Тайная любовь

Глава 7

— Доброе утро, мистер Кинстер.

Габриэль остановился и, обернувшись, замер: ему навстречу по Брук-стрит при ярком свете дня шла графиня.

Как и обычно, она была окутана непроницаемо плотным плащом и вуалью. Бровь Габриэля изумленно поднялась. Инстинкт охотника немедленно подсказал ему, в чем заключался ее расчет, но, если она намеревается лишить его вознаграждения, ей придется расплатиться с ним иначе. При дневном свете вуаль не может быть такой непроницаемой и не скроет от него ее лица.

Графиня остановилась, глядя прямо на него, и Габриэль заметил, что ее лицо под вуалью было скрыто черной маской.

Он подумал, уж не умеет ли она угадывать мысли.

— Доброе утро… — Габриэль не закончил своего приветствия — он не знал ее, поэтому сказал только: — Мадам… — и произнес это обращение так резко, будто выстрелил из лука.

Неожиданно он почувствовал ее улыбку под вуалью и маской. Потом она сделала жест, приглашая его продолжать свой путь.

— Не могу ли я присоединиться к вам?

— Буду счастлив. — Он тут же не колеблясь предложил ей руку.

— Я полагаю, — сказала его спутница как всегда мягким и тихим голосом, — вам удалось продвинуться в расследовании дела Восточно-Африканской золотодобывающей компании…

— Вы правы. — Габриэль с минуту помолчал, обдумывая ответ. — Первым делом мы должны заполучить свидетелей и улики, а именно бумаги, где излагались бы точные детали предложений представителей компании предполагаемым инвесторам. Мой человек навел кое-какие справки, разумеется, стараясь не привлекать к себе внимания, но никто из богатых и опытных инвесторов не имел дел с компанией и не получал от нее никаких деловых предложений. При таких обстоятельствах нам остается только одно средство — направить им потенциального инвестора.

Алатея опустила глаза. Они успели перейти через Саут-Молтон-стрит, прежде чем она спросила:

— И кого вы присмотрели на эту роль?

— Своего молодого друга по имени Джерард Деббингтон. Ему вполне можно дать двадцать один год, хотя на самом деле он много моложе. Это предоставляет ему законное основание не подписывать никаких обязательств.

— Но их обязан будет подписать его опекун.

— Верно. Поэтому Деббингтон не станет упоминать про опекунов до конца разговора с представителем компании.

Алатея насторожилась:

— Какого разговора?

С непроницаемым выражением лица Габриэль вглядывался в яркий блеск ее глаз, заметный даже сквозь вуаль. Он не мог определить их цвета. Единственное, в чем он был уверен — они не были ни голубыми, ни серыми. Карие? Зеленые?

— Джерард провел последние несколько дней, побывав в нужных местах и делая намеки на то, что ему удалось найти нечто лучшее, чтобы вложить свои деньги. Вчера Арчи Дуглас встретился с ним.

— И?..

— Когда Джерард проявил достаточный интерес, они обсудили возможность встречи с представителями компании.

— Когда?

— Арчи должен был обсудить детали со своими друзьями, но Джерард по нашей подсказке предложил встретиться завтра вечером в отеле «Берлингтон».

— Вы думаете, представитель компании, а я полагаю, что это Кроули, согласится на встречу?

— Я совершенно уверен, что согласится. Арчи не завязал бы контакта с Джерардом, если бы Кроули не одобрил этого.

— Но… Я так понимаю, что Джерард Деббингтон — ваш человек, человек Кинстеров. Разумно ли это?

Габриэль нахмурился.

— Разумеется, это так, но наша связь неочевидна, по крайней мере в том смысле, что имеете в виду вы. Арчи Дуглас не особенно популярен у хозяек светских салонов внимание Кроули будет сосредоточено на происхождении и состоянии Джерарда, а он, как известно, весьма богатый молодой джентльмен. Если бы компания основательно изучала подноготную своих будущих жертв, она не стала бы связываться с вашим покойным мужем.

— Гм… — Его спутница явно не была в этом убеждена. — Итак, вы считаете, что Джерард Деббингтон вполне сойдет за доверчивого простака инвестора?

