобы избавляться от тел принесенных в жертву людей; ведь именно так часто отвечают на вопрос: «Где тела?»), свидетелей на местах (это те, кто действуют как наблюдатели, обычно это садовники или мусорщики, работающие в центрах по уходу за детьми, где укрываются сатанисты), ритуалистов, черных трактатов-гримуаров, тренеров, вербовщиков и дьявольских танцев (это то, чем занимаются дети до школы, когда их подвергают ритуальному посвящению).

К числу симптомов того, что ваш ребенок может увлекаться сатанизмом, могут отнести его желание проводить время в одиночестве, ношение футболки с предосудительными рисунками, требование черных простыней или занавесок, желание завести в качестве домашнего животного змею… все это — безусловные знаки того, что тут поработал Дьявол. Когда Папа Иоанн-Павел проводил турне по США и выступал в конгресс-зале университета Аризоны, символы университета — красные дьяволята — были закрыты, чтобы не оскорбить Его Святейшество. Команды старшеклассников по всей стране, в названия которых входило слово «дьяволы», поменяли свои названия на что-то менее сатанистски звучащее. Номера домов, автомобильные номера и телефонные префиксы, в которых были пресловутые три шестерки, были наконец-то опознаны как содержащие демоническое влияние и немедленно изменены, включая номер дома, в который переехала семья Рейганов, после того как оставила Белый дом. 666-й номер законопроекта Сената (февраль 1986 года) тоже был изменен — на номер 649, потому что возникло опасение, что на законодателей повлияет нехорошее число.

Все это было бы смешно, если бы из-за этих иррациональных, необоснованных страхов и обвинений люди не теряли работу, жилье и свое положение или доверие родителей. Использование сатанизма в качестве оправдания тоже оказалось прекрасным предлогом для рьяных учителей и школьных администраторов, которые бросились обыскивать личные вещи старшеклассников в надежде увидеть там что-то сатанистское. Любого ребенка с пентаграммой могли притащить в кабинет директора и подвергнуть душеспасительной беседе с местным священником. В журналах писали о том, что школьные библиотекари просматривали формуляры читателей, чтобы обнаружить опасные (читай: подрывные) книги, которые находятся в школьных фондах.

«И тем не менее все это в конце концов работает на нас, — говорит ЛаВей. — Все эти евангелисты с телевидения сделали свой последний вдох. Они страждут. Так к кому же еще им обращаться, как не к Дьяволу? Он всегда был их настоящим Спасителем. Люди устали от шума. Они начинают уставать от истерии. Мы бы и сами лучше не спланировали. Когда сатанинская истерия дойдет до абсурда, люди начнут подвергать сомнению все накопившееся дерьмо. Все это рано или поздно приведет к тому, что никто больше не будет верить в то, что говорят христианские священники. Когда люди будут опять слышать о Дьяволе и о том, какой он поганец, им станет интересно, какова точка зрения сатанистов по этому вопросу.

Уже существует много людей, которые подвергают сомнению дикие претензии. В книге Артура Лайона «Ты нужен Сатане» (Warner, 1988) разбираются рассказы обвинителей и выясняется, что они не могут предоставить никаких четких улик. В октябре 1989 года Комитет по научному исследованию религии выпустил доклад о различных «основателях культов» и «людях, выживших после сатанистских ритуалов». После тщательного расследования в докладе был сделан вывод о том, что «наиболее шокирующие обвинения, в число которых входит обвинение в похищенияхи ритуальныхубийствахдетей, с легкостью отметаются как фальшивые. Утверждения о существовании крупномасштабных сатанинских заговоров являются полностью необоснованными. Собственно, все доступные свидетельства оставляют нас с единственным разумным выводом: они не существуют!» [Выделено составителями отчета. — Примеч. автора]. Разные журналы, включая The Skeptical Inquirer, с тех пор посвящали редакционные статьи разоблачению сатанистской истерии.

Нам пропаганда не нужна. Просто дайте сатанистам возможность говорить о себе самим — у них нет необходимости быть необъективными. Меня раздражает, что даже когда продюсеры телевизионных шоу стараются пригласить настоящего, а не псевдосатаниста, они все равно отводят гораздо больше времени на выступления самозванных «экспертов», чем на выступления истинных сатанистов. А как они могут лучше разбираться в вопросах сатанизма, чем сами приверженцы учения? Вы же не будете задавать Гитлеру вопросы о радостях Пасхи? Все, что надо сказать о сатанизме, — это правду, а она не сможет не изменить образ мыслей людей. Если они когда-нибудь осознают, что такое настоящий сатанизм, — да поможет им Господь».

Глава 19. Невидимая революция

В 1967 году Антон ЛаВей разработал «Одиннадцать правил на Земле», которые должны были дополнить «Девять положений Сатанизма», которые он уже к тому времени опубликовал и распространял среди своих последователей. ЛаВей считал, что «Правила» слишком брутальны для неинициированных, и поэтому предварил «Сатанинскую Библию» только «Положениями». Однако он решил, что настало подходящее время для их публикации. «Правила» являются указами, разработанными для человеческого животного, представляя закон джунглей, «LexTalionis».[61] ЛаВей, в частности, запрещает: причинять зло детям, убивать животных в целях, отличных от добывания пищи или самозащиты, рассказывать о своих заботах или давать советы, когда тебя не спрашивают, и делать предложения сексуального характера в отношении тех, кто их не желает. Два правила, которые вызывают недоумение среди несатанистски ориентированной аудитории, заключаются в следующем: «Если гость в вашем доме вас беспокоит, обойдитесь с ним жестоко и без сожаления» и «Когда вы идете по открытой территории, никого не беспокойте. Если же кто-то побеспокоит вас, попросите его перестать. Если он не перестанет, уничтожьте его».

В 1990-х годах ЛаВей настаивает на этих, порой насильственных, предписаниях все больше. «Если люди просто были бы вынуждены отвечать за свои поступки, за свою эволюцию и приноравливаться к своему собственному прогрессу, население сократилось бы вполовину в течение одного поколения. Вместо этого мы разработали законы и судебные прецеденты, которые защищают людей от самих себя. Если бы хлипкие современные люди-выродки были бы вынуждены жить своим умом и заботиться о себе сами, им было бы слишком страшно выходить из домов. Они бы вымерли. Они бы не смогли достаточно быстро двигаться и достаточно быстро думать, и поэтому они бы исчезли.