— Я в этом уверен. Я проинструктировал его лично, и он знает только то, что ему следует знать. Он сможет ответить на необходимые вопросы и будет говорить языком, привычным для джентльмена его круга.

— Да, но ведь ему всего восемнадцать.

— Он очень ловко умеет притворяться глупее, чем есть на самом деле. У него всегда невинное выражение лица, а большие глаза широко раскрыты, и улыбке его трудно противостоять, настолько она обаятельна. Джерард производит впечатление открытой книги, которую может читать каждый желающий, но это вовсе не значит, что так оно и есть. Просто он — начинающий художник и потому везде: в обществе, на многолюдных сборищах — обычно разглядывает присутствующих, их фигуры, черты лица, одежду, ее цвет, покрой и так далее. Это происходит даже тогда, когда он кажется глубоко погруженным в беседу.

Алатея посмотрела Габриэлю в лицо, словно стараясь запомнить выражение его глаз. Что ж, это неплохо.

— Итак, завтра вечером Джерард встретится с представителем компании. Я выбрал отель «Берлингтон», потому что люди, подобные Джерарду, всегда останавливаются именно в таких местах. Ему предоставят, целую анфиладу комнат, и, пока он будет беседовать с представителем — кто бы ни явился в качестве такового, — я смогу слушать их разговор, скрываясь в прилегающей к гостиной спальне.

— И вы полагаете, что Кроули появится?

— Нельзя быть безусловно уверенным в этом. Нет причины считать, что ему необходимо присутствовать там лично, но я подозреваю, что он явится. Мне кажется, этот человек испытывает некое удовлетворение, возможно, даже восторг, глядя на того, кого собирается обобрать.

— Мне бы тоже хотелось побывать там и послушать.

Габриэль нахмурился.

— Думаю, это лишнее.

— И все же я хотела бы знать из первых уст, что предложит компания. К тому же таким образом у нас появится лишний свидетель, если дело дойдет до суда.

Габриэль все больше мрачнел.

— А как быть с Джерардом? Если вы стремитесь сохранить свою анонимность, то, разумеется, вряд ли пожелаете, чтобы он узнал о вашем существовании.

Алатея на мгновение задумалась.

— Мистер Деббингтон действительно остановился в отеле «Берлингтон»?

— Нет, но он будет там за полчаса до того, как начнется совещание.

— Тогда я приеду раньше. Полагаю, вы там будете?

Габриэль пожевал губами.

— Да, но…

— В этом случае нет никакой опасности ни для меня лично, ни для моей анонимности. Я лишь тайно проникну в спальню до того, как туда явится мистер Деббингтон, послушаю, о чем они говорят, а потом ускользну, когда все закончится.

Габриэль выдержал устремленный на него из-под вуали взгляд.

— Не понимаю, почему вы так хотите, чтобы вас видели и запомнили, — ведь это просто бессмысленно…

— Я настаиваю.

Напряженная пауза затянулась почти на целую минуту, но в конце концов Габриэль вынужден был согласиться.

Хорошо. Тогда вам придется быть в отеле «Берлинггон» не позже девяти.

Он почти физически ощутил охватившее ее торжество — а вообразила, что выиграла этот раунд. У Габриэля не было ни малейшего сомнения, что графиня улыбается под своей чертовом маской.

— Теперь я оставлю вас. — Она оглядела улицу.

Он проследил за ее взглядом и заметил скромно примостившийся у обочины небольшой черный экипаж, вероятно, тот самый, что доставил его домой из Линкольнс-Инн.

— Я провожу вас до коляски.

Поколебавшись, она неохотно согласилась, чувствуя себя при этом крайне неловко.

Когда они приблизились к экипажу, Габриэль внимательно оглядел его, но не узнал — он был маленький, черный, без всяких украшений, точно такой же, как экипажи в большинстве дворянских хозяйств столицы. Их не украшали гербами и монограммами хозяев, поэтому Габриэль не достиг цели — коляска не содержала ни малейшего намека на имя или положение владелицы.

Лошади тоже не отличались особыми приметами — обычные невзрачные работяги. Он попытался рассмотреть кучера, сгорбившегося на своем месте над вожжами, втянув голову в плечи, — на нем были тяжелый толстый плащ, простые бриджи и никакой ливреи.

Графиня предусмотрительно позаботилась обо всем.

Габриэль открыл дверцу и подал графине руку.

Приостановившись на ступеньке коляски, она долгим взглядом посмотрела на него из-под вуали.

— Расстаемся до завтрашнего вечера. Увидимся в девять.

— Надеюсь.

В течение одного мгновения он удерживал ее взгляд, потом она исчезла внутри коляски.

— Я оставлю послание портье, чтобы он провел вас в апартаменты.

Отступив назад, Габриэль захлопнул дверцу и потом долго стоял, глядя, как отъезжает экипаж. Только когда коляска скрылась за углом, он позволил себе победоносно улыбнуться.

На следующий вечер Габриэль ожидал графиню в лучших апартаментах отеля «Берлингтон». Без пяти девять она постучала в дверь.

Он впустил ее и отступил, делая над собой усилие, чтобы не улыбнуться и не смотреть на нее слишком внимательно, когда она, как обычно, закутанная в плащ и вуаль, проскользнула мимо.

Алатея оглядела комнату: две лампы по обе стороны камина освещали ее мягким светом. Вокруг низкого столика, стоявшего перед камином, уютно расположились несколько кресел и диван. Окна прятались за тяжелыми занавесями, в камине плясал яркий огонь, придавая комнате очарование и уют.

Когда графиня повернулась к Габриэлю, у него возникло ощущение, что она по достоинству оценила подготовленную им сцену.

— Скоро приедет мистер Деббингтон?

Габриэль бросил взгляд на часы, стоявшие на каминной полке:

— Теперь уже скоро.

Он кивнул на дверь напротив камина.

— Может быть, вы пожелаете составить мнение о месте нашей засады?

Вдвоем они осмотрели смежную комнату. Казалось, и на этот раз графиня осталась довольной.

— О да. Все отлично.

Габриэль придерживался того же мнения. В полумраке, созданном благодаря тяжелым занавесям на окнах, огромная кровать с балдахином на четырех массивных столбах создавала ощущение роскоши и надежности.

Такое же впечатление оставляли и огромное количество пышных подушек и толстый матрас.

Она, разумеется, не обратила внимания на кровать — ее больше интересовала достаточно широкая щель, дававшая возможность любому человеку, спрятавшемуся в комнате, отлично видеть и слышать всех, кто расположится в удобных креслах и на диване у камина.

В это время раздался негромкий стук.

— Полагаю, это Джерард. Придется немного порепетировать с ним.

Она кивнула. Оставив ее, Габриэль направился к двери.

Стоя в коридоре, Джерард выглядел вполне деловитым и уверенным в себе. Его юность можно было угадать только по возбужденному блеску в глазах.

— Ну, все готово?

— Я как раз собирался спросить это у тебя.

Указав рукой на кресла у камина, Габриэль закрыл дверь.

— Думаю, нам стоит повторить урок…

— О да, разумеется!

Джерард удобно расположился в кресле, несомненно, предназначенном для хозяина апартаментов.

— Я не до конца уловил, что мне следует знать о предполагаемом количестве вложений.

— Много обещать я бы не советовал, потому что человек вроде Кроули на это и не рассчитывает.

Габриэль направился ко второму креслу, потом, заколебавшись, остановился. Он подошел к стене, взял стул с прямой и жесткой спинкой и, пододвинув его к столу, сел напротив Джерарда.

— Лучше играть наверняка.

Усевшись поудобнее, он устремил взгляд на собеседника:

— А теперь…

Далее Габриэль прочел Джерарду целую лекцию, употребляя термины и оговаривая условия, при этом стараясь излагать все достаточно простым и ясным языком. По истечении двадцати минут он кивнул:

— Думаю, ты справишься. — Он бросил взгляд на часы: — Нам, пожалуй, лучше говорить шепотом.

Взгляд Джерарда обратился к бару со стеклянными дверцами — он поднялся и, налив себе немного бренди, взболтал напиток в стакане, чтобы создать впечатление, будто прежде там было много больше.

— Я предложу им выпить. Ты не возражаешь?