Любое существо — человек или нет — является важным только в той мере, в какой оно делает себя таковым по отношению к другим существам. Что бы произошло, если бы в дикой природе одна дурная обезьяна без конца кричала, или раздирала бы логова других обезьян, или царапала других обезьян в стае, или нападала бы на них? Ей бы досталось, ее бы стали царапать и кусать. Если бы она не остановилась, эту обезьяну выгнали бы или задрали. Вот что должно происходить, если слушаться наших инстинктов. И однако до настоящего времени нам внушали, что мы должны позволять чужие глупые выходки — уступать дорогу всем, кому только можно, помещать предупреждающие знаки, чтобы люди не падали в колодцы или не поскальзывались на мокрых полах; мы же и будем ответственны, если они упадут. Все в наше время заточено под дурака. Что бы произошло, если бы эти люди однажды проснулись и обнаружили, что им придется расплачиваться за последствия своих собственных выходок, хулиганства или хамства?»

Помимо прочего, ЛаВея раздражает неравенство, которое он видит в Америке. Но это не тот тип неравенства, о котором разглагольствует большинство. «В нашем обществе людей награждают за то, что они не могут сделать, а не за то, что могут. На мой взгляд, это ужасная несправедливость. Кажется, что все — законы, школы и университеты, экономика, рынок рабочей силы — рассчитано так, чтобы поддерживать низшие элементы общества, а не высшие».

Чтобы как-то противостоять этому неравенству, ЛаВей предлагает новые сатанистские решения. В1988 году Антон публикует в Cloven Hoof эссе, озаглавленное «Пятиугольный ревизионизм: программа из пяти пунктов», в котором излагает «современный подход к защите идей сатанизма». Его платформа строится на стратификации, на строгом обложении церквей налогами, на восстановлении «Закона воздаяния» на правовом и юридическом уровнях, разработке и производстве андроидов и на возможности развития «общей окружающей среды». Большинство пунктов этой программы уже были рассмотрены более подробно в других главах этой книги, стратификация же должна быть понята, как краеугольный камень современного сатанизма по ЛаВею.

«Стратификация является той базой, на которой так или иначе основывается все остальное. Больше нет места мифу о «равенстве» для всех — он ведет только к посредственности и поддерживает слабых за счет сильных. Воде надо позволить найти свой собственный путь, и никаким защитникам не следует вмешиваться в этот процесс. Никого не надо защищать от последствий своей собственной глупости». Далее в том же журнале ЛаВей пишет: «Идеттретья мировая война: люди-саранча, которые правят миром так, чтобы истребить население, потому что Закон Дурака в первый раз в истории стал угрожать уничтожить цивилизацию и эволюцию. Это не должно случиться! Технология обратила человеческую цивилизацию в пыль. Безусловно, проще и более практично с точки зрения экономики продолжать обработку потребителей за счет эволюции. Но тогда Земле не выжить. Отделить и развивать только генетически превосходящих людей и является великой задачей стратификации».

«Я говорю, что прямо сейчас в нашей стране идет невидимая война, — объявляет ЛаВей, — экономическая война. Война не приходит ниоткуда, она придет от людей, у которых есть наибольшее количество денег, чтобы приобрести права здесь, в этой стране. Идут великие потребительские войны. Все остальные «причины» — это просто средства отвлечь внимание. Всякое предполагаемое сопротивление является бережно пестуемым восстанием. Иначе люди выступали бы на улицах, когда им приходится платить по 30 тысяч долларов за трехдневное пребывание в больнице. Но война, которая идет сейчас, гораздо более сложна, чем то, что когда-либо могли предположить авторы-фантасты. Абсурдно думать, что исследования в области химического, ультразвукового или биоэлектрического оружия остановлены. Я понимаю, Что определенные вещи должны быть сделаны для блага общества, чтобы держать экономику на плаву и сдерживать население, но я не люблю, когда меня держат за дурака».

В настоящее время изоляция, отречение и стратификация являются оружием, которое ЛаВей предлагает использовать в ведущейся невидимой войне. ЛаВей уже дал название — сатанизм — небольшому проценту населения, которое он полагает хромосомно другим и, возможно, хромосомно резистентным к контролю. Стратификация является магическим процессом очищения — скорее процессом вычитания, чем сложения. ЛаВей говорит: «По мере того как война разрастается, а население увеличивается до еще более невыносимого уровня и до невероятной степени напрягаются ресурсы, сильные начинают бороться просто за свое выживание. Именно это мы и видим прямо сейчас. Общество станет все более и более разделенным на людей, которые не дают этому обществу вешать себе лапшу на уши, и на тех, кто идет туда, куда их ведут. Сатанисты, свободные мыслители, являются почками на ветках, меньшинством. Мы страдаем оттого, что тоже надо признать болезнью, как алкоголизм, инвалидность, нездоровые зависимости и СПИД. Мы страдаем от болезни, которая называется независимостью — патологическим извращением любой регламентации и институционализма, что мешает нам получать «нормальные» рабочие места и жить «нормальной» жизнью».

Вместо того чтобы вдохновлять «размножение слабых», ЛаВей полагает, что важнее отделить и лелеять возникающую новую ветвь сатанистов. После выхода «Абсолютной ведьмы» в 1970 году (позже эта книга стала называться «Сатанистской ведьмой») ЛаВей устраивает презентацию своего руководства по селективному отбору. 16 августа 1971 года в статье «Кому порок?» журнал Newsweek опубликовал фотографию ЛаВея, благословляющего свою дочь Зину, «…строить «лучшую расу»», и цитировал Антона, который описывал свою сатанистскую цель в «создании полицейского государства, в котором слабых вырывают с корнем, как сорняки, а «лидерство, ориентированное на достижения», разрешено для достижения целей таинств черной магии».

Впоследствии ЛаВей включил в книгу «Сатанинские ритуалы» следующее указание своим последователям: «Ныне обязанностью высшего человека является обязанность производить детей будущего. Качество теперь важнее количества. Один взлелеянный ребенок, который может творить, будет более важен, чем несколько, которые могут производить, или пятьдесят, которые могут верить!» В интервью журналу Fling Антон утверждает, что если бы «у него была возможность осуществлять селекцию и отбор», то он стал бы «усиленно способствовать росту новых, более умных поколений. Но это настолько ужасающе похоже на гитлеризм, что обычно я даже не могу об этом говорить».

Когда ЛаВею задавали вопрос о том, какую именно расу господ он представляет себе, он объяснял, что сатанистская стратификация и сегрегация, за которую он выступает, основана на «этике, а не на этнической принадлежности»: «Как я уже говорил, я хочу опознать, выделить и создать новую этику, ту, которая существовала всегда непризнанной, с самого начала существования человека. Всегда существовали лидеры, новаторы, люди риска, — во всех культурах. Их мало. Возможно, одна десятая процента, именно они ведут народ вперед, ведут вперед эволюцию. Сатанизм — это первый случай в истории, когда раса господ может быть создана из генетически предрасположенных к этому, близким образом мыслящих людей, а не на генах, которые делают их белыми, черными, синими, коричневыми ил и фиолетовыми, однако именно эти гены делают их сатанистами. Нам нужен форум, с которого мы бы говорили о нашей культуре. Все те встречавшиеся мне люди, которые чего-то достигли в жизни, с большим разочарованием относились к своему «народу». Они не исполнены ненависти к евреям, немцам, ирландцам или итальянцам как таковым, — нет, они просто ненавидят глупость и стадную ментальность. Они ненавидят идею использовать этническую принадлежность как признак идентичности. Некоторые люди, евреи по происхождению, из семей, где иудаистские традиции серьезно соблюдались, являются наиболее отъявленными антисемитами, которых я знаю. И я не виню их. Если они выросли в давящем окружении, имея родителями правоверных иудеев или правоверных католиков, я не виню их за бегство, за то, что они изменяют имена, полностью меняют свою жизнь и вообще — не хотят даже и видеть своих родителей! Именно так зачастую и рождаются лидеры.

Чтобы понять мою точку зрения, надо быть социопатом. Посмотрите на все изображения Сатаны в исторической ретроспективе, на его сатанистскую грусть и отчаяние при взгляде на этот несчастливый мир, который люди, похоже, задумали построить для себя. Будучи сатанистом, я, естественно, являюсь социопатом. Я люблюжизнь, и я нахожусь в честном негодовании. Поэтому, когда люди меня поддерживают, я бываю подозрительным — мне трудно это принять, потому что этот покров, эта смерть, присутствуют постоянно.

Люди, которые смотрят на сатанизм со стороны, видя только комнаты, завешенные черной тканью, и странные церемониалы, могут подумать, что мы защищаем смерть. Предполагается, что христиане любят жизнь и стремятся к счастью и добру. В реальности же, когда «Бог» отвечает их молитвам, это становится для них настоящим проклятием. Они не хотят, чтобы их молитвы сбывались. Они на самом деле не хотят удовлетворения. Поэтому они молятся тому богу, которого нет. Правда заключается в том, что те, кто окружают себя образами смерти и больше всего говорят о ней, вероятно, являются самыми большими жизнелюбами и действительно любят Сатану, потому что они обнаруживают, что их раздражает, когда вещи не могут быть такими чистыми и завершенными, какими они должны быть. Если бы сатанистам было наплевать, они бы не были такими темными и пессимистичными. Огромное количество оптимистов можно найти в сумасшедших домах: только дураки бывают всегда всем довольны».

Наряду с большинством современных предсказателей, ЛаВей предчувствует важнейшие перемены по мере нашего приближения к миллениуму. «Люди ныне принимают важные решения. Мы дошли до той точки, когда вся информация из нашей истории открыта для всех, кто хочет ее получить. Обо всех путях уже сказано. Хотите вы принять сатанизм или нет — это свободный выбор, вы располагаете всей информацией при решении этого вопроса: выбираете ли вы смерть или жизнь. Христиане придумали свой Апокалипсис, и мы, безусловно, не хотим их разочаровывать. Конец тысячелетия приближается с большой скоростью».

Селекция, элитная стратификация, защита полигамных отношений с целью селекции и в результате всего этого создание коммун людей, которые мыслят схожим образом, — все это является сатанистскими программами, входящими в полное противоречие с эгалитаристским идеалом. Начиная с 1966 года эти идеи стали «духом времени» для большого количества экстремистов, и врезультате стало ясно, что ЛаВей и Церковь Сатаны должны быть признаны их предвестниками.

«Экстремизм в любой форме укрепляет, — говорит ЛаВей — Это все, на что обращает внимание американская общественность. Они не видят оттенков серого-Экстремизм вызывает перемены, которые происходят более быстро и более полно. Сатанизм — это не просто атеистическая, но и антитеистическая позиция. Мы предпочитаем разрушение мистически ориентированных религий скорее путем активной оппозиции, чем простым неучастием».

Вследствие того что фотография ЛаВея висит в московском Музее атеизма, его длительным опытом церемоний аутентичной нацистской черной магии и символики, а также в связи с его ранними связями с сионистскими террористами, имя ЛаВея неизбежно ассоциируется с разнообразными экстремистскими группами. «Есть разница между преследованием того, кто тебя тревожит, и тем, чтобы беспокоить того, кто просто занимается своим делом. Слишком просто преследовать людей только за цвет их кожи. Почему бы не сделать что-то действительно продуктивное, с той же энергией и задором нагонять страх на людей, которые продают наркотики, сутенерствуют, насилуют, убивают, грабят, мародерствуют, — ведь речь пойдет не о расе, а об индивидуумах или о типе индивидуумов. Есть действующая магическая техника поиска суррогатов для своих мучителей или для вероятных мучителей, и для того, чтобы перевести свой гнев на них с тем, чтобы он перешел на вашего истинного мучителя. Если вы переведете свой гнев и растерянность на заслужившего это человека, связь между вами может оказаться столь очевидной, что она может просто лежать за вашей дверью. В качестве замены, своего рода жертвы, вы можете найти кого-то, кто, может, ничего и не сделал конкретно вам, но вы можете сказать, что он относится как раз к тому типу людей, который, наверное, надувал и других людей. Но это уже очень тонкие аспекты магии, и, будучи в здравом уме, я не могу рекомендовать их большинству людей.