— Хорошая мысль:

Габриэль оборвал себя на полуслове, так как в этот момент раздался уверенный стук в дверь. Поднимаясь, он удержал Джерарда за руку, потом взял свой стул и молча поставил на прежнее место у стены.

Окинув «поле битвы» последним оценивающим взглядом, он удалился в темную спальню.

Джерард поставил стакан, потом поднялся с места, оправил рукава своего сюртука и, не спеша подойдя к двери открыл ее.

— Прошу, господа, входите.

— Полагаю, вы ждали нас.

Голос, густой и низкий, был прекрасно слышен двоим, укрывшимся за дверью спальни.

— Мы уполномочены представлять Восточно-Африканскую золотодобывающую компанию.

Габриэль занял позицию за спиной графини. В полутемной спальне ее скрытое вуалью лицо слабо освещалось светом, просачивавшимся сквозь щель, оставленную в двери. Затем он стал наблюдать за Джерардом, приветствовавшим своих гостей с приличествующей случаю серьезностью:

Пожав гостям руки, Джерард указал на диван:

— Пожалуйста, садитесь, джентльмены.

Габриэль впервые видел Кроули. Это был крупный мужчина, мощный, как бык, из Кроули с легкостью можно было бы выкроить двоих таких, как Джерард. Густые черные брови, нависшие над глубоко посаженными глазами, как бы перерезали все его мясистое, с грубыми чертами лицо надвое, а густые черные волосы покрывали голову крупными крутыми завитками.

Эта голова, казалось, тонула в мощных плечах. Кроули так же отличали чересчур медлительные движения.

В целом у Габриэля сложилось впечатление, что это был крайне несимпатичный и не располагающий к себе представитель человеческой породы, хотя его и нельзя было назвать уродливым. Толстые губы Кроули были красиво и четко очерчены, и, когда он улыбался, лицо его утрачивало выражение мрачности и агрессивности, смягчалось и даже приобретало некий шарм. В нем ощущались грубая энергия, животный магнетизм, заметный и в блеске глаз, и в силе неуклюжих движений. Некоторые женщины даже находили такой тип мужчин привлекательным.

Габриэль посмотрел на графиню. Ее внимание было приковано к сцене в гостиной. Он снова заглянул в щель: Кроули устроился на диване, вальяжно откинувшись на спинку, и чувствовал себя весьма комфортно, разглядывая Джерарда. Выражение его лица напомнило Габриэлю мордовку кота, готовящегося поиграть с мышкой.

Предвкушение этой игры, казалось, сочилось из всех пор Кроули.

До Габриэля донесся приглушенный мягкий звук. Он посмотрел на графиню и понял, что она с трудом сдерживает волнение. Она была напряжена, и по телу ее пробегала едва приметная дрожь.

Снова заглянув в щель, Габриэль понял причину ее волнения. Джерард, сохраняя беспечное выражение лица, приветливо и дружелюбно беседовал со спутником Кроули.

Однако уважение Габриэля к его молодому другу безмерно возросло, когда с невинным выражением лица Джерард повернулся, чтобы не пропустить Кроули вперед.

Пока в гостиной шел ни к чему не обязывающий разговор, Габриэль разглядывал второго посетителя, Суэйлза, агента компании.

Это был во всех отношениях средний человек — среднего роста, не слишком мощного сложения, бесцветный и серый. Черты его лица не привлекли бы ничьего внимания — таких в Лондоне тысячи. Одежда самая обычная и скромная.

Единственным, что отличало Суэйлза от других людей, было его лицо — оно напоминало маску застывшим выражением вежливого внимания, в то время как глаза все время перебегали с предмета на предмет. Даже теперь взгляд Суэйлза постоянно метался между Джерардом и его собеседником.

Если Кроули был хищником, то Суэйлз — стервятником.

— Так-так, понимаю, — кивал Джерард; — И эти золотые копи находятся где-то на юге Африки, вы сказали?

— Не на юге, — снисходительно поправил Кроули. — Компания не зря называется Восточно-Африканской.

— О! — Лицо Джерарда просветлело. — Теперь я все понимаю. А как называется страна, где сосредоточены такие огромные запасы золота?

— Это не одна страна, а несколько.