В этом и состоит сила форума, подобного сатанизму. Мы не против евреев, черных или белых… Мы отказываемся продолжать компрометировать наши стандарты и позволять глупость и леность! Они должны будут подтягиваться до наших стандартов, а не наоборот, и мы не опустим свои планки, чтобы они могли их взять. Если они не могут, им, возможно, впервые в жизни, будет сказано: «Знаете что? Вы глупцы! Вы безобразны», — вместо того чтобы защищать их от результата их же собственной некомпетентности. Если человек этичен, продуктивен, восприимчив и знает, как вести себя с другими людьми, отлично; если он аморальный паразит, то с ним надо разбираться быстро и жестоко».

ЛаВей отрицает существование или необходимость кажущегося кое-кому настолько очевидным грандиозного сатанистского заговора. «Те перемены, которые я предвижу, не требуют уличных столкновений или революции, разве что политическую клику. Заговор предполагает наличие тщательно разработанного плана наступления, аккуратно расписанного для каждого участника. Политическая клика является группой кажущихся несвязанными друг с другом людей, которые соблюдают глубокую верность и лояльность и делают то, что считают естественным. У них есть телефонные номера, которые не указаны в справочниках, и они будут знать, что делать, когда придет время. О да. У нас есть цели. И мы все знаем, что это за цели. Я верю в любые методы — хитрость, изворотливость и вероломство, — которые помогут нам их достичь».

Вместо революции ЛаВей предлагает сатанистский ревизионизм. «Может быть, эволюция вытащила уже достаточное количество нас из кокона, так что мы можем окружить себя истинной эстетикой, а не стандартами, базирующимися на экономических императивах. Сатанизм возвращает нам дисциплину во всех формах искусства нехудожественной] выразительности. Мы настаиваем на возвращении классической основы в музыке, живописи, скульптуре, литературе, поэзии, — восстанавливаем обычное тело знания и выразительности с тем, чтобы существовали какие-то константы красоты и формы. Сатанистская мысль не поддерживает принцип «разбрызгай и размажь» и прочие школы разнузданного «художественного самовыражения».

Сатанист понимает, почему и каким образом определенные экономические и политические императивы должны соответствовать макиавеллистскому пониманию вещей, но он не хочет, чтобы его держали за дурака. По мере того как нас становится больше, мы будем иметь и больший вес в экономике. Продуктивное потребительство необходимо и предпочтительно, когда оно ограничено сознанием того, что рост населения на планете ограничен. Но больше не будет этого безудержного, неорганизованного, рваческого, деструктивного консьюмеризма, который происходит непосредственно из иудео-христианского подхода «больше христиан, значит, больше денег».

Люди по-прежнему боятся ночи. Но сатанисты скоро должны стать достаточно сильной экономической силой и добиться того, чтобы сделать так, чтобы наши магазины и производство работали всю ночь напролет. Мы не только станем основным блоком электората и экономически мощной демографической группой потребителей, но мы уже встали по местам и будем дергать за ниточки сами».

ЛаВей начал перемены с себя самого, пытаясь отразить те изменения, которые происходят на государственном и международном уровнях. «На этой стадии игры у меня нет времени на терпение и терпимость, Десять лет назад, даже пять лет назад, я еще слушал, когда люди задавали вопросы, объяснял им, успокаивал их. Хватит. То время прошло. Ныне, как сказал Норман Мейлер в книге «Обнаженный и мертвый»: «я ненавижу все то, чего нет во мне самом». Если в том, что мне говорят, нет явного смысла, касающегося того, что я защищаю, если это не соответствует моей жизни и мыслительному процессу, не стимулирует их, я не хочу этого слышать. То, что я слушаю, должно добавлять что-то к моей жизни. Времени на то, чтобы объяснять и быть экуменистом, больше не осталось. Времени больше нет.

Представление, которое я разделяю с новым поколением сатанистов, лучше всего можно описать так, как оно само назвало себя, — «культура Апокалипсиса». Не то чтобы они верили в библейский Апокалипсис, окончательную войну между добром и злом. Все совсем наоборот. Но тем не менее время подходит, есть необходимость приноровиться к вещам и перестать ныть, и если все закончится завтра, мы, по крайней мере, будем знать, что жили сегодня. Это философия «игры на скрипке, пока Рим пылает». Это сатанистская философия. Поколение родившихся в 1950-е годы выросло в тени бомбы и было вынуждено смириться с возможностью постоянно идущего саморазрушения планеты, но не по причине бомбы, а по причине бессмысленного, неконтролируемого перенаселения. Мы как-то сами по себе поняли, глядя на все то, чему учила нас история, что никакое количество криков, протестов, размахивания плакатами, маршей, причитаний — или даже более конструктивного поведения типа беготни по правительственным офисам или попыток писать книги, чтобы разбудить людей, — не принесет ничего хорошего. Большинство людей не готовы так жить. Им проще отступить в комфорт мистицизма «New Аде». Это нормально., Все, чего мы хотим, те немногие из нас, у кого есть сила осознать, что происходит, — иметь свободу творить, развлекаться и делиться этим друг с другом, сохранять и ценить то, что мы можем, пока мы можем это сделать, а также строить наши маленькие замки подальше от бесчувствия остального мира».

Возможно, реагируя на угрозы прихода нового тысячелетия, некоторые люди делают больше, чем просто строят убежища. Создается впечатление, что все чаще люди берут пистолеты и убивают невинных людей. Следователи, вне зависимости от их объективности, начинают беспокоиться по поводу увеличивающегося количества «Сатанинских Библий», которые они находят на местах преступлений или в личных вещах маньяков. Может статься, что сатанистская мысль ЛаВея выпускает на волю силы, которые нестабильные люди не в состоянии контролировать.

ЛаВей настаивает на том, что мы никогда не узнаем со всей достоверностью, до какой степени сатанизм имел значение в случаях с маньяками. «Если честно, то в СМИ попадает слишком мало информации. Я же должен быть тем, кто получает информацию из первых рук! СМИ будут смотреть на сатанизм с совершенно определенной точки зрения. Подобно тому парню из Нью-Джерси [Томми Салливан], которого подозревают в том, что он убил собственную мать бойскаутским ножом по причине своего растущего интереса к сатанизму. Он был примерным мальчиком из католической семьи и вот внезапно его «переклинило» из-за сатанизма. Чушь! В некоторых статьях правду все же прочитать можно, если вы, конечно, умеете читать между строк. Парень был умницей. Он хотел познавать новое, он тянулся умом и воображением к идеям, которые его родители, в особенности его мать, не могли терпеть. Он запутался и становился все более враждебным по мере того, как мать затягивала удавку, подавляя его. Все это длилось месяцами, а до того, по всей видимости, были долгие годы, материнского давления якобы для защиты сына. И вот наконец после интенсивной антисатанинской проповеди и мессы в местной католической церкви парень дошел до предела. Может быть, все просто перестало иметь для него значение. Может быть, он был хорошим парнем, который просто устал слушать это дерьмо и стремился восстановить справедливость. Он знал, что с ним обращаются несправедливо, чувствовал, что выхода у него нет, и сделал то, что было для него единственно возможным в тот конкретный момент, — перерезал горло матери, вместо того чтобы вскрыть свое собственное. Какая ненужная трагедия! Если бы ему просто разрешили свободно заниматься тем, что ему было интересно, возможно, ничего подобного никогда не произошло бы».

У сатанистов второй волны есть точное представление о том, что правильно и неправильно, и они используют «Сатанинскую Библию» как руководство для установления демонической справедливости. Шон Селлерс, которого цитирует Том Ведж, явно формулировал необходимые основания для допустимого жертвоприношения. «Приносимыми в жертву людьми должны быть те люди, которые бьют своих жен, обижают детей, пинают своих собак и т. д. Мы делаем миру одолжение, избавляя его от них. В конце концов люди, подобные им, не имеют права жить в любом случае». Селлерс был приговорен к смерти за убийства своей матери, отчима и служащего универмага, соответственно в 1985 и 1986 годах. С тех пор Селлерс отрекся от своих сатанинских верований и теперь христиане воздают ему должное пением в хоре в церкви Оклахомы. Дэвид Сен-Клер в своей книге «Скажи, что ты любишь Сатану», умело демонстрирует свободу, которую может предложить «Сатанинская Библия», так, как это видит тинейджер: «Если то, что гаворится в этой книге, правда, если то, что эта книга обещает, можно осуществить, тогда нет ничего невозможного. Никто не должен мириться с тем дерьмом, в котором родился. Если парень, который это написал, действительно знает, что говорит, тогда Сатана — это то, что надо. У дьявола есть ответы на вопросы жизни и смерти. Дьявол и есть тот, с кем стоит иметь дело, тот, кто может сделать то, что человек хочет. Герой книги Сен-Клера Рикки Кассо убил одного из своих одноклассников, а потом и себя.

Антон ЛаВей говорит, что он не очень озабочен, когда обвиняют людей, которые убивают других людей во имя Сатаны. Он клянется, что каждый раз, когда он читает о новых массовых убийствах, его единственной реакцией является: «Что? 22 человека? И все?» Антон гораздо больше озабочен теми «посредственностями», в головы которых он вкладывал свою совершенную философию. «Некоторым людям нравится воспринимать церемониальную сторону, методы и решительную философию сатанизма, но они не желают принимать мою идею об «ответственности за ответственных». Они просто выбирают то, что им больше нравится, что-то меняют по-своему, дабы оправдать свои действия, что-то выдумывают и избегают того, что они находят слишком сложным. Как книга, продающаяся большим тиражом, «Сатанинская Библия» взращивает претензии в низших — каждый верит, что он супермен. Это, конечно, меня раздражает, поскольку противоречит основным принципам сатанизма, раздувая «я» недостойных людей. Но в реальности, я должен признать, — это эффективный путь к стратификации. Я скорее готов, чтобы меня объединили с группой убийц, чем с группой зануд. Не думаю, что вы сочтете претенциозными людей типа Рамиреса, или Стэнли Дина Бейкера, или Хьюберти, или Мэнсона, — и не стоит обращать внимание на шум, который производят всякие раздутые пустопорожние псевдосатанисты». В1986 году в статье, посвященной «Ночному сталкеру», убийце Ричарду Рамиресу, обвиненному в совершении 13 убийств в Калифорнии, ЛаВей написал: «Когдая встретил Ричарда Рамиреса, он был самый милый, крайне вежливый молодой человек, которого вы когда-либо захотели бы встретить… образец хороших манер».

ЛаВей хорошо помнит этот случай и сожалеет, что встреча с юным Рамиресом была такой короткой. «Он остановил меня на улице и сказал: «Извините, мистер ЛаВей, не мог бы я недолго поговорить с вами?» Ну, я вообще-то не очень люблю, когда люди подходят ко мне вот так, поэтому я просто его отбрил: «Я не делаю дела натротуаре. Можете написать мне письмо». Он извинился за то, что потревожил меня, сказал, что просто хотел задать мне пару вопросов, но видит, что я занят, поэтому он пожелал мне счастливого солнцестояния и ушел со своим другом, я думаю, он был из Техаса. Я смотрел, как он уходит, и когда он был уже почти на углу, я чуть не окликнул его, чтобы вернуть и поговорить с ним. Потом, думая об этой встрече, я чувствовал себя очень гадко. Он производил впечатление такого вежливого парня».

ЛаВей не берет на себя ответственность за то, чему могут способствовать его книги. «Если «Сатанинская Библия» дает какую-то другую перспективу и выпускает каких-то демонов, какую-то силу в мир, то так тому и быть. Должны пройти многие-многие века кровопролития, прежде чем мы хотя бы приблизимся к тому террору, который обрушило на человечество христианство. Безусловно, будет еще больше мотивированных сатанизмом убийств и преступлений в том смысле, что «Сатанинская Библия» говорит вам: «Вы больше не должны поддаваться на это дерьмо». Но если бы иудео-христианское общество не придерживалось аморальной практики засахаривания слабых и не сделало похвальным спасение бесполезных, тогда и не было бы столь явной нужды как-то реагировать. Конечно, такой отлет маятника к противоположному пол юсу, такая бдительность будут расценены как «просто анархия, которую выпустили в мир», но на самом деле они и будут, впервые с пещерных времен, справедливостью».