Габриэль внимательно слушал, испытывая особое волнение, когда Джерард вступал на скользкий путь прояснения ситуации. Но брат Пэйшенс обладал поистине настоящим талантом останавливаться на самом краю бездны, после чего небрежно бросал пару-другую слов, успокаивавших Кроули и убеждавших его в том, что он имеет дело с невежественным и доверчивым простофилей. Джерард исполнял свою роль превосходно; впрочем, и Кроули в своем роде был великолепен.

Графиня нервничала и не могла этого скрыть. Она замирала, когда Габриэль начинал волноваться, и тотчас же успокаивалась, едва Джерард ухитрялся усыпить подозрения Кроули.

Через час, когда Джерард наконец позволил Суэйлзу показать ему финансовое обязательство, они услышали все то, что рассчитывали и надеялись узнать из уст Кроули. Он назвал два-три места, в которых якобы были расположены золотые прииски компании, а также города, где, как он заявил, компания сосредоточила свою рабочую силу и представительства, а затем как бы нехотя обронил имена официальных лиц в Африке, якобы поддерживавших компанию, и представителей официальных организаций, имеющих властные полномочия, к которым ему приходилось обращаться за помощью. Умело подталкиваемый к признаниям Джерардом, он называл цифры в таком количестве, что теперь Монтегю был обеспечен работой по их проверке не меньше чем на неделю. Кроули также дважды упомянул, что компания уже готова приступить к следующей фазе разработок.

Теперь, когда они узнали то, что хотели узнать, Габриэль чувствовал себя измученным до последней степени непрерывными приливами и отливами напряжения. Похоже, графиня находилась не в лучшем состоянии. С другой стороны, Джерард явно получал удовольствие от этой игры, Кроули и Суэйлз воспринимали его реакцию как энтузиазм своего нового партнера, но Габриэль понимал, что это подавляемое возбуждение, вызванное торжеством и успехом.

— Итак, теперь вы сами во всем убедились. — Суэйлз указывал на нижнюю строчку финансового обязательства, покоившегося на коленях Джерарда. — Вам остается только поставить свою подпись вот здесь, и мы тут же приступим к работе.

— О, вы так любезны! Конечно, я подпишу бумагу обязательно и всенепременно, и все мы будем счастливы и довольны, не так ли?

Сияя улыбкой, он повернулся к Кроули.

— Если вы решились подписать, почему не сделать этого прямо сейчас? — небрежно спросил тот.

Джерард посмотрел на него и с невинной улыбкой изрек:

— Но, мой дорогой сэр, на данный момент я не имею права ничего подписывать как несовершеннолетний.

Нанеся этот разящий удар, Джерард с любопытством воззрился на Кроули, потом перевел взгляд на Суэйлза и затем повторил это в обратном порядке.

— А вы ничего не подозревали?

Лицо Кроули помрачнело.

— Нет, и, признаюсь, это очень досадно.

Подавшись вперед, он протянул руку, чтобы взять свою бумагу, но Джерард, продолжая сиять улыбкой, крепко удерживал ее.

— Нет причины для беспокойства. Поверьте, что моя сестра, моя главная опекунша, подпишет все, о чем бы я ее ни попросил. В самом деле, почему бы ей этого не сделать? Она ничего не понимает в делах и все оставляет на мое усмотрение.

Кроули заколебался — его взгляд буравил дышащее искренностью лицо Джерарда. Наконец он спросил:

— А кто ваш второй опекун? Ведь подписей должно быть две.

— Да, именно так обстоят дела, если речь идет об опекунше-женщине. Но мой второй опекун — старый осел, поверенный моего покойного папаши. Он живет в деревенской глуши. Как только сестра подпишет бумагу, он тоже ее подпишет как миленький.

Кроули посмотрел на Суэйлза — тот пожал плечами, — затем перевел взгляд на Джерарда и кивнул:

— Ладно, так и быть.

Он начал медленно поднимать свое тяжелое тело с дивана.

Джерард с грацией молодого животного протянул руку гостю:

— Пожалуйста, не сомневайтесь. Я все это оформлю должным образом и тотчас же отправлю бумагу вам.

Дойдя до двери, Кроули оглянулся.

Габриэль и Графиня замерли, вытянув шеи, стараясь все увидеть и услышать.

— Так когда нам ждать свою бумагу обратно?