ЛаВей указывает, что случай с Джеймсом Хьюберти является хрестоматийным примером антихристианского отыгрывания.[62] В первых сводках из Сан-Диего проскальзывало, что «Второе пришествие», типичная книга Артура Лайонса по сатанизму, была найдена среди книг Хьюберти, когда полиция обыскала его дом после выстрелов в Макдоналдсе. «Джеймс Хьюберти был уволен с высокооплачиваемой работы из-за нашей необъявленной экономической депрессии. Пытаясь получить работу, он путешествовал по калифорнийскому побережью и закончил свои путешествия в маленькой Мексике, где едва ли можно услышать хоть слово по-английски. Хьюберти знал, что находится в сильном стрессе. Он обратился в психиатрическую клинику. Из-за закручивания гаек в отношении валиума в то время достать его могли только люди на улице и пушеры, продавцы наркотиков. Те, кто использовал валиум умеренно, были полностью отрезаны от него, поэтому Хьюберти не мог добыть того единственного препарата, который мог привести его в чувство. И в довершение всего работники Макдоналдса не могли починить чертову машину для мороженого в течение двух недель! Он устал от некомпетентности, он устал от наплыва иностранцев, он устал от того, что к нему относились как к гражданину второго класса в его же собственной стране, он устал от того, что слабые получали все задаром, а те, которые пытались стоять на своих двух ногах, не получали ничего. Он просто устал. Через какое-то время все это выводит человека из себя, и обязательно что-то происходит. И открою вам секрет. В течение следующих лет у нас будет гораздо больше таких Хьюберти, которые дойдут до края. Нам еще далеко идти.

Так может произойти, если ребенка тащат в церковь против его воли, если его родители рвут его «Сатанинскую Библию» — единственную книгу, в которой он видит какую-то правду за пределами узких рамок христианской веры — «асоциальный подросток» может быть этим спровоцирован. «Сатанинская Библия» говорит ему: «Я буду сам творить справедливость. Я чувствую, что несправедливость должна быть устранена, и я чувствую в себе силу это осуществить». Подобные соображения придают ему уверенность в том, что если нужна справедливость, он должен установить ее сам, никто ему не преподнесет ее на блюдечке.

Сатанисты — истинные реформаторы, точно так же как мы являемся истинными экологами. Мы верим в превосходство законов природы. Портрет антигероя в film noir — Зеленый Шершень, Тень, Мститель, Бэтмен, — великолепные манифестации сатанистской этики, герои, которые действуют в тени, делая то, что официальные власти не могут сделать или не хотят делать. «Сатанинская Библия» не говорит: «Мщение принадлежит мне, говорит Господь». Онаучит вас не ждать внешнего вмешательства от Бога или государства, которые действовали бы от вашего лица. У нас нет ни протекционизма, ни чрезмерно формализованных законов. Сатанизм защищает личную справедливость, соблюдаемую личными усилиями.

Сатанинский Большой План хуже, чем любые церковные выдумки, которые существовали за последние 500 лет. Похоже, что вся наша жизнь была подчинена руководству Дьявола с самого рождения. Все, что требуется, — это горстка людей, которые находятся в правильных местах. 23 человека совершили русскую Революцию».

Глава 20. Самый злой человек во Вселенной

«Когда я смотрю в зеркало, я вижу затравленный взгляд, такой же, какой можно было увидеть в глазах Тревена, Вульриха или Гришэма. Это взгляд одновременно и хищника и жертвы. Подобные черты проще анализировать в других, чем в себе».

Если ЛаВей читает по чужим лицам лучше, чем по собственному отражению, обратное заключение столь же верно, Антон Шандор ЛаВей — не тот человек, которого стоит спрашивать о его талантах. О преимуществах сатанизма — сколько угодно. О достоинствах его предшественников в сфере дьяволизма — пожалуйста, но какие конкретно качества отличают Антона ЛаВея… «Я стараюсь об этом не думать. Я не могу думать о себе как о человеке, который действует как-то уникально (а так, похоже, думают обо мне другие): если я буду так думать, я могу внезапно засмущаться. Мне надо думать о себе из какой-то весьма отдаленной перспективы, иначе я становлюсь опасно подавленным. Могу стать невыносимым мегаломаньяком и стану невменяем, или у меня случится коллапс, я впаду в паралич, не смогу действовать вовсе. Для меня гораздо безопаснее и более продуктивно видеть себя как во сне, действуя и наблюдая это действие со стороны одновременно. Мне кажется нереальным, что когда я был молод, я сидел в большой клетке. Я знаю, что так поступал, но кажется, что это был другой человек. Мне нужна дистанция. Это все равно что играть на клавишных инструментах — я могу заниматься этим, только не думая об этом».

В этом смысле ЛаВей зависит от других людей, чтобы получить картину или оценку своей деятельности, которую он не может — не хочет — не в состоянии дать сам. Два самых искренних сторонника ЛаВея — это его собственные дочери, Карла и Зина. Карла, стройная красавица с иссиня-черными волосами, выступает с лекциями о сатанизме с начала 1970-х годов, во всем мире она уже давно стала героиней фотосессий, фантазий и эротических фиксаций. Зина, блондинка с мучительно волнующей фигурой, взяла на себя большую часть ответственности за внешние связи Церкви: в последнее время она представляла организацию в национальных теле- и радиошоу. Как совершенно законченная обольстительница, Зина написала предисловие к книге ЛаВея «Сатанинская ведьма». И Карла и Зина используют свои уникальные чары, чтобы расширить сферу влияния ЛаВея не только среди динамичных молодых новаторов, но и среди людей, уже близких к власти. Сын Зины, Стэнтон Захарофф, который родился в 1978 году во время одного из самых жутких ураганов в истории Сан-Франциско, уже демонстрирует решительный и независимый дух — он сам взялся читать «Сатанинскую Библию» и при каждом удобном случае стремится получить личный урок у деда. У всех троих характерные глаза и циничный ум ЛаВея. Хотя Верховный Священник ценит признание и поддержку, на табличке, стоящей на его рабочем столе, отражено характерное для него опасение, касающееся слишком увлекающихся типов: «Остерегайтесь тех, кто падает к вашим ногам: они могут тянуться к углу ковра».[63] Но больше всего он не любит тех, кто норовит погреться в лучах его славы или ворует его идеи, претендуя на оригинальность или откровение, — в лучшем случае он с ворчливым недовольством признает сам факт их существования.

Последние несколько лет ЛаВея обвиняли в том, что с ним невозможно встретиться, он почти не дает интервью, даже когда предлагаемые гонорары за съемки достигают шестизначных сумм. Телекомпании предлагали по 10 тысяч долларов тем, кто мог помочь снять на пленку интервью с ЛаВеем. В свете этих отказов, слухи о плохом здоровье, смерти или передаче бразд правления в Церкви Сатаны дочерям его не удивляют. «Когда я думаю о том, как много раз я играл со смертью, я понимаю, что, наверное, был сумасшедшим. Я ведь мог и пораниться. Когда мне было 16 лет, я не ожидал, что доживу до 21. Потом я подумал, что вряд ли дотяну до 30. У меня всегда было такое чувство, что прямо за углом рядом со мной всегда была моя смерть.

Болтовня о моей преждевременной кончине меня неудивляет. С того момента, как мне исполнилось 45 лет, об этом начали ходить слухи. Однако, как некогда сказал Марк Твен, «слухи о моей смерти сильно преувеличены». Даже внутри нашей организации есть люди, которые праздно интересуются, что случится с Церковью Сатаны, когда я умру, кто будет ею заправлять, — хороша поддержка! Они почти уже потирают руки, ожидая, что будет потом. Об этом я не беспокоюсь — сатанизм существует, он никуда не денется, и Церковь Сатаны об этом позаботится. Меня забавляют расползающиеся обо мне мрачные сказки. Сначала они говорили: «Он умер молодым» или «Он пошел на компромисс и отказался от своих идей». Потом, когда они обнаружили, что я все еще жив: «Ну, вы знаете, он не так хорошо себя чувствует». Я думаю, по мере того как я буду становиться старше, они начнут говорить что-то типа: «Ну, вы знаете, он сошел с ума. У него уже плохо с памятью, и вообще он уже долгие годы не в себе». Это уже смешно. Некоторые люди, действительно, предпочли бы купаться в славе после моего ухода».

ЛаВей говорит, что построил свою жизнь так, чтобы общаться только с небольшим кругом людей, которые готовы быть полностью преданными демоническому руководству ЛаВея. ЛаВей шутит, что те, у кого с ним самые близкие отношения, в знак уважения называют его «доктор ЛаВей», «док» или «герр доктор», тогда как люди, с которыми он едва знаком и, вероятно, даже и не собирается узнать ближе, с самого начала обращаются просто — Антон. Для тех, кто входит в ближайший круг его помощников, ЛаВей становится требовательным хозяином. Хотя, похоже, что его личные демоны еще более безжалостны. Для такого человека, как ЛаВей, времени никогда не хватает, он считает, что можно позволить себе спать не больше четырех часов. Ведь так много книг, которые надо прочитать, так много следует написать, столько музыки сыграть и послушать. ЛаВей признает, что его аудитория всегда будет ограниченна, и говорит, это ничего, иного он бы и не хотел. Смеясь, он вспоминает, что некоторые из его наиболее доброжелательных друзей и родственников никогда не могли вполне смириться с его сатанинскими занятиями, говоря, что, мол, «позор, что Антон свернул на эту дорогу. Он мог бы быть таким блестящим (художником, музыкантом, органным мастером — это лишь несколько альтернатив, которые они предлагают), если бы только постарался!»

«Я больше не пытаюсь удовлетворять кого-либо помимо себя самого. Возможно, когда я был моложе, все было по-другому, но теперь я сыт по горло тем, что думают обо мне люди. Меня обвиняли в том, что для пущего драматического эффекта я изменил свою внешность — отрастил бородку и выбрил голову. Однажды я сбрил бороду, просто чтобы посмотреть, как буду выглядеть. Без бороды я расстраиваю людей еще больше — я становлюсь более недоступным. Стало ясно, что с бородкой я выгляжу дьявольски, но без нее — злобно по существу. Тут уж ничего не поделаешь. Я ношу бороду и брею голову, потому что считаю, что именно так выгляжу лучше всего. Люди ожидают от вас определенных вещей и порвут вас на части, если вы не дадите им того, чего они от вас ожидают».

То, чего мы ожидаем от ЛаВея, что мы проецируем на него, — смесь его природных качеств и его собственного раннего представления о себе как о самом главном бунтовщике, Сатане. Не таким уж и преувеличением будет сказать, что ЛаВей совпадает с нашим представлением об этом персонаже. Если использовать сократовскую идею, то, чем сильнее мыслительная волна или чем больше волн направлено на образ, тем сильнее становится архетип. Архетип Сатаны возник и развивался под разными именами еще в древности. Антон ЛаВей столь многими чертами соответствует этому архетипу, что врос в эту роль — в идеал, в метафору Сатаны. Может быть, ЛаВей стал настолько созвучен образу Сатаны, что приобрел и метафизические силы, присущие самому архетипу? Тогда ЛаВей может распоряжаться определенными силами, но для соблюдения естественного баланса необходимо и отдавать что-то взамен — испытывать беды и горести Сатаны.

Как и предсказывал ЛаВей в «Сатанинских ритуалах», 1984 год стал важным как для его психологии, так и для его жизни. Несмотря на увеличившиеся возможности для выражения своих взглядов и получения обратной реакции, ЛаВей пережил ужасную эмоциональную драму: «Если чувство удовлетворения ведет к размягчению ума, а боль и возрастающий цинизм — это именно то, что требуется для заострения вербальных и ментальных умений, то мои умения весьма обострились за последние несколько лет». Кажется, что ЛаВей, постоянно верный своему сатанистскому архетипу, обречен оставаться в одиночестве, без возможности разделить свои воспоминания или прошлое с какой-либо женщиной. Мэрилин и Джейн уже нет. Первая жена ЛаВея, Кэрол, умерла в 1975 году. В 1984 году, после 24 лет, наполненных событиями и проведенных вместе с ЛаВеем, Диана решила, что она больше не хочет быть частью мира ЛаВея. Диана не только обвинила ЛаВея в физическом насилии и попыталась добиться продажи и раздела имущества ЛаВея, но и нашла себе работу офисного служащего, поменяла имя и попыталась полностью порвать со своим прошлым.