Джерард улыбнулся, являя собой картину глуповатой безответственности и беззаботности:

— О, это потребует всего нескольких недель!

— Недель?!

Лицо Кроули снова потемнело.

Джерард подмигнул ему:

— Что вас так тревожит? Я ведь согласен! Просто старик — поверенный отца — живет в Дербишире.

Кроули продолжал неподвижно смотреть на него, и брови Джерарда изумленно поднялись, а выражение лица изменилось: он стал похож на разочарованного ребенка, ожидавшего подарка и теперь опасавшегося, что не получит его.

— В чем дело? Неужели спешка так уж необходима?

Кроули некоторое время изучал лицо Джерарда, потом медленно отступил к двери.

— Разве я не сказал вам, что компания начинает новую фазу операции? Как только мы достигнем этой фазы, мы прекратим прием новых инвесторов. Если вы хотите получить свою долю прибылей, вам следует подписать бумагу и вернуть ее нам как можно скорее. Вы можете отправить ее нашим поверенным Терлоу и Брауну в Линкольнс-Инн.

— Но если вы не пришлете ее нам в кратчайшие сроки, — вмешался Суэйлз, — потом будет поздно.

— О, не беспокойтесь! Я завтра же получу подпись сестры и отправлю бумагу поверенному. Тогда она прибудет очень скоро, вы и глазом моргнуть не успеете.

— Так и сделайте и сразу дайте нам знать, — С этими словами Кроули открыл дверь.

Суэйлз последовал за ним в коридор, в то время как Джерард остановился на пороге.

— Благодарю вас, и всего хорошего.

Еще некоторое время Джерард продолжал стоять в дверях и смотреть им вслед с глуповатой улыбкой, потом отступил назад, в комнату, закрыл за собой дверь, и тотчас же маска исчезла с его лица.

Габриэль обнял графиню за плечи. Она подалась в его сторону и на один восхитительный момент прижалась к нему всем телом. Забывшись, она принялась ласкать его, но тотчас же опомнилась и смущенно выпрямилась. Улыбнувшись в темноте, Габриэль сжал ее плечи, потом выпустил их и, оставив ее стоять за дверью, направился к Джерарду, на ходу прижимая палец к губам и давая Джерарду знак молчать. Некоторое время оба прислушивались, ждали, потом Джерард приоткрыл дверь и выглянул наружу.

— Слава Богу, они ушли.

Габриэль внимательно вгляделся в его лицо:

— Хорошо сработано.

Джерард улыбнулся:

— Это было самое длинное представление, которое мне довелось дать за всю мою жизнь, но, похоже, они ничего не заподозрили.

— Уверен, что это так. Если бы Кроули что-нибудь пронюхал, его бы и близко здесь не было.

Перейдя комнату и остановившись перед бюро у окна, Габриэль взял бумагу и перо.

— Теперь пора приступить к последнему акту нашей драмы. Нам надо записать все, что мы слышали, подписать бумагу и поставить дату.

Джерард пододвинул стул, и вместе они принялись анализировать беседу, записывая имена, названия мест и количество якобы добываемого золота. Обладая необычайно острой зрительной памятью, Джерард мог воспроизвести всю беседу, опираясь на некие зрительные вехи и сверяя свои впечатления с впечатлениями Габриэля, а также добавляя запомнившиеся ему мелочи. Прошел час, прежде чем они почувствовали, что на этот раз сделали все возможное.

Габриэль отодвинул стул от бюро, в то время как Джерард, видимо, уставший от нелегкого испытания, зевнул.

— Ну, теперь мне пора домой.

Взяв свернутую рулоном бумагу и их общие записи о встрече и положив все это в карман своего сюртука, Габриэль кивнул.

— Иди вперед, а я немного задержусь. Нас не должны видеть вместе.

— Дашь мне знать, как идут дела.

Джерард не спеша вышел, и Габриэль запер за ним дверь. Он оглядел комнату, потом подошел к лампе, все еще горевшей возле камина, подкрутил фитиль, то же самое проделал и с другой лампой. Комната погрузилась в полумрак. Удовлетворенный, он направился в спальню, дабы увенчать сегодняшнее представление достойным эпилогом.