ЛаВея преследует повторяющийся кошмар о том, что он ищет в огромном, полном народа кинотеатре или на карнавале «Марди Гра» женщину, с которой он туда пришел, и не может найти ее. Его сон отражает почти детский страх остаться одному. И все же ЛаВей проводит очень четкое различие между желанием быть с людьми вообще и желанием быть с тщательно отобранными людьми. В действительности ему обычно нужнее всего оставаться одному, чувствовать свое уединение, отойти от мейнстрима. «Я никогда не был против того, чтобы увидеть себя стариком, бродящим в одиночестве по большому старому дому или замку, идущему по длинным темным коридорам, в компании одного только эха своих шагов. Похоже, это было моей тайной мечтой с того самого времени, когда я был ребенком».

Мир ЛаВея — это мир, несущий ему наслаждение, гедонистичный, элитистский… и втоже время брутальный, враждебный, экстремальный. Ему не нужны близкие люди, поэтому любой, кто входит в его непосредственное окружение, должен принимать эмоциональную и психологическую недоступность ЛаВея и соблюдать дистанцию. ЛаВей не терпит никаких праздных фантазий в рядах своих последователей. Выше уже говорилось о том, что ЛаВей склонен считать свой собственный опыт, свои верования и свои фетиши универсальными и проецировать их на окружающий мир, но сам он полагает, что эти взгляды должны разделять только близкие ему люди. Притом что обычно он всегда готов оказать поддержку окружающим его людям, он может стать патологически критичным по отношению к ним, что некоторые могут счесть непоследовательностью. Прежде чем кто-либо это осознает, ЛаВей становится почти грубым пуританином в своем собственном пуризме. Он дает строгие, детальные указания и ожидает, что его приказы будут выполнены буквально, даже ценой личного физического, психологического или финансового благополучия человека. Хотя ЛаВей требует от своих учеников и добровольцев непосильных (и ломающих свое «я») вещей, ожидая все больше и больше полезных результатов при выполнении каждого задания, он признает: «если этого не сделаю я, то это сделает кто-то другой, возможно, хуже». Но, как тут же добавляет ЛаВей, никто никому не угрожает пистолетом. Если с ЛаВеем остаются и он поддерживает отношения по несколько десятков лет, то это происходит вследствие верности и лояльности, которые он внушает. ЛаВей признает, что, возможно, его истинная сила, которую люди ожидают от него и питает их собственные жизни, и есть в точности вот эта сила — его власть, руководство и дисциплина. «Я никогда не сожалел о том, что был слишком крут с кем-то. Только о том, что был слишком мил».

По мере того как ЛаВей становится старше, он позволяет себе роскошь становиться более жестким и более требовательным к людям, более избирательным. «Каждый день я все меньше и меньше думаю о том, что могут подумать остальные. Мне наплевать на то, что обо мне говорят люди. Что они могутобо мне сказать? Что я безумец? Что я ошибаюсь в отношении того, чем в действительности является мир? Что я — злобный убийца, лидер огромного заговора? Что я слишком экстремален? Что я грязный и липкий еврейско-цыганский циркач, который смотрит на мир глазами балаганного служки? Они могут думать все, что угодно. По крайней мере я не претенциозен и не глуп. А если на моем горизонте появляется человек, который исполняет музыку в стиле, схожем с моим, он может прийти навестить меня после ужина, и мы об этом поговорим. Что же касается всего остального, я взял себе за правило никогда ничего не отрицать. Я являюсь худшим людским кошмаром… и даже больше. Я никому не даю удовлетворения понять меня, решить, что они все обо мне знают и у них есть ответы на все вопросы. Если бы люди только знали… Я всегда любил это рекламное объявление компании Джонсона-Смита: «Представьте ихлица!..» Именно этот мотив побуждал меня совершать большую часть тех гнусных, злобных или дурных для репутации вещей, которые я творил. Представьте себе реакцию людей, если они когда-нибудь узнают об этом. Но они никогда не узнают. Все это началось как тайна, и я хочу, чтобы это так и закончилось».

Никто никогда не «узнает» Антона ЛаВея. Если вам повезет, то вы сможете увидеть достаточно, чтобы понять, что вы знаете о нем немного. Если вам не повезет и он сочтет вас недостойным доверия, вам придется уйти, самодовольно полагая, что вы что-то нащупали в глубине. В обоих случаях вы уходите после встречи с Антоном Шандором ЛаВеем, зная, что у вас был уникальный опыт — нечто, исходящее из самого факта его присутствия. Обычно так бывает, когда восходит солнце, и вы готовы с горячностью признать, что он заставил вас задуматься о жизни, пустив вас в свою жизнь. Ваш разум снова и снова возвращается к тем особым секретам, которыми он поделился только с вами, потому что он знал, что вы можете понять. Но когда все уже сказано и сделано, человек все равно будет знать о ЛаВее только то, что он решил открыть. Он последний таинственный человек в стиле Говарда Хьюза, Тревена, Бэзила Захарофф. Он одновременно парадокс и согласие, загадка и ответ на нее. Вы знаете, что должны ненавидеть этого человека, но каким-то образом, встречая его, слушая, как он играет, отпускает шутки и излагает свои идеи, которые так давно были вам близки, вы понимаете, что называть ЛаВея злобным чудовищем как-то странно. И каждый шаг, который вы делаете, уходя от него в холодный рассвет, несет вам все большее успокоение, но оставляет вас все более опустошенным.

Антон ЛаВей хочет больше не править миром, получать признание за то, что он сделал, или привлекать новых последователей, но чтобы его оставили в покое. Это вообще все, чего он когда-либо хотел. Когда вы узнаете его лучше, вы понимаете, что он не подстрекатель, задира или оратор. Он хочет писать, играть и творить так, как ему этого хочется. Он хочет наслаждаться обществом некоторых людей и уникальными вещами, доставляющими ему удовольствие, которые он собрал вокруг себя за всю жизнь. Это простые желания, которые вызвали бы симпатию в любом человеческом сердце. И тогда вы останавливаетесь, очень точно припоминая древнюю восточную пословицу, тайно переданную Девяти Неизвестным людям: